Секрет барбадосских женщин

   Каждый вторник в восемь утра я вхожу в третий вагон Торонтского метро, сажусь на свободное место... Я открываю газету «24 часа» и начинаю решать судоку. До моей остановки St. George – ровно двенадцать минут. Вполне достаточно, чтобы решить. Рядом сидит чернокожая девушка – и тоже решает судоку.

 - Не подглядывай, - однажды сказала  я  ей.
 
 - Почему это? – удивилась она. -  Не подглядишь – не решишь! - и засмеялась.

   В следующий вторник вагон был полон. Я встала у двери, открыла газету...
 
 - Привет! - услышала я знакомый голос. – Идите сюда, я подвинусь. Какой холод сегодня!
 
 - Да, - согласилась я. – Мне-то не привыкать, а тебе... Откуда ты?

 - Из Барбадоса. У нас тепло, не то, что здесь.

 - Скучаешь?

 - Да! Я люблю Барбадос.

 - А зачем же приехала в Канаду?

 - А я люблю Канаду, - и опять засмеялась.

   Сильвия любила все. О чем бы мы ни говорили за те двенадцать минут, что ехали вместе, у нее был один ответ: «А я люблю...» Холод? – хорошо! cвежесть – то  какая! Жара? – отлично! родной остров напоминает! Дождь второй день? – замечательно! земля напьется! Работа в ночную смену? - здорово! целый день потом дома!
 
 - У меня такая чудесная квартирка! – похвасталась как-то она. – Все есть, что  нужно! Я вообще счастливая! Вот думаю – может, кота завести? А то иногда хочется поговорить, а не с кем.

 - Заведи.

 - А может, собаку? Все равно целый день дома – буду с ней гулять. Нет, не получится собаку: Хьюго  их не любит.

 - Кто такой Хьюго? - спросила я.

 - Бойфренд. Я его так люблю! Почти как Кристиана!

 - А кто такой Кристиан?

 - А это мой бывший, я его тоже люблю! Но он жениться хотел... И Брайан хотел, и Джерри. Хорошо, хоть Хьюго не торопится!

 - А почему ты так не хочешь замуж, Сильвия? - спросила я. 

 - А зачем? Вот лет через двадцать придется выйти. Чтоб  было, кому обо мне заботиться!

 - Логично, - ответила я. - Но ведь через двадцать лет ты не будешь такой же молодой и красивой. Вдруг тот, кто тебе понравится, не захочет жениться?

 - Как это? - от удивления она даже отодвинулась от меня. – Как это – не захочет жениться, если я этого захочу?!

 - Ну, у него ведь могут быть какие-то свои соображения.

 - Это у вас в России бывают какие-то соображения, - засмеялась она, - а на Барбадосе не бывает! Я секрет знаю!

   Но не суждено мне было узнать тогда этот секрет. Мы подъехали к моей станции, а через неделю Сильвии не было в третьем вагоне. Не было ее и еще через неделю, и еще... Я уже смирилась с тем, что так и проживу, не узнав, как заставляют жениться своих мужчин женщины с острова Барбадос.

                ***


   Шишкинский «Сосновый бор».
   Тысячи и тысячи копий по всему свету - и одна из них, написанная когда-то  отцом моей одноклассницы, висит в нашей Торонтской квартире.

   Лизе было всего три года, когда умерла ее мама. Четыре жертвы унесла тогда эпидемия гриппа. Четыре - из тысяч заболевших в огромном сибирском городе. И среди них – Лизина мама.

   Бывают люди, у которых все, за что ни возьмутся, получается замечательно.  Лизин папа умел все. Он  готовил вкусные блюда; пек необыкновенные эклеры; до блеска наводил порядок в квартире; стирал, гладил... даже рисовал. Я помню, как делил он на клеточки натянутый холст, как  наносил такие же клеточки на репродукцию... Кропотливая работа! Зато какие же замечательные у него получались копии! Что-то он дарил друзьям и соседям, что-то продавал.
 
  Лизин папа умел все... лишь бы не чувствовала себя обделенной его ненаглядная дочь.

 - Папа, послушай! Нам сегодня химичка дала один тест. Вот как ты ответишь? Что взять с собой на необитаемый остров – зеркальце или баллон питьевой воды?

 - Зеркальце, - улыбнулся папа. – А ты как ответила?

 - Тоже так. А вот это: у вас остался один рубль. У вас есть семья. Что вы купите – хлеб или крем для лица?

 - Хлеб.

 - Да? А я - крем. Ты же сам говорил, себя нужно любить.

 - Нужно, - улыбнулся папа. – Но я бы купил хлеб.

   Папа не пропустил ни одного родительского собрания, знал всех Лизиных подруг и, конечно, знал Игоря – соседского мальчишку, тенью ходившего за его дочкой.
 
   Лиза с детства знала, что будет врачом, и после школы поступила в медицинский, а Игорь пошел туда за компанию – чтобы быть рядом. Он и был рядом – до Новогоднего вечера, на котором Лиза встретила Сергея. Папе Сергей понравился: серьезный, немногословный, учится в Автодорожном, живет в общежитии... а главное –  любит Лизу.
 
   На третьем курсе они поженились.

   Это было счастливое время. Лиза и Сергей проводили весь день в институтах, а вечером их ждал накрытый стол (Ах, какие папа готовил фаршированные перцы!) и рассказы наперебой о происшедшем  за день. Папа заваривал себе и Сергею чай, а Лизе наливал горячее молоко в белую – еще мамину  - чашку.   
  «Вечер тихой песнею над рекой плывет...» – негромко начинал папа.
  «Дальними зарницами светится завод...» - охотно подхватывали Лиза и Сергей.

   Счастливое было время.
 
  А потом они получили дипломы и уехали в самый северный поселок области, за которым только тундра, Васюганские болота и Северный Ледовитый океан.

 
               

  Лизе нравилась ее работа. Нравился запах больницы; хруст накрахмаленного халата; утренние обходы; вопросительные – с надеждой – взгляды больных... А Сергей с утра до вечера пропадал в леспромхозовском гараже.

   Вечером они возвращались в свою квартиру, и для Лизы начинался новый рабочий день.

   Папа звонил каждую субботу.
 
 - Ну, как тебе там, дочка? - спрашивал он.

 - Замечательно, папа! Здесь так красиво! Кедры  – красота! Верхушек не видно, как голову ни задирай! (И что с того? Вот если б орешки могли заменить обед!)

 - И воздух, наверное, чистый?

 - Не то слово! Прозрачный! (Вот только освещения на улице нет. Один фонарь – и тот не горит. В пять часов уже темно, как в пещере.)

 - А в больнице как?

 - Замечательно! Все говорят, что им повезло: такая я внимательная и заботливая! Никогда не уйду, пока каждого больного не проверю! (А куда мне спешить? Домой, что ли – к грязным носкам и кастрюлям?)

 - А у Сережи как дела?

 - У него все отлично! Не понимаю, как они раньше без него обходились!(Я уже слышать про его гараж не могу! Меня тошнит от этих скреперов и бульдозеров!)

 - Как вы питаетесь, дочка?

 - Нормально! Но все равно вспоминаем твои эклеры! («Ты бы хоть картошки пожарила, что ли... Одни макароны каждый день!»)

 
   Они прощались, и Лиза никогда не могла понять: поверил он ей или нет?

               

   Папа приехал на Новый год.
 
   Сергей принес елку, Лиза навела порядок и накупила продуктов. Никогда еще не было так уютно и чисто в их небольшой квартирке, и никогда не доносились из кухни такие восхитительные ароматы.
 
   Пробило двенадцать. С Новым годом!
 
  «Ой, рябина кудрявая, белые цветы»... – начал папа.
  «Ой, рябина – рябинушка, что взгрустнула ты?» – подхватили Сергей и Лиза. 

   Утром Сергей ушел в свой  гараж, а Лиза с папой сели завтракать.
 
 - Рассказывай, Лиза. - сказал папа.

 - Что?

 - Правду. О том, как живешь. Хотя, подожди... я вскипячу тебе молока. - Он достал белую мамину чашку.

   И Лиза не выдержала.
 
 - Я так устала, папа! Так устала!

 - Что произошло, дочка?

 - Я просто устала, потому что все – на мне. А я ведь тоже работаю... но это не считается. Сварить, помыть... даже носки его каждый день постирать...

 - Носки? – удивился папа. – Он что – сам не может?

 - Он занят. У него – гараж! Папа! Что мне делать? Я ведь тоже человек! Я уже слышать не могу об этих запчастях и бульдозерах! Он вечно уткнется в свои дурацкие документации, а я и свари, и убери, и постирай... Я каблуки ни разу не надевала! Пойти некуда, поговорить не о чем! Я так не могу! Не могу  жить его интересами! Не  могу  же я в нем раствориться!

 - Не плачь, дочка! Может, мне с ним поговорить?

 - Бесполезно! Я тысячу раз пробовала, он не понимает. Я – женщина, значит, это – моя работа.

 - Твоя... – повторил папа. – Стирать ему носки.

 - А что делать? Я не выдержу, папа.

               

   Лиза выдержала целых три года и после развода вернулась к отцу.
 
   Она устроилась в ту же больницу, где работал пульмонологом Игорь. Он давно женился, у него подрастала дочь, но каждый раз, когда Лизе было скучно, она звонила ему. Кто знает, чем он объяснял жене свои отлучки – может быть, дежурством? – но через полчаса после звонка он уже ждал у ее подъезда.
 
   Лиза была счастлива. Когда бы ни вернулась она домой, дымились на столе фаршированные перцы, фирменные папины эклеры источали ванильный аромат, сиял белизной приготовленный на завтра отглаженный и накрахмаленный халат.   Тоскливые вечера в леспромхозе казались такими далекими... да и с ней ли все это было? Сергея она встретила только раз – лет через пять после развода. Она возвращалась в больницу после обеда, когда услышала знакомый голос. 

 - Привет! Как дела?

 - Нормально, - улыбнулась она. – А ты что, по делам приехал?

 - По ним, родимым, - засмеялся он. – Заодно  сына к бабушке завез. Пусть  отдохнет от нас, а мы – от него. А ты как?

 - Прекрасно. Ты извини, меня ждут. Рада, что у тебя все хорошо.

 - Спасибо. Папе привет передавай! Хороший он человек. 
 
 - Передам. Кстати, - не сдержалась она, - а носки твои кто стирает? Неужели сам научился?

 - Носки? – не понял Сергей, - а что носки? Жена в машину бросит – они и стираются...


               

   Как она, врач, могла не заметить, что с папой что-то не так? Все чаще он ложился на диван отдохнуть, все дольше стояли не законченными картины...

   В июне он лег на обследование, а в январе потерявшая всякую надежду Лиза сидела у его кровати, держала тонкую, почти прозрачную руку и старалась казаться бодрой. 

 - Вот поправишься и поедем на море. Давно нужно было поехать. Там тепло, солнышко, свежие фрукты. Подлечим твои легкие. Допишешь свой натюрморт... А то стоит посреди комнаты – а я не знаю, что с ним делать.

 - Прости меня, дочка, - тихо сказал папа.

 - За что? – поразилась Лиза. - За что мне тебя прощать? Ты - самый лучший папа на свете!

 - Вот за это и прости...

               

   Через год Лиза встретила майора. Он лежал в ее палате, и его почему-то все называли не по имени, а – майор. Он выписался в понедельник, а во вторник ждал у ее дома с цветами.

 - Как вы узнали мой адрес? – удивилась она.

 - Для старого контрразведчика это нетрудно, - засмеялся он. - Может, чаем угостите?

   Майор приезжал к Лизе каждую субботу. Он рассказал ей, что служит в пригороде, что разводится сейчас с женой, что – слава Богу! – детей у них нет.

   Ей было хорошо с ним. Какой бы ни была неделя, а в субботу Лизу ждали цветы, кино или концерт. Ее любили. Любили, как папа: ничего не требуя взамен. А потом майор купил путевки в Дом отдыха. На двенадцать дней – все равно, что двенадцать счастливых суббот подряд. Они и были счастливыми – пока в столовой не раздалось восторженное:

 - Какие люди! - Около их столика стояла улыбающаяся высокая женщина. – Познакомь со спутницей, майор!

 - Да – да, конечно... Это моя соседка по столику. – Он повернулся к Лизе. - Э...э...э... простите, забыл, как вас зовут?

 - Елизавета меня зовут. Елизавета. Ну, не буду вам мешать.

               

   Она не помнила, как добралась домой. Какая – то неуютная электричка, развязный таксист...

  Как пусто! Не дымятся в салатнице фаршированные перцы, не разносится по квартире ванильный аромат. На столе -  две чашки с высохшим кофе; в папиной спальне – незаконченный натюрморт. Ветка рябины в стеклянной вазе, белая чашка - память о маме. Папа впервые писал не копию.
 
  Раздался звонок.

 - Лиза, послушай! Эта женщина – жена моего сослуживца. Я не мог сказать, кто ты. Через пять минут об этом бы знала моя жена... А она как никак еще моя жена. Лиза! Не молчи! Лиза?

   Она повесила трубку.
 
   Совсем одна. Одна... Хотя нет, у нее есть Игорь. Старый проверенный друг.   Лиза набрала знакомый номер. 

 - Вы извините, - ответил Игорь, - но сегодня уж как-нибудь без меня. У дочки  день рождения.

               

   Ночью она не могла заснуть. Сварила кофе и села у окна. Как тихо! Город спит.

  «Носки? А что носки? Жена в машину бросит – они и стираются...»

  «Э...э... э... простите, забыл, как вас зовут?»

  «Ты же сам говорил, что нужно любить себя!» «Нужно... Но я бы купил хлеб».

  «Не могу же я в нем раствориться!»


  Как тихо! И из этой пронзительной тишины – еле слышно:

 - Прости меня, дочка...


                ***

               
 - Привет! - услышала я, войдя в прошлый вторник в свой утренний третий вагон.

 - Сильвия, ты где пропадала?

 - Нигде! Просто Хьюго купил машину и забирал меня с работы. А теперь мы расстались – и я опять в метро!

 - Что - и он захотел жениться?

 - А из-за чего же еще?

 - Знаешь, Сильвия, - решительно заявила я, - пусть я опоздаю на работу, но сегодня ты мне расскажешь свой секрет!

 - Какой? У меня их много.

 - Про ваших барбадосских женщин. Ты мне расскажешь, я напишу и выложу на одном сайте. Ты не представляешь, сколько женщин в России за эти полгода не нашли свое счастье только потому, что Хьюго купил машину!

 - А-а-а, это... Да это и не секрет никакой! Меня мама научила. Вот смотри:  если он – тот, за кого ты хочешь замуж – любит курить – покупай ему сигареты. Любит вкусно поесть – готовь его любимые блюда. Любит выпить – покупай ему пиво или текилу. Ездит на рыбалку – и ты купи удочку. Смотрит футбол – выучи имена футболистов. Любит секс ... да хоть каждый день! Растворись в нем. Кстати, это совсем не трудно. Как игра, в которой  выигрыш – муж!

               
  «Растворись в нем...»


   Где-то я это слышала.