Леланд Райкен. Пуританское отношение к деньгам

ПУРИТАНСКОЕ ОТНОШЕНИЕ К ДЕНЬГАМ
Леланд Райкен

Одна из самых влиятельных и противоречивых книг нашего века – это «Протестантская этика и дух капитализма» Макса Вебера (1905). Начав с наблюдения, что росто среднего торгового класса имел место главным образом среди протестантов, Вебер остановился на изучении связей между протестантской моралью и «духом» современного капитализма. Он нашел много таких связей: вера, что можно служить Богу в своем мирском призвании, склонность жить дисциплинированной и даже аскетической жизнью, дух индивидуализма, акцент на интенсивном труде и доброй совести при зарабатывании денег. Хотя Вебер был весьма избирателен в данных, которые он выбрал для рассмотрения, его анализ обнаружил много такого, что было существенно для пуританского движения.
Однако так называемый тезис Вебера произвел некоторые дурные плоды. Протестантизм по сути был изображен в качестве средства достижения неких других, более «высоких» жизненных целей, накопление богатства – как моральное обязательство и утверждение практически любой деловой конкуренции. Посмотрим на отношение пуританской практики к деньгам и убедимся, что тезис Вебера серьезно извращает правду.

Деньги – это хорошо или плохо? 

Когда Мартин Лютер стал монахом, он принял обет бедности. Это свидетельствует о давней католической точке зрения, что бедность по своей природе добродетельна. Но реформаторы, в том числе сам Лютер, так не считали. Отправной точкой в вопросе о деньгах и собственности для них служило то, что эти вещи в принципе хороши.
Пуритане были согласны с Кальвином, что деньги сами по себе не зло. Когда Сэмюэл Уиллард восхвалял Джона Холла на его похоронах, он сказал, что не видит противоречия между делом купца и святостью, жизнью «над миром» и трудолюбием в бизнесе, так что можно сказать, что «Провидение дало ему лучшую долю в этом мире». По словам Ричарда Бакстера, «любовь к чему-то тварному сама по себе не грех. Для дела Божия все хорошо, если служит ему».
Уиллард предположил, что богатство может достигаться «в соответствии с благочестием, и чем больше человек имеет, тем больше у него преимуществ, чтобы делать добро тем, к кому Бог откроет его сердце». Уильям Адамс считал хозяйственные усилия достойными любви христианина и писал, что если верующие «имеет в мире дело, в котором он активно участвует, то он должен дарить людям свою любовь».
В подтверждение благости денег пуритане считали необходимым защищать законные аспекты доходов от недоброжелателей. Уильям Перкинс сделал это в проповеди на Мтф.6.19-20, где он перечислил то, чего Христос не запрещает:  «добросовестный труд в своем деле, который приносит человеку все необходимое, насколько это от него зависит, владение добром и богатством, которые являются благословением Божиим, нуждающимся в достойном использовании… Собирание земных благ не есть то, что просто запрещено, но в некоторых отношениях Слово Божие оказывает этому уважение (2 Кор.12.14)».
Пуритане не видели вины в честном зарабатывании денег, ибо это одна из форм управления Божьим делом. Вебер извлек свой тезис из заявления Бакстера: «Если Бог покажет вам, каким образом можно законно получить прибыль большую, чем в другом случае, без вреда для души, и вы откажетесь от этого и выберете меньшую награду своих усилий, то вы повредите вашему призванию, отказываясь быть управляющим у Бога». В более широком контексте экономических идей Бакстера – это призыв к повышению эффективности и производительности, который просто свидетельствует о здравом смысле и желании быть хорошим управляющим Божьими дарами.
Почему пуритане были уверены, что деньги сами по себе хороши? Прежде всего потому, что они считали, что благосостояние – это дар от Бога. «Если случается, что мы унаследовали много имущества, - пишет Перкинс, - то будем пользоваться им с чистой совестью, как благословением и даром от Бога». Джон Робинсон заявил: «Благословение Господне обогащает… Богатство может входить в Божии благословения, ибо мы можем желать улучшения нашего естественного и гражданского состояния». «Если денежные средства и имущество суть дары от Бога, - утверждает Ричард Сиббс, - то они есть благо, облегчающее наш путь к Небесам».
Поскольку пуритане рассматривали процветание как дар от Бога, они решительно отмежевывались от идеи человеческого достоинства. Если это дар, то как он может зависеть от нас? Человеческие усилия не только не гарантируют успех – даже если Бог благословляет работу процветанием, это Божья благодать, а не заслуга человека, который производит блага. Коттон Мезер писал: «В нашем деле мы закидываем сети, но от Бога все, что попадает в них». «Если благо добывается усердием, предусмотрительностью и мастерством, - пишет Джон Робинсон, - то это Божие благословение, что и дает право пользоваться им». Пуританская этика – это этика благодати, а не человеческих качеств.
Защита пуританами частной собственности была развитием их доверия к законности денег. Уильям Эймс писал, что частная собственность «основана не только на человеческом, но на Божественном праве». Когда Джон Холл, один из первых купцов Массачусетса, потерял свои корабли, он утешался Божьим провидением: «Потеря моего имущества будет для меня ничем, если Господь соблаговолит приблизить мою душу к Себе, даже если я потеряю все земные блага». Когда украли и его лошадей, он пришел к выводу: «Я хочу, чтобы вы знали, как Божие провидение благо ко мне».
Пуританское одобрение имущества не должно толковаться как знак, что пуритане ставили материальные блага выше духовных ценностей. Джон Уинтроп пренебрежительно отзывался о тех, кто ошибочно «ставил внешнее благополучие выше истинного счастья». Питер Балкли писал, что христианин «может сделать многое для себя, но лишь постольку, поскольку это не противостоит Богу и Его славе, но подчиняется Ему».

Как насчет бедности? 

Если богатство – это благословение от Бога, то должна ли бедность быть проклятием и знаком Божией немилости? Пуритане не утверждали этого, и те, кто не согласен с этим выводом, часто приписывают им то, что появилось в ХХ веке.
Прежде всего пуритане не считали, что благочестие является гарантией успеха. Томас Уотсон зашел так далеко, чтобы сказать, что «истинное благочестие, как правило, сопровождается преследованиями… Святые не имеют права на освобождение от испытаний. Благочестие никого не защищает от страданий». Если благочестие не является гарантией успеха, то верно и обратное: успех не является признаком благочестия. Пуритане считали именно так. Джон Коттон заявил, что христианин «в равной мере принимает и доброе и злое, что Бог посылает ему». Сэмюэл Уиллард писал: «Как богатство не свидетельствует о Божией любви, так бедность – о Его гневе или ненависти».
Если причинно-следственная связь между успехом и благочестием, таким образом, отсутствует, то пуритане делали отсюда несколько выводов о бедности. Один из них – то, что бедность не обязательно является чем-то плохим или позорным. «Бедность сама по себе, - пишет Эймс, - не есть преступление или вина, которой надо стыдиться. Но часто, будучи послана от Бога, она может быть судом или нашим исправлением». Ричард Бакстер делает вывод: «Бедность не уводит от Христа и не заставляет обратиться к Нему. Пустое сердце отвращает от Него, но не пустой кошелек. Его Царство благодати не презирает ни бедность, ни богатство и честь».
На самом деле пуритане утверждали, что бедность может быть Божьим путем благословения или обучения человека. Говоря о библейских отрывках, которые обещают благословения верующим, Сэмюэл Болтон пишет: «Неужели мы будем считать благословением лишь осуществление временных и внешних благ? Может ли потеря их быть благословением?». Томас Уотсон включает бедность в список «вещей, которые содействуют ко благу детей Божьих», со следующим комментарием:  «Она морит голодом их похоти. Она взращивает их в благодати. Бедные в мире сем обогащаются верою… Бедность побуждает к молитве. Когда Бог обрезает Своих детей бедностью, они обретают крылья лететь к престолу Его благодати».
Оправдывая таким образом бедность, пуритане были осторожны, чтобы отличить свою позицию от католического учения, что бедность достойна сама по себе. Уильям Эймс сделал это ясно, когда он осудил монашеский обет бедности как «безумие, суеверное и злое представление, что бедность – это дело, ведущее к совершенству, удовлетворению Бога и заслугам пред Ним». Пуритане использовали понятие «евангельской бедности», чтобы описать свой идеал извлечения из бедности духовных уроков, которые Бог может послать людям с любым призванием в мире.
Пуритане не идеализировали бедность как нечто, чего следует искать. В отличие от католической монашеской теории они полагали, что бедность не является надежным способом избежать искушений. Ричард Бакстер сказал: Бедность также порождает соблазны… Ибо даже бедняк может быть погублен любовью к богатствам, хотя он никогда не сможет получить многого, и может погибнуть из-за чрезмерной любви к миру и тот, кто никогда не процветал в нем».
Пуритане также отвергли представление, что бедные должны оставаться бедными. По их мнению, бедность не является абсолютным несчастьем, хотя это, конечно, и не цель, к которой следует стремиться. «Богатый человек должен в щедрости своей утешить бедного» - говорил в своей проповеди Томас Левер. «Бог не дает дара, - проповедовал Хью Латимер, - иначе как с тем, чтобы явить Свою славу». Если Он посылает нам богатство, наш долг – помочь беднякам. Латимер зашел так далеко, чтобы сказать, что «бедняк имеет право на часть достояния богатого».
Пуритане учили, таким образом, что иногда бедность бывает благочестивой и может быть духовным благословением. Однако она не достойна сама по себе и допускается, чтобы люди, имеющие такую возможность, помогали бедным.

Опасности богатства

Вместо того, чтобы смотреть на успех как на знак Божия одобрения или собственной добродетели, пуритане с гораздо большим основанием смотрели на процветание как на искушение. Заметка на Быт.13.1 в Женевской Библии говорит о многом: «То, что Авраам получил великое богатство в Египте, не мешало ему следовать своему призванию» - что подразумевало, что богатство легко могло стать искушением и для Авраама. «И у бедности и у богатства, - пишет Джон Робинсон, - есть свои соблазны… И из этих двух искушений искушение богатством является более опасным». Томас Левер заявил: «Тот, кто стремится разбогатеть… попадает в разнообразные искушения и ловкушки от дьявола». Ричард Роджерс, проснувшись однажды ночью, винил себя в том, что «благословения Божии стали слишком сладки и опасны для меня».
К нашему большому удивлению, пуритане видели обратную связь между богатством и благочестием. Ее не должно бы быть, но, по их мнению, она есть чаще всего. «Помните, что богатство делает спасение намного более трудным  для человека» - предупреждал Ричард Бакстер. Уиллард считал, что «Редко мы видим людей, которые, имея большие видимые преимущества, ревностно служат Богу». Ричард Сиббс отметил, что «когда мир сей овладевает сердцем, оно заставляет нас лгать Богу и человеку, делает нас неверными нашему призванию, а нашу религию – лживой».
Разрабатывая эту тему об опасности богатства, пуритане дали четкий анализ причин этой опасности. Прежде всего, это тенденция денег заменить собой Бога как предмет высшей преданности. Мирские блага могут поставить завесу между Богом и нами, чтобы она не давала нашему взору проникнуть к Богу. «Готов ли человек лишиться внешнего процветания?» - спрашивал Томас Уотсон. Джон Робинсон говорил о том же самом: «Если человек богат и утучнел, он находится в опасности отвергнуться Бога и исполниться гордости и презрения к своему Господу». Ричард Роджерс отметил в отношении богатых англиканских епископов и священнослужителей, что «они ни разу не были замечены в грубых грехах, пока не выросли в богатстве и влиянии». Вторая причина, почему богатство опасно – это то, что оно внушает уверенность в себе, а не в Боге. Ричард Бакстер высказывал мнение, что «когда люди процветают в мире, их умы приникают к земле, и им с трудом верится, что они настолько плохи, в то время как они чувствуют себя так хорошо».
Пуритане говорили о том, что приобретение богатства может поглощать столько времени и энергии человека, что отвлекает его от религии и заботы о ближнем. Ричард Мезер в своей прощальной проповеди сказал: «Опыт показывает, что среди мирских дел очень легко потерять жизнь и власть религии, оставив лишь ее внешнюю форму, каркас или оболочку, ибо мирской дух съест ядро и истребит душу и жизнь благочестия». Коттон Мезер был в равной степени встревожен тенденцией к материализму в новоанглийском обществе. «Процветание – дочь религии, которая может пожрать свою мать».
Пуритане понимали, что деньги опасны потому, что они создают аппетит, который никогда не смогут удовлетворить. Они наблюдали, что богатство никогда не исполняет своих обещаний. «Богатство подобно искусственному винограду, - пишет Генри Смит, - который выглядит, как способный удовлетворить человека, но не утолит ни голод, ни жажду. Богатство на самом деле делает человека жаждущим все больше, взращивает зависть и порабощает ум».
Если деньги столь опасны, то может ли человек просто избежать искушения ими? Для пуритан – нет. Уильям Эймс утверждал, что «богатство морально ни хорошо, ни плохо, но люди могут использовать его хорошо или плохо». Томас Адамс учил в своем собрании: «Мы научим вас отбросить не кошелек, а жадность».   

Сколько достаточно? Идеал пуританской умеренности

Для пуритан важным вопросом было не столько то, каков доход человека, сколько то, какое количество денег он тратит на себя. Пуританским идеалом была умеренность. Этот идеал, конечно, был свойствен не только пуританам, но понятие «умеренность» в свое время было связано именно с ними. Пуритане считали умеренность или воздержность золотой серединой между крайностями. Джон Даунейм писал, что «среднее состояние гораздо предпочтительнее бедности или процветания… Оно оберегает нас от забвения Бога, безбожия и нечестия».
Если умеренность является целью, она должна быть защищена от крайностей. Одной из них является жадность к деньгам, которая зачастую сочетается с алчностью ко всему остальному. В проповеди на Мтф.6.19-20 Перкинс перечисляет среди того, что запрещено Христом «разного рода жадность, из практик которой первая – это искание мирского богатства, когда люди не держат меры или умеренности». Умеренность противостоит также роскоши. Пуритане косо смотрели на любой роскошный образ жизни, в чем бы он ни проявлялся  - в жилье, одежде, отдыхе или еде. Когда Бакстер осуждал «пороки богатства», он включил в них чувственность, переедание, злоупотребление спортом и отдыхом. Его «Наставления против жадности и греховного расточительства» включали рекомендации «не баловать чрево дорогой едой и питием», воздерживаться от «ненужных дорогостоящих поездок и развлечений» и «роскошных домов». Такие предостережения против роскоши были очень распространены у пуритан. Определив суть роскоши формулой «богатство большее, чем от природы необходимо человеку», Уильям Перкинс продолжает раскрывать ее негативную оценку: «Она подобна ножу в руках ребенка, который опасен, пока его не отобрали». Сэмюэл Уорд в своем студенческом дневнике указывал в качестве одного из распространенных в университете грехов «излишества в одежде».
Было бы неправильным утверждать, что пуритане были против роскоши потому, что они были аскетами. Они не считали, что лишение себя законных благ изначально добродетельно. Они были проницательны к соблазнам бедности не меньше, чем к соблазнам богатства и роскоши. Список искушений у Бакстера включал «излишнюю заботу о своих желаниях и мирских делах», недовольство, жадность, зависит к богатству других», игнорирование духовных обязанностей и пренебрежение «святым воспитанием детей».

Что такое деньги? 

Чем больше мы исследуем пуританские взгляды, тем более очевидным становится, что ключевым ко всей этой теме для пуритан было убеждение, что деньги – это общее благо, а не частное владение. Их основной целью является благосостояние всех членов общества, а не личные удовольствия человека, который может получить контроль над ними. Гений пуританства состоял в его проницательности в том, для чего служат все вещи, и он не оставил пуритан и в их отношении к деньгам. Все зависит от того, как человек использует свои деньги. Бакстер заявил, что «вопрос в том, как человек использует и тратит то, что он с таким трудом заработал. Если он использует это для Бога и благочестивых целей, то нет человека, который был бы более прав».
Каковы цели использования денег? В этой теме пуритане могут говорить сами за себя. «Богатство может улучшить участь наших нуждающихся братьев и содействовать добрым делам для Церкви и государства». Деньги «существуют во славу Божию и на благо нашим ближним». «Чем тщательнее мы следуем нашему призванию, тем больше мы обязаны расширять наши благодеяния тем, кто испытывает нищету и страдания». «Божьи дети обращаются к духовному использованию тех вещей, которые мир использует плотски». Ни одно из этих замечаний о цели заработка не может создать впечатления, что люди вправе потратить нечто на себя просто потому, что они заслужили это.
Уильям Перкинс дает верное представление об использовании денег, говоря, что Мы должны обладать нашим добром и использовать его так, чтобы его использование было во славу Божию и ко спасению нашей души… Наши богатства должны использоваться для необходимых целей. Это, во-первых, обеспечение нашей жизни и благосостояния. Во-вторых, это благо ближних, в особенности наших семей и родных. В-третьих, это помощь бедным… В-четвертых, это сохранение Церкви Божией и истинной религии… В-пятых, это поддержание Содружества».
Убеждение, что деньги – это не частное, а общественное благо, является ключом пуританских взглядов на материальный интерес. В XVI веке пуритане резко выделялись тем, что отвергали денежный процент. Они выступали против роста, ибо Ветхий Завет запрещал его, а также потому, что они чувствовали дух этой практики, то есть жадность. Со временем, когда менявшееся общество становилось все менее аграрным и более промышленным, пуритане стали проводить различие между дозволенным и грабительским  процентом. 
На первый взгляд, эти два подхода кажутся противоречащими друг другу, но на самом деле они таковыми не являются. В этих двух позициях пуритан было много общего: все были согласны, что деньги являются общественным благом и что, следовательно, голое накопление недопустимо. В условиях все более коммерциализирующегося общество готовность давать взаймы под низкую процентную ставку уже становилась актом милосердия. По словам Бакстера, «есть тот рост, который не противоречит ни справедливости, ни милосердию», и Бакстер пошел дальше, чтобы описать условия, при которых займ является милосердным.
Почему пуритане рассматривали деньги как социальное благо, тогда как для нашего современного взгляда гораздо естественнее считать их собственным достоянием человека? Пуританская позиция вытекала из уверенности, что люди лишь управляют тем, что Бог им доверил. Деньги в конечном счете Божьи, а не наши. По словам влиятельной пуританской книги – «Божьей формы домашнего правления» - деньги есть «то, что Бог предоставил тебе».

Критика пуританами этики успеха

Современная западная культура основана главным образом на этике успеха – убеждении, что материальное благополучие является высшей ценностью в жизни и что ценность человека можно измерить с помощью материальных или социальных стандартов. В отличие от этого пуританин Томас Уотсон утверждал, что «счастье не состоит в приобретении мирских вещей. Никакое алхимическое искусство не выделит его из них». Сэмюэл Хайрон был далек от этики успеха, когда он молился: «Пусть мои глаза не будут ослеплены, а мое сердце не заколдовано славой и сладостью земных сокровищ… Обратим наши сердца с любовью к самому прочному богатству – небесной мудрости, которая лучше золота и доходнее серебра, ибо наш Господин не оскудеет помощью, чтобы наши души были обогащены Его благодатью».

Критика пуританами мифа о self-made man

Американская культура странно зачарована образом «человека, сделавшего самого себя», ставшего богатым и знаменитым благодаря собственным усилиям. Но тех, кто считал свой статус даром Божьим, такая перспектива не привлекала. Пуритане отрицали, что человек может создать сам себя. На основе этики благодати пуританство рассматривало процветание исключительно как дар Божий. Джон Престон пишет о богатстве, что «если Бог дает его, то только Ему принадлежит эта награда… Нам принадлежит только забота о работе».

Критика пуританами современной бизнес-этики

Стало аксиомой современного бизнеса, что его цель – добыть столько прибыли, сколько это возможно, и что любой тип конкуренции приемлем, если он остается законным. Пуритане не согласились бы с этим. С одной стороны, они смотрели на бизнес как на служение обществу. «Потому мы должны думать, - пишет Джон Ньюстаб, - что когда мы обращаемся к купле и продаже, мы можем с любовью иметь дело с нашим ближним и его благом». Уильям Перкинс писал: «В конце концов, призвание человека – это не собирать богатства для себя, для своей семьи и даже для бедных, но служить Богу через служение человеку и искать блага для всех людей, и это цель, к которой люди должны приложить всю свою жизнь и труды».
Пуритане не согласились бы и с современными методами конкуренции и спекуляции. Когда граждане Бостона жаловались, что Роберт Кин взимает завышенные цены, судья оштрафовал его на 200 фунтов и он чуть не оказался отлучен от Церкви. Джон Коттон использовал этот суд для освещения принципов ведения бизнеса в публичной лекции по экономике. «Человек может продать максимально дорого, а купить максимально дорого… Но он может продать за ту же цену, за которую купил, если иначе выходит слишком дорого.  Человек вправе пользоваться своим мастерством и способностями, но не чужим невежеством и нуждой». В Англии Джон Ньюстаб показал, какая пропасть лежит между пуританами и современной коммерческой практикой, когда он с пренебрежением писал о бизнесменах, которые «занимались куплей-продажей в ущерб городу своего конкурента», и о том, как «каждый человек расхищает и уносит все, что он может получить, и думает, что все сойдет с рук… Но Святой Дух приведет всех нас на суд».

Критика пуританами философии «простой жизни»

Современный материализм создал свою противоположность в лице людей, которые считают богатство изначально порочным. Пуритане были ближе к такой перспективе, чем к поддержке образа жизни богачей, но они не считали ее достойной. Перкинс пишет: «Земные блага есть добрые дары от Бога, которые никто не вправе осуждать, не хуля руку Бога и Провидение, обращенное на естественную жизнь». Пуритане были осторожны к тому, чтобы осуждать людей, живущих лучше, чем другие. По словам Перкинса, «мы не должны искать единственную меру достатка для всех людей, ибо она меняется в зависимости от условий жизни, времени и места. Для публичного человека необходимо больше, чем для живущего лишь частной жизнью, для семейного – больше, чем для одинокого».

Критика пуританами социализма

Наконец, еще одной силой современной жизни, которую пуритане не одобрили бы, является социализм, будь то в открытой государственной форме или в более тонкой – государства всеобщего благоденствия. Уильям Эймс писал: «Право собственности и различия в размере владений установлены Богом и одобрены Им (Притч.22.2, 2 Фес.3.12)». Джон Робинсон заявил: «Бог мог бы сотворить людей более равными или даровать каждому достаток. Но Он решил сделать некоторых богаче, а других беднее, чтобы каждый нуждался в каждом и мог помогать другим, так чтобы явить Свою благость и милость и на тех, кто нуждается в помощи, и на тех, кто способен печься о других».
Как я уже сказал, пуритане могли бы разделить некоторые предложения различных сил современной экономической сцены. Но они пришли бы в ужас оттого, что секуляризм и личные интересы используют принципы, которые они поместили в христианский контекст.

Резюме   

Один из парадоксов в истории пуритан – это то, что их очень простая и трудолюбивая жизнь, как правило, делала их относительно зажиточными. Это достоинство производило некоторые соблазны. С одной стороны, пуританская позиция способствовала накоплению богатства и собственности: этому служило мнение, что денежные средства и имущество хороши в принципе, отрицание того, что бедность ценна сама по себе, и убеждение, что дисциплинированный и трудолюбивый образ жизни добродетелен. С другой стороны, ограничивая потворство желаниям, которые могли последовать за их образом жизни, пуритане сформулировали длинный список предупреждений: осознание того, что Бог посылает и бедность, и богатство, понимание опасности богатства, идеал умеренности, доктрина управления, где Бог рассматривается как главный Хозяин всех благ, и взгляд на деньги как на общее благо.    

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn