Мусор

«Ну всё… Погорела… - думала Катька, кусая ногти и глядя на участкового, – чего теперь делать? Как оправдываться? Ладно. Придумаем что-то. Отобьёмся. Не в первой».

Человек в форме ходил по квартире и заглядывал во все углы. Искал, зараза, повод придраться и наставить её - безвинную, по большому счету, страдальческую душу - на путь истинный.

- И чего это у тебя так не убрано? – поинтересовался он, как будто видел Катькин дом в первый раз.

- А у меня время есть убирать? – ответила вопросом на вопрос Катька.

- Ну да, конечно. Времени нет. Занятая очень, - он то ли язвил, то ли юморил в ответ. И в прошлый раз так же. Пришел, раскомандовался. Благо нашелся Катькин заступник, поставил зарвавшегося на место, вытурил вон.

- Эх, Катя, Катя… До чего ж ты до хлама охоча. Прямо россыпи «богатства» у тебя под ногами, – не унимался участковый. – Тут впору пожарников вызывать. Накопила кучу. Того и гляди вспыхнет и выгорит весь дом. Вместе с тобой. Ты бы хоть разок мозги-то включила, не животное, чай. Вот эта грязь тебе на кой? А это, всё в дырках? А вот это, прям до потолка, тебе для чего? На досуге почитать? О! Да тут у тебя и тухлое что-то! А я-то думаю, откуда такая вонь! К тебе не только пожарников, к тебе санэпидемку надо. Срочно. Пока крысы не набежали. Эх, Катя, Катя. Да ты и сама так протухнешь, не ровен час.

Катька загрызла ногти с двойным усердием.

- Ну, а руки-то чего в рот тащишь? Прям как дитя малое! Как погляжу, у тебя тут хлама с прошлого раза осталось - ничего не выбросила, так еще и приросло раз в десять больше.

Катька перестала грызть ногти и зачесалась.

Полицейский смотрел на неё не осуждающе, а с сочувствием, не так, как в прошлый раз, и от этого у Катьки в душе заныло. Прав он, ой, прав. И не выбросила ничегошеньки, и натащила… Но как же расстаться с барахлом? Оно такое, такое… дорогое! Единоличное! Душевное! Каждая штучка, даже самая измазанная, порванная, в пятнах, хоть что-то, да значит. И потом, выкинь она вот это или это, а назавтра, вдруг, да пригодится? И что тогда делать? Нельзя никак разбрасываться. Наживала, наживала, а тут возьми и выбрось?

- Ты бы Катерина не держалась за хлам, - участковый, смягчившись, словно и не командовал, не дурацкие советы раздавал, а убаюкивал. - Ну, Кать, ну признайся себе хоть раз в жизни, что это всё - мусор. Тут же ни одной ценной вещи нет. Тут вообще вещей нет. Ошметки какие-то.

Катька перевела взгляд на горы хлама и тяжко вздохнула. Мусор - то мусор, но другого ничего не нажила. И вряд ли наживёт. Хоть какая, а собственность. Чего ж это, среди голых стен что ли сидеть? Страшно, в пустоте-то…

- В общем, Катерина, ты как хочешь, а я с собой мешки принес. Буду сам убирать за тобой, помогать, раз ты не в состоянии. – Он наклонился и начал собирать прямо у её ног. Катька молча пялилась на него и обиженно жевала губы.

Набралось мешков тридцать до верха. Катька стояла посреди почти пустой комнаты и всхлипывала. Так она и думала - ничегошеньки не осталось, кроме старого шкафа.

- Ну вот, видишь, комната у тебя какая большая. Огромная комната. И светлая. Ты уж и забыла, какое у тебя жильё прекрасное, сколько тут хлама валялось. И улица из окна теперь видна, смотри, какой вид. И солнце. Смотри как светит! Уже и забыла, пожалуй, какое оно теплое, да яркое. У тебя, вон, окно на восток выходит. Значит каждое утро можешь восход встречать, да радоваться.

Катька не ответила, лишь шмыгнула в ответ.

- Так, - потирая руки довольный участковый направился к шкафу. - А тут у нас что? Ну-ка, заглянем.

Катька напряглась. Сейчас случится не поправимое. И привлекут её к суду - не отвертишься. Она ведь копила весь этот хлам еще и для того, чтобы к шкафу со всем содержимым было не подобраться. Баррикадировала... Только так и можно было забыть о том, что внутри там, в зияющей черноте шкафа. Или хотя бы попробовать забыть...

Участковый открыл дверцу, и на него выпал скелет. Затем, цепляясь, другой, и еще целая вереница вывалилась, гремя костями и рассыпаясь на кусочки.

- Ага, ну так я и полагал, где же им еще быть, - участковый сухо прокомментировал случившееся и достал из кармана еще один мешок. Скелеты один за другим ложились в огромный пакет штабелями. Полицейский пару раз чихнул, один раз крякнул и еще раз нецензурно выругался. Вскоре он закончил.

- Ну ладно, Кать, вроде прочистили. Хоть на этот раз ты не сопротивлялась, не звала всяких отморозков на помощь. Видно и сама поняла, что это твой последний шанс?

Катька молчала. Она ожидала худшего. Боялась едкого стыда, боялась, что вина нахлынет и захлестнет, топя под черной водой, но стыдно не было. Может немного грустно из-за того, что пришлось тогда, много лет назад, пережить. А теперь… Все стало казаться другим отсюда, из нынешнего.

- Ну, пойду я, а ты проветри тут, а то хлама нет, а духота осталась. Тебе свежий воздух нужен. Жизненно необходим. И помни - вся жизнь у тебя впереди, сколько бы её не оставалось. Удачи! – И он, похлопав её по плечу, вышел из квартиры, вытаскивая за собой мешки один за другим.


…Катька стояла у раскрытого окна, вдыхая свежесть. Давно не было так легко. И все вроде было хорошо, но вдруг откуда-то из глубины души знакомое чувство едкой жалости к себе поднялось и кольнуло изо всех сил: прошло столько лет её, а не чьей-то чужой жизни! Столько лет, столько лет, а она, и только она, не позволила ему сделать это в прошлый раз, давным-давно, когда была еще молода. Сопротивлялась, как дура! Сколько времени потеряла! Какая же она…

Катька начала задыхаться. Те, кого она считала помощниками, хранителями и спасителями, были на самом деле злейшие враги. Сожаление было таким сильным, что у Катьки потемнело в глазах, а когда зрение вернулось к ней, она уголком глаза увидела на полу исписанную бумажку, потемневшую от времени, которая появилась, как из ниоткуда. Катька вздохнула, наклонилась, чтобы поднять, прочесть, и уже было положила в карман халата, как опомнилась и, смяв в комок, пошла выбрасывать мусор в ведро.