Запах моря

    Год был 2046 и мне было семь лет. Я была тощая, как кузнечик. Врач из нашей колонии решил, что мне надо побыть на свежем воздухе. Мама сказала, что я полечу на Землю, в санаторий в Линьяно на берегу Средиземного моря, что я буду там играть с другими детьми. Я посмотрела на полумесяц Земли над горизонтом и не слишком обрадовалась, но, послушный ребенок, не стала противиться.
       Меня сразу начали готовить к поездке: сделали прививки и, так как на Земле притяжение в шесть раз сильнее нашего, заставили выполнять специальные упражнения. Я все больше времени проводила в комнате, где стояла центрифуга, имитирующая земную гравитацию.
       Мы с мамой побывали с туром в виртуальном двойнике Линьяно, заглянули там в магазин сладостей. Мама хотела купить мороженое, но продавец сказал, что магазин не доставляет товар в колонии.
       Наступил день, когда мама посадила меня в космический автобус. Она попросила пожилую стюардессу присмотреть за мной. При подлете к Земле стюардесса подарила мне эрфик - вдобавок к двадцати, которые мама положила на мой счет.
       Мы приземлились неподалеку от Тихого океана, на космодроме Восточный.
       Там меня встретила мамина знакомая, и мы поехали к ней домой. У нее на кухне я впервые в жизни потрогала белый холодильник с дверцей. У нас в колонии холодильники были прозрачными, сделанными из биополимерного зеленого желе, которое светилось в темноте.
       Потом мамина знакомая посадила меня в самолет, и я снова оказалась одна. Через час мы приземлились на морском побережье. Важная с виду дама в большом автомобиле без водителя отвезла меня в санаторий. Там был тихий час. Дети спали, а я сидела на полу с подносом, на котором был мой обед, и не могла даже ложку поднести ко рту. Мое тяжелое тело совсем меня не слушалось. Меня отнесли в лечебную комнату, где была ванна. В воде мне сразу стало легче.
    В нашем крыле жили только девочки, все из колоний, одна - даже из марсианской. Мы вставали в 6 утра, делали зарядку в саду, ходили к морю, плавали в бассейне с морской водой, а после завтрака, прячась от солнца на веранде, рисовали акварельными красками. Еда была простая, но вкусная. Спать нас отправляли в 6 вечера - наверное, таков был план лечения.
       За год мама ни разу не навестила меня. У нее не было денег на перелет, и к тому же она боялась, что расстроит меня своим приездом. Но мы разговаривали по два раза в неделю.
       Перед самым отъездом трем девочкам, мне в том числе, разрешили долго гулять по пляжу. Море было тихим, теплые волны нежно касались моих коленок. Я стояла в воде и смотрела вдаль. Голубизна воздуха сливалась с морской синевой, из-за этого одинокая рыбацкая шхуна казалась летящей по небу.
       На обратном пути мы зашли в тот самый магазинчик мороженого, я купила там два рожка за пять эрфиков. Назавтра мне предстояло возвращение домой. И снова я летела одна - на самолете, в космическом автобусе.
       Увидев маму - она встретила меня в терминале - я хотела расплакаться, но не расплакалась. Я привезла ей в подарок мороженое.
       Вечером ко мне пришла подружка. "Афуа, ты слова странно произносишь. И пахнешь по-новому", - сказала она, понюхав мои волосы. Легко догадаться, что новизна эта была недолгой.

(с) Иллюстрация Ольги Хирш