Военный Совет в Одессе

см.ФОТО:1.Мемориальная доска с профилем Г.Жукова на стене штаба ОДВО.2.В.Шкидченко.3.И.Свида.4.О.Бабич.5.А.Нетребко.


       Нахожусь в рабочем кабинете. Тарахтит звонок служебного телефона. Поднимаю трубку. На том конце провода слышу «любимый» голос Одесского шефа.
- Володя, здоров. Готовь речь, будешь выступать на очередном военном совете.
- Здравия желаю, товарищ полковник. С какой это вдруг радости? Почему я? И на какую тему?
-Я на полном серьезе. Поделишься своими успехами в службе со всем командованием округа.
- Да какими еще успехами, Анатолий Васильевич?
-Вопрос уже решен и согласован с командующим. Расскажешь всему командному составу частей, соединений и объединений округа, как нужно работать, чтобы в условиях жесткого дефицита питьевой воды уберечь многотысячный коллектив  от появления вспышек острых кишечных заболеваний, и токсикоинфекций. Без пауз строчит трубка телефона голосом окружного начальника.
- Товарищ полковник, так вы же прекрасно знаете каким  трудом всего моего небольшого медицинского коллектива, это  достигается.
- Вот об этом и напиши. Как ты создал сплоченный коллектив единомышленников при острейшем дефиците врачебного состава в войсковом звене. Как в основном, благодаря фельдшерам, медсестрам и санитарным инструкторам поставил надежный заслон инфекции. Короче,  пиши черновик, кидай туда все подряд, потом отправишь мне, а я подкорректирую и отредактирую. Да,и не забудь в самом начале указать, что все твои успехи состоялись  благодаря грамотному руководству, и повседневной помощи со стороны командования округом, и непосредственно самого командующего. Ты меня понял?

-Так точно, понял. Нет  проблем. Сочиню. А когда совет -то?
- Я тебе отдельно сообщу. Давай,занимайся.
- Есть, товарищ полковник!

       "Ну вот, - подумал я, - мне еще только не хватало засветиться на глазах самого командующего. А вдруг что - то не так получится?"

 Насколько мне  было известно, там разборки молниеносные. Может произойти мгновенный переход из состояния службы в состояние неопределенности. Но ничего не поделаешь. Выкраиваю время, и сажусь за сочинение. Шеф поставил жесткие временные ограничения. Речь должна быть четко рассчитана на десять минут. И ни на секунду более или менее.

           Растекаюсь мыслями по древу. Даю волю своей фантазии. Особо выражений не выбираю, с учетом того, что все равно начальник кастрирует всю речь по своему усмотрению. Выдумывать - то особо ничего и не надо. Описываю реальную  действительность повседневной службы. Свою и всех своих подчиненных, а затем особо отмечаю поддержку командира дивизии. Без его сурового и беспрекословного, ежедневного стимулирования моих многочисленных оппонентов, ничего бы у меня не получилось.

    Это он, своевременно реагируя на все мои акты и рапорта, принудительно заставил всю тыловую и командирскую рать выполнять требования и указания медиков. Только четко выстроенная им вертикаль управления в дивизии, правильное реагирование командиров частей на требование медицинской службы,  дала положительные результаты, в том числе и в борьбе за сохранение жизни и здоровья личного состава.

     Конечно, был длительный период, когда он сам в это дело не врубался. Долго не придавал значения моим многочисленным просьбам,  требованиям и мольбе. И уж тут нужно поблагодарить все звенья медицинской службы округа.  Это они настойчиво стучали в его "бронированный" лоб со своей позиции, и достучались. Пробили брешь, и застолбили место в его мозгах о значимости и роли медицинской службы в повседневном существовании огромного армейского коллектива. Этого я, конечно, в докладе не отражаю, так про себя мыслю. А уж когда он сам на опыте предыдущих проб и ошибок убедился, как должно быть правильно, то и мне стало относительно легко и просто решать свои медицинские повседневные задачи.

        Хотя  некоторые командиры частей, со своими тыловыми заместителями и замполитами, смотрели и продолжают смотреть даже сейчас, на пенсиях, волками в мою сторону. "Видишь ли,- судачили они, - не сидится ему в кабинете, все что - то копает по нашим частям. Комдиву на нас стучит, закладывает. У нас и без него все хорошо. Так нет же, тормошит гад такой, сам спокойно не живет, и нам не дает жизнью  вволю наслаждаться".

       Такие разговоры постоянно велись за моей спиной. Периодически и до моих ушей доходили. Они даже считали, и до сих пор пребывают в своем
мнении, мол если ему в кабинете не сидится, если он постоянно что -то выискивает, значит он боится, значит  это он, если что - то у нас произойдет, за то и ответит.

      Тупым было невдомек, что в первую очередь, об их же благополучии пекусь-беспокоюсь. Ну, да что поделаешь - такая судьба-доля военного медика -администратора. Наконец, сочинил. Пять раз перечитал. Добавил-убавил, на свой взгляд откорректировал. Расхвалил всех, кого нужно и нельзя, для себя места и не осталось. Ну, ничего, я скромный. Шефу на читку отправил. Он почти весь текст оставил без изменений и утвердил.

    Через пару дней вместе с командиром дивизии, и его ближайшими замами едем в Южную Пальмиру. Для них это дело привычное, ездить на эти посиделки. Я еду  в первый раз. Дорога не близкая, двести пятьдесят километров. В дороге Бабич спит, остальные отмалчиваются.

    Военный совет, это тоже самое военное совещание, которое проводит, к  примеру, комдив в дивизии, минимум два раза в неделю. Только здесь на более высоком уровне, и в намного более расширенном составе.

     Проводится он в здании штаба округа, примерно раз в месяц. На нем, на здании штаба, со стороны теперь многим уже известного Куликова поля, висит памятная доска с барельефом  маршала Г.К.Жукова. Он тоже удосужился служить после ВОВ в этом штабе, и командовать этим округом. Это уже после того, как выиграл войну и стал всенародно почитаемым, четырежды Героем Советского Союза. Вот за эти заслуги, вождь и сослал его на юг империи.

  Надо было еще Одесскую шантрапу победить. Он и с этой задачей справился. За два года своего пребывания в Одессе  в пух и прах разнес все притоны и малины  для сладкой жизни бандитов. За это потомки урок и фашистов до сих пор гадят  на его барельеф. То краской обольют, то заплюют. (Дополнение- в настоящее время, они оторвали барельеф полностью, с "мясом" от стены). Европа, понимаешь ли!

   Проходим в просторный зал. Как обычно, в центре зала имеется подиум-возвышение. На нем - огромный стол для президиума. Слева трибуна для выступлений. Ряды наших кресел, как в кинотеатре, от сцены и до противоположной стены идут на подъем.

  Мое командиры стараются занять места на галерке. Подальше от глаз командования окружного. Но я так полагаю,  что если на кого - то внимание здесь заострено, то уже никуда не спрячешься. Несмотря даже на ряд колонн в зале, за одну из которых и примостился мой комдив. Ведь для него эти  военные советы,  такие же будничные, как  для меня совещания в его кабинете.

 Зато я весь во внимании, и с интересом изучаю непривычную обстановку. Зал заполняется под завязку. Свободных мест почти не остается. От нечего делать, и чтобы усмирить пошаливающий адреналин, начинаю пересчитывать присутствующих генералов. Насчитал аж семнадцать. Полковников - сотни полторы. По остальным сбился со счета, но их было немного. Под команду «Товарищи офицеры!», приняли положение смирно. На сцену прошествовал генерал-лейтенант  Владимир Шкидченко, на то время командующий ОДВО, со своими замами. Повторная команда и мы присаживаемся на свои скрипучие сидушки.

     Начальник штаба округа зачитывает рабочую повестку сегодняшнего совета. Работу планируют закончить к тринадцати часам. Первым вопросом на повестке дня стоит разбор работы-службы военнослужащих частей КЭЧ* округа. Это та служба, которая непосредственно занимается  теплом, водоснабжением, канализацией и массой прочих, крайне необходимых для нашего  сносного существования, вопросов. Но она по штату не входит в состав, к примеру, нашей дивизии. Это такая военная организация, которая существует сама по себе, в каждом гарнизоне. Ее начальники, те еще бонзы, покруче наших дивизионных тыловиков. К ним на хромой козе, среди белого дня не подъедешь.

 Замыкаются они  на своего начальника КЭУ* округа. И только он уже как - то там подчиняется нашему  командующему. Примерно, что - то типа того же военторга. Кащеево яйцо. Так вот мне сегодня как раз «повезло» присутствовать на мероприятии, где своими глазами довелось увидеть, как из этого яйца добывали иголку. Оказалось, что эта каста «неприкасаемых», даже очень прикасаемая. Одного за другим за трибуну стали вызывать КЭЧевских полковников, подполковников и майоров. Выходили они туда с папочками, такие округлые спереди и сзади,  осанистые,  с гордо поднятыми подбородками. И отчитывались о проделанной работе. Каждому из них члены президиума, а иногда и командующий, в конце выступления задавали какие - то нелицеприятные вопросы.

      Затем трое или четверо из них из-за трибуны уже выходили с опущенными ушами и поникшими носами. Потому что прямо за трибуной некоторых понизили в звании на ступеньку. Другие были отстранены от должности. А трое вообще уволены досрочно из армейских рядов. Экзекуция работала, как конвейер. И все это на мое удивление, тихо, без шума и воплей. Только кадровики шуршали бумагами. Бабич периодически похрапывал. Да иногда так, что даже Шкидченко недовольно зыркал в его сторону. Я  толкал  тихонько командира в бок, он спросонья таращился на президиум красными, набыченными глазами. Кивал недовольно мне, и снова отрубался. Продолжая через минуту снова храпеть.

 От того, что скоро  тоже предстояло идти за ту трибуну, как на плаху, у меня уже неоднократно  пробегал морозец по спине. Несмотря на духоту в зале. Утешал себя только тем, что я туда поднимусь  вроде с хорошими новостями, но кто его знает,  как там могут повернуть. В зале было жарко, кондиционеры,  видимо, были слабоватые, еще советские.

      Но вот, наконец, повестка по первому вопросу была исчерпана. Последний  вызванный КЭЧевец вышел из-за трибуны пенсионером без пенсии. И тогда ведущий объявил десятиминутный перерыв.

   Я тогда еще смалил по черному.Поэтому по - быстрому перекурил в ближайшей курилке, и снова неохотно побрел на свое место. Комдив продолжал спать, не выходя на свежий воздух. Он не курил,никогда. Лично я всегда  более-менее высыпался, и мне всегда было непонятно, чем  люди занимаются, чтобы так нагло игнорировать служебные мероприятия такого ранга.

- Уважаемые, товарищи генералы и офицеры, а сейчас перед вами выступит начальник медицинской службы первой аэромобильной дивизии майор Озерянин.

Я подпрыгнул со своего места.
-Вы готовы?- обратился ко мне с вопросом начальник штаба округа.
- Так точно, товарищ генерал - майор!
- Тогда пройдите к трибуне.
Пока я шел, он добавил:
- Рекомендую всем присутствующим записать то, что будет вам говорить товарищ майор. А он будет делиться с вами опытом, как упреждать инфекционную заболеваемость среди личного состава в частях и подразделениях.
Генералы и полковники зашуршали  записными книжками, и настроились изображать как будут внимать моим речам.

  Поднимаюсь за высокую, и древнюю трибуну. Видимо,  за ней еще Жуков толкал свои речи для присутствовавших в этом зале с 1946 по 1948 год.
- Товарищ командующий, товарищи генералы, товарищи офицеры! Докладывает начальник медицинской …- под эти слова В .Шкидченко
поднялся и тихонько куда - то удалился. Полагаю, что по малой нужде. А еще
 предполагаю, что динамики – колонки, были размещены и в его генеральском сортире, где он меня прекрасно слышал. Но меня это не смутило, продолжал громко, четко, выверенным голосом произносить свой монолог. Было только забавно смотреть, как генералы с полковниками изображали, что они внимательно  слушают, и имитировали стенографирование моей речи. Десять минут пролетело, как одно мгновение.

- Товарищ командующий! Майор Озерянин доклад окончил, - под эти слова плотный мужичок невысокого роста, в погонах генерал -лейтенанта, и в должности командующего, присел за стол в свое кресло. Он поднял листки-копии моего выступления, глянул на них, и положил обратно.  Видимо, прочитал  мою тему еще во время выступлений предыдущих выступающих, а может и перед началом  военного совета. Я уже рассчитывал, что он мне кивнет и скажет что - то типа, присаживайтесь на свое место, товарищ майор, но не тут -то было.

- А вот скажите мне, товарищ майор, если бы у вас было достаточное финансирование в дивизии, какую бы вы проблему постарались
решить в первую очередь?

 Мгновенно перевожу свой взгляд в зал и замечаю,  как напряглись мои командир О.Бабич, воспитатель П.Кирпиченко, и сидящий чуть в другой стороне начмед округа А. Нетребко. Они, я так подумал,  сразу всполошились, а вдруг майор ляпнет какую- нибудь несанкционированную несуразицу, которая рикошетом может и их зацепить.  На автомате я без запинки произнес:

-Товарищ, командующий! Будь у меня такая возможность, я бы постарался в первую очередь решить вопрос с водоснабжением в нашем гарнизоне.
- Молодец, товарищ майор, правильно мыслите. Присаживайтесь.

- Есть, товарищ командующий!
Камень мгновенно свалился с моей спины, и я пружинистой походкой уверенно продефилировал на свое место. Дальше все вокруг происходящее меня уже не интересовало. Я свою миссию выполнил. Конечно, что можно за десять минут ценного  сказать высокопоставленным присутствующим? Да еще такого, чтобы они в этой  жизни не знали... А ничего, все они уже все это проходили. Думаю, что В.Шкидченко таким маневром просто хотел еще раз заострить их внимание. И не более того.

      Тем не менее я просто кратко рассказал о пользе перевода личного состава на питание из индивидуальных котелков в угрожающий период, и во время возникновения вспышки кишечных болезней. О необходимости потребления в нашем регионе исключительно кипяченой воды, или отвара из листьев грецкого ореха. О своевременном выявлении заболевших и их изоляции. И о повседневном тщательном контроле и еще раз контроле, со стороны всех звеньев командиров и начальников за выполнением этих мероприятий. Ничего особенного.

      С трибуны в тот день еще зачитывались какие  -то приказы и распоряжения, но меня они не касались, поэтому к ним и не прислушивался. Рядом сидящий мой  комдив по- прежнему похрюкивал во сне. Кирпиченко отворачивал, как страус, свою голову в сторону от него и изображал, что он не с нами. Наконец, прозвучала долгожданная команда об окончании совета, и военные потянулись на выход.
 
 Наши машины стояли в каком - то глухом переулке, прямо напротив окон кабинета командующего и его заместителей. Но, как оказалось, это совершенно никого не смущало. Потому что к этому времени уже совершенно выспавшийся и посвежевший мой комдив, по - быстрому накрыл «стол», расстелив окружные военные газеты на капоте своей  служебной «Волги». Для перекуса были приглашены все наши, а также некоторые друганы комдива из других частей и соединений округа. Среди них был и командующий крымской группировкой войск. Один из будущих МО Украины, генерал - лейтенант на то время,  Иван Свида. На наш стол Бог послал вина, сухие и крепленые, красные и белые. На закусь были щедро развернуты большими кусками свинина, мясо и сало, баранина и брынза.Десерт не полагался.

- Начмед! Ты чего все время на окна поглядываешь?- обратил Бабич свое внимание на мое боязливое таращенье на окна штаба.
- Товарищ генерал! А что, Шкидченко на нас не обидится, что мы без него?
-А, вон ты о чем. Да нет, не волнуйся, ему сейчас не до нас. Он тоже убыл на обед. Так что пей и кушай спокойно.

      Присутствующий народ, как всегда  нахваливая, пил наши бессарабские вина большими глотками из пластмассовых стаканчиков. Всем мгновенно полегчало после напряженной обстановки. Каждый думал о своем. Никто не вспоминал разбомбленных сегодня начальников КЭЧ. Нас пронесло в этот раз и слава Богу. По дороге обратно, дремали уже все.

КЄЧ*- коммунально эксплуатационная часть, (что - то типа ЖЭКа- только при погонах).
КЭУ*- коммунально эксплуатационное управление, (в округе).
КЭС*- Коммунально  эксплуатационная служба, в гарнизонах.