Репортаж из уникально-навальной УИК

Ну, если честно — наш избирательный участок оказался не самым рекордным. Я так поначалу думал — в тот момент, когда мы посчитали бюллетени и выяснили, что у нас, на избирательном участке №192 района Аэропорт, за Навального проголосовало 44% избирателей. Оказалось, настоящий рекорд принадлежит нашим соседям — участку №202, на котором Навальный набрал 62,8%. И все-таки, 44% — это очень и очень круто.

По закону жанра за этим вступлением должны последовать камлания на тему: как же тогда Собянин выиграл выборы? Все куплено, выборы провалены, надо пересматривать результаты! Но я смотрю на вещи трезво: Москва не ограничивается районом «Аэропорт», с его старинными «писательскими» домами и весьма специфическим элитарным менталитетом. Напомню, что автор и главный герой романа «Похороните меня за плинтусом», выходец из знаменитой семьи советских актеров, жил через дорогу от крайнего дома нашего участка, а его мама, актриса Елена Санаева, училась в школе, в которой происходило голосование. Эту же школу закончил наш главный либерал Егор Гайдар. Вообще, у нас живет много писателей и разной богемы. Лично мне пришлось разбирать небольшой скандал во время голосования, связанный с отсутствием спутника живого классика Людмилы Улицкой в избирательной книге; сама Улицкая была так недовольна, что даже не улыбнулась мне, своему, можно сказать, соратнику по перу — несмотря на всю мою любезность! Стояла нахмурившись в сторонке, видимо, сочиняя в уме хлесткие филиппики российской избирательной системе. Наконец, меня очень порадовал один старенький маститый переводчик, вызвавший комиссию на дом — у него опухли ноги и он не смог надеть ботинки, чтобы прийти и проголосовать (я, грешным делом, случайно подсмотрел) — за Навального. Т.е., район необычный, писательский, либертариански-мятежный, в итоге — необычные результаты. Ничего удивительного. Но я хотел сказать о другом.

Несмотря на подозрительный результат (51% за Собянина), эти выборы поражают своей организацией, четкостью, прозрачностью. Вот основные моменты, которые мне хотелось бы выделить:

Во-первых, в наследство от президентских выборов сохранилась система видеонаблюдения, которая работала исключительно четко и хорошо. У нас был небольшой скандал на пустом месте, — хотели прервать трансляцию на 10 минут, чтобы поправить изображение, ставшее вдруг черно-белым; после долгих разбирательств с привлечение большого начальства и крутых представителей от кандидатов, искомый проводок поправили и все стало в цвете. Но сам факт такого роения вокруг сущей ерунды впечатлил.

Во-вторых, в избирательных комиссиях ощущалась однозначная установка на добро, спущенная сверху по всей цепочке избирательной системы. Например, приказ Мосизбиркома от 5 сентября фактически запрещал удалять наблюдателей с участков. Для удаления требовался выезд члена территориальной комиссии, организация расширенного совещания с привлечением представителей кандидата — по сути, такая морока, что никто этим не занимался. А, между тем, два года назад наблюдателей просто вышвыривали с участков, без всякой канители, буквально в момент начала голосования. На этих выборах (я говорю за наш и соседние участки, но в целом по Москве картина сходная) комиссии и наблюдатели плодотворно сотрудничали — вплоть до того, что у нас подсчет голосов велся не по инструкциям ТИК, а по моей «яблочной» «путевой карте», в которой все изложено проще и понятней, и председатель комиссии не предпринимала ни единого действия, не посоветовавшись со мной и с представителями других кандидатов (я был от Митрохина).

В-третьих, количество и качество наблюдателей возросло неимоверно, а в Москве можно смело говорить о сложившейся практике лютого контроля выборов со стороны общественности. На эти выборы только от моей волонтерской организации «Гражданин наблюдатель» пришло более 10 тыс. наблюдателей, умело и рационально распределенных между участками штабами общественных движений. Каждый наблюдатель имел превосходный раздаточный материал, прошел обучение, имел контакты оперативных групп и ситуационных центров, средства видео- и фотосъемки. Не менее половины имели уже опыт наблюдения на президентских выборах, так что квалификация наблюдателей зачастую превышала квалификацию «профессиональных» членов УИК.

В-четвертых, на всю Москву было выдано только 10 тыс. открепительных талонов и почти все они были использованы наблюдателями, чтобы проголосовать на не своих участках. Лично я вообще не голосовал, — на меня не хватило открепительного, но оно и к лучшему — ибо голосовать мне не хотелось, наблюдение мне казалось более важной задачей. Карусели в этот раз были практически невозможны. Крайне затруднительны были и операции с книгами, которые многочисленные члены комиссий от кандидатов с правом решающего голоса начали шерстить и проверять за две недели до выборов, включая выборочный обход домов и квартир.

В-пятых, меня порадовала наша наблюдательница от «Единой России» — милая 19-летняя девочка, студентка, которая пришла на выборы добровольно, не по разнарядке, а как член молодежной пропутинской организации. Она всерьез опасалась вбросов от оппозиции и тщательно следила за процессом. Мы немножко разговорились, и она порадовала меня своим твердым и разумным мнением: Путин поднял Россию с колен (без тени иронии), он хорошо управляет страной — зачем что-то менять? Я тут же признался, что сам считаю его великим человеком и политиком, но опасаюсь его возможной эволюции в тирана; мы поговорили о том, что политики не должны преступать некоторые принципы, например, применение судебной расправы над политическими оппонентами и что без оппозиции и сопротивления самых хороший человек способен превратиться в чудовище. В итоге мы все очень дружно работали вместе и поздней ночью хором сочиняли справку «нашей Насте», чтобы ее не наказали за позднюю явку в общежитие. Надо сказать, остальные наблюдатели полностью ей доверяли, и это доверие было полностью оправдано ее добросовестной работой. Разительное отличие от едросовских мобилизованных полубандитов, которыми наводнили участки на прошлых и позапрошлых выборах.

Все это позволяет считать мне выборы проведенными блестяще и честно; еще раз повторюсь — собянинский 51% выглядит подозрительно, но я ума не приложу, за счет чего ему смогли бы накрутить хотя бы 2-3%. Голосование на дому? Тут мухлеж почти невозможен, потому что «надомники» сами по себе почти всегда голосуют за существующую власть, т.е. почти на 100% представляют собой «клиентуру» Собянина. Что-то подтасовывать тут просто бессмысленно.
Инвалиды составляют 3-5% электората, совершенно законно принадлежащих любому действующему мэру (чуть-чуть откусывают коммунисты). За Навального из 57 наших «лежачих» избирателей проголосовал один человек (тот самый переводчик). Ну, да, все собесы были поставлены на уши, всех окучили — но, видели бы Вы, дорогие читатели, этих старичков и старушек — какое для них счастье этот трехминутный приход комиссии на дом! Одна попросила меня поточить ей нож; другой я помог встать — она уже три дня лежала и не могла двинуться; у сиделки сил не хватало ее поднять, третья принялась с жаром обсуждать сериал с моими спутницами… и т.д. Они ведь тоже люди — да, бестолковые, смешные, трогательные, — но прожившие непростые жизни, заслуженные, и права голоса их никто не лишал. Вот, собственно, единственный ресурс Собянина, который был выбран полностью, но он, во-первых, абсолютно законный и, во-вторых, не играл решающей роли.

Таким образом, уважаемые Дамы и Господа, я рад сообщить, что в Москве (пока только в Москве) состоялось гражданское общество, способное заставить (именно заставить!) власть проводить выборы честно. Это наша с Вами победа, которую нельзя упустить, чуть ли ни единственное твердое и зрелое достижение демократии. Все выборы нужно и должно проверять и впредь, с должным тщанием и твердостью.

Что же касается самих, так сказать, объектов выбора, то тут фигура Навального представляется мне весьма примечательной. Он скандалист, радикал и вообще мне не нравится. Но! Я радовался, когда видел, как растет его стопка. Во-первых, это означало, что мы переходим от игр в демократию к чему-то большему, к реальной политике. Во-вторых, я сочувствовал ему, как человеку, которого несправедливо засудили и был рад, что москвичи показывают таким способом свое недовольство судебным произволом. Думаю, что не менее трети проголосовавших за Навального пытались спасти его от тюрьмы, — и дали четкий сигнал нашей власти, твердое «нет» всякого рода политическим репрессиям. Мы, как страна, пережившая 1937-38 гг., обязаны сделать верные выводы и запретить непристойные игры во «врагов народа» раз и навсегда.

P.S.

Со дня выборов прошла почти неделя и у меня появилось три важных наблюдения:

1. За Навального голосовала «богатая» Москва, за Собянина — «бедная». Парадокс в том, что успешные люди у нас ощущают себя почему-то «народом», притесняемым властью, а неуспешные полагают, что власть их защищает. Иначе как рецидивом советского мышления я это объяснить не могу. Парадокс под названием «Пчелы против меда»

2. Навальный после выборов откровенно «наваливал», требуя пересчета голосов на пустом месте. Нарушений было мизерное число и победа Собянина очевидна. На мой взгляд, в такого рода наездах отражается отсутствие культуры демократии. Проиграл — поздравь победителя и работай над будущей победой.

3. Вместо обиженного скулежа про «подкупленных» старушек, «запуганных» зэков и «построенных» солдат, оппозиции надо искать способы работы с этой частью электората, не забывать о нем.