Рассказы моей мамы. Нашествие

Было это четверть века назад.
Город Камышин, мой родной и любимый, находится в зоне рискованного земледелия. Это значит, что заниматься им невыгодно, потерь больше, чем урожая. Но ведь брошенных на выживание в перестройку людей не остановить и ничем не испугать!
Почва у нас - каменистая пустыня. Растительность – ковыль, полынь, чабрец, донник, шалфей, чёрный съедобный паслён, перекати-поле. По оврагам – шиповник. Посадки из цеплючего, корявого, поджарого вяза вперемежку с иргой. Но какой божественный запах у степи! Голову дурманит! Даже колючий суховей не лишает степь её горькой красоты. Шныряют суслики, змеи, мыши, крысы, кое-где рыскают степные лисицы.  Насекомых тоже немало… Но гроза степи - одна.  САРАНЧА.
…Получили мы, новобранцы-пенсионеры-дошкольники, наделы под дачи на крутом берегу Волги. Наделы – это вспаханная степь, нарезанная на куски будущих дач. Ничего нет – ни построек, ни заборов, ни воды. Сажали бахчевые культуры: арбузы, дыни, тыквы, картофель. Поливали привезённой с собой водой – по кружечке, по ложечке. Но не только засуха - враг всходов.  Есть и пострашнее.
Мы и соседи по наделам уже всё посадили. Через несколько дней поехали посмотреть, всё ли взошло. На выезде из города услышали о нашествии саранчи. (Власти ещё предупреждали жителей об этом, но поля уже не обрабатывались – денег не было). Но мы с мужем всё равно решили ехать. Я сидела на переднем сидении рядом с ним. Ехали небыстро, так как в лобовое стекло сразу стали попадать серые огромные «кузнечики». Они звучно разбивались о невидимую преграду и сползали с капота. Я непроизвольно отворачивала голову в сторону, мне всё казалось, что они пробьют стекло и попадут в глаза.
Едем дальше. По одной стороне асфальтированной дороги тянутся ещё необжитые наделы будущих дач, с другой – редкие лесопосадки. Саранча в лобовое стекло попадает уже чаще, под колёсами не прекращается омерзительный звук раздавленных насекомых.
Я закрыла глаза, чтобы не видеть этих «лобовых атак». Но через минуту открыла, сквозь ресницы почувствовав опасность. Дорога шла немного под уклон, издалека было видно деревню. Я с ужасом увидела, что оттуда, поднимаясь с низины, на нас надвигается что-то грязно-серое, огромное, шевелящееся, скворчащее, колючее, похожее на тучу, угрожающее нас накрыть и раздавить. Огромный, жуткий, плотный шар из саранчи!
Сквозь этот кошмар ничего не было видно: ни встречных машин, ни людей на обочине. Муж сбавил скорость, и нас накрыло – как будто бросили в лобовое стекло ведро жидкой грязи, и она растеклась по всей машине. Я в ужасе со всей силы втиснулась в спинку сиденья. Глаза старалась не открывать. Отвернула голову в сторону, закрыла уши, но всё равно слышала омерзительный звук раздавленных тварей под колёсами. Это было похоже на чавканье, хруст, треск, шипение, взрывы, выстрелы… Против нашей маленькой хрупкой машины выступила армада ведомого инстинктом врага.
Через некоторое время муж сказал: «Открывай глаза, проехали!».
Я долго ещё не могла отделаться от увиденного и в омерзении отряхивала невидимых насекомых со своей одежды.
Приехали на дачу. Соседи уже были там. Я быстро пробежалась по грядкам, убедилась, что всходы – целы. Спросила соседку: «Как у Вас?» Она ответила: «Вроде целы… А у Вас?» Я встала к ней в пол-оборота, показывая рукой на грядки: «Да, всё цело!». Но тут же обернулась и взглянула на грядки... Глаза мои расширились от ужаса: грядки были пусты. Я не поверила глазам! Как же так? Я же только что видела хорошие толстые всходы! Показалось? Подошла к грядкам. Всё было съедено подчистую. Как? За секунды?
А саранча, как разворачивающийся ковёр, прошествовала маршем через дорогу и плотным пешим строем пошла на соседнюю дачу. Пройдёт несколько часов, и она, окрепнув, встанет «на крыло». Новая летучая армия готова будет к захвату самых дальних территорий Поволжья!
Меня охватила обида, досада, злость, и тут же – горький смех… В мозгу прозвучало, как набат: «Это же… Бунт Пугачёва! Только у него – за еду и свободу, а у саранчи – только за еду… Свободы у неё и так полно!»
На тот раз она нас победила. Ничего не оставалось делать, как ехать назад, домой, и замачивать семена для новой посадки.
На обратном пути на асфальт не хотелось смотреть – сплошной серый раздавленный слой.
Но осенью наши измученные нашествием посадки всё-таки дали урожай! И мы упивались спелыми арбузами, сочными (таких сейчас нет) – дынями, до весны ели сахарные тыквы.
Земля в зоне рискованного земледелия умеет быть щедрой!
08.11.16