Трудная судьба Бога

Быстров – Павлов М.С.                г. Чита, 2012г.

                Т Р У Д Н А Я   С У Д Ь Б А  Б О Г А


                Part one

                НУЛЕВОЕ  ВРЕМЯ

                Трая

Снова вздрогнула под ногами земля. Старики окинули взглядом горизонт, увидели вдали столб дыма и пыли. По его размеру примерно определили, какой будет ударная волна. Получалось, что не сильной, значит можно спокойно продолжать путь.
Количество падающих с неба камней увеличивалось с каждым месяцем, и с каждым месяцем всё слабее светили Солнце и звёзды, словно планета окутывалось всё уплотняющимся туманом. Надо спешить. Если сегодня они смогут договориться с жителями гор, то уже в ближайшие дни начнётся переселение людей. Этого требуют Солнце и Луна, и об этом же напоминают древние узелковые и перьевые письмена.
Они поднялись на Священный Холм с двух сторон, почти одновременно, сорок низовых старцев и сорок горных. Некоторое время молча разглядывали давнишних соперников, будто пытались угадать, станут ли соратниками против общей беды. Молодыми, они были во многом разные. К старости же, одинаковая седина и согбенность всё больше их выравнивала.
Вершина холма, где они встретились, была плоской и свободной от деревьев и кустарников. Для всех ближайших народов она выполняла роль календаря, для чего на ней было выставлено более двадцати шестов, разной высоты. С их помощью люди отмечали точки восхода и захода светил во время солнцестояний и равноденствий, все передвижения Луны, считали прожитые годы. Для этого, по кругу были вырыты лунки, по количеству в году солнечных месяцев и лунных недель, в которые укладывались круглые и плоские камни, разного размера и цвета.

Самый древний старец из низовых людей выступил вперёд и заговорил:
- Все вы знаете, что за последние десять лет постоянно возрастает количество падающих с неба камней, а за прошедший год с неба упали две быстрых звезды, одна в море, а другая на сушу. Первая вызвала большую волну, погубившую много приморских людей, а другая породила ураганные ветры. Мы посчитали камни в лунках, и поняли, что пришло Время Великих Потрясений. Собранные во всех ближайших племенах самые старые записи, мы объединили и написали новые, восстановив законы СтерретС – звёздной речи. Согласно им, через каждые двадцать четыре тысячи лет, в небе появляется огромный огнедышащий змей, который бросает на Землю большие и маленькие камни, вызывает невиданные ранее молнии и громы, сильные ураганы, и такие волны на море, что они докатываются до гор. Люди давно уже придумали, в такое время уходить в горы. И прятаться, там, в пещерах, а кому не хватит пещер – рыть себе норы. Сейчас настало это время, и мы просим горные племена потесниться и дать нам пристанище. Может быть, пройдёт всего немного времени, и мы вернёмся в свои долины, и всё пойдёт по-старому. Правда, некоторые записи говорят о том, что через десять- тридцать лет горы покроются льдом, белой водой, и тогда уже многие из вас захотят переселиться в долины, и настанет наш черёд отплатить добром за добро и выделить для вас земли годные для проживания. Я всё сказал. СэйэС.
Следующим заговорил старик от горцев:
- Конечно, древние сатурнии законы советуют нам быть гостеприимными и помогать, в трудную минуту, всем терпящим бедствие. Но эти же законы говорят и о том, что мы не свою землю должны отдавать, а можем лишь пропустить вас через неё, чтобы вы нашли лучшую. И мы готовы это сделать, даже дадим вам проводников, хорошо знающих горы. В то же время, мы должны вспомнить, что не все древние записи трактуются однозначно, а некоторые вполне могли быть неправильно прочитаны. Поэтому и время, и последствия могут быть иными. И мы должны спросить себя - а правильно ли мы сделаем, сорвав с насиженного места многие народы? Ведь неумение жить в горах может обернуться не меньшей бедой, а может и большей. Уже то, что большинство низинных народов не едят мясо, или едят его редко, сразу поставит вопрос о том, где в горах взять столько рыбы, яиц и фруктов. Возможно, многим долинникам надо вспомнить опыт приморских народов, которые выходят лишь на небольшие возвышенности, роют там землянки, а над ними вяжут толстые плоты из брёвен. Пока воды нет, они скрываются под ними от падающих камней, а когда приходит вода - взбираются на плоты. Конечно, всё это требует особых знаний, но сейчас от моря к вам идёт много народу, и среди них наверняка найдутся хорошие ингенеры. Я всё сказал. РэйппйэР СэйэС.
Из толпы низинников вышел другой старец.
- Всё это так, и вы совершенно правы, и мы вовсе не собираемся всех насильно гнать в горы. Мы не можем даже советовать, и этого тоже требуют законы. Но, согласно этим же законам, мы обязаны сообщить людям всё, что мы знаем. А выбирать они уж сами будут. Впрочем, большинство из них уже давно всё знают, и уже сейчас многие решили никуда не уходить. А вот, если в горы захочет кто-нибудь из морских народов, то мы обязаны будем их пропустить. Но сейчас, собственно, речь не об этом, а о том, что нам требуется много каменных топоров, мотыг и зубил для копания земли. У вас много специалистов, умеющих их делать, и много нужных камней. Поэтому мы предлагаем обменивать мясо долинных животных, которое вы научились долго хранить, на каменные копала нам необходимые.
Обсудив ещё несколько вопросов, старики разошлись. Вот, казалось и знали заранее, что скажут горцы, и речь умно подготовили, и вещунами хороших мудрецов выбрали – а надежд добились лишь частично. Стало понятно, что обобщённые законы помогают не всегда, и многое придётся решать по обычаю, учитывая множество частных деталей, а где-то, может быть, и силу продемонстрировать. Не допустить бы только большой войны, ведь в потрясениях грядущих и без того погибнут многие.

Род ТсеппесТ-СкеммекС не пошёл высоко в горы. Горы – это лишние конфликты с местными жителями, отрыв от привычной продовольственной базы, и ослабление контроля над своей землёй, куда они скоро собирались вернуться. За две луны, с помощью каменных топоров и мотыг, они выкопали подземные жилища-копи из нескольких нор, соединённых между собой и имеющих четыре выхода на поверхность. На случай воздушного или водного удара, над входами, на бревенчатых рычагах, укрепили толстые каменные плиты. Норы копали с уклоном наружу, на случай, если внутрь попадёт вода. Вентиляционные шахты, диаметром с голову, пробивали наращиваемыми копалами-копьями, затем просовывали в шахту шест, к которому снаружи крепили каменный клин, узким концом входящий в шахту. Такое устройство, с помощью рычага, позволяло легко открывать и закрывать отверстие. В спальнях полы застелили тростниковыми циновками, а приподнятые над полом спальные ниши  – сухой травой, оленьими шкурами и одеялами, плетёными из травы, с нашитыми сверху шкурками зайцев или куропаток. Самые дальние стреки оборудовали под склады. Здесь, в травяных мешках, хранилась смесь травяной и рыбной муки, сушёные рыба и мясо, соль и прочие продукты. В этих же складах, в глиняных кувшинах, сохранялись древние письмена, вязаные узелками или перьями птиц.
Подумали они и о животных и растениях. Ведь, в древних письменах говорится, что надо собрать семена самых лучших растений, а так же поймать в загоны как можно больше разных животных и тоже их сохранить, чтобы после потопа они вновь расплодились. В основном для этого использовали священных животных, которые более привычны к человеку. И хотя, закон о питании не рекомендовал употреблять в пищу животных и растения,  живущие около человека, но пройдёт несколько лет (говорят,  для этого хватит двух- трёх поколений) и они достаточно одичают.
Устройство копей и жизнь в них требовали новых знаний и новых навыков, и одни, без помощи горных жителей, они бы не справились. Но им помогли горцы-родственники, которым род ТсеппесТ выделил уже несколько невест. Присланные ими ингенеры руководили работами и давали другие полезные советы.

Время шло, и вот однажды старцы разглядели в небе новую красную точку. С каждым днём она становилась всё больше. Вскоре у неё стал расти хвост, и люди поняли, что это и есть Дракон. Люди и раньше видели хвостатые звёзды, но они были безобидны и, даже, красивы, и кое-кто надеялся, что и теперь все страхи окажутся пустыми. Но звезда росла, и вскоре стала больше Луны, а её хвост занял полнеба.


               


                Драмна

Отрицательное излучение усиливалось, и вместе с этим возрастала агрессивность среды. Планета, ещё недавно такая привычная и надёжная, уже не могла защитить своих детей. Живые существа, не успевшие создать себе какую-нибудь защиту, погибали и растворялись в жидкости, покрывающей всю планету.  Но некоторые виды, под действием этого излучения, обретали кальцинированную оболочку. Больше всего повезёт тем, у кого в этой оболочке вырастет экранирующая сеть, хотя от термических и механических ударов может не спасти и она.
Второй соединил все щупальца вместе и послал прощальный сигнал.
- Думаешь, кто-нибудь услышит? – спросил одиннадцатый.
- Те, кто услышит, всё равно не выживут, - отозвался седьмой.
Второй и сам это понимал: те, кто ещё бодрствуют, обречены. Один из главных законов перерождения, вполне себе однозначен – чем раньше начнётся анабиоз и окукливание, тем выше жизнеспособность переродившихся. Он раздражённо хлопнул плавниками, сказал:
- Может нам отключить автоматику? Безделье что-то угнетает.
- Опасные мысли, и как только ты тест прошёл.
- А он его не проходил. У него связи.
Посмеялись. Напряжённая обстановка немного разрядилась.
- Интересно, чья работа важнее, наша или научных капсул?
- Наша, естественно. Если планета погибнет, то на кой нужны все эти исследования.
- Не скажи. Без исследований она погибнет скорее. Я вообще считаю нашу работу полностью бесполезной. За это время наука шагнёт вперёд так, что сможет Мозговые Центры делать на расстоянии. Скорее всего, к следующему Сближению, наши эмцэшки дезактивируют, заменят на более совершенные. Как я не люблю делать бесполезную работу.
- С этой точки зрения в науке девяносто процентов работ бесполезны, но без них прогресс невозможен. Или ты можешь предсказать всё заранее? В жизни часто бывают моменты, когда философия бессмысленна, и надо просто делать что умеешь.
- Будто у науки раньше времени мало было. Уже четыре цивилизации практически полностью погибли.
- А может быть потому наука и тормозит, что мы каждый раз пытаемся оставить там готовые эмцэшки, и значит, меньше внимания уделяем созданию их на расстоянии.
- Ничего это не значит. Прекрасно знаешь, что уж всяко пытались. Нынешний вариант как раз от прежних сильно отличается. Возможно, именно от нас и зависит будущая жизнь. Так что будьте внимательны. Вероятность того, что автоматика может отказать, очень высока. Подозреваю, что скоро у нас нагрузочки будут по самое «не хочу». Вывод – отдыхайте, набирайтесь сил.
Но Второй отдыхать определённо не хотел. Или не хотел умирать. Хотя сам же, бывало, и поговаривал, что на миру и смерть красна. Сейчас, по крайней мере, он не хотел молчать, и раздумчиво произнёс:
- А вдруг мы всё же выживем? Ведь защита у нас хорошая.
- Маловероятно. Необходимость перерождения заложена в геноме. Организм должен пройти стадию окукливания. Все опыты закончились безрезультатно.
- Говорят, в них некоторые исходные были неизвестны.
- Да ладно вам, надеяться никто не запрещает.
- Угу. Надежда умирает последней.
- Да-а, всё-таки хорошо, когда есть надежда, даже с такой ничтожной вероятностью.
- Как мало надо простому смертному.
- Между прочим, философия катастрофичности утверждает, что случайность и закономерность в материи равнозначны. А это сразу резко повышает наши шансы. Ведь если по законам мы должны погибнуть, то должна вмешаться случайность, обыкновенное везение.
- Теория вполне имеет право на жизнь. Тем более, что вероятностный фактор на нашей стороне – четыре раза не везло, пора уже вмешаться случайности.
- В этот раз нам повезло уже тем, что сначала мы проходим около планеты, а потом уже огибаем звезду, с её жёстким излучением.
- Хоть бы на ихних планетах жизнь оказалось, хотя бы неразумная. Всё интересней было бы работать.
- Увы, нам это узнать не суждено, даже если бы каким-то чудом выжили. Первые достоверные сведения ожидаются только через несколько поколений. Если, конечно, по счастливой случайности, наша жизнь не продлится настолько. Можно же допустить, что при определённых обстоятельствах, эти излучения не укорачивают жизнь, а удлиняют.
- Ну вот, фантастика началась.
- Жизнь там наверняка есть. Коэффициент катастрофичности у них, хотя и составляет половину нашего, но всё равно достаточно высок.
- Жизнь-то, как раз, не желательна. Тем более разумная. А то они тоже могут рассмотреть «нулевой вариант».
- Ну, для начала они должны будут, оставить около нас какие-нибудь свои зонды. Так что, поживём – увидим.

Автоматика работала исправно, и им оставалось только наблюдать, как огромный электромагнитный вихрь всасывает в себя Мозговые Центры и выбрасывает их в космическое пространство. Собственно первый выброс был уже давно, ещё когда они проходили между орбитами шестой и седьмой планет, где были оставлены четыре эмцэшки, с тринадцатой по шестнадцатую. Сейчас семь штук вбрасываются в район третьей, самой опасной, и второй, на всякий случай. Потом останется выброс двух центров к четвёртой, и один в пояс астероидов. Примерно половина эмцэшек должны опуститься на планеты, а остальные – работать в космосе.
Защита была действительно хорошей. Все «перестраховщики», как они себя называли, пока не чувствовали особых отклонений в здоровье, и работоспособность была достаточно высокой. Программа работала без сбоев, но работы все равно хватало. Надо было с наибольшей точностью фиксировать всё происходящее именно с их точки зрения, на основе их рецепторов, чтобы проверить их на помехоустойчивость.
Конечно, если бы не предстоящий заброс эмцэшек к четвёртой планете, то можно было бы уже сейчас снять всю защиту, и попытаться войти в стадию окукливания, а там, глядишь, кто-нибудь и выживет. Увы, после четвёртой время будет упущено.
Где-то, в других лабораториях, так же работали другие учёные – ставили опыты, вели наблюдения, сравнивали расчётные данные с наблюдаемыми. Всего в этом Великом Сближении драмнии принесли в жертву стихии почти три сотни своих лучших учёных, и более двух сотен из них навсегда останутся здесь. И никто не знает – оправдает себя эта жертва или нет.
Продолжение следует


               
                Part two

                Сорок тысяч лет спустя
               

Взявшись за руки и набрав в лёгкие воды, химей Птайх из рода ТайппйаТ, со своей ученицей Исетой из рода ТэйссйэТ, ушли под воду, опустились примерно на меру, перевернулись лицом вверх и замерли. Надо было немного подождать, чтобы организм перестроился и начал усваивать водный кислород, а кожное дыхание сдвинулось в сторону хемосинтеза. Исета крепко держала руку своего учителя, хотя это считалось неправильным и отвлекало сознание, однако так ей спокойнее. Прислушиваясь к своему телу, она почувствовала как открываются клапаны между лёгкими, как в такт сердцу из левого лёгкого вода выталкивается наружу,  а в правое через трахеи поступает свежая вода.
Подплыли дельфины, запищали что-то на своём языке.
- Что они говорят? – спросила Исета по пёсьи, одной гортанью.
- Не отвлекайся. Они спрашивают, не нужна ли помощь. Это говорит о том, что в тебе ещё великоват страх перед водой. Страх порождает звуковые и электрические сигналы, далеко в воде распространяющиеся. Надо больше тренироваться. Наследственность у тебя хорошая. Ваш род, издревле по Луне детей рождает, что с малых лет за жемчугом ныряют на глубину. Из ваших многих научили химы жить долго под водой.
- И говорят, иные так привыкли, что воздухом совсем дышать не могут. Боюсь я так остаться навсегда под толщею воды.
- Да кто ж тебя неволит. Наоборот, всегда я говорю, чтобы двоякое дыханье сохраняли. Кто может жить в двух средах, те чаще выживают при потрясеньях. Тебя же я готовлю в трёх средах жить, чтоб выжить ты смогла в подземных водах.

Вверху, скрытое водной вуалью, расплывчато светило Солнце. Наверное, так же оно будет выглядеть во время Великого Сближения, когда Траю окутает космический туман. Говорят, что это произойдёт через восемь тысячь лет. Интересно, доживёт ли до этого времени её учитель? Ведь, он рассказывал, что  Космический Бог скоро сможет на тысячи лет продлять жизнь самым верным химеям.
Вскоре организм перестроился на водное дыхание, и они не спеша начали опускаться к подводным людям, у которых Птайх преподавал детям произношение переходного пёсьего языка.
Вдруг беспокойно заверещали дельфины, и вскоре послышались далёкие раскаты грома.
- Землетрясение? – удивился химей.- Странно, я должен был почувствовать заранее. К тому же и опасно, вниз не успеем. Надо выходить. Спокойно, но быстро.
Они всплыли на поверхность, вытолкнули воду из лёгких, набрали воздух.
- Когда волна? – спросила Исета.
- Очень близко, минут через восемь- десять. Нам надо доплыть до берега и взбежать на гору.
- Не успеем. За десять минут и до берега не доплыть.
- Успеем.
Птайх опустил лицо в воду и издал призывный крик.
- Не придут, - сказала его спутница, - они уже уходят от берега.
Но дельфины пришли. Их было трое. Поймав носами петли поводков, они домчали людей до берега, пропищали что-то на прощанье и прыжками понеслись вдаль. Лёгкие ещё не привыкли к воздуху, и бежать было трудно, но с моря уже слышался всё нарастающий гул. Вычислив примерную высоту волны, Птайх понял, что наверх они не успевают, и повернул вбок. Они успели добежать до старой норы, вбежали внутрь, оглянулись. На них летела стена воды. Сдёрнув петлю с рычага, едва успели опустить входную плиту, как  удар потряс гору. Плита не удержала удар, сдвинулась в бок, и водный поток ворвался в нору. Птайх едва успел одной рукой схватить Исету, а второй за рычажную петлю, удержался. Поток заполнил нору до самых дальних отсеков, покатился обратно, и ремень не выдержал. Вода выбросила их наружу и потащила вниз по склону. Исету било о кусты и о камни, и она уже простилась с жизнью, как вдруг что-то крепко схватило её, вырвало из объятий воды и подняло в воздух. Она оказалась внутри чего-то тесного и тёмного. Прошло немного времени и её выкинуло на вершине горы.
Всё тело было покрыто ссадинами, одна рука ничего не чувствовала и, видимо, была выбита в плече. Но не это сейчас беспокоило её, а жизнь друга. Она так долго считала себя его принадлежностью, что иная жизнь не мыслилась. Вдруг воздух затрещал, заискрился, поднялся вихрь. На вершину горы спускался сверкающий хобот с тёмным шаром на конце. Хобот исчез, шар раскрылся, и из него выбралось четырёхрукое чудовище, лишь отдалённо похожее на человека. Одной рукой он вытащил из шара учителя, небрежно бросил на землю. Девушка неуверенно шагнула к нему, дотронулась, в отчаянье прошептала:
- Учитель…
- Он мёртв, перелом шейных позвонков, - сказало чудовище неестественным замедленным голосом.
Она обернулась, спросила с тайной надеждой:
- Вы Дмайн?
- Можешь называть меня так.
- Вы дадите ему жизнь?
- Дам, но другую.
- А сюда его вернуть нельзя?
- Он нужен мне там. Я давно следил за ним, и вот – удача, естественная смерть. Такие перерожденцы самые верные, хотя опыт  жизни ещё маловат, и хотел я его сегодня спасти.
- Так спасите! Он и здесь служить вам будет верно!
- А ты?
- Рабой у ваших ног отныне и навсегда!
- Хозяйка слову?
- Да.
Он некоторое время смотрел на них, словно в раздумье, что-то неясно пробормотал, поднял вверх трёхпалую клешню, и через минуту к ним опять опустился хобот и в том же шаре унёс учителя. Неожиданный спаситель подошёл к девушке, бесцеремонно схватил её всеми четырьмя руками, вправил выбитое плечо и зафиксировал его, выделившейся из руки клейкой массой. Неожиданно прервался на полдвижении, поднял вверх руку, замер. Вдруг он закричал и пошёл прочь от Исеты. Крик постепенно усиливался, переходя в негодующий рёв. Он шёл по горе, кричал, бросал вниз тяжёлые камни, и успокоился только тогда, когда  в воздухе, в искрах и молниях, снова возник хобот, доставивший живого и невредимого учителя. Чудовище затолкнуло в шар Исету, забралось само, и они полетели.
- Что-то случилось, куда мы летим, Драмн? - спросил Птайх.
- В долину РайаР. Ваши подземцы взорвали накопитель энергии.
- Как им это удалось?
- Там рядом был потухший вулкан. Они запустили в него воду и он взорвался.
- Мда-а. Хотя, это надо было ожидать.
- Кто у них главный?
- Совет старейшин, но без Брахни на это не решились бы они.
- Сожгу его на медленном огне, и род весь уничтожу.
- Род не надо, коль хочешь оживить его для дел своих.
- Мне не нужны глупцы. А то, что глуп он, сегодня понял я.

Летели недолго. Над Райской долиной сверкали длинные молнии, столбом стоял дым вперемешку с пылью и пеплом. Оба мазер- сторожа уже были уничтожены и, хотя это далось нападавшим нелегко, бал правили они. Метательные машины исправно метали зажигательные бомбы, а выведенные под землёй чудовища, выбирались на поверхность прямо посреди долины и с такой силой метали камни, что рушились стены лаборатории. Работавшие здесь химеи не были воинами и просто растерялись. Но погибли не многие. За пять минут до взрыва нападающие предупредили их, и большинство успели покинуть опасную зону.
Собственно, оборонять здесь было уже нечего. Генератор энергии и антенна связи с МЦ-5 припали к земле обугленными остовами. Неподалёку от них разбрасывал молнии чужой мазер. Его восемь рукавов метались с такой скоростью, словно их было сто. И он был значительно мощнее тех, что создал Драмн.
- Так я и думал, - сказал Драмн. – Им помогает девятка.
Он поднял руку, и через минуту с неба снова спустился магнитодинамический хобот и попытался с ходу обезоружить чужой мазер. Однако ему это не удалось. Чужак собрал всю энергию в один рукав, и между ними завязалась схватка.
- Если у моего энергия закончится быстрее – мне конец, новое тело создавать придётся.
- Не трать её напрасно. Быть может попробовать булыжник сбросить сверху потяжелее. Но, только, едва ли попадёт. А с малой высоты – успеет он заметить.
- А что, пожалуй это мысль. Не зря же я учил работать поточнее махину эту.
Хобот исчез, и чужак снова начал метать по сторонам молнии, разрушая всё в пыль и пепел. Однако, через некоторое время, в небе появилась маленькая точка, которая начала стремительно падать, на глазах вырастая в обломок скалы. Если бы она падала только под собственной тяжестью, то, возможно, мазер смог бы сбросить её в сторону, или сместиться сам, но магнитодинамическое усилие удвоило скорость. От удара вздрогнула под ногами земля, а в месте падения поднялся столб пыли, дыма и огня.
- Вот это, да! Хорошее оружие. Спасибо за совет. Считай, что квиты мы, и ты уже не должен мне ничего. - Зачищая территорию, кончик хобота шарил по земле. – Как жаль, что под землёй я силу не имею и не могу прикончить девятого. Боюсь не раз ещё он помешает моей работе. Ждёт Драмна результаты, а мы в борьбе друг с другом впустую тратим энергию.
- Надолго с Траи ты уходишь в космос. За это время здесь много мнений меняется.
- Я не могу иначе. Четвёрку и девятку здесь защищает толща земли, а мой скафандр вот этот, - он похлопал себя по бокам, - довольно слаб, и две недели пробыв здесь, должен я на два месяца на отдых уходить. Мне Мозг советует свой разум с вашим телом соединить, и я сейчас над этим работаю, хотя и не уверен, что будет толк. Но если всё получится, то тело твоё возьму – уж ты не обессудь.  Хотел сначала я кого-нибудь из старцев, да ныне убедился, что крепок телом ты и разумом.
- А я, меня не будет?
- Могу оставить, как есть. Себя создам по матрице твоей.
- Быть может Брахна лучше? Он и среди химеев уважаем, и средь жрецов твоих.
- Хотел я ране, но после этой битвы уж не смогу представить в нём себя.  И есть ещё причина – имя твоё с пятёркою созвучно, а Драмны меня Пятым давно уж кличут, по МЦ-5, в котором я живу. Уж, коль на Трае я решил работать, то ваш язык священный знать должен в совершенстве.

               

                Part  three

                Шестьдесят тысяч лет спустя

Магнитодинамический вихрь опустил Пята в то же место, что и прежде, но теперь Он подготовился лучше. Две первых попытки были неудачны. Сначала в реку, где его разорвали крокодилы, а потом вот сюда же, но спускаться  начал по густо заросшему северному склону, напоролся на гайно кабанов и тоже погиб. И всё это при том, что сами траяне и в реке купались рядом с крокодилами, и кабаны их боялись пуще тигров. Теперь Он спускался по южному склону, в редень поросшему акацией, оливой и тамариском.
Это место Он выбрал потому, что когда-то здесь родился Птайх, в надежде, что здесь будет легче вжиться в его тело, разбудить инстинкты, восстановить все виды подсознательной памяти. И для первого контакта  выбрал детей, биоимпульсы которых слышал ещё на  вершине.

Дети разного возраста собирали землянику, ещё трое ловили рыбу в небольшом ручье. Никого взрослых небыло, значит он не ошибся. Он вышел из-за деревьев, опустившись на траву нашёл ягоды, закинул в рот, осторожно разжевал, внимая вкусу и запаху, проглотил, ждал. Отвыкший от такой пищи желудок среагировал болезненно, и он решил не продолжать.
- Дяденька, вы чей?
Перед ним стояла девочка лет шести-семи. Он ласково, как ему казалось, улыбнулся, ответил:
- Из рода ТайппйаТ. Я очень далеко и надолго уезжал, и вот только сегодня вернулся.
- А, вы наверное заболели и вернулись на родину чтобы полечиться?-
            Не ведая того, девочка подсказала ему хорошую легенду, и он удивился, почему не додумался до этого сам. Ведь он действительно пришёл лечиться.
- Да, у нас хорошее место, - продолжала девочка. – К нам многие приходят здоровье поправить. Вы земляники больше ешьте.
- Н-нет, от неё мне как-то нехорошо. У вас есть что-нибудь другое?
Их уже обступали дети и наперебой предлагали – кто лепёшку, кто кусочек сушёного мяса, кто травяную жвачку толчёную в ступе. Он взял всего понемногу, стал медленно жевать.
- А у нас сейчас рыба испечётся, - сказал один малец, показывая на костёр около ручья.
- Спасибо, мне сейчас много нельзя. Я долго ничего не ел, только иногда синтезированную смесь.
- Тогда вам надо сначала воду пить. А мясо разжёвывать и выплёвывать, а слюну глотать.
- Да? Пожалуй ты прав. А воду из ручья?
- В самом ручье она холодная. Вон там мы лагунку выкопали, там вода уже теплее.

Пят прошёл к лагунке, сделал несколько глотков воды. Дети стояли вокруг, и Он не успевал отвечать на вопросы.
- А где вы были всё это время?
- Очень далеко.
- За морем?
- Ещё дальше.
- А по какой дороге вы шли? Почему вы вышли из леса?
- Я летел по воздуху.
- А где ваше крыло?
- Я летаю без крыльев.
- Вы шутите?
- Я говорю правду.
- Значит, вы обманываете? Так делают некоторые взрослые, у которых ум ребёнка.
- Считайте, что я такой и есть.
- Понятно. Пойдёмте рыбу исть.

Потерявшие к нему интерес дети побежали к костру. Только та первая девочка взяла его за руку и повела следом. Дети отгребли в сторону угли, раскопали песок, выкатили из лунки горячий глиняный колобок и разбили его камнем. Брызнул пар и в носу защекотало вкусным ароматом парного гольяна. Пят почувствовал аппетит и обрадовался тому, что инстинкты, наконец-то, начали пробуждаться. Ему подали одну рыбку на широком листе, и та же девочка сказала:
- Пусть остынет, потом жуйте и глотайте слюну.

Он выплюнул первую порцию, а вторую – не удержался, проглотил.  Вскоре по всему животу почувствовал рези и скрючившись лёг на бок. Его опекунша присела за спиной, погладила ему живот, и боли прошли.

Как много ещё придётся узнавать – думал Пят. Вживаясь в трайское тело, Он надеялся, что  вся подкорковая память так же перейдёт к нему, но ошибся. Оказалось, чтобы разбудить те или иные очаги памяти, необходимо пройти особые жизненные ситуации. Конечно, времени человеческой жизни ему бы для этого не хватило. Но этот-то вопрос для него как раз и не актуален. Он научился существовать в одном теле неопределённо долго. Для чего надо было всего лишь отказаться от принципа натальной изменчивости, усилив изменчивость анабиотического перерождения. Ведь, если человеку для восстановления организма достаточно поспать четыре- семь часов, и только в особо тяжёлых случаях сон может измеряться сутками, то для его симбиотического тела сон должен быть более глубоким и растягиваться на годы.

После вкусного обеда дети сбились в кучку и уснули. Бинарный организм Пята теперь должен был осваивать два типа сна – короткий и анабиотический. Некоторое время Он лежал, наблюдая за плывущими в небе облаками, и не заметил как задремал.
Проснулся Он оттого, что кто-то дышал в лицо. Открыв глаза, увидел морду зверя. Осторожно сдвинув руку к поясу, нащупал электрический пистолет, выстрелил ему в грудь. И только в момент выстрела увидел, что на спине зверя сидит маленький мальчик, а рядом стоит другой, постарше.
- Ты кто? – сердито спросил старший.
- Птан. У меня ум ребёнка.
- У тебя ум глупого ребёнка. Ты убил священного леопарда. Что это такое? – показал он на пистолет.
- Оружие. Я защищаюсь ём от опасных зверей.
- А какие звери опасные?
- Нну-у, кабаны, крокодилы…
- Они нападали на тебя?
- Да. Они два раза убили меня.
Дети проснулись, подходили к леопарду, трогали его руками. Старший продолжал расспрашивать.
- Где ты взял это оружие?
- Сделал сам.
- Где ты живёшь?
- Там, - Пят простодушно показал на небо.
- Там можно жить?
- Не всем.
- Кому?
- Другим людям. Это долго рассказывать.
- Значит ты не блажной?
- Значит нет.
- И то, что тебя убивали крокодилы и кабаны – правда?
- Да.
- Почему же ты жив?
- Я умею оживать после смерти.
- Так не бывает. Даже химеи этого не умеют.
- Я умею.
- Ты тот Человек Далёкого Неба, которого боятся все люди?
- Возможно. Но я вовсе не страшный. Просто я плохо знаю вашу жизнь.
- Зачем ты убил леопарда.
- Я думал, что он нападёт на меня.
- А других ты оживлять умеешь?
- Да.
- А леопарда.
Пят посмотрел на зверя, прикидывая. Жизнь этих людей, а тем более леопарда, совсем не стоила потраченной энергии. Гораздо легче было бы всех их просто убить. Но та цель, ради которой Он здесь – стоила.
- Я попробую. Отойдите подальше.
Он поднял левую руку, в предплечье которой была вмонтирована антенна связи с транслятором, вызвал вихрь, ждал. Вот зашуршал и заискрился воздух. Длинный хобот завис над леопардом, и зверь начал покрываться бионическим защитным скафандром. Потом хобот опустился до зверя, поднял его и быстро исчез в небе.


                Part fourth

     СЕМЬДЕСЯТ  ДВЕ  ТЫСЯЧИ  ЛЕТ  СПУСТЯ

                Единственный  Пятый

Если в прошлый раз Он просыпался долго и тяжело, то сейчас очнулся с приятным ощущением бодрости и лёгкости. Мысли, то легко накатывались одна на другую, то выстраивались в красивую логическую цепочку; а застоявшиеся мышцы просили движения. В первую минуту ему даже показалось, что он там, в плюсовой Матице Диполя, и вот сейчас томно расправит щупальца, качнёт плавниками, с радостью почувствует как вылизывают лицо встречные ласковые струи, ударит раздвоенным хвостом и всё быстрее замечется по лабиринту, словно пытаясь найти достойного себе соперника.
Движение Пятому нравилось всегда, хотя их Мозговой Центр, МЦ-5, и требовал вырабатывать привычку обездвиженности, чтобы тренировать не мышцы а мысль. Но он с детства получился таким, непослушным и неусидчивым, что, конечно же, плохо сказывалось на обучении. Его «ай кью» всегда был ниже, чем у других братьев и сестёр, растущих и обучающихся под присмотром пятого центра. Иными словами он был самым глупым, и именно ему приходилось выполнять вспомогательные работы и чаще выходить из Матицы. А когда оказалось, что бионические роботы на поверхности Траи  быстро разрушаются, а из всех живых драмнов, туда посылаемых, именно Он быстрее восстанавливает свою работоспособность, то, вскоре он один туда и посылался. О, как это было тяжело. Даже в скафандре он выдерживал всего две недели, а потом несколько месяцев отсыпался в Матице. Зато другие могли там работать три-четыре дня, с последующим отрубом на два-три года.
Сейчас-то он знает, что именно эта подвижность и помогла ему сохранить крепость тела и духа, здоровье и, даже, жизнь. Потому что из двенадцати особей, зачатых и развивающихся в Матице МЦ-5, в живых осталось только трое, а по-настоящему дееспособным только он один – Единственный Пятый. Да и в других выживших МЦ, с ним едва ли кто сможет тягаться на равных. На Драмне давно уже это поняли, и сейчас большую часть времени работают только с ним, потому что только он сумел создать прилично работающую систему магнитодинамической защиты.

А началось всё это ещё 72 тысячи лет назад, во время очередного  Сближения, когда, наконец,  драмнии смогли выжить. Правда тогда, из шестнадцати оставленных здесь МЦ, выжили и сохранили работоспособность только девять. Каждый Мозговой Центр контролировал работу своей Матицы из жидкой питательной среды, почти идентичной драмнинской. А в каждой Матице жило по восемь лучших учёных обоего пола, которые после Сближения должны были зачать и помочь Мозгу вырастить детей. Других задач перед ними не ставилось. Это был всего лишь генетический материал для рождения поколения, более приспособленного к местным условиям. Пожить они смогли только около трёх тысяч лет и не многим смогли помочь Мозгу. Правда, освобождение от научных обязанностей, позволило им вспомнить обязанности родительские, и они успели привить детям любовь к себе и  далёкой Драмне.
Во время Сближений всё живое на Драмне окукливалось и, через две-три тысячи лет, те, кто не погибали, перерождались в новые формы. И только потомство, родившееся здесь, в системе СойллйоС, согласно второму закону перерождения, было лучше приспособлено к местным минусовым излучениям. И хотя тоже проходило стадию окукливания, тем ни менее третья-четвёртая часть их выживала.
Конечно, если бы первичное возрождение произошло сейчас, то выжило бы больше. Ведь за эти тысячи лет и местные МЦ зря время не теряли, и Драмна кое-что наработала. Но для вживания в местные условия им опять потребуются тысячи лет. Хотя, кто знает, возможно и заменят его после этого Сближенья. Уж стар Он стал, и с каждым годом всё дольше спит, хоть это и не сравнимо с теми, кто остался без трайского генома. А может, кто-то его заменит с МЦ-12, где растут его дети, а сам он скрасит преклонные года их воспитанием. Но жаль, что до сих пор не было времени общаться с ними. И пусть он настоял, чтобы МЦ-12 нацелили на возрожденье, воспитание и обучение драмнов, освободив от других проблем – но чувствовал Он, знал, что без его участья не многое из трайской жизни они поймут, и будут чужими здесь.
Однако, за тем ли Он проснулся, чтоб предаваться грусти философской. Все размышления о прошлом – суть, мечты о будущем, и время им пределом дел насущных отведено.
Ему нравился естественный язык траев, с его напевно- речитативными вариациями, и за эти тысячелетия Пят даже думать научился так же.

Он потянулся, до хруста в руках и ногах, ухватился за тяжи, поработал мышцами, восстановил дыхание. Трайское тело, уже привыкшее к невесомости, оживало быстро и легко. Оно словно стремилось оправдать имя, данное ему траями из рода ТсеппесТ – Пяст (Кулак). Он и действительно похож был сейчас на кулак – сгусток психофизической энергии, объединивший в себе все знания и усилия, и нацеливший их на одну задачу – защиту родной Драмны. Правда, в последнее время задача эта как-то раздвоилась. Непонятно каким образом, но получалось, что без Траи Драмну спасти намного сложнее, а может, даже, и невозможно. А ведь Пят с молоком Матицы впитал, что эта чужая планета – виновница всех драмнинских бед, и наилучшим решением было бы её полное уничтожение. И вдруг оказалось, что виновница не она, и что виновных-то нет вообще, и что и бед-то никаких нет. Более того оказалось, что именно эти беды и являются движителем драмнинской и трайской цивилизаций, и что без них, без этих бед, не будет никакого развития, как и во всей Вселенной без противоречий не будет ни рождения, ни смерти. А все эти сказки про гармоничное будущее, которыми его нагружали в далёком детстве, не более чем одна из воспитательных функций, в противоречиях родившаяся и их же порождающая. И теперь для Пятого существует только одна гармония – Гармония Противоречий, а всё остальное – частные цивилизационные обязанности, сложившиеся на основе традиций, привычек и необходимости борьбы. Он выжил потому, что была необходимость бороться, и стал сильным, потому-что выходил на бой с самыми сильными противниками.

Когда-то давно, когда Мозг соизволил объяснить выжившим – кто они и для чего здесь оказались – Он не думал, что задача эта будет настолько сложной. И вначале вообще не понимал, почему с ней не могли справиться роботы. Ведь это так просто – создать генераторы, накопители и консерваторы энергии, которые включатся в час икс, создадут защитные поля и разведут планеты каждую по своей тропинке. Действительность же оказалась намного сложнее. Нет, здесь, в открытом космосе, работа продвигалась хорошо и быстро, и почти без его вмешательства. Но для полного эффекта, космические поля должны быть дополнены конусной защитой с поверхности Траи. Собственно все расчеты были построены именно на такое взаимодействие. Но у трайских эмцэшек что-то не ладилось. Ситуация осложнялась тем, что выжившие на Трае МЦ-4 и МЦ-9, сразу зарылись под землю, и Драмна фактически не может их контролировать. Они, конечно, создали  на поверхности накопители, но расположили их с отступлениями от общей схемы, да и само накопление энергии шло очень медленно. Тогда и встал вопрос о налаживании с ними надёжной связи, и МЦ-5 стал посылать на Траю своих скаутов – бионических роботов в скафандрах. Но роботы не справлялись. Мозг, часто, просто не понимал их, потому что очень мало знал о трайской жизни.
Пятый вспомнил, как вначале пытался выжить на Трае в образе драмния, но среда оказалась слишком агрессивной. От минусового излучения  скафандры полностью не защищали, в результате чего нарушался обмен веществ, снижалась реактивность как физиологических, так и мыслительных процессов. Агрессивной была и биосреда, от сильных хищников до вирусов, проникающих даже через скафандр. Уже на первом выходе его  буквально растерзали акулы. Хорошо, что глубина была небольшая и МЦ смог собрать и идентифицировать почти всё его тело. Только некоторые части пришлось выращивать заново. Тогда ещё плохо были освоены прямой биосинтез и выращивание клонов, а  Мозг экспериментировал сразу по многим направлениям. Велись опыты по выявлению более или менее разумных видов с целью их дальнейшего обучения. После многочисленных попыток с осьминогами, крабами, дельфинами, тюленями и прочими морскими обитателями, МЦ заинтересовался человеком. Пятый согласился на этот вариант только чтобы доказать его бесперспективность – идея разумной жизни в воздушной среде казалась априори глупой. Однако вскоре изменил своё мнение, так как обнаружил у некоторых представителей когнитивы третьего и, даже, четвёртого уровня.
Конечно, не сразу начало что-то получаться. Эти танцующие (льюты), как они сами себя называли, совершенно не способны были мыслить химическими схемами. Вместо того чтобы создавать более приспособленные биологические формы, они постоянно скатывались на работу с неодушевлёнными физическими предметами и конструкциями. Возможно это следствие того, что, какими сильными ни были бы гравитационные колебания от Луны, они, всё же, во много слабее того, что происходит на Драмне. А значит, намного слабее и биохимические изменения. Наверное Траяне их просто не замечают.  Но, что  Пятого подкупило, так это высокая способность людей выживать, а главное – обучаться, в экстремальной ситуации. При их преклонении перед традициями, сохраняющимися тысячи лет, такая способность была попросту непонятна – но, тем ни менее, она реально действовала.
Особенно много времени было потрачено на создание существ с трайским телом, но драмнинским мозгом. В конце концов он подобрал себе тело одного из самых умных и физически совершенных людей, имя которого, Птайх из рода ТайппйаТ, совпадало с именем Пятый. Тогда он и не подозревал, в какую ловушку себя загоняет. Он всегда думал, что главное в организме – мозг, точнее всего лишь часть мозга – сознательная память, к которой приставлено тело, как вспомогательный обслуживающий придаток. В реале всё оказалось не так. Оказалось, что сознание активно взаимодействует с подсознательной памятью, объём которой неизмеримо больше, и настолько тесно связан с полевой формообразующей памятью, что разделить их практически невозможно. Сознание просто наблюдает за внешней средой и откладывает в подсознании то, что повторяется часто и долго.
И всё же Пятх преодолел все эти сложности, и потом часто, и в немалой степени справедливо, утверждал, что сам себя создал. Правда, если бы его теперь спросили, кто он – драмний или трай, то он не смог бы ответить.

Выждав, когда его подопечный проснётся окончательно, Мозг подключил его к хронометру -  и благодушие Пятого растаяло, как случайное облачко в чистом небе.  Оказалось, что он проснулся (или был разбужен) раньше времени. А без причины Мозг бы этого не сделал.
Мозгу Он конечно доверял, но всё равно запросил все последние сведения. Судя по ним, всё шло хорошо. Объёмы накопителей выдерживали хороший запас прочности, позволяющий развести планеты при сорокавосьми- градусном радиане, хотя расчёты показывают семидесятипяти- градусный угол сближения. Конечно этого маловато – Драмна требует трёхкратный запас,но Он выжал всё что мог…  Все конусы на поверхности Траи функционировали нормально и надёжно охранялись. Опасные астероиды переведены на новые орбиты, сброшены на крупные планеты, или их материал использован для опытного синтеза. Все орбиты взаимодействий при сближении рассчитаны с точностью 92-98%. Базы на других планетах так же хорошо защищены.  Что, что там с МЦ-9? Как всегда проблемы? Ну, ну – пусть потешится. Время ещё есть. С ним работает Брахни, а он умеет наводить порядок… База на четвёртой планете, считает свою защиту слабой, а орбитальные расчёты после сближения  непредсказуемыми? Ну, так, ребята, вы на этот раз вне игры. Отдыхайте. А после сближения всё будет плохо предсказуемо. И нечего задумываться о будущем. Мы здесь для того, чтобы спасти Драмну, а наша жизнь в этих расчётах далеко не в первой десятке. Возможно, Драмна оставит здесь новых, более совершенных представителей, а нас спишут за ненадобностью. Мы выживем только в том случае, если научимся выживать сами, если и дальше будем полезны Драмне. Ведь, судя по последним наработкам, приспособленность живых существ к планете, прямопропорциональна генетическому времени их существования на ней. А значит, наш опыт выживания на этих планетах имеет большую ценность… э-э-э, определённую ценность, если учитывать более совершенных роботов… Та-а-ак, а это что такое? Личное приглашение Брахни? Подождёт. Сегодня я планирую посещение Луны, точнее МЦ-12. Надо попрощаться с детьми и проверить программу их обучения. Возможно больше и не увидемся.
Так что обходитесь. Чёрт возьми, Брахни не из тех, кто приглашает для пустой болтовни. Брахни не из тех. А кто у него из тех? Слава богу, у него было достаточно и времени, и исходного материала, для того, чтобы выбрать лучших.
 
А вначале они были врагами. Пят тогда был молодой, самоуверенный и глупый. Однажды, перепив браги, он проговорился, что собирается пробурить восемьдесят скважин до границы Нуна, что, при необходимости, позволит ему разрушить эту границу, а значит и всю планету. Он думал, что после этого траяне признают его абсолютную силу и будут во всём подчиняться, а получилось наоборот. Сразу начались трудности, и количество врагов стало быстро расти, как на поверхности, так и под землёй. И от бурения шахт пришлось отказаться. Собственно этот «нулевой вариант» если и рассматривался драмниями, то где-то в далёких запасниках. Однако, слово – не воробей, и службу оно сослужило плохую. Траяне возгордились и начали требовать, чтобы для защиты «своей Драмны» Пятый обходился только космическими полями, и убрал все конусные накопители с Траи. Конечно, вокруг этих накопителей жить было опасно, а во время экстремального включения они убьют всё живое на сотни километров вокруг. Но он давно уже всех предупредил, со всеми договорился, и считал этот вопрос решённым раз и навсегда. Но траяне закусили удила.
Он закрыл глаза и словно наяву увидел проваливающуюся землю, обрушенные фермы накопителя, мазерные всполохи. Брахн всё хорошо организовал, выпросил у девятого два мощных мазера, подготовил воинов. Они были умелые, хитрые и думающие, а у Пята были одни роботы, с довольно примитивной защитой. Но у него, на высоте сорока мер, висел транслятор.
Он хотел тогда убить Брахна – ведь ценность накопителя не шла ни в какое сравнение с ценой даже миллионов этих дикарей – но ему понравились организаторские способности своего врага. Это было качество, за которое можно было многое простить. И Он сказал Брахну: «Я даю тебе карт-бланш на поиск любой информации в МЦ и на подбор нужных тебе специалистов – но чтобы через десять лет здесь стоял точно такой же накопитель. Не сможешь – пеняй на себя». А через семь лет там стоял накопитель лучше прежнего.
Потом Пят всегда считал Брахна своим другом. По крайней мере, таких у него было не больше тридцати. Ему вообще нравилось иметь дело с траями. В своей борьбе за место под солнцем, они почти никогда не пользовались жестокими и слишком агрессивными методами. В отличие от драмнов, предельная перенаселённость которых и частые возмущения планетного ядра, отучили их быть излишне щепетильными в методах борьбы. Конечно траяне слишком много рассуждают о природных душах и своей телесной душе, рассматривая себя с природой, как единое целое. И потому, даже к смерти своей относятся спокойно, считая выполненной задачу по передаче своей памяти детям и внукам. А примет ли Он свою смерть так же спокойно, и каким будет тот, кто займёт его место. Этого Он не знает.

Когда, однажды, МЦ спросил – почему Пятый считает техническое развитие бесперспективным – Он долго не понимал смысл вопроса. Однако, построив небиотические схемы, увидел, что некое разумное начало здесь действительно есть. Конечно техника более энергозатратна, но если энергию брать не из накопителей, а вырабатывать непосредственно на Трае, то она вполне и себя окупит, и технике позволит развиваться. А это тот самый симбиоз технического и биологического, которого ему так не хватает.  Он так загорелся этой идеей, что только через тысячу лет увидел, что топчется на месте. Оторвать траев от традиционного уклада оказалось невозможно. Проанализировав свои действия, Он понял, что фактически пытается создать совершенно новую цивилизацию, с совершенно новым принципом мышления. Но отступать уже не хотел. Вот тогда Он и придумал оживлять умерших людей, до предела увеличивая им жизнь, что, вполне справедливо, требовалось отработать.


На Трае было спокойно, хотя Пят уже привык не доверять внешнему благополучию. Брахна он нашёл в компании других химиев из древнего элитарного общества ЛайаЛ-ХайммйаХ, владеющего схемами тектонических разломов и подземных сил. Пятый давно уже пытается заменить его подконтрольным себе СтерджретС, но пока ещё не создал перевеса.
Он знал, что они скажут, потому что они всегда говорят одно и то же – имея в запасе конусный вариант, он уделяет меньше внимания другим разработкам. Траяне словно не слышат его доводов, или не хотят слышать.
- Птайх, - обратился к нему Брахн после первых приветствий, - то, что ты сейчас услышишь, будет для тебя неожиданностью, но ты должен выслушать нас спокойно. Здесь собрались твои самые близкие и надёжные химеи, всегда готовые выполнить любое твоё распоряжение. Но волею судьбы нам выпало донести до тебя неприятную новость. Твои враги сами побоялись предстать перед тобой и попросили нас быть посредниками и передать тебе, что им подконтрольны коды более десятка накопителей, и если ты немедленно не форсируешь работы по созданию «космического веретена», то они включат их раньше времени. То же самое они сделают, если ты попытаешься сменить коды управления. Честно говоря, мы не верим, что они способны на столь масштабную операцию. Блефуют. Но мы посчитали, что ты должен об этом знать. Возможно, что им вновь помогает девятка.
Какое-то время Пятх просто не понимал смысл сказанного, настолько это было для него неожиданно, а главное, настолько это было глупо. А потом кровь прилила к лицу, в гневе исказился рот:
- И вы осмелились мне это сказать?
- Мы-то не осмелились бы даже подумать.
- Я уничтожу их всех! Отныне они для меня не люди, а звери, и я буду действовать так же как вы со зверями – всем, нападающим на меня, только смерть! Включить раньше времени? Отлично! Я сам их включу, вместе с ними и со всем их контролём. Пусть вся территория пожарится в невидимом огне. Я-то успею создать новые, а с ними больше никаких переговоров! Всех уничтожить! – он вдруг успокоился, саркастически усмехнулся. – Впрочем, вам это доверять нельзя.  В глубине души вы наверняка разделяете их мнение. Я сделаю это сам. Война!
- Зачем нас обижаешь ты неверием. Известно нам – в оставшееся время нельзя эксперименты проводить. И без того энергии не много запасено. Вначале нам узнать бы, не помогает ли им девятка.
- Мне на расследованья Боги не отпускают такого времени! Девятый давно уж враг мне, и будет уничтожен, даже если Драмна не даст «добро». Коль я в ответе за её судьбу – мне и решать, как поступать с врагами.
 Он связался с Мозгом и попросил проверить электронную безопасность всех накопителей, и включить на полную мощность те, где обнаружится внедрение. Мозг начал проверять, одновременно поставив под сомнение разумность уничтожения столь ценных объектов.
- Тупой мозг! – выругался Пятый. – Та-ак, говорите, все вы верны мне? Сейчас проверим. За безопасность кодов кто отвечал?
- Да я и отвечал, - Сказал Брахн. – Двадцать четыре конуса у нас, на восемь тсар поделены, и в каждой химей свой управляет. А  над каждым коном начальник свой, который отвечает за безопасность. А чисто безопасность кодов Мозг контролировал, и группа программистов мне подотчётных. Но кто бы мог подумать, что и они программами владеют на этом уровне.
- Понятно, нет виноватых, и сомневаться я начинаю в тебе. Всегда умел ты наперёд предвидеть опасности. А тут, в такое время, так оплошал. А впрочем, и за это тебе спасибо (или кому другому)  – за то, что протестировали столь важный пост.
  Проверив программы и выявив в нескольких вмешательство, Мозг просто уничтожил в них схему управления. Для законсервированной энергии это не представляло опасности, но вся оперативная вышла из под контроля.
- Итак, вмешательство обнаружено в двух тсарах – третьей и шестой. Кто у нас там? - два химея приблизились к Птаху. -  Что с ними делать, Брахн, будем?
- В их верности  уверен я как прежде. Кроме меня и программистов над кодами не мог работать никто. Немедленно на место пусть вылетают – им дел там хватит. Атак же и конов начальники. Главная задача – отделить оперативное управление от консерваторов и предотвратить перегрев. Никого из бывших программистов к работе не допускать. Всех специалистов, в которых сомневаетесь, отстранить от работы. Враг, каким бы хорошим специалистом ни был, должен быть отстранён от дела. Программистами я займусь сам.

        Как и предполагал Брахн, серьёзной опасности не было. Но был перейдён некий предел доверия, за которое обязательно должно последовать наказание. И теперь Он будет наказывать смертью.  Птайх ни на гран не сомневался, что и на этот раз сумеет покорить непослушных. Это раньше у него не было ни армии, ни опыта борьбы. Теперь же у него есть храбрые воины и грамотные командиры. Разумом Пятый понимал, что он иногда бывает слишком жесток, и понимал что жестокостью он никого не сможет запугать, но сейчас у него просто нет времени даже на то, чтобы искать виновных.
- Мэнки вышел на связь, тебя ищет, - сказал Брахн.

С главным своим противником, обосновавшимся под землёй, что-то обсуждать, не было никакого желания. Пятый давно уже считал его врагом, и ждал только случая, чтобы уничтожить, желательно вместе с МЦ, и возможно действительно это сделает под свою собственную ответственность.
- Пят, слухи дошли, что объявил войну ты всем туннутам, и смерти желаешь им и, видимо, химеев это тоже касается?
- Их в первую очередь! Это они войну мне объявили, ультимативно требуя признать их правила! Это они, все знанья исказив, простых людей смущают! Они глупы, коль в нулевое время затеяли войну, а глупость простительна для людьев, но химий глупый не имеет права на жизнь.
- Из нас кто знанья первый искажает? Не ты ли? Когда, по информации четвёрки, на конусах в три раза больше должно быть энергии, и в нулевое время вся включится она.
- Ты лжёшь, желая этим выиграть время! Но время для дебатов закончилось. Оно дано богами не для того чтоб просвящать глупцов. Отныне, кто не друг мне, тот враг. Друзьями же лишь тех считаю я теперь, кто предо мною на виду жить хочет, не прячась в подземные убежья.
- Но люди тыщи лет спасались под землёй во время Великого Сближенья, и выгнать их оттуда – обречь на смерть.
- Не против я, чтоб прятались они в такое время, но не навсегда, и чтобы не ломали моих антенн подземных, пытаясь избежать Всевидящего Ока.
- Я думаю, что с этим постепенно они смирятся. Другой вопрос сейчас меня волнует, кто мощность- вероятность исказив, все искажает знанья? Кому бы было выгодно такое, не вижу я.
- Ты разве не солгал? Ведь всё равно узнаю и местью изойду.
- Значит и ты обманут. Всё это странно мне, и я подозреваю, что  лишь в момент последний всё прояснится.
- Меня с четвёртым ты поссорить хочешь. Коварства у тебя настолько, что поделиться с другими впору. Я докажу, что выдумал ты всё, и берегись тогда.

Связаться с четвёркой можно было только через свою эмцэшку.  Обрисовав ситуацию, Пяст приготовился долго ждать ответ, но получил его сразу же. Видимо МЦ-5 ждал этот вопрос и заранее обсудил его с Драмной.
«Единственный Пятый, Вы неоправданно много времени теряете на отвлечённые (философские) понятия. Правда и ложь не имеют абсолютного значения и не могут быть полезны в практике. Улучшить своё философское образование вы сможете после Великого Сближения. Рассчёты МЦ-4, попавшие к девятому, были не полны. Они сделаны для векторного касания, а не гравитационного, в результате чего увеличены мощность и вероятность. Наложив их на пожелания Драмны о трёхкратном запасе надёжности, девятый сделал неверные выводы. В настоящее время правильной считается пятипроцентная вероятность прямого контакта (столкновения). Но это при условии, что не уменьшится количество запасённой энергии, а все системы будут функционировать (и будут защищены) более надёжно, чем сейчас. Для этого необходимо исключить возможность воздействия траев не только на наземные накопители, но и на космические, а значит, свести к минимуму вероятность их выхода в космос и контакты с подземными МЦ. Поэтому Драмна приветствует вашу пропаганду технического развития на Трае. Вместе с тем Драмна предупреждает, что общественные конфликты ведут к ускорению  прогресса, в том числе технического, а индивидуальные – к лучшему пониманию психологии конфликтов. Ни то, ни другое для траян не желательно. Поэтому основные усилия необходимо прилагать к искусственному отбору, по принципу послушания и лояльности к Драмне.
Кроме этого Драмна считает возможным поставить Вас в известность о донесениях с девятого МЦ, в которых Вы представлены защитником траев и трайской цивилизации, пропагандирующим жизнь, и насмехающимся над их готовностью умереть ради Высшей Цивилизации.
Девятому МЦ отправлено распоряжение о полном подчинении Вам. В случае отказа он должен быть уничтожен. Ждём результатов».

Когда-то радиосигнал до Драмны шёл около двух лет, а теперь ответ можно получить в течение суток. После многих тысячелетий препирательств с МЦ, Пятому нравилось поболтать по короткому транзиту с Драмной, что он часто и делал. Сегодняшний же ответ не располагал к задушевной беседе. Всё было выражено предельно ясно – он должен не философствовать, а работать. Отбросить все сомнения и искания, и двигаться прямо к цели. И Птайх не стал дискутировать на эту тему. Только без искажений отправил эту радиограмму Мэнки, дописав: «желающий - пусть ошибается». На что тот ответил: «желающий не ошибаться – уже ошибся».  Пятый только презрительно усмехнулся – уж кому-кому, а ему-то цена ошибки известна хорошо, и далеко не теоретически. Но сейчас слишком многое поставлено на карту, и ошибки должны быть исключены полностью..  И  Он уже знает как это сделать. Просто надо вспомнить один, очень важный, эволюционный закон:  «основа эволюции – разнообразие форм». Вот мы и вернулись к тому, из чего вышли. Разнообразие форм контроля. Какая ирония судьбы. Он не помнил, когда эта мысль возникла впервые. Может быть сегодня, когда пошатнулось доверие к Брахни, или она уже давно пестовалась в его подсозннии, и только теперь оформилась окончательно. Это было уже не важно. Важно было то, что Он научился делать правильные выводы, научился критично мыслить.
Он связался с Марсалом из рода РаммаР, Везувием из рода ЗеввеЗ, и Вишнием из рода ШиввиШ – и приказал срочно прибыть к нему.

Ещё в начале конфликта с Траями, для него рассекретили почти всю информацию о войне между планетами в системе Драмны, результат которого у него на виду – Пояс Астероидов. Вот что бывает, когда каждый начинает тянуть одеяло на себя. Но теперь он будет действовать иначе. В чём его сила? В информированности и опыте. Это и надо использовать полностью.
Первым прибыл Везувий.
- Я знаю, -  обратился к  нему Птайх, - ты родственен Туннутам, но титы без почтенья к тебе относятся. И больше всех Ниатрий воду мутит, из рода ТайннйаТ. Но всё ж не вижу другого из жрецов, кто мог бы справиться с задачей этой. Не раз тебя посланцем отправлял к подземцам, и всякий раз, почти, ты находил решенье, моим надеждам созвучное. Теперь ты к Мэнки не с просьбой, а приказом пойдёшь, чтоб передал в твоё он подчиненье все мазеры, как био, так и техно. Из них создашь защиту для накопителей приэваториальных. Их восемь. Чтобы теперь, что сверху, что в подземье, никто не мог приблизиться до них на триста мер.
- А чем смогу я Мэнки убедить?
- Это моя забота. Нет времени теперь мне препираться, и буду ставить их перед фактом. А коль девятый мне не подчинится, запру его в подземье, вместе с подземцами, перечащими мне, иль вовсе уничтожу. И пусть не думает, что спрятаться  от Драмны там можно. Коль сильно захочу – везде его достану.

Марсал и Вишний прилетели почти враз. Оба внешне похожие, они разительно отличались характерами. Грубоватый вояка Марсал, был честолюбиво честен и принципиален, беспрекословно подчинялся Пятому и все его просьбы считал приказом, выполняя их быстро и чётко. Вишний был себе на уме, обтекаемо- хитрый, на многое имеющий собственное мнение. Плетя многословные кружева, даже, Птайха, бывало, убеждал, выдавая своё мнение за его. Но опыт Единственного измерялся многими тысячами лет, и он только посмеивался над выходками друга, а чтобы не попасть сильно под его влияние,  попросил МЦ подробно анализировать его с Вишнием диалоги и контролировать выполнение заданий.
- Здоровья, Птах, тебе, - приветствовал Марсал, - я первый, или только меня ты вызвал?
- Вон Вишний следом торопится, в себе поспешность вяло изображая. Со многими сегодня говорить придётся. Подземные химеи вразнос пошли, ставя свои желанья превыше блага общего (привет тебе, Виснувий), и надо нам подумать, как присмирить их. А если не поймут, по силе убеждений, пойдём на них войной, и только смерть, тогда, мерилом будет вины их. Что скажешь, Марсий?
- Всегда химеи мирно умели дела улаживать. Надеюсь и теперь поймут свою ошибку. А если нет – то будут на коленях здесь, пред тобой, стоять прощенья ожидая.
- А под землёй ты сможешь их усмирить?
- Да. Воины мои преград неодолимых не ведают. В нашем роду нурамнии достигли высокого искусства подземных битв.
- А ты, Виснувий, в баталиях подземных чего достиг?
- Того же, Пятх Великий. Непокорных сумеем мы усмирить, и воины мои лишь свирепеют при виде крови, не дорожа своею и чужой - пусть много сил нам приложить пришлось, чтоб пренебречь законами ХайаХ и покориться СуйррйуС-законам, волю СтерджретС прославивших. Жаль, ощущают воины мои нехватку окуляров, чтоб видеть в темноте, и гибнут многие.
- Да, ты с начала неверно обучение построил, не разделив подземных воев с внешними.
- Мне ли тягаться с Марсиевым родом, которых половина в подземельях издревле прячется. Но выбираю я среди подземцев самых достойных и обучаю искусству битв. Да жаль, не успеваем у всех их снять матрицу и многих уж потеряли. А оживи их – вернее воев бы не было.
- Не думал я, что с воями такие проблемы будут. Надо подумать. Но это не сейчас. Сейчас организаторы такие, как вы, во много раз важнее, и хорошо хоть с них мы успеваем память души и тела копировать. Теперь о главном: меж вами север с югом я разделил. Отныне, Марсий, все северные накопители твои. За них ты отвечаешь вечной жизнью и возможностью немалой вершить людскую правь. За триста мер вокруг всех жителей прогнать и уничтожить тех, кто откажется. А ты, Виснувий, на южном полушарии хозяин. Там, у тебя, на островах конусов много, и с воями морскими проблемы будут. Работай в контакте с Птунием – Он лягушат толковых подбирает и учит грамотно. И, кстати, безопасность свою продумайте. Тела, коль сохранятся, я быстро оживлю, а коль в огне сгорите, иль сгинете в подземье, то заново вас создавать придётся по матрице. А это – и время, и энергия. Прайх предложил создать тела в запас, и вместе с Нанель статс сейчас готовят. Не знаю – успеют ли. На каждом конусе теперь прямая связь с Мозгом. А если что – меня ищите в любое время.

Уж поздно вечером прилетел Птайх в долину РайаР. Его встретила скверная погода. Скайф (летающая лодка) пробивался через низкие тучи, мощные молнии и дождь с ветром, и с трудом поймал воронку, втягивающую в ангар. Но из ангара Пят вышел уже в зимний сад, где было тихо и спокойно. Полимерная плёнка, выращенная на месте биогенератором, поддерживалась снаружи ионными тяжами и не пропускала ни ветер, ни дождь. Привычные, уже, к такой защите птицы, спокойно распевали песни, не обращая внимания на бурю снаружи. Томно журчали ручьи, где-то неуверенно квакали лягушки, в осокоре под мостиком зуммерили стрекозы.
Оглядев сад через визор, Пятый понял, что все под землёй, но туда спускаться не хотелось. Он вызвал их наверх, и вскоре вся директория, состоящая из пяти человек, появилась в саду. За день Птайх устал, и по-доброму надо было отложить эту встречу до утра, но здесь он был среди своих, значит можно было расслабиться и большую часть проблем доверить им решать самостоятельно.
- Вы, верно, в курсе, что подземцы войну сегодня мне объявили. До времени Сближения осталось лишь тридцать лет, и небо меркнет, и каменных дождей всё чаще примеры видим. Сейчас как никогда должны мы метания оставить и к цели одной стремиться. Мне кажется, что и жрецы не все цель своей жизни верно представляют, и их сомненья передаются другим. Драмния недовольна и считает, что в обученье жрецов что-то упущено. Мой вам совет – прикрыть исследованья все и разработки. Жрецам не время из себя изображать самостоятельность ученья. Время нам ясно указало предел, через который шагнут не многие, и налагает запрет на дерево познанья вечных наук. Всё, что нам надо знать, есть в закромах МЦ, и всем послушникам доступно будет по мере работ их. Возможно, кто-то не согласен будет с этим решеньем. Что ж, пусть своей дорогой идти попробуют, но знают пусть, что помощи моей едва ли дождётся кто.

 Ионки, из рода НойоН- КнойонК, Он нашёл в одной из лучших химовых школ,  где знания проверялись по шкале Такса из рода СкойттйокС. Вместе с учениками он строил водные домы двух основных конструкций – из пустотелых брёвен и плетёных шаровидных. В одном ряду делались сразу четырнадцать плотов, на разной стати изготовления, так что любой ученик мог посмотреть как прежние, так и будущие. Пятый неспеша шёл от начальной. Вот, только что срезанные бобрами трёхохватные брёвна, ученики освобождают от коры деревянными лопатами. А вот уже размечают люки и намазывают их специальным раствором, и в этом месте сразу начинают свою работу термиты. После выборки внутренних помещений брёвна сушатся, потом обматываются снаружи несколькими слоями волосяных прядей, наклеивающихся на смолу. В эти оплётки вплетаются пряди соседних брёвен, таких же пустотелых. Такие же, для жёсткости, приплетались и во впадинах между брёвнами. Получившийся, двух- или трёхслойный плот, сверху  оплетался амортизационной сеткой из лозы. В другом ряду из этой же лозы, или других гибких прутьев,  делались плетёные домы.
Ионки спешил ему навстречу.
- Чем обязан почётному гостю?
Спрашивал вроде бы весело, но на его лице виделась озабоченность, граничащая с мрачностью.
- Пришёл узнать, насколько ты уверен в своих науках, и скольких из людей спасти надеешься.
- Увы, не многих. Все эти домы при прямом ударе волны, лишь десять баллов выдержат. А по расчетам, по суше, за пятнадцать волна прокатится,  и не одна, к тому же.
- И значит, под землёй разумнее искать спасенье.
- Ну, под землёй вода ещё страшнее, коль вход найдёт.
- А говорят, что это не опасно, когда уходы в горах устраивать.
- К чему ты клонишь, я не понимаю, если всегда был против этого.
- Я против и сейчас. Как думаешь, коль я пообещаю жизнь вечную, на солнце выйдут многие из них? Возможно подземелья мне придётся все затопить.
- Все затопить не сможешь даже ты, а лишь людей озлобишь.
- Они меня вперёд озлобили. Скажи, что тебе надо, чтоб на плотах убежья надёжней были.
- Не суетись. В оставшееся время уж невозможно что-то изменить, и люди, в большинстве, свой выбор сделали. Мне же нужны расчеты поточнее, о скорости волны по регионам и высоте её. Возможно, что плетёные шары при встрече с сушей, более надёжны окажутся. А так же знать нам надо время снижения метеоритной массы, чтоб выход в море точно угадать… Да не злобись, пусть каждый делает что может и умеет. Нельзя всех заставлять работать на цель одну. Когда у жизни много направлений, то смерти трудно жертву подыскать.
- Пред вышней целью думаю я мало о трайской жизни.
- Не думай и о смерти. На мелочи цель не дроби свою.
- Все вы учить горазды, а сами из ошибок жизнь строите. Ты всё ж подумай – что ещё улучшить. А расчёты пришлю я.

Птайхима Он нашёл в своей лаборатории. Тот исследовал защиту от различных излучений. Сама лаборатория находилась внутри горы, а её заводы и фабрики – снаружи. Предполагалось, что незадолго до сближения, всё ценное оборудование будет демонтировано и уложено в подземных складах.
Птайх считал его своим кровным братом и, даже, близнецом, и всегда рад был встрече с ним. Обнялись, похлопав друг друга по спине и плечам. Спросил:
- Так не надумал со мной встречать сближенье?
- Зачем? Погибнуть можно и там. Ты сделал главное, храня тела и матрицы, и в случае чего моё подобье слепишь. Мне ж надо здесь быть. В годину трудную любая пара рук сгодиться может. Мои же голова и руки умеют многое, а после уж не та цена им будет.
- Потребность есть в чём?
- Да неудобно в такое время просить, но если есть возможность, два генератора воздушных немало помогли бы.
- К концу недели будут, а потом ещё отправлю парочку. Полгода, как минимум, воздушной смеси будет нехватать, а вероятней – год. Да, кстати, с демонтажём не слишком спеши. Твои серебряные шлемы и сетки жрецам понравились. Надо как можно больше их сделать. Вблизи от накопителей удобно работать в них.
- Снимать начнём в последние два дня, лишь самое новейшее. А то, что устарело, всё бросим. После сближенья наши наработки не будут столь остры.
- После Сближенья  будем… Хотя, не стоит загадывать. Бионы не пробуешь?
- Так запретил ты, вроде.
- Ха-ха, ему я запретил, кого ты водишь за нос!
- Нну-у, старое всё. Опыты закончить никак не можем, всё «на потом» откладываем. Потомки пусть дерзают. За два десятка тех тысячелетий небось достигнут немалого.
- Немногого, пожалуй. Ещё одно Сближенье опасным будет. А далее разрыв в три миллиона лет. И будут в это время дремать планеты в незнании о прошлом и будущем, и люди замрут в развитье, а сознанье уступит своё место инстинктам древним.
- Как жаль, неужто людям будет безразлично всё прошлое?
- Мы, в Космосе, причуда случайного творенья. Однажды, ведь, случится, что разойдутся орбиты наши и пересекаться не будут более. И Бог КрэйззйэрК уснёт, забыв противоречья, а жизнь, пресытясь заботами, завянет ряской на глухом пруду и превратится в торф, и под космическою пылью укрываясь, ничей уже позор не взрадует.
- Да-а, грустный ты малявник, и краски подобрал – одна другой бледней. В такой картине даже и тебя пресытит жизнь вечная. Теперь, тебя послушав, в великой радости  встречать мы будем испытанья судьбы коварной, и жизнью наслаждаться быстротечной, которую кляли ещё вчера.
- Ну, всё ж не скоро это всё случится.
- Значит, ещё мы долго будем молодыми рожать детей.. Хоть это радует.
- Всё относительно. В той долгой и спокойной жизне, быть может в тыщу лет ещё младенцем считаться будешь.
- Вот это перспектива – тысячелетье писять под себя. Теперь молиться буду, лицом к лицу в смертельном поединке с судьбой столкнуться, чтоб в памяти друзей борцом остаться, а не мальцом подмоченным.


                Part fifth

                Финал

Вот и минули тысячи лет и началось очередное Великое Сближение. Уже в третий раз встречает его Единственный Пятый, и в первый раз в трайском теле, причём на самой планете, где даже под трёхкилометровым слоем земли не чувствуешь себя в безопасности. В космосе такая защита просто не нужна. Там помогают малые размеры Диполя, его мобильность, защитные поля и экраны.
Свой командный пункт Он оборудовал в горе ГмайллйамГ, давно уже бывшей для него главной реперной отметкой. Собственно сейчас от него уже ничего не зависело. Включение, как в космосе, так и на планете, сработает автоматически. Вся картина происходящего фиксируется сотнями датчиков, обрабатывается МЦ и выводится на два десятка визуальных мониторов, за каждым из которых сидят по два оператора. Птайх лишь изредка бросал на них короткий взгляд, а всё внимание сосредоточил на голографическом варианте.
Вот планеты миновали границу гравитационного равновесия, и сразу начали меняться векторные указатели. Птайх подумал, что пора включаться, и тут же вспыхнули индикаторы, быстро набирая яркость. По времени угадал. А по результату?
Верхние слои атмосфер обеих планет превратились в искристый ореол в виде восьмёрки. В космосе магнитное поле нейтрализовало большие разряды, зато атмосферы планет превратились в нечто невообразимое. Облако космической пыли, смешанной с водородом, то вспыхивало пожаром, то проливалось ливневыми потоками, постоянно расцвечиваясь феерическими сполохами и разрядами гигантских молний. Напряжение полей, сопровождаемое высокими звуковыми колебаниями, искажали показания приборов, а из под земли неслась инфразвуковая лавина, от которой не спасали ни наушники, ни инактиваторы. Смерчи и ураганы достигли запредельных баллов. Рвались и сталкивались тектонические плиты, просыпались старые вулканы, стремительно рождались новые. Местами разрушалась интрактная оболочка планетного ядра, происходил взрыв и расплавленная магма фонтаном взлетала в небо. Ужас прорывался в подсознание и настойчиво требовал куда-то бежать, искать спасения, и только волевое усилие натренированного сознания удерживало операторов на месте.
А по планете уже двигался огромный гриб приливной волны, местами поднимаясь до двухкилометровой, а может и большей, высоты – трудно было определить из-за пены и паров над ним. Вот он ударился о горы, и НП сотрясла серия настолько мощных толчков, что лишь благодаря сложной амортизационной системе, присутствующие усидели в креслах, а стоящие на ногах не удержались, свалились на пол.
Пятый словно на себе чувствовал мощные перегрузки по гравитационным сопряжениям. В какой-то момент ему даже показалось, что поля не выдерживают нагрузку, а дополнительные мощности не подключаются. И уже рука потянулась к пульту ручного управления. Но в этот момент между полями на скаляре промелькнул почти незаметный глазу просверк. Он то исчезал, то возникал вновь. Минут десять длилась эта неустойчивость, показавшаяся операторам вечностью. Но вот разрыв стал уверенно расширяться. Ещё некоторое время операторы напряжённо и недоверчиво следили за ним, потом начали неуверенно переглядываться, словно не веря тому, что видели на экранах, и в изнеможении откидывались на спинки кресел.
Вот и всё. Не было ни бурной радости, ни всеобщего ликования. Более пятнадцати  тысяч лет люди готовились к этому моменту, а он пролетел как-то слишком уж буднично. Операторы по очереди подходили к Пятому, жали руку, вяло поздравляли с победой. Он сначала даже обиделся на них, но потом заметил, что и сам не испытывает того бурного восторга, который ожидал в себе почувствовать. Он не понимал, и не пытался понять, почему это произошло. Возможно, это была просто усталость, накопившаяся за многие годы ожидания. Значит надо всего лишь отдохнуть и всё пройдёт. Где же ему отдыхается лучше всего? И вдруг Он вспомнил, что планета уже не та, что прежде, и включил обзор с высоты. Ожидал ли Он увидеть то, что увидел? Теоретически да. Но, одно дело в воображении, и совсем другое в реальности.
По океану, проникая далеко на сушу, перекатывались огромные буруны волн. Многочисленные вулканы истекали остатками магмы. Ураганы и торнадо перемешивали всё это в однородный хаос. Он переключился на крупный план и увидел, что вся вода – это, в сущности, грязевой поток из смеси земли, ила, камней, пемзы, переломанных деревьев, изорванных тел животных и людей – всего того, что раньше называлось жизнью.
Так вот, наверное, почему они не радовались победе – знали, что предстоит увидеть на поверхности.
Датчики Ока в порывах ветра метались над землёй. Везде было одно и то же – катастрофа, смерть, хаос. Операторы глядели на голограмму удивлённо и растерянно. Ещё вчера всё это было гипотетическим и более интересным чем страшным. Ведь все они были учёными, и Великое Сближение было для них всего лишь экспериментом, причём неизбежным.
Вдруг всеобщий напряжённый вздох нарушил тишину. Чей-то удивлённый голос воскликнул:
- Люди!? Дайте крупный план!
Это был разорванный плот. Неизвестно, были ли люди внутри него, но наверху несколько человек пытались стянуть канатами брёвна. Занятие было явно бесполезное. Каждая новая волна смывала одного- двух человек, но оставшиеся упорно тянули канат.
- Координаты? – воскликнул один из операторов, и обернулся к Пятому. – Отпусти меня к ним.
- Тебя? Чем ты им поможешь? У нас есть спасатели, свяжись с ними, пусть отправят парочку скафов. Но не больше.
- Я думаю что теперь все должны заниматься спасением людей.
- Неправильно думаешь. Взгляни на ту развёртку.

Трёхмерный экран полной развёртки показывал весь космос в окрестье Траи, с векторными графиками всех тел. И на этих графиках ясно были видны четыре довольно крупных астероида. Орбиты трёх из них пока были не опасны, а четвёртый должен пересечься с планетой через сутки с небольшим.
- Вот вам и ответ, - сказал Пятый. – Каждый должен заниматься своим делом, согласно штатного расписания. Работаем. Определить локус оптимального разрушения. Всем конам рабочий план для ручного управления.
- Два спасателя, это мало.
- Это очень много. Их задача спасать своих, а других – как получится. Да и рано ещё. Для них самих риск большой.
- При твоих-то возможностях.
- На чужой каравай рот не разевай. Ты уже отправил спасателей?

«Единственному Пятому от МЦ-5. Опасность прямого контакта Драмны и Траи миновала. Драмна выходит из плоскости основных орбит и благодарит Единственного за проделанную работу. Во время прохождения Драмны в системе СойллйоС, в помощь Единственному были оставлены новые МЦ, три из которых находятся в окрестье Траи. С ними поддерживается устойчивая связь. Бионические роботы, находящиеся в них, в самое ближайшее время будут готовы к высадке на планету. Время и место высадки предлагается определить Пятому. Кроме того в системе СойллйоС и окрестье Траи обнаружены неопознаваемые объекты. Предполагается, что это МЦ с планеты Драйва. Просьба к Пятому – докладывать о всех контактах с ними, как действительных, так и предположительных».

- Новые проблемы? – заглянул к нему через плечо оператор.
- Пока неясно, новые или старые. Лет пять- десять у нас есть на прокачку.
- Какая предполагается стратегия? Помнится, мы обсуждали такую вероятность.
- Стратегия та же – обеспечение полной безопасности всех планет. Деление на своих и чужих неприемлемо ни при каких обстоятельствах.
- А тактика?
- Тактика? В первую очередь, обеспечение полной безопасности накопителей и консерваторов. Никаких предупредительных мер, при абсолютной защищённости этих объектов.

Как Он устал! Вот что значит, проснуться раньше времени. И отдохнуть не скоро теперь придётся. Надо начинать приучать себя к рваному графику. Вон Траяне, десять минут поспал – и как свеженький огурчик. Ну что, жизнь продолжается? Продолжается. Но это уже не та жизнь.





                СкоррокС – поклоняющиеся времени

Великий воин, адмирал Сердгрмстрикрос из племени ДрессерД, умирал. Диск атлов разрубил ему шею под шлёмом и застрял меж позвонков. Перекосившийся от боли рот пытался что-то выговорить, глаза растерянно и непонимающе ловили взгляды Марсала, но видели в них то же самое – непонимание и растерянность. Не веря в случившееся адмирал попытался повернуть голову, но скрученное судорогой тело вдруг дёрнулось и затихло.
Марсал видел много смертей, и воспринимал их до отрешения спокойно – на войне, как на войне – но в эту он поверить не мог.
Начинался бой удачно. Воины Баттабии – Священной земли – подожгли несколько плотов атлов, а для ловли горючих бомб противника применили специальные щиты. Плетёные борта надёжно защищали от стрел, дисков и пращей. Но атлы тоже применили новую тактику, причём испытали её сразу на флагмане. Двенадцать их воинов, поднятые дельфинами выше бортов, успели метнуть более тридцати дисков, выкосив чуть не половину команды. Зная, как хорошо атлы работают под водой, вероятность эта была вполне предполагаема, и под плотом адмирала постоянно находились пять-десять подводников, но атлы пришли на большой скорости из глубины.
Марсал огляделся, заметил вражеский флагман, скрывшийся в дыму, рявкнул:
- На вёсла всем!

Пустотелые брёвна плота, сминая гребни волн, легко неслись сквозь дым. Марсал напряжённо вглядывался вперёд, губы шептали:
- Ещё, ещё немного… О, Фена, замри и не тревожь завистника Эола… Позволь нам дотянуться линью хотя б одной, и Празу не дам уйти я, и в свезовы пучины его низвергну…
Но плот выскочил из дыма слишком рано.
- Метать снаряды! – рявкнул Марсал, боясь, что плот противника сдаст назад и его окружат свои. Но (о, счастье!) флагман атлета Празэнгвэлка двинулся навстречу, всё убыстряя ход.
От мощного удара многие вязки лопнули, разошлись брёвна. Бой был жестоким, но недолгим. Слишком далеко оторвался Марсал от своих. Атлы накинули на батов сети, которые можно было разрубить только в ножницы, двумя мечами, и не многие с этим справились.

Атлет Празэнгвэлк из племени ПраззарП сидел в кресле-качалке и безмятежно поглядывал на многочисленные, но безнадёжно отставшие плоты батабов. Он уже успел умыться, а рану на плече прикрывала красная тога. С боков его стояли два воина с обнажёнными мечами – предосторожность может быть не лишняя, если учесть, что Марсалу вернули оба меча. Впрочем, недавно ополонившая пленника ненависть куда-то пропала, оставив после себя полное опустошение.
- Ну вот, мечтал я с Сердгрмстрикросом встретиться, и чему-то бы научился и от него, - лениво говорил Празэнгвэлк, видимо пытаясь разозлить и вызвать пленника на разговор. – Но не судьба… Великий воин был, и человек достойный, и голову не раз пред памятью его склоню… Но что ж, война – она война... Не понимаю, что вы защищаете. Ведь ваша земля нам не нужна. Нам нужен лес и, может быть, металл. Всё это мы могли б достойно обменять. Уж сколько воев погублено. Зачем? Потомки ваши за странную заботу о земле вас не почествуют. А может и не будет потомков, и все погибнете.
Марсал молчал, казалось и не слышал врага, который, по сути, сам был пленником у атлов, лишь прикрываясь словом союзник.
- Я всех пленённых ваших назад отправлю, баттабы упрямы слишком , и воины из вас плохие - но не тебя. В вашем роду жрецов немало, а ты случайно или нет стал воином – не знаю я, но знаю что сегодня случайно ты жив остался, а значит имею право оставить тебя почётным пленником…
Сорок боевых плотов шли на запад двумя колоннами. Более длинные и узкие плоты атлов, всего в три-четыре двуохватных бревна – легко скользили по волнам. В каждый плот было впряжено по пять дельфинов, а по бортам сидело по пять воинов- гребцов, гребущих вразнобой. Перед каждым впряжным дельфином плыли ещё по два свободных. Как только какой-то из впряжных уставал и освобождался от постромка, его место тут же занимал отдохнувший. Благодаря такой технике скорость флотилии была довольно приличной, и батабы, даже поставив паруса, проиграли гонку. А когда в небе показалась пара альбатросов разведчиков, стало понятно, что баты потеряли из виду врага.
С последнего плота, влекомый тремя альбатросами, в небо поднялся планер с воином, подстрелившим из лука одного разведчика.
Честно говоря, Марсала уже не волновали ни результат этой гонки, ни собственная судьба. Даже навязанная роль почётного пленника, исключающая побег, не разбудила никаких новых мыслей. Его мозг был слишком перегружен, и выбрал презрение к Празу, как способ отключения эмоций и уход в равнодушие.
А атлет продолжал говорить, словно сам с собой.
- Весь мир меняется пред окончаньем периода, и это обновленье нам поможет по-новому взглянуть на наши отношенья. Мы не боимся битв со многими смертями, что только крепче нас делает…