Инкогнито. Глава 23

«Только бы пережить эту зиму», - именно такие слова Даниэля озаглавили период его жизни, растянувшейся ровно от тех сумерек, переплетённых с огнём, и до дня, датированного тридцать первым января. Тогда мы его и обнаружим в достаточно неоднозначном состоянии. Но перед этим следует сказать, что представлял собой Мидиан.

За это время город стал ещё более сравним с театром, где есть свои актёры и своя публика, которая, разумеется, не знала, что под их носом всего лишь разыгрываются спланированные и отрепетированные сцены.

Появилось такое новшество как «споры трибунов». Андерс и Даниэль публично представляли представляли свои стороны. Проводились эти баталии под сенью всё того же храма Андерса, куда мог попасть любой желающий, заняв место в одной из двух секций. Никто из «трибунов» в убытке не оставался: предварительно даже мельчайшие реплики их были согласованы так, чтоб вдвоём они выглядели равноценными по величине собственного авторитета. Всё равно за кого был человек: в обоих случаях исход оставался неизменным. Даниэль работал со знанием дела. Он был сам собственным инструментом и оружием в достижении цели.
 
Людям нравилось происходящее. Они верили. Там было всё, что для них привлекательно. Остросюжетные повороты из-за провокационных вопросов, грязь подноготной, придуманная Даниэлем и Вуном, скандальные факты, которые тоже были вымышлены… Принцип такой накладывался на все их интервью, статьи.
 
Свобода выбора - приторная сказка.  Наверное, именно поэтому равнодушных оставалось крайне мало. Человек обязан был занять чью-то сторону. К немалому числу сторонников Даниэля присоединились и люди довольно-таки солидные, которым пришлась по нраву красивая картинка его идей, ибо от них веяло геройскими подвигами мифического Прометея. Особенно прельщало то юное поколение, с которого родители сдували пылинки. Они хотели бунтовать по максимуму, дерзко, чтоб это выглядело со стороны эффектно. Они одевались в рваные джинсы, красили волосы в ядовитые цвета, начинали слушать тяжёлый рок и цитировать Даниэля, соглашаясь с ним во всём, чтоб их приняли «в подпольную тайную организацию анархистов». Вот так «Лимб» из самого настоящего убежища со своей романтикой стал глянцевым трендом.

А новые люди всё шли в замок Эсфирь под предлогом Андерса принять участие в празднике в их честь, тем самым пополняя легионы королевы…

Что изменилось в Мидиане? Ничего.

Но никто уже не хотел из города уезжать, игнорируя оставшиеся проблемы. Многие тянулись в Мидиан, чтоб увидеть своими глазами, как творится история. Противостояние Вуна и Велиара не только неплохо рекламировалось, но неплохо раскупалось.
 
«Гетто» стало получать помощь. То, разумеется, было частью плана Даниэля и Андерса.  Горели горы книг Вуна, срывалась его реклама, люди ходили по улицам и не остерегались вслух обсуждать его, за что уже не несли никакой кары. «Не пугайте их. Пусть почувствуют надежду и силу. Такой всплеск будет весьма кстати перед поджидающим капканом», - прохладно и безразлично уверял Даниэль Андерса. Всей душой мой герой не хотел новых издевательств Вуна над простыми людьми. Дани понимал, что под его ответственностью и бдительностью теперь целый сложный механизм, коим оказался город с несколькими миллионами людей.

Мой герой жаждал во сне и наяву скорейшей развязки, чтоб стать свободным самому. И не нужно больше будет переступать насильственно через свою волю, уважительно общаясь с Андерсом. Следует заметить, что Дани довольно хорошо влился к нему в доверие. Того было очень даже достаточно, чтоб собрать на него неплохой компромат, что будет представлен вечером одиннадцатого февраля и станет достойной альтернативой к уже отснятому фильму Вуна. Следовательно, выступление «Semper idem» пройдёт тогда же. Когда Даниэль комкал текст песни, которую он должен исполнить, то хруст бумаги , сочный и резкий, был ему безмерно приятен. Вот так бы взять и смять всё мракобесие этого города, весь бред и демагогии, чтоб выкинуть их в мусорную урну, тем самым сбросив оковы самого невольного человека в Мидиане…

Но были и те, кто держались обособленно. Клод Бретон и его ближайшее окружение являлись частью того мизерного процента. И вот повествование подходит к Бретону, на которого Андерс приготовил покушение. Дани не полезет с головой в пекло, как то случилось со спасением Стиана Витткопа. У этой ситуации есть исход. Он сам напрашивается в мире этого города, где маски решают так много…

Представьте следующую картину. Одна девушка (назовём её леди N) шла по людной улице где-то в центре. Её облик не особо соответствовал вычурным домам-витринам-людям, что делало её похожей на гостью из параллельного мира. Но появление её здесь и сейчас обосновано. Она просто шла, держа за короткие ручки самую заурядную сумочку.
 
Один молодой человек, аналогичный леди N ( назовём его господин N), несколько метров идёт за ней, затем выхватывает у зазевавшейся бедняжки сумочку и пускается наутёк. Она вопит, просит о помощи, надрывается. Прохожие бледно наблюдают её истерику. И вот бессовестный господин N, что даже не задумался, что внутри могут находиться и документы и последние выстраданные сбережения леди N, бежит с ворованной вещью, но тут … возникают они – те самые легендарные спасители в карнавальных масках. Их двое. Они настигают злоумышленника, подобно разящей стреле справедливости, останавливают его, заламывают руки. Господин N в ужасе и недоумении, что они так скоро пресекли преступление, но ему удаётся удрать…

Прохожие оживляются – ведь они своими глазами увидели, как действуют эти безымянные герои, что благородно решили остаться инкогнито.

...Они закрывают головы капюшоном. Они во всём чёрном.

А через минуту уже счастливая леди N получает свою сумочку обратно. О, она поочерёдно обнимает их со словами жгучей благодарности, но эти двое сухи и сдержаны. Они удаляются в закат. Видимо, на новые подвиги. А леди N смотрит им вслед, прижимая к груди вернувшуюся невероятно ценную вещицу.

Через час они вчетвером встречаются под мостом со стороны «гетто», где кроме них – ни души. Уже достаточно темно, но леди N и господин N могут различить ласкающую взор цифру, указанную на купюрах. «Вот вам обещанное», - тихо и немного устало проговорил один из тех двух безымянных, отдавая им деньги. Молчание – золото. Эквивалентно.

И когда леди N и господин N после обещаний, что даже под страхом пытки ничего никому не скажут, удаляются, должно быть, в «Лимб», то те таинственные двое, перед тем, как заговорить или снять маски, ждут наверняка, чтоб силуэты тех парня и девушки поглотила зимняя темнота.
 
«Инкогнито» активно промышляют подобными актами подвигов почти что весь январь. В основном они ловят грабителей вот таких, как господин N, защищают милых дам, таких как леди N, от насильников, которыми являются такие, как господин N. Один раз они пресекли прыжок с моста леди N.

Происхождение «инкогнито» довольно-таки простое. Ещё в конце декабря Скольд подслушал сплетню о том, что Еву Витткоп спас человек в маске. Как история приобрела такую окраску и специфику, какие фантасмагории, мутации она претерпевала, пока из уст в уста добиралась до случайного слуха Скольда? Диксу это было непонятно. Но он всё же решил рассказать об этом Даниэлю. Так Дикс подал ему идею выхода из тупика, чтоб обезопасить Бретона и остаться обезличенным. Сначала идея показалась Дани несерьёзной, но как только она дошла до Рейна, так стала вполне уместной. Авилон проявил себя довольно-таки расчётливым, до мелочей внимательным. Именно он предусматривал ситуации так, чтоб не было улик и зацепок.

Клод – это главная цель, к которой вела развернувшаяся подготовка. Им пришлось запечатлеть себя в самых густонаселённых местах Мидиана, где больше всего прохожих, чтоб все наверняка узнали про неуловимых героев. Неуловимыми их делало то, что Вуну было на них плевать, а Дани лишь подкреплял это отношение. Какие-то посторонние люди записались в борцы с преступностью. Пусть себе веселятся, догоняют грабителей и прочее… И что с того? Дани пришлось неплохо напеть Вуну, чтоб он не брался за выяснение, кто же скрывается под масками… Важнейшим для Андерса было то, что те герои не заменяют основную пищу для общественных интересов. Важнейшим для Дани являлось то, что те персоны обезличены. Он - обезличен.

Но вечером накануне первого февраля – последнего, но самого жестокого месяца зимы – Даниэль предстанет перед нами без непроницаемой вуали инкогнито.