Искусственная корова

Андрей Тарковский на съемках «Андрея Рублева» заживо сжег корову. Намеренно. Не то, чтобы я коров сильно люблю. Я городской человек. Сельские животные: коровы, гуси, овцы и т.д. имеет для меня степень реальности равную с реальностью обитателей космического зоопарка из «Тайны третьей планеты». Склиссы и все такое. Я слышал о коровах, видел их в телевизоре, может сумею нарисовать. Но если неожиданно столкнусь с ними нос к носу на улице - вскрикну. Однако.
Андрей Тарковский признан всеми. Есть десяток причин для почитания режиссера. Аристократизм, опала, мессианство, ранняя смерть. Его тяжелая эстетика, которая размалывает сознание зрителя огромной мясорубкой, проржавевшей от вечной сырости в кадре, вызывает почти суеверное уважение.
Но теперь, когда я узнал о сожженной заживо корове, при имени Тарковского я перестану говорить себе: - О, это тот, кто сделал «Рублева» и «Сталкер», - а скажу, - А, корова…
В лекциях режиссера есть несколько усложненных пассажей о различии между самореализацией и самовыражением. В чем оно конкретно, Тарковский не уточнил. Я тем более боюсь запутаться в терминах. Очевидным, мне кажется одно. Если для самовыражения художника нужна чужая смерть, чужая боль, это не искусство. Это патология. Только маньяк может самовыражаться через чужую боль. Пусть речь идет об обычной корове.
Патология иногда помогает самореализации. Как неисправность стоп-кранов в вагонах и решимость машиниста проехать по всему, что под ногами, помогает поезду набрать максимальную скорость.
Я все же куплю билет на другой поезд. И на другой фильм.
Чтобы ни было на экране, мне важно, чтобы с обратной стороны он оставался белым.