Новогодние фокусы, или... Волшебная повесть

Новогодние фокусы,
или Что случилось, когда метро обиделось
Волшебная повесть


Оглавление

Начало ……………………………………………………………………………………… 2
Часть 1
Глава 1. Марианна Потаповна ……………………………………..……………………..
2
Глава 2. Девочка Катя …………………………………………….……………………… 6
Глава 3. Парень с гитарой ……………………………………………………………….. 9
Глава 4. Девушка ждет чуда  ………………………………………………...………….. 12
Глава 5. Мальчик с собакой …………………………………………………………….… 14
Глава 6. Фокусник………………………………….…………..………………………….. 16
Часть 2.
Глава 1. Бабушка не вернется домой ……………………………………………………..
18
Глава 2. Мама Кати волнуется ……………………..…………………………………….. 20
Глава 3. Неожиданный поворот………………………………………………………….. 24
Глава 4. Мальчик и фокусник………………………………………...………………….. 28
Глава 5. Девочка Катя знакомится с машинистом………………………………………. 31
Глава 6. Метро задумалось на мгновение………………………………….…………….. 33
Часть 3.
Глава 1. Парень с девушкой………………………………………………………………
35
Глава 2. Фокусы продолжаются…………………………………………….……………. 39
Глава 3. Девочка узнает про Деда Мороза……………………………………………… 42
Глава 4. Мама Кати на верном пути ……………………….…………………………… 45
Глава 5. Метро устало шутить ………………………………….…………………….… 47
Глава 6. Радостная встреча………………………………………………………………... 49
Эпилог……………………………………………………………………………………… 51

Начало

Новый год – праздник удивительный. Все радуются и, наверное, не найти такого человека, которому грустно. И если даже найдешь такого, то он, конечно же, не сидит на одном месте, а едет туда, где ему станет лучше. Почему? Да потому что так принято, чтобы Новый год делал людей счастливыми.
Метро работает всегда, точнее каждый день до часу ночи. В праздники до двух, а то и до трех, в зависимости от важности самого праздника. И метро, конечно, устает. И отдыхать ему порой некогда – как только перестают ходить поезда, приходит съемочная бригада, снимать фильм или приезжают иностранцы, чтобы сходить в музей, которые днем все закрыты. А наше метро – это и есть музей. Там красиво, впечатляюще. Вот только забывают о нем в Новый год. Улицы Москвы украшают гирляндами, неоновыми вывесками, ставят самые различные елки – любо-дорого взглянуть. А в метро…все по-прежнему. Никому нет дела, что ему тоже ой как хочется, чтобы его украсили, поставили елку, написали поздравления – все, как там, наверху. Но так получается, что метро не украшают. Кроме рекламы и изредка песен, звучащих чаще, когда едешь по эскалатору, ничего.
И оно обиделось. Но вы скажите, как может обидеться метро? Не человек же. Но когда недовольства становится слишком много, она перерастает в обиду. Если обиды…то жди неприятностей.  К тому же, иногда можно…Так считало большое подземное государство, которым пользовались регулярно тысячи людей. Конечно, оно могло устроить забастовку, и никуда не ехать. Но ему хотелось чего-нибудь необычного. Тем более Новый год и всем хочется пошалить, в хорошем понимании этого слова.


        Часть 1.
Глава 1. Марианна Потаповна

В районе Новые Черемушки, совсем недалеко от станции, жила была одна бабуля, Марианна Потаповна. Каждое утро она спускалась в метро, садилась в поезд, ехала до станции Третьяковской, переходила на замоскворецкую линию, чтобы попасть на  Белорусский вокзал к назначенному часу. Она никуда не уезжала и никого не встречала. Ровно в девять открывался киоск, где она продавала вкусные горячие пирожки всем желающим – только что ступившим на эту землю с дороги и тем, кто уезжал, проходившим мимо и работающим здесь. Ее очень любили, многие знали, а те, кто еще не пробовал ее пирожки с картошкой, капустой, курагой соблазнялись ароматом, идущим от ее киоска за много шагов и ласковой речью. Потому что с каждым пирожком она вручала не только пакетик и две салфетки, но и хорошее настроение. Совершенно бесплатно и в любом количестве.
Сегодня 31-е число. Декабрь подходит к концу, а вместе с ним и весь год.  Марианна Потаповна возвращается домой. Немного усталая, но в то же время бесконечно счастливая, потому что, отдавая пирожок с улыбкой, она получала две, с добрым словом, откуда приходили силы и богатырская энергия. К тому же сегодня было так много народу, а это значит хорошая выручка, да что там….Была бы ее воля, она бы раздавала пирожки просто так, но у нее не было таких возможностей. Тем более дома был кот Василий, который ждал, когда хозяйка привезет ему любимые пирожки с печенью и ливером. Но хвостатый не воротил нос, если вместо положенных пяти-шести пирожков, он обнаруживал что-нибудь другое – например, борщ или картошку с котлетой. Можно есть, не задумываясь, с закрытыми глазами. Марианна Потаповна души не чаяла в своем котике и отдавала ему все самое лучшее. Она жила одна, и Василий был ее семьей. Поэтому, когда до назначенного часа, когда она закрывала свой киоск, оставалось совсем немного, она стала готовиться. Нужно было успеть собрать то, что она не успела продать, отложить в сторону, хотя у нее редко случалось, что пирожков не хватало, поэтому она старалась ужин для своего питомца откладывать в обед, когда пирожков еще достаточно. Но сегодня был предновогодний день, и она не успела пообедать. Поэтому подарки сортировала ближе к вечеру. И не смотря на то, что покупателей было так много, что она едва успевала заворачивать плюшки молодой паре с цветными шарфами, постоянно смеющимися над чем-то (возраст такой – когда все кажется смешным, даже если это очень серьезно), пирожки с картошкой, капустой и все по пять – женщине с тремя авоськами и большим свертком подмышкой (кто ее дома ждал – Годзилла?), она успела приготовить пакетик (самый настоящий пакетище) для своего Василия.
– Мне килограмм пирожков с варением, – заявил мальчик в большой шапке- ушанке. Ему было невдомек, что пирожки продавались поштучно, и с варением в ассортименте не было (были с клубникой, черникой, виноградом), но его это ничуть не смутило, он стоял, посматривая на своих родителей, которые недалеко покупали елку, пока он выполняет такое серьезное поручение. И Марианна Потаповна не стала переспрашивать, взвесила килограмм, посчитала «сколько», и положила еще два сверху, так как больно ей мальчик понравился.
На голове у нее была новогодняя шапка красного цвета, украшенная мишурой. К тому же нарумяненные щеки были ей очень к лицу и весь этот антураж так и притягивал всех – от мала до велика. 
– Мне пирожок с капустой, – подошел молодой человек, держащий в руках розу, которая замерзала от холода. Хотя и молодой человек тоже дрожал и стучал зубами,  – или с картошкой? Или с капустой…или с картошкой
Он сомневался. Цветочек дрожал вместе с ним. От этого вида Марианне Потаповне тоже стало холодно. Но она тут же взяла ситуацию в свои руки.
– Давай сделаем так, – предложила хозяйка киоска с пирожками, – вы покупаете  один, а второй получаете в подарок.
Тот конечно обрадовался. Расцвел и даже, кажется, на мгновение перестал дрожать. Выложил на блюдечко имевшуюся мелочь, и пусть ее было недостаточно для одного пирожка, слово есть слово – хозяйка печеного царства протянула кулек с двумя пирожками и маленьким пончиком, который положила то ли от растерянности, то ли от доброты.
– А это для него, – сказала Марианна Потаповна, намекая на цветок, протягивая бумажный пакет. Парень кивнул, обернул цветок и даже вспотел от неожиданности и побежал в сторону метро, где наверняка его заждалась девушка, примерно такая же, как он – юная и непосредственная.
Люди все были разные, по-своему каждый интересный, иногда даже очень, и только ленивый скажет, что работа у нашей героини скучная. Когда-то давным-давно она работала поваром, готовила для большой оравы детей из детского сада, а сейчас ей хоть и не приходилось печь самой, но она тщательно следила, чтобы продукция была качественной. И если среди пирожков окажется хотя бы один с подгорелым хвостиком, то она не только не продаст его, но и даже не везет его своему котику, хотя он бы не прочь съесть и такой. Так она любила людей и умудрялась при таком количестве народа, поговорить с каждым, улыбнуться и поблагодарить за покупку. Не в этом ли крылся секрет, по которому все прохожие как зачарованные останавливались около ее киоска и обязательно что-нибудь покупали, даже те, которые были настолько сыты, что смотреть на еду не могли. Но покупали же. Предпоследними в этот предновогодний денек, были дед Мороз со Снегурочкой. Самые настоящие, спросите вы? Сейчас узнаем.
– Нам два с картошкой, два с печенью, два с… – начала говорить девушка, облизывая губы, словно готовилась кушать. Но рядом стоящий дед Мороз, а на деле – парень, исполняющий его роль, немного нервничал.
– Нам всем по два…. – резко сказал он в окошко киоска, и последнее своей «внучке», – а то мы на метро опоздаем.
– Не на метро, а на елку, – исправила его «внучка». 
– Глупая, – грубо сказал дед Мороз, – а я что сказал? Что сперва на елку, но до нее же еще доехать надо, – это он сказал очень скучно, – потом еще на одну, и еще, – еще скучнее, – и потом в двенадцать тоже, – это уж и вовсе вяло, так, словно собирался заснуть. – Будем веселить глупых детишек. Из-за какого-нибудь жирдяя, который заучил к нашему приходу всего «Евгения Онегина», мы можем на метро опоздать.
Марианну Потаповну немного смутило, что дед Мороз так нехорошо отзывается о детях, о самом празднике, но не стала вмешиваться. Она не любила учить и в ее правилах дарить только хорошее, а учить – это обязательно хорошее с нехорошим смешивается.
– Но почему ты на меня кричишь, как будто я во всем виновата? – спросила девушка, немного обижаясь. – Может быть, я остановлю все вагоны, закрою метро раньше положенного времени, перепутаю станции, или что? Подговорю того малыша?
– Конечно, виновата, – грубо отвечал парень. – Ты вечно размусоливаешь с каждым. Словно уходить не хочешь.
– Но они такие милые, – начала Снегурочка. – Каждый смотрит на меня такими глазками-пуговичками и хлоп-хлоп…
– Все они одинаковые. Большие глаза и у собаки тоже…она хлоп-хлоп, а потом гав и кусает. Все они…  –  но он не успел договорить, к этому моменту продавщица, улыбаясь,  протягивала им пакетик «всего по два»
– Уже? – растерянно спросил «дедушка».
– Конечно, – говорила добрая бабушка из киоска. – С наступающим. 
Марианна Потаповна на метро не опаздывала. Сегодня Новый год. Метро будет ходить дольше обычного, да и народу будет не так много – все разбрелись по домам, готовятся. Украшают елку, готовят салаты и пекут, пекут, в том числе и пирожки. Она знала, что пирожки в домашних условиях еще вкуснее, чем из киоска. Также она знала, что приедет домой, к ее ногам бросится ее котик и будет целый вечер и, конечно же, ночь не отходить от нее, не только потому, что от нее пахнет печеными пирожками. Просто он тоже понимал, что эта пышная женщина не просто хозяйка, но и его семья. Она для него и мама, и все…а что? Почему людям можно котов брать в свою семью, а наоборот, чтобы коты брали… говорить не принято?
Последний покупатель был странный. Он все пытался купить пирожок, но у него не хватало двух рублей. Марианна Потаповна, конечно же, простила ему этот долг (праздничное настроение) и тот радостно пошел, кусая на ходу горячий, обжигающий «почти подарок». Она закрыла свой киоск. Спустилась в метро, села в свой поезд и поехала, посматривая на пассажиров, которых было не так много. Большинство уже спрятались в своих домах и готовили стол для гостей. Ей не было грустно, но что-то внутри екало – она не совсем понимало что это. То ли это от того, что она сегодня не обедала или что-то другое. Поезд набирал обороты, и казалось все было также, как и в другой будний день.


Глава 2. Девочка Катя

Девочка Катя, ученица пятого класса средней школы номер 457 с уклоном английского языка, сказала своей маме, что пойдет к подруге, что живет в соседнем дворе, Оле, позаниматься английским. И хоть заниматься уроками 31-го декабря было неправильно, с точки зрения всех детей, но ее мама, была учительница английского в той же школе, что и училась ее дочь, и с точки зрения учителя, это было вполне нормальным. К тому она считала, что каникулы нужно проводить с пользой, а не просто валяться на диване перед телевизором и ждать мультиков после фильма и фильма после мультиков. А изучать язык, да к тому же приобщать свою подругу – ради бога. Поэтому она спокойно крошила салаты, пекла торт и думала о том, какое ей платье одеть в новогоднюю ночь. У нее было несколько на примете, но одно было слишком яркое, другое слишком узкое, третье одевала в прошлом году.
Но если бы мама знала, куда направилась маленькая девятилетняя девочка, она бы перестала перебирать свои платья, бросила нож и даже не дорезала огурец. Если бы она знала, то уже бы звонила Оле, которая бы ей сказала удивленным голоском, что Катя к ней не приходила и не думала даже. Тогда бы мама расстроилась, стала всех обзванивать и,  наверняка, ничего бы не узнала, так как Катя никому не сказала об этом. Ни одна живая душа не знала, где она. Ну, разве что мы скоро узнаем. Сколько бы валерианки выпила мама, сколько бы раз крутила диск у телефона, никто не знает и не узнает, так как Катина мама сейчас не волнуется, а готовит и думает о наряде и составе салата оливье. Да и Ольга не ответила бы на телефонный звонок, если бы даже он и был, так как девочка сама направилась к своей подруге, чтобы сходить на горку. И пока Оля одевается, спускается на лифте, а потом идет по улице, долго наблюдает, как мальчишки пытаются сбить сосульки с крыши, но у них ничего не выходит, Катя…в метро. Она спустилась туда довольно давно и третий час бороздит то одну ветку, то другую. Выходит при этом на каждой станции, поднимается по эскалатору, спускается – в общем, ведет себя странно. Но поверьте, причина была действительно веская – ей прислал письмо не дядя с Крайнего Севера, не президент, не директор школы, а сам дедушка Мороз. Да, вот так. На самом деле. Только почему-то отправил ее за подарком в метро. Говорит, что подарок будет поджидать тебя в вагоне поезда на сидении под схемой метро с 6 вечера до 7., вот только какой станции не упомянул. Пришлось Катерине кататься так.
Правда, денег у нее, как говорится, кот наплакал, то есть было очень мало. Пришлось разбить копилку и достать оттуда. Розовый бегемотик был расколот на две части ради, может быть, еще одного розового бегемотика. Ведь, дед Мороз порой кладет в мешок подарок не самый лучший. Но это может быть с теми, кто не знает, что хочет. А Катя-то знала, что хотела. Поэтому такой истории с никчемным  подарком быть не могло. Она хотела, чтобы произошло чудо. Дело в том, что когда твоя мама учительница все дома строится как на уроке – все должно быть четко по графику – подъем в 8:00, завтрак в в 8:15, в 8:45 ты уже подходишь к школе. А вечером обязательно чтение по программе, час дополнительного английского, телевизор  пятнадцать минут и недолгая прогулка около дома. Понятно, что Катя немного устала. Она хотела, чтобы вечером произошло то, о чем она еще не знает утром. Обычно у нее все написано в «режиме дня», поэтому неожиданностей не предвиделось, но сегодня…ведь Новый год. Пусть хотя бы сегодня… Да и это письмо, которое она нашла у себя в сумке, когда пришла из школы, предоставило ей такую возможность. Откуда – Северный полюс, кто – Дед Мороз, кому – Кате. Все верно. И пусть само письмо с несколькими помарками и ошибками, это не так важно, ведь главное сам смысл. Про метро, про время и подарок, который будет ждать в вагоне под самой схемой. Вот только почему дед Мороз не уточнил…но разве это может напугать девочку, которая так страстно мечтает о чуде. И вроде все хорошо, но время уже вечер, и она уже который час в подземке. Проверила тысячи сидений и даже просила подняться пассажиров, если они сидели (они удивлялись, но соглашались), но так и не нашла. Несколько раз ей предлагали подарок так, просто, услышав ее историю, но Катя не могла взять не свой подарок. Она верила, что найдет. И только проголодалась немного, но это ничего. Она взяла с собой яблоко и апельсин,  и это ей помогло заморить червячка. Так, наверное, она бы каталась до закрытия, если бы не разговор где-то в районе Хамовников. То ли станция Маяковская, то ли Белорусская. Девочка не обращала внимания на этот голос из динамиков метро, да и на все другие голоса разговаривающих между собой, так как на ней была зимняя шапка с ушками, и половину звуков, голосов разных она не слышала. Но тут она прислушалась, так как тема разговора ее очень заинтересовала. Разговаривали дед Мороз и Снегурочка (не те ли, которые нам так хорошо знакомы?) –  Это удача, – подумала Катя. – Спрошу у него. Он точно знает, в каком вагоне, на какой станции нужно искать. Она хоть и понимала, что дед Мороз не настоящий. Так один из его команды. Но она и не попросит у него ничего особенного – только название станции и номер или приметы вагона. Это же просто. И только она решилась подойти, для этого сняла шапку, чтобы быть вежливой. Но как только шапка оказалась в руках, она стала слышать все – многое, в том числе и разговоры всех, и деда Мороза со Снегурочкой. И то, что она услышала, было невероятно и неприятно.
– Деда Мороза придумали в кино, чтобы народ не скучал без телевизора, – говорил парень, снимая шапку и сдвигая бороду. Снегурочка смотрела на него и пила шипучку из бутылки. Картина невероятная – дед Мороз и Снегурочка едут в метро, пьют газировку и говорят о том, что ЕГО нет.
– Перестань, – говорила девушка. Ей явно не нравилось затронутая тема.
– А что? – грубо сказал молодой человек. – Не хочешь слышать правду? А я не тебе, а вот этой девочке скажу, – Катя в этот момент была в двух шагах (она же собиралась  подойти), – слушай! Все в Новый год как с ума посходили. Нужно верить в деда Мороза, нужно верить в чудо. Нужно верить в Чудо-Юдо. А не нужно в него верить. Зачем верить в то, чего нет. 
  – Неправда, – крикнула Катя. – Что вы такое говорите? Вы же работаете на него. Он же в вас верит, а вы?
Это лишь вызвало бурный смех. Не только у этой парочки, точнее, только у парня,  но и сидящей молодежи в конце вагона и деда, который вез что-то стеклянное в пакете.
– Смотрите, она в него верит, – закричал парень, и тут же став серьезным, надел бороду и шапку. – Я существую, детки. Специально для вас надеваю этот неудобный костюм, набиваю мешок всяким барахлом, и стараюсь избавиться от него до полуночи. Пишите, заказывайте все, что хотите – пылесосы, насосы и вертолеты, все равно, их вам подарят родители, а я существую только так, для виду. Я, знаете ли, сижу там, где-то на Севере и получаю письма, а потом, проверяю, как себя вел Миша, нужно ли ему дарить ракету или обойдется плиткой шоколада. И мальчик, получив вместо компьютера апельсин, думает, что просто вел себя так недостойно, но в будущем году он будет вести себя лучше и тогда дед Мороз положит под елку ракету. Он же не знает, что родители просто зажали…
– Ну, хватит, – сказала девушка, и только единственная не смеялась. Все в вагоне покатывались со смеху. Не повезло Кате с вагоном.  И с дедом Морозом тоже. Если бы они знали, что так сильно обидели ее. Но им было невдомек. Они сейчас выйдут на ближайшей станции и забудут про нее. А она не стала ждать, выбежала сама и все. Перебежала на другую ветку, проехалась по двум эскалаторам и оказалась на станции, где подходил поезд. Она прыгнула туда и дверь захлопнулась.
– Если деда Мороза нет, – думала она и не замечала, что по щекам идут слезы, – то значит и подарка тоже не существует. А если подарка нет, тогда ездить в метро и искать несуществующее чудо бессмысленно. Поэтому наша Катя вышла из вагона, перешла на  фиолетовую, потом на оранжевую ветки, знала, что потом от кольца пятая станция…
Если бы внезапно стало темно, а потом сразу светло…тогда было бы понятно – что-то происходит, но этого не было. И эти происшествия – в виде затмения, неожиданной остановки, чего-нибудь еще очень странного, что может произойти только в новогодний вечер, были необходимы юной пассажирке. Но пока ничего не происходило. Девочка продолжала ехать в неизвестном направлении и плакать. Слезы капали еще сильнее. Не кап-кап, а капкапкап-кап, капкапкап-кап.


Глава 3. Парень с гитарой

В районе Измайловской жил был один молодой человек. Его звали Василий (как и  того кота, помните?), но семья у него было немногим больше – мама, папа, сестра, брат, двоюродные сестры, троюродные, и еще много тетушек и дядюшек по всей Москве. Он, конечно же, ни про кого не забывал, звонил, писал письма, приходил в гости и на новый год приготовил каждому небольшой, но подарок. И все считали, что он очень  положительный молодой человек. Так оно и было. Сомневаться тут не в чем. И ничего, что у парня не было второй половины, что пока учится в институте и не может сдать несколько зачетов. Все это дело поправимое. Молодо, как говорится, зелено. Но вот какая оказия с ним произошла.
До пятнадцати лет все было спокойно – учился, помогал, рос образцовым ребенком, а потом…продолжал учиться, помогать и расти образцовым. Вот только шел он как-то со школы домой и увидел объявление на столбе про гитарные курсы. Объявление, как объявление, скажите вы и будете правы – таких на каждом столбе по пять, а этих столбов – ого-го сколько. Но зацепило его это объявление. Он давно наблюдал, как под окнами какой-нибудь паренек бренькал что-то незатейливое, пел, а ему весь двор подпевал. Василий был робкий и друзей у него было немного, а умея играть на гитаре, не нужно их искать – они бы сами появились, как у  того паренька под окном. Решено, лапша с телефоном была сорвана, и показана родителям, которые стали кумекать. «Мальчик хочет на гитаре, играть. Как мать потянем?» – спросил отец. Занятия были платными, и  родители на тот момент не могли себе этого позволить, и мечта отложилась на задний план. Когда же деньги появились, и семья вернулась к этому вопросу, он неожиданно сломал руку и снова грезы о его песнях во дворе в окружении девчонок были отменены. Потом на него жаловались соседи – так он пропустил еще один год. Родилась младшая сестренка – тем более. Минус два года. И вот, когда, наконец, он купил гитару, и соседи были не против, так как купили пианино, и сестренка подросла и сама полюбила музыку, к тому же созданы все условия – у Василия был даже самоучитель, и отдельная комната, и времени было навалом…красота. Но только он садился на стул, подкладывал под левую ногу книжки и начинал с первых аккордов, но что такое – не выдерживал. Бежал на кухню, чтобы попить воды, или звонил другу. Зачем? Случилось то, что бывает со всеми начинающими – не хватало терпения. Но это не значит, что он не хотел играть – желание было огромное, вот усидчивости было мало. Но он все же преодолел и это. Научился. Для этого просил запирать его в комнате – на кухню не пройдешь, не позвонишь (телефон в прихожей). И научился. Так легко стало, что он это умеет. Осталось только проверить, как реагируют на его игру люди. Но на дворе зима и на скамейке не поиграешь. Оказывается, мало научиться, нужно еще найти место, где можно продемонстрировать свое умение. Но все же было одно место, где сезон не имел значения. Не другой двор – не может же в одном дворе быть зима, а в другом – лето и оживленные скамейки. Может, конечно, если этот двор где-нибудь на юге. Но Василий не мог так далеко ехать. Ему хотелось играть здесь, в своем родном городе. Тем более, место было. В получасе езды на метро.
 Однажды 31 числа двенадцатого месяца он вооруженный гитарой и хорошим настроением, решил отправиться на Арбат. Когда он спускался в метро, держа в руках футляр с гитарой, то чувствовал себя героем. Он уже тогда начинал напевать песню – мол, слушайте, меня, я сегодня пою для вас. И в вагоне, и во время переходов, и когда проходил «Художественный» – его песня звучала. Пока без гитарного сопровождения, но еще немного и гитара поможет ему. Подземный переход, дорога, родная пешеходка…простите. Он возвращается с Арбатской, почти сразу. Что же произошло? 
Заработать не удалось. Арбат был перекрыт. Снимали кино. Да и мороз сегодня был цепким. Пальцы не слушались. Но это было не помехой молодому человеку. Он вышел сегодня именно для того, чтобы подарить радость и хорошее настроение. В этом году было разное – что-то сбылось, а что-то отложилось на следующий год, но самое главное должно было свершиться сейчас. Так он думал и очень хотел успеть сделать то, что не получалось все остальные дни, а то и годы. Так вышло, что сейчас зима и играть на гитаре можно там, где найдется, по крайней мере, от одного и более зрителей-слушателей. Таких мест было много, но Арбат юного музыканта манил больше всего – там его могли услышать именно те, которым были адресованы его песни – молодые люди, девушки, та самая, которая могла взглянуть на него и узнать в нем того, который ей снился, или был   героем из одного старого романа про любовь. В это он верил, и никто не говорил ему, что это невозможно. С гитарой в руках он чувствовал себя супергероем с суперорудием. Только приехав на место «звездного часа», обнаружив, что там происходит, он приуныл.
Он планировал, что приедет на Арбат, встанет рядом с завсегдатаями –  художниками, продавцами «воздуха» и хорошего настроения, и будет играть. У него не было обширного репертуара, да что там говорить – у парня была всего одна песня. Но очень хорошая. Конечно, только Василий так считал и все, так как больше никто ее не слышал. Но разве это важно – главное, что она была ему дорога, а когда песня тебе дорога,  она идет от души, и получается очень хорошая песня. Ее он посвятил девушке, которую  еще не встретил. Песня так и называлась. «Девушка, которую не встретил». Понятно, что этой песней он хотел сказать, что ищет ее, ту самую. Всю дорогу он распевался, на него странно поглядывали люди, но большинство были веселы и поэтому улыбались. Если бы они знали текст песни, то наверняка бы подпевали. Не исключено, что такое может быть в скором времени.
Девушка, которую не встретил в этот час, садится в мой вагон
Засыпает и немного ветер залетает к ней без спросу в сон
И она не знает, к сожаленью, что ей снится он, он смотрит на нее,
Но проснувшись, ничего уже не видит, медленно выходит из него.
Так он распевался, пока не приехал и не попал впросак.  Теперь же он ехал домой –  без денег, с накопившимся настроением, которое вырывалось из груди, но не знало к кому прыгнуть. То ли к этой паре, то ли к той, то ли к одиноко стоящему, то ли к этой компании ребят …но ведь в чем загвоздка – не в каждую котомку настроение готово прыгнуть. Оно очень избирательно. И всегда терпеливо ждет подходящего случая. Василий ехал, обнимая гитару, не надеясь никого встретить. Ему хотелось быстрей доехать до дома и помочь родителям в приготовлении к празднику, позвонить всем тетушкам, дядюшкам, которых еще не успел поздравить. А то с этой гитарой он забыл о звании «положительный молодой человек» и нужно его вернуть. Чтобы все тетушки дядюшки могли созвониться друг с другом и сказать, какой же он хороший. И им будет хорошо от этого. Пусть не сбылось то, что хотел, да ничего, все в порядке. Он уже привык. Так получалось, что ему чаще не везло, чем наоборот и даже, когда приехал на Арбат, то он мог и остаться, там было несколько играющих, которые играли ближе к Серебряному переулку, и он мог бы договориться с ними, но не стал этого делать, так как был скромным молодым человеком. К тому же там снимали кино, и он мог засветиться случайно, попасть в кадр, а потом…можно долго фантазировать о том, что могло случиться потом, но это уже не случилось. Он едет домой и смотрит на стекло, которое напоминает ему другой мир, в который он никогда не сможет попасть.


Глава 4. Девушка ждет чудо

Если посмотреть по схеме метро, этот район находится довольно далеко от центра, самая крайняя станция по серой ветке, но это не значит, что там живут совершенно другие люди. Они так же, как и все каждый день выходят из дома по своим делам и вечером возвращаются обратно, чтобы послушать хорошую музыку, выпить чаю, с семьей или без нее. Почитать, вырезать из бумаги снежинки, клеить их на окно, помечтать. Так вот, в самом центре района Альтуфьево, живет одна девушка, зовут ее Софья. Она тоже каждый день выходит на работу и вечером возвращается, чтобы выполнить все то, о чем я говорил выше. Она работает в одном НИИ и делает проекты, которые были никому не нужны. Она их придумывала, разрабатывала, а мужчина с другого отдела в назначенный срок приходил, забирал и куда-то складывал. Ее неосуществленные идеи аккуратно втискивались без того наполненный бумагами шкаф и пылились там годами, а потом и десятилетиями до новых идей, которые сместят старые. Она не понимала причину такого процесса, и зная об этом не спрашивала – мужчина приходил, забирал готовые проекты и забирал для Софьи навсегда. Только девушка ничего не могла с этим поделать – это была ее работа и пусть она не понимает, почему ни один из ее проектов не осуществлен, она же не руководит этим НИИ, где, наверное, так и должно быть, чтобы проекты не осуществлялись. Девушка не думала о своих коллегах – с ними она почти не разговаривала, кроме того мужчины, забирающего ее замыслы. Ей было о ком думать. У  нее была очень большая семья, состоящая из трех попугаев, двух кошек и семи рыбок, и все на нее надеялись, что она придет вечером и будет с ними – играть, гладить, кормить, рассказывать что-то интересное. Вам ничего это не напоминает? Да, ту самую бабулю с вокзала. Только та – уже старенькая, а эта – молодая и только животных у них разное количество – у той один кот, а у этой – целая коммуналка…Непорядок, скажете вы – бабушки часто заводят себе питомцев, чтобы не чувствовать себя одиноко, но чтобы молодая девушка – такое случается редко. Но ей же было хорошо…ну, хорошо. Не так, чтобы на все сто процентов, но она жила так, как умела и только в последний день уходящего года могла попробовать все изменить. Почему, именно в последний? Так уж она считала и, наверное, другие тоже думали подобным образом, правда, будучи намного меньше ее, младшего возраста.
Итак, в этот день она собралась ПОПРОБОВАТЬ ВСЕ ИЗМЕНИТЬ. Ее большая животная братия провожала, зная, что вечером будет сюрприз. В основном, она приносила пирожки (не те ли пирожки с Белорусского вокзала?) и свою любовь. Последнее животные больше всего ценили и не отпускали свою хозяйку, пока не становилось  слишком поздно по времени. И очень часто засыпала около аквариума или клетки – зная об этом, она подкладывала подушку. Попугаи смеялись, когда она на середине рассказа роняла голову набок, а потом склонялась к подушке, кошки приноровились ложиться рядом и только рыбки ничего не понимали, думая о том, что история закончилась и хозяйка хочет спать. Каждый день Софья рассказывала своим домочадцам множество  историй – самых разных. О других животных, об интересных людях, которых сегодня повстречала, но чаще о том, о чем мечтает. Конечно, животные внимательно слушали ее откровения и понимали, что ей хочется больше всего встретить какого-то человека, только не понимали две вещи – ей что их мало, и зачем ездить 31-го числа, в семейный праздник, когда попугаям так хочется поговорить, а кошкам помурлыкать, а рыбкам покружить перед ней в водном танце, на площадь трех вокзалов? Там что люди хорошие встречаются? Она и сама этого не знала – просто ездила и все. Каждый год бывала на вокзале. Ждала чуда. Как и девочка Катя. Только Катя, в силу своего возраста, а эта девушка в силу растерянности перед праздником, которого немного боялась – ведь он ей еще ничего не дарил, кроме открыток, улыбок на улице, что тоже было немало, но нашей героине хотелось, чтобы улыбка, как минимум,  была нарисована на лице симпатичного молодого человека, чтобы он подошел сам и сказал, что всю жизнь искал ее и прочее-прочее, о чем она читала в книжках и видела в соседних окнах – семейные пары сидели за столом, пили чай и разговаривали так просто, но это было воистину волшебно. 
К этому дню она хорошо подготовилась. Купила новое пальто и шарфик, покрасила губы вишневой помадой и сделала почти профессиональный макияж, то есть выглядела на все сто. Ей приснился сон – такой хороший, прямо как она хотела. Она стоит на вокзале, подъезжает поезд, выходит он, идет к ней, обнимает и говорит «Вот я и приехал». А потом громкая музыка, как в кино и много цветов и все чокаются, потому что кричат «горько». Голова закружилась от такого сна. И в таком хорошем расположении духа она отправилась на вокзал. Встала около табло и стала ждать.
Приезжали поезда, один за другим, сновали люди. Она стояла и всматривалась в каждого, словно действительно ждала кого-то. Но один проходил с большой сумкой – его встречала жена, другой – с рюкзаком торопливо бежал к выходу в город, где его наверняка на стоянке такси кто-то занял парковочное место. Как странно, что она одна. Нет подруг, друзей, из семьи только животные и то, что она встречает неизвестно кого –  тоже немного странно. Но на дворе Новый год и разве можно даже так думать? Словно все, кто в обычные дни делал глупости и главное, что его считали безумцем при этом, в Новый год – воспринимается, как самый здравый человек. Поэтому ее ожидание – вполне оправдано. Только никто не приехал, точнее их было очень много, но она не увидела ЕГО.
Она тяжело вздохнула. Это чувство ей было знакомо. Если бы с ней такого никогда не было, тогда, конечно, очень тяжело, а так – в том году то же самое было. И в позапрошлом, и в…Она никому не рассказывала про свои новогодние ожидания на вокзале, и если бы рассказала, даже нам, то мы бы воскликнули «Может быть, ты, девушка, не в том месте ищешь?». И будем как правы, так  и не правы, потому что кто знает, может быть, девушка и дождется своего чуда в каком-нибудь году. Пусть не в этом, не в следующем, а через пять лет. А?
 Софья уехала ни с чем. Села в вагон, закрыла глаза…это помогло увидеть его. Красивого молодого человека. Он смотрел на нее и спрашивал, не опоздал ли он. Она не знала, что отвечать. Сказать, что опоздал на три года – столько раз она ходила на вокзал, нехорошо. Поэтому просто замотала головой.



Глава 5. Мальчик с собакой

В районе Полянки живет один мальчик. Зовут его Семен. У него очень хорошая семья – мама, папа, брат, бабушка в Королеве. У родителей хорошее положение – они работают в тресте. Чем именно занимаются родители в тресте, Семен не знал, но в одном он точно был уверен, что папа с мамой в начальниках ходят. Помимо хорошего положения, у них была не менее хорошая квартира и мебель. Летом всегда отдыхали на хороших курортах и вообще хорошо жили. Но хочется остановиться на еще одном хорошем качестве – аппетите. Аппетит у всех членов этой семьи был исключительный. Об этом нужно сказать в отдельности. Про каждый прием пищи. Например, завтрак состоял из яичницы их пяти яиц с тремя кусочками жареной колбаски, чая и бутербродов на первое. На второе была каша с кусочками фруктов и морс. На третье – чай с тортом. Это только на завтрак. На обед…нужно ли сомневаться, что на обед блюд было значительно больше – добавлялись еще три пункта, и обеденное время отличалось от утреннего приема на целый час (утром – сорок минут). Любили они поесть. Ну и хорошо, ну и славненько.  Раз такой аппетит, значит здоровье богатырское. И не только у них, но и собачки тоже. Только, если отец, мать, сын любили есть только самое вкусное и полезное, то четвероногая ела все без разбору – могла погрызть и обувь, если вовремя не подали обед и ножку стула, если забыли про нее, когда пришли гости. И в один прекрасный день – прекрасный не только потому, что на дворе было 31 декабря, а потому что светило солнце и ничто не омрачало, она съела елочную игрушку. Собачка лежала рядом с резиновым мячиком, который она никак не могла проглотить, потому что он был в два раза больше ее головы. Вот если бы он был меньше, тогда другое дело…Она легла на бок и заскулила. Все всполошились в доме. Папа, который в этот момент ел куриную ножку подпрыгнул, мама, жующая бутерброд, подавилась, но с ней, слава богу, ничего не случилось. Только пес Глотайка (как странно, что его так назвали, не правда ли?) чувствовал себя не очень хорошо. Он жалко смотрел на своих хозяев, и по его глазам можно было прочитать «вы меня спасите, и я больше никогда не буду есть». Он был готов не есть, даже самые вкусные тефтели или рыбку, так ему было больно.   
Нужно спасать пса. Не самим же вытаскивать игрушку – это понятно. Семен, конечно, вызвался попробовать, но его тут же все отговорили – а если она лопнет, тогда что? Только опытный врач, ветеринар, здесь поможет. Они тут же стали звонить по всем телефонам в поисках врача, человека, студента-медика, имеющих хоть какое-то отношение к животным, но все ветеринары и те, кто смог бы им помочь, были, к сожалению, заняты. Кого они могли спасать в такой день? Оленей деда Мороза? Тем временем, Глотайка все больше скулил, напоминал о себе. Хорошо, что отец во время вспомнил про еще один вариант – дядя Павлик, потомственный ветеринар, спасший когда-то три пограничные собаки. К нему доверие было. Вот только он не жил по соседству, и вряд ли бы согласился приехать. И тогда возник еще один вопрос, кому везти больного. Папа был занят – у него был важный матч по телевизору (последний в этом году), мама не отходила от кухни – там хоть и было все готово, но если бы она постоянно что-то не жвала, то продукты не заканчивались. То есть все были серьезно заняты и оставался только Семен. Он не отказывался, так как больше всех любил Глотайку, и чувствовал себя немного виноватым в том, что пес съел именно ту игрушку, которую он повесил на елку.
– Ну что сынок, передавай привет, дяде Павлику, – сказали папа и мама. Привет содержал в себе три пакета со сладостями, пять салатов, котлеты, сок, бутылку шампанского и что-то объемное в фольге, наверное, курицу. Все это должен был довезти мальчик в целости и сохранности. Поэтому, вызвали такси, они же понимали, что так будет быстрее и безопаснее. Хорошо, что машина приехала быстро, Глотайку аккуратно перенесли на заднее сидение и пожелали удачной операции.
– Что игрушку проглотила? – спросил таксист.
– Откуда вы знаете? – удивился Семен.
– Я таксист, – уверенно сказал мужчина, как будто он сказал, что он волшебник. – Я все знаю, – на эти слова Глотайка заскулил и таксист, который все знал, попытался ее успокоить, – не волнуйся, домчим со скоростью ветра, – как только он это сказал, машина, проехавшая всего пятьсот метров, остановилась, капот задымился, и Семен едва успел выскочить.
– Извини, – сказал таксист, сам не радуясь такому инциденту. Семен пожал плечами, и… пошел в метро. До Проспекта Вернадского было всего несколько пересадок, тем более в метро быстрее.
Итак, наш мальчик везет собачку к ветеринару, своему дяде. С песиком плохо – проглотил елочную игрушку. Глотайка грустно посматривает на свертки, которые нужно передать дяде – оттуда пахнет котлетами, наверняка завернули те самые, его любимые, с сыром и грибами, и как они пахнут. До дурноты.  Какая неувязка – нос чувствует, голова хочет, а живот и горло не могут. Что делать? Нужно представлять. Глотайка стал воображать, как он уплетает большую миску съестного, но так было еще хуже. Голова была готова лопнуть от напряжения.
– Ты чего, друг? – спросил мальчик, и обнял пса. В общем-то, это была неплохая замена котлетам. На время, конечно.


Глава 6. Фокусник

Из Парка Культуры в сторону улицы 1905 года направлялся немолодой уже человек. У него была широкополая шляпа, кожаный плащ и шарф темно-зеленого цвета. В  руке старый изрядно потрепанный чемодан. Он шел и насвистывал мелодию, одну из тех новогодних, которая если привяжется, то очень трудно отделаться, пока десяток раз не напоешь, насвистишь, намычишь. Вот  он шел и свистел. А так как дорога была неблизкой, он решил проделать путь на метро, хоть и любил гулять. Но время было дорого, и пешком до назначенного места он шел бы до утра, а так всего ничего – 18 минут. Разница чувствуется.
Он спустился в метро, оттолкнул от себя дверь и успел прошмыгнуть в нее, пока она не захлопнулась. Почему не молодой уже человек ведет себя так, по-детски? И походка его тоже была какой-то странной, клоунской что ли. Когда он входил в вагон, то осматривался по сторонам, улыбался, когда находил свободное место для сидения, и если нет, то опускал голову и проходил с опущенной головой, подрагивая, словно плакал. Чудной, скажите вы, и будете в чем-то правы. И даже когда садился на свободное место, он делал это так необычно, что имеющиеся в вагоне дети посмеивались, а мамы сперва серьезно вглядывались, кто он, а потом, видя, что он всего лишь…фокусник, поддерживали своих детей.
Фокусник. Именно. Он ехал показывать то, что не каждому дано. Есть такие люди, для которых чудо – это не такое чудо, как для всех. Если для ребенка ниоткуда возникший цветок или шарик – чудо, то для него это в порядке вещей, он это делал почти каждый день. 
Он жил один и ему вполне хватало маленькой коморки на окраине Москвы. Теплая печка, уличные ребятишки, очень любившие его – вот и вся жизнь современного фокусника. Дети были от него в восторге не потому, что он мог показать им какой-нибудь фокус – он редко это делал дома, так как больше отдыхал там, а потому, что был добрый. Если наша знакомая Марианна Потаповна была добрая со своими покупателями, у такой, казалось, полный дом детей, то человек по имени Николай Валерьянович, напротив, на сцене был очень серьезен. Казалось, что его не любят, человека с таким серьезным, отпугивающим выражением лица следовало бояться, но все дети были без ума от него (те, что жили по соседству) и от его фокусов (те, что умудрялись увидеть его выступления или репетиции сквозь маленькое окошко). Ведь что главное в фокусе – сосредоточенность и все обращают внимание на сам процесс, а не на лицо человека. Но учредители концертов так не думали и редко приглашали его  себе, разве что на небольшое выступление. Да, у нашего фокусника была непростая жизнь, но он не хотел расставаться со своей профессией, так как любил ее и, наверное, ничем другим не умел заниматься. Не в повары  же ему идти.
Откуда же берутся фокусники? Наверное, мама у таких людей какая-то особенная. Колдунья или заклинательница змей? Она превращает нехороших людей в лягушек, а хороших назначает министрами? Ничего подобного. Мама у Павла Валерьяновича была самая простая. Она работала на заводе по производству игрушек и, может быть, огромное количество игрушек в доме вдохновило ребенка на первые фокусы. Но для нашей истории это не имеет особого значения. Перед нами фокусник, очень хороший (не потому, что его редко зовут на концерты), ведь его так любят дети (по крайней мере, для него это самое главное), и направляется он в Дворец Культуры, чтобы дать концерт. Он должен выступать под каким-то тридцать пятым номером, и ему это не совсем нравится, но так как нужно кормить себя и отапливать свою коморку, он едет. И мечтает, конечно, о том, чтобы выступать под первым номером, когда вокруг много зрителей и все смеются, восхищаясь его фокусами. Только что был в Парке, где у него был пятьдесят седьмой номер и скудные аплодисменты. 
У него с собой большой чемодан вещей. Тут было множество всего. Разные платочки, палочки, крючочки – все, что могло пригодится в процессе создания фокуса.  Чемодан был уже старый, да ведь сам мужчина был тоже немолодой. Вот только фокусы его никогда не старели.
Сейчас он сидел с закрытыми глазами и представлял свое выступление в Кремле. Когда десятки тысяч детей пришли посмотреть на него. Все смеются, восторженно кричал от удивления – откуда появилась эта птичка, ее же только что не было, как шляпа может перемещаться по воздуху. Невероятно, он волшебник. Это было очень приятно. И ничто не могло разбудить его в тот момент. Поезд ехал как всегда очень быстро, затихая только на станциях.
 

                Часть 2.
Глава 1. Бабушка не вернется домой

Марианна Потаповна ехала в метро. Ее укачивало, а внутри все продолжало екать.
– Да что ты будешь делать? – сказала про себя женщина и стала поглаживать живот – так она всегда делала, когда у нее что-нибудь болело. И как ни странно такой метод был  эффективным. Правда, при этом она проговаривала что-то приятное – наверное, без этого лечение не было бы таким особенным.
Но дело было не в пирожках и не в обеде. Дело в том, что у Марианны Потаповны  было предчувствие. Так она предсказала несколько аварий, падение большой глыбы снега с крыши и количество билетов в театр на Таганке. Но предчувствие было разным. Если бы оно всегда сопровождалось еканием, тогда все просто. Но еканием женщина не обходилась. Например, когда был сильный дождь, у нее треснула чашка. Или в тот день, когда бешеная собака бегала по Москве, ее укусил комар и это место так болело, что было   похоже на укус не насекомого, а, по меньшей мере, комнатной собаки. И теперь это еканье, которое, наверняка, тоже что-то означает и пока что-нибудь этакое не произойдет, не станет понятно.
– Следующая станция Театральная, – сказал мужской голос. Марианна Потаповна успокоилась. На следующей она выходит и, кажется, даже екание прекратилось. Значит, был ложный вызов. Ничего страшного не случиться, разве что Новый год. И ей так стало хорошо, что она закончила работать и впереди три хороших новогодних дня, когда ей не нужно рано вставать и она обязательно проведет эти дни с пользой. Точно пойдет в лес и наберет массу положительных эмоций. В лесу это очень легко делать. Странно, но от мультиков и после хорошего обеда не получишь столько энергии, сколько  в лесу. Марианна Потаповна знала это и брала с собой Василия. Ему тоже нравилось бывать в заснеженном городе, где нет выхлопных газов и такая тишина, как дома, только дома постоянно включено радио, а в лесу радио нет. И в этих хороших мыслях, можно сказать,  на облаках своих мечтаний, поезд подъезжал к ее станции, на которой она должна была сделать переход. Она уже встала, подошла к выходу и стала надевать перчатки – в этот момент двери открывались, и она выходила, продолжая надевать их на ходу. Но поезд не остановился. Он промчался мимо, словно так и должно было быть.
– Почему он не остановился? – растеряно прошептала она. Но в вагоне никого не было. Зато были пассажиры в соседних вагонах, и у всех были обескураженные лица. Естественно, возникли неприятные мысли. Так вот почему в животе екало. Надо было ехать на автобусе. А сейчас она пролетела мимо – наверняка, машинист неопытный и проехал. Или не машинист. А вдруг его кто-то заставил? Она была впечатлительной старушкой и могла многое надумать, но если бы не ее положительный настрой во всем, она бы запаниковала. Она стала приговаривать про себя
 – Это поезд решил подшутить. Ну, ничего, если ему хочется, тогда ладно, только пусть он остановится на следующей станции.
Поезд пронесся мимо и следующей станции.
– Тогда следующей, – снова мимо. И она продолжала говорить, надеясь, что когда-нибудь поезд-шалун ее услышит. И он ее услышал. Двери все же отворились. Народ вышел на станцию, кто-то собирался жаловаться мэру, ну а кто торопился выйти из метро, чтобы доехать до дому на более предсказуемом транспорте. Марианна Потаповна решила последовать примеру второй категории людей. Станция Свиблово. Но почему? Ведь, если ехать по ветке, станция остается наверху, а я…
– Ничего не понимаю, – как же я могла оказаться здесь, когда… – все было более чем странно. Но Марианна Потаповна все же решила выйти на улицу, думая, что на улице ее ждет объяснение всему случившемуся. Может быть вывески меняли и перепутали. То, что «Новые Черемушки» сейчас в Свиблово, а то что «Свиблово» – здесь, в ее районе. Но когда она вышла на улицу, то обнаружила, что местность ей не то, чтобы не знакома – она, конечно, была здесь, но главное – это был не ее дом.
Около станции стояла женщина. Их было несколько. Одна продавала шарики, другая – соленья, третья просто стояла, ежась от холода. Сегодня был действительно крепкий морозец – он заставлял ждущих людей танцевать и стучать зубами. Рядом с ждущей женщиной стоял мальчик, и они всматривались в выходящих из станции людей, провожали их до угла, возвращаясь глазами к выходу. 
Марианна Потаповна немного постояла, ей стало холодно, и она решила вернуться в метро, где значительно теплее, и добраться до дома. Ее ждал Василий и, наверняка,  начинал волноваться. Она вошла внутрь, но ее остановила изумленная женщина, которая бесконечно повторяла «не пускает, не пускает».
– Кто не пускает? – спросила Марианна Потаповна, но наблюдая, как несколько человек стоят около турникета и не могут войти, все поняла. – Почему не пускает?
– Мы не знаем, – сказала пышная тетя, сидящая в стеклянной будке около турникетов. – Они сегодня как будто с ума сошли.
– Кто они? – продолжала расспрашивать бабушка. Но женщина растеряно пожимала плечами. Кто мог перекрыть все входы? Кто мог направить поезд не по тому маршруту? Кто даст ответ на эти вопросы? Но Марианна Потаповна не хотела заниматься этими шарадами – ее дома ждал голодный котик.
– А что если… – сказала она и попыталась перемахнуть через турникет. Но бабушка не смогла перепрыгнуть. Если бы она была юной, тогда конечно.
Она вышла на улицу и в первый раз за долго время растерялась. Две женщины, продающие соленья ушли, и остались стоять одна – та, что с мальчиком.  Если присмотреться, то мы узнаем ее – это была Катина мама. Но что она делала у станции? Начинаете догадываться?


Глава 2. Мама Кати волнуется

Мама Кати резала уже третий по счету помидор и все не могла определиться с платьем. В это время Ольга, подруга Кати, благополучно дошла до их дома, поднялась на третий этаж и позвонила в дверь. Мама Кати тут же пошла открывать. Увидев на пороге Ольгу, она махнула рукой – мол, заходи, не стесняйся, и сама вернулась на кухню. Она думала, что ее дочь вернулась, просто стоит в стороне, поэтому решила сделать это по-свойски. Ольга часто бывала у них и даже помогала делать ремонт пару лет назад, не говоря о совместном приготовлении борща и плова. И все жесты воспринимались с пониманием. Но только не сегодня. Ольга, увидев, что мама Кати ведет себя несколько странно, подумала, что что-то случилось, и резко вбежала в кухню. Женщина была не в восторге, что пусть и лучшая Катина подруга вбегает на кухню в зимней обуви.
– Что такое? – имелась ввиду, конечно, обувь.
– Что? – имелись ввиду, конечно, неприятности, которые, по мнению Ольги заполонили эту квартиру. Но видя, что все в порядке, она спросила. – Значит все в порядке?
–  Да, – серьезно сказала женщина, все еще поглядывая на девочку, которая стоит на ее чистой кухоньке, как ни в чем не бывало. – А почему Катя не вбегает на кухню в обуви?
– А что должна? – спросила девочка.
– Да нет, – продолжала намекать Катина мама. – Обычно она снимает в прихожей.
– Это хорошо, – согласилась девочка. –  Так правильнее, – наконец, она поняла, что вошла на кухню в обуви, одежде, – Простите, – быстро вернулась в прихожую, чтобы снять хотя бы свои сапожки. Катина мамина успокоилась и вернулась на кухню, продолжая вести допрос оттуда.
– Как английский?
– Как всегда, – удивленно ответила Ольга. Ей сейчас меньше всего хотелось думать об уроках, и она знала, что если коснуться этой темы с мамой Кати, то это может зайти очень далеко – сперва она проверит твое произношение, потом напомнит про сто фраз и пословицы, закончив какой-нибудь английской песенкой.
– Позанимались? – слышалось с кухни.
– Кто? – не поняла Ольга.
– Вы с Катей?
– Я с Катей? – еще больше удивилась девочка. – Но я же пришла к ней. Хотела пригласить ее на горку. У нас такая замечательная горка во дворе, там правда только мальчишки катаются, но ничего мы будем первыми девчонками, которые покорили эту горку.
– Как?! – Мама прибежала с кухни.
– Да вы так не расстраивайтесь. Горка маленькая. Детская.
– Как?! – вопрос прозвучал снова. И с этого второго вопроса началась кутерьма. Где она? Почему не отпросилась? Даже записки не оставила. И странно, что Ольга ничего не знает? Что делать? Но если бы мама не была учительницей, главным качеством которой является наблюдательность, то они бы еще долго думали-гадали.
– Я знаю, кто тут замешан, – с уверенностью в голосе сказала она.
Через пятнадцать минут Коля Спичкин (еще один Николай?), ученик того же класса и школы, что и Катя, стоял в прихожей и пожимал плечами. Мама Кати смотрела на него и тяжело вздыхала. Она был не самым лучшим примером для своей дочурки – плохо учится, и главное в английском не может два слова связать. А для учительницы все ученики делились на тех, кто знает английский и тех, кто его не знает. К первой категории она относилась с пониманием и делала поблажки в виде дополнительных пятерок, а вторую категорию не любила. Она считала, что если ребенок не знает языка, то вырастет нехорошим человеком. Колю это смущало. Он всегда говорил, что для того, чтобы быть положительным, не обязательно знать по-английски сто фраз, про которые Катина мама все время напоминала.
– Всего сто фраз и вас уважают, – говорила она, а Коля смеялся. Про себя, конечно. Он не знал языка, но был воспитанным. И когда позвонили в тот момент, когда мама поручила ему чистить яйца, он вымыл руки, поднял трубку и как только понял, что случилось неприятное, все же дочистил два яйца и сказал маме, что выбросит мусор, да заодно сходит за молоком для торта. Чтобы мама ничего не заподозрила. Но мама Коли, которая, как и все остальные мамы,  металась от одной кастрюли к другой и махнула рукой – мол, конечно, у меня и без тебя дел выше крыши. Естественно, он вышел не только для того, чтобы сделать эти два дела, хотя и про них не забывал, но главное его ожидало в доме номер 19 по улице Снежной, где два человека не могли найти себе места от волнения. И он бежал, несколько раз упал – скользко, знаете, но в скором времени стал третьим в этом круге удивленных.
И он тоже удивлялся. Его расспрашивали, он пожимал плечами и говорил, что не знает. Его обвиняли, но он отнекивался. Мол, я ничего не знаю, я только за нее волнуюсь, поэтому и здесь и, конечно, могу оказать помощь, только в пределах возможного, а то мне нужно еще за молоком для торта. Но женщина, у которой потерялась дочь, была готова на все – тем более, она точно знала, что Коле, который часто пропадал под окнами ее дочери, помогал ей с портфелем, да и на переменах докучал, наверняка, что-то известно. Просто они договорились с ним, и он скрывает, потому что она попросила. Но нельзя забывать, что перед нами женщина-учительница с большим трудовым стажем, и у нее были свои методы, после которых все ученики становились послушными. Ведь, Коля просто ученик, пусть даже сейчас они находились не в классе с партами и доской.
– Ты нам сейчас говоришь все, что знаешь, а я в свою очередь ничего не говорю твоим родителям и, конечно же, Кате.
Коля Спичкин не выдержал такого напора. Но его взволновал больше второй пункт, с первым он мог разобраться – родители бы ничего ему не сделали. Его отец часто повторял, что школа рождает не только гениев, но и тупиц. Поэтому его поступок не стал бы расцениваться, как преступление. Вот только какой поступок он совершил? Потерпите, сейчас он нам всем расскажет, что он натворил. Но перед этим он заплакал, так как когда на тебя кричит учительница, да еще в  своем доме, да еще в такой день, когда все вокруг добрейшие, сразу хочется плакать.
– Ладно, хватит, – не выдержала Катина мама. – А теперь говори.
– Это я во всем виноват, – начал Коля.
– В чем ты виноват? – последовал вопрос.
– Я написал эту записку, я ее отправил…но и она тоже… – перебирал слова Коля, но видно было, что он волнуется.
– Какую записку? – почти хором спросили Оля и Катина мама.
И он вынужден был рассказать все – в том числе и то, что ему давно нравится Катя и что он оказывается всяческие знаки внимания. Но про это не знала только Оля, и она сделала брови домиком. Катина мама кивала головой и нервно теребила пальцами передник, который она так и не сняла. Оказалось, что Коля написал Кате записку от лица деда Мороза – про подарок в метро, так как Катя написала письмо какому-то Фросту, а про него забыла. Значит этот Фрост для нее важнее, чем Коля. Написала целое письмо, да еще в красивом конвертике, вот он и решил отомстить. Он ей целый год столько внимания оказывал, чтобы она в конце года письмо какому-то Фросту написала. Обидно.
– Фрост с английского Мороз, – сказала Оля. Катина мама, как и любая мама, сдерживала себя от того, чтобы не наказать этого мальчугана, который так жестоко поступил с ее дочкой. Но она была воспитанной и повторила. – Запомни, дед Мороз  по- английски – Фазе Фрост.   
– То есть она хотела получить подарок от деда Мороза…вот я дурак…а я отправил ее…  – хлопнул себя по лбу Коля.
Получается, что он написал это письмо от лица деда Мороза, потому что приревновал к нему же. Он теперь понимал всю нелепость своего поступка, но разве не поздно спохватился, сейчас, когда Катя пытается отыскать подарок и неизвестно на какой ветке она сейчас. Она очень целеустремленная и будет искать до последнего. Оставалось одно – идти к метро, и ждать, пока она вернется. Оле нужно было вернуться домой – мама волновалась. Пусть хотя бы ее мама не волнуется за свою девочку. Поэтому к метро направились двое – Катина мама и виновник происшествия. Они подошли к метро и разве стали они ждать – они естественно, зашли внутрь, купили билеты, но турникет не пускал их. Абсурд, конечно, но факт – в метро было не войти. Коля мог, конечно, перепрыгнуть, но Катина мама его не отпустила, сказав, что доберемся на такси до другой станции. Мальчик согласился.
А так как под новый год очень трудно найти машину, то такси рвали на части. Вместе с ними  такси, которое они поймали, торопилась сесть еще одна женщина (наша старая знакомая – конечно, Марианна Потаповна). Не хватало, чтобы и такси тоже обиделось, как это случилось с метро. Таксист спокойно спросил, куда нужно ехать, на что получил неожиданный ответ. Две пассажирки начали кричать (в трудные минуты и самая добрая женщина и учительница могут так себя повести), одна указывает в одну сторону, другая – в противоположную.
– У меня дома кот, – говорит Марианна Потаповна.
– А у меня девочка, – аргументирует Катина мама. И вроде бы у каждого доводы довольно веские (те, у кого есть домашние животные поймут Марианну Потаповну), но наша бабушка решила уступить и помочь взволнованной женщине, которая потеряла дочь, так как видела, как та ее любит.
– Давайте так, – добродушно сказала бабушка, – сперва, мы найдем вашу девочку, а потом вы отвезете меня. Марианна Потаповна не стала выходить и ловить другое такси, так как поймать машину 31-го декабря было очень трудно, практически нереально. И все согласились, хотя разве кто-то мог отказаться?


Глава 3. Неожиданный поворот.

Мы оставили парня в вагоне поезда на станции Библиотека имени Ленина, откуда он направился домой, чтобы хоть как-то скрасить этот праздничный вечер в окружении своих родителей. В прошлом году он прекрасно провел праздник, загадывая желание, выполнив все, как положено – закрыл глаза, досчитал до двенадцати, за это время успел затащить в свои мечтания все желаемые объекты и под куранты, пока последний удар не перешел в радостный крик, он произнес «пренепременно». Может быть, его способ был не такой, как у всех – он сам придумал закрывать глаза и это странное слово «пренепременно». Так ему казалось, будет намного эффективнее. Но год подходил к  завершающей стадии, и ни слово, ни закрытые глаз не помогали. А он был очень впечатлительным, и на глазах у него наверняка были бы слезы, но в тот момент нельзя было определить, есть они или нет – Василий спал. Сейчас он видел огромную толпу, которая кричала ему еще и еще и то, что он не переставал петь одну и ту песню, не усмиряло их. Разве от этого можно было заплакать? Люди смотрят и боготворят тебя. Они продолжали кричать, как оголтелые. Василий пел снова. Такого успеха он не мог предположить. Сегодня еще никому неизвестный, сейчас разрываемый на части. – Спой, – кричит толпа. – С удовольствием, – кивает он, и начинает, точнее, продолжает петь:
Девушка, которую не встретил в этот час садится в мой вагон
Засыпает и немного ветер залетает к ней без спросу в сон…
– Я тебе покажу без спросу, – слышит он, и не понимает, что этот голос доносится из той самой кричащей толпы, только не понятно, кто из них кто– все лица под масками. Одни зайчики, ежики и лисята. Он просит их снять, но они не снимают, только этот голос повторяет, – без спросу?
И тут он просыпается. Понимает, что вся толпа – только сон. Как он сразу не догадался – такое возможно только во сне.
– Простите, – сказал он. Напротив него сидит девушка, и смотрит на него как на ненормального. А ведь она могла быть его слушательницей, скандировать «браво» и наполнить шляпу до самого верха.  Но она ничего не отвечает. Наверное, думает, что он  хулиган. Ничего, сейчас будет моя станция, – думает он, – я выйду, пройду мимо магазинов с новогодней мишурой и воздушными дед Морозами, послушаю радостные крики и мне станет легче. Пора вставать. Черт, почему пролетели…ничего не понимаю, девушка спокойна, как будто, так и должно быть. Но почему мимо? 
Действительно, девушка, удрученная тем, что еще один новый год не принес ничего положительного, была не в духе. А тут еще парень с гитарой, которая и вправду ассоциировалась у девушки с чем-то хулиганским. Уж точно не самое приятное знакомство, если это и воспринимать как знакомство. И вот теперь парень, проснувшись, сидит и смотрит по сторонам, словно что-то случилось. Девушка испугалась – так обычно по сторонам смотрят самые отъявленные разбойники – они смотрят, чтобы никто ничего не видел, что они собираются сделать.
– Что вы задумали? – спрашивает она, вскочив на сидение (чтобы казаться выше и выглядеть угрожающе). Но парень не слышит – он продолжает смотреть по сторонам. Девушке не нравится это, она переспрашивает, – что вы хотите делать? – но молодой человек так увлечен поворотами головы вправо-влево, что не обращает внимания на вопросы девушки, которая видит в нем большого злодея.
Но ведь мы-то, что это не так. Василий никакой не злодей и его действия оправданы. Просто он не узнает одну станцию, другую. Почему они не остановились? Но может быть, сейчас. Снова нет. Пролетели. И девушка как-то странно реагирует, словно у нее такое «кино» каждый день. Он не должен быть здесь. Почему их двое? Девушка соскочила с сидения, и побежала в другой конец вагона, словно там было по-другому – двери открывались и поезд шел точно по маршруту. Но вскоре она поняла, что в той части  поезд тоже идет не туда. Она застыла, не зная, что предпринять в следующий момент – то ли засмеяться, то ли заплакать, и выбрала крик.
– Это вы все подстроили, – заявила она. Это было странно, но она в тот момент, взвесив все, что увидела – его хулиганские выходки и странные повороты головы, да еще то, что их было только двое, была уверена почти на все сто.
– Вы специально говорите так, чтобы я на вас не подумал? – неожиданно сказал Василий. Ну, надо же?! Наш положительный парень может так думать? Но у него тоже были на то свои причины. Девушка странно вела, нападала на него и была похожа на колдунью со своими яркими подчеркнутыми глазами (София не в совершенстве владела искусством макияжа и некоторые мазки вышли грубыми).
Так молодые люди думали, что каждый виноват в случившемся. Но что делать,  если в одной клетке, а мы назовем вагон именно клеткой, откуда пока они не могут выбраться, находятся два человека, которые видят друг в друге неприятеля, что очень мягко сказано, может быть террориста? Никуда не сбежишь, разве что можно позвонить машинисту. Но так получилось, что об этом они подумали одновременно – и ринулись к ней (кнопке), опережая другу друга
– Дяденька, что происходит? – успела нажать первой на кнопку девушка. Но только она сказала это, как подскочил парень, прерывая ее словами. – Будьте добры, разворачивайте поезд и ведите в нужном направлении, – и тут же София не дала завершить его вежливый монолог, – Не надо разворачивать, просто остановитесь и мы выйдем. Чтоб я когда-нибудь… 
В динамике что-то шипело, и кто-то им отвечал, но все слова были пропущены через обиженное метро, которое не хотело, чтобы машинист и пассажиры между собой общались. Ни к чему это.
Молодые люди еще долго пытались достучаться до машиниста и, кажется, в соседних вагонах тоже совершали попытку это сделать, но все было бесполезно – поезд мчался и если в этом не машинист виноват, и не люди, то кто? И они сели, совершенно потерянные такой ситуацией.
– Простите, – начал парень, – я не хотел с вами ругаться. Тем более, сегодня нельзя это делать. Да и причин тоже нет. Я тоже, как и вы, не знаю, что происходит. Почему-то вы подумали, что это я…, – он засмеялся. – Но как я мог сделать так, чтобы поезд поехал в другом направлении, да еще не останавливался на станциях?
– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Мне просто кажется, а когда я чувствую, то это наверняка.
Не только у Марианны Потаповны было предчувствие. У Софьи тоже оно было. Когда у нее чесался лоб, то обязательно должно что-то произойти. Сейчас лоб чесался не менее сильно.
– Да вы что? Я, как и вы, вошел в вагон. Мне нужно домой. Меня ждут родители, тети, дяди ждут моего звонка, и я не хотел, чтобы все это происходило. Я человек добрый, меня считают все положительным…
– А я? – плаксиво сказала девушка. – Хотела?
– Ну, подумайте…мы с вами попали в трудную ситуацию, как и люди в соседних вагонах. И должны держаться вместе, – парень присел ближе, ему хотелось, чтобы девушка перестала думать о нем плохо. Но она резко посмотрела на него, отсела и сказала капризно:
– А почему я должна подумать, а не вы? – резко сказала она.
– Хорошо, давайте я подумаю, – согласился он.
– Значит, вы будете думать, а я нет? – последовал вопрос.
– Давайте вместе думать, – предложил Василий.
– Только не вместе! – последовал ответ.
Они просто хотели выйти, точнее девушка мечтала только об одном – попасть домой, совершить ритуал из трех дел – чай, беседы и сон, совершенно забыв о чуде, которое еще могло быть. Парень тоже хотел выбраться из этого сумасшедшего вагона, но его воспитание подсказывало сперва, извиниться и только потом возвращаться к своим мыслям. Но девушка мириться не хотела, но и поезд тоже не хотел останавливаться.  Помимо того, что он ехал по неизвестному маршруту, так оно еще и произвольно замедлял ход. Тогда, когда ему вздумается. На одну секунду – только люди соберутся выйти, а он «бамс» и закрыто. И сейчас только он стал подъезжать к станции Коломенская, молодые люди вскочили, встали перед дверьми (естественно, в разных концах вагона), поезд остановился, и только они собирались выйти, дверь им этого не позволила. Она даже не дрогнула..
– Откройте, откройте, – кричала Софья, а парень попытался открыть ее силой. Но так уж устроена дверь, чтобы ни один человек, даже самый сильный не смог открыть дверь во время движения поезда. Поэтому у Василия ничего из этого не вышло.
На станции стояли люди и были в шоке от происходящего. Парень вернулся на сидение, девушка еще немного поколотила и тоже присела. Но можно было посчитать разве что до трех, как двери открылись, но как выяснилось, только на мгновение – парень с девушкой успели вскочить, и только один шаг их отделял от свободы, но этот «бамс»  помешал. И поезд снова мчится, машинист не отвечает, а какой-то внутренний голос смеется. Его не слышно, но он ощущается. К тому же плачет девушка. И парень решил  сделать вторую попытку ее утешить.
– Не плачьте, прошу вас, – сказал он, стараясь сделать голос как можно нежнее.
– Разве я плачу? – ответила она, стараясь плакать как можно тише. Но скрыть это было трудно.
– Не знаю, – улыбаясь, сказал он, – но вы же роняете слезы, а разве это не значит, что вы плачете?
Это ее рассмешило. Этот парень пытается ее рассмешить? Но зачем?
– Ничего, – растеряно сказала она, вытирая влажные глаза, – мне не жалко. Могу плакать три раза в день и ничего.
Когда она рассказывала истории своим животным, то порой слеза выступала и у нее, и у домашних. Как раз три раза в день – утром, вечером и ночью.
– Поберегите слезы для смеха, – сказал Василий и девушке это не понравилось.
– Вы что надо мной смеетесь? – спросила она. Она уже не плакала, но ее новое состояние тоже было не совсем правильное. Она злилась и это, конечно, лучше, чем слезы, но этому настроению не хватало доброты.
– Даже и не думаю, – нежно сказал парень. Он широко улыбался, его голос был такой мягкий – он делал все возможное, чтобы всем было хорошо.
– А мне кажется, что смеетесь, – неправильно поняла его улыбку девушка. – Так жестоко подшутили…
– Да я же вам говорил…
Так бы, наверное, они и ругались. Если бы поезд не остановился, и они не оказались в полной темноте.
– Мне страшно, – сказал она.
– Возьмите меня за руку, и вам не будет так страшно, – предложил парень. И она подошла к нему, взяла его за руку. Не значит ли это, что все обиды прошли. Посмотрим дальше, как они будут вести себя. Но пока можно поблагодарить темноту за это примирение и метро, конечно, тоже.


Глава 4. Мальчик и фокусник

Глотайка скулил. Он все еще не мог успокоиться, так как в нем лежала не сосиска, не котлета, не гусиный паштет, а настоящая елочная игрушка, которая вовсе не была такой вкусной, как может показаться. Но в ту минуту, когда все это произошло, она так ярко светилась, что собачка подумала, что такой яркий предмет обязательно  должен иметь необычный вкус. А если вкус необычный, то его нужно непременно попробовать. И он попробовал, а сейчас и не рад этому. Лучше бы он сперва,  попробовал на язык, но ведь он так и сделал – сперва на язык, потом игрушка проскользнула и оказалась внутри собаки. И вроде все хорошо, на первый взгляд, только из-за этого небольшого елочного украшения, пес не может ни есть, ни пить, ни нормально передвигаться, то есть стал сам походить на игрушку, оставалось найти больших размеров елку, чтобы подвесить нашего Глотайку. Только мальчик не хотел вешать свою любимую собачку на елку, напротив – он хотел вернуть ему былое состояние. Для этого нужно домчаться до дяди Павлика, который спас и по сей день спасает собак, кошек, хомяков от разных напастей – от  проглоченного тапочка до биллиардного шара. Так получилось, что в этот вечер телефон у дяди Павлика не работал, и родители Семена знали это, а то обязательно бы позвонили, чтобы тот ждал, принял как полагается, внес в дом (Глотайку, конечно). Но раз не было связи, а собаку надо было спасать, решено было ехать без звонка. Но если бы он знали, что дядя Павлик в Новогоднюю ночь решил провести у своих родителей за городом, то они бы не отправили своего сына в такое бесполезное путешествие. Но Семен ехал и думал, что спасение совсем рядом. Глотайка продолжал скулить, тем самым жалуясь на свою собачью жизнь.       
– Скоро приедем, – утешал его Семен, поглаживая пса и считая станции, не желая пропустить свою. И тут его насторожил один момент. Чкаловская, Римская. Как странно. Этих станций не должно быть. Конечно, они были, но на другой ветке. А по дороге к дяде-ветеринару совершенно другие станции. Он не понимал, что делать, поезд ехал в неизвестном направлении, он маленький и уже хочет есть. Пес скулит, ему больно, а Семен слишком мал, чтобы принимать серьезные решения. Мальчик растерялся и от этого у него потекли слезы. Непроизвольно. Хорошо еще, что он не знает про уехавшего дядю за город, тогда бы он точно заорал в три голоса.
Фокусник, Николай Валерианович, который спешил  на улицу 1905 года, в этот момент спал. Что сделаешь, монотонный гул усыпляет. Но этот гул был для фокусника магическим – он создавал в голове такие картины – одну другой лучше. Как будто он выступает на манеже, сперва подкидывает металлические кольца, потом показывает фокусы с платком, а после превращает человека в голубя. Полный аншлаг. Все аплодируют. Вторая картина – вагон метро, кто-то плачет и мешает спать. Вторая картина уж очень реалистична. Он открывает глаза и видит, что напротив него сидит мальчик и рыдает. Рядом с мальчиком лежит собачка и скулит. Нехорошо. Нужно помочь. Так уж принято у фокусников – как видят не то что плачущего, но и просто печального человека, так не могут сдержаться – обязательно успокоят. Он открыл свой чемодан, надел цилиндр, перчатки и взял в руки палочку. Сперва, он показал свой коронный фокус с монетой, которая перемещалась от его руки по всему телу, неожиданно оказывалась за спиной, в кармане, у собачки за ушком. Пес поднял голову и так печально посмотрел на мужчину, который что-то делает, но сейчас все радости и удовольствия мира были не такими яркими, какими они кажутся. Но фокусник не остановился на достигнутом. Он стал вытаскивать из своего цилиндра то зайца, то резинового ежика, то букет бумажных цветов – это, конечно, произвело бы впечатление на мальчика, только в другой раз, например, несколько часов назад, когда игрушка не была съедена. Конечно же, все животные были возвращены обратно в головной убор, в котором, как в большом зоопарке, умещались все, преимущественно небольшого размера. Например, зебру или жирафа он бы не смог вытащить. Еще одна попытка привести в чувство капризного мальчика и его собаку с помощью фокуса с узлами. Снова та же реакция. Фокус с бегающим стаканом, летающим цилиндром и запотевшими окнами. Николай Валерианович не мог остановиться, он вошел в азарт. Фокус с попугаями, бумажными стрекозами, ожившей змейкой не действовали. Он не верил своим глазам. Фокус с бенгальскими огнями всегда вызывал массу эмоций, с шариками – безудержное веселье и аплодисменты. Но сейчас и это не помогало. Да что такое. Любые фокусы пользовались успехом, но не сейчас. И тогда фокусник не выдержал:
  – Ну чего ты плачешь? – устало спросил мужчина, снимая цилиндр и развязывая  плащ
– У меня Глотайка…ка-ка… игрушку-ку-ку проглотил-тил-тил, – ответил мальчик, не переставая хныкать.
– Всего-то?
– А что вы можете ему помочь? – перестал плакать Семен и с интересом посмотрел на странного «доктора».
– Один момент, – сказал Николай Валерианович, вновь одел цилиндр, плащ и приготовился… к операции? 
– Только осторожно, он очень боится операций. Когда мы ему прививку делали, то он в обмороке лежал, – пес странно посмотрел на своего хозяина, потом на чудака в цилиндре, который зачем-то стал делать плавные движения, словно что-то вытягивал из него… Но что это? В животе и изо рта показалась игрушка…
– Вот это да! – радостно закричал Семен.   
– Прошу, – сказал Павел Валерианович, вытер игрушку платочком и протянул мальчику. – Можно вернуть на елку.
– Да, но что-то случилось с поездом, – сказал Семен, вытирая слезы. Вторая неприятность его не настолько сильно заботила. Глотайку спасли, а значит любые трудности нипочем. Пес был немного растерян от того, что все уже позади, но еще не понимал, что уже все и можно прыгать, бегать и главное, есть. Про это, он не знал, по крайней мере, сейчас, э то к лучшему. Хотя запахи из пакета были самые разные. Тем временем пока мальчик растеряно говорил о произошедшем со спасителем, собачка залезла головой в пакет и стала поглощать содержимое.
– А я и не заметил, что мы не туда едем, – сказал Павел Валерианович. Он как будто был рад этому обстоятельству. 


Глава 5. Девочка Катя знакомится с машинистом

           Девочка Катя была очень решительной. Наверное, потому что ее мама была учительницей, а решительность и смелость – прежде всего, важны как для учителя, так и для мамы, конечно. Ей, разумеется, не нравилось, что Коля Спичкин не может набраться смелости, подойти и сказать, что она ему нравится. Нет, он все больше задирается, провожает, конечно, до дома, но обязательно найдет глупую причину – «мне все равно по пути, давай портфель», «я в ваш магазин люблю ходить за хлебом, там сушки с маком есть, а в нашем нет». Или то, что он занимается с репетитором в соседнем с Катиным домом. А на самом деле, как только Катя исчезала в подъезде, и мама отходила от окна, так как в дверь  звонили, он шел домой и, естественно, ни в какой магазин не заходил, не шел заниматься или то, что он наплел в этот раз. Катя была, напротив, – если что, сразу говорила. Она так ему и сказала «ты хороший друг и с тобой интересно». Он даже покраснел. По-другому она не могла. Зачем скрывать что-то? И сейчас, когда поняла, что поезд едет в совершенно другом направлении, а машинист отказывается отвечать, она дождалась, пока он остановится на станции (четыре он пропустил), подбежала к кабине машиниста и стала  колотить руками и ногами. Тот от растерянности открыл дверь, Катя забежала  внутрь, и стал требовать, чтобы тот все объяснил. Она кричала и топала ногами. Ей не нравилось, что здесь ездят фальшивые деды Морозы и поезда ошибаются с направлением.
          – Тише, – сказал мужчина. Но Катя уже не могла остановиться. – Девочка выйди, тебе нельзя здесь находиться.
          – Никуда я не уйду, – закричала она пуще прежнего, – я останусь здесь до тех пор,  пока не попаду на свою станцию. Если хотите знать, то я потратила последние деньги на билет. У меня мама учительница и она все может.
          Последнее она зря сказала. То, что ее мама учительница могло пригодиться в школе, но не в метро. Тут все равны и называются пассажирами одинаково. И как-то повлиять на ход событий своей мамой она не могла. И понимая свою оплошность, она стала оправдываться:
           – У меня есть друг Коля Спичкин, если он узнает…
          Наверное, стоило бояться этого неизвестного Колю Спичкина. Только Катя не знала, что если бы не он, девочка бы была дома или каталась на горке со своей лучшей подругой, и с подарками все было бы в порядке, так как мама приготовила, да и Коля тоже, только спрятал хорошо, думая, что уже не подарит. Сейчас-то он думал иначе.
          –…он для меня все сделает. – Она кричала и машинист, понимая, что с ней спорить не имеет никакого смысла, поехал. – То-то же, – с облегчением вздохнула Катя. Но зря она думала, что находясь в кабине у машиниста, сможет поехать по другому маршруту. Поезд один, и он ехал туда вместе с вагонами и кабиной машиниста.
          – Я требую, чтобы вы поехали правильно… – начала она говорить, но машинист только в ответ засмеялся.
         – Глупая, да если бы это от меня зависело, – сказал мужчина, немного нервничая.
         – Как же не от вас? – растерялась Катя. – Вы же здесь главный. Вы же ведете поезд и все эти кнопки…нужно только нажать, и все будет в порядке. Вроде так.   
          – Снова повернул, – да что с ними такое? – выкрикнул машинист с досадой. – Да как же ты не понимаешь. Метро сошло с ума или я не знаю.
          – Такого не бывает, чтобы метро сходило с ума, – продолжала Катя. – Я не маленькая, чтобы меня сказками травить.
          – Это не сказки, – сказал машинист. – Я и сам ничего не понимаю. Поезд как будто меня не слушается. Я поворачиваю вправо, он едет влево. Я хочу открыть двери, а они не открываются. Я связывался с диспетчерской, а они не отвечают. Все приборы, как будто  испортились и именно сегодня, когда меня ждут.
          Машиниста ждали очень важные для него люди. Этими важными человеками были двое детишек, Валерик и Славка. Жена, конечно, тоже. Жену звали Леночка, и она была похожа на Мерилин Монро. Красивая, значит. Он специально договорился со своим сменщиком, чтобы приехать домой раньше полуночи. Уж больно он не хотел пропускать таинства двенадцати часов. Представьте себе, что за последние десять лет он ни разу не праздновал Новый год дома, все время – в пути. Валерику было пять, Славику – четыре, а это значит, что папка ни один Новый год не проводил со своими мальчуганами. И в этот год он дал себе, жене и деткам слова, что будет с ними, как президент в телевизоре, точнее, как телевизор с президентом. Он очень этого хотел, поэтому договорился заранее, что его сменят на станции Ботанический сад примерно…сейчас, но сейчас они летели в сторону Новых Черемушек, и чтобы вернуться назад нужно…никто не знал, что нужно. Если сам машинист, опытный человек считает, что метро сошло с ума, то это уже что-то значит.
          – Что будем делать? – деловито спросила Катя.
          – Ждать, – решительно ответил машинист. – Тебя как зовут-то крикливая?
          – Я не крикливая, просто я сильно волнуюсь. А когда волнуюсь, то всегда громко разговариваю…Катя, – наконец, сказала она, и машинист протянул ей руку и представился:
          – Павлик.
          Знакомое имя – наш Семен ехал к дяде Павлику, но тот был ветеринаром, а этот  – машинист. Нельзя забывать про праздник, когда в воздухе витает разное – от смешения имен до смешения веток метро.   
          – А что мы так и проведем Новый год здесь? – спросила девочка.
          – Ни в коем случае! – решительно сказал Павлик и стал вертеть рычаги, но они не слушались его. Тогда он стал кричать в микрофон, но и там его не слышали. – Я не хочу, чтобы этот Новый год прошел вот так, как тот. Не хо-чу! – кричал он. Неожиданно поезд остановился. Он словно смог докричаться до самого главного. – Ага, вот так! Мы еще покажем, кто здесь главный, – и может быть, зря он это сказал – поезд снова дернулся и помчался по рельсам в неизвестность московского метро. – А я так хотел вместе со своими деда Мороза встретить, – печально едва слышно сказал Павлик, но Катя его слышала..
          – Так он есть? – ожила девочка.
          – А ты что сомневаешься? – спросил мужчина.
          – Стала сомневаться.    
          – Ну и зря. Он есть, и мои дети это точно знают. Ты еще ребенок и очень жаль, что в таком юном возрасте не веришь в деда Мороза.
            Конечно, Катя сомневалась. Еще недавно двое в костюмах сказали, что ЕГО нет, а тут какой-то машинист говорит, что ОН есть. Кому верить?
            В то время, как Марианна Потаповна, мама Кати, и Коля Спичкин неслись на такси по Москве (да разве неслись, больше стояли в пробке), то сама Катя сидела в кабине машиниста и размышляла о том, может ли быть так, что дед Мороз для кого-то есть, а для кого-то его не существует. 


Глава 6. Метро задумалось на мгновение

Как метро задумало, так и случилось. Пусть оно было совсем не юное – как-никак восьмой десяток, но шутило, как будто недавно родилось и требует к себе внимание. Что же, у него получилось? Это заметили все, кто не сидел дома и не перемещался по городу на других видах транспорта, в частности ногах. Все, конечно, всполошились – машинисты, работники метро, к тому же начальник, не говоря уже о людях, которые ехали в подземке. Что делать? Конечно, обратиться к главному – он-то точно знает. Он только узнает об этом, так сразу что-нибудь повернет, нажмет или прикажет и «бамс» – все вернется на круги своя.
Начальник – большой пузатый мужчина, как только узнал, что в его «государстве» творится бог знает что, тут же вышел на работу, чтобы навести порядок. Хотя думал, что сможет передохнуть хотя бы один день, точнее ночь. Но обстоятельства вынудили его встать за штурвал и командовать. Он не смог спуститься в метро, разве что обратился к диспетчерам, но и те не могли дозваться ни одного из машинистов. Тогда начальник обратился к техникам – уж они-то точно должны были дать ответ, что могло произойти, но и те пожимали плечами. Наконец, он понял, что сам не в силах справиться с этим. Но разве мог он признаться в этом? Все ждали от него спасения, а он не знал, куда обратиться. Все хотели вернуться домой, а он от растерянности начинал заикаться. Но он был начальником и смелости ему было не занимать (не менее, чем у учительницы). Он взял себя в руки, перестал заикаться, сел в кресло в диспетчерской, взял в руки микрофон и стал говорить в него, не совсем понимая, с кем он общается.
– Я говорю с тем, кто учинил такой беспорядок. Надеюсь, вы меня слышите. Если у вас есть дети, то вы должны понимать, что чувствует себя ребенок, который не доехал до  дома или родитель, который торопиться к своим деткам, а те ждут, волнуются, не понимают, почему их мама или папа не украшают дом, не несут подарок, не лепят с ними пельмени. Какой-нибудь мальчик везет свою собаку к ветеринару, а девочка не может найти дорогу до дома. Парень, мечтающий попасть домой, едет в противоположную сторону, а девушка должна накормить своих многочисленных питомцев, которые от голода все время спят.
Он говорил очень понятно и у любого человека на глазах появились бы слезы, по крайней мере, у говорившего глаза точно искрились от этого. Но это у людей. У метро не было детей, и оно вряд ли знало о родительских чувствах – у него были технические составные части, и думать ими хватало в настоящий момент только на шутки. Но наш начальник не отчаивался. Он продолжал говорить, как ведущий на радио, заполняя эфир своим голосом, правда, никто его не слышал, кроме метро, которое только на мгновение приостановилось лишь для того, чтобы передохнуть для очередного потока шуточных остановок, поворотов не туда, и звуков, которые заполняли эфир для тех пассажиров, которые надумали поговорить с машинистом или с полицией.
Но метро не хотело успокаиваться. Ему этого было мало. Несколько часов прошло, как оно затеяло этот сыр-бор, и весь город стоит на ушах, телевидение не может говорить ни о чем, кроме этого. Какой там Новый год, тут такое… И это ему нравилось. Пусть не гирлянды украшают нынче вестибюли метро, ни елка, ни мишура, но популярность, которая тоже ничуть не хуже. Правда все достается ценой переживаний, суеты и бесконечных волнений. Но это тоже ничего, так как в новогодней суете это не слишком заметно. 
Метро развлекалось, посматривая на плоды своих трудов. Наблюдало за девушкой, которая едва не сцепилась с молодым человеком, над мальчиком с собакой и фокусником, который странным способом помог псу. За старушкой, которая торопилась домой и  смелой девочкой в кабине машиниста. И это не могло не понравиться. Оно было радо, что в вагоне оказались такие интересные люди. А то попались бы какие-нибудь паникеры – кричали бы только, ругали…а все же праздник. Не хочется слушать проклятия и угрозы, хотя и такие были. Например, те двое, плохо отзывающиеся о дедушке Морозе не больно нравились ему (они были какими-то пресными, особенно парень в дедморозьей шкуре), и  оно решило их развеселить – направило немного не по адресу. Вместо Тургеневской они оказались где-то в районе Бутово. Они, конечно, решили ехать обратно, но попали в Беляево, хотели вернуться обратно, оказались в Выхино. Тем временем начальник пытался спасти мир и всех людей в подземке. Он сидел в кресле, глотал слезы и говорил совершенно не праздничные слова в совершенно непраздничным голосом.
Метро, в конце концов, надоело слушать эту птицу-говоруна (начальника), который вспомнил и тетушек, и дядюшек и теперь рыдал в три ручья. Метро подшутило и над ним тоже. Для этого было достаточно выключить свет, включить мелодию и спеть колыбельную. Начальник уснул, а если спит главный – значит можно продолжать шалить и никакие слезливые речи не будут этому помехой. 


      Часть 3.
Глава 1. Парень с девушкой.

Мы оставили Василия с Софьей в полной темноте, да еще в одном вагоне поезда. Но в ту минуту вроде было все в полном порядке –он взял ее за руку, пытался говорить нежные слова. Помнится, это подействовало. Он не стал паниковать, хотя, конечно, тоже испугался, но вовремя взял себя в руки – кому-то нужно было сделать это. Не девушке же. Хотя если бы вместо Софьи была Катя – решительная и смелая, она бы первой могла подойти к молодому человеку, взять его за руку и сказать что-то ободряющее. Но Софья была скромной, и как только появился свет и поезд стал набирать обороты, девушка вскочила и отвесила парню такую пощечину, что тот подпрыгнул.
– Ты что? – закричал он, хотя редко повышал голос, разве что в подобных случаях. – Больно же.
– А ты руки-то не распускай, – грубо отреагировала Софья.
– Да я же хотел…как лучше, – запинаясь, проговорил парень. У него горела щека, билось сердце, в глазах – огни (какие знакомые симптомы). 
– Не надо ни как лучше, ни как хуже, никак не надо.
Она действительно испугалась – сперва темно, потом светло, снова темно и эти остановки сводили с ума. Ей хотелось вернуться к своим питомцам, которые всегда были  ей рады и никогда не огорчали. Когда она приходила, рыбки устраивали водный танец, хвостатые – рапсодию из оглушительных мяуканий, пернатые – даровали ей несколько перьев в результате радостного похлопывания в честь ее возвращения в родные стены. Тут было все чужое и этот парень, совсем не симпатичный, эти длинные волосы и противный цветной шарф, и эта родинка на щеке, к тому же держит гитару, как-то очень нежно, как будто обнимает человека. Чем больше она думала, тем больше ее лицо принимало те симптомы, которые были на лице у молодого человека – красные щеки, глаза с блестящими звездочками и сердцебиение. Что бы это могло значить? Волнение от произошедшего инцидента, негодование, злость, гнев или нечто другое, что подвластно только молодым людям. Симпатия? Да, какая симпатия? Они были готовы разорвать друг друга. Еще мгновение и она исцарапает ему лицо, а он назовет ее так, что у нее глаза на лоб полезут. И она, в свою очередь, будет высказываться о таких, как он, и он поднимет гитару, чтобы…стоп. Не много ли мы нафантазировали? Они сейчас успокоятся. Цивилизованные люди, в конце концов. Но что это? Он действительно открывает футляр, достает гитару, и лицо при этом такое серьезное-серьезное. Что он задумал? Неужто…? Может быть, не надо. Их нужно остановить, но вся полиция куда-то делась, в соседних вагонах люди замерли, кто-то молится, мать укачивает ребенка, пожилой мужчина пьет валидол, а женщина бесконечно жмет на красную кнопку и что-то говорит, думая, что ее могут услышать. Поэтому никому нет дела, что какой-то парень тоже сходит с ума. По-другому, конечно. Он берет в руки гитару, настраивает ее и…начинает играть. Всего то? Еще петь:
Девушка, которую не встретил в этот час, садится в мой вагон
Засыпает и немного ветер залетает к ней без спросу в сон
И она не знает, к сожаленью, что ей снится он, он смотрит на нее,
Но проснувшись, ничего уже не видит, медленно выходит из него.
Девушка застыла. Она как будто не верила тому, что этот человек, которого она люто ненавидела последний час, оказался таким удивительным. У парня был хороший голос и сама песня, текст…
– Какая красивая песня, – неожиданно сказала она и тут же прикрыла рот рукой, словно слова сами вырвались, а она вовсе не хотела говорить ничего подобного.
– Правда? – тут же покраснел он. Никто никогда не говорил ему таких слов. Софья была первой.
– Эту песню должны услышать все, – продолжала девушка. От той капризной и грубой девчонки не осталось и следа. Сейчас она улыбалась, и ее глаза выражали сладкую смесь благодарности, восхищения и радости.
– Если ее услышал один человек, и она ему понравилась, то значит, скоро ее услышат все, – отреагировал на это Василий. Этим он хотел сказать, что слова Софьи вселили в него уверенность, и теперь его не остановит никакая съемка, ни одно  мероприятия, любые препятствия. Он будет играть, потому что должен это сделать. Необходимо показать людям, на что способен.
– Но почему? – спросила девушка. Она не знала о том, что наш герой был скромен и не был готов говорить комплименты. Хорошо, что он вовремя вспомнил про одну значимую вещь.
– Таков закон последнего дня в году.
– Что за закон? – спросила Софья.
– В этот день если человек успевает сделать то, что он хочет, то и весь последующий год удача, а вместе с ней и то дело, которое он все же успел сделать, будут с ним все 365 дней в году.
–  Неужели я весь год проведу в вагоне поезда? – грустно спросила девушка, и Василий понял, что сморозил глупость. Если он и нашел то, что искал, а именно – вдохновение, то что же нашла Софья? Этот вагон, не слишком чистый, потраченное время, она должно быть пропустила важную встречу. Ну, конечно, – подумал Василий. – Не зря она уже начинает плакать, уже первая слеза потекла по щеке. А тут еще я обостряю. Нужно сказать то, отчего она перестанет быть несмеяной и снова станет доброй. Неужели для этого должен погаснуть свет? Ну, не молчи, не молчи. Она уже берет второй платочек. Говори, что-нибудь. Или она будет плакать, пока их не спасут. Придут большие дяди и вытащат их отсюда. Она перестанет плакать, а он вернется домой.
– Я не хочу весь год провести здесь, – капризно говорит Софья.
– Не обязательно, – уверенно говорит парень. – Мы можем найти в этом вагоне то, что нам поможет. Закон может действовать по всему вагону. Он бесконечен, – парень бежит в другой конец, тем самым показывая, что долина вагона равняется размеру возможностей. – И в этот момент – все, что лежит в каждом миллиметре этого двигающегося механизма принадлежит нам. Мы можем выбрать. Тут есть обертка от шоколада. Это может значит, что весь год будет шоколадным. Не хочешь? Так…пустая бутылка – это нам не подходит. Газета – ты можешь писать статьи, делать поделки.
– Нет, – закапризничала девушка. Казалось, песня ее вылечила, но тут другое обстоятельство снова вернуло ее в прежнее обличье. 
– Рекламные стикеры? – продолжал искать парень.
– Не-ет, – кричала девушка.
– Оставленная книжка?
– И что?
– Мячик?
– Уйди!
– Десять рублей.
– Ты издеваешься.
– Песня.
– Где?
– Прямо сейчас.
Кажется, он нашел то, что хотел. Он снова взял  руки гитару и стал петь:
Девушка, с которой повстречался, в бегущем поезде на новый год остался
Не хочется нам спать и ветер не мешает, он песню нам напел, что от грусти избавляет
И ничего, что путь был выбран не туда для каждого из них, без ложного стыда
Скажу, что эти двое,   довольны этим днем, не важно, что несет их дальше, чем их дом.
Софья вернулась в то прежнее обличье – более радостное и, наверное, правильное. Девушка, кажется, дождалась своего чуда. Парень, безусловно, тоже. Помимо оставленной книжки, оберток и газет, в поезде были два человека, которые сами того не осознавая, нашли друг друга. И им уже  не хотелось, чтобы поезда шли, как обычно, и если метро и думало, что оно делает пассажирам хуже – во всяком случае, не этим двоим, которые пусть останавливались не там где было нужно, а там, где неожиданно…однако им это нравилось, потому что в обычные дни такого разве дождешься.
 
Глава 2. Фокусы продолжаются

Глотайка был спасен и даже умудрился съесть гостинцы для дяди Павлика, что говорило о том, что все в порядке и собачка вернулась к прежнему образу жизни и не прочь заглотнуть что-нибудь еще блестящее. Семен был тоже спокоен, но это недолго  продолжалось. С обеда прошло довольно много времени, и он уже хотел есть, да так сильно, что в животе стало греметь, как на большом заводе. Вспомнив про съестное в пакетике, он обрадовался, понимая, что к дяде они если и доедут, то не скоро, да и не нужно вроде бы ехать – все уже в порядке, поэтому гостинцы можно смело есть, ну разве что поделиться с «доктором». Но было поздно – пес его опередил, и доедал котлету и даже сырный салат с чесноком, который ранее не переносил, но сейчас, то ли от стресса, то ли от долгого воздержания без еды, не гнушался ничем.
– Хотя бы мне оставил, – грустно сказал Семен. Пес посмотрел на своего хозяина и, не понимая о чем он, облизнулся. Через минуту он уже спал, закрыв нос лапами. В отличие от него, Николай Валерианович и Семен не спали. Они смотрели по сторонам, провожая глазами станции, где поезд должен был, но в силу каких-то неведомых причин,  не останавливался. 
–  Какой хороший фокус, – неожиданно сказал мужчина. – Сделать так, чтобы все вагоны пошли в разных направлениях, да еще с такой игрой света, да еще так долго. С таким номером можно выступать на любой, на самой большой площадке. Да что там…для этого не нужно никакой площадки – достаточно метро или поезд, автобус, любой транспорт. Метро, конечно, надежнее, отсюда не выйдешь. Поэтому и фокус получается таким необычным.
Он говорил об этом с таким азартом, что пес очнулся. Он не мог спать, когда перед ним машет руками тот самый человек, который вытащил из него игрушку. Глотайка недоверчиво смотрел на руки фокусника, который не слишком бы ими размахивал, а то раз и снова что-нибудь вытащит из желудка. А песик только что поел, и у него было за что переживать. В отличие от игрушки, там было намного больше. И котлеты, и салаты, и сладкое. Поэтому чтобы Николай Валерианович обратил внимание на Глотайку, он залаял. Но фокусник был одержим.
– Если я смогу повторить его, – кричал он и его руки ходили с большим размахом, – то смогу обратить на себя внимание самых главных в фокусном деле. Они заметят меня и скажут, что этот человек – фокусник с большой буквы «ф». Но есть небольшая загвоздка.  Нельзя повторять опыты. Что же делать? Если я повторю его, то уже не смогу претендовать на звание первопроходца. Интересно, как он выглядит  этот гений?
Николай Валерианович называл хулигана, злодея, шутника гением, так как видел в этом инциденте, прежде всего, творческое содержание. Весь город был взбудоражен. Один фокус, незатейливый фокус, аплодисменты не прекращаются ни на миг, вспышки фотоаппаратов заставляют жмуриться, и все люди, в частности, самые главные зрители – дети делают большие глаза от его таланта …И тут его мысли оборвались – на больших глазах, и неожиданно, не менее большой нос предстал перед ним. Оказалось, что Глотайка, уставший от такого рукомахания, умудрился прыгнуть так высоко, точно вровень с носом фокусника и даже задеть его. От этого мужчина даже присел.
– Он прыгает? – удивленно спросил Николай Валерианович, снова встал, не веря, что этот тяжелый с виду пес смог прыгнуть так высоко – ведь, наш фокусник был довольно высоким человеком.   
– Не знаю, до этого он только ел и спал, – сказал Семен. – Возможно, он больше не сможет.
Но мальчик ошибся.  В доказательство своего умения Глотайка повторил. Говорят, собаки не понимают людей, разве что по интонации, но было много обстоятельств, которые противоречили этим сухим правилам. Новый год, фокусник и собачий ум, который понимал, что сегодня не такой день, как всегда. Потом еще раз. – Ухо, – сказал Павел Валерианович, и Глотайка понял, прыгнув до самого уха. – Рука, – и было проделано то, что раньше, только до поднятой руки. Фокусник был воодушевлен.
– Мне бы хотелось, чтобы она работала вместе со мной, – сказал он. Она будет моим лучшим номером. Мальчик, если ты согласишься, чтобы твоя собачка выступала, то ты сделаешь меня самым счастливым фокусником на планете.
Странно, что ему понравился этот трюк, а не фокус, как он привык. Ну, прыгает собака высоко и что из этого? Сейчас этим никого не удивишь. Посмотрите прыгающую собаку – вот если бы она песню спела или игрушку…так, теперь понятно. Он хочет, чтобы Глотайка сперва съел елочную игрушку (гвоздь, воланчик от бадминтона), чтобы «доктор» потом ее…а после этого вдобавок еще и прыжки. Такое можно выдержать только один раз.
– Нет, – решительно сказал мальчик. – Я этого не позволю.
– Но я хочу, чтобы твоя собака стала знаменитой.
Вот так новость. Пес Глотайка не только пожиратель котлет и лангетов, но и звезда. Хотя наш фокусник не был таким известным, но может быть, этот номер будет лучшим у него и прославится на весь мир. Глотайку узнают все – не только соседи по лестничной площадке, с ней будут снимать рекламы собачьего корма и сериалы, ее мордочку поместят на коробку с хлопьями… 
– Не хочу! – упорствовал Семен. 
  – Но почему? – не понимал Николай Валерианович. – Я не хочу забрать у тебя собаку, я только хочу сделать с ней номер.
– Тем более, – крутил головой мальчик. – Если вы ее спасли, то это вовсе не значит, что имеете право на нее. Она только что пережила такой шок, а вы хотите повторить его, да еще перед публикой. Вам бы только фокусы…
Фокусник засмеялся. Мальчику это не очень понравилось. Он крепко прижал к себе Глотайку, и не намерен был отпускать песика от себя, пока она не приедут, хоть куда-нибудь.
– Ничего подобного, – сказал мужчина. – Я вовсе не хочу сделать ему больно. Я помог ему, да разве я посмею…да я и не умею это. Для того, чтобы делать больно, нужно умение. А я не владею этим. Вот мы сейчас едем в поезде, который является фокусом какого-то гения, которому я немного завидовал. Завидовал, значит, этому умению делать больно. Как же я мог забыть про главное, что фокус должен приносить радость, а не страх или гнев. И понять это мне помог твой песик. Он стал прыгать. Тем самым вернул меня. Странно, но он понимает меня. И это редкость среди собак и людей. Вероятно, я ему помог, и он меня понял. Для того, чтобы понять, нужно помочь. И я его сейчас понимаю. Он залежался. Ему попрыгать бы, побегать…во всяком случае, он этого хочет. Поэтому я предлагаю сделать номер – собака, которая все понимает. Мне кажется, самый трудный фокус – когда тебя понимает животное или тот, кто не владеет языком.
Он был прав. Многие думают, что для животного важны только еда и место, где он спит. Но разве не важно разговаривать с ним, точно так, как с человеком. Как делют  Марианна Потаповна и Софья со своими домашними. Многие же об этом забывают. И фокусник хочет напомнить об этом.
– Мне надо домой, – грустно сказал мальчик. Пусть фокус какого-то гения и помог Глотайке, а значит и самому фокуснику, но все равно было грустно. Скоро праздник, а они в вагоне. Вот если бы найти контакт с тем «гением». Тогда будет воистину полезный фокус.
– Он не гений, он так себе, – тем временем говорил мужчина. – Вот мы…
Поезд остановился, открылась дверь, словно «гений» слышал их и даже понял. Они вышли и оказались на станции Царицыно. Мальчик пожал плечами – до дома теперь было далеко, но он не хотел идти пешком. Но он доверился своему песику, который уже мчался куда-то в направлении  большого потока людей, ахающих и охающих при виде бегущей собаки.
– Она никогда так не бегала, – растеряно сказал мальчик, и испугавшись, что Глотайка исчезнет с поля видимости, махнул рукой Николаю Валериановичу и все побежали.
– Куда он бежит? – спросил фокусник мальчика, когда они перебежали дорогу в опасном месте, оказавшись у входа в парк. 
– Не домой, точно – растеряно сказал Семен.
– А куда же? – на что мальчик пожал плечами, но фокусник знал ответ. – Я знаю,  на праздник.
Они оказались в парке, а там были – взрослые и, конечно же, дети. Они ждали представления, но там ездили деды Морозы на санях, продавали сладкую вату и игрушки. Дети ждали чуда. Николай Валерианович, не долго думая, открыл свой чемодан, надел цилиндр, перчатки, взял в руки палочку и…началось. Семен уже не думал о доме – такого 31-го декабря он не хотел пропускать.


Глава 3. Девочка узнает про деда Мороза.

Дед Мороз (грубый и невоспитанный) и Снегурочка (полная ему  противоположность) ехали в неизвестном направлении, и уже попали в Бутово, Измайлово, Марьину рощу… Но ведь все мимо. Им нужно было на Чертановскую, Щукинскую, а также Кузнецкий мост, но поезд не хотел выпускать там, где их ждали дети. А может и хорошо, что дед Мороз, который не верит в деда Мороза не придет к детям? Еще ляпнет что-нибудь, обидит кого? Снегурочка, правда была другой – она верила и любила детей, этот дуэт ей самой не очень нравился, но где она найдет замену в такое время, но и одной на праздник она прийти не могла. Поэтому уж лучше так, чем никак. Хотя сейчас было именно никак.
Они ехали с одной ненужной станции на другую, постоянно ругались. Вот они пропустили один вызов, потом другой, третий. Четвертый ребенок не дождался. Пятый. Сколько их будет сегодня? Девушка в костюме Снегурочки честно хотела увидеть детей, подарить им подарок и хорошее настроение. Парень в костюме деда Мороза, не очень  хотел ходить по квартирам и утирать носы малышам, и то обстоятельство, что они попадали все время не в нужное место его даже обрадовало. Метро думало, что оно проучит этого грубияна, но, как выясняется, оказывает добрую услугу.
– Мне хочется, чтобы каждый праздник проходил подобным образом, – изрек парень. – К чему предсказуемые фейерверки и хороводы. Если бы всех детишек посадить в вагоны всех поездов в метро и пустить, не объявляя ни станций, ни делая остановок, совершая их неожиданно в туннеле, например, или разгоняясь так же, как на американских горках, дети полюбят праздник.
– А как же новогодние традиции?
– А как же то, что дети сейчас другие и хотят фокусы в ногу с новым временем.
Снегурочка не хотела спорить, так как не знала, как его переубедить. Тут только чудо какое-то могло помочь.   
Парню тем временем наскучила эта бессмысленная езда, и он собирался выйти на  Арбате, чтобы прогуляться по нему и даже возникла идея одеть Пушкина и Гончарову в костюмы Мороза и Снегурочки,
– Ты со мной? – спросил парень у своей напарницы. Та послушно кивнула. Поезд остановился на станции «Арбатская». – Сейчас устроим новогодний шабаш и перевернем представление о Новом годе с ног на голову.
Дверь отворилась только наполовину – они пытались пролезть в эту небольшую щель, но у них ничего не вышло. Неожиданно дверь решила захлопнуться. Конечно, этому кто-то способствовал, и мы, конечно, догадываемся кто. Поезд помчался мимо станции по неизвестному маршруту. Парень взбесился. Он не сильно обижался на эту карусель со станциями, было весело, но уже достаточно. Он хотел выйти и осуществить свою идею…Но это не вышло. А значит, есть виновник, и он находится в кабине машиниста. И дождавшись, пока поезд все же остановится на одной из станций, они выскочили (на этот раз без проблем), и парень помчался прямиком к машинисту.
– Ты что, ополоумел? – кричал он, – спать в такое…  он открыл рот и не мог его закрыть, так как увидел, что на месте машиниста…никого не было. Поезд ехал без машиниста? Но ведь кто-то им управлял? – Я найду его, – крикнул «дедушка» и помчался к другому  напротив стоящему поезду. Снегурочка бежала за ним. В том поезде тоже никого не было. – Что здесь происходит? Они что все сбежали?
Но парень не хотел сдаваться. Ему нужно было попасть на Арбат, а потом к друзьям, а после домой и он не хотел идти пешком. Для этого нужно было найти хотя бы одного машиниста. И он его обязательно найдет, пусть для этого потребуется перетрясти не один десяток поездов. И, действительно, нашел. Этот машинист,  правда, был не один. Рядом с ним сидела девочка, которая увидев деда Мороза, встреча с которым оставила неприятный осадок, тут же вскрикнула. Дверь открылась, поезд подпрыгнул, поднявшись пусть на небольшое расстояние от земли, но сам факт (разве такое бывает?) был удивительным и через мгновение снова сел на рельсы. По лицу парня потекла струйка пота. Девушка сделала большие глаза и не могла говорить – у нее пропал голос. 
– Надеюсь, теперь ты веришь в деда Мороза? – громко сказала Катя.
– Я верю в трусливых машинистов, – смело сказал «дедушка», но неожиданно поезд снова дрогнул и парень послушно ответил, – верю, верю!
– А теперь марш к детям! – спокойно сказал машинист, который вовсе не был трусливым.
– Хорошая шутка, – сказал парень, немного нервничая, – а теперь может быть нарисуешь схему эвакуации из этого бункера?
И как бы грубо не разговаривал парень, Павел не реагировал на это. У машиниста были дети, и он уж точно знал, как вести себя с ними. Ведь, прежде всего, этот молодой человек, был ребенком, которому нужно все объяснить, как говорится, по пальцам:
– Метро сегодня решило подшутить над нами. Некоторые терпят, а я думаю так…нужно бить его же орудием.
– Ну, вам виднее, вы тут свой, – грубо сказал парень. – А я попрошу у своих предков машину. Как только они узнают о том, что произошло, тут же отправятся в магазин. Решил подработать. Блин! Родителей решил удивить – мол, я работаю и что? К черту этого деда Мороза, да и Новый год, – он бросил шапку, сорвал с себя шубу. – Мне кажется, что после этого я возненавижу этот праздник и буду плеваться, как только увижу горящие огни на елке и вопли « с новым годом».
Это уже не походило на обычную шалость. Когда человек злился еще ничего, но когда он переставал чтить традиции и относиться к ним с ненавистью – это уже было слишком.
– Ваня, ты чего? – спросила его напарница.
– А ничего. Тоже мне привязалась ко мне. Мне думаешь, нравится разгуливать в этом старом костюме по городу? Все, хватит. Пусть те, которые верят в сказки, занимаются этим.
– Но ведь и ты верил, – сказал Павел. – Ты тоже был маленьким и наверняка ждал, когда твой папа…
– Не надо, – закричал Иван, – Я с самого рождения знал, что нет никакого деда Мороза и вся эта новогодняя мишура – только пыль в глаза.
– Вот и неправда, – неожиданно послышался мужской голос. Это не был голос Павла, так не могла говорить ни Снегурочка, ни Катя. Рядом тоже никого не было.
– Кто это? – хором спросили наши герои.
Как вы догадались, это было метро. Ему надоело шалить, да и оно уже достаточно подшутило – будут знать, как не украшать его. Еще немного пошалю и хватит, – думало оно. Но как только услышало этого парня, который сперва, обидел девочку, затем сорвал костюм, теперь говорит о том, что не верил никогда в деда Мороза. Но метро-то все помнит. И то, как Ваня ехал в метро и разговаривал с отцом про дедушку Мороза. И отец говорил, что подарок будет. А как на следующий год, когда они снова ехали, сынок спросил отца, что в этом году снова дед Мороз забудет про меня, а отец клялся, что вспомнит. И через год Ваня уже плохо отзывался о нем. И потом он уже не ждал, так как знал, что про него забудут. Правда, в последнее время пытаются компенсировать свое внимание компьютером, новым телефоном и наверняка машину купят, если попросит. Только детство уже не вернешь. Как заставить себя снова верить в то, что упущено? Метро ему напомнило – звучал то мужской, то женский голос, и…плакал.
– Это правда, – растеряно сказал парень. – Что мне делать?
– Вперед, – сказал машинист. – Исправлять ошибки.
– Но как же? – проснулась девушка. – У нас в этом районе разве есть заказы?
– У нас нет заказов в этом районе, – подтвердил парень.
– А что в этом районе нет детей, которые мечтают встретить деда Мороза? – спросил Павел.
– Есть, – согласилась Катя. – Сколько угодно, – она сделала небольшую паузу, подмигнула Павлу, тот ответил ей тем же и громко, всей силой своего голоса, который может быть только у девочки, у которой мама учительница, заявила  – Так чего же вы ждете?
– Ну, мы пошли? – сказал Ваня, Снегурочка ему в тот момент нахлобучила шапку, которая все время падала. От волнения, может быть.
– Идите, – одобрил их решение машинист. И они пошли. Теперь их можно было назвать дед Морозом и Снегурочкой без сомнения. Теперь и Катя обрела былую  уверенность в том, что дед Мороз где-то здесь, и он специально все это подстроил, чтобы справедливость восторжествовала. Для этого Катя была не прочь немного поплакать и подзадержаться. 


Глава 4. Мама Кати на верном пути

Они проехали уже достаточно долго, пытались проникнуть в подземку с разных станций…но метро словно знало, что замышляют отчаявшаяся женщина, бабуля и мальчик, не впутывая в это дело таксиста, который был только водителем и вез туда, куда они говорили, и не пускало ни одного из вышеперечисленных, так как не хотело портить шалость.
Бабушка всю дорогу подкармливала таксиста пирожками, иначе он бы не согласился нарезать такие кренделя по городу. Таксистам то неведомо, что там делается в подземке – у них другое поприще, наземное. Но как только Катина мама говорила ему поворачивать с юго-запада и нестись на северо-восток, он делал гримасу, и тут встревала Марианна Потаповна со своими пирожками с капустой и таксист, который все время  обедал в ужасной забегаловке, где кормили пересоленным супом, радовался, как ребенок.
– Хорошо, едем, – говорил он после трех пирожков. Но пирожки кончались, а станций оставалось еще много. Что-то нужно делать. Сейчас таксист скажет «хватит, наездились» и сделает им ручкой. Нужно найти выход. Но пока он едет, можно ни о чем не беспокоиться.
Коля сидел и смотрел по сторонам. Он боялся пропустить самую маленькую, едва заметную станцию. Он понимал, что во всем виноват он, но если бы знать, что должен для этого сделать. Во всяком случае, он не мог ждать, пока кончится бензин или водитель попросит пощады. Но пока он сидел и смотрел на запотевшее окно и взрослых, которые взяли все под свой контроль. И пока действовали пирожки…
– Хватит, – сказал мужчина, останавливая машину, – наездились.
Им это не послышалось. Он, действительно, это сказал. Все замерли, не зная, что предпринять. Но Катина мама, как всегда, знала, что делать. Мы помним, кем она работает и как влияет на учеников. Но у таксиста были усы, и он наверняка давно закончил школу, и вряд ли на него действовали учительские методы, но женщина все же решила попробовать.
– Когда я была маленькой, то для меня самым главным праздником был не день рождения и не первый день каникул, как сейчас. Для меня важнее был вечер перед Новым годом, когда мои родители собирались вместе – разговаривали, делали салаты, при этом был включен и телевизор, и радио, и проигрыватель, и гирлянды. Все искрилось и мне казалось, что все должно в этот день быть включенным. Я даже утюг включала. Несколько раз выбивало пробки, тогда я стала попеременно включать то приемник, то утюг, то светильник, то радио. И как-то раз родители меня оставили. Вышли в магазин под самый Новый год, и пропали. Я же не знала, что они в очереди стоят за селедкой для шубы. Для меня они вышли и пропали. Тогда, помнится, я включила все приборы сразу. Естественно, выбило пробки. А я не сдаюсь, включаю снова.  Пробки выбивает, я включаю, снова выбивает, а я плачу, но включаю, чтобы не чувствовать себя одной. Родители, конечно, пришли, только осадок остался на всю жизнь. Я не хочу, чтобы у моей дочери был такой осадок. 
Это было не похоже на метод учительницы, скорее, на метод отчаявшейся матери, у которой потерялась дочь. Таксист, который только что проездил три сотни километров, засыпающий на ходу, мечтающий только о том, чтобы попасть домой, должен был везти этот кардабалет за потерявшейся девчонкой, которая может быть сейчас уже дома.
– Хорошо, – неожиданно согласился таксист. На него подействовала эта история. Он даже стал часто моргать, как обычно делают, когда хотят заплакать. И все облегченно вздохнули, смотрели благодарно на  таксиста, который почему-то не был спокоен. – Почему открыта дверь, – спросил он. – Закройте. А где ваш мальчишка? Он что решил дальше не ехать?


Глава 5. Метро устало шутить

Коля к тому времени вбежал в диспетчерскую. Ему надоело колесить по городу в поисках благожелательно настроенных дверок, ведущих в подземку. Он знал, что в диспетчерской обязательно есть рация, по которой можно найти Катю. Только для этого нужно убежать от взрослых, которые зачем-то вцепились в таксиста, который ничего не мог, разве что ругать тех, кто его подрезает и кушать пирожки, почти не прожевывая. Поэтому он открыл дверцу машины, и не прощаясь побежал в сторону метро, забежав в которое стал искать только один объект – место внутренних переговоров. Не забываем, что у нас Новый год, смешение веток, имен и событий. В той самой диспетчерской, где оказался Коля Спичкин после недолгих поисков, был начальник. Он спал, да так хорошо, что от удовольствия похрапывал  и  покрякивал.
– Как вы можете спать в такой момент? – крикнул ему Коля в самое ухо. Но тот не слышал и поэтому не мог проснуться. Уж очень хорошо метро постаралось – такого снотворного в него всадило, что он спал крепко, а так как начальники редко спят и если спят, то всегда беспокойно, то сейчас метро, получается, оказало ему добрую услугу, дав возможность поспать. И на лице у начальника было такое умиротворение, что Коля не стал на него злиться, а решил действовать сам. Перед ним был микрофон и время, пусть пока неопределенное. Но ближайшие пять-десять минут никто точно не скажет ему «хватит», не станет выгонять из этой будки. А этого времени должно хватить.
 Метро к тому времени устало шалить. Так бывает с каждым ребенком. После шалостей нужно немного посидеть спокойно. Ничего, что у метро такое «немного» длилось под сто лет. Да и вся злость уже вышла. Не украсили – обидно, конечно, но как-то одиноко стало без людей. Даже если бы украсили, а людей не было, то все равно было бы  не то. Может быть, зря все это. Так задумалось метро – ее 12 линий и около двухсот станций, а также вестибюли, эскалаторы, скульптуры, которые заполняли этот подземный город. И пришли к выводу, что пошалили и хватит. Ругать его не будут, так как без метро люди и дня не смогут обойтись, и чем раньше метро перестанет капризничать, тем лучше.
Но мальчик не знал о замыслах метро, да и не хотел думать об этом – все мысли были обращены другому человеку. Нетрудно догадаться кому. Коля взял микрофон и стал говорить:
– Я хочу попросить прощения…
Если ранее, когда говорил начальник, метро еще шалило, и все звуки превращались в шумы и помехи для пассажиров и тех, кто пребывал в подземке, и только одно метро могло слышать все, что звучало и тихонько посмеиваться. Теперь же метро устало, сказало, хватит, но не стало сразу все восстанавливать. Для начала дав возможность слышать и быть слышимым через микрофон по всем станциям метрополитена. И голос Коли стал слышен всем, в том числе Кате.
– У меня…то есть я хочу сказать, что мне хотелось извиниться перед одним человеком, который мне не безразличен. Когда-то она сказала мне, что я неплохой, если причешусь и я причесался. Потом она мне крикнула как-то во время субботника, что я похож на клен и мне это понравилось. Она меня заворожила тем, что стала обращаться ко мне не как все – по фамилии, или прозвищу, а как-то по-своему. И мне это тоже понравилось. Я ждал, что сегодня она меня назовет динозавром, а завтра тигром, послезавтра она позовет меня пинать листья, хотя сейчас какие листья, пинать ледышки в парке и я ждал. А в Новый год она потеряла ко мне интерес, я думал, что перестал ей нравится, и сейчас понял, что дело не в этом. Просто я сам должен был что-то ей сказать, подарить комплимент или цветок. Ну, что-нибудь. А я обиделся и ответил этим «подарком», сказав, что он где-то в метро, точнее написав про это в записке. Прости…Катя
В тот самый момент машинист и Катя слышали это. Они, конечно, удивились, что связь восстановлена и, думая, что все другое тоже в порядке – вагоны, сейчас все вернется, думали они, но ничего кроме голоса не менялось – все остальное было прежним. Поезд несся самостоятельно, и двери не желали открываться.
– Смотри-ка тоже Катя, – сказал машинист.
– Не знаю. Мало ли Кать в Москве.
 Конечно, она знала, что Коля ее разыскивает, и чувствовала себя двояко – ей было лестно, что про нее не забыли, но только что она узнала про то, что за причина крылась в его злой шутке. И, конечно, ужасно злилась на него. Тем временем, пока Катя злилась, а машинист вел неуправляемый поезд, и метро постепенно (не слишком торопилось) переставало шутить, начальник спал, а родители старались протиснуться сквозь турникет, Коля продолжал говорить:
– Катя, я знаю, что ты сейчас где-то здесь и наверняка меня слышишь. Если не слышишь, то тот, кто слышит, будьте добры передать девочке с косичками, голубыми глазами и зеленой курточке с английской надписью «хэллоу»…
– Это же про тебя, – радостно сказал машинист. – Теперь-то уж точно.
– Ну и что, – равнодушно сказала Катя. Она еще не могла простить, но сердце уже начало таять. Тем временем Коля говорил, а метро окончательно устало шутить.


Глава 6. Радостная встреча

Катина мама все слышала. Они с Марианной Потаповной сперва, не могли войти внутрь – это Коля легко умудрился перепрыгнуть, он шустрый, а нашим женщинам пришлось ждать, пока метро не отшутилось. Катина мама снова начала говорить про свою дочь, детство, ту же историю, что она рассказывала таксисту, и турникет отворился. Женщина, конечно же, подумала, что ее история возымела действие, но это было метро, которое сказало «хватит, нашутилось». 
 И когда турникеты были свободны, точнее стали такими же, как обычно – с входом по карточкам, родители вбежали. Подошел поезд, они в него сели и поехали, еще не думая, с чего начнут. Проедут по всем веткам или сколько успеют до закрытия. Тем временем оставалось совсем немного до двенадцати, и они бы еще успели добежать до дома. Но разве можно сейчас думать о доме, когда дома не все.  Люди еще не торопились входить в метро, немного опасаясь,  и  только те, у кого пропали дети, также вбегали, уговаривая турникет, вагоны, эскалаторы своими историями, песнями, жалостливыми словами. И непонятно, что больше подействовало на метро – усталость от хулиганских выходок или такое обилие слов. Поезд с нашими потерявшимися героями неожиданно остановился на станции Чистые пруды при нажатии кнопки. Слушается!
– Все, приключения кончились, – грустно сказал машинист.
– Да, – сказала Катя в той же интонации, что и мужчина.
– Мне – домой, тебе – наверняка тоже.
Он как-то прикипел к этой девочке – и он не хотел, чтобы в преддверии Нового года, она так грустила. – Ну, еще парочка километров приключений и все, – бодро сказал он. Время было. Он не сомневался, что успеет домой провести Новый год со своими, но и здесь он был нужен.
Катя посмотрела на него удивленно.
– Скажи, – бодро сказал машинист, – куда тебя отвезти?
– Я не знаю, – растерянно ответила девочка, так как машинист говорил так, как будто вел такси.
– Я перечислю, куда я могу тебя отвезти, а ты меня останови, когда услышишь то, что тебе нужно. Елка на Красной, в Сокольниках, Пушкинской, МГУ, дом, Воробьевы горы.
– Вот, – сказала Катя.
– Горы?
– Отвезите меня домой, – шмыгая, сказала девочка.
Хотя метро уже перестало шутить, но машинист просто хотел помочь девочке, и он направил поезд в сторону ее дома, сообщив по микрофону, чтобы все ехали домой.
– Домой! Все, без исключения.
Он поступил, как самый главный здесь в этом метро. И правильно сделал. Когда главный спит, можно себе это позволить. И поезд помчался в Свиблово, последний раз, только в этом году, таким образом, нарушив порядок (если, конечно, ничего подобного не повториться).
И все вернулись домой. Марианна Потаповна к своим питомцам, Катина мама домой. Машинист к своим деткам, и ночью к ним пришел дед Мороз. Мама встретила Катю у подъезда.
– Ты меня прости, что заставила тебя поволноваться, – начала говорить девочка. Но мама не стала ее ругать, так как слишком была рада, что дочка нашлась.
– Так быстро забегаем, лепим пельмени, украшаем то, что неукрашено, едим то, что несъедено.
И только они вбежали в квартиру, только скинули с себя верхнюю одежду и помчались на кухню осуществлять задуманное, раздался звонок.
– Я отпросился у мамы всего на полчаса, – говорил человек в дверях. Это был Коля Спичкин. В его руках был большой сверток. Наверное, тот самый, что должна была найти Катя в вагоне поезда. – Прости, – сказал мальчик, – я…– не нужно продолжать слушать о чем, они будут говорить. Они еще дети и много в их словах мы, взрослые, можем не так понять. Пусть спокойно поговорят – одно могу сказать с уверенностью, Катя его простила. Она уже давно на него не обижалась. И подслушаем всего одну фразу – уж больно она замечательная.
– А мне понравилось, что ты сделал, – сказала Катя.
– Что именно?
– Всю эту историю с вагонами, всю эту путалку…
– Но это же не… – начал было Коля, но раздался еще один  звонок.
Пусть Катя думает, что Коля все это совершил ради нее. И мы будем молчать об этом.
Кстати, это была Ольга. Она отпросилась на целый час.


Эпилог

Василию было третий год, и он обратил внимание, что где-то в середине зимы город сходит с ума – вокруг огни и ему это безумно нравилось. Но в этот год не как в прежний. Те же огни, суета, бегущие соседи с тяжелыми пакетами, но где хозяйка? Ее нет.
Он волновался, пытался есть цветы – это не помогло. Смотрел в окно на детей, катающихся с горки, и думал, как бы ему оказаться там. Но наш кот – единственный герой в этой истории, который не участвовал в этой большой путанице. Но если бы не он, то Марианна Потаповна не торопилась бы так домой. Если бы дом был пуст, она бы не стала спешить и возможно наша история так хорошо не закончилась. Как хорошо, когда тебя кто-то ждет. Как хорошо, когда ты кого-то ждешь.
  – Мой сладкий, – проговорила хозяйка, едва ступая на порог. Кот замурлыкал и стал тереться около ноги хозяйки, таким образом расспрашивая, «почему она так долго» и что «больше ее никуда не отпустит».
P.S. Начальник очнулся немного позже, чем все встало на свои места, оглянулся, увидел микрофон, вспомнил, зачем он здесь, и продолжил говорить:
– Кто-то сейчас ждет своего папу, – конечно, он говорил о себе, о своих пострелятах, которые ждут. И только он произнес, как услышал как все машинисты, работники метрополитена, техники хором закричали «ура, с Новым». И где-то даже зазвенели бокалы, ну, конечно, с газировкой.
– Уже с Новым годом? – растеряно спросил начальник и добавил. – Поздравляю…
Он не знал, что все было в порядке, но в скором времени, конечно, узнает об этом. Он же начальник, а не дырявый носок. Да и метро одумалось. Знаете почему? Украшения ни к чему. Оно и так красиво.