Верный

   - Эй, малыш, ты откуда такой взялся, м? – спросил семилетний мальчик с улыбкой на губах, стоило ему только увидеть как в машину, в которой он сидел, пытался залезть маленький, серенький в полоску котенок. Он тянулся на передних лапках, изо всех стремился запрыгнуть в салон автомобиля, и мальчик бы ему помог, если бы не это ненавистное так детское кресло. Сколько раз Сережа говорил своим родителям, что он не маленький, чтобы сидеть в нем, но они все равно его не слушали, а теперь вот… - Погоди, немножко, я сейчас… - все-таки решился паренек выбраться из своего «плена», и пусть мама с папой потом ругаются, а он должен помочь этому маленькому и такому забавному комочку.
      Котенок даже не струсил, а наоборот, стал обнюхивать руки мальчика, которые потянулись к нему, а через пару мгновений и вовсе подхватили на руки и прижали к груди, закрывая от всего.
      - Какой ты славный, малыш, - гладил Сережа котенка по мягкой шерстке, хотя она была не очень чистой. – Ты заблудился, да? Жалко, конечно, что ты не умеешь разговаривать, так бы ты смог мне рассказать, где твоя хозяйка.
      Мальчик поднялся с котенком на руках и устроился на заднем сиденье, не залезая на свое кресло. Там было неуютно и неудобно, поэтому разговаривая со своей находкой ни о чем, Сережа и вовсе забыл, почему родители его оставили сидеть в машине возле больницы, при этом не закрыв заднюю дверцу. Но паренек даже был этому немного рад. Все-таки у него сейчас появился такой молчаливый «собеседник», с которым можно было поговорить о многом, о том, что его тревожило.
      - Знаешь, а ты первый, кто стал меня слушать, - всхлипнул Сережа, но тут же вытер ладошками свои слезы, посадив котенка на колени. – Раньше у меня было много друзей, а потом, когда я заболел, то они все не стали со мной играть. Тети, их мамы, сказали, это я сам случайно услышал, что со мной играть нельзя, а то вдруг их дети тоже заболеют, и вот поэтому я стал совсем один. Но ты ведь меня не оставишь, да? – на что котенок вытянулся в струнку, уткнулся своим холодным влажным носиком мальчику в ладошки, а потом тут же чихнул и вновь устроился у него на коленях, свернувшись в компактный комочек. Смотря на такие «выкрутасы» этого малыша, Сережа не выдержал и засмеялся искренне и заливисто, что не делал уже очень давно.
      - Что это у нас тут происходит? – услышал мальчик голоса взрослых, которые заглянули в салон машины. Он, испугавшись, в ту же секунду прижал своего маленького друга к своему животу, но тот, не поняв, что произошло, стал громко мяукать. Сережа испугался еще больше, поэтому стал уговаривать своих родителей о том, чтобы те не отобрали этот комочек, не давая при этом вставить и слова ошарашенным и озадаченным происходящим взрослым:
      - Папа, мама, пожалуйста, пусть Рыжик останется с нами, смотрите, какой он хорошенький, - он убрал свои руки от живота, показывая котенка родителям, - правда ведь, красивый? Пожалуйста, пожалуйста, я буду себя хорошо вести, я буду пить горькие таблетки и слушаться вас, пускай мне ставят болючие уколы, но, пожалуйста, оставьте его со мной. Мы будем дружить, я за ним буду ухаживать и кормить. Мам, пап… - выдохся Сережа, немного успокоившись, хотя слезы все равно покатились по его исхудавшим бледным щечкам. Он поглаживал «Рыжика» и не смотрел на взрослых, боясь их ответа. Хотя он говорил правду о том, что будет теперь их точно слушаться и не капризничать, если нужно будет ехать в больницу, как бывало до этого.
      Да, он взрослый, как говорил папе с мамой, но все равно, когда ставили уколы, брали анализы, очень много анализов, а Сережа частенько лежал в больнице в полном одиночестве, ему было очень больно от того, что он не может никому рассказать, как ему здесь плохо, а теперь…
      Мальчик так увлекся своими мыслями, что совершенно не заметил, как его вытащили из машины, как держали на руках, как отобрали котенка, а потом усадили в то самое нелюбимое кресло. А как его родители переглянулись между собой, как кивнули друг другу чему-то своему, то подавно не увидел. Только слова Марии Ивановны и Дмитрия Борисовича вернули паренька обратно. Он даже еще больше, испугавшись того, что ему все послышалось, осторожно переспросил:
      - Что вы сказали?
      Взрослые посмотрели друг на друга, посадили серый комочек тому на колени, посмотрели на то, крепко ли застегнуты ремни на кресле, то есть тянули время до последнего, но все же пожалев сына, с улыбкой повторили свои слова:
      - В общем-то, мы не против, только почему ты назвал этого серенького малыша Рыжиком? – Сережа сначала посмотрел на взрослых с недоумением, потом перевел взгляд на виновника их разговора, а потом снова стал смотреть на родителей, которые в свою очередь не выдержали и обняли сына покрепче, проговорив при этом тому на ушко: - Мы тут подумали, что это чудо нужно назвать как-то по-особенному, ведь он особенный, да? И, кстати, как ты его вообще нашел здесь?
      Счастливый мальчишка от того, что его не обругали и даже позволили оставить котенка себе, пробормотал радостно, поглядывая на своего нового друга:
      - Это не я его нашел, это он сам меня отыскал…

****

      - Куда этот проказник запихал мои носки? – громко спросил Дмитрий Борисович, заглядывая под диван, но там естественно, ничего не оказалось. – Сереж, а ну-ка быстро вытребовал у этого шалопая мои носки, мы же опаздываем!
      Сережа, наблюдавший за безуспешными потугами своего папы найти требуемое, лишь рассмеялся, прижимая к груди маленького хулигана, который в свою очередь лишь жалобно мяукал, говоря при этом, что он невиноват, ему просто захотелось с ними поиграть, вот и все. Мужчина, понимая, что ничего от этих двух маленьких проказников толком не добьется, пошел за женой, которую, кстати, «боялись» все в их семье. Мария Ивановна была строга, но справедлива, поэтому стоило только мужчине заикнуться, за кем он пошел, как серый комочек тут же выпутался из Сережиных объятий и кинулся куда-нибудь, а то мало ему уж точно не покажется. На все попытки бывшего «Рыжика» спрятаться куда подальше, с треском провалились, ведь его тут же подхватили женские руки и прижали к себе, теребя его мягкую серенькую шерстку. Котенок жалобно мяукал, Сережа смеялся еще заразительней, но пожалев своего питомца, бросился ему на выручку.
      - Мам, пап, он больше так делать не будет, ему просто было скучно, пока я был в ванной, - оправдывал он своего маленького друга, который тут же стал наматывать вокруг его ног круги.
      - Угу, конечно, - усмехнулся мужчина, прощая этого мягкого горе-хулигана, стоит только увидеть, как единственный и любимый ребенок заливисто смеется, не смотря на то, как ему тяжело. – Знаю я вас, завтра же повторится тоже самое, и не говори, что я не прав.
      Сережа лишь опустил глаза, тем самым подтверждая слова отца. Все-таки Вер, а если быть точным, Верный, как назвала общими усилиями семья Лазурных, был хоть и добрым, мягким и любимым котенком, но до безобразий и маленьких пакостей все равно был горазд. За что он, собственно, и получал вместе со своим юным хозяином. Но Сережа такому проведению времени был только рад. Хоть какое-то разнообразие среди постоянных посещений больниц и постоянной сдаче так ненавистных мальчику анализов.
      - Мальчики, нам уже пора, - вмешалась в разговор двух своих любимых мужчин Мария Ивановна, подталкивая сына в комнату, чтобы тот начал уже одеваться, а мужу угрожая кулаком, так как они и вправду опаздывают. – Сережа, одевайся. Сегодня у тебя еще один анализ, а завтра мы уже будем знать, что нам посоветует твой врач. Может быть, не нужно будет никакой физиотерапии.
      После этих слов мальчик лишь кивнул, хотя ему в это ну нисколько не верилось. Так ему говорили уже в который раз, но все равно стоит сдать положенное количество анализов, как ему тут же назначали или лекарство посильнее, или физиолечение, или вообще химиотерапию, что Сереже не нравилось больше всего. После этого у него была постоянная тошнота, и волосы… мальчик на автомате провел ладошкой по своей голове, на которой не было ни волоса, и быстро смахнул слезинку, чтобы родители этого не увидели. Они всегда говорили, что он очень сильный мальчик и ничего не боится, поэтому они им гордятся. Но он-то все равно знал, что им еще тяжелее из-за этого всего. Они из-за него очень переживают, а мама и вовсе плачет по ночам. Только каждое утро она говорит, что все в порядке и чтобы он не волновался.
      - Сынок, ты что плачешь? – Мария Ивановна присела на корточки и взяла сына за руки, вглядываясь в его все также исхудавшее личико. Сережа отрицательно покачал головой, расстраивать их не хотелось, поэтому он вытянул свои руки из рук матери, и в ту же секунду убежал в свою комнату. А Верный бросился за ним, семеня маленькими лапками. – Дима, мне страшно, - пробормотала женщина, пытаясь держать себя в руках.
      - Маш, мне тоже. Очень страшно, - Дмитрий Борисович крепко обнял ее и покрепче сжал в своих объятиях. – Но Сережка у нас чудо, он справиться, и мы вместе с ним, ведь так? – Мария Ивановна согласно кивнула и уткнулась в плечо мужа. Так было надежнее, но страх все равно был рядом и пропадать куда-либо не собирался…

****

      - Вер, а Вер, иди сюда, кыс-кыс-кыс, - позвал тихонько Сережа котенка, который устроился у него на животе, - я по тебе соскучился. Иди ко мне.
      Серый комочек, встревоженный за своего юного хозяина, стал делать неловкие маленькие шажки, ведь одеяло быстрому подходу к Сереже не способствовало. И только стоило котенку подобраться к мальчику поближе, как мгновенно оказался в объятиях счастливо мальчика.
      - Какой же ты все-таки хорошенький, Верный. Как здорово, что мы назвали тебя именно так. Ты так мне верен, и я этому очень рад. Ты всегда меня смешил и смешишь. С тобой хорошо, тепло и уютно. Ты стал мне единственным другом, который меня всегда выслушает, когда мне очень тяжело. И вот теперь я хотел тебе сказать, что… - мальчик закашлялся, а котенок засуетился на груди у хозяина. Сережа пытался сдержаться, но кашель мешал и не давал ему нормально вздохнуть. Верный мяукал так жалобно, будто говоря, что у его друга все будет хорошо, чтобы тот не переживал, но мальчик не мог успокоиться.
      В комнату вбежала растрепанная и взволнованная Мария Ивановна, за ней влетел взъерошенный Дмитрий Борисович. Они бросились к сыну, котенка спустили на пол, отчего он замурлыкал еще громче, но те его не слышали, так как очень волновались за своего сына, толком не зная, чем же помочь несчастному ребенку.
Котенок мешался у взрослых под ногами, мяукая и пытаясь привлечь к себе хоть какое-нибудь внимание, но… вдруг стало тихо, мучительно и невыносимо тихо. Верный остановился, поднял голову вверх, стараясь разглядеть, что же там все-таки произошло. Затем котенок встал на задние лапки, опираясь на кровать, и вытянулся, чтобы заглянуть на вверх. Почему его не зовет Сережа, почему, если он не кашляет, не зовет и не берет его на руки? Почему эта «злая» тетя стала плакать, громко плакать? И почему…
      - Мяу! Мяу! Мяу! - Верный замяукал еще громче, стремясь дозваться своего друга, но все было безуспешно.
      Серый комочек взяли на руки, прижали к груди и уже заплакали навзрыд, что-то приговаривая и бормоча себе под нос. Будто поняв, что все же сейчас произошло, котенок стал жалобно мяукать, тыча холодным носиком в ладони женщины. Он хотел к своему хозяину, он хотел быть со своим добрым другом, но…

****

      - Маш, этот негодник опять куда-то задевал мои носки! – возмущался мужчина, поглядывая на довольного своим поведением повзрослевшего котенка, который в свою очередь шел с важным видом рядом с той самой Машей. – Он их, что есть что ли? – все также негодовал Дмитрий Борисович. Но ему в ту же секунду бросили пару носков, проговорив при этом совершенно серьезно:
      - Не знаю, не знаю. Верный стал намного послушнее, поэтому это наверняка ты сам куда-то складываешь свои носки, а потом их ищешь везде.
      - Что? – от такой тирады мужчина даже на месте застыл. – Как ты… Ты с ума сошла. Это все этот проказник вытворяет, а страдаю потом я! – притворно возмутился Дмитрий. На что его жена лишь покачала головой, пробормотав при этом с грустной улыбкой:
      - Ты должен уже привыкнуть к этой его привычке. Да и Сережа помнишь, тоже всегда говорил, что это ты сам их прячешь, чтобы привлечь к себе побольше внимания.
      - Ну, конечно, делать мне больше нечего, - обиженно пробурчал мужчина, доставая ниоткуда не возьмись пару чистых носков. На эти действия мужа Мария Ивановна вздохнула, подошла к нему, обняла, и добавила с грустью в голосе:
      - Хорошо, что у нас есть Верный, ведь так? – она подняла котенка на руки и прижала к груди. – Он не даст нам забыть, как наш Сережа не грустил последние дни в своей жизни. Как он радовался с ним, как радовал нас, как смеялся по-настоящему из-за проделок этого серого чуда. Он хоть как-то скрасил его последние дни, ведь уже полгода как… - она заплакала, говорить было тяжело и невыносимо трудно.
      Дмитрий Борисович кивнул на слова жены, обнял ее, проговаривая добрые слова, чтобы успокоить, чтобы подтвердить все сказанное. А котенок в свое время затих. Пройдет побольше времени и, может быть, станет намного легче, и он попытается радовать их так же, как когда-то своего юного друга. И может быть, они тоже будут улыбаться, смеяться и никогда больше не страдать. Только нужно время, а он, Верный подождет и сделает их хоть капельку счастливыми, как просил его однажды Сережа, прижимая к себе...