Половина

Отель находился высоко в горах. Влево от него шла дорога, а чуть правее заканчивалась тупиком. Там был обрыв в пять тысяч футов и если честно, то его часто было плохо видно из-за обильных снегопадов. Но на самом краю был вбит кол и яркая надпись на табличке предупреждала: хождение по кромке опасно для жизни. И все. И впрочем, не страшно, ведь там, если хватит смелости дойти до края, встать на краешек и заглянуть, чуть ниже растянули крепкую рыбацкую сеть. Медведя такая  точно не выдержит, но пару подвыпивших бюргеров запросто.

В баре отеля мерцала зелеными огоньками стойка и тускло блестели разномастные бутылки.
Единственный посетитель сидел ко мне спиной.
Я закрыл за собой дверь и сел справа от него. Просто надо было с кем то поговорить.
Перед ним стоял наполовину полный бокал бренди. С ломтиком лимона на кромке. И еще тоненькая полоска соли. Как изморозь. 
А на стеклах бара были налеплены разноцветные бумажные снежинки.
Я хорошо знал младшую дочь бармена - Гауди. Она делала их лет с четырех. Вырезала и клеила куда попало. Разные завитушки, бумажных гномиков и цветные цепочки-колечки. В конце концов все это было, наверно, красиво и как то скрашивало то белое безмолвие снаружи. Ну точно, а как иначе.
Так. Мой сосед сидел вполоборота ко мне положив ладони на барную стойку. На одной руке не было безымянного пальца. Впрочем, как и кольца.
Хотя оно было на другой руке. Ну, и что же это означало... хотя в разных странах оно могло означать полную противоположность. Кто он был? На каком языке разговаривал? Он мог быть итальянцем, к примеру. Или русским.
Я знал всего два языка. И на обоих говорил с акцентом.
Он заговорил на итальянском.
- Я был начальником спасателей, - просто сказал он, обращаясь ко мне на ты. Не знаешь, это далеко отсюда. За перевалом. Четыреста миль. Проработал там пять лет и...
Почему он заговорил со мной, я не знал. Похоже, это ему так надо было выговориться. Я молчал. Бармен  вышел из-за зеленой невесомой занавески. В руках бутылка красного кьянти. А! Buona Sera, Николас, veritas truth, - сказал он громко, как приветствуют друг друга итальянцы,  - кстати же ты пожаловал. Скоро будет готова утка со спагетти. Тебе с помидорами, или как обычно - с яблоками? 
Я сказал, что с яблоками. Нарушать обычаи не в моих правилах. Я бываю здесь каждую пятницу и всегда радушный хозяин готовит для меня утку со спагетти с яблоками. Существует 1 истина бытия, являющаяся согласием вещи с мышлением, от которого она зависит как от причины.
Я снял красную куртку спасателя. Затем повесил на большую напольную вешалку из тусклого серебра- фамильную гордость семьи Алессандро. Итак, я спасатель и в этом нет ничего удивительного.
Кем мне еще быть здесь, высоко в горах, не почтальоном же. Кислотно салатовый пуховик соседа висел там же. - На улице снег, - объяснил я Алессандро, так что натопчут тебе здесь сегодня.
Алессандро покивал: мокрый снег. Будет оттепель. Возможно даже будет лавина.
- Дают два балла, из четырех, - сказал сосед. - Пятьдесят на пятьдесят.
- Верней что сорок на семьдесят, - сказал Алессандро. Святой Грегэрайо... о, моя утка!
Я взял кьянти оставленный барменом и налил себе на четверть.
- Вы подождите, - сказал я, - утка будет вот вот. Алессандро умеет ее превосходно готовить.
- Не откажусь, - просто сказал он. Вы можете звать меня Винсенте.
- Николаус, - представился я. - А Винни это от сокращенного Винсенте? - Спросил я.
- Винни это от Виникайо, - поправил меня он, - вы, должно быть не совсем итальянец? У вас есть небольшой акцент. Да. Должно быть вы с примесью русской крови.
- Все верно, - ответил я. - Только мать. Наполовину. А отец итальянец. 
- А, Москва, - сказал Винсенте, - знаю, давно не был.
- А я пять лет жил в Сибири, - соврал я, - там была тайга и медведи.
- Да, медведи, - улыбнулся Винсенте, - встречал медведя однажды. Большой. Выше меня. Там, в горах. за перевалом. Он шел на меня, потом встал на задние лапы, приготовился обнять... Вы знаете, Николас, если вас обнимет медведь, то вы тотчас же испустите дух. Страшный зверь. 
- Мой дед ходил на медведя с рогатиной, - сказал я, - медведь все же глуп. Надо всего то навсего выставить вперед рогатину и медведь ваш. Главное не промахнуться и попасть точно в сердце. Иначе он  разорвет охотника.
- Я слышал, что в Сибири ходят даже с ножом, - сказал Винсенте, - страшно подумать.
Алессандро вышел из-за занавески неся на втянутых руках серебряное блюдо с уткой. Половинки яблок и оливок были разложены вокруг нее и по всему бару разнесся удивительный дух.
Утка фарширована макаронами с яблоками, с соусом ричи и зеленью, что может быть вкусней? - сказал Алессандро лукаво подмигивая мне, - но но, как вы смогли устоять против медведя, дорогой Винсенте?
- Это было удивительное спасение, - сказал Винсенте, - мы с ним стояли на тропинке, на самом краю. Слева до самого неба отвесная стена горного кряжа. И мы стоим у самой кромки. Горная тропа идущая немного вверх. Можно было повернуться и бежать. Но знаете, медведи бегают гораздо быстрее людей. Вниз они тоже бегают, только гораздо медленнее. Вот тогда есть какой то шанс. Но все же провидение было на моей стороне. И он внезапно оступился. Снег под его лапой пошел чуть в сторону и влево. Медведь  замахал лапами совсем как человек. Я стоял и смотрел как он балансирует на краю обрыва. Даже если бы я совсем выжил из ума и протянул ему руку он бы просто напросто утянул бы меня вместе с собой.
Ущелье было очень глубокое. Спуститься туда было невозможно. Он упал с высоты полтысячи метров. Так что от него осталась мокрая медвежья лепешка.
Я знал, что от человека остается лишь ворох окровавленной одежды. Однажды двое туристов на горных лыжах сошли с разрешенной трассы. Они успели отъехать достаточно далеко. Одного мы нашли с проломленной головой и перебитым позвоночником в одном из небольших ущелий. А другой как ни странно был жив. Только испуган. Ему удалось проскочить то злополучное ущелье... Он ничего не понимал, только повторял как заведенный: что с Хайди? что с Хайди?...

В куртке была желтая рация. Она пиликнула, я нажал кнопку и ответил, что сейчас буду. Утка осталась дымиться на столе и я рассчитывал вернуться не позднее чем через десять минут. Еще попросил Алессандро, что бы он не разгонял божественный запах еды до моего прихода. Я мигом. 
Навстречу, с порывом ледяного мокрого ветра и снежинок вбежала невысокая хрупкая Гауди. Она вся раскраснелась. Было видно что сильно торопилась. В фуфаечке на козьем меху и красных горнолыжных ботинках. Мне казалось что и в пятнадцать и двадцать пять она будет выглядеть точно так же. Вечно носится по горам. Станет инструктором, а потом, как нибудь все же остепенится и примет командование баром "Зеленая гора". 
- Добрый вечер, дядя Николас, - сказала она приветливо, - неужели вы уже уходите?
- Вечер добрый, дорогая Гауди, - ответил я, - но дела. Знаешь, быть может кто то гибнет сейчас в темном ущелье. Или кто то вывихнул ногу и не может идти.
- Я знаю, сказала вдогонку Гауди, - но вы возвращайтесь скорей, дядя Николас, у меня для вас есть новость!

В тесной комнатке диспетчера стоял желтый телефон. Обычный, проводной телефон. Обычно он молчал. Он означал связь с землей. С долиной. С городом. Сотовой связью здесь и не пахло. И вот теперь он звонил не переставая длинными трелями. Дзы-нь Дзыынь!
Я взял трубку. - Слушаю, сказал я,  - у провода инспектор службы спасателей Николас Треббиано. С кем имею честь?
В трубке зашуршало. И вначале далекий, а после словно бы включили громкость голос сказал: Фабриссио Альмадильо. Полномочный представитель консульств Германии и Франции. Видите ли, дело в том, что один человек... Будем его называть просто мистер Х отправился в одиночку в горы. И сумел забраться на один из пиков неподалеку от вас. Пик, эээ, Мария, да, Мария точно. Забраться то он забрался, а теперь изрядно перетрухал и не может спуститься обратно. 
- И как вы об этом узнали, - сказал я, - сотовая связь здесь не поддерживается.
- Но у него спутниковый телефон, - сказал на том конце Фабриссио Амальдильо, - и так как этот человек крайне для нас важен... эээ, мм он, как бы это сказать, птица достаточно высокого полета... И вот теперь вам его необходимо спасти, слышите?  В конце концов это ваша работа, не так ли?
- Я сказал, что так и не о чем ему больше беспокоиться. Если человек и в самом деле там, то пусть не делает резких движений и ждет нас. Мы там будем там самое большее через час.
- Хорошо, мистер Треббиано, - мы будем ждать.
Он повесил трубку. А я собрал ребят. Их было пятеро и сказал, что обстановка не самая критическая, но во-первых, вечер, а во вторых снег. И видимость достаточно плохая. В конце концов, мы все спасатели. Это добровольное общество и не передумал ли кто ни будь...
Никто не отказался. Дело казалось пустяковым. Есть снегоходы, есть мощные фонари, и самое главное у них был опыт.
Самое большее через два часа они вернутся обратно. И я мог бы поехать вместе с ними. Во всяком случае мне почему то хотелось отправиться всем вместе. Но по уставу кто то должен на всякий случай остаться здесь.
Я вернулся в бар. Кажется я взял по ошибке чужую рацию. Ярко-желтая, такая же как  моя, только ремешок покороче. Мореллино не любил длинные ремешки. Я положил ее на барную стойку и все время поддерживал с ними связь. До тех пор, пока связь неожиданно не прервалась. Даже на улице связи не было. Не было.
Винсенте сказал, - что так бывает. Да я и сам знал, что бывает. Могут быть помехи. Могут быть инопланетяне. Черт возьми, может быть все что угодно!
- Снег мокрый, сказал Аллесандро. - в нем то все и дело. Помню, было лет двадцать назад... Ты, Николас, должно быть еще под стол пешком ходил... И да, смешное дело, я ведь до сих пор не знаю сколько тебе лет.
Я сказал, что тридцать пять, на что Аллессандро сказал, что мне на вид не больше двадцати пяти и наверное это из-за моей примеси русско польской крови, из-за нее точно. Встречал он как то, лет сорок тому некую польку, так вот она...
Нам пришлось выслушать, не до конца, правда, потому что неожиданно со второго этажа спустилась Гауди.
А потом рация заработала. Ребята возвращались. Они побывали на пике Мария и никого не нашли. Скоро они должны были быть здесь. Аллесандро спохватился и заторопился на кухню собираясь угостить моих ребят чем то вкусненьким. 
- Все таки тридцать на семьдесят, - сказал Винсенте. Тогда была большая вероятность. Должно быть это похоже на лотерею. Никогда не знаешь чем закончится.
А вскоре мы услышали шум. Он нарастал. Давил. Мне казалось, что это в моих ушах. Я увидел, как побелел Винсент и зажал руками уши.
И еще я узнал, утром позвонили, по тому самому телефону, долго извинялись, говорили, что это была ошибка, что на пике Мария никого не было. Что тот искомый мистер икс он находился где то в одном из тех баров на противоположной стороне горы, и там надрался до невменяемого состояния и ему просто не с кем было поговорить. Так бывает. И что из шансов есть только половина.
И никогда не знаешь чем все закончится.