Подслушанный разговор

       Рейсовый автобус Краснодар-Ставрополь отправлялся по расписанию — в семь тридцать утра. Автобус марки «Мерседес» виды видывал как и другие импортные перевозчики, удивительным образом оказавшиеся в нашей стране. Проход в салоне делил его на двухместные и трехместные ряды.
       Пассажиры рассаживались по своим местам, заполнив салон до отказа. Водитель по привычке включил негромкую музыку, и машина тронулась в семичасовой путь.

       Заканчивался сентябрь, но было еще по-летнему тепло. Утро раннее, пассажиры дремали под музыку.
       Проснулись на первой остановке. «Стоянка десять минут», — громко сообщил водитель и побежал отмечаться в диспетчерскую. Вышли те, кому не терпелось покурить и в туалет.
       Десять минут пролетели незаметно, автобус вырулил со стоянки и минуя улицы небольшого городка, выехал на трассу.

       Двое пожилых мужчин оказались рядом на двухместном сиденье. Обоим — за семьдесят. У одного на голове густая седая шевелюра, другой совсем без волос.
       Как водится, завязался разговор о том, о сём.

       - Вы до какой остановки? - спросил безволосый попутчика.

       Оказалось, оба выходят в Ставрополе.
      
       — Там живёте или в гости? — спросил седовласый.
      
       — Сестру проведывал, живёт в станице недалёко от Краснодара. Болеет. Домой возвращаюсь, — ответил безволосый.
      
       — А я к брату на свадьбу его внука еду, да и всех родственников повидать хочется. Сейчас как: с родственниками встречаются только на свадьбах да на похоронах. Живу в Краснодаре.

       Автобус плавно катил по трассе, изредка вырываясь на обгон медленно ползущих с тяжёлым грузом машин. За окном мелькали вспаханные ухоженные поля, отдыхающие перед посевами, да лесополосы с пожухлой листвой после жаркого лета.

      — Вы заметили, как все изменилось? — обратился к попутчику житель Ставрополя.
      
      — Что вы имеете в виду? — удивился краснодарец.
      
      — Раньше едешь и видишь: стада коров пасутся, молочные фермы вдалеке видны и на дорогах встретишь не одну машину с цистерной «молоко». И в магазинах молоко, кефир и сметана, да и то надо успеть до обеда купить - очереди были. Теперь же я лет двадцать не вижу пасущихся стад коров и цистерн с молоком на дорогах, а в магазинах молочных продуктов завались, и ассортимент — устанешь перечислять!
    
       — Зачем стада коров иметь? Закупают за границей сухое молоко, неизвестно из чего выработанное, и выдают богатый ассортимент молочных продуктов, которые месяцами не портятся!
    
       — А я по телевизору видел передачу о том, что в страну идут цистерны с техническим пальмовым маслом. Вот его и перерабатывают в молочные продукты, сыры, масла. Везде его добавляют. Ладно, взрослые едят такое, мы отжили своё, а вот дети: уже целое поколение выросло на этих суррогатах! Какое у них здоровье? Просто вредительство какое-то! И никому нет дела! Говорят, говорят про это масло, а толку…
       Может, я чего-то не понимаю, но это же так просто: запретить поставку этого масла! Жили же раньше без него, — горячо убеждал собеседника мужчина из Ставрополя.
    
       — Зато нескончаемым потоком везут в Новороссийский порт нашу пшеницу для отправки за границу. Видел своими глазами, когда на машине ездил. Там ее перемалывают и муку отправляют в другие страны, в том числе и нам.
       Да и сейчас встретим на дороге не одну машину с зерном. Они едут тяжело гружённые, крытые брезентом. Идёт обмен: мы им первоклассную пшеничку, а они нам — пальмовое масло.
    
       — То-то моя жена жалуется, что мука стала неестественно белой, а оладьи и пельмени к зубам прилипают. Макароны как резиновые! Домешивают в муку что-то, как пить дать! Да разве в одну муку… Все продукты стали с хитрыми добавками и усилителями вкуса. Целый список на этикетках, который невозможно прочитать. Эх…

      — Что пельмени? Мы их почти не лепим. А вот что стало с нашими краснодарскими помидорами? Ни запаха, ни вкуса, зато долго лежат - говорят, скрестили с геном черепахи! Куда исчезла «семиринка»? Испортила заграница наши овощи и фрукты. В страну все везли с измененной генетикой, а она быстро перестроила наши сорта. Семена также импортные. Как эта генетика на потомство повлияет? Внуки даже не знают, какие на вкус овощи и фрукты были раньше.

     — В станице, где сестра живет, рассказывают, семь коров осталось, а двадцать лет назад было триста. Коровы убывают, а молочных продуктов всё больше… Да и земля-матушка сейчас пропитана китайскими пестицидами и ускорителями роста. О ней никто не думает. Торопятся за сезон несколько урожаев снять. Агрофирмы только за прибылью гонятся. И всюду «секретные производства» — охрана как на зоне. Если бывают проверки — выпускают всё по правилам, а после проверки — опять с нарушениями. И Бога не боятся! Потом все аукнется… Лейкемии и раки - только и слышишь про эти болезни. Никаких денег в стране на медицину не хватит, — возмущался седовласый. — Кто ответит за это?

     — Неразбериха в сельском хозяйстве началась ещё в семидесятые годы. Я ведь сам деревенский, работал в поле, знаю, как хлеб достаётся. А за это копейки платили. Вот и подался на Север - газ добывать! Поработал там четыре года, да чуть не спился. Работа на буровых тяжёлая да холод собачий. Одна радость — водка! Приехал через два года в отпуск с деньгами, отдыхал на Чёрном море. Встретил там девушку из Ставрополя, землячку, позвал с собой на Север. А она — ни в какую. Не хочу, говорит, свои прелести там застудить. И денег таких не надо! И хорошо, что не согласилась. Вернулся я на родину. А мой земляк двадцать лет там с семьёй прожил. Здоровье подорвал и пришлось уехать на родину. Через два года умер, в пятьдесят шесть лет. А ведь до Севера он был агрономом, землю любил… Да многие северяне после ухода на пенсию живут недолго. Пара годков — и на кладбище…
     Ребят, с которыми я работал, уже нет в живых. А я вот живу и вину перед ними чувствую...

     — Я тоже в молодости хотел за «длинным рублем» податься, да мамка остановила словами из пословицы «Лучше вошь в тепле, чем туберкулёз в холоде…»

     — Мы тогда надеялись: будут газ, нефть — заживём богато… А что получилось?.. Обидно за наше поколение.