VI. Дождь в конце июля

Утром было душно. Что предвещало жаркий день. И Арина пошла на работу в сарафане. За этот красный сарафан с крылышками ей всегда доставалось от начальства. Начальство считало, что в сарафане нельзя писать каталожные карточки.

Ночью Вахтанг не приехал. И не позвонил. Не позвонил даже из аэропорта. Она смотрела на часы: до его самолета оставался час - полчаса - все, самолет улетел.

Месяц назад они познакомились в баре, где грузины отмечали начало студенческой практики. Тогда он пригласил ее на танец и к товарищам своим уже не вернулся. А вчера они отмечали окончание практики, и он сказал, чтобы она ждала его дома, но сам не приехал.

Днем Арина сидела за большим столом на четвертом этаже Библиотеки Академии наук и занималась обработкой нидерландских диссертаций - Nederlandse hroefschriften: ставила на каждую из них шифр - набор букв и цифр, несущий информацию о книге - и на специальных линованных листках формата А5 писала тексты каталожных карточек. Карточки потом печатались  в библиотечной типографии, в подвале, каким-то невероятным раритетным способом - таким, наверное, каким печаталась газета "Искра".

Дело это - обработка иностранной литературы - было довольно скучное, примиряло Арину с ним то, что в руках она держала новые книги, совсем новые, приходившие в библиотеку из разных стран.

Вечером после работы Арина отправилась в бар, где месяц назад они с Вахтангом увидели друг друга. Это был своеобразный такой поход "по местам боевой славы".

Поход оказался успешным, но грозил выйти за рамки мемориальности, поэтому Арина решила уйти до закрытия бара, незаметно для кавалеров. Особенно для одного - баскетбольного роста красавца со смуглой кожей, обучавшегося в ее городе военно-морскому мастерству.

Как обстояли дела у него на военно-морском фронте, неизвестно, но когда он танцевал... В этом он был настоящий мастер и чемпион. Пока Арина делала движение бедрами вправо-влево, он делал то же "вправо-влево", одновременно подавая бедра вперед-назад-вперед-назад быстрыми резкими толчками, успевая при этом еще поддеть мужчину, танцевавшего с дамой за его спиной, как бы предлагая тому некое соперничество, притом, "вправо-влево" шло у него какими-то не то кругами, не то восьмерками, а живот... живот вообще подчинялся ритму иному, вероятно, кабильскому - военный моряк был кабилом, как - кстати - и нынешние звезды футбола - Zineddin Lyazid Zidan и Karim Mostafa Benzema.

She's crazy like a fool
Wild about Daddy Cool

She's crazy like a fool
Wild about Daddy Cool
I'm crazy like a fool
Wild about Daddy Cool

Daddy, Daddy Cool
Daddy, Daddy Cool
Daddy, Daddy Cool
Daddy, Daddy Cool

Итак, Арина решила уйти до закрытия бара. Когда объявили последний танец, она незаметно покинула зал, спустилась по лестнице и направилась к выходу. Но в дверях ее остановил дождь.

Это был не просто дождь, это был дождь в конце июля - настоящая стена из водяных струй, которые сверкали в свете уличных фонарей, с шумом разбивались об асфальт, собирались вместе и неслись по Садовой. Действо было торжественным и мощным, как будто орган d'eglise Saint-Sulpice играл Баха.

Выйти в сарафане под этот дождь было невозможно. Арина сделала шаг вправо и остановилась в дверном проеме, в той его части, где створки дверей не раскрывались, стояла там в темноте и смотрела сквозь дверное стекло на дождь, низвергавшийся с небес сплошным потоком. И тут над ее головой раздался голос.

Когда объявили последний танец, Djamel хотел пригласить ту, с которой танцевал весь вечер, но не нашел ее в зале. Он сбежал по лестнице, собрался распахнуть входную дверь и в этот момент заметил ее - ту, с которой танцевал весь вечер, увидел, как она стоит в темноте в дверном проеме и смотрит сквозь дверное стекло на дождь.

"Я вернусь через пять минут", - произнес он. И, действительно, очень скоро Арина увидела, как высокая фигура в зеленой футболке и джинсах несется к ней через улицу, рассекая струи дождя и перелетая пузырящиеся лужи, несется с большим черным зонтом в руке.

Арина шагнула из дверей бара к герою под зонт, и они побежали в сторону Невского проспекта, а там Djamel поймал такси.

Наутро он должен был улетать в Париж и вещи заблаговременно закинул в гостиницу "Европейская" на соседней с баром улице, чтобы не возвращаться вечером в казарму в Пушкин. Там - в "Европейской" - он и добыл зонт, в хороших гостиницах их всегда держат для постояльцев. В Париж Djamel летел к родственникам, а оттуда уже собирался ехать к себе домой - в Алжир.

Еще в машине Арина сообщила: "Только я не смогу пригласить тебя", но Djamel отпустил такси и пошел провожать ее до квартиры.

Арина открыла дверь и предупредила: "Только ни на что не надейся", а Djamel ответил: "Pas de probleme!", что означало - у него не будет претензий.

До его самолета оставалось время, и Арина хотела было постелить ему на полу, и Djamel уже было согласился, но... она представила, как жестко будет ему на дубовом паркете и сказала, что они лягут вместе. "Только ты ко мне не прикасайся..."

Djamel скинул футболку и джинсы, лег на тахту и прижался спиной к стене. А она легла с краю - так, что между ними еще оставалось пространство.

Сто двадцать секунд Djamel был как ангел. И все эти сто двадцать секунд Арина старалась дышать тихо и боялась пошевелиться. А потом он положил ладонь на ее поясницу и притянул к себе.

Всю ночь лил дождь, а утром опять было душно. Но Арина не пошла на работу в сарафане, потому что не пошла на работу вообще. От слова "совсем". Финальный взмах длинных мужских ресниц, и силы покинули ее.

Арина решила взять больничный, который с легкостью брала в любой момент из-за вечного своего низкого давления, а в то утро давление у нее было incontrolable, что в переводе на русский означает "из рук вон".

На следующее утро вдруг резко похолодало. К тому времени наша героиня очухалась, нацепила на себя узкую синюю юбку, голубой банлон, красные на тонком высоком каблуке босоножки и отправилась в центр.