Гинзбург и другие

В Подмосковье ситуация с принятием Васиной теории оказалась не лучше, чем в Сибири. Те же ленивые учёные, которым ничего не интересно. Одним из таких оказался Виталий Лазаревич Гинзбург. В те годы он ещё не был Нобелевским лауреатом. Я читала одну из его книг (кстати, написанную неплохим языком, что редкость для людей науки). В ней он рассуждал, хочет ли Нобелевку. Несколько обтекаемо отвечал на поставленный вопрос, поясняя, что ему не нравится «шумиха» вокруг знаменитого фонда.
Ясное дело, он хотел. А кто не хочет Нобелевскую премию?
Гинзбург руководил семинарами в ФИАНе, а также возглавлял журнал «Успехи физических наук». Семинары собирали большую аудиторию, до пятисот и больше человек, интересующихся физикой.
Вася сходил на несколько семинаров летом 2001-го. Гинзбург, выслушав докладчика, сказал, что он готов напечатать статью в журнале на тему, которую тот изложил. Наверняка (что, впрочем, естественно) лекторов выбирал сам Виталий Лазаревич, поэтому и предлагал им публиковаться.
В конце первого семинара Вася подошёл к Гинзбургу, предлагая в двух словах объяснить своё открытие. Гинзбург отказался вникать в тему, сославшись на то, что он старый. Правда, поинтересовался, откуда Вася. Узнав, что приехал из новосибирского Академгородка, тут же спросил: «У вас же там есть Хриплович. Вы с ним говорили, что он сказал?»
Ну, как можно ответить на этот вопрос? Да никак.
Через некоторое время Вася снова подошёл к Гинзбургу. На этот раз он действовал осмотрительней. Спросил Виталия Лазаревича, как тот считает, воплощён ли принцип Маха в общей теории относительности. Гинзбург Васю успел забыть (мало ли какие люди приходят на его открытый семинар!). Общение как бы началось заново. Но Виталий Лазаревич и на этот раз отказался отвечать на вопрос, сославшись, что это не его тема.
Однако Гинзбург всё же сделал что-то полезное. Он сообщил, что в ФИАНе работает некий Борис Львович Альтшулер, вот он как раз интересуется принципом Маха и может всё о нём рассказать. На этом закончилось общение Василия с будущим Нобелевским лауреатом.
Спустя несколько лет Вася увидел Гинзбурга на улице. К тому времени он уже закрыл свои семинары и пока ещё не был Нобелевским лауреатом. Вася поделился со мной, насколько старым выглядел известный учёный. На семинарах в нём чувствовалась энергия, но когда их не стало, что-то потухло в организаторе.
Гинзбург хоть и посоветовал Васе обратиться к Альтшулеру, телефона, однако, его не дал. Пришлось звонить в отдел кадров ФИАНа, узнавать контакты учёного, «который разбирается в принципе Маха». Это произошло в сентябре 2001-го.
Вася, уже наученный на ошибках, сразу же сказал в трубку, что он приехал из новосибирского Академгородка. Обратился по совету Гинзбурга. Нужно обсудить вопрос о влиянии всей материи Вселенной на физические процессы в любой точке космоса.
Услышав имя Виталия Лазаревича, Альтшулер стал вежливым и согласился поговорить очно. Вася приехал в ФИАН. Тогда его теория была в начальном состоянии, лишь главные формулы и несколько следствий из них. Это потом Вася на основе своих открытий создавал новый мир – огромный, гармоничный, логичный, красивый.
Кабинет учёного располагался рядом с кабинетом Андрея Сахарова, чем Борис Львович гордился. Вася рассказал о сути своего открытия. Поинтересовался мнением Альтшулера, воплощён принцип Маха в нём. Тот, подумав, сказал, что да, воплощен. А во всех остальных теориях – нет. То есть Альтшулер, много лет занимавшийся принципом Маха, наконец-то увидел теорию, где этот принцип воплощен. И что? Да ничего. Были ещё разговоры вокруг да около, но на Бориса Львовича грандиозная теория особого впечатления, видимо, не произвела.
На этом общение Васи с учёным, рекомендованным Гинзбургом, закончилось. Напоследок Борис Львович подарил Васе свою книгу, где он исследовал работы других учёных, которые пытались понять принцип Маха.
Почти через год, летом 2002-го, после издания первой книги «серьёзного объёма», под названием «Квантовая теория гравитации», Вася во второй раз позвонил Альтшулеру и предложил ему свою монографию. Борис Львович с трудом, но вспомнил Васю. Сказал, что вроде в его теории «что-то было не так». Правда, что не так, забыл. Добавил, что он уже старый, его новое не интересует.
Но Альшулер не отказался от «Квантовой теории гравитации». Вася, когда был в Москве, заехал специально в ФИАН, оставил на вахте свою книгу для Бориса Львовича. А позвонил ему аж через четыре года, в 2006-м, поинтересовался мнением о монографии. Тот едва понял, о чём речь. Потом сказал, что нет, книги читать он не хочет. Вот если что-то короткое просмотреть – это ещё куда ни шло. Вася выслал ему два параграфа из книги по электронной почте: про принцип Маха и про поведение атома в гравитационном поле. Но Альтшуллер и это не прочитал, а если и взглянул на тексты, но ничего не понял. Потому что ни ответа, ни привета от него не последовало.
После бесед с Альшулером и учитывая весь свой предыдущий опыт общения с людьми науки, Вася сделал вывод, что учёные до шестидесяти боятся иметь своё мнение, а после шестидесяти им ничего уже не надо. Конечно, из этого правила есть исключения. Но серое и несмелое большинство именно такие.
В 2012 году Васю пригласили, как корреспондента федеральной научной газеты «Поиск», на международную конференцию, проведённую в честь Гинзбурга. На этом мероприятии выступал астрофизик Рашид Сюняев. Он рассказал историю, которая наглядно демонстрирует состояние «учёных умов».
Несколько десятков лет назад, когда Рашид Алиевич был молодым, начинающим исследователем, а его учитель Яков Зельдович ещё здравствовал, Сюняев рассказывал научной аудитории про явление рассеяния реликтового излучения, идущего с ранней Вселенной, межгалактическим газом (позже это явление получило название «эффект Зельдовича-Сюняева»).
Некоторые из зала начали освистывать докладчика, что уже выглядит странно для интеллигенции. Но вот вышел Зельдович и заявил, что выступающий прав. Зал замер в уважительном молчании. Сюняев своим рассказом хотел показать, насколько силён был авторитет Якова Борисовича. Хотя на самом деле, надо было сделать акцент на том, насколько наши умы зависят от мнения вышепоставленных.
Вася пытался обратиться ещё к одному известному учёному, Нобелевскому лауреату Жоресу Алфёрову. Тот хоть и проживал в Санкт-Петербурге, но имел свой кабинет в президиуме РАН. Всеми вопросами занималась его секретарь. Кстати, ей позвонила я. Рассказала в двух словах о сути Васиной теории. Женщина ответила, что с Алфёровым бесполезно встречаться, он очень занятый и бывает в московском кабинете редко. Тогда я предложила книги. К тому времени Вася уже издал пару – тройку монографий. От них секретарь вроде не отказалась и обещала передать «подходящим» людям. Книги мы передали лично ей в руки. Спустя месяц я снова позвонила. Секретарь заверила, что передала их кому-то. Но толку, судя по тишине, никакого не было.