Мадам Каталина

Вместо того чтобы дописывать задание по теоретической астронавигации, я смотрел в окно.

 Сквозь покрытые каплями дождя панорамные стекла навигацкой школы далёкие зеленые огни Гжельского космодрома было видно немного расплывчато.

 С расстояния в три морские мили серый корпус линейного линкора заходящего на посадку не так уж и величественен.
 Словно детское ведёрко с тремя серыми  кубиками поставленные на край. Три орудия и запас хода в двести световых лет.
Если бы я стоял рядом с ним, то казался бы меньше муравья. А если  запрокинув голову можно увидеть как на высоте ста метров светится синим  эмблема союза городов и бортовой номер с буквенным обозначением — UR-15/3- ИЗУМРУД. Уральская конфедерация.
 Пятнадцатый по счету и третий оставшийся в строю. Год постройки 2118. А в целом ужасная рухлядь.
Но что то словно тренькнуло в душе-он ведь пропал двести лет назад. Это уже интересно. Корабли терялись в бескрайних просторах звёздного океана. Так бывает. Но почти все исчезали бесследно.

Спустя мгновение вздрогнул кампус школьного городка. Приземляются военные транспортники  почти бесшумно, только с их тысячетонным весом в момент выключения маршевых происходит такой медный звук, похожий на гулкий удар колокола. Бомм!

Я столкнул писчие принадлежности  и они упали куда то за парту. Пока лазил, шарил в темноте, однокурсники разошлись.

На линейник II класса никто внимания особо не обратил. Дежурная информация для вкрученного в мозги шурупа.

Прилетел и пусть. Шесть раз в сутки взлетает и садится какой ни будь почтовый или грузовой. Я привык.  Мы все привыкли.Военный порт. А пассажирские здесь останавливаются крайне и крайне редко. 

Надо потом взглянуть на расписание. Со дня на день должен зайти военный монитор немецкой конфедерации Отто Бисмарк. Тогда будет на что посмотреть. Воевать ему особо не с кем, но грозен как боевой черт. Хотя и он выглядит как старая калоша. Суммарный залп всех орудий способен разнести в пыль средних размеров планету. Но, повторяю, воевать пока ему не с кем и незачем.

Я сел на свое место и в раскрытой тетради дописал строчку: дворянского сословия Петр Урусов ученик навигацкой школы будущий штурман сиречь науки математические постигающий сего года 2620-го октября месяца и 21-го дня.

Теперь следовало сдать тетрадь и двигать домой в общагу.
Но с другой стороны, не останься я вдвоем с учительницей по астронавигации -  мадам Каталиной, я бы ни за что не подошел и не обнял ее за плечи.

 Ну, во-первых, ведь в классе было почти темно из-за приглушенных плафонов, (недавно мы изучали формулу Неймана-Бурлеску и пять наилучших способов вывода на внешнюю орбиту двойной системы звездного крейсера) а  во вторых, я, быть может и ушел вместе со всеми, если бы не замешкался дописывая в тетради мои каракули...
ну и что же, тетрадь, это по сути анахронизм, писать сейчас не принято, а мне это просто нравилось.
  Развернутая голограмма с плазменной памятью это конечно же здорово, но учительница Каталина тоже пишет в тетрадке.  Ей, конечно же это вполне идет, согласно опыта, знаниям, возраста наконец... да, с возрастом в шестьсот лет станешь консерватором...
Хоть внешне она и  выглядит как как. Ну, быть может чуть старше моих подружек. Только и всего. Мне, к примеру всего пятнадцать и пару лет не мешало бы так, для солидности. Но не больше.
 Итак такой расклад: мне пятнадцать ей шестьсот. Сплошная романтика и всё такое. Разве что не хватает букета ярких цветов. Но кто сейчас дарит цветы?
  И все-таки я подошел в ней сзади и обнял за плечи.
Почему я так поступил? Быть может потому, что она казалась слишком одинокой и на фоне огромной во все окно неимоверно сложной голограммы звездной лоции.
Дальние берега все еще были до сих пор не открыты, архипелаги и звездные острова манили любого, кто так или иначе связан с астронавтикой. А таких, поверьте на так уж много. По статистике лишь каждый стотысячный готов переселиться хотя бы на время на вновь открытые базы. Один из десяти тысяч мечтает отправиться покорять неизведанные вершины дальних систем. Десятку из них это реально удается. Слишком сложный отбор по разным критериям. Сложны знания, требуется опыт и хотя бы (для начала. Для самого начала) полетные часы вдоль нашего архипелага. - Смотри, - сказала она, так и не сделав попытку отстраниться,  - ось судового хода к шестой звездной системе здесь крайне близка кромке, а там есть сингулярные перекаты.
Я толком не знал, что это такое, но при попадании в супротив-векторную стремнину, возможно всякое. Хорошо, если лоцман хладнокровно и быстро выведет звездный фрегат, барк или бриг на тихий фарватер, а если замешкается, то пиши пропало. Корабль может разломить на части, оторвать здоровый кусок и забросить куда Икар телят не гонял.
Она звонко расмеялась.
Видимо, я произнес вслух, но что ее насмешило я не понял.
- Игра слов, сказала она, - впрочем, ты не знаешь. Ты еще младенец.
А я и не обиделся. Подумаешь. Мадам Каталина, конечно же авторитет, ее научные труды не оставляют ни какого сомнения в ее знаниях астронавигации, а про практический опыт я могу лишь догадываться. Так уж принято, что расспрашивать учителя о его жизни не принято, а сами они не спешат поделиться тайной. Такие порядки в школе. Их надо придерживаться. Учитель есть учитель. Он не такой как все. Безусловный авторитет в данном предмете, имя и фамилия у них вымышленные, так что выяснить кто и с какой звездной системы прибыл прибыл не представляется никакой возможности. Конечно, болтали всякое. Что Ларс Крогиус не всегда был преподавателем высшей математики, а один из первых звездных капитанов; Что Галина Ржевская лингвист и нейропсихолог и вдобавок парамедик в команде Ларса; Или про то откуда столь обширны знания нашей Каталины Де Валенсия в сложнейшей путанице разноцветных линий похожих на линии левой руки? Все эти завороты и отмели, заводи и спиральные рукава галактик. Теперь представьте все это в трех измерениях. Четырех, пяти, или в виде геометрических формул. Там сломает ногу сам дьявол. И это верное утверждение.

Откуда вообще выясняются такие подробности? Думаю, что девчонки с нашего курса такие проныры, что давно вынесли мозг главному плазмокомпьютеру загружая в него разные фотки преподавателей с целью сличения внешности. Впрочем, на сегодняшний год облик меняется на раз два три. Глаза, волосы, цвет кожи и разрез глаз, вес, рост и так далее. Поэтому я и не стал рисовать вам внешность Каталины. Она выглядит по моему так как она выглядит. Хороша и вполне состоявшаяся личность. Испанская внешность, рост чуть выше среднего, ходит на высоких шпильках, чуть коверкает русскую речь, быстрая, но грациозная.
Глаза ее. Как звезды. А губы алые как шелк. Вот так. И никак иначе.

Каталина глянула на меня с укором и немного с некоторым интересом. Ко мне? Смеюсь про себя. Я же щенок. Ей шестьсот, мне шестнадцать. Почти. Такая бездна времени. Ну и что, - приободрил я себя, - выглядит она ровно на семнадцать. Так что мы с ней пожалуй ровесники. И на вид она вовсе не святая богородица. И это в общем то неплохо, но... по факту учителя остаются учителями. Они могут балагурить на уроках с курсантами или курсистками, но незримая грань все же присутствует это как хрустальная крышка гроба спящей красавицы. Крышка в любых отношениях кроме учебы.
Но сейчас прозрачная стена вроде бы поддалась. Или мне так кажется?
- Ученик навигацкой школы Петр, - довольно вычурно сказала мадам Каталина, - у меня сегодня кажется кружится голова. Не могли бы вы подать мне стакан воды? Только прошу не из синтезатора, не люблю, знаете-ли...
Про себя я чертыхнулся и свернул на полдороги к рукомойнику в углу. Ну как же, мог бы сразу догадаться. У нас совместная любовь к  ар-ха-измам.
Тетрадки, устаревшие летательные аппараты с довольно медленными синтемышцами и  синеватой глюкозой вместо топлива.
Там, набравшись храбрости я спросил:
- Мадам Каталина, - сказал я, - что вы знаете о учителе истории Ларсе Крогиусе. Правда ли он был звездным капитаном?
Кажется я переступил черту. Прошлое наших учителей вроде не табу, в конце концов на выпускном балу мы узнаем кто есть кто, а это примерно через месяц.
Но все же.               
- Боже мой, - послышалось в ответ. Мне было не видно выражение лица учительницы,
мне кажется, что она улыбалась. - это, конечно же не секрет для меня, но почему ты решил,    что Крогиус бывший капитан корабля и что я могу про него что либо знать??
- Слышал, - лаконично ответил я. - К тому же такие обширные знания по истории дальних баз можно конечно же прочесть в информатории, но мне кажется...
- А мне кажется, что все это не больше как вымыслы.
Я не стал спорить. Не хочет говорить и не надо.
Стакан с водой в моей руке заледенел. Рука чувствовала холод, а сердце стучало с удвоенной силой. Прямо огонь и лед. Пламенел восток на исходе дня.
- Точно никому не скажешь? - Подмигнув сказала мадам Каталина. Совсем как девчонка. Я помотал головой. Я могила. Честное слово. Вы же знаете.
- Знаю. Но все же внутренние законы школы нужно соблюсти. Думаю, что стоит прогуляться. Заодно проводишь меня. 
Ее глаза сверкнули когда она выключила экран голограмму окна. На фоне далекого линейника она стояла в профиль, как на чеканной серебряной монете.
- Двенадцать Апостолов, - сказала она. - Пойдем глянем? Пришел чуть раньше срока. Порт приписки звездная система Кассиопеи желтый карлик 12 С. Навскидку, сколько потребуется времени для этого периода года?
- Неделя, - немного задумавшись ответил я, плюс минус два дня на возможные силовые бури в районе Шедар. Магнитное поле там амплитудой амплитудой...
12 в 32 степени, - подсказала учительница Каталина. Впрочем, с неделей ты почти не ошибся. В стандарте почти четырнадцать дней полетного времени на средней тяге либо, как ты сказал неделя но на пределе реактора и солнечного ветра. 
- Винджаммер, - сказал я, - выжиматель ветра, довольно старая модель, однако скоростная, снята с производства два века назад, в строю осталось три... Нет, четыре, кажется.  Три находятся примерно в одном квадрате на линии Эридан - Земля.  А вот четвёртый...

- Насчёт четвёртого ничего не известно, - сказала мадам Каталина, он шлёт сигналы, но...
Я знал, что бывают такие ситуации, когда определить точное местонахождение корабля не представляется возможным. 2 в 256 степени частиц вселенной слишком велики для обычного понимания
Мы повернулись чтобы выйти из класса. Плафоны вспыхнули на всю мощь оранжевым светом.  Я украдкой взглянул на мадам Каталину. Она странно улыбалась. Словно вспоминая давно забытое.
Стеклянные створки сомкнулись за нами. По краям их белая световая панель. Лифт стремительно  уносил нас вбок, а потом вниз мимо таких же точно дверей классных комнат здания. Мы вышли на улицу.
Было почти темно. По осеннему зябко. Я поежился. Пожалел, что не взял куртку штурманку   с собой. Мог бы галантно накинуть учительнице, хмм, на хрупкие плечи?



фрагмент


Лежать в амортизационном кресле было тепло и спокойно. Слегка вибрирующий белый пластик был мягким на ощупь и нежным. Полупрозрачная сфера панорамного стекла во всю стену показывала берег океанских просторов. Небо да и вся вода бесконечно глубокой лазури и синевы, а песок белый с разбросанными раковинами забывчивых моллюсков.
Поворачивать голову было лень. Тепло солнечных лучей грело и расслабляло мышцы. Да и мысли. Они текли непривычно неспешно и за всем происходившим со стороны командного мостика он наблюдал нехотя и без особого интереса.
Будь что будет - решил он. Вмешиваться он не станет. Даже будь он вдвое старше по званию (а это так и есть) и вдесятеро по возрасту. Хмм. Тут ничего не попишешь. Двести двадцать лет локального и двести полетного времени накладывают определенный шарм. Что есть обаяние и стыд за свои собственные поступки, о которых предпочитаешь не помнить. Более того - забыть. Да где там. Услужливая память здесь, с ним и
Похожая ситуация была однажды и тогда они чудом вывернулись. Но вернулись, черт возьми, однако же и растеряв часть груза... (страховка, впрочем)   

Одна глупость почти всегда тянет за собой другую и так может продолжать до бесконечности, если конечно же сотворивший ее не осознает это или ему не подскажут как надо правильно или тем паче не запретят. К примеру, старший по званию. 
Но А: старшего по званию в радиусе ста лет никого нет, а знающий сию ошибку делает вид, что справится самостоятельно. И Б: исходя из слишком большой самоуверенности нынешнего лейб капитана первого ранга его императорского величества Радищева А.В. подсказывать ему или бесполезно или может привести к еще более худшим последствиям.
Вода покачивалась в такт волнам и кресло, похоже стало слишком утлым суденышком, которое внезапно остановилось.
Сфера высветила синие протуберанцы нейтронной звезды. Сквозь черноту космоса светились зеленые и красные туманности и облачные скопления.
Массивный корпус Изумруда,  четвертого оставшегося в строю, потерянного всеми конфедерация и отмеченного как погибший за сим подтвержденным ими же статьям статусам за  последние пятьдесят лет  крейсера сверхдальней разведки медленно потряхивало