Эдельвейс

Этот рассказ написан моей прабабушкой, Марией Андреевной Барановой. Москва, 1957г.

Эдельвейс


На землю спустилась ночь, и на снежных вершинах погас золотой луч вечерней зари. Но взошла луна, и вновь осветились вершины . Голубой поток света озарил безмолвный покой застывшего древнего мира, и в этом первозданном мире хаоса и гармонии было грозное величие недоступности. На одном из спусков, у подножья отвесной скалистой стены светился огонёк костра. Костер нарушил безмолвный покой, перешел заповедную черту недоступности и ярко сверкал веселыми оранжевыми искрами. Вокруг костра расположилась группа студентов-туристов. Семидневный поход через перевал был позади, все трудное осталось в прошлых днях, но, не смотря на усталость, было жаль этих неповторимых дней, ушедших в прошлое. Хотя ужин уже закончился, палатки разбиты и все готовые ко сну, отдыху, и забвению, спать не хотелось. Со смехом вспоминали предвиденные и непредвиденные трудности, встретившиеся в пути. Даже в наиболее опасных моментах теперь они видели много смешного и потешались друг на другом и сами над собой. Неожиданно возник спор. Громкие возбужденные голосa эхо уносило в горы.
В группе было семь человек: две девушки, четыре юноши и один "старик", так называл себя мужчина около сорока лет, Михаил Петрович. Он уже лег спать, но шум голосов мешал ему, и выглянув из палатки, он крикнул:
-  Вы бы лучше спели, а то раскричались, как грачи. Спать мешаете.
- Правда! Спой, Натка! Все равно ведь каждый останется при своем мнении. Усмири строптивых и водвори мир, - сказала Галя, тоненькая, смуглая девушка и, зябко закрывшись штормовой кофточкой, подвинулась ближе к Наташе.
-  Будем петь все вместе, и спор прекратится.
-  Ладно! только ты запевай.
-  Опять спорить! Ну, хорошо...
 Звук небольшого девичьего голоса раздался в тишине. Девушка запела веселую песню, ее концовки громко подхватывал хор. Первая песня сменилось второй, потом третьей. С каждой последующей песней все тише и тише звучали голосa и задушевней лились звуки. Как будто величие окружающего мира вошло в глубину их сознания, подчинило себе их чувства и они слились с ним в одну гармонию. Песня оборвалась, и стало тихо. Никто не хотел и не мог нарушить молчания. Потом раздалось сразу несколько голосов:
-  Спела бы еще, Наташа...
-  Хоть одну!
-  Последнюю…
 Наташа молча покачала головой.
-  Наташка! Что же это такое! Наташка! Как хорошо! -  Галя вскочила, схватила Наташу за руки и потянула к себе.
-  Наташа! Ребята! Давайте отойдем от костра, обойдем скалу и полюбуемся на горы?
-  Вставать не хочется... завтра...
-  Очень уже холодно.
-  Ничего вы не понимаете! Не хотите, и не надо. Я пойду одна .
Саша приподнялся, но Федя сказал, обращаясь к Борису:
-  Пойди с ней, а то, пожалуй, еще снежный человек похитит.
 Саша пошел в палатку, а Борис взглянул на Наташу. Наташа сидела, обняв колени. Ее лицо было освещено костром, белокурые волосы отсвечивали золотом. Юра, близко наклонившись, что-то говорил ей, она улыбалась, не отводя взгляда от костра.
- Товарищ начальник, ничего не видишь, а люди пропадают. Увлекся! - сказал Федя и слегка толкнул Юрия.
-  Кто пропал?
-  Галка сбежала.
- Что же ты стоишь, Борис? Верни ее скорей, -  сказал Юрий, еще ближе склонившийся к Наташе.
 Борису идти не хотелось, он чувствовал себя уставшим. Галина выдумка совсем не нравилась ему, но невольно подчинившись окружающим, он быстро встал и исчез в темноте. По удаляющемуся звуку шагов Борис понял, что Галя шла очень быстро, почти бежала. Нагнав ее, он сказал:
-  Ага, беглянка! Попалась.
-  Это ты... а я подумала, что за мной идет Саша.
-  Разочарована?
-  Нет, почему же... Я рада...
-  Идем обратно.
-  Обратно? Ни за что.
 Засмеявшись, Галя снова побежала вперед. Борис не отставал, и Галя пошла медленней.
-  Когда ты предполагаешь повернуть к палаткам?
- Я совсем не хочу возвращаться, так бы шла и шла без конца... А еще лучше - летела... Прямо звездам! Какие они огромные!
-  Ну что же, к звездам так к звездам....
 Пройдя еще немного, они обогнули выступ скалы, и горный амфитеатр открылся перед ними. Они остановились. После долгого молчания Галя тихо сказала:
-  Неужели это правда?
 Борис ничего не ответил. Галя взглянула на него и вдруг с необычайной ясностью почувствовала, что его мысли очень далеки не только от нее, но и от всего того, что их окружает.
-  О чем ты думаешь?
-  Прости, пожалуйста...  Ты что-то спросила?
 Гале не захотелось повторять ненужного вопроса.
-  Было бы очень жаль не придти сюда.
-  Да.... Очень... Очень.
 Галя еще раз взглянула на него и почувствовала страшную тоску. Ей стало бы, наверное, намного легче, если бы она могла ему сказать просто и прямо, что все эти дни для нее существует на земле только он. Что эта встреча принесла ей надежду и отчаяние. Но последние дни её не мучили никакие сомнения. Просыпаясь утром, она знала, что увидит его сегодня и завтра. А что будет потом, не имеет значения. Сегодня она хотела быть хоть немного, хоть несколько минут с ним вдвоем, и вот он пришел, но пришел далекий и непонятный.
-  Почему-то я вспомнила одну мысль, кажется, Мопассана, что люди бесконечно удалены друг от друга. Так же, как и звезды, они одиноки.
-  У тебя сегодня какой-то звездный вечер. А мысль Мопассана слишком субъективна.
 - Конечно. Я понимаю. Но иногда бывают такие минуты, когда хочется быть очень и очень счастливой. Например... Ну, например... как те двое у костра.
 - Это еще вопрос, кто из нас счастливей. Мы видим перед собой редкую по красоте и необычайности - для нас, конечно,-  картину. И мерзнем. А они греются у костра и видят только его искры. Совсем как под Москвой. По-моему, их там четверо, а не двое.
-  Я говорю только о Юрии и Наташе . Неужели не понятно?
-  О Юрии и Наташе...
 Борис провел рукой по лбу, как бы отгоняя какую-то мысль. Потом засмеялся и сказал:
-  Да, Юрий безусловно предпочитает костер. Иначе он не послал бы меня за тобой.
-  Тебя послал Юрий?
-  Федя еще пошутил, что тебя снежный человек похитит.  Но теперь я очень рад, очень.
 Гале вдруг стало холодно, и она повернула в сторону палатки.
-  Идем обратно.
 Борис начал рассказывать о какой-то другой ночи, проведенной в горах во время экспедиции, но Галя молчала. Ей становилось все холоднее и холоднее, она почувствовала страшную усталость. Ей просто захотелось лечь, а не лететь к звездам.
-  Спокойной ночи. Спасибо.
 Галя вошла в палатку. Наташа стала безмятежным сном. «Старик» тоже. Осторожно, чтобы не побеспокоить спящих, Галя легла с краю. Взглянула на красивое Наташино лицо и подумала:"Счастливая".  И отвернулась. В душе была опустошенность. Радостное волнение, охватившее её в последние дни, прошло.
«Если бы не заболел Кирюшка, все было бы иначе, и я никогда не узнала бы, что на свете существует Борис Кузнецов».
 Борис Кузнецов! И Галя вспомнила все события последних трех недель. До отъезда оставалось четыре дня, все основное было готово, даже взяты билеты. Спешно закупались продукты, и заканчивали всевозможные недоработки, которых к моменту отъезда набиралось все больше и больше. И вдруг неожиданное известие: у Тани и Игоря тяжело заболел Кира  и они ехать не могут. Из всей группы, включая начальника, Юрия, Игорь был наиболее опытный в высокогорных походах, и без него выезд становился под угрозой. Два дня группа находилась в большом волнении, и вдруг Игорь звонит, что нашел себе замену. Согласен ехать его товарищи, геолог и альпинист, Борис Кузнецов и его однокурсница, Наташа, также очень опытный турист.  Впервые вся группа, кроме Юрия, увидела новых товарищей на вокзале , и сразу все почувствовали к ним большое расположение. Игорь тоже пришел на вокзал, Кирюшка чувствовал себя лучше, так что настроение было очень хорошее. В поезде быстро подружились. Распределяя дежурства, Юрий поставил себя в пару с Наташей, а Галю - с Борисом. Федя и, видимо, Саша были недовольны, но Саша молчал, а Федя посмеялся немного над тиранией начальника. Юрий был хорошим организатором, все было продумано до мельчайших подробностей, все обязанности распределены  легко и весело, без особых неприятностей, не считая споров из-за пустяков, проходивших с большим азартом. Все было хорошо, пока подъем шел в благоприятных условиях. Однако на леднике во время пурги Юрий потерял ориентировку, но сдаваться не хотел, осторожных предостережений Бориса не принимал во внимание. Возмущенная группа не хотела ему подчиняться, назревали большие неприятности. Тогда Борис пошел на резкость, заставил Юрия подчиниться его распоряжениям. Юрий вспылил, но Наташа подошла к нему, отвела в сторону и начала что-то говорить горячо и убедительно. Юрий извинился перед Борисом. Инициатива перешла в руки Бориса, и все наладилось, и чем выше поднимались, тем спокойнее чувствовала себя группа. Как-то так получилось, что Галя много времени проводила с Борисом, а потом все думала и думала о нем. Почему так случилось, она не знала. Она знала только одно:  что ей тоскливо, когда его нет , и очень радостно, когда он рядом. А поняв, в чем дело, долго и беззвучно плакала, боясь потревожить спящих соседей. Вот и теперь она думала о нем и никак не могла примириться с тем, что он не хотел идти за ней, а его послал Юрий. Потом откуда-то пришли другие мысли: может быть, он просто устал и хотел пораньше лечь, так как завтра рано утром они с Федей решили сделать небольшую прогулку по пройденному пути. Бориса заинтересовал какой-то геологический разрез , а Федя - за компанию. На душе посветлело, мысли улетели куда-то далеко в неведомую будущую жизнь, где они обязательно встречаются с Борисом. Настоящее смешалось с мечтами, мечты- со сновидениями, все было не четко, не ясно, но необыкновенно хорошо и необыкновенно счастливо.
Борис так же осторожно вошел в палатку и лег. Он с наслаждением отдыхал от напряжения последних дней. Тяжелый момент на леднике, конфликт с Юрием, ответственность, которую он вынужден был взять на себя вопреки всем правилам, все дало себя почувствовать, и он устал. Но теперь все трудное позади. Дальше Юрий поведет группу самостоятельно. Завтра они пойдут с Федей на небольшую прогулку. А теперь спать и спать.
Борис проснулся на рассвете и сразу не мог понять, где он и что с ним. Сознание заполняли неясные образы и остро ощутимый страх за Наташу. Сны Бориса посещали очень редко, и вдруг ему что-то приснилось. Наташа, Галка и Юрий.
Постепенно он вспомнил все. Галя, Наташа и Борис шли по ледяной дорожке. По обеим сторонам были глубочайшей пропасти, а дорожка являлась как бы мостом. Наташа и Галя были одеты в легкие нарядные платья, и вдруг началась пурга. Борис знал, что им очень холодно и что в рюкзаке у него есть теплые вещи, но он никак не мог снять рюкзак. Руки не поднимались. Вдруг вдали показался быстро приближающийся огонёк, и вскоре показалась фигура, закутанная в меха. Наташа шла первая и вскрикнула:
-  Смотрите! Снежный человек  идёт!
 Но это был Юрий, он подошел к Наташе, поднял ее и засмеялся, Наташа тоже засмеялась. Юрий раскачивал ее над пропастью, а она продолжала смеяться. Бориса охватил ужас: Наташа погибнет! Но ноги не слушались. Потом все смешалось в страшной вьюге. Галка пропала, а лица Наташи и Юрия иногда появлялись среди белых хлопьев снега. Бориса сковала неподвижность, и от страшных усилий побороть ее он проснулся...
«Какая дикая путаница... Какая страшная чепуха!» -  сказал почти слух и невольно рассердился на Галю, - «С кем поведешься, от того и наберешься. Галины фантазии невозможные, « те двое у костра», полеты к звездам, еще Федя про снежного человека сказал.  Все это застряло в мозгу  и вылилось в уродливый форме, а главное, вместо спокойного отдыха - какое-то мучение,» -  повернулся на другой бок, закрыл глаза. Лицо Наташи мелькало среди снежных хлопьев, а Юрий смеялся и смеялся. «Но это невозможно! Надо подумать о чем-нибудь другом.  А Галку-то и в платье никогда не видел, и вдруг приснилась!»

Глава 2

 В шесть часов утра из палатки вышел Саша. В этот день он дежурил с Галей вместо Бориса, и взяв в вёдра, направился к источнику. Когда Борис и Федя проснулись, у него уже был готов завтрак и приготовлен небольшой сверток с провизией «на всякий случай». Борис запротестовал: никакого « случая»  не будет и ровно в час они вернутся. Но Федя сказал, что сверток не помешает, и положил его в  рюкзак.  Саша проводил их немного. Когда он вернулся, Галя уже что-то делала у костра. Еще издали увидев ее, он широко улыбнулся, а подойдя, сказал:
-  Зачем так рано поднялась? Я и один могу справиться.
-  Почему это я должна спать, а ты - работать?
-  Ты вчера поздно легла. Вы с Борисом долго гуляли.
-  Совсем не долго, тут же вернулись.
-  А мне показалось, долго.
-  Мало ли что. В общем, давай работать.
 Постепенно проснулись все остальные: шли умываться к источнику, занимались гимнастикой, вспоминали Бориса и Федю, шутили над поварами и с большим удовольствием позавтракали.
 После завтрака девушки скрылись в палатке и вскоре вышли в шляпах и с  рюкзаками.
-  Это что, вторая экспедиция? -  спросил Юрий.
- Не ищите своих маек. Мы идем стирать. Нельзя же в таком жутком виде показаться в цивилизованном мире! Только бедному Саше придется готовить обед одному. Но ведь ты поможешь ему, Юра, правда?
 Наташа  сказала все это очень быстро и решительно. Мужчины протестовали : майки они могут постирать и сами, а обед - пустяки, обед они приготовят.
-  Вот и прекрасно, - и девушки, весело смеясь, побежали к горной речке, протекавшей немного ниже, чем был расположен лагерь. Юрий и Саша пошли за дровами, и «старик» остался один.
 Наслаждаясь покоем и отдыхом, он вдруг с необычайной остротой почувствовал отсутствие семьи. Ему захотелось, чтобы его два мальчика бегали около него, а Вера сидела рядом и все вместе они дышали необыкновенно чистым воздухом, любовались красотой линий, богатством красок и всем, что дает природа в высокой горной местности. Сам он чувствовал себя здоровым, бодрым и очень молодым, таким, каким был, когда они впервые встретились с  Верой.  Теперь Вера довольно полная женщина, а когда-то она была тоненькой и хрупкой, такой же, как Галя. Галя не только своей хрупкостью напоминает Веру, но и своей энергией и легким переходом от оживления к грусти. Последние дни Галя как-то особенно возбуждена и радостна, как будто внутри нее загорелся огонь, выявляясь в глазах, движениях, тембре голоса и ясной улыбке. Казалось, что улыбка блуждает на ее губах даже во сне. Вероятно, она счастлива тем, что впервые была в горах и что так удачно проходит поход и дружба с Борисом. Человек он, безусловно, интересный, его умение сконцентрировать ум и волю в единый комплекс в тяжелые моменты особенно подкупает... 
Появившиеся Саша и Юрий прервали течение его мысли. Саша начал тщательно очищать от копоти котелки и ведра, близко поднеся их к близоруким, вооруженным очками глазам, а Юрий, расположившись в тени, стал писать в дневник. Становилось жарко.  Мысли затуманились, и Михаил Петрович и заснул. Проснулся он от громких голосов. Видно, вернулись девушки и они чем-то недовольны. Поскольку споры по самым различным пустякам возникали часто , Михаил Петрович никогда не вмешивался. Разберутся.
 Продолжая лежать с закрытыми глазами, невольно прислушивался к доносившимся словам и фразам и вдруг понял, что время уже час, а Борис и Федя не вернулись. Сразу стало не по себе. Быстро вскочил и подошел к группе.
Говорила Галя, обращаясь к Наташе, дрожащим от волнения и обиды голосом:
- Только потому, что ты училась с Борисом в одной группе и знаешь его больше, чем мы, ты должна идти с Юрием им навстречу, а не я или Сашка?
-  В чем дело?-  спросил у Юрия.  Юрий сказал, что Федя с Борисом задержались и надо идти им навстречу.
-  Я решил пойти с Наташей, а Галина взбунтовалась. Да ну их! Идемте со мной, Михаил Петрович! Саша должен набрать дров и принести воды, а это потруднее, чем подняться по этой горной дорожке.
- Конечно, идем. Обед готов?
- Да.
- Вот и отлично. Пообедаем и пойдем, а то я что-то залежался. А может быть, они еще и подойдут к концу обеда.
Обед прошел быстро, почти не разговаривали. Но каждый из обедающих по нескольку раз взглянул в сторону тропинки, по которой должны спуститься Борис и Федя. Но их не было видно.
Оставшиеся в лагере долго стояли молча, провожая взглядом уходящих товарищей. После того, как они скрылись из виду, Саша сказал, что причин для беспокойства пока нет, вероятно, просто вздремнули немного, поэтому не надо нарушать течения нормальной жизни и сначала надо закончить работу, а потом отдохнуть.
-  Хотите или нет, мои милые дамы, а теперь я ваш единственный рыцарь, идемте, -  и взял обеих девушек за руки. Но Наташа сразу же вырвала руку и резко сказала:
-  Идите... А меня оставьте в покое... Идите! Идите же!
Саша, не ожидая на свою шутку такого резкого выпада, растерянно смотрел на обеих и , проговорив: «Я не настаиваю... я просто так... »  -  отошел от девушек.
- Ты можешь накидываться на меня, так как только благодаря мне твоя прогулка с Юрием не состоялась. А уж Сашка-то совсем не виноват.
- Оставь меня,-  повторила Наташа и, опустившись на землю, закрыла лицо руками.
-  Как хочешь.
 Закончив  послеобеденную уборку посуды, Галя прилегла в тени около палатки, а Саша сел рядом. Сначала говорили о Наташе: за весь поход это был первый резкий выпад с ее стороны.
-  Просто не понятно, что с ней случилось. Раскапризничалась, как ребенок.
-  Возможно, беспокоится за Бориса...
-  Мы все беспокоимся. И почему только за Бориса, и за Федю также.
 И Галя я опять посмотрела на далекую тропинку. Саша вспоминал ребят из института. Вспомнил прошлогодний поход, с Галей они не были вместе, и начал говорить о всевозможных историях и приключениях, всегда оканчивающихся благополучно, а иногда даже комично. Время шло, и на душе у Гали становилось все тревожнее и тревожные, иногда она закрывала глаза: ей оказалось, что Саша слишком внимательно смотрит на нее, а ей не хотелось этого. Саша, видя, что она его не слушает и, может быть, дремлет, замолчал, а потом пошел за водой. Наташа сидела на том же месте, где они ее оставили. Поравнявшись с ней, Саша посоветовал ей уйти куда-нибудь, так как становилось очень жарко. Наташа сразу встала и, не говоря ни слова, вошла в палатку, но не в ту, около которой лежала Галя.  Галя осталась одна. Теперь ее никто не видел и она могла смотреть, не отрываясь, на горную тропинку.  Ослепительно сверкало небо и голубые вершины. Жизнь была прекрасна, но именно потому, что она была необыкновенно хороша и спокойна, она казалась нереальной. Все было нереально, кроме Галиного сердце, которое стучало и стучало. Реальными были также стрелки часов на руке, их ход надо было замедлить, так как с каждой пройденной вперед минутой росло сомнение и где-то в глубине сознания были иные картины и, чем дальше передвигалась стрелки, тем страшней становились картины. От напряженного взгляда в ослепительную даль или от гнетущей тоски, только глаза начинали туманиться слезами. Но слезы надо быстро вытирать, иначе они помешали бы увидеть маленькую группу людей. Но людей все равно не было. « Как я могла вчера страдать о том, что Борис далек от меня ? Разве это важно? Главное одно: он должен говорить, смеяться, работать, жить...»
 Возвратился Саша, поставил ведра, снял очки и начал протирать их. Его сощуренные, немного растерянные без очков глаза, смотрели на Галю укоризненно:
- Я думал, ты заснула, а ты все думаешь... Прямо зло берет на этих парней, всю дневку испортили. Пропали, а дорога такая, что и ребенок пройдет. Шла бы лучше в палатку, чем смотреть на дорогу.
- Я не смотрю на дорогу.
Но в палатку все же вошла и легла лицом вниз на спальный мешок. « Никуда от Сашки не скрыться... Никуда...» А разве когда уходили в поход, она хотела от него скрываться? Наоборот, ей всегда  было хорошо с ним и легко, потому что они всегда понимали друг друга.  А теперь? Зачем получается в жизни не так, как нужно?
 Галя вспомнила последний вечер перед отъездом. Они шли с Сашей ночью по затихшему бульвару, громко раздавались их шаги по асфальтовой дорожке, над ними были густые кроны деревьев с темными листьями, обретавшими необыкновенно яркую зеленую окраску под светом фонарей,  и глядя на эту зеленую листву, становилось легко и весело, и вообще все было хорошо, так как волнения последних дней закончились. Завтра отъезд, только новые люди, Борис и Наташа, их немного беспокоили: кто знает, какие у них характеры и как они сойдутся с группой? Простившись с Сашей у подъезда, Галя, медленно поднимаясь по лестнице, подумала о нем: « Сашка очень хороший…. Очень.» -  и была рада, что они едут в высокогорный поход вместе. Саша бывал в таких походах и раньше, а Галю взяли впервые. Весной она должна ему дать ответ на вопрос, поставленный им вначале этого года. Почему-то она не решалась ответить сразу и только сказала:
-  Подождем до конца учебы в институте...
 Но всегда была уверена, что ответ ее будет положительный, так как ближе Саши у нее товарищи не было.  Разве она могла подумать, что может случиться такое! Разве она знала, что можно лететь к звездам и что звезды тоже летят к тебе и захватывают в свой сверкающий хоровод... Она не могла знать о том, что когда исчезнет один человек , то мир опустеет и душа опустеет...  Как будто гаснет единственный источник света и наступает мрак...
 В палатку заглянул Саша.
-  Все думаешь? Ну, думай, думай, а я пойду за дровами.
« Надо бы пойти с ним... Но я не могу, именно теперь не могу.  Почитать, что ли? Необходимо взять себя в руки и как можно скорей. Нельзя так распускать себя.»
 Начала перелистывать книгу , стараясь вникнуть в нее. Но книга была сама по себе, а мысли всё летели и летели. « Как я могла рассердиться на него вчера, и за что? Необходимо разорвать эту тяжесть. Поговорить бы с кем-нибудь...  Некому рассказать о своей беде, не с кем поделиться. Наташа! Она беспокоится за Бориса, они товарищи, пять лет вместе учились, а они с Сашей равнодушно отнеслись к ее состоянию. Отнеслись так, как не отнесли быть чужие.»
-  Наташа! Наташа!
 Галя выбежала из палатки. Наташа сидела у горящего костра. Так же, как и вчера, только вчера была ночь, а сейчас вечер. Вчера они были все вместе, а сегодня...
 Галя подошла. Наташа повернула голову и взглянула ей прямо в глаза. Можно было подумать, что она плакала, так изменилось ее лицо.
-  Зачем мы пошли в этот несчастный поход!
-  Наташа! Извини меня. Мы с Сашей, видимо, были неправы.
-  Какое это имеет значение... Я ни на кого не сержусь.
-  А я со  вчерашнего вечера как-то не так, как нужно, отношусь к тебе. Я очень рада, что вы подружились с Юрием. А себя я чувствовала одинокой и несчастной и даже сказала об этом Борису.
-  Что сказала?
-  Я сказала, что хотела бы быть такой же счастливой, как те двое у костра, то есть ты и Юрий...
-  Я и Юрий...
 Наташа опустила голову так, чтобы волосы совсем закрыли ей лицо.
-  А я, понимаешь... Со мной случилось впервые. Ведь ты хорошо знаешь Бориса, и я хочу поговорить с тобой...
-  Не говори, не надо.  Я догадываюсь, о чем ты будешь говорить. Может быть, я и ошибаюсь...  Но все равно...  Не будем говорить.
-  Почему? Наташа...
-  Борис мой муж... За две недели до похода мы поженились. Но я не хотела, чтобы мы были в походе молодожены, а были, как все...  И вот, что получилось.  Борис очень дисциплинированный, очень.... Я уверена, там несчастье...
 Голос Наташи прервался слезами.
-  Галочка! Я не могу больше... Не могу.
 Галя прижала голову Наташи к своей груди и, тихонько гладя ее волосы, шептала:
-  Они придут...  Они скоро придут. Все будет хорошо. Все хорошо...
 Она чувствовала, как билось у Наташи сердце. А своего не чувствовала. У нее как будто его совсем-совсем не стало.
-  Девочки! Идут... Идут!  Что же вы не смотрите? Все идут.. Все четверо! -  Сашка бежал, роняя дрова. Радостная улыбка освещала его лицо, а косые лучи солнца - всю его высокую нескладную фигуру с развевающейся копной густых волос.

Глава 3

 На землю снова спустилась ночь, безмолвие застывшего, первозданного мира снова нарушил яркий веселый огонёк костра. Туристы, расположившись вокруг него, вели оживленный разговор. Федя со смехом рассказывал историю прогулки, раньше переданную в двух словах.
-  Упал и ушиб ногу.
 Теперь Борис был в палатке, и поэтому можно было рассказать с большими подробностями.
-  Ну вот. Поковыряли породу, набрали разных образцов и прилегли отдохнуть. Задремал я. Очнулся - нет Бориса. Потом увидел его вдали на высокой скале. Снежок там. Иду, думаю, новые образцы нашел. Подхожу поближе.
- Куда это ты вознесся? -  спрашиваю.
- Сейчас спущусь, -  отвечает.
Смотрю: не то что-то жует, не то срывает.  Потом начал спускаться и на небольшой высоте оступился и упал. Встал и опять что-то подбирает. Думал, камешки, а подошел вплотную и увидел: цветочки.
-  Это и есть твои трофеи? – спрашиваю. Смеется.
-  Подумать только! Ты, значит, не только камни любишь, но и цветы?
-  Цветы я очень люблю, а эти, к тому же, особенные, снежные.
- А чего особенного? Так, ерунда, и смотреть не на что, только название красивое:  эдельвейс. Цветочки подобрали и пошли. Вдруг смотрю: хромает , и, видимо, сильно болит нога, только старается и вида не показать. Потом совсем плохо стало. Ботинок снял, нога распухла, пошел в носках. Вот тебе и эдельвейс, любуйся им и ползи до лагеря. Чудак парень.
 Хотя история и казалась смешной, последствия ее были явно не приятны. Главное, Борис не мог идти, следовательно, придется задержаться. Юрий возмущался нарушением дисциплины, была же договоренность, что пойдут только по пройденной тропинке,  и вдруг забрался на скалу. Федя беспокоился за уменьшения рациона. Саша сердился за то, что Борис заставил всю группу беспокоиться, сорвал дневку. Сорвал отдых. Михаил Петрович интересовался  романтической стороной этой истории: Борис и  эдельвейсы - странное сочетание.  Девушки молчали. Борис лежал в палатке. Наташа вошла сменить ему компресс как исполняющая обязанности медсестры.
-  Ну, показывай ногу, герой.
-  Подожди с ногой, успеешь. Садись.
 Наташа села.  Борис наклонил ее голову, посмотрел в глаза и тихо сказал:
-  Кажется, все время были вместе, а я очень и очень соскучился по тебе . Веришь?
-  Конечно. Я тоже. Ужасно глупо все получилось...
-  Главное, заставил тебя беспокоиться...
-  Нет! Не это главное. Беспокоиться за тебя я буду всегда и при разных обстоятельствах. Главное другое.
-  Что же? Больная нога?
- Нет! Совсем нет. Нога - это уже следствие. Ты прекрасно знаешь, что, и просто cкрываешь. Думаешь, я не вижу? Я уже несколько дней чувствую это.
-  Не понимаю. О чем ты?
-  «Те двое у костра.»
-  Откуда ты знаешь?
-  Галка сказала. Вот и выдал себя...
-  Ты подумала, что я...
-  Конечно. А потом, как дикий горец, решил приворожить меня эдельвейсами.
-  Наташа! Как ты можешь так думать?
- Нет, как ты смог? Сам же мне сказал: сделай так, чтобы Юрий не мешал мне . Твои слова?
-  Мои.
-  Не прячь глаза. Лучше сознавайся.
-  Мне не в чём сознаваться, так как у меня нет ни одной ясной мысли... В этом отношении.
- « Мы будем в походе только знакомы» -  решение твое ,и, возможно, все явилось следствием.
« Если бы только это!» -  Наташа подумала о Гале,- « К счастью, Борис ни о чем не догадывается, это очень мучительное следствие его необдуманного поступка. Может быть, это случилось бы все равно... А там, кто знает»
-  Молчишь! Думаешь о Юрии?
-  Брось. Что мне о нем думать?
-  Ты же ему нравишься.
-  Ему нравится каждая смазливая девчонка.
-  Сердишься на меня?
-  Нет, я сержусь только на себя.
 Вошли Юрий и Федя.  Наташа быстро окончила перевязку, пожелала всем спокойной ночи и ушла спать. У костра остались трое. Михаил Петрович и Саша разговаривали. Галя не принимала участие в разговоре и молча смотрела на потухающие  угли. Разговаривая, Михаил Петрович наблюдал за обоими. Несколько раз перехватил тревожные взгляды Саши, обращенные на Галю. И действительно, ее вид вызывал тревогу: улыбки не былo, и как будто погас огонёк, светившийся в ней последние дни.
« Что же случилось? Что могло так изменить ее? Если бы легенда об эдельвейсах вдруг не стала былью, все могло быть иначе. Бедный Саша»
Галя встала, отошла от света костра, вошла в мрак ночи, посмотрела на светящиеся вершины гор, и ей мучительно захотелось, чтобы образ человека, захватившего ее душу и поднявшего ее на огромную высоту, затерялся здесь среди гор, ледников и скал... Но она знала, что еще долго не сможет убить в себе этот образ. Ее душа должна переболеть, спускаясь с высоты на землю.
«Лучше, если бы этого не было, или хорошо, что это было?»-  задала сама себе вопрос и ответила, - « Когда-нибудь, может быть, я и скажу: хорошо, что было.  Но не теперь. Теперь слишком больно.»