Пошли в музей

Пошли в музей

Инна, подаренную ей Виктором Николаевичем собачку, привезла ему на дачу. Маленькая собачка обладала звонким лаем, чем очень надоела молодой хозяйке. Собака лаяла в ответ любой собаке, чей лай доносился до квартиры, где она жила. Она лаяла на любой хлопок лифта. Она лаяла ночью, если кто просыпался. Иногда лаяла просто так, иногда от возмущения, но всегда звонко и пронзительно. Собачка на даче немного боялась простора, и лаяла от страха перед большим пространством. Еще она полюбила скулить и лаять под дверями, куда поставили мебель с вырезанными зверями.
В остальное время собачка любила стоять рядом с человеком, принимающим пищу. Выпросить кусочек недозволенной пищи - это было ее любимым занятием. Есть собачий горох ей меньше всего хотелось... Освободив себя от собаки, Инна проколола язык, подвесив на него украшение, чем вызвала натуральный гнев своей мамы Алины. Мать от возмущения и ругательств зашлась в крике, и долго кричала на Инну. Эти крики и слышал дядя Сидор, подъехав к даче. Результатом прокола языка был домашний арест Инны до начала школьных занятий. Свобода закончилась дачным заточением, и Инна вынуждена была общаться с маленькой, лающей собакой.
Девочка первая поняла, что собака у музейных дверей лает наиболее звонко до боли в ушных перепонках. Она сказала об этом Виктору Николаевичу, тот в шутку или всерьез ответил, что за дверями живет настоящее приведение и тревожит чуткую душу собачки. Инна шутку поняла буквально, она взяла ключи от музейных комнат у матери, и одна без собачки зашла в смежные комнаты, в которых стояла темная мебель. Девочка села на стул, посмотрела на карнизы мебели, украшенные вырезанными из дерева зверями, она вынуждена была запрокинуть голову, и эта голова у нее медленно закружилась. Она потеряла сознание.
Собачка бродила по даче и скулила, она искала свою маленькую хозяйку, и первая обнаружила приоткрытую дверь в музей. Шустрый носик пролез в приоткрытую дверь, вскоре все здание огласилось звонким, счастливым даем собаки, нашедшей свою хозяйку. Острые зубки ухватили джинсы и стали дергать их из стороны в сторону, пытаясь заставить посмотреть на него девочку, но она молчала, тогда собака залаяла так оглушительно, что на ее зов прибежала Алина. Она увидела лежащую на стуле дочь, закричала в унисон собаке, взяла дочь на руки, вынесла ее из комнаты, донесла до дивана в холле первого этажа.
На шум подошел Виктор Николаевич.
- Алина, что случилось с Инной?
- Сознание потеряла и в себя не приходит!
- Она таблетки пила?
- Да, она ведь себе язык проколола, неизвестно какой иголкой. Я ее заставила вынуть украшение. Язык мы продезинфицировали, а у нее ангина еще началась, я добавила ей антибиотиков, да еще ее занесло в этот музей!
- Врача вызвать?
- Да не хочется вызывать врача. Мне непонятно, почему она потеряла сознание? Я ее нашла из-за лая собаки, в музее на стуле.
- А снотворные ты ей не давала?
- Антибиотики плюс таблетки от аллергии на эти антибиотики, и больше ничего, от них она сознание никогда не теряла, слабость могла появиться, но не больше, хотя сонливость не исключается.
- Да спит она! Проснется, посмотрим, что дальше делать, пусть тут спит, я рядом посижу, книгу почитаю.
- Спасибо, Виктор Николаевич, а я музей закрою, ключи от комнаты Инна так в руке и зажала.
Алина вынула из руки дочери ключи и пошла в музейные комнаты. Дверь была открыта настежь. Она заглянула внутрь комнаты и свалилась на пол... Виктор сидел рядом с девочкой и об Алине не беспокоился. Собака дремала рядом с Инной.
Степан Степанович, знал, что Инна находится на даче. Его неудержимо потянуло к дому Агнессы. У соседнего подъезда в доме Агнессы разгружали из машины новую мебель, а на скамейке с ручкой детской коляски в руках сидела Инесса Евгеньевна. Он сел рядом с ней.
- Привет, Инесса Евгеньевна, кто это у вас мебель новую привез?
- Думаю, что вы. Вы отвезли антиквариат на дачу, а сами купил новую мебель.
- Думаете, что антикварная мебель со зверями на даче Виктора Николаевича?
- А, что в этом удивительного?
- Ничего удивительного, мебель я сам делал, она без мистики, но в нее вделали пластины с вырезанными зверями. Эти деревянные пластины из тайги привез твой Артем, сделаны они мастерски, но в них есть нечто нетривиальное, присущее старой антикварной мебели, в них есть мистический дух, я сам на себе испытал, когда смотрел этот законченный комплект. Мужик я крепкий, но мне здорово повело голову! Я теперь боюсь за своих женщин, мне тревожно стало. Инесса, смотри на мебель, а я поехал на дачу. Тьфу, пока дождусь рейсового автобуса! Машина в ремонте. Слушай, отвези меня на своей машине на дачу Виктора Николаевича!
- Степан Степанович, ты в лице изменился! Конечно, я отвезу тебя, держи коляску, сознание сам не потеряй, сейчас схожу за ключами и подъеду на автомобиле.
Виктор услышал гудки машины у ворот дачи, но никто ворота не открывал. Он сам встал, посмотрел на спящую девочку, и пошел к пульту управления у входа в здание. Он увидел лицо Инессы Евгеньевны и Степана Степановича в сером экране, открыл ворота. Они проехали на территорию дачи.
Он вышел к ним навстречу:
- Чем, я обязан вашему приезду?
- Виктор Николаевич, Степан Степанович о своих женщинах беспокоится! - ответила Инесса Евгеньевна.
- И правильно, Инна потеряла сознание в музее и спит, а Алина где-то затихла, даже вам ворота не открыла.
- Где они? - хрипло спросил Степан Степанович.
- Идемте со мной, - ответил Виктор Николаевич и повел гостя за собой.
Инна спала на диване в холле. Собачка открыла глаза, приглушенно гавкнула и вновь легла рядом с девочкой.
- А Алина где?
- Она взяла у дочери ключи от музея, и больше, я ее не видел.
- Пошли в музей.
В дверях музея лежала Алина.
Степан Степанович поднял ее на руки, как пушинку, и резко закрыл дверь в музей:
- Виктор, не ходи туда, не знаю почему, но дверь эту не открывайте!
- А вдруг там кто есть?
- Думаю, нет. Вас много было на даче людей? Трое? Я всех видел. Инесса Евгеньевна стоит внизу у фонтана с ребенком, больше здесь быть никого не должно. Ладно, куда Алину нести?
- Неси в холл к Инне, там два дивана стоят, там флюиды хорошие.
- Флюиды - это важно.
Степан Степанович положил Алину на второй диван, посмотрел на ее лицо. Лицо Алины выражало остановившийся ужас, но она дышала, а вот лицо замерло в маске страха.
- Степан Степанович, что ж ты такую страшную мебель делаешь? - спросил в сердцах Виктор Николаевич.
- Виктор, я делаю нормальную мебель, без фокусов, но моей мебели делают прививки антиквариатом, и результат выходит за рамки моего понимания.
- Может нам закрыть дачу, да по домам разъехаться? Сентябрь скоро.
- Это хороший вариант, - ответил Степан Степанович, - но Алине и Инне надо проснуться, и рассказать нам, что с ними в музее произошло.
- А если им вспоминать не захочется? Давай Инессу Евгеньевну с ними оставим, а сами в музей пойдем, посмотрим, что там, - предложил Виктор Николаевич.
- Ты лучше ответь, у тебя на даче приведения есть? - спросил Степан Степанович.
- Мы об этом недавно говорили с тобой и пришли к выводу, что душа Мартына вполне может быть приведением музея.
- Так, зачем мы туда пойдем? Пусть там Мартын и обитает, он сам себе музей - мавзолей строил.
- Степан Степанович, мы продали гранатовый комплект, а в музее стоит комплект со зверями.
- Вон оно что! Я об этом что-то знаю, но целиком мысль в голове не держал, этот ваш музейный обмен, мог душе Мартына не понравиться! Мартына убил Артем, этих зверей привез Артем!
- Ты говоришь, что Артем убил Мартына? А ты говорил, что Мартын самоубийца, что он сам спрыгнул с крыши. Я помню, что ты говорил, что он был лунатиком.
- Сорвалось с языка, я не знал, что ты этого не знал!
- Степан Степанович, а ты откуда это узнал?
- Честно? Да я сам скинул Мартына с крыши, но он уже был мертвый, - сказал Степан Степанович и протянул, - ну, кто меня за язык тянет это говорить?
- С кем я рядом сижу?! - завопил Виктор Николаевич.
- С кем? С мужем своей любовницы! Чем ты не доволен? У меня выхода не было. Пришлось выручить Агнессу, к ней ворвался в квартиру Мартын, а ее муж Артем и запустил нож от ревности в его спину. Все мы тут одни миром мазаны.
- Да, лучше не копать, - протянул Виктор Николаевич другим тоном.
- Так и я о том же! В этом музее дух Мартына бродит. Перебродит - станет тише, зайдем в музей, но не сегодня.
- Страх - то, какой! Нет, дамы проснутся - поедем домой!
- Я схожу за нашатырным спиртом, должен он быть в аптечке в машине, да все и уедем отсюда.
Вскоре все покинули дачу. Инна свою собачку себе забрала, домой.
Виктор Николаевич, вернувшись в город, навестил директора антикварного магазина, он решил сказать ей о мистичности мебели, которую она продает.
Агнесса спросила:
- Виктор Николаевич, родной мой покупатель! Что ли мы с тобой не знакомы? Чем ты не доволен, скажи.
- А чего говорить, вся твоя мебель с мистическим уклоном получается.
- Так, за этот довесок надо бы цену поднимать, мебель настоящая, антикварная!
- Настоящая мебель, говоришь? А человек посмотрит на нее и в обморок падает!
- Знаешь, что господин хороший, не нужна мебель, вези назад - куплю.
- Не могу, последний комплект со зверями облюбован духом Мартына и не подпускает никого в комнату.
- Вот это да! Вот это дощечки из тайги!
- Чему радуетесь, не пойму?
- Уникальности изделия.
- Лучше бы обычную мебель продавали! - сказал Виктор Николаевич и покинул офис.
Агнесса задумалась, значит, получилась антикварная мебель, а младший Селедкин настоящий, потомственный мастер! Она вызвала Бориса Селедкина и вручила ему премию внушительного размера.
У того глаза округлились, а Агнесса сказала одно слово:
- Заслужил!
Борис ушел, а она подумала о том, что пора бы новую диковинку выдумать на свою голову и на голову покупателя. Агнесса вызвала Степана Степановича. Он явился хмурый, страшный, а она ему - премию. Он расплылся в улыбке.
- Степан Степанович, здорово у нас получилось с мебелью со зверями? Я поняла, что произошло на даче, здесь Виктор был. Новую мебель надо делать!
- А кого пугать будем?
- Конкретный вопрос, лучше бы спросил, что делать и из чего? Делай базовый комплект.
- Чем украсишь?
- Не знаю, пока не знаю. Знаю! Свободен!
- Страшная вы женщина, хотите добыть новую рассаду для мистики?
- Самой мне не хочется добывать, я ленивая трусиха, кого бы послать добыть то, не зная что? А я знаю кого, все, спасибо.
Агнесса основательно задумалась, и подумала, что это под силу Артему и Борису, но Артем уехал и молчит, а это значит, что у него все в порядке.
Агнесса позвонила Борису:
- Борис, привет! Зайди за зарплатой, тебе причитается.
Он нутром почувствовал, что Агнесса что-то замышляет, но пришел, взял деньги, посмотрел на директора.
Она не заставила себя долго ждать и предложила:
- Есть дело на юге, место уточнишь у Виктора Николаевича, твоя задача найти рассаду для мистики для нового комплекта мебели. Борис, дело серьезное, вот тебе деньги на дорогу, адрес уточнишь. Все, - и она отвернулась от него, словно его и не было.
Он не обиделся, зашуршал новыми деньгами, и довольный жизнью улыбнулся.
Агнессу обрадовал звонок знаменитого хоккеиста, он сказал, что готов купить комплект мистической мебели, она ответила, что мебель готова, как только появится мистическая рассада, останется ее высадить на мебель. Хоккеист издал победный клич.
Удрученным оставался дядя Сидор, его дела в городе не шли, ему не везло, он не богател, а становился все беднее. Общение с Агнессой его не радовало, поскольку денег она ему не приносила. Он уже был готов продать дачу, хоть и обещал брату Виктору Николаевичу ее не продавать. Оставалось продать квартиру и уехать домой, где у него дела шли лучше, чем в столице.
Инесса Евгеньевна жила одна под спудом собственной психологической бездны, которая ей подсказала, что пора бы съездить к Агнессе и осыпать ее и внука деньгами и подарками. Они вновь подружились и вдвоем по очереди гуляли с малышом, которого вскоре взяли в детский сад. Агнесса окончательно вышла на работу, заменив Инессу Евгеньевну в ретро бизнесе, и стала набирать удивительную зрелую красоту. Ее мягкие и нежные черты лица, обрамленные каскадом пышных волос, привлекали внимание людей. Но в кои-то веки у нее никого не было. Она смотрела на себя в зеркало и не находила малейшего изъяна, кроме одного: некому на нее было смотреть. Мужчины ходили по улице, оглядывались на Агнессу, но не подходили. На работе она ловила тягучие, мужские взгляды, но никто не приглашал ее на романтические свидания. Не подавал признаков жизни и Артем. А дядя Сидор уехал, ни разу не позвонив.
Агнесса расцветала дивным цветком, но никто не пытался ее сорвать. Она ходила на работу, водила ребенка в детский сад. Она приводила в порядок квартиру, себя и ребенка с ощущением, что вокруг нее общественный вакуум бездны. Вероятно, она была слишком хороша! Или ее боялись из-за Артема, слухи тоже имеют ноги. Иногда Агнессе хотелось уехать туда, где ее никто не знает, и начать все сначала.
Опять пусто.
После отъезда Эллы, Виктор Николаевич погрузился одиночество, которое он не выносил, поскольку любил тщательный уход за своей персоной. Алина, после того как потеряла на даче сознание, вместе с сознанием потеряла к нему интерес. Виктор Николаевич заскучал, и, не выдержав одиночества, позвонил Элле. Она женщина удивительная, прощать Виктора Николаевича всегда была готова. Приехала она быстро, да еще завела его рассказом, о том, что в поезде ехала с мужчиной удивительной красоты. Он ей ответил, что в поезде все красивые. Она вздохнула и согласилась с выводом своего почти единственного мужчины.
В знак примирения они решили посетить дачу. Листья желтые кружились, призывая подготовить загородные дома к зиме. Не было больше музея, но дача была! Их дача! Виктор Николаевич заметил, что дачей пользуются без их согласия. Элла обошла владения, нашла полный беспорядок на кухне, и весьма свежий беспорядок. Им стало немного жутко.
Какой-то конек горбунок пользовался их дачей! Надо было его выследить. Они спрятали автомобиль за домом, взяли из него свои вещи и пошли в холл последнего этажа. Им повезло, через час ворота разошлись по рельсам в разные стороны, во двор въехала великолепная иномарка, из нее вышли яркая, красивая женщина, и необыкновенный по своей красоте мужчина. Женщина посмотрела на главное здание дачного ансамбля, махнула головой, села в иномарку и выехала за ворота. Мужчина махнул ей рукой и пошел на кухню. Ворота закрылись.
Хозяева вышли к гостю.
- Здравствуйте, вы вероятно хозяева этой дачи? - сказал мужчина красивым голосом с небольшой хрипотой.
- А вы кто? - спросил Виктор Николаевич.
- Живу здесь, пока никому не мешал.
- Для бомжа вы слишком красивы и хорошо одеты.
- Одели меня для работы.
- Так вы еще и работаете? Тогда платите нам за аренду дачи!
- Договорились, сколько? Если можно заплачу не сейчас, а через пару недель.
- Тогда с процентами.
- Согласен.
Виктор Николаевич назвав цену за проживание на даче. Артем согласился.
Элла узнала своего попутчика в поезде, но промолчала.
Супруги уехали.
Новый комплект мебели получился великолепным. В нем была мощь, красота, витиеватость, томное свечение мистики сквозь великолепную резьбу. Само дерево давило своим качеством, красотой отделки и чем-то далеким, из прошлых веков. Цена у мебельного монстра с мистическим уклоном была соответствующая, но покупателя это не напрягало. Известный хоккеист купил совместное творчество многих людей. Все были довольны, что очередная работа подошла к логическому и финансовому концу.
Агнесса дала определение мистической антикварной мебели знаменитому хоккеисту:
- мебель, способная вызывать вдохновение, полеты фантазии у тех, кто живет среди нее, возвышающая душу человека до невиданных высот, стимулирующая его к любви...
Заслушаться можно. Трудно было после продажи очередного шедевра, Агнесса оставалось перед бездной, в которой ничего не было. Ей нужна была изюминка для создания очередного шедевра.
И надо же было такому случиться, что известный хоккеист купил квартиру у Сидора и именно в нее привез новехонький антиквариат восемнадцатого века! Хоккеист закончил свою спортивную карьеру, разъехался с семьей и решил уединиться один в антиквариате. Антикварную мебель привезли в соседний подъезд. Агнесса, как идейный создатель мебельного шедевра, глаз не могла оторвать от шкафов.
Хоккеист заметил красоту женщины, и повышенное ее внимание к его мебели, спросил:
- Хороша мебель?
- Лучше не бывает.
- О, это мне один человек посоветовал ее у вас купить.
Агнесса посмотрела на него с таким удивлением, что его в пору было прикрыть ресницами.
- Почему вы так удивились?
- Мне показалось, что я вас знаю.
- Так я известный человек, вот на пенсию вышел.
Агнесса промолчала и повезла санки в парк, думая, что этот незнакомый красавец очень похож на Артема.
Степан Степанович после того, как Алина и Инна на даче потеряли сознания в антикварной комнате, понял одно, что он их любит! Он так за них испугался, после их возвращения с дачи, что пошел на то, на что никогда не шел: он согласился соединить квартиру Алины и свою в единое целое. Но она не согласилась, объяснив свое несогласие тем, что Инна скоро вырастет. Поговорив, они не пришли к одному решению и оставили все, как есть. Уяснив, что ничего у них в отношениях не меняется, Степан Степанович пошел к Агнессе, но ее он увидел в компании со знаменитым хоккеистом. Судя по всему, с ней у него не могло ничего получиться, и хоккеист занял место Артема или Мартына, кто их разберет?
На следующий день Степан Степанович пошел в антикварный магазин, а куда еще деваться производителю нового антиквариата? Он застал Агнессу, с телефонной трубкой у уха, судя по всему, она громко говорила с абонентом из другого города. Похоже, это Борис вешал ей лапшу на уши.
Агнесса, положив трубку, спросила:
- Степан Степанович, а кто ажур для мебели будет делать?
- Я не умею.
- Учись, найди, заставь, тебя, что учить?!
Мужчина посмотрел на властную женщину и понял, что сегодня не его день.
Борис, находясь в поисках мистической рассады в Абрикосовке, познакомился с Эллой. Она, смеясь, выяснила у Бориса, что он невинный, как младенец, и так же со смехом предложила снять, хоть на одну ночь самый дорогой номер отеля. Он не стал возражать, посчитал что-то в уме и снял гранатовый номер на сутки. Стоил он! Когда Борис увидел знакомую гранатовую мебель и понял, что за это отдал целое состояние по своим меркам, он заскулил, как раненный зверь.
Сапожник купил свои сапоги, но Элле об этом он ничего не сказал. А она сказала, что придет к нему на пару часов вечером. Борис в душе весь перевернулся: из-за двух часов отдать столько денег! Снять на сутки! Он взял себя в руки и заказал в номер романтический ужин, за этот ужин он бы полмесяца ел! Он все же побрился, постригся в местной парикмахерской и понял, что утром надо уносить ноги из отеля, пока у него есть деньги на дорогу. Потом он решил, что это будет его дебют в любви, а он стоит денег!
Элла явилась в девять часов вечера в черно - белом платье, в черно - белых босоножках на шпильках. В руках у нее ничего не было. Волосы у нее были уложены в длинные спиральки и сверху схвачены черно - белой заколкой.
- Вот это номер! Класс! Хоть посмотрю, за что люди деньги платят! - Она присела на Гранатовый стул, закинула ногу на ногу, нижняя часть платья упала вниз, верхняя осталась где-то по центру ног, и ноги, во всей своей красе предстали перед Борисом, - отлично, мальчик, но мои два часа для тебя обойдутся...
Борис готов был зажать уши, чтобы не слышать новой денежной цифры, но он ее услышал, в голове появилась мысль: собрать остатки денег, отдать этой всеядной женщине и больше ее никогда не видеть! Но, нет, он решил с детством распрощаться, и сегодня, поэтому достал деньги и отдал Элле. Ужин уже стоял на столе в столовой: шампанское в серебряном ведре, второе на тарелках под колпаками, фрукты в многоярусной вазе. Борис Эллу уже не хотел, он ничего не хотел, у него отшибло все желанья, он не привык много тратить денег, он считал финансовые потери и не смотрел на красивую женщину. Элла открыла окно, выглянула на улицу, и стала смотреть на море.
А у Бориса появилось желанье скинуть ее подальше, чтобы никогда больше не видеть, это жадное по его меркам создание. Любви в его душе не было, а было, вселенское негодование от своей непролазной бедности, можно сказать нищеты, правильно она его определила при знакомстве. Он посмотрел на славянский шкаф, вспомнил его на свалке, потом в шалаше у бомжей, улыбнулся шкафу, и. И ничего не произошло, шкаф стал богатым, респектабельным и шутить не хотел. Борис посмотрел на гранатовые часы, но те гордо двигали гранатовые стрелки и не реагировали на Бориса.
- Элла, садитесь к столу, - выдавил Борис из себя первую любезность.
Она села за стол, подняла металлический колпак с тарелки, и стала медленно перебирать столовые приборы.
Он открыл неумело шампанское, налил его в фужеры.
Она пить отказалась:
- Прости, но я шампанское не пью.
Он опять на нее рассердился, пока еще мысленно, и залпом выпил свой фужер.
Она съела виноградинку и подошла к нему, обхватила его сзади двумя руками.
Он сквозь злость не ощущал радость от ее прикосновения, и просто ел, жевал.
Она поцеловала его в щеку.
Он непроизвольно дернулся всем телом.
- Что ты ко мне пристаешь?! - закричал Борис, неожиданно для себя, и для нее.
Она оттолкнула его от себя.
Он лег лицом на тарелку.
Она вышла из номера, бросив деньги в комнату через свое плечо. Купюры взлетели и упали.
Он вздохнул облегченно, собрал деньги, сунул их в карман, и решил никогда сюда больше не приезжать. Оставаться в Гранатовом номере ему не хотелось, у него и так был его маленький номер.