Июль в представлении Анны

1)

      Июль в представлении Анны всегда рисовался золотым тяжёлым камнем на шее матери-природы. Природа имела характер матери родной – капризный, непредсказуемый и вспыльчивый. Обе они – и мать, и Анна – облегчённо вздыхали, когда наступал съедобный август.
      – Он похож на дыню, – говорила Анна, удерживая катящуюся на край стола «торпеду», – такой же сочный и спелый. И жёлтый, хорошо – не золотой. Снимай!
      Мать привычно кивала, не расслышав, а скорее, не поняв, но послушно снимала кулон, цепляясь цепочкой за уши.
      – Ну на, на, убери! Как будто я виновата в этой жаре!
      – А я разве сказала? Я принесла дыню, ешь. Золото положу в сервант, на среднюю полку, в бокал. Всю шею натёрла, как так можно?
      – Да знаю, знаю. Клади. Я позабыла на ночь снять, она и натёрла.
      Мать потрогала шею, провела пальцами по царапинам, удивилась: «Болит!»
      – Ещё б не болело! Кожу содрала, – Анна отворачивалась, косилась на старую берёзу за окном, которая в поисках влаги измученно тянулась ветками в невидимое стекло.
      – Как на улице? – мать каждый раз недоверчиво смотрела на отрезанный кусок дыни, а потом всасывалась в мякоть беззубым ртом.
      – Как. Жарко. Дым. Кислорода в воздухе не обнаружено.
      – А?
      – Бэ. Дышать нечем. А я к тебе пришла, цени.
      – Ты не говори мне это «бэ», что я – глупая, что ли? Вот окно мне помыть надо…
      – Мам, ну бесит в такую жару по сто раз одно и тоже! Чистое оно, забыла? На той неделе только мыла.
      Анна убрала половину дыни в холодильник, на ходу доела кусок, корки побросала в мусорный пакет, замерла в ожидании.
      – Ведро вынеси, – прозвучало тут же.
      – Да.
      – А полы мне не помоешь?
      – Нет. У тебя ещё нормально. Вчера ты мыла, сама по телефону говорила.
      – Да? Ну ладно, – быстро согласилась мать и озабоченно глянула на крошки под столом. – Бельё возьми. Три наволочки, два пододеяльника и простынь. Наволочку и простынь я замочила, сама постираю, а всё – тяжело мне, и сушить негде, на стул не встану, чтоб повесить.
      – Ну ёё-ооо… ну мам. Я без пакета и пешком. В такую духотищу…
      – Да? Ну ладно. Замочу, пусть покиснет дня три.
      Укол совести не позволил тряпкам киснуть, пусть и в будущем. Анна успела уже обуться в прихожей, поэтому недовольно скинула шлёпки и прошла в зал. Свернула в тугой рулон сложенное на стуле бельё и, мгновенно запотев, утрамбовала его в пакет с ручками. Отмахнулась от раздражавшего: «Сумку-то возьми! Чёрную, она большая», – приобняла на прощанье липкую от пота мать и заторопилась, пока та ещё что-нибудь не вспомнила.
      Окрик настиг на первом этаже:
      – Аня! Мусор-то забыла!

2)




© Copyright: 2012
Свидетельство о публикации №212010500698

копирайт мой, с другой страницы