Битлз

Когда Битлз закончился, я еще не начался. Моя мама на вопрос о Битлз в начале 80-хх ответила:

- Ой, они такие патлатые ходили, с них это все пошло.

На прическе мамины сведения об английской группе исчерпывались. Мой интерес к ним тоже.

Но однажды папа привез из братской Польши килограмм 10 жвачки. Кажется «Лелек и Болек». Жвачки было много. Я ее раздавал, дарил, менял. Менял на марки, на немецкую книгу с картинками римских легионеров, на тонкие фломастеры, на тельняшку, меченную масляным пятном возле горла. В тельняшку я мог бы влезть целиком, даже с велосипедом. Мама завязала ей рукава, зашила ворот и превратила в мешок для лука. Я менялся не глядя. Жвачка оказалась неисчерпаемой валютой. «Мягкая» ракетка, папиросы со сладким табаком, дореволюционная купюра, значок «Ich war im Berlin»…

В куче выменянных вещей, где-то внизу, валялась стопка фотокарточек с текстом и аккордами над ним. Похоже на колоду карт. Я как принес, ни разу не брал ее в руки. В руки ее взял сосед Игорь. Он учился в 9-м классе.

- Ты что, это же Битлз! С аккордами! – запинаясь, сказал Игорь. Наверно Шлиман, впервые увидев золото Трои, говорил с такой интонацией. Сосед мигом сгонял за гитарой, пристроил на колене верхнюю карточку, чуть прикрыл глаза и тоненько запел:

- Из зе ринибай та-та-та та-та-та май стори, правда это было так давно…

Слова его не очень интересовали, но за аккорды он готов был на что угодно.

- Можно я возьму переписать? – почти взмолился Игорь. – Я быстро верну.

- Да вообще забирай, - ответил я.

- Да!? Спасибо!

Сосед схватил сокровище и выскочил из комнаты. Через день он уже устраивал концерты для дворовой знати. Это первое знакомство с музыкой Битлз жизнь мою не перевернуло. Джо Дассен был ближе и роднее. И у него в отличие от Игоря был слух.

К счастью, моя неосознанная щедрость с карточками произвела впечатление, и однокашники Игоря стали пускать меня, подстольного пацаненка, на репетиции своего ансамбля. Доступ к школьной элите здорово поднял личный статус. Девчонки, ровесники музыкантов немедленно подружились со мной.

- Подожди сегодня пока Сережка закончит, хорошо? - шептала мне блондинка Лена, - Посмотри, он после репетиции один уйдет или с Викой?

- Гене отдашь, только не говори от кого, - говорила мне брюнетка Таня, засовывая в один карман свернутый листок, а в другой дефицитную конфету «Взлетная».

Я ходил на репетиции, пожалуй, лишь из-за статуса приобщенного. Ребята играли на ужасных инструментах, подключаясь через раненный усилок «Аккорд». Они принимали в ансамбль любого, кто мог помочь с аппаратурой. Поэтому звучали как разобранный конструктор. А я пел в хоре музыкальной школы. Вместе весело шагать и все такое. Профессиональной квалификации первогодка по классу аккордеона хватило, чтобы понять разницу между музыкой и нашим школьным ансамблем.

А потом в спортзале, где собирались ребята, появился чудовищный магнитофон «ТЕМБР-2М». Он весил больше пианино. Отжатые кнопки выскакивали из него на длину сигареты, угрожая выбить глаз. Маленькая бобина с рыжей пленкой (ее вместе с магнитофоном принес руководитель ансамбля Сергей) на "ТЕМБРЕ" выглядела игрушечной. Пока она не завертелась и мы не услышали 7 песен Битлз в оригинале...

О влиянии Битлз на планету Земля написаны тысячи статей с миллионом слов. После Битлз даже если поет другой ансамбль другую песню, все равно в музыкантах, в песне, в каждом из нас частичка Битлз. Они заняли свое место в ДНК человечества. И человечество от этого здорово выиграло.