отрывок из романа магия любви

 как бы пролог. стихи.
           След любви.
Я убила тебя всей своею любовью
И стою над тобой, не ликуя, поверь.
Между мной и тобою невидимой болью
Заметалась любовь, словно загнанный зверь.

Я добилась тебя, но мне искренне больно…
Ты всегда будешь мой, не забыть мне тебя.
Напрямик побредем иль дорогой окольной,
По привычке пойдем, никого не любя.

Я останусь в глазах твоих дерзко-отважной,
Потому что борюсь и живу вопреки…
Чтоб сказать о себе, уяснив все однажды –
Победила, но знай мы с тобою враги.

Ты конечно в ответ улыбнешься бесстрастно,
Как всегда, не поверив правдивым словам.
Когда прошлое полниться звуками вальса,
Жаль былую любовь… - но щепа по волнам.

        Исповедь.
Как барс ты был, крадущийся в ночи,
Когда надежды нет и нет пощады!
Сопротивляться страсти? - нет, не надо,
Хоть сотню раз от страха закричи…

Зов страсти распознав, к тебе иду.
Кто ты теперь мне? – муж, сват или сродник?
Что тебе крики в ночлежистом бреду?
Я же добыча, а ты лишь охотник.

Покажется мне Раем Ад сперва,
Который  привел меня к мученьям.
Там билась боль, затихшая едва,
Залеченная пылкостью влеченья.

Что для тебя любовь? – лишь мишура.
Добычи жаждешь, плоти поклоненья.
Нужна тебе я вся с утра и до утра?
Бери ж скорей добычу без зазренья.

Возьми же малость тела в темноте,
Да стих отчаянья в огне агонии.
Награда ль я в житейской маяте,
Когда близки становятся не те?..
Душа ж моя давно в твоих ладонях!

               
                1 глава

Так. Это я.
Тамара.
И это моя комната.
И постель моя.
А на ней красавец мужчина.
Который? И как его зовут?
Разбудить что ли? Но он так хорошо спит.
Тогда пойти сварить кофе, чтоб окончательно не свихнуться.
И что же у нас было? Вечеринка, море выпивки и торопливая ночь непонятно с кем и где.
Стоп! Это же мой дом, моя квартира!
Вот моя ванная. Надо бы принять душ и освежиться, ведь сегодня рабочий день и понедельники никто еще не отменял.
Женщина – загадка с почти цыганским именем, хотя ничего сексуального в этом нет.
А он? Вроде бы сосед и говорят про него, что он едва ли не VIP- персона и работает где-то в какой-то фирме.
Черт-те, знает что!
Так какого же черта он разлегся на моей кровати и почти храпит?
Н-непонятно.
Вот именно, непонятно.
- Такая же, как все – лениво думал, проснувшись, сосед - или…
Он встал и опередил ее в стремлении сварить наикрепчайшего кофе.
Вчера что-то было, и смятые грязные простыни тому подтверждение.
Вечеринка.
Обычная вечеринка в обычном клубе у моего приятеля Данилы по кличке «Э», потому как он был тугодум и как Путин добавлял свое «Э» к любым словам.
Необычного из всего этого разве что эта ночь.
- Так как же вас зовут? – спросила я вместо приветствия, закуривая. Надо бы бросить эту вредную привычку, но что-то не дает уж который год.
Он не ответил, спросив какой кофей я потребляю: крепкий или…
- Черный как грех – был мой ответ.
Он рассмеялся, а мне стало чуточку обидно.
Или смех – намек на прошлую ночку?
-Ничего смешного я в этом не вижу – соизволила сказать я грубость.
- Ну, извини – бросил он, вяло реагируя на мои слова.
Ужасно, когда твоя жизнь рушится.
Безымянным мужиком, нет, красавцем фотомоделью с обложки журнала «Плейбой».
Узнать бы имя, но он не говорит. Нем как рыба.
 Или имя у него, может, тоже рыбье? – Например… Что в примере я не стала думать и разбавила кофе доброй порцией коньяка.
Сосед не удивился вовсе. Он вообще молчал.
Спросить что ли про вечеринку, как он там оказался. Нет, не стоит.
Черт, пора на работу! Если не пробки, может, успею вовремя.
Надо разобраться в шмотках, чтоб не шокировать лысеющего нашего директора, который постоянно бренчит о дресс-коде. Мол, скромнее надо быть и не высовываться.
Как же, если фигурка, куда уж хороша.
Ни кожи, ни рожи.
Особенно после пьянки и кутежа.
Не зря говорят, что «понедельник – день тяжелый».
Кое-что нашла, роясь в гардеробной.
Юбка так себе, а пиджачок едва сходится на животе. Сюда бы водолазку, но всякие блузончики и водолазки по моему мнению годны лишь для детей.
С грехом пополам одеваюсь и верчусь у зеркала, любуюсь собой.
Но все испортил сосед:
- Сюда не годится розовый цвет, надела б белую блузку.
Ишь, какой умник выискался! Хотя всего сутки знакомы, вернее ночь.
- Спасибо, я обойдусь без вашей критики – я все еще игнорирую то, что он меня зовет на «ты», а я его никак да еще на «вы» язвительно.
Та-ак, а он успел приодеться. И эта миленькая кофточка приятно облегала его фигурку настоящего мачо. Кстати, о чем это я? Не влюбляюсь ли?
Пора бы кричать караул, но я этого не делаю. Почти выпихиваю соседа и иду за своей маленькой тачечкой, типа «Фольксваген - жук».
Срабатывает сигнализация под легким нажатием кнопки.
Сажусь и лечу, разгоняя потоки авто.
                2
Встречала меня моя подруга Света. На вид ничего особенного нет. Так симпатичная мордашка и ба-а-льшой багаж знаний о мужчинах.
- Говорят, - пошла она в наступление – пока шеф за тобой не прислал, ты вчера отличилась.
Я вспоминаю вчерашний день и жутко краснею, выкладывая вот это:
- Так-так, ни слова о вчерашнем! Я и так жутко наказана. У меня жуткий бадун.
- Ты хоть знаешь, как его зовут? – живо интересуется Света, готовая дать парочку советов на эту тему.
Я улавливаю ее стремление помочь мне и перевожу разговор в другое русло:
- Шеф не спрашивал? И дай жвачку, своя закончилась.
- Какой шеф? Мы ни о том говорим! – подружка не сдает позиции и готовая выведать все, не смотря ни на что.
Небольшое отступление.
Светлана Цымбалистова. Она работает, как и я в одной небольшой заштатной фирмочке, не имея перспектив в дальнейшем. Но нам едва ли не единственным во всем коллективе безумно нравится наша работа и наш вечно недовольный директор. – Ван Ваныч Загарникучка (как в монологе Святослава Ещенко «Письмо президенту»), так мы зовем дрека за глаза. Ведь он действительно звался Иван Иванович Загарницын, и его беда была в том, что жена ревновала его к секретарше, довольно милой и неглупой девахе Алке, которой было под тридцать.
Я помахала своей рукой своему коллеге и другу Игорьку. Он для меня больше чем друг. Скорее как брат, спасительная жилетка.
- Томка, что ты натворила? – поражается он.
- Игорек, - начинаю я – если вы не успокоитесь, я не начну работать, и дрек меня уволит. Вы этого хотите?
- Нет. Мы серьезно. – Игорь Степаныч с надеждой взглянул на  Светку.
Ясно. Сговорились, пока меня не было.
- На тебя это не похоже.
- А что на меня похоже? – огрызнулась я, видя его серьезность – Еще, небось, спросите, пользовались ли мы презервативами? Нет, мы не пользовались.
- Нет, что ты. Это твое дело – пытался оправдаться Игорь, но я не церемонюсь еще больше:
- Конечно мое! И идите нах!..
- Ладно, за ланчем поговорим – и он уходит.
- Объясни, что все значит? – накинулась я на Свету. Наша беда была в том, что мы делили один кабинет на двоих.
- А, что? Я ничего, это все Игорь…
- Та-ак, все понятно, сговорились… Но зачем?
Я села за рабочий стол и, включив комп, деловито начинаю листать папку со сметами, делая вид, что они меня интересуют больше, чем разговор. Хотя от цифр уже раскалывается голова.
- Уберечь тебя хотим – добрая сторона Светы перевешивает плохую, где она б надавала тумаков за все «хорошее».
- Вот только не надо всего этого! Я не маленькая и сама справлюсь!
- Я тебе не верю, Томочка. И ты знаешь, что в компании с незнакомым мужчиной, да у себя чревато последствиями.
- Не язви. Мы начали еще в машине.
- Это уж слишком! – Света театрально закатила глаза.
- А ты? – издеваюсь я – Вспомни себя с Валеркой!
- Довженко – мой старый друг – защищается она.
- Друг! Ха-ха! – начинаю я смеяться – всего неделя знакомства!
- А ты могла бы хоть для приличия подождать денек, но нет же!..
- Меня спросили, да к тому же я была пьяна.
Дверь открывается и виднеется уже в проеме стриженная голова секретарши:
- Воробьева (это я), тебя вызывает Иван Иваныч.
- А по какой причине? – спросила Света, заранее зная ответ.
Ничего хорошего.
Я подымаюсь со стула, оправляю пиджачок и нехотя плетусь к выходу.
- Алла, скажи мне: какое у шефа настроение – пытаюсь я прощупать почву.
- Не важное. Он очень сердит. Срываются сроки поставок и все из-за тебя – равнодушно отвечает Алка, не сочувствуя ни мне, ни шефу.
- Но я не виновата, что принтер полетел! – взрываюсь моментально я.
- Вот ты и объясни это Иван Иванычу - невозмутимо продолжает секретарша.
                3
- Иван Иваныч, вы звали меня? – притворно - слащаво начинаю я, готовая, однако, сорваться из-за любого неосторожно сказанного слова, если таковое будет.  Так и вышло. Ван Ваныч начал с того, типа, как тебе не стыдно, позоришь компанию при честном народе, и если б не личная просьба Игоря Степаныча, то не видать мне работы как своих ушей. Ругал он больше для проформы, но мне стало не то что бы обидно, а досадно. Еще добавило злости то, что он сказал, чтоб отчет был готов к концу рабочего дня.
- Ван Ваныч, это немыслимо! Принтер только завтра починят!
Дрек заговорил опять про дисциплину в коллективе.
- Совсем распустились! Одни одежки на уме! Когда работать будем?
- Но, не я одна такая! Хоть Лидка, хоть Танька!
- Но никто не напивается как ты! Что Леонид-то Константинович подумает, какую фирму мы ему вверяем! Стыдно, должно быть.
- А мне нет! – на прощание я хлопнула дверью, не с треском, но ощутимо.
Меня заботило совсем другое. О работе я не думала.
С кем я переспала?
Вот, дура, имя не спросила! Хотя к чему мне это?!
                4
Светки не было в кабинете.
Я взяла чистый лист, перегнула пополам. На одой половине написала «Я», на другой «ОН».
Стала думать.
А что же подвигло меня на интимную близость?
Конечно он и его…
О пьянке не может быть и речи.
Встречный вопрос задаю ему.
Вряд ли алкоголь. А что еще?
Может быть мое тело.
Или я была поблизости в тот момент, когда ему хотелось?
Вот незадача! О любви здесь не упоминается нигде.
Пошла я тогда домой.
- Послушай, Светик, если ты будешь так пугать меня, подкрадываясь незаметно, то учти, плохо будет не только мне.
Света застыла на пороге с вопросом:
- Тебя не уволили? А то болтают всякое, я и решила пойти помочь с вещичками.
- Не дождетесь! Передай спасибо Игорешику!
- Хочу огорчить, но он звонил твоим предкам.
- Что-о?! Как он мог? Я без них бы справилась!
- Ну, извини – Света равнодушно пожала плечами и принялась за свою работу.
Я писала на листке очередной вопрос и злилась на всех.
Будет ли продолжение?
Он: вряд ли.
Она: такое невозможно (и море восклицательных знаков)!!!!!!!
Хотя сомнительно…               
                5
Я брела в пасмурности в поисках своего авто. Было сыро и ветрено для января, липкий снег мешал ходьбе и чувствовался осадок на душе, достаточный для похода к Даниле. Смысл переться в пустую квартиру и скучать, когда можно напиться!
Меня, пока отпирала дверцу, отвлек гудок мобильного.
Мама и из мертвых подымет, надо отвечать. А не дай бог не отвечу, иль батарея сядет, с милицией, как в старые добрые времена, приедет искать.
- Доча, - начала мама каким-то загробным голосом – нам Игорешка все рассказал. Это конечно твое дело, но папе не нравится, что ты так себя ведешь…
Снова-здорово! Опять морали! Опять нотации! Куда б от них деться?
Сначала Светка, потом Игорь, а теперь мама. Елена Евгеньевна была, то есть, нет, хорошая, но как все мамочки убила меня своей гипер-опекой. Ведь что она говорила про последнего кавалера, кажись, Димы? «Ах, да, я не сомневаюсь, что он – тебе пара. Но ты уверена в нем, что он тот, кто действительно нужен тебе?» Будто я с ним собиралась к алтарю, смешно!
И самое противное то, что у нее противная манера говорить отвратительно-разумные вещи, какие сбываются с точностью до наоборот.
- Ма, давай не будем об этом. Я устала. – прерываю я затянувшийся материн монолог. Понятно, что мама обиделась, не думая, понимаю это и говорю – Ты ведь не только морали читать звонишь? Я же тебя знаю!
- Конечно – ответила мать дрогнувшим голосом – Ты хоть знаешь, как ЕГО зовут? И я думаю, что его родители не одобрили б такого поведения. Твоя бабуля была в шоке, вызывали скорую, но тебе же не интересно, что бабуля в свойстве с его теткой.
- Какая бабушка! Какая тетка! Мам, что за бред ты несешь?!
- Ты не слышишь меня… Фамилия Пятигорский тебе ничего не говорит?
- Нет. Ма, я мерзну на улице! – жалобно начала я возмущаться.
- Леонид Константинович Пятигорский, между прочим, он твой сосед.
В шоке я выронила еще говорящую трубку и вспомнила шефовы слова: «Но никто не напивается как ты! Что Леонид-то Константинович подумает, какую фирму мы ему вверяем! Стыдно, должно быть.»
Ну, мамуля, спасибо, удружила!
И че теперь делать мне??? Ума не приложу.
Ведь он серьезный мужик, напарник шефа и мой теперь непосредственный начальник. Я вспомнила корпоратив, что именно мы тогда праздновали слияние двух компаний, а я нажралась, как свинья.  Что он обо мне подумает? Что я недалекая, шлюха, и к тому же алкоголичка? Хотя и Леня хорош. Соблазнил меня и в кусты, не объяснив ничего.
                6
- «Э», налей моего любимого – попросила я, даже не поздоровавшись. Придвинув полупустую пепельницу, молча закурила. Это было единственное заведение, где еще можно было курить.
- Что вчера было? – спросил Данила, смешивая в шейкере компоненты для моего коктейля.
- Я не хочу об этом говорить  – отвечаю я и пересаживаюсь за дальний столик, получив бокал с соломинкой. После прошу официанта принести бутылку коньяка.
- Не слишком ли много для тебя, Тара?
Передо мной возник Кирилл. Тот, кому я была должна деньги за ремонт машины. И который любил меня по своему и жалел, называя Тарой на цыганский манер живущих в Цыганской Слободке. Его мать была известной на всю округу колдуньей, а моя мама была ее постоянной клиенткой.
- Я сама знаю, что для меня надо – ответила чуть резко я – Если ты о долге, могу хоть сейчас отдать.
- Сейчас речь не о долге, а о тебе.
И он туда же! Ненавижу!
Хотя в принципе я против него ничего не имею, но учитывая мое состояние, ко мне лучше не подходить. А они все-все-все этого не понимают и лезут в мою жизнь с мылом, якобы для моего блага!
У них все хорошо, а я потихоньку впадаю в депрессивное состояние, которое не заглушить вином и никотином.
- Поехали ко мне, поговорим – просит Кирилл – Тебе нужно успокоиться.
- Мне надо сейчас, чтоб вы отвалили от меня. Разве непонятно чего я хочу?!- я встала и нетвердой походкой двинулась к выходу, по пути задев парочку столиков. Легкий пластик тут же грохнулся на пол, наделав немало шуму и преградив путь Кире.
- Тара, погоди! Поедем ко мне.
Так волею случая я оказалась у него дома.
                7
Агриппина ждала ответа на поставленный вопрос.
Я не сразу смогла собраться с мыслями и желала страстно одного, чтоб уйти, но оставалась на месте, увлеченная страхом и любопытством.
- Нет. Но что вам известно про меня? – переспросила я.
- Многое. Я вижу, как ты сомневаешься – она с минуту вглядывалась в свой магический шар, стоящий на круглом столе, что по середине комнаты – в тебе сокрыта большая сила, но настанет день, когда ты ее познаешь. Ты скоро станешь матерью, а это означает нечто большее, чем тебе кажется на самом деле.
- Стойте, я не поняла, - я в миг протрезвела и говорю гадалке – что я – Пейдж Меттьюс и поверю в подобную чушь? Ну, какая с меня ведьма?!
- Самая настоящая, я помогу тебе ею стать, если ты захочешь. – туманно отвечает Агриппина – в тебе сокрыт огромный потенциал, который тобой не использован до сих пор.
Что за бред! Я не верю. То есть верю в сверхъестественное, в магов и колдунов, даже обожаю сериал «Зачарованные», но никогда не думала, что могу быть как они.
Я поделилась своим неверием с ведьмой, но она отмела мое возражение.
- Я тебя понимаю, в такое нелегко поверить, но придет время, и ты все поймешь.
Та-ак, а сейчас начнутся вопросы, как у Гарри Поттера, не замечала ли я за собой ничего необычного. На это я ответить не смогла б. Мое поведение более чем обычное.
- Я вам не верю, и вообще мне пора домой.
Из всего этого меня мучил особенно такой вопрос: как она определила мою «беременность», если меньше суток назад я была на корпоративе?!
Это мне не давало покоя. Я села в машину, подгоняемая резкими порывами ветра, имевшими сверхъестественное значение и, отъезжая, услышала:
- Берегись, кто-то желает твоей смерти! Он сильный колдун!
Больше я ничего не слышала.
                8
Леонид Константинович сидел в своем новом кабинете и занимался привычными делами: что-то писал, часто подписывал, не читая,  документы и кому-то иногда звонил. Делал он все это на автомате и думал, не о работе, а о прекрасной Таре, что запала в душу, то есть обо мне.
Он знал мало что обо мне и этого ему было недостаточно.
Леня снял опять телефонную трубку и набрал номер. Пошли гудки.
- Алло – ответили на том конце провода.
- Алла, я хочу – начал уверенно шеф – попросить вас об одном  крайне деликатном деле.
- Для вас, дорогой Леонид Константинович, все что угодно.
- Хорошо. Сможете мне доставить личное дело Тамары Воробьевой?
Алла немного задумалась, осмысливая просьбу, и согласилась.
- Будет сделано, не переживайте, босс, ни одна душа не узнает.
Она взялась за это дело с присущим всем секретаршам рвением и любопытством.
Алла прекрасно понимала кто такой Пятигорский и кто такая я, и так же понимала, что хорошего мне не светит. По крайней мере в ближайшее будущее.

                2 глава
Я попала в больницу смешным образом. Вроде и банально, врезалась в бордюр, возвращаясь домой от Кирилла, но при этом ударилась головой в лобовое стекло, не говоря о других повреждениях. Как машина осталась «цела», я не понимаю. Что меня спасло?
Волшебство, скажете вы. Но я не верю. Машина-то цела, а я нет.
Зато могу подумать, не отвлекаясь на работу.
Кто может желать мне смерти?
Врагов у меня нет. Хотя в прошлом я многим людям насолила.
Но сейчас – то мне не за что мстить. Все осталось в прошлом.
Если только за красивые глаза.
(Шутка!)
Ведьма сказала, что он колдун, и, вспомнив «Зачарованных» подумала, что обряда инициации у меня не было, и непонятно кто бы мог предположить, что я имею отношение к ведовскому делу.
Может мои способности были всегда во мне?  Я их просто не замечала, думала о каких-то случайностях. Может, этот ветер жил во мне всегда, и открываемые форточки не случайность? Мне бы надо это все выяснить, почитать бы какие книги, залезть в интернет. Пока могу довольствоваться только сериалом, который ничего не дает.
Хотя все может быть, и этот человек мне мстит по другой причине, и ведовство тут не причем.
Много вопросов и нет ответов.
                ***********
Это было ужасно. Они плакали втроем. Боль выплескивалась наружу со слезами, оставляя после себя хоть какое-то облегчение.
Он появился невидимкой и убедился, что все пока идет по плану. А слезы, они-то скоро утихнут. Он коснулся рукой их голов, и три сестры дружно засопели, улыбаясь во сне.
Тогда Лео укрыл их большим одеялом и вознесся на небо…
Я выключила телевизор и улеглась поудобнее, желая подремать, пока кто-нибудь не потревожил.
- Вот это кино! Что показывают детям?
- То, что нравится тебе,  – ответила Юля, появившись в дверях - Ты-то как?
- Не напоминай мне об этом. Эти фразочки, типа: «Ты как» иль «Ты скоро привыкнешь» мне изрядно надоели.
- Ну конечно! Ты ж у нас было, замуж собралась, да разобралась – Юля улыбнулась и окинула взором мою одноместную палату для vip- персон, отданную мне ее стараньями. Телевизор, тумбочка и холодильник.
- А что больных мало, и ты зашла ко мне? – пропускаю я замечание по поводу неудавшегося замужества.
Юлия, моя родная кузина, работала медсестрой в отделении травматологии и была самой-самой… Доброй и человечной. Больные любили, начальство уважало.
- Да так, пока перерыв, сказать, что к тебе посетитель.
- Если кто-то из моих, то не пускай.
- Так это твой братишка, Женька.
Как?! Когда?!
Много мыслей роилось в голове.
Не смотря, на сложные взаимоотношения, я любила его больше всех в семье.
Я в жутком волненье встаю, а голова-то кружится, прибираю койку.
- Да не суетись ты, сеструха. Я ненадолго.
А он все тот же, не изменился, не взирая на разницу в годах. Такой же высокий, смуглый и наглый красавец.
- Ты откуда и куда? – спрашиваю я.
- Да так, пока перерыв…
Мне стало смешно, и я смехом прервала его на полуслове. Не сговариваясь с Юлькой, он произнес ту же фразу.
Воробьев дождался, пока я успокоюсь и спросил о моем здоровье.
-… Вот так я не избежала встречи со столбом, но машина, как ни странно цела, а я нахожусь здесь под Юляхиным крылом  – докончила я свою невероятную историю, умолчав, однако о том, что была в гостях у шаманки  и что сама стала ведьмой.
- Все понятно с тобой. И долго ты будешь валяться в больничке?
- Не знаю. Что мы обо мне, да обо мне! Расскажи, где так долго пропадаешь.
- Целых пять лет… Москва, бизнес…– произнес он таинственно и немного страстно, не по-братски склоняясь надо мной. Я увиливаю от него и достаю с пакета, принесенного им, яблоко.
И так странно говорю ему:
- Знаешь, я вот думаю, что я не дочь своих родителей, что меня подобрали на улице.
- Такое вполне возможно – задумчиво произнес Евгений, будто обрадовавшись.
- Да ну тебя! Я серьезно!
- И я серьезно.
Его присутствие напомнило о Светкином отсутствии, ведь они дружили на уровне флирта. Я пыталась ей дозвониться, но телефон молчал.
Где же она пропадает?!
                2
Моя мама пыталась пробиться ко мне, но это было невозможно. И потому она пошла к моему доктору узнать все из первых уст, так как не вполне мне доверяла.
Доктор не удивился такой реакции и спокойно так доложил, что волноваться не о чем.
- Не волнуйтесь вы так. Все ведь нормально. Как будут готовы анализы, так выпишем.
- Что-то случилось? – забеспокоилась Елена Евгеньевна.
- А, вы про анализы? Так это скорее для вашего успокоения, чем для надобности.
Зазвонил телефон. Иван Денисович взял трубку. За это время пока Ложкин беседовал, мама многое успела передумать. И попросила после окончания разговора:
- Можно ее навестить? Вроде Юля говорила, что нельзя. Так может, вы позволите?
- Конечно, - улыбнулся док – я вас провожу. Дочка почему-то настроена против вас агрессивно.
- Да, у нас сложная семейная ситуация и Томочка в ней виновата сама.
Док первым вошел в мою палату и спросил:
- Как вы себя чувствуете, барышня?
- Дочка, что с тобой? – не удержалась мама, входя следом за врачом.
Я умышленно не отвечаю на ее вопрос, обращаясь к Ложкину:
- Иван Денисыч, ну когда вы меня отпустите?
- Скоро, очень скоро. Ну, я вас оставлю, дела-с.
И он уходит.
Мы остались одни.
Минут пять молча разглядывали друг друга, будто прицениваясь и собираясь с мыслями.
Я сконцентрировалась мысленно на ветре и открыла окно. Немного стало легче, но то, что я собиралась рано или поздно сказать ей, выплеснулось в потоке сильного воздуха.
В снежной круговерти мать пытается справиться с оконным шпингалетом, на что я реагирую криком:
- Оставь в покое окно, не бойся, не простужусь. Мне надо с тобой серьезно поговорить.
Ветер умолк, прижался к стене, будто ластившаяся кошка, и стало очень тихо.
- Что случилось? И почему такой тон? – строго проговорила она, давая тем самым понять, что не яйца курицу учат и, садясь на стул подле кровати.
- Мам, я давно хотела спросить - почему вы такие? Почему вы не можете понять, что я давно выросла с-под опеки? Погоди – я пресекла ее стремление возразить и продолжила – не спорь. Я устала от всего этого, мне двадцать пять, ни жизни, ни любви. Почему? Почему я для вас только эксперимент гипер-опеки? Жаль, я не ушла вслед за Женькой. Я поздно поняла и жалею теперь.
- Ах вот как? – воспользовавшись паузой в моем монологе начала мать – Мало ль мы вас жалели, любили, отказывали в чем? И вот на лицо черствая неблагодарность. Сын уехал, для тебя мы враги какие. Это не так. Мы любили вас и заботились о том, чтоб вам было хорошо, чтоб вы ни в чем не нуждались… - бла-бла-бла и бла-бла-бла…
Извечная проблема отцов и детей. Ссоры да споры.
Я невольно вспомнила покойную Прюденс Холливелл, которая заботилась о сестрах после смерти Гремс, но они не приняли такой заботы и в итоге – одна полюбила Ангела, а младшая вышла замуж за Демона. Мне стало чуточку жаль мамку, но я не выдала своих чувств.
- Послушай меня, будь вы немного построже, да хоть бы и наказывали… ничего бы не произошло. Вы виноваты, а не я.
- Так что же ты хочешь… от меня? – спросила Елена Евгеньевна дрогнувшим голосом, устав уже от сего неприятного разговора.
- Просто банально забыть про меня, будто я не ваша дочь. Меня нет и все.
- Как забыть про тебя? Ты нам не чужой человек и нам небезразлично все, что с тобой происходит. Твоя выходка в клубе, например…
- Мам, не поминай об этом. Я и так наказана.
Про беременность я вообще молчу. Это будет тайной для всех, даже для Леонида.
- Ладно – пошла на компромисс быстро отходчивая мама – ты успокоишься, и мы обязательно поговорим.
- Я все сказала. Повторять не буду. Прощай.
Ветер снова поднялся и захлопнул за уходящей женщиной дверь.
                3
На следующее утро, где-то в районе пяти, я проснулась с чувством жуткой тошноты, грозящей вылиться во рвоту, и я недолго думая, побежала в туалет.
Одно пророчество началось сбываться.
Что мне делать?
Примерно до обеда я пыталась справиться с собой, думала, успокаивая себя, что виновна авария, сказалось «мозготрясение», но доктор развеял мои сомнения напрочь.
Он буквально влетел в палату с известием, что я скоро стану мамочкой.
- Как? – соизволила я сделать вид, что очень удивилась.
- Мы сами в шоке. Ошибки быть не может. Хотя удивительно, что при таком маленьком сроке анализы выявили это.
- Теперь понятно, почему меня тошнит – усмехнулась я, чувствуя всю глупость положения. Ну, Лео, молодец, удружил!
- Надо опять вас осмотреть. Вдруг авария и тем более лекарства оставили след на плоде – более оживляется доктор, будто он и есть отец еще не рожденного ребенка.
- Полноте, доктор, не стоит. Я буду делать аборт.
- Но почему? – как-то сразу скис Иван Денисыч – Материнство – прекрасный шаг и благородит женщину. Как Максим Горький говорил: «Славьте женщину, чье имя – мать».
- О док, давайте оставим бесполезные разговоры! Я все решила и не хочу, чтоб МОЙ ребенок чувствовал вину за то, что я никчемная мать.
- Вы, барышня – перешел он на обычную манеру свою так говорить со мной, что импонировало мне – будете прекрасной мамой, я не сомневаюсь в этом ни сколечко. Только не избавляйтесь от дитя.
Как же док был  не далек от истины! Сам того не подозревая, попал в точку. Я буду нежно любить сыночка, но сейчас, не зная этого, думала о том, чтоб навсегда вытравить Лео из своей памяти, даже ценой маленькой жизни, что уже зарождалась во мне.
И я решила, что сразу же после выписки займусь этим, предварительно уволившись с работы.
                4
Мама полагала, как и все мамы на свете, думающие, что знают, что их деткам надо; что во мне сидит бес, от которого надо избавляться любыми методами, опять-таки для моего же блага. Я совершала множество ошибок, что вменялось ей в вину по причине недосмотра. И ей бы, матери, не хотелось бы, чтоб я окончательно погибла.
Она не считала себя в этой ситуации виноватой, зная, что как мать, она поступает правильно, заботится обо мне и опекает. А я, не смотря на это, становлюсь все более распущенной.
- Что я делаю не так? – тысячу раз вопрошала она себя, не находя ответа.
О, горе, горе тем, кто был связан со мною!
                ………………………………..
Предки сидели в столовой и пили чай, попутно беседуя обо мне. Из своей комнаты приковыляла бабушка, ради такого случая покинувшая свою уютную спаленку, бывшую до этого детской, где спали я и Женька.
- И что будете делать? Решать надо этот вопрос, да поскорее – бабка шумно хлебала чай, чавкая блинами.
- Да не мешало бы поставить точку – сказал отец, отставляя чайную ложечку и, обмакивая блинчик в варенье.
- Ох, сгубилась девка!  Совсем от нас отреклась! Это как понимать? – разошлась мать, в сильных чувствах резко отодвинув чашку с чаем.
- Перебесится и все поймет. Такое ведь не первый раз – проговорила мудрая бабуля, слегка сочувствуя мне. Но от ее сочувствия мало было толку.
А папа вдруг рассердился:
- Довоспитывались! Это все ваше женское воспитание! Дожалелась! И как мы теперь людям в глаза смотреть будем?
- Люди, люди! Тут не о людях думать надо, а о дочери! – отвечала Елена столь же сердито – Подумал бы как повлиять на ситуацию.
- А может с ней еще раз поговорить? – предложила бабуся, но ее не услышали. Папа с мамой принялись спорить с друг другом, выискивая из памяти все свои вины и погрешности в воспитании.
- Да, я думаю о людях, с которыми мы общаемся, работаем.
- А о нас ты не думаешь! Тебе внешняя респектабельность важнее, чем сохранение семьи!
- Все, хватит – поставил точку Валентин Петрович – пойду и поговорю с Тамарой, одумается еще.
- Только не навреди, только не навреди – шептала мама, а бабка тихонько крестилась и бормотала молитвы, известные ей одной.
                5
Я сидела буквально на «чемоданах» и ждала главного. Больничного листа. Хотя он-то мне не очень нужен, но правила есть правила. Подарю сей лист на прощание Ван Ванычу и до свидания.
Юляха отсутствовала недолго и вскоре принесла заветный документ.
- Ну, удачи, и не попадай больше сюда никогда.
- Спасибо вам за все.
Я вышла с сумкою на улицу и поймала такси. Было лень тащиться на остановку и ждать маршрутку.
Сев и назвав адрес, я открыла окно. Было ветрено и холодно, но меня тошнило. Я не думала ни о чем и даже не заметила, что такси прикатило аккурат к моему дому.
- Вот мы и приехали.
- Так быстро? – удивилась я, протягивая водиле деньги за проезд.
- А ты как думала. Могла бы и пешком дойти.
- Вот еще! Заработал денег и недоволен тут.
Водитель посмеялся немного и уехал, обдав меня снежной пылью.
Что ж, вперед к приключениям, Пейдж Меттьюс!
Акт возмездия начался.
Если верить Агриппине  - я ведьма, а значит, многое могу.
Да здравствует магия!