Узник Хаммельбурга

                Светлой памяти моего деда
                Пикулева Григория Андреевича

 Стоял солнечный день уходящего августа 1940 года. На станцию Сещенскую прибыл из Сибири поезд, из которого вышла, только одна семья. Она состояла из мужчины в военной форме, женщины с грудным ребёнком на руках и маленького мальчика лет четырёх.

Семья Пикулевых приехала на новое место службы лейтенанта Григория Андреевича в военный авиагородок посёлка Сеща Смоленской области. Здесь базировался 140 скоростной бомбардировочный полк.

Лейтенант с семьей обживались на новом месте. Прошли дождливая осень и суровая зима. Наступила долгожданная весна. В небольшой комнате на втором этаже проживала семья военного лётчика. Подрастали их два сына: четырехлетний Виктор и годовалый Эдик. Денег хватало даже на дорогие, хорошие вещи для жены лейтенанта Елизаветы: модное шерстяное платье, пуховый платок и кашемировую шаль.
Елизавета родилась в Мотовилихе в конце марта 1914 года в бедной семье рабочих. Вспоминая полуголодное детство, она покупала вещи, запасала продукты впрок, словно чувствовала, что скоро всё это пригодится её семье.

Григорий Андреевич родился в крестьянской, многодетной  семье в конце января 1915 года в деревне Нижняя Куба Бедряжинской волости на Чернушинской  земле.

 Он воспитывался без отца. Его отец, Андрей Игнатьевич был красным партизаном, воевал с колчаковцами, попал в плен. Его пытали, били плетьми, но он никого не выдал. В конце ноября 1918 года Андрея Игнатьевича расстреляли белые.
На руках его жены Ефросинии Алексеевны осталось четверо детей. Самым младшим был Григорий.
В голодные двадцатые годы уехала в город Пермь на заработки его старшая сестра Анна. Она стала заниматься кооперацией продуктов и в конце двадцатых годов увезла Григория из деревни в город.

В Перми он поступил учиться в школу ФЗУ, потом уехал в город Свердловск, где закончил в начале тридцатых годов техникум общественного питания по специальности техник-технолог общественного питания. После окончания техникума работал до 1936 года в тресте столовых города Перми.

 С кареглазой, светловолосой Лизой Григорий познакомился в буфете кинотеатра «Темп», где она работала буфетчицей. Ему очень понравилась эта стройная, небольшого роста, миловидная девушка. В 1935 году он женился на ней. В конце августа 1936 года у них родился первенец  –  сын Виктор.

 В начале августа 1936 года Григорий был призван по набору ЦК ВЛКСМ в армию и был направлен на учебу в Челябинское военное авиационное училище, которое успешно закончил. Когда его призывали в армию, то ошибочно записали Георгием.
 Осенью 1939 года он получил звание лейтенанта по специальности летчик наблюдатель. Его направили служить в Омск в 10-й легко-штурмовой полк.

 В апреле 1941 года Григория Андреевича назначили адъютантом одной из эскадрилий 140-го скоростного бомбардировочного полка.
Военный авиагородок недалеко от деревни Сеща жил обычной жизнью. Летчики, штурманы, стрелки-радисты выполняли учебные полёты. В мае 1941 года авиаполк начал осваивать новые самолёты «Пе-2». Дома их ждали жены и дети.

В воскресение, в июньское утро оборвалась мирная жизнь. Началась кровопролитная, ожесточенная Великая Отечественная война. Авиаполк был поднят по тревоге в воздух. Раздавались гул, грохот, свист, шум. Это немецкие самолёты бомбили станцию Сещенскую, которая находилась недалеко от военного городка.

Очень быстро была организована эвакуация семей лётного и обслуживающего состава полка. Во дворе стояли три машины и две подводы с лошадьми. Женщины с детьми бежали и садились в них.
   
Виталий стоял на подоконнике окна и смотрел сверху на машины и людей. Он не видел, как мама собрала чемодан и одела Эдика.
– Вита, слезай быстрей! Вита, ты слышишь! –  кричала Елизавета.
Четырехлетний мальчик не мог оторваться от окна, он очнулся, только тогда, когда мама погладила его по голове и поцеловала в щёку. Виталик сполз с подоконника на стул. Елизавета надела на него вельветовую курточку. Они спустились во двор и побежали к машине. Лиза несла Эдика на руках, который ещё не ходил. Соседка Вера Ивановна помогла им устроиться в кузове машины.

Небольшая транспортная колонна эвакуированных людей двигалась на Восток. Вдруг появился в небе немецкий самолёт. Он сделал круг над транспортом и улетел, но опять вернулся  и стал сбрасывать авиабомбы. Елизавета с детьми успели выбраться из машины. Они побежали вместе с другими беженцами в сторону леса. Витя крепко держался за подол материнской юбки, а Лиза прижимала к своей груди маленького Эдика. Им удалось скрыться в лесу.

Одна машина была перевёрнута на бок и горела. Бомбы падали, образуя большие ямы, раздавались шум от взрывов, стрельба, крики, ржание лошади…
Все сильно испугались, особенно Виталик, так как Эдик был ещё слишком мал и не всё осознавал, что происходило вокруг. Последствия этого военного кошмара – эвакуация долго преследовали мальчика. По ночам Виталик кричал, а утром и днём был сильно заторможен.

Им повезло. Добравшись до станции, Кубинка удалось сесть на поезд. В вагоне пахло сеном и навозом, там недавно перевозили лошадей. По дороге Лиза обменяла на хлеб, сухари, варёную картошку свой пуховый платок и кашемировую шаль. Наконец-то они добрались до города Молотова и поселились в Мотовилихе, в небольшой комнате родителей Лизы, которая находилась в полуподвальном помещении.  Через несколько дней Елизавета получила похоронку на мужа. На сером, небольшом  листе бумаги было написано, что Пикулев Григорий Андреевич погиб 9 июля 1941 года.

Летним, июньским  утром из-за горизонта вставало солнце. В лесу щебетали птицы, и пахло свежестью и ягодами. А на поляне лежал и бредил раненный Григорий. Когда он очнулся, то ему показалось, что он находится на раскаленной плите. Его тело сильно болело и ныло от множественных ожогов. В его голове что-то звенело и шумело, во рту пересохло, и ощущался привкус горечи и дыма.

 Григорий приоткрыл глаза и увидел голубое небо с перестыми облаками. Он не мог заметить догорающий самолёт и чёрных клубов густого дыма, которые уходили от него в сторону на Запад. Вдруг, как-будто из-под земли Григорий услышал незнакомую речь и опять впал в бессознательное состояние.

В хмурое, августовское утро привезли и пригнали в лагерь  62 XIII D большую колонну военнопленных советских офицеров. Он находился на территории полигона Хаммельбург в Нижней Франкии к северу от Вюрцбурга. Это был единственный лагерь, специально оборудованный вермахтом для офицеров Красной Армии.
 
Так лейтенант Григорий Андреевич попал в этот лагерь. Раненных военнопленных поместили в отдельный барак. Там за ними ухаживали, тоже пленные, военные врачи. Одним из таких был пожилой врач Алексей Николаевич Потапов. Он внимательно осмотрел ожоги Григория на спине, руке и правом боку, часть их уже затянулась рубцами, но узнав, что бывший лейтенант долго находился без сознания, настоял, чтобы раненного оставили в бараке.

 Однако уже через две недели началась среди военнопленных эпидемия сыпного тифа. Григория с другими военнопленными заставили работать в шахте, добывать железную руду. Они трудились кирками и лопатами до позднего вечера и спали тут же в шахте, в выдолбленных нишах. Исхудалому и сильно уставшему Григорию помогали выжить воспоминания о матери, о детях и жене.

В картотеках военнопленных лагеря указывалась гражданская профессия. У Григория было написано  –  повар.  Это ему помогло, так как не хватало рабочих рук на кухне. Он чистил брюкву, картофель, работал подсобным рабочим, а когда помощник повара заболел, то стал помогать и повару Гансу. Готовился праздничный обед для начальника лагеря (лагерь фюрера) Гюнтера Шенберга в честь совершеннолетия его дочери Хелены. Обед понравился всем, особенно Шенбергу и его дочери. Узнав, что главное блюдо – «ребрышки по баварский» готовил русский пленный, Шенберг очень удивился и по просьбе Хелены взял Григория помощником повара в свой дом под Нюрнбергом.

В снежную, рождественскую ночь 1943 года, когда пьяный Шенберг и его сильно подвыпившие офицеры заснули, Григорий сбежал. Утром повар Ганс поднял тревогу. Разъярённый Гюнтер Шенберг приказал задержать и доставить живым русского пленного. По заметенному следу пустили собак.  На улице стояла уже ясная, теплая, зимняя погода. Собаки бежали быстро, немецкие солдаты еле-еле поспевали за ними. Григория поймали, отправили обратно в лагерь, травили собаками. По приказу Шенберга заставили его вырыть большую яму, посадили туда без воды и пищи, продержали более суток. И опять он выжил.

Его приписали к штрафной команде № 10054.Он работал на тяжелых работах. Как-то военнопленные чистили от снега дорогу, а немецкий офицер недовольно кричал:
– Шнель! Руссише швайне!
          – Шнель! Шайсе!

  Наступила весна. Советская армия приближалась к Нюрнбергу. Уже в начале апреля слышалась отдалённая канонада артиллерийских залпов.

 Однажды Григория и пленных везли на работу в горы. Вдруг в небе появились два советских самолёта. Началась стрельба и бомбёжка.
Двое военнопленных и Григорий побежали в сторону леса. На этот раз ему повезло, и побег удался. Он остался в лесу один, так как его товарищей убили. Всё дальше и дальше Григорий погружался в глубину смешанного леса. Устав, он сел на поваленное дерево и стал думать. Что же ему делать? Как выжить в лесу?

Наломав веток и лапок молодого ельника, он сделал себе шалаш и там стал жить. Нашел в лесу небольшой ручей, накопал кореньев и нарвал разных трав. Прошло несколько дней. Трава и корни закончились. Пойти к ручью у него не было сил. Он задремал, и ему показалось, что он, как ангел вознесся на небеса. Григорий не верил в Бога и раньше смеялся над верующими. Вдруг, он услышал сильный шум, гул от взрыва, шорох…

Григорий открыл глаза и не мог понять. Где он? Что с ним?
Сверху смотрело на него чёрное лицо афроамериканца в каске.

Улыбающиеся губы солдата произнесли:
– Рашен, рашен! Вери гуд!

Григорий не понял слов, которые произнес американец. Он  почувствовал всем своим измождённым телом, что теперь будет всё хорошо, что он поправится и вернётся домой к жене и детям.

Однако до встречи с Родиной и семьей было ещё далеко. С мая 1945 года начались долгие месяцы фильтрации, репатриации и многочисленных проверок в лагерях на территории Германии и Советского Союза.

В конце января 1946 года бушевала метель в городе Молотове. По заснеженной улице рабочей Мотовилихи шёл мужчина в шинели и ушанке. Он зашёл в подъезд и постучал в чёрную дверь под старой, деревянной лестницей. Елизавета открыла дверь и от неожиданности ахнула. На пороге стоял её погибший муж Григорий.

Представительный, седой, с залысинами на голове мужчина сидел в мягком  кресле и смотрел по телевизору художественный фильм «Чистое небо». Слезы катились сами из его зелёных глаз. Судьба главного героя летчика Алексея Астахова была так похожа на его судьбу и на тысячи судеб бывших советских военнопленных.