Страшное проклятие из семейного склепа

Цикл рассказов: "Семья Казаковых счастлива феерически. Выкуси, Лева Толстой!"

Дни, когда Вадим Казаков напивается, можно сравнить с катастрофой вселенского масштаба. Что там рождение каких-то сверхновых звезд и смерть старых миров, черные дыры и космические спирали, далёкие галактики и Юрий Гагарин. Первый космонавт просто не видел нетрезвого Вадима. Он сразу забыл бы о том какая Земля из космоса. Ведь зелёно-голубая планета просто ничто по сравнению со Вселенной семьи Казаковых. Вот представьте. Лежит на диване мужик. Красивый мужик. В семейных трусах в горошек или в полосочку или в цветочек. Это не просто среднестатистическое тело. Не надо, пожалуйста, обзывать "пьяным бревном" ярчайшую звезду, вокруг которой водят хоровод планета "Наталья", спутник "Муся", комета "Лиза", метеор "кошка Мура" и в отдалении дрейфует остывшая, но авторитетная звезда "баба Шурка". Движение главного светила по орбите сопровождает пояс из астероидов "банок пива". Кстати, Наталья с завидным постоянством пытается ликвидировать зловредное сопровождение и натыкается на яростное сопротивление. В такие моменты Вселенную штормит. Вадим не любит, когда отнимают пиво, знаете ли. Мало того, что жизнь у него не удалась, так ещё и хмельной напиток хотят вылить в раковину.
А бед у Вадима много. Обстановка в мире нестабильная. Что политическая, что экологическая, что экономическая. Начальник козёл безрогий вконец впал в маразм и пытается отыметь мозг ведущего специалиста в извращенной форме. Погода не радует. То невыносимая жара, то страшный, нечеловеческий холод. Пиво всё хуже и хуже. Травят потребителя. Но выжить можно даже в таких кошмарных условиях. Ведь "главней всего погода в доме". А с "погодой" у Вадима напряжёнка. И всё вина одной особы, вот уже тринадцать лет полощущей мозг. И ничего не поделаешь. Всё на законных основаниях, подкреплённых печатью в паспорте. Она по первому требованию не наливает, ноги не раздвигает, в рот не берёт. Безбожно дерзит, к тому же. Честно сказать, Наталья и по второму требованию не исполняет свои прямые обязанности. Однако дело не только в одной жене. Вадим мыслит глобально. Корень всемирного зла, самое ужасное явление, губящее жизнь любого мужика - это бабы.

Для справки. Бабы - вид особо опасных, ядовитых хищников, населяющий планету в огромном количестве, оккупировавший города и села, тратящий огромные денежные средства на косметику, одежду, обувь и прочие аксессуары, окольцовывающий свободных мужчин, загоняющий несчастных в вечное рабство…

- Бабы - мерзкие твари, недостойные жизни, - вещает Вадим, вторые сутки валяясь на диване в непотребном виде. Лёгкое покрывало, которое на него накидывает Наталья, упрямо сбрасывается на пол. - Мне жарко! Не кутай меня! - кричит он, смешно нахмуривая брови. - Лучше пива принеси, а то у меня кончилось.
На третий день он будет стоять перед ней на коленях, умоляя простить и забыть все глупости, сказанные под воздействием зеленого змия. Но сейчас…
- Я всегда проклинал, проклинаю и буду проклинать вас, бабы!
- И после смерти будешь? – с лёгким смешком интересуется Наталья, проходя мимо дивана, подымает покрывало и вновь накидывает его на буянящее тело. Останавливается у зеркала, чтобы поправить выбившиеся пряди из причёски, искоса смотрит на отражение гневающегося мужа.
- И после смерти! - соглашается Вадим.
- Протянешь из могилы костлявую руку и возопишь? - она выходит из комнаты. Через минуту возвращается с подносом. Над тарелкой вьётся прозрачный пар. - Давай поешь, горе моё.
Во время загулов у Вадима просыпается дикий аппетит. Однажды он за четыре часа опустошил кастрюлю с борщом вместимостью два с половиной литра. И потом громко кричал, жаловался на отсутствие в доме еды и на нерадивость некоторых жён.
- И протяну! Думаешь, не протяну? - возмущённо спрашивает он, придаёт телу вертикальное положение, усаживается перед журнальным столиком, хватает ложку и высказывает очередную претензию. - Почему не борщ?
- Потому что суп, - спокойно отвечает она. - Хлеб возьми. Без него не наешься.
Минут двадцать протекают в спокойствии. За это время Наталья, как всякая "нерадивая" жена, успевает завести программу стирки, поставить выпекаться луковый хлеб, принести обед в комнату бабы Шурки, отогнать от ее тарелки прожорливых оглоедов Лизу и Муру, выслушать жалобы Муси на подругу Дашу, отправить её гулять, выделив пятьдесят рублей на вкусности. Когда она звонит Кит и сообщает ей, что кафе сегодня отменяется, ибо бабы всей земли пожирают мозг Вадима, разговор проходит уже под крики жертвы.

- Ты!
- Ну, ладно, Кит. Он опять буянить начал.
- Вот ты! Ты мне всю жизнь загубила!
- Да, зайка, целую. Увидимся.
- Наплодила мне баб!
Наталья отключает телефон и с иронией смотрит на взлохмаченного, вспотевшего Вадима, стонущего о загубленной судьбе.
- А мне нужен сын! Продолжатель рода!
- Допустим, дочь у тебя одна, - парирует она и берет со стола пустую тарелку.
- Как одна? - изумляется он, присасываясь к очередной банке с пивом. - Не путай меня, женщина! Ты мне изменила, что ли? Когда? С кем?
- С чего ты взял, дурашка? - хохочет Наталья, подходит и целует в макушку потенциального рогоносца. - Всем известно, первый блин комом. Наша Муся не дочь, а пробный экземпляр.
- Не занимайся этой… как её… а, де-ма-го-ги-гей! Мне тут. Я последний мужик в роду Казаковых. Только на меня и была надежда!
Во время очередной пламенной речи представителя вымирающего семейства Наталья поливает цветы, снова накидывает на него покрывало, выпроваживает кошку из комнаты, расчёсывает спутанные локоны Лизы, а Вадим всё фонтанирует.
- Когда я родился, Казаковы целовали моей матери ноги! Благодарили за продление фамилии. А ты?
- "Вечером сварю борщ, иначе устроит скандал", - размышляет Наталья, изредка поглядывая на него, и отвечает. - А мне целование ног обломилось. Придётся просто мыть на ночь. С мылом.
- Я загибаюсь среди бабья! Даже кошка и та баба! Я несчастный человек, - подводит итог земным бедам Вадим, хватается за голову и горестно вздыхает. - Моя родня до седьмого колена проклинает тебя! - с пафосом заявляет он и снова укладывается на диван.
- Из могилы?
- Что из могилы? - не поняв, переспрашивает он.
- Проклинает, - уточняет Наталья.
- А… это? Ну да!
- И протягивает костлявые руки к моему горлу?
- Да! Так и есть. Ты, ведьма, загубила целую фамилию! Такую фамилию!
- А как же Лизонька? - "изумляется" она и подталкивает младшую дочь к папе. Та быстро и решительно вспрыгивает на него и устраивается на его животе с довольным урчанием.
Члены семьи Казаковых знают, что трёхлетняя Лиза любимица отца и громоотвод, спасающий от его гнева. Ей прощается всё, даже принадлежность к женскому полу. Самые нежные поцелуи, самые ласковые слова достаются Елизавете Казаковой. Остальные девочки в этом доме – кости бараньи.
- Лизонька - моя радость! Если бы не она, давно выкинул бы вас на улицу! - восклицает несчастный Вадим, задыхающийся в бабьем царстве. Начинает целовать свою маленькую девочку в курносый носишко, в родинку на щёчке, щекотать её розовые пяточки, и комната наполняется звонким детским смехом, от которого его сердце оттаивает. И между поцелуями он милостиво произносит. - Но я, так и быть, прощаю тебя. Хоть и негодная ты баба! А всё потому, что люблю. Цени.
- Да как бы я жила, если б не ты! - соглашается Наталья. - А сейчас может вздремнёшь? Вместе с Лизонькой. Она ведь без тебя не заснёт.
- Давай укрой нас и ступай на кухню, - приказывает он. - Вот, что вы за бесполезные существа, бабы! Пока не распорядишься, будет тыкаться как слепая мышь во все углы без толку.

Через пару минут Наталья в обществе бабы Шурки пьёт чай с бергамотом и слушает сказ о днях её боевой молодости. В ногах, важно мурча, возлегает кошка Мура. Наталья отдыхает душой и морально готовится к завтрашнему спектаклю под названием: "Прости меня дурака, дорогая! Я же так тебя люблю!"