Киоск

Возле моего дома рядом с автобусной остановкой всегда стоял газетный киоск. Он жил своей жизнью, у него была своя судьба. Просыпался он рано, ложился поздно, а во время его бодрствования в нем зажигался свет, превращая примитивный ящик из прозрачного пластика и коричневого железа в городской бриллиант.
Иногда бриллиант не зажигался – металлические жалюзи не поднимались, на них появлялось бумажное объявление «требуется киоскер». Киоскер находился, и все продолжалось по-старому.
Но кое-что не менялось, похоже, никогда.
На задней стороне киоска, скрытая от глаз прохожих и людей на остановке, по какой-то прихоти конструктора была небольшая полка. И каждое утро каждого рабочего дня к ней подходил один и тот же человек – сутулый мужичок в сильно потертой одежде, неопределенного возраста. Он был небрит, как-то постоянно небрит, или просто очень плохо выбрит.
Мужичок нагибался, пристраивал между ног старую сумку, из которой торчала рукоятка какого-нибудь инструмента, и доставал из кармана уже открытую и, вероятно, начатую бутылку пива. Он стряхивал с полки киоска снег – дело было зимой, и ставил на нее бутылку. Затем, не глядя по сторонам, облокачивался на полку сам, и так – в позе сбежавшего из провинциального сквера памятника, неторопливыми глотками пил свое пиво.
За мужичком наблюдал я один, жизнь просыпающегося города текла мимо. Из нее, как листья из кроны деревьев, падали люди и задерживались на остановке. Автобусы подхватывали их и уносили. Не в этом суть.
Суть вот в чем: однажды ночью киоск увезли. Приехал манипулятор со стрелой, зацепил его тросом, поставил в кузов – и увез. На его месте остался многоугольник чистого асфальта, окруженный невысоким бруствером из наледи.
А утром, когда я уже стоял, поеживался и ждал автобус, произошло следующее: мужичок-памятник появился из арки двора, неторопливо прошел по заледенелому газону к тому месту, откуда ночью увезли киоск, не торопясь пристроил сумку между ног, достал бутылку и… поставил ее на несуществующую полку!
Бац! Бутылка упала на асфальт и разбилась. В стороны плеснулись пенистые волны, как будто дохлого осьминога выбросило на скалы.
Все, кто находился на остановке – женщины, мужчины, молодые и старые, с хозяйственным сумками и рюкзачками обернулись на звук. Более того, они подошли поближе, и молча встали у края черной дыры в истоптанном, но белом снегу.
Если бы у газетного киоска была душа, она возрадовалась бы такому посмертному вниманию.

Прочтите книги
https://ridero.ru/books/globalnyi_khutor_2_41_6/

Поддержите проект
https://planeta.ru/570257