Глава 4. Смерть императрицы

                Эрдинии злосчастная судьба…
                Рукою крепкой император в гневе
                Достал свой меч. И стала длань крепка,
                И беспощадна к тем, кого доселе
                Не только уважал, но и любил.
                Как горько повелитель был обманут!
                Нет! В тот момент он вовсе не забыл,
                Кто именно в интригу эту втянут.
                Но целью было только отомстить.
                Не важно, виноват ли был казнённый…

                Отрывок из песни барда.

Император Великой Эрдинии был в великолепном расположении духа. Сегодня рано утром ему доставили известие о рождении долгожданного наследника. Щедро наградив посланца, император незамедлительно отправился в путь. Галопом на любимом чёрном скакуне в сопровождении восьми телохранителей он пересекал Вержинские равнины. Его сейчас мало заботили оставленные на поле брани войска. Генералы Ребикс и Зинг вполне способны были справиться с ситуацией и временно заменить своего государя. Тем более что вражеские войска практически уже были разбиты, осталось лишь закрепить свою победу, уничтожив пару близлежащих к осаждённому городу деревень. Император никогда не разрушал всего, лишь небольшую часть для острастки. Но делал он это весьма умело. Так, чтобы ни у кого из его новоприобретённых подданных не возникало желания восстать против его власти.
Во время его правления границы Великой Эрдинии значительно расширились. Не было в мире силы более разрушительной, чем его войска. Он со всей страстью желал оставить своим наследством крепкое нерушимое государство, опирающееся на твёрдую руку правителя. Все его силы, весь пыл уходили на то, чтобы расширить границы своего государства настолько, чтобы ни один правитель ни сегодня, ни в оные времена не смог подобраться к его землям. С запада Эрдинию окружали непроходимые горы, с юга – выжженная пустыня, которую до сей поры не мог пересечь ни один из живущих, а вот восток и север страны были недостаточно защищены естественными границами. Тайно собрав крепкие войска на границе двух государств, потенциальный враг вполне мог причинить достаточно беспокойства его потомкам. Именно эта мысль гнала императора на завоевание новых земель, расположенных на северной и восточной границах. Сейчас под его правление сдалось уже восемь государств – Сидирия и Завадия на востоке, Мирун и Кордия на юго-восточной границе, Туверия, граница с которой ранее занимала практически весь юг страны, Воладия с северо-востока, Кринит и Тува, ранее граничившие с Эрдинией с северной стороны. Чтобы осуществить окончательное завоевание земель до Северного моря и Кохатских гор, расположенных с востока от Эрдинии и считающихся границей мира, оставалось полонить ещё две страны – Хордию и Зуру, – первая из которых уже практически была повержена. Вторая же, уже полностью окружённая со всех сторон, кроме востока, новыми границами Эрдинии, была слишком маленьким государством, чтобы его завоевание представляло какую-никакую проблему. Зура была городом-государством, крепостью, которая никогда не пыталась с кем-то враждовать и до сих пор сохранила свой суверенитет только за счёт искусной дипломатии и политики невмешательства в споры соседей. Император был уверен, что наслышанные о его жестоких расправах над теми, кто не подчинялся его власти, правители Зуры сами выкинут белый флаг и станут его вассалами. Единственной проблемой императора на настоящий момент было отсутствие наследника, которому он мог бы передать бразды правления в укреплённом и расширенном государстве.
Но было ещё кое-что… Вопреки его ожиданиям императрица чем-то задела струны не только его сердца, но и завоевала всеобщую любовь его подданных. Эта женщина, которую он хотел в обход традиции, установившейся во время его правления, оставить себе даже в случае рождения девочки, принесла ему подарок, ожидать который император уже отчаялся. Он скакал настолько быстро, что восемь телохранителей, усиленно пришпоривая коней, никак не могли поспеть за ним. Радости императора не было предела. Осталось немного. Сейчас он проедет последнюю деревню и вступит в ворота дворца, осыпаемый почестями и поздравлениями. Наследник! Его наследник! Гордость Эрдинии! Радость всех живущих в стране! Будущий правитель мира! Император снова слово за словом повторял в уме то, что сказал ему колдун. Не сходилось только одно. Долгожданный сын должен быть от пятой жены. Но, скорее всего, будучи императором – наместником богов на земле, – он смог изменить судьбу, решив оставить себе четвёртую жену. Её достоинство, красота и кротость разбудили в душе императора доселе неизвестные ему чувства, заставив сожалеть о том моменте, когда ему нужно будет расстаться с императрицей. Но происшедшее двумя днями раньше отмело эти сожаления. Теперь ему не придётся ничего менять! Императрица Екатерина останется с ним. Теперь уже навсегда. Император улыбнулся, предвкушая встречу с супругой.
Внезапно размышления императора были прерваны какой-то старой крестьянкой, которая бросилась под копыта его коня, причём так ретиво, что телохранители, скакавшие по бокам от его лошади, едва успели схватить селянку. Император резко осадил скакуна, стараясь не раздавить подданную. Он нахмурился. Взгляд императора не обещал ничего хорошего той, которая посмела остановить его в этот момент триумфа. Но женщина всем своим видом выражала такую тревогу и отчаяние, что император решил на этот раз пощадить её, по крайней мере до того момента, пока он её не выслушает. А тогда уже можно будет решать, жить ей или умереть.
— Рассказывай о своей проблеме, женщина, и побыстрее! — приказал он. Взгляд императора метал молнии, и старуха, посмотрев на государя, наверное, уже представляла, какая именно казнь ожидает её после того, как император выслушает обращённое к нему прошение.
Селянка плюхнулась лицом в грязь, выражая почтение своему господину, затем подняла голову и просяще уставилась в его глаза. Долю секунды она испугано взирала на своего государя, затем со страхом в голосе скороговоркой произнесла:
— Мой внук, господин! Его выкрали за несколько часов до рождения вашего сына. Пощадите! У меня никого больше нет в этом мире. Моя дочь…
Но император не желал больше слушать стенания старухи. В груди его разлился ледяной холод, глаза застлала мутная пелена.
— Что-о-о??? — взревел он.
Возглас императора заставил женщину пожалеть, что она вообще обратилась к нему. Она словно онемела, глядя в его почерневшие глаза.
— Что ты сказала, женщина? — зарычал император. — Повтори!
— Мой внук, господин… — дрожащим голосом пролепетала старая крестьянка. — Помогите сиротинушке! Его мать умерла при родах. У него родинка вот здесь, — женщина показала своё правое запястье. — И вот здесь, — приподняв юбку, старушка пальцем провела по правой лодыжке. — Помоги, всемилостивейший! — закричала она, словно рухнув лицом в грязь.
Гнев поглощал императора. Екатерина! Как он мог хотя бы на секунду подумать, что она чище, чем её мать! Хитрая интриганка! Но всё же пока оставалась возможность, что ребёнок Екатерины – его сын, император не хотел предпринимать каких-либо действий. Он запер гнев глубоко внутри, его мышцы словно налились железом. Он хотел убивать. Убивать всех, кто попадётся на его пути. Он был уверен – мальчика похитили не просто так. И даже в том случае, если Екатерина родила наследника, мысль о возможной подмене ребёнка с её стороны делало императрицу врагом, достойным смерти.
— Возьми её с собой! — твёрдо велел император ближайшему охраннику.
Тон его стал более спокойным, но охрана прекрасно изучила своего государя, и мягкость голоса не могла обмануть тех, кто видел правителя на поле брани. Сейчас в голове императора выстраивалась чёткая стратегия, и то, что охранники узрели в его глазах, не сулило ничего хорошего не только участникам страшных событий, но и тем, кто поневоле оказался их свидетелями. Если всё действительно так, как представлялось, а именно если младенец был подменён, то за их жизни нельзя было бы сейчас дать и ломаного гроша. Единственная возможность спастись была в том, чтобы беспрекословно и без лишних вопросов выполнять приказы государя, показывая всем своим видом преданность и решимость идти со своим правителем до конца. Любое проявление страха со стороны каждого из телохранителей сулило мгновенную смерть. Все они нисколько не сомневались, что их присутствие рядом с государем не является необходимостью. Он справится со всеми восьмью за долю секунды, не оставив им ни единой надежды на спасение. Они же нужны лишь для того, чтобы создать должную его положению свиту, не более.
Телохранитель схватил старуху за шиворот и, словно куль, перекинул её через седло. Женщина застыла, не двигаясь, видимо, быстро сообразив, что протесты могут вызвать непоправимые последствия.
Подозрения черной тучей опустились на императора. Он прекрасно понимал, что похищение ребёнка было напрямую связано с рождением наследника, но поскольку наследник родился после похищения, император не мог точно знать, что случилось с похищенным мальчиком, и является ли новоявленный наследник именно его сыном. В голову лезли слова предсказания колдуна. Сына ему должна родить пятая императрица. Всё верно! Не Екатерина! Екатерина четвёртая. Сын будет от пятой. Императору захотелось прямо сейчас разделаться со старухой, принесшей ему дурные известия, но он обуздал свои чувства. Ещё слишком рано! Нужно сначала всё увидеть собственными глазами, убедиться в правдивости предположений. Старуху можно прикончить и позже. Он более не замечал ни красоты Вержинских равнин, ни белоснежных вершин Западных хребтов. Император не видел ничего, кроме жутких картин, возникающих в его мозгу. Сейчас он больше не желал оставлять на попечение генералов Ребикса и Зинга хордийские деревни. Он желал сам пройтись по ним ветром смерти, снося всё живое на своём пути. Он жаждал крови! И лишь одно сможет утихомирить его. Если подозрения окажутся неверны, и похищение внука старухи никак не связано с рождением наследника. Но это он скоро узнает.
Словно вихрь влетел император в ворота замка, не задерживаясь для того, чтобы ответить кивком головы на приветствия подданных. Император соскочил со своего коня, не потрудившись отдать уздечку подбежавшему мальчишке, как он это делал обычно. Сейчас правителя занимали другие вопросы, а с животным ученик конюха сможет справиться и сам.
Схватив за локоть крестьянку, и одним махом сдёрнув её с лошади, император быстро потащил её в покои императрицы, мало заботясь о том, что легко может поранить её или даже переломать ей кости. Старуха кричала от боли, но он не слышал ничего, кроме биения своего сердца, громким эхом отдающегося в висках. Швырнув женщину в открытую бежавшим впереди охранником дверь к ложу супруги, император жестом велел поднести ему младенца. Кормилица, сидевшая у колыбели, вскочила, стоило только императору войти. Она аккуратно взяла ребёнка и протянула его сюзерену.
— Раздеть! — скрежещущим шёпотом приказал тот.
Ничего не понимающая, сжавшаяся от ужаса кормилица послушно распеленала младенца. Все ожидали, что император прибудет в несколько ином расположении духа, но сейчас… Гнев, сверкающий в глазах отца новорожденного наследника, испугал и ошеломил всех, кто сейчас видел его. Он так долго ожидал этого момента, а сейчас готов был убить каждого, возникшего перед его очами.
Император схватил старую крестьянку за волосы и рывком поставил её на ноги.
— Смотри! — рыкнул он.
Женщина испугано уставилась на ребёнка, но император уже видел родинки, о которых говорила селянка, на теле младенца. Старуха стояла на ногах только благодаря тому, что он с силой держал её за волосы. Ноги её больше не слушались. Гнев императора не мог обещать ничего хорошего ни ей, ни её внуку. Единственное, что ещё могла сделать дрожащая от ужаса женщина, это исполнять приказания государя и отвечать на его вопросы. Но и голос не хотел слушаться её. Она что-то пробулькала, а потом, видимо, постаравшись собраться с силами, заикаясь, промямлила:
— Д-да, в-ваш-ше в-вел-лич-чест-тво, эт-то он…
Привстав со своего ложа, Екатерина в ужасе наблюдала, как меч яростно покидает ножны императора и одним ударом рассекает и женщину, и ребёнка. Время словно замедлило свой бег. Меч двигался медленно, нерушимо опускаясь вниз, ведомый рукою своего хозяина.
— Не-е-е-ет! — крикнула императрица, одним броском пытаясь заслонить собой младенца. Но как бы медленно не двигался меч, движения её тела были недостаточно быстры, чтобы она успела опередить своего супруга.
Кровь брызнула на императрицу, каплями стекая с её лица и медленно расплываясь на одеянии. Время совсем остановилось, замерло, вырубая в душе молодой женщины каждое мгновение происходящего, равное, казалось бы, целой вечности. Императрица в ужасе закричала, дыхание её перехватило, Екатерина попыталась вздохнуть, чтобы снова издать оглушительный крик, как будто её крик мог что-то изменить, глаза её закатились, и, лишившись сил, императрица рухнула на спину.
— Принеси ведро воды! — рыкнул император, обернувшись к охраннику, стоящему за его спиной. Тот быстро ретировался, не желая сильнее раздражать сюзерена. Случившееся на его глазах было ужасным, но если бы страж не умел держать себя в руках при подобных вспышках гнева императора, его бы давно уже не было не только на этой должности, но и в этом мире.
Император повернулся к кормилице, забившейся в угол комнаты и дрожавшей как осиновый лист. Не в силах от гнева произнести ни слова, он жестом приказал ей приблизиться. Кормилица подползла к его ногам, покорно уткнувшись головой в ковёр, застилающий покои императрицы и уже сильно пропитанный кровью убитых ребёнка и женщины.
— Где моя дочь? — император схватил кормилицу за волосы и рывком поднял её голову, заставляя смотреть прямо в глаза. — Где принцесса?
Женщина в ужасе инстинктивно попыталась отшатнуться, но в ответ получила такой удар, что едва не лишилась чувств.
— Мне нужно повторять мой вопрос? — император приподнял женщину выше так, чтобы лицо её находилось напротив него. Ноги кормилицы едва доставали до пола. Казалось, ещё немного, и кожа головы разорвётся, оставшись в руках сюзерена вместе с волосами подданной.
— Ваше величество, — женщина старалась не всхлипывать, но ей это не удавалось. — Ваше величество, у вас родился сын! — захлёбываясь рыданиями, сообщила она. От страха и боли из глаз её лились слёзы. Император видел, что женщина не понимает, что происходит, но его сейчас это мало заботило. Он уже вынес приговор и ей, и всем остальным, кто был в тот злополучный день рядом с императрицей. Всем, кто участвовал в страшной подмене. Не важно, что, скорее всего, кормилица не знала о содеянном. Даже если есть малейшая возможность, что она врёт, необходимо выудить из неё информацию. Возможно, она что-то видела или слышала, не придав этому значения. И это что-то может очень помочь в поиске ребёнка.
Вошёл охранник, неся два ведра воды вместо одного. Он едва успел поставить вёдра, как император швырнул кормилицу к его ногам.
— В камеру! — приказал он. — Выбить из неё сведения о том, где находится ребёнок, рождённый императрицей. Это — он указал рукой на окровавленное тело младенца, — не мой сын! Пытайте её до тех пор, пока она хоть что-нибудь не вспомнит.
Охранник схватил женщину за запястье и быстро покинул спальню супруги императора.
Император взял одно из поставленных на пол вёдер и выплеснул его в лицо императрице. Та медленно открыла глаза и, уставившись на мёртвого младенца, снова истошно закричала. Император схватил женщину за воротник, приблизил к себе и, шипя, произнёс:
— Если ты сейчас же не замолчишь, я убью тебя прямо на месте, не дожидаясь тех сведений, которые хочу от тебя получить.
Но императрица словно не понимала, о чём говорит ей супруг. В глазах её появлялось безумие, но в этом безумии не было страха. Она задыхалась от крика, и император на время оставил вопящую Екатерину, ожидая, что силы в конце концов покинут её. Ещё четверть часа она кричала, словно сумасшедшая. Императора начал успокаивать этот крик, вначале казавшийся ему невыносимым и жутко раздражавший его. Екатерина прижимала к себе разрубленное тельце младенца, а император никак не мог решить для себя, действительно ли она считает этого ребёнка своим сыном, или притворство её настолько искусно, что она сама начинает верить в свою игру?
— Наш сын, — простонала Екатерина, когда уже не осталось сил кричать от ужаса содеянного её супругом, она протянула в его сторону на дрожащих руках маленькое окровавленное тельце. — Наш сын…
Император вскинул брови:
— Тебе лучше меня известно, что этот ребёнок – не наш сын! — рыкнул он, брезгливо поморщившись. — Это внук вот этой старухи! — Император схватил супругу за шиворот и резко пододвинул её к трупу крестьянки.
— Нет! Нет! Нет! — Екатерина, словно безумная, вцепилась в супруга обеими руками. — Это наш сын! — снова закричала она изо всех сил. — Вы убили наследника!
Император покачал головой. Гнев медленно отступал. Он взглянул на супругу. Снова промелькнула мысль о возможности того, что она не знала о рождении дочери.
— Ты родила дочь! — обессилено возразил он, отпустив, наконец, воротник императрицы, и усаживаясь рядом с ней прямо в лужу крови. — Это не наш ребёнок.
Императрица трясла головой, всё ещё пытаясь уцепиться за мужа. Тот раздражённо отстранил её руки.
— Этого ребёнка похитили за пару часов до того, как ты родила нашу дочь! — сказал император жене. Внезапно в глазах его появился новый огонёк. Как он не подумал об этом! Император резко вскочил. — Где Нора? — снова схватив супругу за ворот, шипящим шёпотом спросил он.
Увидев, что Екатерина всё ещё не слышит его, а только в ужасе смотрит на мёртвого младенца, император вырвал ребёнка из её рук, со злостью швырнул маленькое тельце. С жутким звуком оно ударилось об стену. Затем император повалил супругу на спину, и, нависая над ней, повторил вопрос:
— Где Нора?
— Нора? — до Екатерины медленно начинал доходить смысл сказанного. — Как это не наш ребёнок? — она заглядывала в глаза мужу, задыхаясь от ужаса перед содеянным на её глазах. — Как не наш?
— Кто был с тобой, когда ребёнок появился на свет? Кто принимал роды? — император выжидающе смотрел в серые глаза супруги. Сейчас он больше не понимал, как мог питать хоть какие-нибудь чувства к этой женщине. Она не смогла даже распознать, что в ребёнке на её руках течёт вовсе не её кровь. Принять мальчишку-раба за своего сына! Император с отвращением взглянул на Екатерину и повторил свой вопрос: — Кто принимал роды?
— Нора, — прошептала та.
— Нора… — император задумался, немного помедлил и задал следующий вопрос. — А кто ещё?
— Больше никого, — Екатерина, словно мышь на удава, зачарованно смотрела на супруга. — Одна Нора.
— Когда она пришла? — император сел, отвернувшись от мертвенно бледного лица женщины. Он видел, что та немного пришла в себя и способна отвечать на вопросы без тех колоссальных усилий, которые он прикладывал для этого раньше. Екатерина медленно поднялась, желая встать и подойти к лежащему около стены трупику, но наткнулась на резко взметнувшуюся руку супруга. Не в силах сопротивляться, она осталась сидеть на месте, из глаз её только теперь побежали слёзы.
— Незадолго до родов, — императрица, казалось, что-то обдумывала. Потихоньку к ней возвращалось самообладание. Голос её дрожал, а ужас никак не хотел сходить с её лица.
— Ты была одна, — император не спрашивал, он утверждал. — Почему?
Екатерина вздохнула, стараясь набрать как можно больше воздуха в лёгкие. Она робко взглянула на мёртвую селянку, затем снова перевела взгляд на ребёнка.
— Я отослала всех, — всхлипывая, сообщила она. — Они мелькали перед глазами и раздражали меня. Мне хотелось, чтобы возле меня был кто-то близкий. Я послала за Норой.
— И она пришла… — император резко повернулся к супруге и, вынуждая её отвечать быстро, резко спросил: — Что было у неё в руках?
— Корзинка, — не задумываясь, ответила Екатерина. — Она сказала, что собрала кое-что в дорогу. — Внезапно женщина медленно перевела взгляд на супруга. — Корзинка была большой, — дрожащим шёпотом сказала она.
— Насколько большой? — медленно протянул император.
— Туда легко мог бы поместиться ребёнок, — закрыв глаза, ответила императрица; на лице её была написана такая мука от только что пришедшего понимания предательства со стороны той, от которой она никак этого не ожидала, что императору стало на мгновение жалко супругу.
— Ты не брала младенца до того, как она вымыла его? — император уже знал ответ.
Женщина, не открыв глаз, кивнула.
Император вздохнул.
— Куда она направилась?
— По её словам, в дом моей матушки, чтобы сообщить радостное известие о рождении наследника, — императрица внезапно содрогнулась, едва сдерживая вновь подступающие к горлу рыдания.
— Ты ведь понимаешь, что я не могу… — конец фразы император не смог закончить, он должен был сделать то, что должен. Но теперь он знал, что супруга также пала жертвой измены, как и он, с той лишь разницей, что змею, укусившую их, привела в императорский дворец именно она. Ему не было жаль своей императрицы. Происшедшее полностью изменило его отношение к ней. Теперь он чувствовал лишь презрение. Она стала для него настолько ничтожной, что он не мог даже ненавидеть её.
Екатерина кивнула и, подчиняясь своей участи, медленно склонила голову, отбросив длинные волосы на лицо и обнажив тонкую шею.
Император взял меч и одним ударом снёс склонённую перед ним голову.
Выйдя за дверь, он увидел охранника.
— Прикажи прибрать там, — он указал рукой на дверь. — Голову императрицы принеси мне. Кормилицу убей!
Император вытер меч о свой плащ и вложил его в ножны.
— Я выезжаю через пять часов. Пусть приготовят карету, пару лошадей на смену и двойной эскорт.
Охранник отдал честь и отправился исполнять приказания. А император тем временем пошёл по направлению к своим покоям, решив, что не помешало бы немного поспать перед дорогой. Он уже достаточно успокоился после пережитого, взирая на всё с той точки зрения, что произошедшего не изменить, поэтому не стоит расстраиваться по пустякам. Впереди ему предстояли более сложные дела. Он не потерпит предательства, и все, кто каким-то образом касаются содеянного, должны быть наказаны в назидание другим.