Почему

Сережа стоял ужасно довольный собой в кабинете Москалева Ивана Дмитриевича. Еще бы, его, студента последнего курса института, пригласил к себе в кабинет сам Первый секретарь N-ского обкома ВЛКСМ. С Главным комсомольцем Сережа Громов познакомился на вечеринке по поводу дня рождения однокурсницы – очень правильной, с точки зрения наличия высокопоставленных, у всех на слуху в городе, родителей. Сережа долго не мог попасть в туалет, дверь была постоянно заперта, но ему очень было необходимо, поэтому он не отходил ни на минуту, ожидая выхода засидевшегося визитера. Когда наконец щелкнул замок, из туалета выплыли две фигуры, заливаясь смехом – сама именинница, изрядно выпившая за свое здоровье, и Иван Дмитриевич собственной персоной, раскрасневшийся и с расстегнутым ремнем на брюках. Сережа, перепугавшись от сложившейся ситуации, коротко кивнул и с видом неприступной крепости шагнул в приватную комнату. Когда он вышел, Москалев стоял на кухне, расположенной по соседству с туалетом, и с удовольствием затягивался сигаретой. Он поманил перепуганного Сережу пухлым указательным пальцем и прошептал на ухо, что тот должен быть хорошим мальчиком. «Иначе и быть не может!» - отрапортовал Сергей и направился в большую комнату, где гости приступили к медленным и не очень приличным танцам. Через месяц Сережу назначили старостой группы, еще через два – старостой курса. Однокурсники только и успевали удивляться стремительной карьере хоть и отличника, но ранее особо не отличающегося рвением к руководящим и ответственным постам Сергея. Однако, Сережа понимал, откуда ветер дует. И вот он стоял в кабинете того, благодаря которому его комсомольская карьера начала выстраиваться красивой схемой.

Иван Дмитриевич смотрел на Сережу свысока, но доброжелательно. «Ну что, всем доволен? – он жестом пригласил Сережу присесть. – Вижу, что доволен. Вот и жена моя очень довольна, что у меня появился такой перспективный протеже. – Он многозначительно посмотрел на Сергея и улыбнулся. – Я вот о чем хочу потолковать. Тебе ведь последний курс остался доучиваться. Потом диплом, распределение, все дела. Ну, с твоим образованием, наверное, должность помощника инженера на добыче обеспечена, но вот сидеть ты на этой должности будешь до пенсии. А у меня, сам понимаешь, связи,  возможности, опять же, Москва не за горами – да-да, большие начальники (он поднял указательный палец-сосиску  наверх) обещали… В общем, давай решай – ты со мной или сам». «Конечно, я с Вами. Иначе и быть не может! - у Сергея даже в горле пересохло от волнения. – Готов выполнять любые поручения!». Он произнес это с такой неподдельной готовностью и рвением, что Иван Дмитриевич усмехнулся: «Вот я почему про жену-то толкую. Есть у тебя дружок один – Митя Санаев, так вот его папаша метит на главное место на N-cком месторождении. И у него есть все шансы – еще бы, заслуженный шахтер в сотом поколении (Москалев засмеялся, обнажив не очень хорошие, серого оттенка зубы). Но мы можем этого не допустить – понимаешь, почему? Потому что нам там нужны свои  люди. Жена Санаева в ЦУМе заведует отделом женской одежды. А моей Нинке позарез нужны джинсы Made in India, темно-синие, на Мадам Сижу хорошо сидящие (он опять засмеялся в голос собственной шутке). Так вот, надо жену Синаева развести на то, чтобы она эти джинсы достала и тебе передала. А мы быстренько ее спекулятивные делишки на чистую воду выведем  и одним выстрелом двух зайцев убьем – и врага народа-спекулянтшу (а то, что она такая, не сомневайся, ой, не сомневайся, друг мой) народной огласке предадим, и Санаеву внесем коррективы в биографию – какой такой руководитель с женой-уголовницей?». Москалев многозначительно уставился на Сережу. У Громова затряслись руки – на дворе стояли 50-е, за такую вот штуку могли засадить лет на двадцать. Митя был его другом начиная с первого класса, в принципе, благодаря ему, Сергей и определился с выбором института, и поступил в него – Митя подсказал в решающий момент на вступительных. И тетю Любу Сергей помнил еще молодой женщиной, готовившей очень вкусный борщ с помпушками и носившей превосходно скроенные платья. Да, шептались, конечно, соседки-сплетницы, что платья эти Люба на рабочем месте достает, но Сергея эти разговоры никогда особенно не волновали. А тут, получается, Москалев придумал ситуацию, в которой Сережа собственными руками упечет за решетку тетю Любу, опозорит навеки ее доброе имя и предаст своего лучшего друга. С другой стороны, Сергей отлично понимал, что в данной ситуации надо выбирать между собственным счастьем  и счастьем семьи Санаевых. «Сомневаешься в чем?» - Москалев прищурился и закурил. Сережа вздохнул полной грудью и произнес: «Что Вы, Иван Дмитриевич! С Вами – хоть на край света!»

Для Громова дело прошло без сучка, без задоринки. Тетя Люба без тени  сомнения согласилась помочь Сереже в приобретении заветных джинсов, при передаче которых ее и приняли сотрудники ОБХСС. Для Москалева все сложилось как нельзя лучше – ему не пришлось содействовать созданию и продвижению облика Геннадия Санаева как супруга жены – преступницы. Геннадий не смог пережить такого позора и утопился. Митя фактически остался сиротой с несмываемым репутационным пятном на всей будущей карьере. Единственное, что он смог сделать – это смачно плюнуть лучшему другу в лицо и прошептать не разобранные, ввиду шума в институтском коридоре, опущенным Сергеем проклятья. Вскоре на перспективное место Санаева пришел молодой и амбициозный Петр Дмитриевич Москалев, старший брат Ивана…

Громов же стал одним из самых перспективных женихов N-ска: его карьера продвигалась немыслимыми темпами – к тридцати годам он был главным инженером месторождения, красивым, спортивным и не боящимся никаких сложностей в жизни. Он женился на красивой Миле Борисовой – парикмахерше, к которой долгое время ходил стричься – благо, не приходилось зависеть от удачного брака – у него уже был мощный покровитель. С Милой же он и поехал в Москву, когда в 70-е годы Москалева направили в Москву, заместителем руководителя Федерального ведомства по недропользованию. Иван Дмитриевич Громова ценил и уважал, поэтому на должность Главы Департамента планирования и контроля НИОКР он не мог бы предложить лучшего кандидата. Еще через пять лет Москалев возглавил Ведомство, а Громов стал его замом. Он курировал разработку на крупнейших месторождениях страны, был рукопожатным во всех слоях общества, имел множество друзей, приятелей и любовниц, но оставался верным  своему наставнику Ивану Дмитриевичу. Своей супруге Людмиле он никогда, несмотря на огромное количество женщин в своей постели, не смог бы предложить покинуть официальный пост супруги – не простил бы ни Москалев, ни супруга, ни дочь Катя, ни партия. Милу, превратившуюся из провинциальной парикмахерши в светскую львицу, ситуация полностью устраивала.

Катя выросла избалованной, не знающей никаких лишений и ограничений, девушкой. Она появилась на свет, когда Сергею Михайловичу было тридцать с небольшим, семья жила в достатке. Когда переехали в Москву, Катя пошла в школу. Точнее, поехала: Катю с мамой везде сопровождал водитель. Несмотря на подчеркивание всем и вся, что она коренная москвичка, Катя не знала ни одной станции метро – ей просто не приходилось пользоваться этим видом транспорта. Она не могла сопоставить, что стоит дороже: золотые сережки или килограмм помидоров – все хозяйство лежало на плечах домработницы, тети Нюры. Училась Катя в одной из лучших московских школ на Кутузовском проспекте, правда, училась не особо хорошо – все больше тройки. Да учеба ее особенно и не волновала – мама с детства внушала, очевидно, основываясь на собственном примере, что главное в жизни – это хорошо выйти замуж. Папа поспособствовал поступлению Кати в один из лучших экономических ВУЗов страны, однако, уже на втором курсе Катя заявила, что беременна, от кого, не знает, поскольку бурная студенческая жизнь давала множество вариантов для выбора. Мила разохалась, раскудахталась, и на семейном совете было принято решение о том, что Катя непременно будет рожать – девушка, вся в эмоциях, большей частью спровоцированных гормональной составляющей, покаялась, что уже два раза в своей постшкольной жизни сходила к гинекологу в поликлинике на Сивцев Вражек по вопросу прерывания беременности, однако, в этот раз ситуация сложнее – она не может рассчитать срок, но кажется, что это должно быть после новогодней вечеринки, то есть сейчас примерно четыре месяца. Мила раскрыла и без того огромные голубые глаза и громовым голосом рявкнула «Рожать!». Сергей Михайлович молча кивнул и прикрыл глаза.

Так, в ноябре месяце родился, спутанный расчетами мамы и определенный по только им известным признакам датой врачами, Антоша. В графе «отец» стоял прочерк, но отчество он получил с путевкой в жизнь – Сергеевич Громов.
Большинство граждан СССР ситуация со сменой власти и распадом государства убила, однако, для Громова она стала новой ступенью в карьере, да что в карьере, во всей жизни. Перестройка совпала с инсультом у Москалева, вызванным чрезмерным потреблением спиртного и сигарет. В результате Громов, оказавшийся у руля махины, управляющей основным ресурсом страны, да еще и неплохо разбирающийся, в отличие от Москалева, в вопросах изнутри, сплотившись с нужными людьми, доставшимися в наследство еще со времен комсомольского прошлого, стал мажоритарным акционером частной ресурсодобывающей компании и параллельно – ее руководителем. Он подминал под себя мелких конкурентов, не щадил врагов и щедро платил своим лоббистам.
Катя медленно плавала в литрах элитных, только начавших привозиться «из-за бугра» вин, не гнушаясь, однако, и более крепких напитков. Открывались салоны красоты, бутики модной одежды, и все это было так доступно и так манило своим избытком… Кавалеры менялись, как картинки в калейдоскопе, но Кате было неважно, кто сейчас рядом с ней – главное, что она не одна. Кавалеры нещадно эксплуатировали ее денежные средства, выделяемые отцом сначала в виде наличности и чеков, потом, с развитием системы электронного оборота денег – в виде депозита. Кате было все равно, главное – все подруги видели, что она «при мужике».

Антоша, на удивление, рос хорошим и покладистым мальчиком – чуть полноватый смешной очкарик пленил учителей своей детской непосредственностью в сочетании с явным талантом к точным наукам. В школе он постоянно брал призовые места в олимпиадах, был любимым учеником и центром внимания учащихся – превосходное чувство юмора не оставляло равнодушными ни мальчишек, ни девчонок. В результате круглый отличник, золотой медалист, Антон Громов поступил на престижный экономический факультет МГУ. Сергей Михайлович Громов, только что шикарно отметивший 65-летие в самом дорогом московском ресторане, с трехстами приглашенными и двадцатью звездами российской эстрады в качестве выступающих, с блаженной улыбкой растянулся в кресле-качалке у камина своего загородного особняка на Подушкинском шоссе. Жизнь удалась, он схватил Бога за бороду, у него было все: огромный капитал, солиднейшие люди в друзьях, крупнейшая компания, самые красивые женщины в постели, верная Мила, отосланная в Крым в огромнейшую усадьбу, и замечательный внук – опора и надежда, наследник и смысл жизни – Антоша.

Антон всегда знал себе цену : он отлично понимал, что не красавец, но при этом четко осознавал, что нравится девочкам благодаря отличному чувству юмора и быстрому реагированию на любой возникающий вопрос - будь то задача по математике либо бытовая ситуация. Казалось, все указывало на то, что Антон – будущий талантливый руководитель и прирожденный управленец. Конкурентоспособность Антона как потенциального жениха возрастала в тысячи раз благодаря осведомленности всех окружающих фактом происхождения Громова-младшего и наличием атрибутики, соответствующей наследнику великолепной империи: огромной квартиры в историческом центре Москвы, Bentley, подаренному в честь совершеннолетия боготворящим его дедом, дорогих и великолепно сидящих на немного несуразной фигуре юноши костюмов, роскошных хронографов и уверенности в оплате огромных счетов за вечеринки, утопаемые в Crystal и горах черной икры, разложенных в ложбинках огромных силиконовых прелестей моделей ведущих модельных агентств.

Видимо, от излишества всего и вся выбор Антона, надежды величайшего российского олигарха, пал не на самую красивую и талантливую, а на самого настойчивого и экстраординарного. Антоша полюбил всеми уголками души и частями тела Мирослава. Мирослав работал младшим специалистом в отделе маркетинга в компании деда и параллельно подрабатывал в одном из ведущих модельных агентств. С Антошей он познакомился на корпоративе: совместное распитие спиртных напитков, позже перешедшее в раскуривание марихуаны у него на квартире – это была съемная «двушка» в районе Теплого Стана – закончилось недвусмысленными объятиями и сплетением тел, что в дальнейшем привело к длительным и страстным отношениям. Антон был донором, Мирослав – реципиентом, а точнее, паразитом, присосавшимся жадным слюнявым ртом к кредитке, щедро отписанной богатым дедом Антоши.
Отношения заходили все дальше и дальше, ребята постоянно ездили отдыхать на дорогие курорты, Антон тратил огромные суммы на обновление гардероба Мирослава, они посещали самые дорогие столичные заведения и были завсегдатаями на модных вечеринках.

Однажды Мирослав предложил Антону проехаться до одного его знакомого, который приобрел дом с огромным участком в Тверской области, на Селигере. Отмечали приобретение этого самого дома, было много народа, много пили, под конец вечеринки новоиспеченный хозяин открыл «блестяшку» - упаковку из тонкой фольги, начиненную кокаином…

Следователь, приехавший в шикарную квартиру Екатерины Громовой на Тверской, нудно и муторно объяснял опухшей и плохо соображающей с похмелья Кате, облаченной в грязный, некогда дорогой шелковый халат, и объятия лица кавказской национальности с бутылкой пива в дрожащих руках, что труп ее сына был найден водолазами недалеко от Твери сегодня утром…Сергей Михайлович, узнавший об ужасном событии, был доставлен с сердечным приступом в лучшую клинику Подмосковья…
Следствие шло очень долго, в конце концов, удалось выяснить, что Мирослав Миркин, мальчик по вызову из дорого модельного агентства, задолжал карточному шулеру двадцать тысяч долларов. Не имея возможности их отдать, он обратился с просьбой к своему сожителю – Громову Антону Сергеевичу. Тот отказал, в результате Миркин подговорил своего кредитора позвать их вместе в гости и, подпоив и накачав психотропными средствами, заставить подписать документы на распоряжение находящимся в собственности Громова автомобиля. Так Антоша, потенциально владеющий миллиардами, оказался жертвой преступления стоимостью в сотни раз ниже его возможностей…

Миркина посадили на самый возможно долгий срок…
Катя Громова окончательно спилась, она до конца жизни проклинала всех потенциально виновных в смерти сына – начиная от Мирослава и заканчивая собственным отцом…

Сергей Михайлович Громов, убитый и раздавленный, растянулся в кресле-качалке у камина своего загородного особняка на Подушкинском шоссе. У него было все: огромный капитал, солиднейшие люди в друзьях, крупнейшая компания, самые красивые женщины в постели, верная Мила, приехавшая в свете последних ужасных событий из резиденции в Крыму…  Исчезли опора и смысл жизни… И только вода, похоронившая в своих глубинах сначала Санаева-старшего, а потом и его Антошу, хранила ответ на вопрос «Почему»…