Осеннее

Ветки, что потоньше – волосы. Дерево перед окном. Листья будут опадать еще долго – это бантики. Так и девочки ходят с бантиками, могут долго ходить – словно есть возможность подвиснуть во времени и в мечтах – и в гроб их забирают прямо так, с бантиками. Первое время, как и осени начало – словно бы на порожках ты стоишь – смерть свежа и хороша – нельзя, чтобы не было чувств.
 Потом – это что-то угрюмое, мрачно-инопланетное. Это тысячи лиц, съеденные веками. Цвет уже немного зеленоватый.
 Ветер играет бантиками дерева-девочки. Оно, может быть, еще воскреснет – но у меня есть план его срубить, и это помысел концептуального жанра.
 Услышав мои мысли, кошка пришла сидеть на зеленых буквах клавиатуры. Так как сказать мне больше нечего, остается лишь открыть очередную истину – язык кошачий – он избирателен, и у большинства из них нет языка.
 Звериные языки достаточно аскетичны. Например, в словаре петуха – семь слов. Так создано природой. У кошек же – всего восемь. Официальная версия такова, но и альтернативные методы не найдут нового, девятого слова – это потому, что кошка относится к вещам-проекциям, то есть к отражению вещей перманентных.
 На Земле же нет таковых – я имею в виду – вещей. В качестве исключения можно привести пример особенных людей. Да, они иногда появляются – и они редки, но и тут невозможно доказать – вещь ли это или репродукция.
 На счет себя можете не сомневаться – вы не относитесь к репродукциям, вы – продукт системы-репродукции. И я тоже. И еще кто-то. И вообще – всё, всё, всё. Мы можем думать о себе что-угодно, но суть не изменится.
  Обладание кошками языка аномальна, и, как правило, это – язык беса. Данная тема не имеет отношения непосредственно к кошкам.
 Данный язык доступен каждому при должном общении с кошкой – для этого нужно лечь спать, держа шерстяного друга на лице, голове – во сне вы услышите, как звучит этот непонятный пункт чужого мира.
 Окно открывает мне коридор для глаз – представьте, что и в судьбе есть такой же коридор, даль, и там – дерево с домом, и это событие, но вы можете никогда туда не дойти. Вы шли тропинками и не заметили, как наступили на деревянный ящик.
 Это такой капкан.
 Здесь ловят бы один раз, и всё, но о том, что это не совсем так, можно поговорить в другой жизни. А дом с деревом – он так и продолжает маячить впереди, и как-то странно – ведь он был в пределах одной картины, а этот простор – ваша собственная судьба.
 Наверное, можно представить, что перед этим домом есть небольшое поле – и там однажды вырастет что-то новое – прекрасный цветок или колючка, и путь продолжится с того места.
 Ветер не утихнет.
 Надо собрать себя, словно бумаги, вылетевшие из папки. Сложим. Оденемся. Улица понесет меня в магазин белых напитков – прохладных, важных, иногда – смертельных – но так надо – кто не играет со смертью, тот улитка.
 Дерево с бантиками дрожит, словно девочка перед смертью. Всё правильно – в ноябре оно отправится на дрова. Некоторое время я буду помнить это место, потом время станет густым – по цвету старой винной бутылки, и мы эту, пусть уж бутылку, забудем… Она будет лежать в сарае. Потом его снесут. Сверху проедет грейдер. И всё.