Если ты не скажешь эти три слова... 20

В оранжерее было темно и тихо. Как раз то, что мне сейчас требовалось. Я бросил плед и подушки на ближайший диван, прошел дальше и прижался лбом к холодному стеклу. Снаружи тихо падал снег, и крышу уже начало заметать. Завтра дворникам придется поработать. Вокруг дома выставят ограждение и станут сбрасывать снег, а потом расчистят дорожки. Но я этого уже не увижу, потому что буду далеко. Уеду на зимние каникулы домой, а после вернусь в общежитие. Там совсем другой вид из окна. Я вздохнул и посмотрел вверх. Звезды были такими яркими и такими близкими. Кажется, достаточно протянуть руку и схватишь любую. Но это всего лишь иллюзия. Они недоступны. И если получится приблизиться - обжигают. Исключений не бывает. Теперь и я убедился в этом на собственном опыте. И, в общем-то, легко отделался. Но урок, безусловно, полезный. Больше никаких контрактов, неразумных чувств и прочих глупостей.
Я подавил зевок, встряхнулся и направился к дивану. Пожалуй, надо последовать совету и постараться заснуть. А утром взглянуть на ситуацию по-новому. Но скорее всего поехать на вокзал, купить билет и как можно быстрее уехать. Я лег, укрылся с головой и мгновенно провалился в тяжелый беспокойный сон.
Мне приснилась Алла. Она сидела на кухне у Александра, очищала большие оранжевые мандарины от кожуры, разбирала на дольки и укладывала веером на блюдо. А Хельга и Марина стояли рядом и с жадностью их поедали. Александр тоже присутствовал. Он раскачивался на огромной люстре и говорил, что две девушки хорошо, а три намного лучше. Но жениться лучше на Сявочке. Это дешевле обойдется, и вообще из проституток получаются самые лучшие жены. Потом он спрыгнул вниз, оборотился Джоником, виляя хвостом, подбежал ко мне и лизнул в щеку. От неожиданности я вздрогнул и проснулся. Возле дивана на коленях стоял Паша и нежно гладил меня по лицу.

— Мне это не снится? Как ты здесь оказался? — ошеломленно спросил я.
— Неважно, главное, что я здесь.
Паша поднялся и присел на край дивана. Я вытащил руку из-под пледа и стиснул его ладонь. Он ответил на пожатие, и это придало мне смелости.
— Кто рассказал? Саша или Хельга?
Ну, вот кто их просил? Почему друзья всегда берут на себя слишком много? Почему им невозможно объяснить, что они оказывают медвежью услугу и делают только хуже?
— Нет, Марина, — просто ответил он.
Сказать, что я был удивлен - это не сказать ничего. Но в общем-то, причина такого поступка вполне понятна. Раз у нее не получилось выгнать меня, она решила действовать по-другому.
— А Саша знает, что ты здесь?
— Конечно, я не стал бы пробираться сюда тайком. Кстати, он очень не хотел меня пускать, но в конце концов сдался. Да, и кто бы смог меня остановить? Почему ты все время говоришь не о том, Стаська? Все это не имеет никакого значения.
Он потянул меня за руку, принуждая сесть рядом. Почувствовав тепло его тела, я судорожно сглотнул, сердце ухнуло вниз и тревожно, неровно забилось. Видно, что он настроен решительно, и деваться мне некуда. И он прав: оттягивать разговор больше нельзя. Хватит бегать. Уже добегался. И все же я боялся, ужасно боялся. Ну, почему я такой трус? Зачем прячу голову в песок?
— Боишься? — проницательно спросил Паша.
— Нет.
Я вздохнул и попытался отодвинуться, но он схватил меня за плечо и прижал к своему телу, жарко дыша в затылок.
— Стаська, не надо врать. — В его голосе звучала легкая усмешка. — Не бойся. Не надо бояться. Нам давно пора поговорить.
— О чем? — Неожиданно я взбесился. Хватит ходить вокруг да около. Поговорить - так поговорить. Сейчас я ему устрою. Поговорить ему вздумалось. — О том, что я вышел из туалета вместе с Олегом, а потом целовался с ним на глазах у всех? Да, сосался как распоследняя шлюха! И все видели, что я тебя опозорил. Скажи еще, что тебе не доложили! Давай!
Я с остервенением принялся вырываться из его хватки, но Паша лишь сильнее сжал меня в объятиях.
— Я не буду отрицать, что знаю.
— И кто тебе настучал?
— Это не имеет никакого значения. Один человек. Скажу только, что я не приказывал следить за тобой и сразу попросил его не заниматься этим, — спокойно ответил он.
— И что же он? Неужели послушался?
— До сегодняшнего вечера он не звонил.
— Просто невероятно. Значит, кто-то добровольно готов шпионить за мной, а ты играешь в благородство и отказываешься от ценной услуги? Несмотря на ветвистые рога, ты так и остался доверчивым? — зная, что эти слова причинят ему боль, язвительно поинтересовался я.
— Я доверяю тебе.
— Неужели? И до сих пор доверяешь?
Паша ничего не ответил. И молчание было красноречивей любых слов. Кажется, пора кончать комедию. Я попытался освободиться, но не получилось. Тогда я решил ударить его затылком в нос, но он ловко подставил ладонь и с легкостью удержал мою голову на расстоянии.
— Ты не имеешь права! Отпусти сейчас же!
— Хорошо. Только, пожалуйста, не психуй и не убегай. Мы еще не договорили, — попросил Паша и отпустил меня.
Я вскочил и нервно огляделся по сторонам. Возле кадки с пальмой стояла большая лейка. Сойдет. Я схватил ее и начал шедро поливать влажную землю. Ну, хоть какое-то занятие, а то я с ума сойду. Надеюсь, бедные деревца выдержат мою заботу и не захлебнутся от избытка воды.
— Похоже, ты сильно жалеешь, что отказался от слежки.
— Нет, не жалею, но мне совсем не понравилось то, что мне рассказали, — наблюдая за моими действиями, глухо сказал он.
— И ты ничего не хочешь у меня спросить?
— Нет, — твердо отказался Паша и прикурил. Огонек зажигалки высветил дрожащие пальцы и губы. — А вообще... Пожалуй, хочу. Ты любишь его?
— Что? Кого? — переходя к следующему деревцу, изумился я.
— Не притворяйся, что ничего не понял. Что у тебя с Олегом? Неужели ты не понимаешь, что нужен ему только для секса? Насколько серьезно ты увяз? Ты вообще в курсе, что у него практически всегда одноразовый секс с партнерами? — Он засыпал меня градом вопросов.
— Сколько заботы. Я вообще ему не нужен, как и он мне. Он добился своего, и Шульга теперь с ним, — хмыкнув, сообщил я.
— Тогда что произошло в ресторане? — хмуро спросил Паша.
— Самая обычная дурость. Мы с Олегом поругались, Сявочка приказал нам помириться и выпить на брудершафт. Ну, мы выпили... и немного увлеклись.
— Немного?!
— Да совсем слегка! Шульга тоже взбесился и чуть не пришиб меня. Ухо до сих побаливает, — пожаловался я.
— А в туалете что было?
— Вообще, ничего. Я пошел отлить и поймал их на горячем.
— Что? — Паша нервно затянулся сигаретой. — Что? Чем они там занимались?
— Ничего такого, всего лишь отсос. — Черт, кажется, я их подставил. — Они ничего не запачкали и вели себя очень тихо.
— Твою мать, час от часу не легче! Там точно больше никого не было?
— Нет! Они делали это в закрытой кабинке. Пожалуйста, не увольняй Шульгу! — ставя лейку на пол, попросил я. — Они больше так не будут. Честно-честно!
— Сколько можно, а? Ты всегда за кого-то просишь, всегда озабочен чьей-то судьбой. А что насчет меня? Ты хоть когда-нибудь думаешь обо мне? Или тебе наплевать на мои чувства?! — крикнул он и бросил окурок на пол.
О каких чувствах он говорит? Неужели он что-то чувствует по отношению ко мне? Я машинально подобрал окурок и бросил в лейку. Раздалось тихое шипение. Для полного апокалипсиса не хватало только поджечь чужую собственность. Так, надо держать себя в руках. Скорее всего он имеет в виду, что я унизил его своим поведением. Ну так, я тоже живой человек. Почему ему можно с Деминым, а мне надо вести себя безупречно? В конце концов, я свободный человек!
— Можешь не утруждать себя, я помню условия нашего договора и уйду сам. И попробуй только не отдать мне Шефа! Это моя собака!
— Куда ты собрался? Какого... — Внезапно Паша оказался рядом и грубо встряхнул меня. — Ты хочешь уйти? Я надоел тебе или ты встретил кого-то другого?
— Нет, — растерянно пролепетал я.
О чем он говорит? Неужели он... Нет, не может быть. Не могу поверить.
— Тогда почему ты хочешь уйти?
— Но я же целовался с другим. Я все понимаю, правда. И по условиям нашего договора... — начал объяснять я.
— На хрен! — перебил он и взял мое лицо в ладони. — Забудь, ничего не было. Совсем ничего. Давай начнем все сначала, как будто мы только что встретились. Все будет по-настоящему. Ты хочешь остаться со мной?
— Да! — не раздумывая, выпалил я и поцеловал его.
Паша ответил и перехватил инициативу, грубо атаковав мои губы. Я рванул ворот его рубашки, и пуговицы с легким стуком посыпались на пол. Он терзал мой рот, пока мои руки блуждали по его телу: сжимали соски, гладили и пощипывали горячую гладкую кожу. Пусть эта ночь никогда не заканчивается! Ну, что ей стоит длиться и длиться?
— Но больше никаких публичных поцелуев с другими! — с неохотой прерывая поцелуй, потребовал он.
— Это я могу обещать. — Я положил голову ему на плечо. — А что насчет тебя?
— То есть?
— Давай поговорим о том, как на вечеринке ты отошел по делам, а на самом деле трахался с Деминым в служебном туалете?
— О... и что ты видел?
— Я не только видел, но и слышал.
— Значит, ты не все слышал. Иначе не задавал бы вопросов. Пойдем-ка.
Он поцеловал меня в шею и повел к дивану. Мы сели, и я устроил голову на его коленях. Высоко в небе мерцали звезды. Все-таки стеклянная крыша - это великолепная задумка. А тому, кто придумал звезды, надо обязательно выдать нобелевскую премию. Три года ужасных сомнений не были напрасными. Как же мне хорошо. Невероятно, но кажется Паша на самом деле хочет быть со мной.
— Я послал его к черту и ушел, — глядя мне в глаза, сказал Паша. — Вернулся обратно и увидел, что ты просто исчез. Мы искали тебя, я звонил весь вечер, но ты не отвечал. Кстати, мадам Софи переволновалась, и тебе придется извиняться за свое некрасивое поведение.
— Так ты хочешь сказать...
— Ничего не было с Деминым и не могло быть, потому что я давно люблю другого человека и хочу заниматься любовью только с ним.
— Я его знаю?
— Ты его очень хорошо знаешь. Он студент, у него есть собака и несносный характер.
— Вот, значит, как.
Я попытался сохранять серьезное выражение лица, но улыбка предательски прорвалась на лицо. Мне еще никогда не говорили таких слов. Никому и никогда не говорили таких самых прекрасных на свете слов. И сейчас я самый счастливый человек, даже если завтра выяснится, что это сон или пьяный бред.
— А еще у него чудесная улыбка, и я собираюсь встретить новогодние праздники вместе с ним в Италии, — прямо мне в губы выдохнул Паша.
— И с Шефом, — потребовал я.
— Куда же без него.
И тогда я схватил Пашу за шею, приподнялся, и мы снова начали целоваться.

Внезапно оранжерею залил яркий свет. Я прикрыл глаза рукой, а Паша недовольно скрипнул зубами.
— Эй, есть кто живой? Вы тут не поубивали друг друга? — бодро крикнул Александр. — Я принес коньяк, чтобы промыть боевые раны, и бинты, то есть закуску. И, самое главное, привел прекрасных сестер милосердия.
— Саша, у тебя настоящий талант появляться не вовремя, — недовольно сказал Паша.
— Спасибо!
К нам резво подбежал Джоник, азартно лая, обежал вокруг дивана и пристроился возле лейки с недвусмысленными намерениями.
— Пшел вон, — возмутился Паша и угрожающе топнул ногой.
Джоник злобно зарычал и оскалился.
— Если нагадишь, скормлю тебя своей собаке, — пообещал Паша.
— Нет, вы, конечно, уважаемый бизнесмен, но угрожать маленькому слабому существу - это низко! — Непонятно откуда вынырнула Марина, смерила его уничтожающим взглядом из-под густо накрашенных ресниц и схватила Джоника на руки. — Пойдем отсюда, мой маленький. Здесь плохие люди занимаются всякими гадостями и желают тебе зла, мой котеночек, — проворковала она, эффектно развернулась и скрылась в зарослях.
— А вот вы где, — весело сказал Александр и, отхлебнув коньяк из бутылки, продолжил. — И опять они делают это. Хельга, ты только посмотри: какие позы, какие выражения лиц, сколько первобытной страсти! А Калиновский практически раздет. Между прочим, голый торс и соски могут привести к краху карьеры. Но он ни о чем не думает, потому что сильное, непреодолимое чувство захватило его целиком, лишило остатков разума и низвергло в пучины страсти!
— Ну ты и нажрался. В общем, так. Оставь коньяк, бинты, выключи свет и не беспокой нас до обеда, — со стальными нотками в голосе приказал Паша.
Хельга подкатила к дивану столик, подмигнула нам и увела Александра за собой.
— Нет, я хочу остаться! Я желаю декламировать стихи о любви! — под аккомпанемент заливистого лая громко возмущался он.
— Цирк, — пробормотал Паша, дождался, когда погаснет свет и притянул меня к себе.
— Я, наверное, за всю жизнь столько не целовался, — подставляя губы, признался я.
— Это мы только начали, Стаська. Все еще начинается. — Тихо рассмеялся он. — Закрой глаза.
И, закрыв глаза, я увидел яркие звезды. Очень близко.

Конец