Сакральный смысл сексуального насилия

САКРАЛЬНЫЙ СМЫСЛ СЕКСУАЛЬНОГО НАСИЛИЯ
Характерной чертой патриархальных традиций с древних времен является сакрализация процесса дефлорации, придание этому физиологическому акту гипертрофированного мистического значения. В 3-м тысячелетии до н.э., в эпоху повсеместного распространения патриархата и сформировалось отношение к женщине как к жертве, а сам акт дефлорации обрел смысл жертвоприношения и превратился в священный ритуал. Это подтверждается всеми древними преданиями, мифами, легендами и традициями. Определяющим фактором в формировании патриархального уклада стало похищение женщин бандами обособившихся мужчин. Мифология и легенды, повествующие об истории возникновения древних царств наполнены сюжетами похищений. Зевс похищает Европу, Парис - Елену, Ромул - сабинянок... Древние сказители поэтизировали предания, за которыми кроется варварская жестокая реальность. По своим масштабам и длительности "эпоха похищений" оставила в памяти человечества неизгладимый след, доказательством чему служат как мифологические сюжеты и фольклорные предания, так и обычаи похищения невест, имеющие место у некоторых народов и в настоящее время. У истоков патриархального уклада лежит гнусное преступление - групповое изнасилование девственницы, сакрализованное (освященное в своем глубоком смысле) древним жречеством и ставшее ритуалом. Бесчеловечные ритуалы как отголоски той варварской эпохи сохранились до нового времени. См.: Ритуалы публичного лишения девственности с древнейших времен обрели значение жертвоприношения. Итальянский путешественник Джорджио Интериано (вторая половина 15 - начало 16 веков) сообщает об обычае ритуальной дефлорации, имеющей значение жертвоприношения на похоронах местной знати у черкесов: "Существует обычай на похоронах великих лиц устраивать некое варварское жертвоприношение, которое представляет собой весьма замечательное зрелище. Берут девушку лет двенадцати и сажают на шкуре только что заколотого вола, расстеленную на земле, и в присутствии всех стоящих вокруг мужчин и женщин, самый сильный и отважный юноша под своей буркой пытается лишить девственности эту девушку, и весьма редко, чтобы она, сопротивляясь, не вырвалась от него три или четыре раза, и даже ещё более, прежде чем быть побежденной. Когда же она, утомленная и обессиленная бесчисленными уговорами и обещаниями, что будет считаться женою, и другими в том же роде, наконец, сдается, храбрец ломает дверь и входит в дом. И потом как победитель, показывает тут же окружающим ее одежды с пятнами крови...". См.: http://a-sult-h.livejournal.com/133313.html В некоторых обществах существует обычай, который требует дефлорации девушки еще до достижения ею половой зрелости. См.: http://ritualsex.ru/content/view/24/64/ О чем могут свидетельствовать такие ритуалы? О том, что десоциализованные отщепенцы, не отваживаясь нападать на взрослых молодых женщин матриархальных племен, нередко вооруженных, предпочитали похищать юных девушек и девочек, не достигших еще возраста половой зрелости. Похищенные беспомощные юные пленницы подвергались групповому изнасилованию. Право дефлорации, конечно же, принадлежало вожаку банды. Затем жертву силой удерживали у себя, используя в качестве объекта удовлетворения сексуальных потребностей, а затем, и в целях прокреации. Тогда же и пленницы, бывшие общей собственностью банды, перешли в собственность отдельных ее членов. Так были заложены первые основы моногамной семьи. Как то неуклюже, как то слюняво, словно боясь назвать вещи своими именами, но достаточно ясно об этом пишет Энгельс: "При похищениях женщин проявляются уже впрочем признаки перехода к формированию парного брака, когда молодой человек с помощью своих друзей похитил или увел девушку, они все по очереди вступали с ней в половую связь, но после этого она считается женой того молодого человека, который был зачинщиком похищения". См.: Ф.Энгельс, "Происхождение семьи, частной собственности и государства", гл. 2 "С"Семья". Примечательно, что фанатичный апологет древнего патриархата О.Новоселов в своей книге "Женщина. Учебник для мужчин" постулирует: "Отказ (женщины) в сексе должен считаться...тяжелым оскорблением, непризнанием места мужчины в семейной иерархии". И далее: "Вожак имеет неограниченные права на секс - это основа основ межполовых отношений", выражая тем самым полную солидарность со своими далекими предками-варварами и вожаками прапатриархальных банд, звероподобными "альфа-самцами" - дефлораторами и педофилами.эпоха похищений.Первая брачная ночь веками именуется ночью "лишения невинности". При этом пресловутая "вина", конечно же, ложится на женщину. В полном соответствии с духом традиций. И расценивается ими как "падение", "грех". Отсюда вывод: женщины - низшие, падшие существа. Мещанское общество не оставляет женщине выбора. Отказ от замужества воспринимается с недоумением и враждебностью, и расценивается как бунт против традиционных "ценностей" и чреват моральным третированием и оскорбительными репликами в спину. Выйдя же замуж, девушка, с точки зрения традиционной морали, становится "второстепенным" существом, над которым есть "глава". Другое сакральное понятие, "достоинство", приписывается мужчине, поскольку сексисткое значение этого слова - фаллос, обладание которым дает, в сакральном смысле, право на обладание, право быть достойным обладать, подтвердив его так называемым "лишением чести" женщины, после чего она становится "бесчестной", "обесчещенной" от контакта с фаллосом своего обладателя, становясь его собственностью. В этом и заключается принцип патриархального подчинения посредством сексуального действия, направленного на утверждение собственной власти над кем либо. Современному человеку трудно в это поверить, но в допатриархатную эпоху людям было совершенно незнакомо восприятие секса как унижения. Такое извращенное отношение к сексу, как способу ритуального унижения, зародилось в эпоху раннего патриархата, когда похищение женщин первобытными бандами обособившихся мужчин, стихийно возникающими в период упадка матриархальной формации, достигло своего апогея. Я не буду здесь описывать причины возникновения подобных банд, - это отдельная тема. Но факт остается фактом - патриархат превратил сексуальные отношения из взаимного удовольствия в способ унижения и подчинения. Получается, что всякий, кто имеет контакт с мужским "достоинством", становится лишенным мнимого понятия "чести" и обязан подчиняться своему насильнику. Итак, смысл патриархального "назначения" женщины - быть "обесчещенной" и повиноваться тому, кто ее "обесчестил", "обозначив" этим как свою собственность. И разве циничное желание дегенератов "отыметь целку", как и требования женихов-сексистов от своих невест непремененной "целостности" не есть подсознательное стремление к кровавому жертвоприношению? Посвящению в личную собственность? Ведь если девушка уже имела сексуальный опыт, значит ею как жертвой владел кто-то другой? Подобное отношение - пережиток далекого прошлого, когда похищенная пленница подвергалась ритуалу группового изнасилования, а затем удерживалась похитителями, служа объектом для их сексуального удовлетворения. Впоследствии в женщинах видели лишь служанок и ходячее средство прокреации. Тогда-то и зародилось представление о половом акте с женщиной, как с низким, презренным существом. Акт "опускания" жертвы в изолированных мужских сообществах (армия, тюрьма) представляет собой тот же самый древний ритуал группового изнасилования, совершаемого по "приговору" пахана ("альфа-самца", вожака, имеющего по утверждению Новоселова "неограниченное право на секс"). И так как жертва сексуального насилия подсознательно воспринимается как собственность насильника, то должна отныне ему подчиняться. Грязный дегенерат, насилуя такого же мужчину, неосознанно воспринимает его как женщину, а сам акт насилия является по сути не чем иным, как "посвящением" в женщины. Потому здесь мы видим косвенно проявляющееся презрение к женщине. Здесь так же насильник самоутверждается в своем статусе "мужика", как и в случае изнасилования женщины. А всякий кто не есть "мужик", тот ниже его и должен быть ему покорен. Потому сексуальные издевательства в армии в садистких традициях "дедовщины", и в местах лишения свободы имеют целью прежде всего подчинение жертвы, где до иезуитизма извращенное понятие "чести" и "бесчестия", как и в случае изнасилования женщины, призваны внушить чувство вины самой жертве, и уверенность в своей правоте насильнику. Если взглянуть без комплексов и свежим взглядом на эти древние варварские паттерны, глубоко укорененные в сознании человечества, то создается впечатление, что мир страдает тяжелой формой психопатологии. Такое наследие оставил патриархат в массовом сознании.Согласно традиционной морали, женщина, вступившая в половую связь, считается "оскверненной" для всех прочих, кроме "осквернившего" ее. Если этот кто-то становится ее хозяином. Это и есть самая древняя и основная архетипическая "скрепа" мужевластия. "Убийство чести", распространенное в исламских странах, когда родственники убивают подвергшуюся изнасилованию дочь или сестру, имеет смысл уничтожения "испорченного" товара, непригодного более к реализации. Так же, как и месть насильнику имеет целью вовсе не желание отмщения за насилие над женщиной, но наказания насильника за попытку присвоения себе чужой собственности через сексуальное действие. Древний варварский ритуал убийства (или принуждения к самоубийству) женщины в случае смерти ее мужа, сохранившийся до настоящего времени в Индии, означает требование для женщины оставаться собственностью мужа и после его смерти. Массовые изнасилования женщин во время войн имели целью унизить врага, "осквернив" его собственность. Авессалом, сын царя Давида, восставший против отца, по совету своего сообщника насилует царских наложниц, чем оспаривает власть у отца, присвоив себе его собственность путем ее сексуального "осквернения" (2 Царств, 16:15). Во всем этом ярко проявляется восприятие традиционной моралью сексуального действия, как посвящения женщины в собственность. Эта "скрепа" и лежит в основе возникновения моногамной семьи. Примечательно, что в труде этнолога Ю.Семенова "Происхождение брака и семьи" ни словом не упоминается ни о похищениях женщин в эпоху раннего патриархата, ни о групповых изнасилованиях, о чем пишет Энгельс. Да и сам кровавый патриархат выглядит совсем уж белым и пушистым. Зато, всячески акцентируется разделение труда по половому признаку, отодвинутое аж в эпоху раннего палеолита, что выглядит явной попыткой приписать далеким предкам современные гендерные роли. Нежелание наукой признать жуткие страницы человеческой истории вполне понятно: у истоков патриархата стояли вовсе не суровые охотники, благородные защитники семейств, а заурядные уголовники, похитители и насильники. Тогда, если основы мужевластия закладывались патриархами-убийцами, то не являются ли современные убийцы и насильники наиболее последовательными преемниками древних вожаков, основателей патриархатного уклада? Такая мысль для традиционного сознания выглядит кощунственной и недопустимой, поскольку в корне дискредитирует и морально уничтожает основы мужевластия. Вот и выдают нам специалисты-этнологи отштукатуренную, прилизанную, напудренную теорию мирного "перехода" к патриархату. Единственным ислючением в патриархатном отношении к женщине является оценка традиционной моралью женщины, облеченной властью. Так, Клеопатра Седьмая или Екатерина Великая могли иметь десятки любовников, но никто не посмел бы назвать царицу "шлюхой" или допустить мысль о ее "осквернении", связанном с "обладанием". Как можно иметь ту, которая сама имеет всех остальных? Намеки на "распущенность" царицы мог допустить лишь тот, кто вне иерархии. Например, вельможа соседнего государства. И то это расценивалось как нарушение дипломатических приличий. Женщина, стоящая во главе патриархатной иерархии, наделяется мужским гендером, свойства которого - экспансия, присвоение. И многочисленные любовники царицы, как и гаремы восточных царей, служили подтверждением ее высокого положения. Так что не они ее "имели", но она их всех "поимела". Ибо это не просто она, но Она. И щедро расточая любовь своим подданным, царица "освящает" всех, коснувшихся ее. Такое наделение женщины-властительницы мужским гендером в силу ее положения обнаруживает всю фальшивую суть традиционной морали.