Русалка

07 марта 20.. г.
На улице было пасмурно, собирался дождь. Катино настроение полностью соответствовало этой погоде. Сидя на лекциях, ее клонило в сон так, что она уже не знала, как заставить себя не спать.
Наташа, сидящая справа, писала за учителем с таким же убитым и замученным лицом, как у Кати.
Оставалось еще двадцать минут до звонка и…
- Да что же это такое! Выключите телефоны!
Это преподаватель по истории искусства Федор Александрович Гордынин выражает свое недовольство по поводу постоянного ауканья аськи, звонкам и, естественно, бесконечному перешептыванию.
Катя же была в таком состоянии, что абсолютно не замечала, что твориться в аудитории.
- Еще чуть-чуть и будет звонок, - прошептала Наташа.
- Слава богу! – ответила Катя так громко, что даже и не заметила.
- Что «слава богу», Екатерина Михайловна? Рады, что пары кончаются? Да вы ничего не пишите и сидите с таким лицом, будто вас здесь держат, как на пытке!
«Пытка? Да, действительно. Слишком мало спала и вот результат, и еще лекция, как снотворное, действует…»
- Что вы, Федор Александрович! Я имела  в виду совсем другое. «Слава богу» я сказала потому, что очень рада, что мы, наконец проходим эпоху Возрождения, ну и еще эти слова выражают мое чувство радости оттого, что я попала на «Международный Конкурс Талантов».
- Что-то тон ваших сказанных слов не вселяет в меня веру в ваши слова.
«Вот ведь пристал. Тон ему, блин, не нравится».
- Что вы, я просто очень устала. Напряжение от ожидания, да и рисование самой картины заняло много сил и труда. Но эта усталость того стоила, - ответила девушка и невольно ее лицо осветила счастливая улыбка при воспоминании пройденных ей испытаний, при создании своей картины для конкурса «Русалка».
Федор Александрович посмотрел на Катю и, немного смягчившись, сказал:
- Я понимаю, вы устали, такой масштабный и серьезный конкурс, но прошу все же быть внимательней и собранней. Прошу!
- Конечно. Я все поняла.
Федор Александрович уже был готов сказать что-то еще, но прозвенел звонок, объявляющий о конце пары и учебного дня.

- Как же он меня раздражает. Как преподаватель он не плох. Но… - гневилась Наташа. - Раздражает!
Она всегда говорила быстро, из-за чего некоторые слова, бывало, просто растворялись, однако суть Кате удалось уловить.
Они шли по коридору к гардеробу рядом с входной дверью в колледж, обсуждая все то, что приходило им на ум.
«Хочу домой побыстрее. Надо доделать последние штрихи и лечь пораньше, чтобы скорее заснуть и встретить завтрашний день. Выставка, выставка!»
- Эй, Катюш, не можешь одолжить мне тетрадь по истории?
Катя застыла, как вкопанная. Задумавшись, она совсем не заметила, как ей навстречу шел Андрей Елычев, местная звезда.
Он был привлекателен во всем. Его манера разговора: в одно и тоже время она была учтивой и дерзкой. Его прическа с мелированными волосами в светлый тон были зачесаны назад, однако все равно некоторые волосы оставались спереди, создавая небольшую челку, дерзость и элегантность. Его достоинства можно было перечислять бесконечно: голубы глаза, белоснежная улыбка, шикарная фигура и…и…
- Алле! Земля в приеме? – Андрей махал рукой перед раскрасневшимся Катиным
лицом.
- На уже. Видишь, девушку как смутил. Иди отсюда! – проворчала Наташа, протягивая Андрею Катину тетрадь, которую она достала из сумки подруги.
- Во! Спасибо, Натали. Пока, Катюша. В понедельник принесу, - сказал Андрей и удалился, напоследок помахав рукой девушкам.
- Эй, эй. Хватит стоять столбом. Он уже ушел.
Катя так и стояла с потупленным взором и раскрасневшимся лицом. Только после слов Наташи она позволила себе расслабиться.
- Я…я просто задумалась, - пробормотала Катя и быстрым шагом направилась к раздевалке, до которой осталось совсем немного. Не хотелось слышать смех подруги за спиной.
«Ну почему всегда так? Когда он рядом, я постоянно висну? Меня это просто раздражает и ведь ничего поделать не могу… А он? Катюшей называет. Еще так ласково, знает, что он мне нравится. Если он так ко мне хорошо относится, может все-таки признаться в своих чувствах и если…»
- …и если он скажет мне «да», я буду безумно счастлива, но если он мне откажет, то он разобьет мне сердце,- прошептала на ухо Кате Наташа, которая нагнала подругу и по выражению Катиного лица уже поняла ход ее мыслей.
Катя так удивилась, что даже подпрыгнула на месте, и еще не сошедшая с ее лица краска накатила с еще большей силой.
- Ой ля? Я угадала, - посмеиваясь сказала Наташа смотря на реакцию Кати и после нескольких минут молчания сказала уже более серьезно. – Слушай, Кать. Я понимаю, он тебе нравиться. Прям он весь такой красивый-расскрасивый, но знаешь, такие парни меняют девушек как перчатки. Он же своими сладкими речами затащит тебя в постель, дело сделает и скажет: «Гуляй, девочка!»
Катя все это прекрасно знала, и не раз уже подруга ей это говорила. Эта тема всегда у них заканчивалась ссорой, но сегодня Катя не была на нее настроена.
- Это твое мнение, у меня свое. Давай не будем начинать этот спор. У меня наконец-то поднялось настроение. И похоже меня посвятила муза, я должна еще сделать последние штрихи сегодня, прежде чем скажу, что картина полностью готова.
- Ладно, ладно. Не буду настаивать. Иди, твори, художник, -  с легкой улыбкой ответила Наташа, застегивая свою куртку.
- Я пошла. Пока!

У Кати талант к рисованию был с детства. Она очень часто рисовала картинки настолько яркими и живыми, что ее прозвали гением-художником. Ее родители отдали ее в художественную школу в семь лет, а после трех лет обучения, она отправилась в спецучилище.
Ее картины выставлялись на выставках, некоторые удостаивались призов.
После этого Катя поступила в художественный колледж, в которую ее взяли бесплатно…
Именно там она познакомилась с Наташей и встретила свой объект воздыхания Андрея.

- Катя, что так долго? Я должна еще поехать на выставку и убедиться, все ли там в порядке, с нашим местом, а я из-за тебя уехать не могу. Нечего ключи дома оставлять. Быстро заходи! Я опаздываю еще и на встречу из-за тебя,- прямо с порога сказала мать Кати и направилась в свою комнату быстрыми шагами.
- Хорошо…
Катя не любила свою мать. Именно из-за нее ушел отец Кати. На суде, при разводе, Катя выказала желание остаться с отцом, но суд выиграла мать и после этого их отношения стали очень натянутыми. На различных мероприятиях ее мать была с ней очень добра и ласкова, но в жизни никогда не проявляла особой любви. В детстве мать Кати считала ее талант ерундой и просто детской забавой, однако отец настоял на том, чтобы ее отдали в художественную школу.
Теперь Катин талант обеспечивал высокие перспективы в том плане, что некоторые посетители выставок, в которых она принимала участие, были очень богатыми людьми, и бывало, даже покупали ее картины. Как же Катя радовалась! Не деньгам, а тому, что ее талант ценили. А мать же радовалась деньгам, а не за дочь и ее успехи.
Катя поднялась в свою комнату. В самом углу стоял мольберт с незаконченной картиной:
На холсте была изображена обнаженная русалка на морском дне, хвост которой был свернут спирально, создавая тем самым иллюзию морской ракушки. На шее у нее красовалось ожерелье из морских цветов алого цвета. Русалка смотрела наверх и тянула свои руки к слабым, пробивающимся сквозь воду, лучам солнца.
Катина комната была проста. Кровать, стол, книжный шкаф, комод и мольберт. На столе лежали учебники и тетради Книжный шкаф был полностью заставлен книгами по рисованию, о художниках и истории в целом. В комоде хранились личные вещи. По центру комнаты располагалось окно, разделяющее мольберт и кровать.
Катя достала из нижнего шкафа все принадлежности для рисования и, положив их на подоконник, сходила на кухню, чтобы наполнить банку водой. Поставила напротив мольберта стул и, сев на него, стала мочить кисточки и разводить краски.
- Надо постараться! Последние штрихи, и картина будет готова.
Рисование занимало все свободное время Кати. Она, бывало, так сильно увлекалось творчеством, что могла сидеть целые сутки напролет, абсолютно ничего не замечая вокруг.
Так получилось и в этот раз. Несмотря на то, что ей нужно было доделать совсем немного, работа заняла больше времени, чем она рассчитывала. Картина была закончена к вечеру, из-за чего мать ее отчитала, так как она хотела отвести картину раньше, потому-то она и ездила на выставку, чтобы все проверить и привести картину для установления.
Кате было все равно. Картина была окончена, ее погрузили в машину и увезли, завтра начнется  МКТ («Международный Конкурс Талантов»).
«Завтра будет самый счастливый день в моей жизни!», - думала Катя, уже засыпая в предвкушении завтрашнего дня.


08 марта 20.. г.
Помещение, зарезервированное спонсорами выставки, было очень большим. Такой конкурс проводился не часто, и многие начинающие художники, скульпторы, стремятся попасть сюда. Потому-то здание соответствовало статусу конкурса: пол устелен красной дорожкой, половой подиум полностью был отделан красным материалам, как и часть ниши, на которую вещали свои произведения художники. Создавалось впечатление шика и роскоши.
- Веди себя достойно. Говори учтиво этим людям и смотри не испорти все.
Катя посмотрела на свою мать, одетую в облегающее черное платье, с пышной прической.
«Решила себе подцепить какого-нибудь богача. - думала Катя с сильным отвращением. - Все-таки, я ее ненавижу.»
Катя не любила одеваться нарядно и броско, как мать, она предпочитала простую одежду, но так как сегодня был особенный день, девушка надела платье до колен с поясом и решила себе распустить волосы.
- Хм, какая картина. Интересно интересно, - проговорил Эрнест Вег, один из судей конкурса смотря то на Катю, то на картину. Этот пожилой человек своей улыбкой и сладким голосом мог настроить положительно любого, с кем он общался. Прекрасный собеседник, который знает все малейшие тонкости искусства и получавший главные призы на этой выставке несколько лет подряд, будучи молодым, снискал уважение и восхищения во всем мире, как и его работы.
- Спасибо большое… - промолвила Катя, наливаясь краской от смущения.
- Получить Вашу похвалу честь для нас, - пролепетала Катина мать, стараясь спрятать дочь за своей спиной.
Старичок улыбнулся Кате, посмотрел еще раз на картину и отправился смотреть другие работы художников.
На этой выставке было очень много достойных работ, выполненных в разных стилях. Глаза посетителей не могли оставаться только на одном, взгляд бегал по произведениям художников и скульпторов, не мог насытиться красотой и величием искусства.
- Начинается сорок шестой Международный Конкурс Талантов! – проговорил мужской голос в мегафон, оповестивший о начале конкурса.
«Началось! Наконец-то началось!» - взволновано думала Катя, и ее волнение становилось все сильнее…
- Мам, мне надо отойти. На минутку, - прошептала девушка на ухо матери.
Та посмотрела на нее с нескрываемым раздражением и злобой.
- Живо!
Катя пролепетала извинения и быстрым шагом отправилась на поиски уборной.
Ей так хотелось побродить здесь, посмотреть другие работы мастеров, но времени не было, нужно было спешить.
Уборная оказалась в секторе скульпторов, и чтобы пробраться сквозь толпу ушло больше времени, чем рассчитывала Катя.
Девушка поправила прическу в уборной и как можно быстрее отправилась в свой сектор, бегло оглядывая скульптуры. Но не только скульптуры привлекли Катино внимание, но и сами творцы – скульпторы.
Это были люди разных мастей. Если скульптура была хаотична, то и создатель ее выглядел нервозно, взъерошенно, как воробей, если скульптура была в виде прекрасного атлета или девы, то и творец выглядел соответственно:  миловидная девушка или парень.
Катя и так сильно задержалась, потому она как можно быстрее шла к своему месту, как вдруг внезапно она остановилась, девушка увидела Андрея Елычева обнимавшего за талию Наташу. Потом он что-то прошептал ей на ухо, повернул лицом к себе и…поцеловал сильнее обняв. А Наташа вместо того, чтобы оттолкнуть его от себя прижалась к нему сильнее и обвила руками шею!
Катя замерла не в силах пошевелиться. Сильная боль в сердце начала сжимать его так сильно, что стало трудно дышать. Предательство. Это было настоящее предательство! Как ее лучшая подруга могла так поступить? Слезы потекли по ее щекам, она отступила на шаг назад и, закрывая лицо руками, побежала прочь.
Тем временем ее мать оглядывалась по сторонам в поисках дочери: «Чертова девчонка? Почему она так долго? Сегодня такой важный день!» она уже начала ходить туда-сюда, сложив руки на груди и нервно стуча пальцами, как наконец увидела Катю. У нее было заплаканное лицо, но мать это не обеспокоило, а наоборот, разозлило:
- Что ты так долго? Почему лицо красное? Выглядишь отвратительно! Сейчас приведи себя в порядок! – она достала из сумочки влажные салфетки и протянула их дочери. Катя взяла салфетки, вытерла лицо, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и, смяв салфетку отдала матери, которая с явным отвращением положила ее в маленький мешочек и спрятала в сумку.
- Ну вот и славно, Не знаю из-за чего все эти сопли, но мне и не интересно. Возьми себя в руки! Сегодня наш день!
Катя стояла рядом с картиной и матерью и думала про себя: «Наш день? Не смеши меня! Это МОЙ день! Мой!!! Расслабься Катя, с ними потом, потом…. не думай о них, когда пройдет конкурс, ты поговоришь с Наташей с глазу на глаз, этому должно быть объяснение…» - ее так сильно поглотили свои мысли и чувства, которые она испытывала от наглости своей матери и открывшейся правды, что не заметила, как подошло жюри из трех человек и толчков матери, пытавшуюся привлечь внимание девушки.
- Какая картина! Очень интересно. Не думал, что современная молодежь таким увлекается. Ну да, сейчас не об этом. Картина нарисована с чувством, но это чувство вызывает такое ощущение, господа, будто художник заперся в своем пространстве. Русалки были не только олицетворением красоты морского царства и разврата моряков, но и образ утопленниц, не желавших жить… Конечно, причины падения с обрыва бывали разные, но в основном любовные… Нет, нет, такое мог нарисовать только человек, теряющий веру в свое искусство, - человек, говоривший эти слова, был Марио Ларавей, пожилой мужчина в темно-коричневом костюме, с седыми волосами, зачесанными назад, держался он сгорбленно, руки были за спиной. Считался одним из лучших художником и критиков искусства, потому его слова имели всегда самый большой вес, а раз Катина картина вызвала у него такие ассоциации, то можно считать, что успеха тебе не видать.
- Зачем же Вы так, господин Марио, - вступила в обсуждение толстая дама в очках с красной оправой, - это просто желание ребенка показать себя, свое эго. Пусть это и глупость, - она с презрение посмотрела на Катю и ее мать, - то она хотя бы подана с красивой обложкой. Каково Ваше мнение, господин Вег?
Эрнест Вег стоял молча. Он не смотрел на своих коллег, на художника, он смотрел только на картину. Его глаза словно изучали каждый мазок краски, как он был сделан, с каким чувством. Он не улыбался, и, кажется, в его всегда добрых газах, уже не было того блеска. Эрнест Вег смотрел на картину уже не так бегло, как в первый раз, он смотрел на нее взглядом художника.
- Вынужден с вами согласиться, господа, - слова были сказаны с сожалением, словно не хотел признавать правду, но вынужден. - Картина нарисована профессионально, это видно по игре цвета, теней и сочетанию красок, но…, - он замолчал, все еще поддерживая подбородок, - такое чувство, что русалка – это вы, молодая барышня, и если смотреть так, то я считаю, что вы словно тянете руки к свету, надежде то есть… словно это мольба о помощи вытащить вас из пучины горя и печали, потому мой коллега Ларавей подметил про русалок, олицетворяющих утопленниц… Очень жаль, - последние его слова были сказаны так, что Катя и так готовая разреветься от слов господина Марио и толстухи, уже еле-еле сдерживала себя от истеричных рыданий.
Толстая дама и Марио Ларавей слушали молча с серьезными лицами, но при последних словах лишь закивали, что-то промычали и ушли смотреть другие работы.
Эрнест Вег с опечаленным видом оттого, что он увидел столь душераздирающий образ, стал удаляться вслед за коллегами, как вдруг мать Кати схватила его за рукав, ее лицо было смешением столько многих чувств одновременно, что оно не поддавалось описанию.
- Постойте! Картина ведь нарисована хорошо, ВЫ же сами сказали!! Плевать на образ!!! Какие краски, какое…
Мне жаль,- ответил Эрнест, освободившись от руки матери девушки резким рывком, и стал удаляться с ускоренным шагом.
- Ну как же так! Постойте!!! – мать побежала за Эрнестом, остановилась, обернулась к Кате, стоящей с шокируемым выражением лица и со слезами в глазах и с нескрываемой ненавистью прошипела. – Бездарность! – она хотела было все же догнать пожилого жюри, но поняв, что это уже ничего не даст и приговор вынесен окончательно и обжалованию не подлежит, не сказав Кате больше ни слова, пошла быстрым шагом к выходу, оставив свою дочь со своим унижением и позором.
Катя теперь стояла не понимая, что произошло. Вначале ей было обидно из-за открывшейся правды про Наташу и Андрея, мнение жюри, так сильно поразившие ее в сердце, и она думала, что справиться с этим, кто мог подумать, что последние сказанные ее матерью, перед уходом, слова окажутся самыми больными и унизительными. Слезы непрерывно лили из ее глаз, мыслей не было, только тупая боль, которая грызла все ее существо.
Катя не знала как ей поступить, но через несколько минут, не сказав никому ни слова, она еле-еле пошла к выходу, оставив свою картину без внимания, никто ей ничего не сказал, довольно часто охране приходилось по долгу своей службы видеть таких людей: опустошенных и разбитых, их лучше не трогать, а просто дать спокойно пройти.
На улице шел ливень, полностью соответствующий ее настроению. Вся мокрая от дождя (зонт она не взяла), девушка поймала такси, расплатилась и вошла в дом.
Света не было, а значит, мать еще не появлялась, наверняка ушла пить, что бы забыть сегодняшний день.
Катя медленно поднялась по лестнице в свою комнату, не переодеваясь, села на кровать. Она долго смотрела в пол, пытаясь привести мысли в порядок. И, наконец, все накопленное в ней за этот день выплеснулось, все слезы, что она в себе еще держала, вспомнились мельчайшие подробности этого отвратительного дня: Наташа и Андрей, критика жюри, все-все встало в столь ярком свете, что девушка не знала, куда бежать. Она ходила по комнате, скидывая все вещи со стола, рвала и трясла подушку так, что вся комната была в перьях.
- Почему? Почему? – кричала и рыдала Катя, одновременно тряся подушкой, - ХОЧУ, ЧТОБ ЭТОГО ДНЯ НЕ БЫЛО ВООБЩЕ!!! – крикнула девушка со всей силы, она кинула подушки, развернулась к двери, чтобы спуститься…
- Нужна помощь? Можем ее предоставить!
Катя застыла на месте. Ее прошиб холодный пот, она медленно повернула голову к окну и от удивления прижалась резко спиной к двери, задев рукой выключатель.
На подоконнике, свесив одну ногу, сидела девушка в высоких казаках, старых джинсах, в полосатом платье с длинным рукавом, с коричневой фуражкой на голове, которая была с рисунком в белую клетку, из-под которой были видны пряди волос, остальные собраны в пучок торчащий из фуражки. Из-под козырька не было видно глаз. Ладони были замотаны в странную ткань. Ткань была полностью исписана черным цветом какими-то знаками, не поддающимися прочтению. На шее висели две цепочки: одна была с каплями янтаря и серебра, другая с медальоном в виде перевернутого креста.
Но больше всего в гостье пугало не то, что она появилась не пойми откуда, а ее улыбка. Она улыбалась слабо, куря тонкую кубинскую сигару, однако даже при ее слабой улыбке были видны акульи зубы, и, если она улыбнется во весь рот, это будет поистине жутко.
Однако курящая неизвестная была не одна. Рядом с ней на полу стоял прямоугольный ящик из красного дерева, на нем был рисунок из позолоты в виде открытого глаза с ресницами. На ящике сидела девочка лет двенадцати, и эта девочка была еще странней, чем ее старшая спутница. На ней была одета шапка-ушанка вишневого цвета и розовыми цветочками, облегающая футболка темно-красного цвета, поверх нее был надет ядовито-зеленый топ с белым горошком, под топом еще были видны африканские оранжевые узоры футболки. Еще сверху было надето что-то наподобие мини-халата до колен, прозрачно-белого цвета с рисунком в виде дерева сакуры и лепестками парящих на ветру. Рукава имели мешкообразную форму, и их длина была такая, что они касались пола! На шее висели ожерелья всех цветов радуги из мелких бусин. Было на одной руке десять браслетов-колец черного, золотого и серебряного цвета, на другой их было пять. Свободные бриджи цвета индиго выглядели, как удлиненные шорты на поясе резинке с накладными карманными, на ногах черно-желтые вьетнамки с еле заметными гавайскими цветочками. Даже на ногах были браслеты со звездочками, колокольчиками и всякой всячиной, складывалось такое впечатление, что девочка старалась надеть на себя как можно больше разных вещей, однако ее вид был броским и экстравагантным. Что больше всего удивляло в этой девочке, так это ее волосы и глаза. Несмотря на то что на ней была шапка, были видны короткие, рвано подстриженные волосы чисто розового цвета! А глаза! Они были подобно фиолетово-лиловому кристаллу, казалось, что ничто в мире не способно вывести ее из душевного равновесия и покоя. Но Катю эти глаза пугали. В них было столько власти и гордости, что девушку передернуло от такого превосходства над собой.
Что же получается? В ее комнате сидели две подозрительные особы, которые свои видом вызывали любопытство, но и своим нежданным присутствием, страх одновременно. Катю беспокоило следующее:
Во-первых, как они здесь оказались, ведь она только отвернулась от окна?
Во-вторых, кто они собственно такие раз они уже здесь? И в-третьих, девушку смутили слова, что сказала «курящая», насчет помощи. Помощь? Как она может помочь? Если и может, что именно она сделает?...
Итак, - начала говорить девушка в фуражке, - что я могу для вас сделать, госпожа?

- Что мы можем для вас сделать, госпожа? – повторила свой вопрос неприятно улыбающаяся девушка. Она докуривала сигару и сделала то, что у Кати вызвало чувство мерзости. Девушка взяв докуренную сигарету потушила о свой язык, продолжая улыбаться. Потушив окурок, критически осмотрела его, и кинув в рот, стала медленно жевать, ожидая когда же потенциальный клиент решиться что-то сказать.
ПожирателюДуш не в первой было сталкиваться с такими людьми. Время еще много, требуется всего несколько минут для заключения контракта, главное знать: за какие ниточки дергать.
- Кто-кто вы? Что вам зздесь надо? Прошуу вас уйти, иначе яя вызову полиццию! – с испугом в голосе еле-еле промямлила Катя.
- Прошу простить нас и моих коллег, - сказала незнакомка, слезая с окна и, встав в полный рост, сняла фуражку, челка ее была довольно длинная, однако Кате удалось увидеть ее глаза и честно сказать, лучше бы она их не видела. Ее глаза были абсолютно серого цвета, черный зрачок вроде все нормально, однако, смотря в эти глаза, казалось, что ты видишь поток душ стонущих и терзающийся. В такие моменты ты начинаешь верить во все мифы и легенды одновременно, связанных с рекой мертвых. Души кружили вокруг зрачка, затягивали, ужасали и завораживали одновременно.
– Позвольте представиться. Зовите нас ИсполнительЖеланий, - она сделала полупоклон и плавным движением руки указала на девочку и ящик, - а это мои коллеги: Ранга и Пьер (ИсполнительЖеланий было одно из многих имен ПожирателяДуш, что она сама себе дала. И узнавали ее в ЭлдэЛуме  именно по этим двум именам: ПожирательДуш и ИсполнительЖеланий).
Девочка сидела с невозмутимым видом и, похоже, она абсолютно не обращала внимание на то, что происходит в комнате.
- Пьер?
- О да, госпожа! Ящик, на котором сидит Ранга, зовут Пьер. Это особый ящик, миледи. Настоящий живой сундук с сокровищами.
Катя была в замешательстве. Как ящик может быть живой? Бред какой-то. Может ей все это сниться? Нет, не сон. События этого дня не сон, хотя лучше были сном, но раз не сон значит и эта странная компания тоже реальность…
Девушка кое-что еще заметила в этой парочке скорее раздражающего, чем странного, а точнее в старшей гостье. Это ее манера разговора. Она говорила так, словно разговаривает с дауном, как-то нарочито ласково и любезно.
Катя собрала всю свою смелость, что осталась:
- Меня это не интересует…Прошу вас покинуть мой дом.
- Зачем же так? Мы здесь же из-за того, что вы нас позвали.
Вот опять. Ласково-любезно. И что еще означает «вы позвали»?... И почему, говоря о себе, этот Исполнитель говорит не «Я» вместо «Мы»?... 
- Я вас не звала!... Прошу покинуть дом по-хорошему!...
«Что за напасть! Раз они реальны, надо что-то делать. У меня и так плохое настроение. Плохое? Оно отвратительное! Еще эта «курящая» никак не может от меня отвязаться…»
Катя хотела уже нагрубить гостям, показав тем самым серьезность своего намеренья вызвать полицию и, что с ней шутки плохи, как гостья надела фуражку, щелкнула пальцами и вот у нее в руке откуда не возьмись новая сигарета, которую она взяла в рот, продолжая все так же улыбаться, подставила большой палец к концу сигары, у нее из кончика загорелся маленький огонь, она закурила, тряхнула рукой и бац! Огня больше нет, а она стоит и курит себе преспокойно, словно это были вполне нормальное, обыденное действие.
Катя даже рот приоткрыла немного от удивления. Магия? Фокус? Ловкость рук?
- Послушайте, госпожа. Мы хотим сказать, что…
-…мы здесь из-за тебя. Потому что ты кричала и просила, чтобы этого дня не было. Не было или было, не сможем помочь, но исправить ошибки нам под силу.
Катя и Пожиратель молча слушали Рангу. Голос ее был, как и глаза, властный настолько, что казалось, если она скажет «прыгни с двадцатого этажа» вся округа побежит этот приказ исполнять. Но в тоже время в нем было столько презрения и недовольства, что Катя такая тугодумка из-за чего девушка смутилась.
- Пф! Что за дурацкая привычка договаривать то, что мы говорим? Ну да ладно. Ранга права. Ты пожелала, мы пришли. Мы ИсполнительЖеланий. Желай, госпожа, и мы исполним одно любое твое желание, за равноценную плату, разумеется, – улыбка гостьи стала чуть шире, из-за чего она стала еще более жуткой, чем была в самом начале, но какое это теперь имело значение, когда ты понимаешь, что получил шанс получить то, что не получишь никакими средствами и способами?
- Ээто правда? Точно правда? То, что вы говорите? – взволнованно тараторила Катя, чтобы сказанное не оказалось злой шуткой, отойдя от натиска Ранги.
- Разумеется правда, госпожа. Однако! – она сказала это так громко и резко, что девушка подпрыгнула от испуга. – Если взамен ты отдашь нам что-то равноценное твоему желанию… Хотя это потом. Все равно от уплаты не скроешься. Вначале мы выполним твое желание, а потом уже назначу за него плату… Идет?
Катя заколебалась. Такое заманчивое предложение и плата потом, но именно из-за этого подсказывал ей внутренний голос не соглашаться на сделку.
- Что ты теряешь? Ничего! Мы же не знаем, что ты попросишь. В конечном итоге платой может оказаться вообще какая-то ненужная безделушка, которая будет просто хранить какие-то воспоминания в себе.
- Но…
- Но разве тебе не хочется изменить моменты этого паршивого дня? Мы здесь, потому что ты этого хотела. Разве тебе не хочется если не выиграть конкурс, то получить ободрительные отзывы профи, тем самым внутри себя ты поставишь этих ублюдков-жюри на место? Высказать своей подруге все, что ты о ней теперь думаешь, когда узнала в столько важный для тебя день, что она встречается с парнем, который тебе нравится?
Катя не знала, что и сказать. Гостья знала о сегодняшнем дне, она знала обо всех ее грязных мыслях, она говорила так убедительно и так маняще, словно дьявол совращает безгрешного на совершение греха.
- Я… я согласна,- промямлила девушка, теряя в себе все свое сопротивление. Оборона пала от этого сладкого, как вино, голоса.
- Чудно! Чудно! Чего же ты желаешь, моя госпожа? – «курящая» опять сделала полупоклон.
- Хочу изменить,- ответила Катя с более уверенными нотками в голосе, - изменить события, произошедшие 25 числа.
Теперь нечего было терять, поздно жать на тормоза при заключении сделки с дьяволом. Улыбка Исполнителя стала настолько широкой, что полностью обнажила акульи зубы и все так же оставаясь в полупоклоне, она сказала то, что говорят джины в сказках.
- Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа.
  Девочка слезла с ящика и села на окно, Пожиратель выпрямилась, подошла к ящику, откинула крышку и, сунув туда голову почти по пояс, оказалась в ящике и крикнула.
- Пьер! Дай-ка часы Нон-дибиль-Дон.
«Что за странное название?» – подумала Катя, с интересом наблюдая за «курящей», однако было чему удивиться сильнее. Это то, что она из столь маленького ящика непонятно каким образом достала напольные часы в стиле рокко (корпус из позолоченной бронзы и украшена фигурами херувимов) и поставила их рядом. Как можно было такие часы поместить в такой маленький ящик и как у нее вообще сил хватило их оттуда вытащить? Но это были глупые вопросы. Ведь все происходящее в этой комнате уже было абсурдно.
- Итак. Способ прост как коровий хвост. Обе стрелки стоят на двенадцати. Вы подходите и указательным пальцем крутите против часовой стрелки на один оборот. Самое главное представить себе момент, в который вы хотите вернуться.
«Надо же, как просто…» - подумала Катя, подходя к часам. Она провела пальцем по стрелкам и вскрикнув отняла его. Она порезала палец. С непониманием в глазах посмотрела на Исполнителя и холодок пробежал по ее спине, «курящая» посмеивалась. Девушка посмотрела на девочку, та тоже стала смотреть очень внимательно на происходящее, хотя все, что было до этого момента, ее не интересовало. Словно настал час Х.
- Не бойтесь, миледи. Крутите стрелки, и, главное, думайте о моменте, в который хотите вернуться.
В голосе Исполнителя, как казалось Кате, присутствовали нотки нетерпения и еще чего-то, чему девушка не смогла подобрать слов.
Она прикоснулась к стрелкам и начала их вращать против часовой стрелки.
«Все измениться…11…я сделаю так, что…9…жюри пожалеет, что выставили…7…меня дурой…6…и Наташа…5…я выскажу ей все…4…все что о ней думаю…2…пусть почувствует, как топтать мои чувства в грязь!...12»
Яркая вспышка осветила комнату Кати, на стрелках осталась немного крови девушки и в этой вспышке, в этом слепящем свете она видела только часы, и часы начали бить: 1,2,3,4,5,6,7,8,9,10,11,12. Катю захлестнул водоворот света, и пропало абсолютно все и с ним и события минувшего дня, ведь она вернулась, в том момент, который она себе представила.


07 марта 20.. г.*
- Алле! Земля в приеме? – Андрей махал рукой перед раскрасневшимся Катиным
лицом.
- На уже. Видишь, девушку как смутил. Иди отсюда! – проворчала Наташа, протягивая Андрею Катину тетрадь, которую она достала из сумки подруги.
- Я вернулась? – неожиданно для всех спросила Катя.
Наташа и Андрей переглянулись, потом вдруг Андрей, думавший с минуту над смыслом сказанного вопроса, рассмеялся.
- А то а то! Вернулась! – сквозь смех говорил Андрей, однако девушка резко схватила и начала сжимать его руку, что вызвало у Андрея теперь недоумение, Катя с безумным блеском в глазах от возбуждения начала засыпать его вопросами:
- Какое число? Момент? Это именно тот момент, который я себе представила? Говори, говори же!
Андрей не знал уже как на это реагировать. Момент? Представила? О чем она? Потому он решил ответить хотя бы на самый простой ее вопрос.
- Эээ…Сегодня 25 число…завтра «Международный Конкурс Талантов», который ты так долго ждала… - еле-еле промямлил Андрей.
Наташа смотрела на подругу с испугом. Что с ней такое? Неужто так сильно из-за прихода Андрея и МХК разволновалась?
- Неужели…Да да да! Она исполнила! Она исполнила мое желание! Я вернулась! Я вернулась в начало этого дня! Не сон, это не сон! - кричала и прыгала от радости Катя, не замечая, как на нее смотрели Наташ и Андрей, и студенты проходящие мимо.
Она подбежала к Наташе, обняла ее и начала прыгать так радостно, чем еще сильнее вызвала испуг подруги и изумление Андрея.
Потом вдруг резко ее отпустила, Наташа, не удержав равновесие от этого скаканья, упала.
- Ты чего? -  с обидой и непониманием спросила девушка.
«Стоп. Раз я вернулась, то теперь могу все исправить. Ведь именно этого я и хотела. Изменить события. Изменить мнение жюри обо мне и…и…теперь я знаю, что они встречаются…». Катя получила, что она хотела. Дьявол сделал свое дело: опорочил невинное дитя. Если в начале истории Катя обиделась и разрыдалась из-за этого, то есть несмотря на подростковые словечки и мысли она было очень ранимым человеком, который не любил сориться, то сейчас яд начал действовать: вместо обиды ее захлестнула злоба и ненависть, захлестнула яростным вихрем, что она начала просто орать на них сама того не замечая:
- Подруга да? Какая ты мне к черту подруга? Лживая, лживая, лживая! Скрывала от меня, что с ним встречаешься, зная, что он мне нравится! То-то я была дура, ты все меня отговаривала ему признаться. Ах-ах ты лживая тварь! – слова лились из нее, она не могла остановиться, но вместе и со словами лились слезы и по щекам на которые Катя не обращала никакого внимания. - Змея подколодная! Почему? Почему ты мне не сказала? Друг еще называется. Ненавижу! И не смей больше со мной разговаривать! – высказав все, что накопилась, она пробуравила глазами Андрея, выхватила с силой учебник и засунув его в сумку, быстрым шагом пошла, напоследок посмотрела на обоих и прошипела:
- Пока, голубки, – и с довольным видом не замечая других, двинулась вперед на ходу вытирая, почему не останавливающиеся слезы, радуясь, что сказала все, что думала, не смутившись и не потупившись в первый раз в жизни.
«Отлично. Просто отлично. Первый раз чувствую легкость. Как же здорово, что я получила шанс все исправить, а то, как нюня потом ходила бы. Теперь осталось исправить дела с конкурсом и придумать, что сказать своей мамочке, чтоб хоть раз заткнулась» - Катя думала так, как никогда не думала. Думала со злобой и ненависть, раньше, даже если она и говорила что «ненавидит» проще было это понять, как «не одобряю». Она не замечала, что собственными словами и делами разрушает свою жизнь, делая душу грязной и порочной, но очень лакомым куском для такой твари, как ПожирательДуш.

- Катя, что так долго? Я должна еще поехать на выставку и убедиться все ли там в порядке, с нашим местом, а я из-за тебя уехать не могу. Нечего ключи дома оставлять. Быстро заходи! Я опаздываю еще и на встречу из-за тебя,- прямо с порога сказала мать Кати и направилась в свою комнату быстрыми шагами.
- Да какая разница? Вот тебе не плевать дома я или нет?
Мать Кати замерла. Ее дочь смела ей надерзить… Что случилось такого, что вдруг тихоня решила взбунтоваться?...
Пока мать Кати думала над дерзким ответом своей дочери, Катя быстро сняла туфли и поднялась в свою комнату.
Зайдя, она заперла дверь и прижалась к ней спиной. Ее била мелкая дрожь. Никогда она не дерзила или грубо разговаривала со своей матерью… Почему? Возможно, ей не хватало смелости… Но из-за этого контракта с «волшебным» созданием, она поняла, что мир выходит за рамки реальности, он огромен и велик, а значит чем более тихой и робкой она будет, тем быстрей ее этот мир сожрет. Не даром говорят: наглость – второе счастье.
Прислушавшись, она вздрогнула из-за громкого хлопка входной двери. Похоже, ее мать, не ожидавшая такого от своей дочери, просто не знала, как поступить.
Катя успокоилась и подошла к своей незаконченной картине:
- Все будет иначе. Мне достался шанс изменить все в свою пользу. Шанс, который не возможно получить за просто так…
Ее пробрала дрожь. За просто так… И верно. Она должна будет отдать что-то взамен за выполнение своего желания. Катя тряхнула головой, отгоняя эти мысли.
«Забудь. Сейчас не до того. Надо нарисовать картину. Другую картину, которая своей красотой если не поразит, то удивит жюри…»
Она взяла свою незаконченную работу и сунула под кровать. Ей не хотелось ее резать или сжигать, как это делают многие на нервной почве, несмотря на то, что картина в итоге принесла только горечь. Это было ее творение, и портить ее не хотелось…
Она привела свое рабочее место в порядок, подготовила все необходимое и начала рисовать. Идея была довольно проста, как и название картины: «Золото осени». Ей всегда нравилась осень, именно тогда ее день рождение, который она проводила со своими друзьями и родителями…
Она трудилась тщательно, но быстро. Из-за малого количества времени, ведь картина должна быть готова к утру.
- Я успею. Я все успею. Я докажу, что достойна звания художника, чтобы не было у меня на сердце, я не покажу этого, а наоборот, покажу полную противоположность!


08 марта 20.. г.*
Катя еле-еле подняла голову от подушки. Она рисовала всю ночь. Она не слышала, как вернулась домой ее мать, не замечала, что вокруг и сколько времени прошло. Однако результат того стоил.
На картине была замечательная русская осень во всей своей красе: златокудрые берёзы распустили свои локоны над тихой гладью воды. Это была широкая длинная река, напрямую проложившая свой путь между двух берегов с красавицами берёзами, вставшими у самой воды. Мягкое и тёплое вечернее небо отражалось в тёмной осенней воде, и она тоже была бледно-голубая с тёмно-лиловыми пушистыми облаками. А у самой кромки она горела золотым пламенем листвы, и было толком непонятно где кончался настоящий мир и начинался зазеркальный...
- Теперь вы увидите, на что я способна, когда меня ранить… в самое сердце…

- Веди себя достойно. Говори учтиво этим людям и смотри не испорти все.
Катя посмотрела на свою мать, одетую в облегающее черное платье с пышкой прической.
«Испортить? Не смеши. Теперь все будет отлично. - думала Катя возбужденно. - Все-таки, картина получилась, даже лучше, чем я думала!»
Мать Кати немного нервничала. Ее дочь нарисовала совершенно другую картину, отличающуюся от той, что была заявлена на конкурс. Из-за этого эй пришлось повозиться, но больше ее не это нервировала. Всегда спокойна и тихая Катя, так настойчиво требовала, что бы на конкурс отвезли картину «Осень», что Катина мать без каких либо расспросов, о резком изменении решения, подчинилась.
- Хм, какая картина. Интересно интересно, - проговорил Эрнест Вег, один из судей конкурса смотря то на Катю, то на картину.
- Спасибо большое. - сказала Катя с уверенными нотками в голосе, уверенная в превосходстве своей картины
- Получит Вашу похвалу честь для нас, - пролепетала Катина мать, с непониманием смотря на Катю.
Старичок улыбнулся Кате, посмотрел еще раз на картину и отправился смотреть другие работы художников.
На этой выставке было очень много достойных работ, выполненных в разных стилях, глаза посетителей не могли оставаться только на одном, взгляд бегал по произведениям художников и скульпторов, не мог насытиться красотой и величием искусства.
- Начинается сорок шестой Международный Конкурс Талантов! – проговорил мужской голос в мегафон, оповестивший о начале конкурса.
«Ну наконец-то. Сколько можно ждать-то» - думала Катя с легким раздражением от ожидания.
- Мам, мне надо отойти. На минутку, - прошептала девушка на ухо матери.
Та посмотрела на нее все еще с неуверенностью в своей позиции.
- Хорошо… Иди… дорогая…
Катя быстрым шагом отправилась на поиски уборной.
Ей так хотелось побродить здесь, посмотреть другие работы мастеров, но времени не было, нужно спешить.
После справления нужды девушка неторопливым шагом отправилась в свой сектор.
Она не стала смотреть на скульптуры и их создателей. Зачем? Зачем ей вообще эти «творцы» сдались?
Катя больше смотрела на гостей. Ей было интересно, хватит ли смелости Андрея и Наташи придти сюда, после такой сцены в колледже…
Как бы девушка не вглядывалась в лица, она не увидела Наташу с Андреем.
«Не пришли все-таки? Ай ай ай. Какие не хорошие…» - со злорадством думала Катя, радуясь про себя, что не увидит сегодня их гнусных рожь.
Тем временем ее мать оглядывалась по сторонам в поисках дочери: «Где же она? Что она так долго?» - она уже начала ходить туда сюда сложив руки на груди и нервно стуча пальцами, как, наконец, увидела Катю:
- Наконец… – она хотела, было сказать дочери что-нибудь гадкое, как осеклась. Катя стояла напротив нее и улыбалась. Улыбалась так искренне радостно и жутко одновременно, что казалось, если ты ей сейчас что-нибудь скажешь, тебе не жить…
Они так и стояли, смотря друг на друга, не заметив, как подошли жюри…
- Какая картина! Картина нарисовано с чувством прекрасного. Картина названа просто и понятно, бес излишек. Но! Вся прелесть в простоте. Какие краски! Какие краски! - говорил Марио Ларавей, пожилой мужчина в темно-коричневом костюме, с седыми волосами, зачесанными назад, держался он сгорбленно, руки были за спиной.
- Согласна с Вами, господин Марко, - вступила в обсуждение толстая дама в очках с красной оправой, - Какая яркая картина. Настоящее золото. Потрясающий цвет! Названа просто, - она с симпатией в глазах посмотрела на Катю и ее мать, - но именно ее простота создает такое положительное впечатление. Каково Ваше мнение, господин Вег?
Эрнест Вег стоял молча. Он не смотрел на своих коллег, на художника, он смотрел только на картину. Его глаза словно изучали каждый мазок краски, как он был сделан, с каким чувством. Он не улыбался, и, кажется, в его всегда добрых газах, уже не было того блеска. Эрнест Вег смотрел на картину уже не так бегло, как в первый раз, он смотрел на нее взглядом художника.
- Я с вами согласен, господа, - слова были сказаны с радостью, словно он полностью поддерживал выбор художника, нарисовать именно эту картину и именно так. - Картина нарисована профессионально, это видно по игре цвета, теней и сочетанию красок, - он замолчал, все еще поддерживая подбородок, - такое чувство, что вы, молодая леди, преподнесли не просто нам картину русской природы, но показали ее волшебность, ее красоту и грации в ином свете, потому мой коллега Ларавей подметил выбранный вами цвет. Великолепно! - последние его слова были сказаны так, что Катя чуть не подпрыгнула от радости, эти слова просто бальзам на душу, по сравнению с теми, что они сказали про ее картину «Русалка».
Толстая дама и Марио Ларавей слушали молча со счастливыми лицами, при последних словах перекинулись между собой пару слов и ушли удовлетворенные смотреть другие работы.
Эрнест Вег улыбнулся себе и стал удаляться вслед за коллегами.
Мать Кати была так рада, что готова была дочь на руках носить:
- Как же хорошо, что мы выставили на обозрение другую картину! Кто мог подумать, что такая простая работа может вызвать такие отзывы!
Катя, скрестив руки на груди, усмехнулась. Еще бы! Это картина лучше незаконченной работы. Ну что? Господа, съели? Я доказала, что превосходный художник. Не правда ли?...

Оставшаяся часть дня прошла благополучно. Катя не взяла ни один приз, что разозлило мать Кати, зато Эрнест Вег вместе со своими коллегами публично расхвалили ее работу, тем самым подняли ее статус. Они дали ей лист, похожий на грамоту за превосходную работу.
Катя счастлива, несмотря на дождь, добралась до дома.
Катя поднялась по лестнице в свою комнату, включила свет и села на кровать. Она держала в своих руках листок, пытаясь привести мысли в порядок. Кто мог подумать, что все будет так хорошо? Ее била мелкая радостная дрожь. Она закрыла глаза из-за тяжести в веках, как:
- Что-то вы долго, госпожа. Замучились уже ждать.
Катя резко открыла глаза и вскочила с кровати, посмотрев на окно. Минуту назад там никого не было и что же? На окне сидела Исполнитель и, улыбаясь, курила, а рядом на полу стояли ящик с сидящей на нем Рангой. По левую сторону от Исполнителя стояли часы и стрелки стояли на…единице… А это значит, что данное ей время на исправление уже прошло. Вот только с какого момента началось настоящее?...
Исполнитель слезла с окна и вплотную подошла к Кате лицом к лицу, заставив ту прижаться к двери.
- Похоже, вы получили, что желали. Не пора ли поговорить об оплате, госпожа?
- Давай быстрее разбирайся с этой мелюзгой. Надоело, - Ранга с недовольным лицом рассматривала свои ногти, давая тем самым понять, что ее все это ужасно утомляло.
Катя не на шутку испугалась. Она еще могла ожидать что-то такое от Исполнителя, но тон Ранги и ее настрой на все это говорил о том, что развернувшиеся события движутся к завершению. Настал момент расплаты за желание.
Пожиратель отступила. Вытащила сигарету и выдохнув дым, стала про себя что-то беззвучно бормотать. Как неожиданно улыбнулась во весь рот, вызвав у Кати мелкую дрожь страха и повернувшись к Ранге, развела руки в сторону весело сказала:
- Рангочка! Ты хочешь уметь хорошо рисовать?
- Ты дура? Я и так умею отлично рисовать. Прекращай этот цирк, забирай плату и пошли.
- Не кипятись, киса. Угрюмое выражение тебе не идет. Мы намекаем нашему клиенту на то, что мы потребуем взамен за желание, - и Пожиратель, по-прежнему улыбаясь во весь рот, раздавила сигарету, брошенную на пол, ногой держа руки в карманах.
- И что же вы возьмете? – испугано спросила Катя, хотя у нее уже было довольно безумное предположение, что они возьмут. – Не мой талант, да? Ха ха ха…
Пожиратель резко вытянула руку и взяв Катю за шею прижала ее к стене, заставив девушку вскрикнуть от боли.
- Не смейся, паскуда. Ты думала это так просто изменить время? – Пожиратель говорила со злобой и сарказмом, фуражка приподнялась, и на Катю смотрели безумные глаза монстра – Ты правильно угадала. По идее за такое желание, мы у тебя должны душу забрать со всеми вытекающими последствиями, но не будем. Сдался нам такой кусок дерьма. И так падалью питаюсь одной в последнее время.
Катя была настолько напугана, что не могла ничего сказать, слезы текли по ее щекам. Ее пугало то, что Исполнитель так резко изменилась в своем поведении и то, что она хотела забрать единственное самое бесценное что у нее осталось, это даже была не жизнь, ведь это и было ее жизнью – талант.
- Умоляю! Все что угодно, все что угодно, только не это! – взмолилась девушка, поддавшись вперед, не обращая внимание на руку, сдавливающую ее шею.
Пожиратель скривилась и на лице ее вечно улыбающемся промелькнуло раздражение. Она отпустила шею девушки и вот Катя, думая, что уже свободна, ощутила резкую боль на голове, Пожиратель, схватив ее за волосы, швырнула в угол комнаты, где стоял мольберт.
Катя больно ударилась об него. Ее душил страх, тело парализовало.
Девушка посмотрела на Рангу и Катя увидела в ее глазах холод, ледяной гордый взгляд. Ранга обратилась к Исполнителю еще более жестко, голос звучал властно, подобно не прогибаемой стали.
- Не слышала что ли? Заканчивай. Или ты хочешь до конца дня с этой падалью провозиться?
Пожиратель, стоявшая полуспиной, повернулась к Ранге, снова улыбаясь во весь рот.
- Ну ну, солнце. Не кипятись. Нам иногда кажется, что ты нами командовать собираешься.
- Не собираюсь, а командую.
- Хм. Не знаю что и сказать, но стоит может тебе поунять свою гордость, а, серый кардинал?
Ранга хотела еще что-то сказать, однако она слабо улыбнулась, и ее лицо приняло снова равнодушное выражение. Она посмотрела на девушку и уже более усталым голосом, сказала:
- Проехали. Заканчивай работу уже…
- Действительно, что-то мы заговорились.
Пожиратель подошла к оцепеневшей Кате, и, сев на корточки, погладила ее по волосам.
- Ну что же вы, госпожа? Пока прощаться.
И не успела Катя и слова сказать, как Исполнитель резко вонзила свою руку по кисть в грудину девушки. Крови не было. Просто кисть руки была там и Катя не чувствовала ничего: ни страха, ни горя. Она будто замерла.
Потом Пожиратель вытащила руку, держа в руке маленький камешек, переливающийся всеми цветами радуги. Держа этот камешек, Пожирателя переполняло желание творить. Рисовать пейзажи, портреты. Перед газами проплывали тысячи образов.
Исполнитель встала, встала Ранга и открыв крышку прыгнула в ящик. Пожиратель повертев камешек в руках, подбросила его как какой-то орешек и поймав ртом проглотила.
- Ва! Какая прелесть! – проговорила она и сняв фуражку сделала полупоклон Кате находившейся в бессознательном состоянии. – Прощайте, моя леди. Несмотря на то, что вы хотели скрыть свою душонку золотой осенью, вы так и остались русалкой тянущейся к солнцу.  Приятной вам жизни. Хихи, - и, надев фуражку, она последовала примеру Ранги. Ящик закрылся сам собой и стал проваливаться сквозь пол, будто его засасывали зыбучие пески, пока совсем не исчез.
Часы, оставленные Исполнителем, неожиданно разлетелись на белые прямоугольные визитки, на которых была с одной стороны посередине нарисована карта, а с другой красивыми буквами напечатано:

Магазин
« Все для Вас»