Последний год СССР

Начинать работу в создаваемом с нуля аппарате Президента СССР было непросто по нескольким причинам: я был утвержден в качестве заместителя начальника отдела, а начальника не было даже на примете и не было самого отдела - ни людей, ни штатного расписания. Не было никаких технических средств, концепции построения информационной системы, даже кабинета для меня не было.

По-видимому, структура аппарата Администрации Президента СССР была скопирована со структуры аппарата Совета Министров СССР, где вся организационно-распорядительная работа велась через подразделения Управления делами.

В структуре Администрации Президента СССР были обозначены Президентский совет, Совет безопасности, некая группа аналитиков, Общий отдел и Управление делами Президента.

Все, что было вне Управления делами, занималось главным образом обеспечением политических маневров М.С.Горбачева, реагированием на происходящие в стране события, а не разработкой каких-либо целей, долгосрочных программ, идей, могущих консолидировать многонациональную страну вокруг совершенно нового для нашего государства должностного лица - Президента.

Управляющим делами Президента СССР был назначен Евгений Иванович Быстров, бывший начальник Мосгорплана, очень энергичный и предприимчивый человек. Позднее Е.И.Быстров стал большим бизнесменом, но свои дела никогда не рекламировал, всегда держался в тени.

Замом у Быстрова был Владимир Николаевич Пансков, доктор экономических наук, довольно молодой, большая умница и очень приятный человек. Интересна его судьба: после краха горбачевской Администрации В.Н.Пансков был назначен первым заместителем Министра по налогам и сборам. Примерно через год (может год с небольшим) он был арестован по обвинению в хищениях и взяточничестве в особо крупных размерах, посажен в Лефортовскую тюрьму (кстати, все кто более или менее близко знал Панскова, ни на минуту не поверили в выдвинутые против него обвинения). Через год В.Н.Пансков из тюрьмы был освобожден за отсутствием состава преступления и почти сразу после освобождения из тюрьмы назначен ... Министром(!) финансов Российской Федерации.

Е.И.Быстров поддерживал меня во всех делах и начинаниях.  Он познакомил меня с тогдашним Председателем Госкомитета СССР по вычислительной технике и информатике Борисом Толстых, с помощью которого я приобрел практически по бросовой цене около 400 ПЭВМ AT-286 (386-е машины тогда только появились), матричные принтеры, много телефонных и факсных аппаратов.

Е.И.Быстров выделил деньги на приобретение через фирму “Ксерокс” нескольких копировальных аппаратов разной производительности, дал разрешение на создание при отделе малого предприятия, имеющего своей задачей разработку программного обеспечения для подразделений Администрации.

Дело пошло динамично и меня довольно быстро утвердили в должности заведующего Техническим отделом. К должности прилагалась персональная “Волга” из гаража Совмина СССР с двумя сменными водителями, дача в Жуковке, телефоны правительственной связи АТС-1 и АТС-2, а также “ВЧ”. Госномер на закрепленной за мной автомашине давал право въезда в Кремль без предъявления документов.

Большое внимание я уделял проработке концепции строительства и развития комплекса программно-технических средств (КПТС) для получения и обработки информации, требующейся работникам и руководству Администрации Президента СССР. К весне 1991 года краткая “Концепция” была подготовлена и передана мною руководителю Администрации В.И.Болдину. И ему, и Е.И.Быстрову этот документ понравился, что позволило существенно активизировать работу моего отдела и Госкомитета СССР по вычислительной технике.

К сожалению, техника тогда была очень слабой, построить электронно-вычислительные сети можно было или на основе очень громоздких ЕСовских машин советского производства, или на импортных машинах тупикового направления типа “Ванг”. Хотя уже объявили о AT-486, появились РИСК-процессоры, лазерные принтеры. Пока еще отсутствовали достаточно надежные средства коммуникации, связи, обработки и копирования текстов.

В разработанной мною “Концепции” предлагалось  пойти по линии технического и технологического сотрудничества с западными фирмами “Майкрософт”, “Сименс”, “Алкател”, “Ксерокс”, “ИБМ” и других. Но все это крутилось очень медленно, начальство плохо понимало, про что я говорю - компьютеры тогда были в диковинку, работать на них в аппарате госуправления никто не умел и их возможностей почти никто не знал.

И еще одно - очень мне хотелось создать в Кремле Ситуационный центр, что нашло отражение в предложенной мною “Концепции”. По этому вопросу я вышел на единственного в то время обладателя Ситуационного центра - Первое главное управление КГБ СССР и его начальника Леонида Владимировича Шебаршина. До августовских событий 1991 года состоялось несколько встреч со специалистами-компьютерщиками и аналитиками из ПГУ.

23 апреля 1991 года Горбачевым, как представителем союзного центра, и руководителями ряда союзных республик было подписано так называемое “Заявление 9 + 1”, в котором декларировались принципы нового союзного договора между республиками СССР. Была слабая надежда, что подписание “Заявления” положит конец все более обостряющемуся конфликту между Ельциным и Горбачевым.

Забавно, но Ельцина, с его оголтелой демагогией и постоянным пьянством, на Западе объявили лидером сторонников решительного продолжения курса реформ, а Горбачева, развязавшего всю эту политико-экономическую вакханалию, стали называть консерватором и требовать, чтобы он ушел в отставку. Видимо стало ясно, что в разрушении СССР Горбачев свой ресурс уже исчерпал, себя в народе полностью скомпрометировал, между тем, как популизм вынес Ельцина на гребень “демократической” волны.

В июле 1991 года произошла реорганизация аппарата Администрации Президента СССР. Функции моего отдела существенно расширили, он стал заниматься некоторыми вопросами правительственной связи, обычная телефонная связь в аппарате тоже была подчинена мне. Отдел увеличился и по численности, в нем появился один действующий генерал, несколько ученых со степенями.

25-26 июля 1991 года состоялся последний Пленум ЦК КПСС, на котором практически впервые в полный голос зазвучало требование о проведении осенью 1991 года внеочередного съезда КПСС, смене руководства партии и, в первую очередь, М.С.Горбачева на посту Генсека.

К августу 1991 года экономическое положение в стране снова резко ухудшилось. Уже состоялось предательство наших сторонников и “Альфы” в Вильнюсе, когда тех, кто по явному указанию Горбачева хотел придавить литовских националистов, вдруг сделали душителями свободы прибалтийских народов.

Горбачев уехал в отпуск в новехонькую резиденцию в Форосе. После его возвращения из отпуска предполагалось подписание нового Союзного договора между республиками СССР, так как народы Советского Союза на референдуме весной 1991 года потребовали сохранения Союза.

Перед отъездом в Форос, и я в этом более чем уверен, Горбачев поручил остающимся в Москве В.И.Болдину (руководитель аппарата Президента), Г.И.Янаеву (вице-президент), В.С.Павлову (премьер-министр), В.К.Крючкову (Председатель КГБ), Д.П.Язову (министр обороны) и Б.К.Пуго (министр внутренних дел) попытаться разрулить сложившуюся ситуацию и силой вернуть страну на путь социалистического развития.

В июле 1992 года бывший Предсовмина СССР В.С.Павлов подтвердил это, заявив журналистам:
- “Вечером 17 августа я полчаса разговаривал с Горбачевым по телефону. Он был в курсе всего происходящего”.

А вот что пишет в своих воспоминаниях бывший первый секретарь МГК КПСС и член Политбюро ЦК Ю.А.Прокофьев.

Идея о введении в стране чрезвычайного положения впервые прозвучала в марте 1991 года на совещании у Горбачева, на котором была образована комиссия под руководством Г.И.Янаева и в которую вошли практически все члены будущего ГКЧП. Комиссией по поручению Горбачева были проработаны формы и порядок введения чрезвычайного положения в стране.

Ю.А.Прокофьев утверждает: “…Горбачев был инициатором разработки документов о введении чрезвычайного положения в стране и, в сущности, весь состав ГКЧП сформирован им”.

В мае 1991 года Президентом СССР М.С.Горбачевым был подписан Указ о порядке введения чрезвычайного положения в отдельных регионах и отраслях народного хозяйства страны, который сразу же был опубликован. Интересно, что этот Указ был согласован с Б.Н.Ельциным и не вызвал у него никаких возражений. Ельцин сделал только одно замечание – Указ должен действовать  в течение только одного года.

Утро 19 августа 1991 года было пасмурным и дождливым. Мы с Люсей находились на даче в Жуковке. Я встал как обычно, часов в семь, и пошел в ванную мыться-бриться. Вдруг услышал крик Люси:

-“Боря! Скорее иди сюда, тут такое! ”

В голосе Люси слышался сильный испуг. Я вбежал в комнату, подошел к работавшему телевизору и услышал, что Горбачев болен, а власть в стране взял в свои руки только что созданный Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению. На экране показывали стол, за которым сидели члены ГКЧП во главе с хлюпающим носом Г.И.Янаевым, зачитывали постановление о введении в стране Чрезвычайного положения, а затем на экране появлялась сцена танца маленьких лебедей из балета “Лебединое озеро”.

О Гене Янаеве я знал по работе в комсомоле. С 1968 по 1980 год он был председателем Комитета молодежных организаций СССР, который подвизался при ЦК ВЛКСМ, человеком простому люду недоступным, очень европеизированным, и уже тогда, если говорить  по большому счету, не коммунистическим. Еще в 1970-1975 годах эта команда начала жить фактически по своим законам. Ходили слухи, что Янаев был неумерен в употреблении спиртных напитков.

Это было время первых поездок советских молодых людей за рубеж по линии Бюро международного молодежного туризма (БММТ) “Спутник”. Тот, кто имел выходы на эту контору, имел многое (конечно, многое по меркам тех времен). Янаев все это возглавлял, был законодателем стиля и методов общения нашего комсомола с молодежью стран соцлагеря.

На экране телевизора 19 августа 1991 года вице-президент СССР выглядел то ли очень простуженным, то ли (и это скорее всего) сильно с большого похмелья.

Около восьми утра за мной приехал мой водитель Саша Новокрещенов, который рассказал, что в Москву ночью введены танки, на улицах войска и очень много народа. Мы поехали в Москву. Включив приемник, случайно поймали радиостанцию “защитников” так называемого Белого дома, которая истерически сообщала, что она ведет передачу из подполья.

У Белого дома с утра начала собираться толпа народа, которая вроде бы как защищала его в течение последующих нескольких дней.

Вот что писал об этих “защитниках” очевидец, депутат Верховного Совета СССР созыва 1989 года Б.И.Олейник. “Кроме посвященных из окружения Ельцина были и самотечные люди, и некоторые депутаты обоих парламентов, наивно поверившие в воззвания подпольной радиостанции. Но ведь заметную часть “защитников” составляли - и это уже не секрет - особи, споенные дефицитной водкой, в изобилии поставляющейся воротилами теневой экономики. Теневики, перепуганные тем, что новые власти наступят на хвосты, не жалели ничего, вплоть до пачек денег, которыми рэкетиры оплачивали “патриотическое” буйство толпы”.

А уже 22 августа, когда машина выезжала с Кутузовского проспекта на мост через Москва-реку, можно было видеть, как над зданием Верховного Совета РСФСР развевается трехцветный флаг, который у большинства из нас в то время ассоциировался с флагом воевавших против Красной Армии на стороне немецких фашистов дивизий генерала-предателя Власова.

24 августа 1991 года еще официально не утвержденный в правах российского государственного флага триколор был поднят над 14-м корпусом Московского Кремля (здесь тогда размещалась официальная резиденция Ельцина). А над первым корпусом Кремля, совсем рядом, продолжал развеваться красный флаг погибающего СССР. Такое сочетание вызывало какие-то нехорошие чувства, казалось диким и противоестественным.

Нас, руководящих работников Администрации Президента, утром 19 августа срочно собрал у себя в кремлевском кабинете В.И.Болдин, объявленный впоследствии главным организатором ГКЧП, и рассказал, что происходит и почему. Он сказал, что СССР на пороге развала, Горбачев находится в недееспособном состоянии, поэтому решено ввести Чрезвычайное положение, создать комитет по управлению страной в кризисной ситуации.

Но дальше разговоров дело так и не пошло - у членов ГКЧП не хватило воли и решительности перейти от  слов к делу. С 1964 года, когда от власти отстранили Н.С.Хрущева, прошло всего 17 лет, но руководители партии и государства, да и КГБ за это время сильно измельчали.

Армия не знала, на чью сторону ей встать, а так как Горбачев со своей компанией себя давно уже скомпрометировал и перед народом, и перед армией, то она и народ встали на сторону Ельцина, который говорил вроде бы правильные речи, был за ликвидацию привилегий чиновников и что-то делал, да и сам вроде бы отказался от привилегий, перешел лечиться в районную поликлинику, ездил не на правительственном “ЗИЛе”, а на стареньком “Москвиче” и даже вышел из КПСС.

Народ буйствовал на улицах, строил баррикады из троллейбусов, заборов и другого попавшего под руку материала. Несколько подвыпивших мужчин, пытавшихся закрыть смотровые щели двигавшейся в тоннеле под Кутузовским проспектом БМП, погибли (это были 23-х летний Дмитрий Комарь из Подмосковья и москвичи - Владимир Усов 37 лет и Илья Кричевский 27 лет).

БМП управляли молоденькие, растерявшиеся от происходившего, недавно призванные в армию пацаны.

Поняв, что навести порядок в стране ГКЧП так и не решилось, Горбачев, как он потом объяснял, на чердаке своей новейшей, только что принятой в эксплуатацию Форосской резиденции отыскал старенький, якобы завалявшийся среди разного хлама, чуть ли не детекторный приемник, включил его и с ужасом вдруг узнал, что в стране имеет место попытка государственного переворота.

М.С.Горбачев вернулся в Москву. При встрече он выглядел очень бледно, видимо боялся, что вместе с ГКЧП выкинут из власти и его.

Нетрезвые мужики, попавшие под БМП, были удостоены звания Героев Советского Союза, вроде как уравнены в подвиге с Гастелло, Матросовым, Зоей Космодемьянской и многими другими, отдавшими жизнь за Родину и посмертно удостоенными этого высокого звания.

Была запрещена деятельность КПСС и объявлено о национализации всей ее собственности. Поразительно, но против этого не запротестовал ни один секретарь ЦК КПСС, ни один завотделом ЦК, секретарь обкома. Не протестовал, кстати, ни один из руководителей КПРФ.

Все члены ГКЧП были арестованы, началось следствие, которое продолжалось около двух лет. Предъявить людям, которые хоть как-то попытались предотвратить гибель великой державы, так ничего и не смогли.

Вскоре после организованного Ельциным осенью 1993 года расстрела Верховного Совета РСФСР их всех амнистировали.

В 1991 году Администрация Президента СССР не имела своего здания, располагалась почти полностью в здании ЦК КПСС (в доме №4 на Старой площади). Когда 23 августа толпа окружила здания ЦК, я находился внутри здания. Здесь у меня были сложены компьютеры, ксероксы, много другой техники и расходных материалов. Захват здания возглавлял управляющий делами Моссовета Музыкантский.

        По внутренней радиосети несколько раз передали его обращение к сотрудникам аппарата ЦК:
- “По распоряжению Председателя Моссовета (тогда им был Г.Х.Попов) и по согласованию с Президентом СССР все должны покинуть здания до 17-00. Те, кто останется в зданиях после семнадцати часов, будут арестованы, личная безопасность им не гарантируется”.

Никто из руководства ЦК даже не попытался организовать какое-то сопротивление захвату, хулиганским действиям толпы, одернуть людей, плевавших в лица выходящих из подъездов женщин.

Аппарат ЦК, как и вся партия в целом, сами идеи социализма были преданы и Горбачевым, да и всем высшим и средним руководством ЦК. Но нельзя забывать, что это было уже новое руководство, полностью сформированное Горбачевым и его сторонниками, видимо полностью находящееся под его влиянием и не заинтересованное в сохранении КПСС и ее собственности.

Я связался с Е.И.Быстровым, попросил его выйти на Управляющего делами Моссовета  Музыкантского и организовать какие-то охранные мероприятия по помещениям, в которых было складировано имущество Администрации Президента СССР. Переговоры с Быстровым я вел часов до трех дня. Потом они, Быстров и Музыкантский, приехали на Старую площадь.

Мы договорились, что двери помещений, занимаемых подразделениями аппарата Администрации Президента СССР, будут опечатаны специальной охранной грамотой, заверенной личной подписью Музыкантского. Музыкантскому быстро надоело это занятие, он подписал мне стопку охранных грамот и уехал. Дальше эти листы я клеил уже один.

Охрана зданий ЦК КПСС была поручена курсантам средней милицейской школы не то из Воронежа, не то из Орла. Молодые двадцатилетние ребята болтались по зданиям ЦК с автоматами, оснащенными двумя рожками, перевязанными синей полиэтиленовой изолентой. Уборщицы потом рассказывали, что за три дня, в течение которых в зданиях ЦК безраздельно хозяйничали демократы, из туалетов было извлечено совершенно невероятное количество пустых винно-водочных бутылок, а из корзин для мусора - использованных презервативов.

Нужно было срочно вывозить всю компьютерную и иную оргтехнику из здания ЦК КПСС, так как я очень боялся за ее сохранность. Пропуска на вывоз техники мне подписывал Александр Игоревич Абрамов, заместитель начальника Бюро информационного обеспечения Администрации Ельцина. Мне повезло - Александр Игоревич оказался очень порядочным и рассудительным человеком. Он сберег мне много нервных клеток, избавил от бесцельной беготни по разным чиновникам. В контакте с ним мы завершили работу очень быстро и без каких-либо потерь оборудования. А чуть позже, когда я тоже пришел работать в БИО, мы с А.И.Абрамовым подружились.

В.И.Болдин был сразу же по возвращении Горбачева арестован. Я догадывался, что здесь что-то не так: Болдин был преданнейшим слугой Горбачева много-много лет. Интересы Горбачева для него были, что называется - всем. И вдруг Болдин - глава заговора против Горбачева? Похоже, Горбачев сдал и своего самого верного слугу, отправил его в тюрьму, надолго лишил тем самым куска хлеба членов семьи Болдина.

Свои размышления о действиях Горбачева в качестве Генсека ЦК КПСС и Президента СССР В.И.Болдин обстоятельно изложил в вышедшей в 1995 году объемистой книге “Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С.Горбачева”.

Новым руководителем Администрации Президента СССР был назначен Григорий Иванович Ревенко (по-моему, до этого он являлся членом Президентского Совета, а еще раньше работал первым секретарем то ли Киевского обкома, то ли Киевского горкома Компартии Украины). Весь аппарат Администрации был выведен за штат, с сотрудниками начали работать следователи Прокуратуры СССР. Но это была всего лишь игра в поиски заговорщиков. Все всё понимали и следствие велось чисто формально.

В эти августовские дни произошел ряд непонятных, очень трагических событий.

Утром в своем маленьком кабинетике на первом этаже первого корпуса Кремля  был найден мертвым Маршал Советского Союза, Герой Советского Союза Сергей Федорович Ахромеев, бывший начальник Генштаба Вооруженных сил СССР. На его шее была петля из упаковочной пластиковой бечевки, другой конец которой был закреплен на оконной ручке.

Следствие установило, что это самоубийство. Но разных слухов по этому поводу среди аппарата ходило много. Общее недоумение вызывало то, что Маршал, имевший личное наградное огнестрельное оружие, выбрал такой нелепый и унизительный для военного человека способ сведения счетов с жизнью.

С.Ф.Ахромеев в то время был советником у Горбачева, участвовал в переговорах с руководством США о ядерном разоружении, причем решения, принимавшиеся Горбачевым в ходе этих переговоров, вызывали у специалистов много вопросов - в целом подписанные Горбачевым наспех подготовленные соглашения  были очень невыгодны для СССР.

Незадолго до своей гибели С.Ф.Ахромеев пытался обратиться к съезду народных депутатов СССР с каким-то заявлением, но ему слова не дали.

В августе 1991 года застрелился Министр внутренних дел СССР, старый чекист, Борис Карлович Пуго. И в эти же дни с балкона своей квартиры выбросился и разбился насмерть Управляющий делами ЦК КПСС Николай Ефимович Кручина. Странно, но через два или три дня после Кручины с балкона своей квартиры бросился вниз 80-летний Георгий Сергеевич Павлов, работавший Управляющим делами ЦК КПСС до 1983 года.

Эти четыре так странно совпавшие по времени самоубийства вызвали много недоуменных вопросов в партийном и государственном аппарате тех лет. Особенно в свете начавшихся почти сразу после гибели Н.Е.Кручины и Г.С.Павлова шумных поисков “демократической общественностью” пресловутого “золота партии”.

Аппарат Администрации Президента СССР продолжал оставаться в подвешенном состоянии. К руководству пришли новые люди. Е.И.Быстров ушел с должности Управляющего делами. Незадолго до своего ухода он мне сказал:

-”Знаешь, Боря, сейчас начнут искать врагов, кого-то сажать, отбирать квартиры и дачи, отнимать еще что-то. Я в этом участвовать не хочу, поэтому ухожу”.

Примерно  в  это  период  я  первый  раз  увидел  ныне  знаменитого Григория Явлинского. По-моему, именно в это время вместо Совета Министров СССР был создан МЭК (Межгосударственный Экономический Комитет) в котором и подвизался на не последних ролях молодой, с очень длинными вьющимися волосами “юноша бледный, с взором горящим” Гриша Явлинский.

Гриша был ведущим в группе, которая спешно, непонятно с чьей подачи, разрабатывала знаменитую программу экономического рывка - “500 дней”. Кабинет Гриши был в доме 7 на еще не переименованной в Варварку улице Степана Разина.

Почему-то впечатление о Явлинском тех лет осталось как о человеке, безусловно, умном и талантливом, но очень неорганизованном и необязательном, импульсивном и обидчивом.

МЭК планировалось разместить в здании на нынешней Большой Дмитровке, где сейчас находится Совет Федерации, но успели только выселить из этого здания Госстрой СССР. Мне поручалось заниматься этим зданием с точки зрения возможности создания в нем электронно-вычислительных и коммуникационных систем, но мы так тогда ничего сделать и не успели.

К середине ноября 1991 года в Ново-Огареве прошло заседание Госсовета по вопросу о дальнейшей судьбе СССР.

Семь уже суверенных республик, участвовавших в этом заседании, высказались за создание нового политического союза. Это должно было быть конфедеративное государство, реализующее делегированные ему государствами-участниками Договора функции. Предполагалось назвать новое государство ССГ - Союз Суверенных Государств. Было также решено не принимать Конституцию ССГ - ее должен был заменить сам Договор.

Я видел, как руководители этих самых “суверенных государств”  подъезжали на закрепленных за ними представительских “ЗИЛах”, в сопровождении машин с охраной - никто никому не доверял. Машины охраны всю дорогу до Ново-Огарева, несмотря на довольно приличный морозец на улице, шли с опушенными стеклами, в салонах машин с изготовленными к стрельбе автоматами сидели охранники первых лиц.

Я присутствовал на этом заседании Госсовета практически с первого и до последнего момента - так как со своими ребятами отвечал за ведение магнитофонной стенограммы выступлений его участников.

В Ново-Огарево я встретил своего давнего знакомого - Сапар Мурата Ниязова, руководителя Компартии Туркмении, будущего автора “Рухнамы” и будущего отца всех туркмен - Туркменбаши. С Ниязовым в 1958 году мы учились в одной группе Т-4-58 на первом курсе Теплоэнергетического факультета МЭИ.

Жил в те годы Ниязов в 435 комнате тэфовского корпуса общежития, в той самой комнате, где собиралась наша компания - иногда поболтать за жизнь, а иногда и выпить винца или пива. Нередко в наших посиделках принимал участие и Сапар Мурат. Говорил по-русски он плоховато, но вполне разборчиво.

В конце первого же семестра я заболел туберкулезом, а будущего великого Туркменбаши выгнали из института в связи с неуспеваемостью по всем предметам программы первого курса.

Был большой соблазн подойти к Ниязову и напомнить о себе, о совместном студенческом прошлом. Но что-то меня от этого шага удержало.

А потом мы узнали о встрече 8 декабря 1991 года в Беловежской пуще Ельцина, Кравчука и Шушкевича - руководителей России, Украины и Белоруссии, и о том, что они втроем подписали документ, положивший конец многовековой истории великой Российской империи, предшественницы Советского Союза, сделавший напрасно пролитой кровь тысяч и тысяч русских, зачем-то завоевавших одну шестую часть земного шара.

Россия потеряла обустроенные ею порты в Прибалтике, нефтяные и газовые трубопроводные системы на территориях Украины и Белоруссии, отрезанной от России оказалась Калининградская область. Недоступными для России стали азербайджанская нефть, туркменский и казахстанский газ, узбекское золото, в разведку и организацию добычи которых именно Россия вложила колоссальные средства и людские ресурсы. Россия утратила господство над стратегически важным для нее Среднеазиатским регионом, Каспийским и Черным морями, преобладание на Балтике. К ее границам вплотную приблизились базы НАТО. Кроме того, Россия в одночасье оказалась без охраняемых границ, и через  новые, совершенно прозрачные границы в нее мутным потоком хлынули террористы, контрабандисты, бандиты, наркотики и оружие.
 
В 1991 году навсегда распался не Советский Союз. Распалась Великая Россия, существовавшая большую часть XX века в государственно-правовой форме СССР.

Беловежским соглашением и последующими действиями Ельцина было не только уничтожено мощное государство, но и были разрушены экономический, научно-технический потенциал, подорвана обороноспособность и безопасность России. Оно обострило межнациональные, межэтнические отношения на территории всего Советского Союза. Вот только две цифры: в столкновениях на национальной почве после распада СССР в первые же дни погибло около миллиона человек, более 10 миллионов граждан Советского Союза стали беженцами.

Ни тогда, ни сейчас, по прошествии почти 15 лет, никто из тех, кто постоянно кричит о жертвах ГУЛАГа, жертвах раскулачивания в 30-е годы, не задумывается о том, что в 1991 году буквально за несколько недель непоправимо пострадало столько же людей, сколько за все 30-е годы. Но в результате людских страданий тридцатых годов родилась великая мировая держава - СССР, а в результате людских страданий 1991 года Россия уже через десять лет вышла на второе место в мире по числу долларовых миллиардеров и заняла предпоследнее место в мире по расходам государства на содержание одного ребенка школьного возраста.

Еженедельник “Аргументы и факты” в №41 за 2006 год писал, что за 12 лет демократического устройства России в ней   ежегодно кончало жизнь самоубийством в среднем по 60 000 человек, а из-за неуверенности в завтрашнем дне в России ежегодно совершалось 2 000 000 абортов. По обоим показателям Россия находилась на втором месте среди государств всего мира, включая полунищие страны Азии и Африки!

24 декабря 1991 года в 17-00 часов СССР перестал быть членом Организации объединенных наций - его место заняла РСФСР. Но уже 25 декабря Россия трудами Б.Н.Ельцина перестала быть “советской” и “социалистической”. Теперь она официально стала не РСФСР, а РФ - Российская Федерация. Кратко - Россия.

Хочу заметить, что Россия и Российская Федерация по большому счету не одно и тоже. РФ - это всего лишь осколок, только часть Великой России, оставленной нам в наследство нашими предками.

За все время существования института Президента СССР, М.С.Горбачев ни разу не встречался, ни по какому поводу, с руководителями подразделений своей Администрации. Аппарат Администрации больше года работал без собственного здания, без всякого плана действий, без хоть как-то сформулированных целей и задач. Лишь однажды Михаил Сергеевич  собрал нас, да и то только для того, чтобы объявить о своем уходе с поста Президента СССР. Я слушал его выступление и очень хотелось задать вопрос:

- ”Понимаешь ли ты, что ты натворил со страной, с Коммунистической партией, с советским народом, с нашими друзьями во всем мире?”

Но спрашивать его об этом было бесполезно. И так все было ясно. Горбачев потерпел поражение в битве с Ельциным, потому что лишился поддержки Запада. Теперь Запад делал ставку на Ельцина – человека, который продолжит разрушение уже не СССР, а России.

У меня сохранилась копия документа о ликвидации Администрации Президента СССР, подписанного Горбачевым и Ельциным. И еще: три года спустя первый заместитель главного ельцинского охранника Коржакова Г.Г.Рагозин дал мне посмотреть видеофильм о работе президентской охраны. Там были поразительные по силе кадры, запечатлевшие последнее выступление М.С.Горбачева по телевидению в качестве Президента СССР.

У правой руки Горбачева в таких случаях всегда ставили чашку горячего чая. Чашка стояла и в этот раз. Но в нее по чьему-то небрежению на этот раз ничего не было налито. Видеокамера несколько раз фиксировала, как Горбачев тянется к чашке, заглядывает в нее и в его глазах мелькает удивление - в чашке пусто.

В запале борьбы Ельцина с Горбачевым, при развале в ходе этой борьбы Союза Советских Социалистических Республик все, как говорится, “главные действующие лица и исполнители” начисто забыли о людях, в первую очередь о русских людях.

Для русских на территории бывших республик СССР не было предусмотрено самого элементарного: возможности иметь двойное гражданство и российский паспорт. О других льготах и правах, скажем, сроке в пять лет, предоставляемом русским для изучения местного языка, вдруг ставшего государственным, о социальных компенсациях для переселяющихся в Россию русских - тоже ничего не было сказано. Не были оговорены права детей от смешанных браков  и многое многое другое.

Целые регионы с преобладающим русским населением после распада СССР оказались в других государствах. Например, Крым, Донбасс, Приднестровье, северные области Казахстана. Никаких решений, гарантирующих автономию этих русских регионов в новых государствах и обеспечивающих их связи с Россией при принятии решения о роспуске СССР  также оговорено не было.

Крым вообще стал дармовым подарком Украине - ведь Ельцин имел возможность сразу оговорить с Кравчуком отмену решения Хрущева и возврат Крыма России. Все аналитики согласны, что если бы этот вопрос был тогда поставлен, он без проблем был бы решен в пользу России.

Не подумали и о гражданах других национальностей, получивших свою государственность, но оставшихся на территории России.

Десятки, сотни тысяч русских поспешно поехали в Россию. Но ельцинская Россия не захотела ими заниматься. Было не до них.

Историк и политолог Н.Нарочницкая заметила любопытный факт: США приветствовали разрушение коммунистического СССР в 1991 году почти теми же словами, что и крах Российской империи в 1917 - Бжезинский со свойственной ему откровенностью заявил, что произошло крушение исторической российской государственности.