Дороги испытаний

  Глава из романа "Алунта: время холодных зорь"

  Алунта жила размеренной и тихой жизнью. Казалось бы, ничто не тревожило жителей этого укромного маленького литовского городка. Здесь каждый делал свое дело молча, не афишируя, не заметно, а может, и не делал вовсе. Здесь редко происходили какие-нибудь шумные события и каждый житель или семья были на виду у всех. А если что и происходило, то слухи распространялись молниеносно. Вот и сейчас Алунта наполнилась новостью, что к Валентину Жигунову, командиру «алунтских защитников»,  приехала семья из далекой России: отец, мать и двое братьев ...
А Валентин в это время с отрядом «защитников» и солдат уже двое суток без отдыха рыскали по алунтским лесам и селам, преследуя одну из ходивших там и терроризировавших население банд. Он знал, что вот-вот к нему должны были приехать отец и мать, но встретить сам их не смог, поэтому, уходя на операцию, он договорился с завскладом,  чтобы тот встретил   и довез его родных из Утен в Алунту.
Когда он возвратился домой с операции, то его уже встречала шумная ватага его семьи. Все обнимали и целовали его с радостью и слезами. Шутка ли: не виделись почти пять лет. Уходил на фронт почти мальчишкой в восемнадцать лет, а сейчас вон какой: мужчина, офицер, прошел огонь, воды и ужас войны. Валентин был не меньше их рад этой встрече. Теперь они опять были все вместе, кроме Бориса, как в довоенной жизни, полной невзгод и скитаний по Манкентам, Ташкентам и далекой Сибири….
Хоть в Алунте и нечем было заниматься, но Валентин решил поехать в Утену к начальству, и устроить отца и брата  Виктора в свой отряд защитниками.
Он так и сказал отцу за столом, когда выпили по чарке.
- Батя, ты не беспокойся, я все улажу, устрою тебя к себе во взвод. Возраст твой - не помеха. Поеду, уговорю начальство. Будешь сидеть в дежурке у телефона и охранять ее. Ходить по селам, гоняться за бандитами тебе, конечно, тяжело, а здесь, в Алунте, вполне можно. Ведь все равно у телефона должен кто-то быть. Вместо молодого, который мне нужен на операции, будешь дежурить ты. А Виктора возьму бойцом в свой взвод. Получите обмундирование, и деньги тоже получать будете. На жизнь и на питание в Алунте этих денег хватит. А квартира – рядом, в этом же доме за стеной пустая стоит. Там только семья из трех сестер незамужних живет в одной из комнат. Пойдем в сельсосвет, договоримся с начальством, и вы можете поселиться там хоть сейчас.
- Витька, братуха, а для тебя здесь столько невест красивых ходит, можешь выбирать, какую хочешь! Вот хотя бы Фрося и Рая. Будете вместе в одном доме жить, в смежных комнатах, не надо ходить и искать. К тому же, они русские.
- Нет, Валентин, подожди, не сватай Виктора, ему еще рано об этом думать - всего лишь восемнадцать лет. Надо пожить здесь, оглядеться, а потом уже видно будет, - возразил Валентину отец.
- Да я, батя, так просто болтаю, от счастья, что вы здесь со мною рядом. Наконец-то я вас всех увидел.
Так они просидели, и проговорили всю ночь. Вспомнили Бориса, брата, на два года младшего чем Валентин, и погибшего где-то под Краковом. Вспомнили, как они жили  в Топчихе, в Алтайском крае. Как Валентина забрали в армию - это было летом сорок первого, они работали в поле, убирали пшеницу, косили траву. Уже началась война…. На душе было тревожно. Ждали повестку из военкомата, но о них, видно, забыли. Все уже гуляли, провожая своих сыновей, а  их никто не вызывал. Тогда отец сказал: «Знаешь, сынок, не надо ждать, надо идти самим в военкомат». Когда пришли, то оказалось, что повестка давно уже лежит в сельсовете и ждет их. Просто в этой суматохе никто не знал, кто такие Жигуновы. Они ведь недавно приехали…. Другие уже целую неделю готовились. А им сказали: «Завтра в двенадцать». Мать в крик: «Что давать сыну в дорогу. И хлеба даже нет дома». Пошла к председателю колхоза. Тот развел руками: «Ну что мы можем вам дать? Хлеба, муки у нас тоже нет. Все отправили для армии, а вот меда можем выделить. Бери чайник, иди на склад, там тебе выдадут».
Так и поехал Валентин с чайником меда на войну, а следом бежала за вагонами мать и другие женщины… Запомнился этот плач, этот общий женский  «рев». Он потом долго стояв в ушах Валентина.
Вскоре отец Жигунова и его брат Виктор стали бойцами алунтского взвода «народных защитников». Они некоторое время еще жили у Валентина.  Его мать, Александра, устроилась поваром в единственную на всю Алунту столовую-ресторан, где и познакомилась с Анной, той Аней,  одной из трех сестер, которые жили рядом, через стену. И вскоре семья Жигуновых переселилась и стала снимать квартиру вместе с сестрами. Анна, старшая из сестер, двадцати шести лет, была бойка и остра на язык, веселая, но уже устаревшая в одиночестве девка. Она, бывало, играла на гитаре и пела, и порой собирала возле себя поклонников из числа стоявших в Алунтском гарнизоне солдат.
Фросе было лет двадцать. А Райке, младшей из сестер, исполнилось четырнадцать И она уже с интересом поглядывала на Виктора, хотя тот  не проявлял к ней никакого  интереса. Она была слишком молода для него. Для Райки остался один из братьев Жигуновых – Женька, но он, соответственно был слишком молод для ее возраста, ему едва исполнилось десять лет.  Они просто дружили, дурачились как дети и были все время вместе, когда находились дома. Даже спали вместе на теплой печке, устланной овечьими «кожухами», с матерью Жигуновых втроем, или даже вчетвером с Фросей. Зимой это было самое теплое и самое любимое место в их холодном доме, состоящем из трех комнат и кухни.
Отец с Виктором редко бывали дома. Они постоянно находились: один на дежурстве, другой в наряде, на операциях. Для агитации населения на выборы или на крупные праздники в села направлялись люди из партактива, а для их безопасности выделялись из алунтского взвода два-три человека, вооруженных автоматами. Конечно, три человека, хоть и вооруженных, не являлись силой, которая могла бы помешать бандитам напасть на агитаторов и их охрану. Однако  в случае нападения, тут же в селах неподалеку находилась еще одна, базовая группа вооруженных бойцов, по двенадцать - шестнадцать человек, которая могла прийти в любую минуту на помощь.
Зима была самым спокойным временем года. Под снегами все засыпало. Стояли морозы под тридцать градусов. Реки и озера покрывались толстым льдом. Из-за обилия снежного покрова с сугробами на дорогах, движение между населенными пунктами на время прекращалось, да и операционная деятельность отряда тоже. Никто не хотел рисковать. Бандиты понимали, что их могли вычислить по следам и не выдавали своего присутствия.
А защитникам тоже не хотелось «блукать» по заснеженным полям и дорогам  «в поисках приключений». Но однажды приключение так и произошло. Приближался Новый год  с Рождеством. Из Утен позвонили в Алунту, чтобы защитники приехали, и получили новое обмундирование и деньги - зарплату на весь взвод. Свободных людей не было:  все были распределены по селам. Валентин Жигунов сам с шестью оставшимися в Алунте бойцами решил поехать  в Утену на трех санях, запряженных лошадьми. Взяли с собой один пулемет и автоматы.
Так как дорога на Утену была занесена снегом, решили пробиваться на санях. Когда получили обмундирование и возвращались назад, разразилась такая сильная пурга, что за десять метров ничего не было видно. Уже вечерело, и вот, в районе Скемян, их обоз вдруг столкнулся с каким-то немногочисленным отрядом вооруженных людей. Из-за сильной метели нельзя было сразу определить, кто они такие. Увидев  перед собой противоположную группу, люди с то и другой стороны залегли, держа противника «на прицеле».  Валентин приказал быстро развернуться и приготовиться к бою, а пулеметным огнем накрыть «банду». Бить надо было первыми. Здесь была дорога каждая секунда. Могла помешать вьюга и наступающая ночь. Длительный бой в таких условиях вынести не возможно. Все зависело от первого точного выстрела…. Палец готов был уже нажать на спусковой крючок, но вдруг… Валентин, сквозь ветер услышал, как кто-то крикнул:
- Эй! Кто вы?
- Мы-то «наши», а вы кто?
- Мы скемянские защитники.
- А мы алунтские. Высылайте человека для переговоров.
Так, слово за слово, и договорились о встрече двух представителей, и все это, держа друг друга на прицеле. Отец Жигунова, Иван Яковлевич, предложил Валентину:
- Давай я схожу на переговоры. Я старый опытный вояка, в таких вопросах разберусь. Но Валентин отказался от его предложения:
- Нет, батя, ты здесь человек новый, не знаешь языка, названий и особенностей, по которым можно определить, кто «наш», а кто «не наш». Лучше оставайся за старшего, а на переговоры пойду я сам.
 А пулеметчику Ананьке он приказал:
- Следи за моей рукой. Как только махну, бей без промедления.
Так и решили. Дали сигнал противнику – те выставили своего представителя. Валентин пошел ему на встречу. Оба с оружием, оба ожидающие друг от друга выстрела… Когда сошлись, то по виду и по разговору Валентин понял, что это были именно скемянские защитники. Все атрибуты вооружения, экипировка и выражения говорили об этом. Потом начали выяснять тонкие подробности, должности, имена начальников алунтского и скемянского взводов и поняли, что чуть-чуть друг друга не перестреляли в темноте среди поля. На радостях  они даже обнялись. Скемяне пригласили их в гости, но Валентин отказался: ветер уже утих и можно было кое-как различать главную дорогу на Алунту по столбам и указателям.
Так они и добрались в эту ночь уже без приключений до Алунты. На следующий день эта ночь уже вспоминалась всем как страшный сон. Но они были люди военные, а на войне всякая опасность быстро забывается, потому что человек постоянно находится в эпицентре опасностей и главная черта неудач там – это бояться опасностей.
Утром Валентин вызвал всех оставшихся, и выдал им  обмундирование. Все были довольны, получив новенькие гимнастерки, шинели и сапоги. Иван Яковлевич тоже ходил веселый, в новом обмундировании и сапогах. Он впервые за этот год получил зарплату и приоделся во все новое. «Хоть здесь поживем по-людски» - думал он, улыбаясь в усы, забыв и про вчерашнюю метель, и опасности, которые поджидали их здесь, на литовской земле.
Виктор в это время ходил по селам: его назначили в наряд для сопровождения агитаторов партактива в паре с Норейкой. Норейка с ружьем, Виктор – с автоматом.  Это были не очень приятные наряды – ходить следом за активистами, когда на тебя все несогласные с политикой власти люди, смотрели недобрыми глазами и ругали исподтишка за спиной всеми «нехорошими»  словами. Ему, еще молодому, не опытному, и не умевшему говорить по-литовски пареньку, хоть и вооруженному, приходилось нелегко терпеть эти взгляды, быть постоянно готовым на все: бояться за свою жизнь, да еще и охранять агитаторов. Когда их назначили в наряд с Норейкой, Ляйшис, с которым Виктор как-то сразу сдружился, отозвал его в сторонку и сказал:
- Знаешь, Виктор, ты будь с ним поосторожнее. Он какой-то скользкий тип: сам себе на уме, а может еще и хуже. Пришел неизвестно откуда, и куда уйдет – неизвестно. Скрытный, ни с кем дружбы не водит, так что - будь на чеку, не доверяй ему полностью, не подставляй себя, - предупредил он его по-дружески.
Виктор эти советы принял к сведению и… забыл про них…
Все было хорошо. Они ходили по селам с партактивом - те собирали подписи населения по займу. Норейка вел себя по отношению к Виктору вполне нормально, иногда только что-то проскальзывало в его расспросах и разговоре: зачем, мол, приехал сюда, разве мало места в России. А потом все переводил в шутку:
- Лучше наших девок, наверно,  нигде не нашел, вот и приехал сюда. Ничего, на литовском сале ты здесь быстро поправишься и женишься на какой-нибудь паненке, - подкалывал он Виктора.
Но однажды, когда они были на хуторе, и уполномоченный немного задержался, оформляя документы, Жигунов с Норейкой вышли первыми и отошли от хутора метров на пятьдесят. Норейка сказал Виктору:
- А ну, пойди-ка на горку и посмотри,  правильно ли мы идем к селу, а я здесь подожду уполномоченного.
 Виктор, ни о чем не думая, пошел туда, куда указывал Норейка. Сделав двадцать шагов он почувствовал что-то неладное. Как будто кто-то толкнул его сзади: «Оглянись». Виктор повернул голову назад и от неожиданности чуть не упал, так ударила кровь в его голову: внизу стоял Норейка и, вскинув винтовку, целился ему в спину. Виктор повернулся и  крикнул:
- Эй! Ты что это делаешь!
 Норейка опустил винтовку и как-то ехидно заулыбался:
- Да это я пошутил. Решил проверить тебя, испугаешься или нет. А ты смелый вояка оказался: не испугался, не побежал… - и он отвернул глаза от Виктора.
Так и не понял Виктор, шутил он или хотел прикончить его, забрать автомат и уйти к бандитам. Таких случаев было не мало. Чтобы проверить человека и отрезать ему путь назад, бандиты ставили ему условие: убей «своего» и принеси нам его оружие, тогда мы будем считать тебя «нашим».
Этот случай научил Виктора быть бдительным, и не доверять первому встречному. Все в жизни испытывается на прочность и ясность только проверкой. Тяжело давались эти первые опасные дороги по литовской земле, но было и что-то приятное. В селах можно было сытно поесть, по сравнению с городской Алунтой, где каждый жил и ел по советской зарплате, и порою денег хватало только на черный хлеб, крупу и картошку. А в селах их угощали как хороших гостей, выставляя на стол и сало, и колбасы, и окорок, и яичницу из десятка яиц, и полуголодному Виктору тогда казалось, что лучшего места в мире нет, чем это село и этот дом, где его накормили…
Через несколько дней после зимних рейдов-скитаний Виктор возвратился в Алунту. Получив деньги и обмундирование, он стал чувствовать себя более уверенно:  встал  на ноги, мог прокормить себя и помочь семье. Обмундирование, правда, ему досталось то, что осталось после всех и великое по росту, но, что поделаешь, пришлось что-то ушить, что-то укоротить, зато оно было новое и еще пахнущее вещевым складом.
В клубе, в библиотеке Виктор познакомился с Яней Новицкой. Как-то пришел в один из зимних вечеров в читальный зал, решил взять что-нибудь почитать, увидел красивую, стройную молодую девушку-библиотекаря, подошел, попросил что-нибудь выбрать ему про любовь. Она улыбнулась ему.
 - Какой приятный молодой человек. Все требуют книги про войну и приключения, а вы про любовь.
- Да, - сказал он, - такой уж у меня возраст, опасный и переходный, и без любви мне не обойтись. И  они засмеялись оба.
 Виктор стал ей рассказывать о своей жизни и приключениях в ней. А потом спросил:
- А как вас зовут?
- Яня.
- А можно к вам приходить почаще?
- Да хоть каждый день, - улыбнулась она, - если вы так быстро читаете, то, пожалуйста, приходите. Но чтоб не создавать очередь здесь, на работе, - продолжала она, смеясь уже вместе с Виктором.
- Хорошо, Яня, я буду приходить к вам читать последним, чтобы можно было проводить вас.
И увидев, как она чуть покраснела, а у него забилось приятно сердце, понял, что между ними что-то складывается, что-то происходит…