Демонстрация силы

   Сид сидел на этой лавочке уже который день подряд, наблюдая, как сумерки поглощают последние голубые кусочки неба. Слёз уже не было, они тихо сохли на холодных щеках молодого парня. Может, ему и хотелось плакать, но он не мог, просто не мог. В области груди появилось какое-то необъяснимое тепло – такое всегда бывало, когда он волновался. Особенно, когда он ждал её. Сид не знал, когда она придёт со своей обычной вечерней прогулки, но про себя дал клятву, что всё равно её дождётся. Он больше всего боялся, что она его оттолкнёт, пройдёт мимо, будто и не заметит – так в основном и случалось. И он плакал в такие моменты, хотя казалось, что слёз и нет больше вовсе, но откуда-то они появлялись. Он боялся показать свои слёзы Ей, боялся показаться слабым, но кого он мог обмануть?

   Вдали послышались шаги – стук каблуков об асфальт. Сердце Сида радостно и в то же время тревожно забилось в груди, по телу пробежала теплота, на секунду согревшая его в этот холодный день, ноги сами подняли тело в необузданном порыве. Но, увы, это лишь какая-то девушка прошла мимо него, одарив парня недоверчивым взглядом. Сид, пытаясь успокоиться, опустился обратно на дерево скамейки. Во время её ожидания он иногда придумывал стихи. Он знал, получается не очень хорошо, но ей нравилось – она так говорила. Он пересылал ей стишки СМС-ками, и иногда она даже благодарила его. И в такие моменты он любил её ещё пламенней, ещё больше.

   Небо стало совсем уже тёмным, когда он, наконец, увидел её… Её красоту, которой был готов наслаждаться целую вечность, её чудесные русые волосы, уложенные в незамысловатую, но от того не менее прекрасную причёску, голубые глаза, в которых он когда-то тонул, как в море, такие нетронутые и невинные. Сид почувствовал прилив внезапно нахлынувшей любви, нежно разлившийся по его груди, и от него внезапно стало так хорошо, так тепло. Ноги сами понесли парня к двери, чтобы перехватить её – он ведь знал, она пройдёт мимо иначе и даже не одарит его взглядом. Она была всё ближе и ближе – лицо её выглядело безмятежным и равнодушным. Не в силах одолеть свою любовь Сид бросился навстречу, готовый заключить любимую в объятия, но девушка оттолкнула парня:

- Не подходи ко мне!

- Нэнси, я люблю тебя! Я тебя ждал!

- Пропусти! Мне домой надо – уже слишком поздно!

- Пожалуйста, постой со мной хоть пару минут! Пожалуйста! От пары минут ничего не изменится!

- Нет! Пропусти!

   Сид почувствовал, как по его щекам снова текут горячие ручейки, и сейчас ему даже было не стыдно показать свою слабость. Всё равно. Смягчившись, девушка заговорила:

- Сид, я не люблю тебя! Мы расстались, слышишь? А я никогда не возвращаюсь к своему прошлому, - Девушка говорила скороговоркой, словно бы заученно, - Да даже если бы и захотела, я не люблю тебя!

- Но ведь нам было хорошо вместе, помнишь? Я знаю, всё можно вернуть – только дай мне ещё один шанс. Может, ты опять полюбишь меня, - Сид буквально захлёбывался слёзами, - Пожалуйста, давай попробуем ещё раз…

- Господи, сколько можно? – Девушка сама уже была на грани истерики, едва не плакала от бессилия, - Посмотри на себя – разве я могу быть счастлива с тобой? Ты стоишь здесь, весь обливаясь слёзами - ты – слабак! Я не люблю тебя, и мы никогда не будем вместе. Что тебе ещё не понятно? - С этими словами она рванулась к своей двери, оттолкнув Сида. Парень попытался схватить её за руку, но не успел – Нэнси скрылась за дверью подъезда.

   Сид, утирая слёзы, достал телефон и немедленно набрал номер девушки. Ответом ему послужили длинные гудки. Парень, выслушав их несколько секунд, сбросил и набрал номер ещё раз. Теперь неизвестный голос известил его, что абонент временно недоступен.


   Часы и дни, которые Сид проводил дома в наивном ожидании её звонка, казались такими длинными и бессмысленными, тянулись, словно вечность. Иногда в такие моменты он ложился спать в надежде, что он проснётся, и всё будет иначе, не так, как сейчас. Больше всего он мечтал, чтобы всё было, как раньше, как когда–то давно, когда он мог любоваться чудесным блеском её голубых глаз, когда он видел в них взаимность и видел, что она точно так же любовалась им. Сиду было больно вспоминать, слёзы подкатывали к горлу, а от осознания того, что этого больше никогда не будет, ему хотелось взреветь, словно раненому зверю. Он даже не думал, что ему когда-нибудь будет так больно. Память о ней иногда отступала, когда случалось что-нибудь светлое и приятное, но её образ, её лицо неизменно приходили, возвращались к нему. Сид буквально чувствовал, что любовь живёт в нём теплом, рассеивающимся по груди, слезами, текущими по щекам. Он не считал себя слабым – слабый человек не смог бы вынести столько боли и не сломаться, продолжить борьбу за своё счастье. Нэнси считала иначе, и он не смог её переубедить; просто не знал, как. Она жила в ожидании принца, сильного и отважного, и, несомненно, заслуживала этого. И даже большего.

   Сид взял в руки свой телефон и, грустно взглянув на него, положил обратно. Она не позвонит – он это знал и всё равно на что-то надеялся. Может быть, когда-нибудь…


   Сегодня 24 февраля – день рождения Нэнси. На улице необычайно тепло, и от громадных сугробов остались лишь небольшие горстки снега, быстро тающего и превращающегося в ручьи. Сид уже купил ей подарок – симпатичного плюшевого щенка. Когда ему нажимали на живот, он начинал напевать какую-то глупую незамысловатую песенку. Это казалось Сиду милым. Он знал, что Нэнси любила такие игрушки, хотел порадовать её. Но приглашения на праздник не получил. Вполне ожидаемо, хотя он и надеялся, что хотя бы ради старой памяти Нэнси вспомнит о нём. Но девушка, видимо, решила провести праздник в кругу друзей. Правда, скорее причина была в другом. Она пригласила на праздник своего парня Уилла – Сид был в этом почти уверен. Если так, то, разумеется, она его не позовёт. Он не был близко знаком с Уиллом, но даже так ненавидел его больше всех. Ненавидел его за всю боль, которую терпит до сих пор, ненавидел за ревность, постоянно грызшую его изнутри, ненавидел за слёзы, которыми пропитались его щёки, и от мысли, что Уилл сейчас с Нэнси, в её праздник, Сиду становилось плохо.

   Часы на стенке показывали три пополудни. Она уже не позовёт его, и чуда не случится. Сид не будет ей звонить – боялся испортить ей настроение в её праздник. Мягко опустившись на диван, он прилёг на бок, обняв плюшевого щенка, и попытался заснуть. Слеза еле заметной дорожкой спустилась по его виску…


   Стихи… Ей так нравится, когда ей пишут стихи. Она так говорит – она говорит, что ей это нравится. Сид, зажав ручку, склонился над листом бумаги, пытаясь набросать хотя бы какие-нибудь строчки в рифму, но иногда ему казалось, что все рифмы уже использованы и все слова уже написаны. Ей не нравились глубокие длинные стихи, ей больше нравились сентиментальные инфантильные многострочия. Такие же, как и она.

   Взъерошенные темные волосы стояли дыбом на затылке парня от того, что он постоянно чесал голову в поисках рифм. Тусклый свет кухонной настольной лампы едва освещал клетчатый листок тетради, исписанный синим гелем. Стрелки часов образовали полумесяц – время приближалось к половине второго ночи, и все уже давно спали.

   Он никогда не думал о том, что дадут ему его старания. Его тексты и стихи, минуты его времени на морозе в ожидании резкого стука каблуков по тротуару, слезы и боль, которую он так боялся отпустить. Он хотел, чтобы ей было приятно. Чтобы, увидев его сообщение, где-то там, на другом конце города она улыбнулась  и легла спать, думая о нем. А когда он представлял, как она улыбается, улыбался и сам, а на глаза наворачивались слезы, и парень толком не понимал, от чего они – от чистой боли или безмерного счастья её улыбки.

   Рука смазала часть гелевой пасты с бумаги – стих был готов. Небольшими кнопочками сотового бесценные слова перекочевали в СМС - сообщение без запятых, которые Сид никогда не ставил, чтобы поместилось больше текста.

   Отправка…
 
   Каждый раз, видя это слово, парень начинал чувствовать бабочки в своем животе. И это необъяснимое волнение… Потому что в эти минуты он чувствовал, он буквально слышал, как на другом конце города она набирает его номер, чтобы улыбнуться в трубку и поблагодарить за чудесные слова, которых ей ещё никто до него не говорил.

   Прошли бесценные десять минут, которые парень провел, уставившись в маленький экранчик своего мобильного, ожидая, когда на экране высветится её имя. Нэнси…

   Но она не звонила. И не позвонит. Тоскливо парень опустил голову на руки, пытаясь побороть сон. С необъяснимой жестокостью секундная стрелка часов приближала его к двум ночи, механическим боем отдаваясь в его голове.
Она так и не позвонила…


   Беседка перед её домом… Две лавки и деревянный остов с крышей-грибком – Сиду казалось, что он знал каждую трещинку в её дереве, чувствовал каждую царапину этих лавочек. Он сидел здесь как обычно, скрестив ноги в волнительном ожидании. В руках он держал плюшевого поющего щенка – подарок ей – и открытку, чудесную открытку с котятами, подписанную им ко дню рождения. Он знал, что она коллекционирует открытки, и дарил ей их на каждый праздник.
Сегодня он не смог дождаться вечера и пришел к обеду на то же место, что и обычно. Её соседи уже давно привыкли к нему и смотрели на него, как на местную достопримечательность. Щенок, ждущий под дверью…

   Стук каблуков… Это она. Сердце забилось чаще и, казалось, было готово выскочить из груди навстречу ей. Сам не в силах ожидать, он вскочил с места, пытаясь высмотреть её как можно раньше.

   …Её грация сводила его с ума. Она не шла, а порхала над холодным асфальтом тротуаров, словно чудесная экзотическая своей неповторимой красотой бабочка, завлекающая чудесными узорами своих пестрых крылышек. Она была чудом, она – ангел, в её глазах он видел отражение холодного зимнего солнца и голубых небес, окутывавших её, чудесный чистый нетронутый пороком ангел, способный единственной своей улыбкой сделать любого счастливым и погрузить в немыслимую эйфорию и нирвану. Он знал, что это она идет, он чувствовал её, здесь больше нет таких, как она. В целом мире больше нет таких, как она…

   Рука сжала плющевого щенка ещё сильнее. Сердце колотилось, словно у мыши… Сейчас она остановится и подойдет к нему.

   Бросив беглый взгляд голубых глаз на него, девушка прошла мимо и скрылась в темноте подъезда. Сид, сорвавшись с лавочки, кинулся за ней. Он слышал, как её шаг ускорился, как только она поняла, что он следует за ней. В полумгле подъезда он схватил её за руку:

- Нэнси, стой! Подожди!

   Закатив глаза, Нэнси остановилась и взглянула на парня:

- Что ещё тебе, Сид?

- Нэнси, выслушай меня…

- Сид, пожалуйста, - На её глазах навернулись слезы, - Я прошу тебя, отстань от меня. Все, что я хочу – отстань от меня.

   Тепло прокатилось по его телу. Он тоже был готов впасть в слезы:

- Нэнси, не плачь…

- Отстань от меня, - Нэнси вытирала слезы рукавом с длинных ресниц, - Ты не даешь мне дышать, ты не понимаешь?!!!

   Слеза скатилась по его щеке. Он уставился на неё влажными глазами.

- Ты не понимаешь, ты мне не нужен! - Она сорвалась на истерический крик, - Прошу, оставь меня! Ты никто для меня! Ты не тот, кто мне нужен! Ты пойми, наконец, я умоляю тебя!!!
 
- Я просто принес тебе подарок… - Сид протянул ей плюшевого щенка.

- Подарок? – Нэнси в гневе выхватила из его рук игрушку и швырнула её со всей силы на пол, - Лучшим подарком будет, если я забуду, кто ты такой!!!

   Сид не выдержал и заревел, что есть силы:

- Почему ты так поступаешь со мной, Нэнси? Разве я чем-то заслужил? Разве я сделал тебе что-то плохое? Я ведь просто люблю тебя…

- Да ты посмотри на себя! Ты жалок! Ты убогий! Какого черта ты ревешь? Постоянно ревешь??? – вскричала Нэнси, - Ты бесишь меня своими слезами. Ты не мужчина, ты - слабак. Ты жалок настолько, что мне противно находиться рядом с тобой! Пойми ты, наконец!!!

   Сквозь пелену слез, он взглянул ей прямо в глаза:

- Я докажу тебе…

- Докажи мне – не появляйся больше на моих глазах!!! – Нэнси скрылась в своей квартире, напоследок хлопнув дверью, что есть силы.
 
   Все ещё не способный успокоиться, Сид поднял подарок - плюшевого щенка из пыли угла. От удара о пол у того сместился левый глаз.

«ты не мужчина, ты слабак»
 
   Её слова гулким эхом отдавались в его голове.

«Да посмотри на себя! Ты жалок!»
 
   Голова раскалывалась. Больше не было ни боли, ни слез – все кончилось, иссякло. Он слышал, как за входной дверью ее квартиры её родители кричали на неё, выговаривая, как же он им надоел.

«Я докажу тебе…»

   Он не слабак, он знает, что надо делать. Он должен доказать ей, что он единственный, с кем она будет счастлива. Он докажет…

   Рука прижала плюшевого щенка к груди…


   Прошло уже несколько часов с тех пор, как Сид ушел. Слезы высохли на её глазах, она успокоилась. Она увлеченно смотрела телевизионное шоу, когда маленький камешек ударился об оконное стекло её комнаты, отозвавшись звоном в её ушах.

   Вслед за ним прилетел ещё один.

   «Неужели снова он?»

   Нэнси, закатив глаза, поднялась и вышла на балкон.

   Под балконом стоял Сид, а в его глазах, устремленных прямо на неё, сияли нотки безумия. Такие нотки, которых Нэнси раньше не видела. В одной руке Сид держал небольшой черный плетеный мешок.

   Нэнси смотрела прямо на него.
 
   Сид запустил руку в мешок и достал нечто ужасное и волосатое…

   Сердце Нэнси замерло в её груди, а внутри что-то оборвалось.

   …Уилл…

   Рукой Сид держал за волосы окровавленную и изуродованную голову её парня с выражением ужаса, застывшим на лице, настолько свежую, что даже кровь не успела запечься и капала с обрезанных артерий. Его взгляд, полный безумия, устремленный на Нэнси, сверкал нотками ярости и гнева, его тело тряслось от нетерпения и возбуждения.

   Девушка едва дышала, казалось бы, тиски сжали все органы её тела внутри.

   «Беги…»

   Дыхание давалось трудно, а биение сердца было единственным звуком, который она сейчас могла слышать.

   «Беги…»

   Ещё пару секунд она могла ждать, а потом рванулась прочь с балкона и из своей квартиры.

   Сид видел, как она появляется из своего подъезда, как бегом приближается к нему. Она все ближе, а дышать все сложнее, когда она рядом, это практически невозможно.
 
   Она кинулась в его пылкие горячие объятия и одарила его губы пламенным поцелуем малиновых губ. Окровавленная голова выпала из его руки и с глухим звуком ударилась о землю. Он провел по её лицу рукой, оставив кровавую борозду на щеке. Её глаза, бездонные и голубые, чудесное сотворение Бога, чистейшие бриллианты – о, как долго он ждал того, чтобы они смотрели на него с любовью, так, как сейчас. Он был готов тонуть в них, он был готов умереть ради них, умереть только ради того, чтобы они навсегда сохранили красоту своей невинности, чтобы её взгляд оставался таким же откровенным, как и сейчас. Он был готов убивать, только если бы она попросила его сделать это, только если бы потом, поднимая голову, он мог бы видеть выражение этих глаз. То самое выражение искренней первородной нетронутой любви, что сейчас излучали ее глаза.

- У меня есть подарок для тебя, - Сид достал из-за ворота куртки плюшевого поющего щенка, измазанного в крови и со сбитым левым глазом, и протянул его Нэнси, - Вот, - Сид улыбнулся, - Представь, он поет…

   Нэнси приняла подарок и, прижав его к груди, искристо заулыбалась:

- Спасибо большое! Это чудесный подарок для меня. Мне очень нравится.

   Её глаза с выражением искреннего чувства смотрели на него, а это все, о чем он только мог мечтать. Он наслаждался чувством любви, которое ощущал вокруг себя. Он понял, что это тот момент, ради которого он жил. Он не думал сейчас о том, что будет дальше, и не думал о том, что было, не слышал приближающегося воя сирен. Он просто смотрел в эти голубые озера и видел в них бесконечность любви и наслаждения. Он не знал, будут ли они вместе, увидит ли он её ещё хоть раз, но в этот момент мысли казались далекими и неправдоподобными. Мысли были столь ненужными и глупыми.

   Она обняла его, от прикосновения её тела ковер мурашек покрыл кожу Сида. Он лишь обнял её в ответ, повторяя про себя словно клятву, что больше никогда её не отпустит, никогда не даст ей уйти. Повторяя про себя, словно молитву, раз за разом, он закрыл глаза, мечтая ослепнуть, чтобы сияние этих волшебных глаз было последним, что он когда-либо видел, мечтая оглохнуть, чтобы не слышать больше ничего, кроме шепотом произнесенных ею слов:

- Я тоже буду любить тебя всегда…