Навьи. Лесная нечисть

История эта — вольный пересказ случившегося в моим знакомым (назовем его Антон, хотя бы потому, что его зовут не так). Антон — путешественник, турист и рыбак, любящий один забираться в такую лесную глушь и дичь, куда пресловутый Макар телят не гонял. Антон клялся, что однажды набрел в псковских лесах на навий (в северных диалектах - лесная нечисть, упыри, души погибших в лесах насильственной смертью). Рассказ его слишком хорош, чтобы сгинуть безвестно, поэтому я взяла на себя смелость придать ему литературную форму и пересказать для вас.


Антон  бросил работу и уехал в отпуск на Псковщину, в самый медвежий угол, где на десятки километров - сплошные леса и редко-редко проглянут сквозь лесную чашу чистейшие озера. Был конец сентября. Стояла та особенная прозрачная осенняя тишина, когда слышны только дыхание и собственные шаги. Высокое небо цвета вылинявшей голубизны - без облаков. Озеро, на берегу которого рыбачил Антон, все усыпано у берегов желтой, оранжевой, коричневой листвой, опавшей с низко наклонившихся над водой деревьев. По другому берегу озера чернеют ели.
Единственная в этих местах полуразвалившаяся от старости турбаза, где приютился Антон, находилась в паре десятков километров. И вроде бы больше не было в округе жилья -во всяком случае, так говорил местный, живший на турбазе постоянно и выполнявший работу администратора, сторожа и истопника. Да и туристов, собственно говоря, не было — псковичи и питерцы ездили куда угодно, но не в эту лесную первобытную  глушь без удобств и отопления. Вековой, никогда не вырубавшийся лес.

Антон сидел на берегу с удочками, разведя костерок. Сосновые шишки трещали, пахнущий хвоей дым поднимался  - легкий, высокий, серый. 
Тяжело плеснула рыба.
И вдруг — чего меньше всего можно было ожидать в этой чащобе, в этой глухомани — раздались человеческие голоса. Трое низко-сердито говорили на другом берегу озера. Голоса звучали четко в прозрачном воздухе, но было не разобрать слов. Говорили взрослые и ребенок.
-Надо же... люди, - вяло удивился Антон . -И  ребенка с собой приволокли...
Место это сразу потеряло для Антона всю свою прелесть. Что тут первобытного, когда практически пляж, да еще и детский! Антон поднялся, смотал удочки, затоптал костер.
Нет, что-то не так. Слишком далеко от цивилизации. Слишком тяжел путь. Ребенок сюда не дойдет. Сюда и не любой взрослый дойдет, нужна многолетняя подготовка походов и экспедиций. Здесь — дичь, глушь, затерянное место.
Но голоса четко доносились с другого берега. Вроде бы они даже стали ближе. 
Антон повернулся, чтобы уходить.
Раздался смех. Тихий ядовитый смех с другого берега. Хихиканье. Детское.

Антон  пристально всмотрелся в  другой берег. Метров сто разделяет берега. Чистая спокойная вода усыпана листьями. На другом берегу — пожухлая трава, листья мягким ковром по берегу,  позади - черные ели  стеной.  Но никаких людей. никакой палатки, что можно было бы предполагать при наличии ребенка. Никакого костра. Пусто, прозрачно, одиноко.
Повеяло льдом. Антон огляделся. Вокруг не было ничего, способного вызвать страх. День. Озеро. Лес по его берегам. Опавшая листва ковром. Догорающий костер. Удочки.  Но почему-то стало страшно. Жутко стало.
Из вечной темноты и льда другой реальности на Антона немигающими холодными глазами смотрели три упыря. Там  - темно и холодно. Здесь, в этой реальности, — на другом берегу -  ярко светила красно-оранжевой аурой живая душа. Теплая живая душа.

Голоса с другого берега начали приближаться, как если бы шли по воде. Тихо бухтел взрослый, сопел второй, будто убеждая. Капризничая и кривляясь, подвывал ребенок. Ледяной ветер подул со стороны озера, со стороны голосов. Голоса шли прямо на Антона.
Дул ледяной ветер - но не колыхнулась вода озера, не сорвался лист ни с одной ветки. Антону стало страшно. Голоса приближались
И что-то крикнуло внутри Антона: беги!
Антон побежал, не разбирая дороги, спотыкаясь о кочки, ссаживая руки в кровь о колючий кустарник, натыкаясь на ветви деревьев. В глазах у него качались красные круги, шумело в ушах.
Голоса летели ледяным ветром за ним. Бормотали взрослые, взвизгивал ребенок. Почти ясно, почти четко — но слов не разобрать.
Голоса настигли его, но тут — лес кончился, и Антон, задыхаясь, вылетел с разбегу на широкое солнечное поле. Голоса остались в черном лесу за спиной.

Солнце ударило по глазам. Здесь, на поле, — такие милые! - на солнышке в тени старого трактора закусывали три мужичка в засаленных телогрейках. И водочку разливали по граненым стаканам. И помидорчики у них лежали на газетке, и огурчики, и картошечка, и хлебушек черный был нарезан. Тренькал старенький радиоприемник. Рокотал трактор. Антон почувствовал, как заурчало в животе.
-Рыбак? Садись с нами! - доброжелательно пригласил тракторист.
-Рыбак, да, - машинально пробормотал Антон и залпом выпил предложенный стакан.
(-Да что я? - думал он про себя, - с ума, что ли, сошел? Какие упыри...Совсем чокнулся. Удочки надо сходить подобрать. )
Неизвестно почему,  но вполне разумное предложение самому себе сходить подобрать удочки вызвало в душе Антона волну паники и холодный пот на лбу. Нет! Туда (Антон даже сидел лицом к лесу, из которого вышел, чтобы — ВИДЕТЬ — в случае чего... в случае  ЧЕГО?) - туда — ни за что.
Антон выпил свои сто грамм, потянулся за огурчиком...рука его замерла на полпути. Газета, на которой лежали огурчики-помидорчики...старая газета на старой (пожалуй, слишком старой, а?) бумаге...возвещала о подвиге советского народа по запуску первого спутника Земли....Антон поднял глаза. Мужички внимательно смотрели на него. От леса потянуло холодным ветром.
-Ну, спасибо, мужики. Пойду я, - встал Антон .
-Он пойдет.?.., - как будто спросил у остальных самый молодой тракторист, почти ребенок.
Как будто они могли не разрешить. Как будто они могли остановить.
-Да пусть идет, - сказал пожилой, лежавший рядом с трактором. - Иди, рыбак. Иди. - и  улыбнулся, оскалив мелкие частые зубы.

Антон медленно уходил вдаль, к другому краю поля. Голова его кружилась, он чувствовал, что сходит с ума.
Три голоса в лесу.
Три тракториста на поляне. Один — почки ребенок...Ребенок...
Оскалив мелкие частые зубы... Оскалив...
Что за чушь...Его душа ВЫЛА от ужаса. Его разум — разум ученого и путешественника, не принимавшего ничего, что нельзя измерить и потрогать — искал рациональные причины — на озере похолодало, голоса послышались, трактористы — местные, надо вернуться забрать удочки...хрен с ними, с удочками, там — нежить!...какая нежить...лесная нежить  - там...оскалив зубы.... бред какой, чушь, чушь...

Как дошел до турбазы — Антон не помнит. Больше недели провалялся в полусне- полубреду, с высокой температурой. Отпаивал его травяными отварчиками и водочкой, сокрушенно вздыхая, местный администратор-сторож-истопник.
-Где ж ты так простудился-то, - наконец спросил Антона администратор-сторож-истопник.
-Да у озера, наверное, продрог. Спасибо, трактористы на поле завтракали — покормили и сто грамм налили. А то бы еще хуже заболел.
-Какие трактористы? -заморгал местный - На каком поле?
-Ну как же — трактористы. На поле пахали. Трактор там был и три человека.
-Милый человек, - покачал головой местный. -  Ну ты подумай — какие тут поля? Ведь у нас леса и болота. Трактор тут и не проедет.
И тут Антона как кипятком окатило: трактор! Действительно — трактор! Ведь трактор — едет по дороге. Хоть по плохонькой, но по дороге! А здесь нет и не было НИКАКИХ ДОРОГ.

-Пытались здесь пахать землю под поля, - продолжал местный, - но давно, в 60-е годы. А потом забросили. И с тех пор не пашут. Все лесом заросло. Трактор тут пропал в свое время, и с людьми. Как в воду канул трактор, ни трактора, ни людей не нашли.
-Лесная нечисть забрала. Навьи загрызли. - попытался пошутить Антон .
-А ты не шути, - оскалил зубы и опасливо оглянулся местный. - Это очень, очень плохая шутка..
Подул ледяной ветер. В полумраке комнаты по стене проползли черные тени.