Дети шлюхи Мадлены

Александр Шабашкевич

             Дети шлюхи Мадлены
                (вестерн советского периода)
   
     Самолет из Нью-Йорка в Миннеаполис опаздывал почти на 2 часа. Нам ещё предстояло пересесть на борт до Дулута. По всему выходило, что в Миннеаполисе мы потеряемся. Решили идти в Дулут пешком. Всего-то пару сотен километров. (Шутка)
     Планы нарушили два Божиих одуванчика, старикан ловко прямо перед нами затормозил на электрокаре. Старушка излучала счастье каждого ими совместно прожитого дня. К сегодняшнему- добавлялась табличка с нашими именами. Это были волонтеры. Они бы нас до Дулута докатили на электротяге, будь на то наша воля.
   Рейс, который нас ждал в Дулуте, летел из дальних краев Америки. До конечной заветной точки оставалось полчаса. А там - бой-френды и герл-френды, радости семейного уикенда, до которого оставалось пару часов.
   Мы  вошли в самолет, понурив головы. Я подумал: все, что скажут мне обозленные ожиданием люди я все равно не пойму, а русского мата они не знают.
   Пассажиры самолета нас встретили овациями. Они празднично хлопали в ладоши, видимо, искренне радуясь тому, что весь коллектив в сборе и теперь - вперед к уикенду.
   Американцы - практичные люди. Какой смысл переживать о минувших часах ожидания, когда можно радоваться окончанию тягостной скуки.
   Да, эти капли звонко падали на дно ущелья. Между понятиями о жизни лежала пропасть.  Однако проза жизни маленького городка Дулут сильно сблизила края прорехи.
 Итак, нелегкая судьба журналиста забросила меня в осенний город Дулут, что в штате Миннесота, США. И было это в начале августа 1991 года.
 Если развернуть пеструю рекламную обертку чистых немногочисленных улиц, по российским меркам выйдет притихший послепраздничный Замухосранск. Именно, не загулявший, а такой похмельный.
   На улице вместо чела с бутылкой я увидел индейца с вороным пером в голове и  с мобильным телефоном в руке. Мобильник я видел впервые. Впрочем, индейца тоже.  Он шел по улице и громко беседовал, возможно, с  Чингачгуком.
   Сейчас бы меньше удивили марсиане на Арбате, а тогда, в 1991 году, этот мобильник отозвался в моем воображении последней каплей, звонко упавшей на дно глубокого ущелья между двумя цивилизациями.
   Воображение, конечно, было воспалено. Я впервые оказался за границей Союза и сразу в США.
- Сань, возьми интервью у кого-нибудь, что ли,- Витя - наш переводчик, распределял наряды  с энергией армейского сержанта.- Профессор поедет в университет.
   Профессором, так незатейливо мы называли Андрея Георгиевича М. Он действительно ученый, доктор наук, теперь академик Российской АН. Еще одно звание, которого не лишится никогда - сын ближайшего соратника Сталина. Это обстоятельство позже сыграет свою роль в моём вестерне.
   Легко сказать, возьми интервью. Уклад жизни чужой страны был знаком по книгам Фенимора Купера. Подозревал, что с тех пор кое-что изменилось. Хорошо бы побеседовать с индейцем, что болтал по мобильнику, о трудовых буднях резервации.
- Буду встречаться с мэром города,- инстинкт советского газетчика потянул меня к начальству.
   Через несколько минут мы с Виктором были в офисе мэра.
Нас встретил человек очень маленького роста в костюме из блестящей ткани, будто только после концерта лилипутов.
   Перебираю в памяти начальственные встречи, которые случались в жизни. Все больше вспоминаются невысокие люди в странных нарядах или в кепках на лысую голову. Ну, точно, власть принадлежит мелкорослым.  Комплексы рождают амбиции.  Мэр Дулута был к тому же итальянцем.
    Когда мне надоели мирные вопросы о канализации в городе, я рубанул с плеча:
- Скажите, а взятки Вы берете?- Я поперхнулся от собственной наглости, но виду не подал. Витя заерзал на стуле, пробурчал под нос: «ну, это хамство».  И нехотя перевел мой вопрос слово в слово.
   Итальянец вдруг затосковал. Чуть побледнел, но улыбку не спрятал. Взглянул в окно. Давал понять, как ценят свободу в свободной стране.
- У меня хорошая зарплата,- сказал он. Чувствовалось, что не врет.
    Вечером, на встрече в местной газете мне досталось место рядом с симпатичной девушкой. Стол был круглый. Народу собралось много. Оживленно общались. Мэр сидел напротив меня все в том же костюме. Волосы отливали бриолином.
- Наш лучший репортер,- отрекомендовал девушку издатель. В его голосе уловил заискивание.
- Скажите,- обратился я к девушке, когда очередь задавать вопросы докатилась до меня.- Представим такую ситуацию: мэр вашего города друг издателя газеты. Ты написала статью о том, что мэр берет взятки. Статью опубликуют?
  Витя заерзал на стуле, пробурчал под нос: «дались тебе эти взятки». И нехотя, но грамотно перевел мой вопрос. За столом все разом перестали говорить. Повисла тишина. Мэр уставился в окно.
- Да, я написала о взятках мэра,- радостно без тени испуга сказала девушка.- И еще о том, что он бьет жену.  Многие в нашем городе не захотят такого мэра. Статья выходит завтра.
   Я видел этот номер газеты. Статья о мэре была небольшой и размещалась глубоко внутри номера. На первой полосе был репортаж об аварии на перекрестке.
- Честно говоря, она Америки не открыла,- комментировал за завтраком свежий номер газеты Ник Смит, местный адвокат,- люди  о взятках устали думать, жену мэра жалеют, но в чужую семью не суются. Может, изберут другого, но точно итальянца. Почему итальянца? Да, потому. Авария - вот это событие! Уже два года такого не было. Скучно здесь. А вот и Дана.
   - Это мой муж Крис,- Дана - девушка, которая нас сопровождала в поездке, представила нам коренастого парня. Квадратный подбородок прикрывала бородка. Лишь она выглядела цивильно в офицерском облике Криса.
   До этой встречи мы были уверены, что Дана не замужем.
- Это все твои интервью,- не на шутку злился   Витя.- Американцы в шоке. Корреспондент «Правды» всего день в Дулуте и все знает о мэре. Ну, что ты к нему привязался? Где ты видел мэра, чтобы не брал? Нас повяжут как спецгруппу КГБ. Или устроят провокацию.    Мне показалось, что Витя излишне нервно беспокоился о нас. Или ревновал к моему успеху.
   Провокация- это хорошо! Провокация-это интересно! Я чувствовал некоторое стеснение за незаслуженные звезды на погонах. Возможно, в глазах Криса в тот момент я выглядел профессионалом. Этаким высоким блондином в черном ботинке.
 Советский человек не боится чужих провокаций. Почему? Потому что он сам их себе и устроит.
                Без квотера за душой
 
- Сань, ну не могу я без денег, не привык,- Слава был человек опытный. Служил по торговому делу в Африке. Работал на хлебном посту во Внешторгиздате. Ездил по Москве на собственной черной «Волге». Выражение лица всегда чуть высокомерное, будто только ему доверили тайну. Или обещали доверить.  В Америке Слава попал в трудную ситуацию. Из Москвы везти доллары побоялся. А тут нам выдали 300 зеленых на брата. Выдали только здесь, в Дулуте.
   Правду скажу, в Нью-Йорке мы не голодали. Нас поили и кормили три раза в день. Карманных и разгульных денег не было, это верно.
    Нищими болванами мы ходили по Тайм скверу и Бродвею. Глазели на витрины. Не было даже монетки, чтобы опустить в дупло разврата. Тогда бы раздвинулись занавесочки в темной кабинке, и я остался бы наедине с прелестями  длинноногой негритянки. Ну и что, что за стеклом?  Это ли может остановить ребят, вырвавшихся из- за стального занавеса?
   Неловко было при посещении Уол Стрита. Вдвоем с профессором мы стояли на балкончике фондовой биржи, где каждый день с улыбкой хоронят надежды биржевых игроков.
 Внизу разыгрывалось абсурдное действо. Серьезные ребята показывали друг другу фиги, ставили рожки, корчили гримасы. Все было очень похоже на коллективную игру в « камень, ножницы, бумага». Так, веселясь, они нарезали миллиарды и упаковывали их в бумагу.
   У нас с  Андреем не нашлось бы даже квотера, чтобы заплатить за акцию в городском туалете. А по периметру зала биржи неслась электронная строка:
 « Приветствуем  дорогих гостей» и наши фамилии.
   Мы были гостями семьи Гарриманов. Дедушка служил послом Америки в СССР. Было это во время войны. Посол дружил с папой профессора. Американец подцепил бациллу интереса к русской культуре. В Москве, конечно, блюл интересы Америки. И немножко свои, поскольку семья чуть ли не с момента основания США владеет небольшим банком на Уол Стрите  «Гарриман бразерс».
   В офисе банка мы с Андреем сидели за грубым дубовым столом, старательно изъеденным жучком.  За этим столом отцы США подписывали декларацию то ли о независимости, то ли об отмене рабства. Мы пили жидкий кофе и мечтали об отбивной.
   Мечта сбылась вечером. Тяжелый лифт вознес нас прямо в квартиру Гарриманов. Кабина была отделана бронзой и хрусталем. Так могла выглядеть гробница Рокфеллера. Она двигалась поразительно бесшумно и плавно. Внешне дом был похож на сталинскую высотку на Пресне. Внутри сходство заканчивалось.
   Из зеркального холла, куда вознесся лифт, вел широкий коридор. Стены густо украшали картины русского авангарда.
   На пороге большой гостиной нас встретили две милые дамы в возрасте чуть за тридцать. Одна из них была внучкой посла.
   Позже собрались немногочисленные гости. Несколько семейных пар. Все были изящными, тихими и мягкими. Манеры были спокойные и ненавязчивые.
   Больше всего меня радовало, что хозяева и их гости были одеты очень обыкновенно. Мой джинсовый костюм, виртуозно пошитый лучшим портным в родном городе Черновцы, вроде бы никого не шокировал.
   После шампанского и закусок все переместились в библиотеку. Это была настоящая библиотека, как я себе ее представлял. Массивные деревянные шкафы до потолка, резные дубовые панели на стенах, кожаные диваны. И, конечно, старинный стол, за которым дедушка посол читал письма Сталина, отвечал Рузвельту, или жег  шифровки Бормана.
   Конечно, нам было интересно. Удивительно было то, что и им было интересно. Мы выглядели экзотично. О шедевре черновицкого мастера я уже упоминал, но и Андрей был хорош.
   Я бы сравнил его с астероидом или иным вселенским телом. Все в нем и на нем было не здешним, не земным.  Андрей был точно нацелен на космос, как спутник. Оттуда глядел на землю сквозь толстые линзы очков и выхватывал главное.
   Говорил просто и умно. При этом руками разламывал еду и клал ее в рот, выпихивая пальцем из-за щеки застрявший кусок.
   Мы рассказывали Гарриманам и их гостям о книге, которую писали. Андрей говорил, что книга об отце, талант которого еще оценят. Я же - о своем деде, который после лагерей в жизни себя не нашел. Андрей смотрел сверху, а я с земли.  Видели мы мир по- разному. В итоге книга не случилась.
   Интерес к теме у меня пропал. Точнее, его отбил мой дядя. Я рассказал ему о замысле книги. Он из вежливости выслушал меня и заявил:
-Знаешь, племяш, меня совершенно не интересует ничего, что связано с мерзавцами типа Сталина или Гитлера. Мне не интересно, как они любили, думали и убивали. А вот товарищ твой- личность любопытная. Ну-ка, о нем подробнее.
   Мне показалось, что внучка посла влюбилась в Андрея. Даже не удивился этому - при мне уже было так. Андрей обладал удивительным свойством влюблять в себя женщин. Обязательным совпадением должен был быть высокий интеллект женщины. Только разговорами это не заканчивалось. У Андрея было огромное количество детей.
   На следующий день внучки Гарримана повели нас в музей, в Метрополитен. Одна из дам попыталась, что- то прокомментировать. Андрей грубовато ее перебил. Он вел настоящую экскурсию по залам огромного музея, выражая свои знания на чистом английском языке, конечно, с сильным русским акцентом. В этом музее он был впервые. Знал его по книгам.
    Вот эта грубоватость Андрея и его сильный русский акцент заставляли постанывать американку от восторга и желания. Думаю, личность Андрея достойно продолжила галерею русского авангарда семьи Гарриман.

                Гонорары Рублёва

 - Скажи профессору,  чтобы сдал в общак сувениры,- не унимался Слава,- Надоело безденежье. Пойду торговать. - У тебя осталось чего?- отчаянная предприимчивость Славы была неудержимой.
   У меня оставались деревянные ложки, матрешки и похожий на школьный альбом сборник репродукций икон Рублева. Особо перспективными выглядели командирские часы. У меня их было штуки три. Остались одни. Такой нехитрый скарб торговца обломками Родины.
   Опыт товарно-денежных отношений мы приобрели еще в Нью-Йорке. Случилось это так.    Солнечным Манхеттенским утром мы вышли из гостиницы на Легсингтон авеню и  прогулочным шагом направились, куда глаза глядят.
   Глаза глядели в сторону Тайм сквера. Я проглатывал Нью-Йорк как первый гамбургер в Мак Доналдсе: с чувством присоединения к иной цивилизации. 
   Воздух был пряным и маслянистым. Все это очень хотелось запить кока-колой. Удивляло, что практически не было автомобильной гари, воротник белой рубашки оставался белым уже второй день.
    Голова совсем не думала о ногах. Зря. Конечности потребовали уважения к непосильной работе. Опустившись на скамейку у восточной оконечности Манхеттена, я испустил  предпоследний вздох. Сил вернуться пешком на Легсингтон не было.
   Рядом беззаботными стрекозами порхали вертолеты. Захват воздушного судна я рассматривал, как крайний, но возможный случай.
  У причала неподвижной громадиной стоял авианосец.
- Его буксиром не сдвинешь,- кивнул в мою сторону Виктор.
   Мои товарищи были в лучшей форме. Оставив попытки убедить меня шевелить ногами, они растерянно озирались по сторонам. Ситуация была безвыходной: в карманах пусто.
   К вертолетной площадке подрулило желтое такси. На последнем вздохе я рванул вперед и плюхнулся на сидение.
- Здравствуйте, - вырвалось у меня привычное русское приветствие. Я не имел понятия, что говорить дальше, как умолить таксиста спасти смертельно уставшую жертву перестройки.
   Сквозь мутный плексиглас перегородки я увидел, что водитель повернулся ко мне лицом. Отодвинул окошечко. В форточку просунулась родная наглая еврейская физиономия. Цепкие глаза киевского разлива оценили мой живот.
  Этот парень не был похож на ангела спасителя. Он не ответил  на мое приветствие, видимо, обиделся на то, что я даже сквозь лобовое стекло разглядел в нем русского. С достоинством  отвернулся, взял в руки ребристый микрофончик рации и сказал на чистом русском с житомирским акцентом:
 - Фима, это Изя. Тут ко мне советский лох загрузился, повезу его в ФБР.
    За лоха было обидно.  Однако появилась надежда.
-Мне гораздо ближе,- сказал я. Конечно, я понятия не имел, где здесь ФБР. Я протянул ему визитку отеля. И с шиком бросил фразу:
- Плачу икрой! Причем кошерной!
Изя даже не улыбнулся. Он все понял, он знал наших.
-Фима тебе икра нужна?
-Скоко? -  Я услышал  в динамике прокуренный голос Фимы.
-Шо скоко, у него денег вобше нет, даже дубовых. Шо? расстрелять на месте? Водка?- Изя вопросительно метнул глаза в мою сторону. Я энергично утвердительно кивнул.
- Встречаемся в отеле, отбой.- Изя повесил микрофончик на место.
    Осознав, что спасен, я вспомнил о товарищах. Открыл дверь и призывно свистнул.
   Ребята десантом ворвались в машину. Профессор с начальственным видом занял переднее сидение, заслонив грудь портфелем.
   Изя напрягся. Рука потянулась к тревожной кнопке.
- Свои, Изя, свои,- я криком подавил его инстинкт спасения.
  В гостиничном номере мы метнули на стол остатки московской колбасы, икру и водку. Таксисты пили стаканами. Навыки были явно не потеряны.
 Все кончилось фаршированной рыбой у Фимы дома, в Нью-Джерси.
-Это вам, мама,-  сказал Фима и одел на пухлое запястье своей тещи мои командирские часы.
   Рыба стоила того.
 
Теперь безденежье накрыло нас новой волной здесь, в Дулуте. В этот раз Слава взял всю инициативу на себя.
- Я продумал  операцию до деталей,- Слава был в азарте. - Утром профессор поедет в университет читать лекцию. Витя с ним. Дана - за рулем. Главное - отшить Криса.
- Только не стрелять!- Мне затея не нравилась, но денег хотелось очень.
-Уберем его без шума.- Слава даже не улыбнулся. Он был готов на все.-  Возле порта попросимся на лужайку. Типа воздухом подышать. Чего нам профессору мешать. Они отвалят - мы мухой в лавку. Времени вагон. Еще пивка дернем. Ты главное не корчи заговорщицкие рожи. Все должно быть расслаблено. В лавке я договорился, товар примут.
  И утро наступило.
Вначале все шло по плану. Всей командой загрузились в минивен. Дана за рулем. Крис - рядом с ней. Он выглядел добродушно.
- Хай, Саша - Крис хлопнул меня  при встрече по плечу и  заговорщицки подмигнул.
  Легкое панибратство Криса я  прочитал по- своему: типа, знаю я ваши прохиндейские замыслы. Теперь ты под колпаком, парень.
   Машина приближалась к порту.
 - Сань,  может,  на травке поваляемся. Товарищей подождем?- Слава непринужденно приступил к реализации плана.- Профессор, не возражаете, мы Вас покинем? Дана, заберешь нас на обратном пути?
   Дана, молча, кивнула. 
   Крис не обернулся, но я почувствовал, как он напрягся. Начиналась его работа.
 Мы выгрузились из машины и устроились на лужайке под деревом. Солнечным ранним утром мы были одинокими загорающими. Никакой конспирации.
- Лавочник придет в десять - сказал Слава и с наслаждением растянулся на траве.
 Вход в магазинчик был нам хорошо виден.  Часы показывали десять. К заветной двери никто не приближался.
- Наплевать буржую, на голодающих совков. Между прочим, издалека пилили,- пробурчал Слава.
   Я был готов спасовать. Предчувствие было плохим. Впрочем, что здесь такого: сдать в лавку барахлишко. Вчера встретили местного университетского профессора. Он в порту пирожки продавал в свободное время. И никакого стеснения. У него пирожки, а у меня Рублев в альбоме. Нет разницы: всего лишь вопрос выживания.
  Фантазия рисовала джинсы, радиотелефон и магнитофон «сони».
- Удивительно,- подумал я.- Вот оно наследие прошлого. Прошли столетия, а я за Рублева гонорар получаю.
 Слава открыл глаза ровно в ту минуту, когда лавочник подошел к двери магазина.
- Понеслась,- рванулся Слава. Я потянулся за ним. Мешок с товаром лежал гирей на душе. И все же, я был готов к грехопадению.
   Лавочник оказался мелковат ростом. Чистенький такой гладенький, как пузырек жевательной резинки.  Слава вел себя по-свойски. Хлопнул его по плечу. Залепил какую-то шутку про супружеский долг. Вывалил из сумки на прилавок весь наш хлам.
   Тихий американец выглядел жертвой рэкета. Хохломские ложки, матрешки, виды мавзолея в открытках явно не подходили по стилю его антикварной лавки.
- Ручная работа, сибирская сосна, - набивал цену Слава, откручивая голову матрешке.
 Дерево ушло по пятерке. За альбом икон американец дал двести долларов. Это была хорошая цена. За такие деньги Рублев бы откупился от монголов.
 На прилавке горой лежал товар. Лавочник поверх метал купюры. Все мелкие, потому их было много. Слава считал, слюнявя палец. 
- Хай, гайс, -  от входной двери  донесся голос Даны:
Я расправил фигуру, стараясь прикрыть добычу. Лавочник отстраненно улыбался. Так улыбался змей искуситель, когда счастливая пара хрустела яблоком.
 Я обернулся. В лавку зашли Дана и Крис.
    Крис остановился в проеме двери, отсекая пути отхода. Он лихо сдул дымок со ствола кольта и крутанул его в кобуру на бедре. Это был хороший выстрел. Прямо в сердце агента КГБ.
   Слава спокойно досчитал купюры. Вложил их в карман.  Под конвоем Даны и Криса мы вышли на улицу. Молча, шли к машине.
« В участок не повезут не тот случай»:- думал я.
   Ощущения были гадостными. То ли папа с сигаретой застукал. То ли жена с любовницей.
 - Поедем в офис к Нику, - сказала Дана ровным голосом надзирателя.
   Ехать к Нику Смиту, адвокату - человеку, который принимал нас здесь, в Дулуте, мне не хотелось. Хотелось к маме, домой.
- Нам бы пивка попить,- Слава попытался выиграть время перед расправой.
- В офисе есть пиво,- Дана была строга.
- Крис, отойдем в сторонку, надо поговорить,- я решил объясниться с Крисом до встречи с Ником.
Дана и Крис переглянулись. Видимо, для приватной беседы требовалось согласие партнера. Дана кивнула.
- Окей, Саша,- Крис крутанулся на каблуках как по команде направо. Мы отошли в сторонку.
- Ты стреляешь в безоружного, Крис.- Сказал я- Я страдаю журналистским любопытством, но я не служу в КГБ. Расслабься, Крис. Ты в этот раз  не поймаешь шпиона и не спасешь Родину от скандала в прессе. Я не провокатор и ничего не собираюсь публиковать в «Правде». Мэр Дулута засранец, но узнал  я об этом случайно. Надо жену его защитить от побоев. Может ему взятку дать? Купить его, чтобы руки в карманах держал?
   Крис рассмеялся. Впрочем, мои глаза не отпускал. Тоже мне,  детектор лжи.
-Окей, Саша, я разоружился,- сказал Крис и в свойственной ему манере похлопал меня по плечу.
    Оставалось разрядить Дану.
 - Ты взяток не берешь?- Крис кивнул в сторону лавки нашего позора.
 -Брал бы, так ведь не дают.- Ответил я.
 - Вам нужны деньги? Почему не сказал?- В голосе был легкий укор.
 -Честнее заработать, а не просить.- Я нашел достойную фразу.
 -Окей, Саша,- Крис был умным парнем. Он принял мою логику. Крис понимал щепетильность ситуации, в которую мы попали. А может, и попались не без его участия.
   Очень мне запомнилась иудина улыбка лавочника. Похоже, нас он продал быстрее, чем мы ему впарили матрешек.
  В маленьком городке Дулут очень быстро все узнают, что гости такого уважаемого человека, как Ник Смит, умирают  от голода и продают последнее в лавке в порту.
   Этого журналюгу, который мэра публично выставил полным кретином. Этого большевистского провокатора застукали в лавке как бомжа последнего. Примерно так могло быть написано в местной газете. Такую картину рисовало мое воображение. Скандал, возможно, потянул бы на первую полосу местного таблоида. Это точно интереснее, чем авария на перекрестке.
   О продолжении скандала в Москве я даже думать не хотел. Мои «правдинские» коллеги линчевали бы меня в лучших традициях революционного времени.
    С точки зрения американцев наш поступок был, по меньшей мере, не понятен. В тот период абсолютного восхищения личностью Горбачева, когда американцы открывали для себя Россию, все приезжие оттуда несли на себе ореол романтизма.
   Нам был выдан кредит доверия. А мы с этим кредитом в лавку, как в трактир. Да, забыли они, что бедность хуже свинства. И потому от великого, достойного до панели у нас, как говорится, за углом. Благородства у нас как говна за баней.
   Такие мысли лезли в голову пока Дана, не спеша везла нас в офис к Нику Смиту.

                Бегство
 
 Нас втолкнули в кабинет как партизан в гестапо. Ник сидел в кресле за рабочим столом в очках в золотой оправе. Витя листал газету в углу за столиком.   
   Профессор стоял у панорамного окна, отвернувшись от происходящего, вглядывался в бескрайнюю даль пресноводного моря. Из космоса  все детали были ему видны как на ладони.
 -Быстро Вы, профессор, лекцию прочитали, мы даже не успели пивка попить.- Слава плюхнулся в мягкое кресло. Второе занял я.
 - Будет вам и вобла и  орехов  насыплют, коробейники хреновы,- пробурчал Витя.
   Обидно было очень.  С меня будто погоны сорвали. В каком-то смысле так оно и было. Оправдываться было бесполезно. Случай - как у Штирлица с чемоданом радистки.
-Окей, гайс,- Ник обратился к нам, с усилием поместив улыбку, на массивном лице.- Вам надо исчезнуть из города. Пока  я тут все подчищу, погостите на ранчо у Дэвида Донквиста. Это в заднице у индейцев. Туда ни один репортер не долетит.
   Профессор повернулся к нам.  В глазах была тоска и обида. Я знал, что он ждет в гости миссис  Гарриман из Нью-Йорка. Все его планы рушились.
- Шеф, только без рук, только без рук,- Слава был почти серьезен.

   С Дэвидом Донквистом мы познакомились в минувший уикенд, на рыбалке. Наш катерок был пришвартован к причалу рядом с его огромной моторной яхтой. Узнав от нашего капитана, что на борту русские, Дэвид пригласил нас к себе.
  Для начала мы облазили судно от мостика до трюма. В просторной кают компании стояли роскошные кожаные диваны. Камбуз был скорее похож на  оборудованную всевозможными приспособлениями ресторанную кухню. В корме была устроена просторная хозяйская спальня с выходом в туалетную комнату, впечатлившую всевозможным оборудованием и идеальной чистотой.
   Гостевые каюты находились в носу. Их было четыре: две двухместные и две четырех местные с двух этажными койками. Каюты были достаточно большими. Каждая имела выход в отдельную туалетную комнату.
- Тут теплых сортиров больше, чем во всей Рязани,- Слава, обладатель шестисоточной дачи под Коломной, пожалел свой отмерзший над выгребной ямой демисезонный зад.
 - А теперь я вам покажу сердце яхты,- сказал Дэвид и повел нас по витой лестнице в глубину трюма.
   В специальном отсеке располагались два мощнейших двигателя. Основной и резервный. Был даже отсек с опреснительной установкой.
- Корабль рассчитан на океанские походы,- с гордостью комментировал Дэвид.
  Славу эта способность яхты не убедила. Он видел явное превосходство устройства своего дачного быта. Опреснительная установка проигрывала его конструктивно идеальному самогонному аппарату.
-Яхта эта к океану, может, никогда и не доплывет, а аппаратик уже помог пережить  трудные времена борьбы с пьянством.- Слава имел практичный взгляд даже на предметы роскоши.
    Корабль был в идеальном порядке. На борту хозяйничал Дэвид и его жена. Обоим было далеко за восемьдесят. Высокий и подтянутый Дэвид сохранял выправку морского пехотинца. Его супруга ухоженностью с достоинством подтверждала его статус.
   Их внешний вид, живое любопытство, сдержанный и в то же время искренний интерес к людям я бы назвал бодрой старостью.
   Помимо корабельного штурвала, Дэвид уверенно рулил компанией по производству посуды для микроволновых печей. Дела шли успешно. Яхта стоила десять миллионов долларов. Еще было ранчо на берегу озера Верхнее, в дебрях древних индейских земель.
   Этот кусочек Родины был когда-то продан вождем племени прадеду Дэвида. И никакие национализации и резервации родню Донквистов не раскулачили.
   Теперь по указанию Ника Смита мы мчались на встречу с этим летучим голландцем и его капитаном.
   Крис был за рулем большого фордовского джипа. Профессор занял штурманское место. Витя и Слава удобно разместились на заднем сидении. Мне достался жесткий откидной диванчик в третьем ряду сидений.
-Пилить нам далеко,- сказал Крис.-  На ночь остановимся в индейской гостинице. Утром двинем дальше. К обеду будем на ранчо. Если не заблудимся, конечно. Я так скажу, редкий ковбой осилит этот путь.
- Неужели он так труден,- спросил я.
- Просто редкому ковбою придет в голову отправиться в эту дыру.- Рассмеялся Крис.
- Ведь там сплошные лагеря, а в них индейцы, а в них индейцы,- Слава переиначил слова классика.
- Эти края осваивали охотники и лесорубы.- Дал историческую справку профессор.- Ковбои разоряли Америку гораздо южнее.
- Перестаньте дуться на нас, профессор, доверьтесь судьбе, и она сохранит Вашу любовь.- Я попытался вернуть расположение товарища.
- Прикажете судьбой считать последствия вашей глупости?- Андрей не хотел отступать.
- Крис, нам надо держать курс на северо-запад.- Андрей вел не первую экспедицию и сейчас охотно занял место командора. Страсть исследователя должна быть сильнее обид. В конце концов, ему будет, о чем рассказать миссис Гарриман.
   Повеяло свежим ветром приключений. Засеянные в мозг семена советской пропаганды, проросли ожиданием увидеть страшные картины быта индейцев в резервации. Само это слово ассоциировалось с еврейскими гетто или того хуже с концлагерями и сибирскими зонами.     Конечно, индеец с пером в голове и с мобильником в руке, которого я встретил в Дулуте, сильно меня озадачил. Но стереотипы советских телепередач впитались в гены. Так все негры вокруг несли ореол дядюшки Тома, а в лицах индейцев я пытался разглядеть черты Гойко Митича.
Вначале мы довольно быстро двигались по неширокой дороге, лихо, обгоняя попутные машины. С моего места обзор был плохой. Взгляд захватывал борта  мелькавших машин.
   Примерно, через два часа  движения попутные машины исчезли вовсе. Встречные неслись с двойной скоростью, торопясь вернуться к цивилизации до наступления темноты.
 Зазвонил мобильный телефон Криса. Это была ранняя модель Motorolla размером с приличный кирпич.
- Вам привет от Даны.- сказал Крис.- И еще приятная новость; она забыла положить в машину воду.
   Впрочем, и об остальном никто не успел позаботиться. Рядом со мной в багажнике одиноко болтались три наши сиротские сумки.  Как только пришла добрая весть от Даны,  нестерпимо  захотелось пить.
Теперь мы неслись по дороге, догоняя заходящее солнце в одиночестве.
-  Нам нужна заправка,- сказал Крис.- Там и воду возьмем.
- Да, есть последняя. - Сказал профессор, изучив карту.- Больше на карте заправок не отмечено. После этой точки дорога как сумасшедшая петляет по кромке берега.
- Мы уже в плену у индейцев,- произнес роковую фразу Крис.- Где-то рядом есть каньон, внизу река. Дальше я не заезжал. У нас тут чаще летают  самолетами.
- Справа вижу заправку.- Подал сигнал профессор.
 Мы подрулили к хибаре. Это сооружение из фанеры и выцветшего стенда с ковбоем Мальборо просто обязано было быть заправкой.   Поскольку ничего другого не было в обозримом пространстве.
 Из земли действительно торчало устройство, напоминавшее ручную колонку для накачки воды. Подъехать к ней не было никакой возможности. Место занял трактор типа Беларусь.
   Механизм был лишен переднего колеса. Каким-то образом, доковыляв до колонки, он упал как конь в изнеможении и, похоже, умер.
   Крис аккуратно объехал трактор и остановился у двери. Мы вышли из машины.  Над хилой дверью  была надпись: " Напои коня, потом напейся сам".
   Крис распахнул дверь. Внутри никого не было. Посредине стол. Грязная клеенка. На столе пустая птичья клетка  с распахнутой дверцей.
- Ушла на базу ловить попугая,- сказал Слава. И направился изучать содержимое автомата с напитками.
 Автомат стоял в углу комнаты и выглядел не лучше трактора во дворе. Вероятно, оба механизма скончались одновременно.
 На всякий случай, Слава опустил монету в желоб. Монета провалилась, но автомат остался равнодушен к происходящему. Разумеется, последовал увесистый удар ногой под дых машины. Старое испытанное средство на улицах Москвы. Но здешние автоматы были воспитаны Джо Фрезером. Удар держали.
- Мы нарушили заповедь, - сказал Виктор,- на двери написано: «Прежде напои коня».
   Мы вышли на улицу и направились к колонке.
 Профессор с осторожностью сапера  изучил агрегат. Качнул ручку, понюхал шланг. Сделал научно обоснованное заявление:
 -Бензином не пахнет.
  Виктор, обойдя сарай вокруг, не принес новостей: - Резервации явно не переселены - людей не видно.
    Слава подошел к трактору, открутил пробку топливного бака, понюхал.
- Эта колымага питается бензином,- сообщил он.- Надо проверить, что осталось в баке.
   Крис порылся в багажнике джипа и достал веревку.
   Введение зонда доверили профессору. С задачей он справился: извлеченная из бака веревка, оказалась пропитана бензином.
- Теперь нужен шланг. Мы отсосем бензин,- развивал свой успех Слава.
- Стоп, ребята,- вмешался Крис,- это чужой трактор, чужой бензин. Так делать нельзя.
-Отлично, Крис, это твоя машина, твоя страна и родные индейцы. Придумай,  как из всего этого добыть бензин,- предложил я.
 Крис был явно озадачен.
 -  Этому в ЦРУ не учат,- не удержался, чтобы не съязвить Слава.
  Крис,  молча, залез в кабину трактора. Наружу полетели натруженное сидение, промасленные тряпки.
 Наконец из кабины, пятясь задом, вывалился Крис. В руках как змею за голову он держал шланг.
   Уверенные действия автолюбителя со стажем быстро дали результат. Из недр трактора Слава слил последнюю кровь: два ведра бензина.
 Он вытер губы  ладонью, подмигнул Крису и сказал: - Ничто так не сближает как совместная экспроприация.
- Что это?- переспросил Крис.
- Это когда нельзя, но очень надо, то - можно.- Ответил Слава.
   Двигатель форда задергался в конвульсиях. Корм был не в коня. Просто очень хотелось жить. Крис положил деньги за бензин внутрь птичьей клетки. И мы почти с чистой совестью двинулись дальше.
                Скво его мать
   До каньона доехали сравнительно быстро. Внизу под нами открылся узкий  глубокий пропил в твердых скалах. В сотне метрах внизу  отблескивало тонкое лезвие реки. Подобно козлам, которым невольно пришлось стать горными, мы спускались вниз. Вода в реке была холодной и чистой. Сил ощутимо прибавилось.
 По-прежнему  не было видно людей. Не было и каких- либо следов их деятельности.  Возможно, острые глаза туземцев наблюдали за нами из-за гигантских валунов?
- Здесь безопасно,- сказал Крис, угадав мои мысли,- есть места, где не так спокойно. На некоторых островах, ближе к Канаде, до сих пор идет война. Там живут племена, не покорившиеся федеральным властям.
- Да, я читал об этом,- подтвердил слова Криса профессор.
- Кому они теперь нужны?- сказал Витя.- Все что надо у них давно забрали.
- Это очаги контрабанды и базы наркотрафика,- продолжал свой рассказ Крис,- проводятся полицейские операции. Но достать их там не легче, чем ребят в Мексике. Есть свои особенности и технические и юридические. Впрочем, я об этом знаю мало.
- Ну, да твоя специализация советские шпионы,- доставал Криса Слава.  Крис и в этот раз промолчал. Теперь нам предстояло отыскать путь к гостинице.
- Тут других дорог нет,- рассуждал наш командор.- Рули на запад не ошибешься.
 Мы мчались наперегонки с солнцем. И почти одновременно достигли цели.  В тот момент, когда Крис затормозил у входа в гостиницу, солнце в финишном рывке прыгнуло за горизонт.
  Гостиница была похожа на голливудскую декорацию к вестерну. За деревянными распашными дверями открылся маленький пыльный холл. Справа- стойка администратора больше похожая на бар.
   Вначале мне показалось, что и тут нас никто не ждет. Я заглянул за стойку и обнаружил спящую на стуле женщину. Это была еще не старая очень полная индианка. Она спала, обхватив себя руками, склонив голову к груди. Ее волосы были удивительно черны.
- Вот вам и скво,- представил даму профессор.
   Индианка распахнула веки. Обнаружились большие темные глаза.   Также молча, скво выложила на стойку ключи от пяти комнат.
   В молчании индианки не было никакой агрессии.  Чувствовалось стеснение и привычка к покорности. Напротив стойки к стене холла прижался деревянный шкаф. За стеклянными дверцами шкафа были развешаны изделия из меха.
 Пока мы наслаждались общением с гостеприимной индианкой, Слава сделал стойку на товар и внимательно изучал изделия индейских мастеров.
   Особенно его увлекли меховые рукавицы, отороченные  беличьим мехом и разукрашенные ярким вышитым орнаментом.
   Слава нехотя стянул рукавицы со своих шаловливых ручонок.
   Скво, выдав нам ключи, опять погрузилась в свой туземный сон.  Она не видела, как здорово выглядели индейские варежки на Славиных руках.
 -Это успех, большой коммерческий успех, бэби.- Сказал Крис, сгребая со стойки ключи от комнат.- Так много белых здесь не видели со времен Колумба.
- Колумба тут никогда и не видели,- среагировал на шутку профессор.- Но испитых ирландцев было много, гораздо позже Колумба.
  Он был готов просвещать нас и дальше, но выручил Виктор.
- Ребята, за мной, вот это харчевня!- Виктор повел нас в  соседнее помещение.
   Там был ресторан. Зал выглядел просторным. Совсем не напоминал голливудские интерьеры. Торцевая стена зала представляла собой огромный камин, выложенный разноцветными булыжниками. Цвета камней искусно подобраны художником и образовывали яркий индейский орнамент.
   Двери в номера были расположены по стенам длинного  и довольно скучного коридора.
   Зато веселым был пол. Он скрипел всеми тонами и полутонами в зависимости от быстроты передвижения. Эта музыкальность не обещала быстрого ночного успокоения.
   Комната напоминала камеру смертника. Во всяком случае, так ее могло нарисовать воображение.  Я с трудом протиснулся между столом  слева и кроватью справа. Оба предмета были созданы одним творцом. Сколачивая стол из грубых досок, он разминался. На кровати художник  разошелся. Это сооружение получилось невероятной высоты. Чтобы лечь, надо было запрыгнуть и потом удержаться на узком матрасе не полуторного, а половинного размера. Рядом можно было положить только Библию. Кстати, священное писание в черном клеенчатом переплете лежало на столе.
Все  удобства были где-то в коридоре.  Воистину, согласиться со всеми неудобствами можно было только помолившись.
 Раздался жуткий скрип и тихий стук в двери. За мной зашел Крис, и мы отправились в ресторан.
Обед подавала все та же скво. Меню было без изысков и очень коротким. Еда разогревалась в чреве огромного камина. Ожидание мы скрасили приличной дозой виски. Не прошло и часа как нам принесли большую кастрюлю с чудным кукурузным супом и отличное жаркое из кролика.
-А где охотники в кожаных костюмах с бахромой? - досадовал Виктор.
- Должны быть и дамы в кружевных панталончиках нетяжелого поведения,- подхватил тему Слава.
- Другие времена - сказал Крис,- последнего кролика мы съели, а дамы безнадежно увяли в этой глуши.
   Ему был не понятен намек на тему спонтанного русского загула с водкой, селедкой, бабами и дракой.
- Читайте Библию, господа, усмиряйте плоть,-  поддержал я Криса.
 Из ресторана мы шумной гурьбой вышли к берегу озера. Впрочем, Лэйк Сьюпирио назвать озером язык не поворачивается. Это пресноводное море по площади в пять с лишним раз больше Байкала.
 Любит здесь Посейдон коктельчик - другой встряхнуть. Дэвид Донквист нам рассказывал, что на счету стихии в этих местах жертв не меньше, чем в бермудском треугольнике. Да, кто их считал.
   Вечер был тихим и теплым. Мы расположились на берегу на удобных камнях. Вода подсвечивалась звездами. Огромные валуны обступили нас со всех сторон, как заинтересованная публика немых аборигенов.
 А мы травили анекдоты. Крис оказался большим любителем разных историй. Забавно было наблюдать реакцию наших пацанов на американский юмор Криса. Впрочем, реакция Криса на русские анекдоты разных жанров была тоже интересна.
   Американские анекдоты показались трогательно не смешными и наивными. Типа, зашел интеллигент в автобус ему наступили на ногу. Извинились при этом. Он ответил, что не стоит извинений, мол, пожалуйста. Ах, пожалуйста, и ему отдавили все ноги.
   Наша классика о Чапае ушла пулеметной очередью в никуда. Одесская серия вызвала подозрительное недоумение. На политические анекдоты Крис среагировал, но очень странно.
- А Горби, Горби - это крутой парень,- и оттопырил большой палец.
   В конечном итоге я добил Криса. Два анекдота прошли на ура. Про двух ковбоев, которые на халяву дерьма наелись. И как бравый парень сиганул в окно и приземлился на задницу.
 « О, шит, опять индейцы коня угнали»- на этой фразе Крис рухнул от хохота. Каменные аборигены, казалось, тоже лукаво улыбнулись.

                Колыбельная для танков

   Сыграв на половицах что-то вроде колыбельной для танков, мы отправились по камерам. Мне удалось запрыгнуть на кровать. Даже не открыв библию и не помолившись, я упал в сон. Как оказалось, ненадолго.
   По коридору кто-то крался. То есть, так мог красться только динозавр по клавишам рояля. Скрип половиц вкручивался как шурупы в печень. 
« А ведь, ему предстоит еще путь назад»- подумал я и накрыл голову подушкой.
   Утром, собравшись в ресторане за завтраком, все выглядели изрядно помятыми.
 - Хорошо, водки и девок не было,- попытался пошутить Виктор.
- А где Слава?- вспомнил о товарище профессор.- Его кто будил?
- А он, что спал?- отозвался Виктор.- По коридору, выходит, бродили тени забытых предков.
Я вызвался пойти за Славой.
- Иди, купец купца  видит издалека,- продолжал каламбурить Виктор. Клеймо позора горело на моем лбу как свежая татуировка.
  Дверь оказалась не заперта. Славы в номере не было. Постель разобрана.
 -Может, на берегу медитирует,- подумал я и пошел к черному выходу из гостиницы.
   На берегу лишь улыбчивые немые валуны хранили тайну об индейце, угнавшем лошадь. Я обошел вокруг гостиницы – Славы нигде не было. 
   У входа стояла ржавая машина. На борту угадывалась затертая звезда шерифа.  Возле стойки, где спала скво, стоял высокий мужик в потной до кислоты выцветшей коричневой рубашке.
   Он прервал разговор и обернулся, когда я вошел. Уперся в меня глазами, как двумя стволами. Я притормозил и тут увидел, что дверцы шкафа распахнуты и там явно не висят рукавицы, а все шкуры сброшены на пол. Я метнулся в ресторан к своим.
- Славу не нашел. И вы будете смеяться, но рукавицы, эти с узорами, тоже пропали.- Доложил я товарищам.
- А булыжники на берегу пересчитал?- над этой шуткой Виктора уже никому не хотелось смеяться.
- Там, у входа, машина блюстителя порядка,- продолжал я,- он беседует с хозяйкой отеля. Шкаф открыт. Меха лежат грудой на полу.
- Да, ладно, вам, причем здесь Слава?- в вопросе Виктора был резон. Но у меня возник горький привкус воспоминаний о наших приключениях в Дулуте и образ примеряющего рукавицы  Славы. Видимо, все подумали о том же.
- Ну, не до такой же степени?- Профессор посмотрел на меня. И взгляд его был тяжелым.
- Степень определит суд,- Виктор отчаянно пытался разрядить ситуацию. Но его шутки усугубляли уныние.- Чей будет суд, быстрый Американский или суровый советский? Вот в чем вопрос.
  Мы говорили по-русски.  Крис ничего не понимал. Только улавливал интонации нашего беспокойства. Профессор пересказал ему суть нашей беседы.
- Надо искать,- сказал Крис.- Побеседуем с шерифом. Чего он тут вынюхивал?
   В холле гостиницы уже никого не было. Мы кинулись к входной двери и увидели  машину шерифа в метрах ста от нас.
    Крис побежал к своему джипу. Запрыгнул на сидение и сорвал машину с места. Успел лишь махнуть мне рукой, указав направление на ближайший пригорок.
 Я со всей прыти помчался туда. Профессор и Виктор пыхтели где-то позади. Я миновал территорию гостиницы, которая заканчивалась живописным забором из деревянных жердей в стиле ковбойского ранчо. И тут заметил обрезок доски, приколоченный к столбу. Надпись гласила: « Это земля великого народа,  великих охотников, детей великого лиса отца племени Мантегусков».
 
   К доске лучной стрелой был пригвожден рыжий лисий хвост. Легкий ветерок теребил меховую кисточку. Я остановился как вкопанный. Мне показалось, что я слышу звук боевых индейских барабанов. На самом деле ко мне доносился рокот моторов.
   Не без труда вскарабкавшись на высотку, я увидел машины, точнее, два  клуба пыли, кативших по проселку.
   Джип Криса на дрянном бензине явно проигрывал в скорости шевроле шерифа. Проселок был прямым как стрела. Дорога вонзалась в соседнюю гору и возле самого ее основания резко ломала направление.
   Уж не знаю, как это в клубах пыли высмотрел Крис: он притормозил, свернул на целину и, лавируя между камней, двинулся на перехват шевроле.
   Шериф заметил маневр Криса, но деваться ему было некуда, на камнях его рыдван бы рассыпался, поэтому шериф остановился прямо на повороте дороги.
   Крису для подъезда к нему надо было минут пять. Долговязый шериф спокойно вышел из машины, оперся задом на крыло своего шевроле и закурил.
   Подобно зверобою я вытянулся на вершине холма, напрягая близорукие глаза. Детали не разглядел и разговора не слышал, но был он не коротким.
   Спустившись вниз, я с прискорбием отметил, что товарищи мои даже не попытались штурмовать скалистый пригорок. Я их застал, распивающими местный нарзан в ресторане.
- Да, брось ты суетиться,- расслаблено вещал Виктор, наливая мне содовую в стакан.- Ну, Крису надо размяться, гончую ноги кормят. А ты-то больше похож на австралийского медведя, который бамбук жует.
- Китайского медведя, панда называется.- Поправил его профессор.
- Ребята, не хотелось бы грубить,- меня задела за живое их вялость.– Похоже, вы не догоняете, что мы опять вляпались в историю. И, век мне «Правды» не видать, если история эта лучше, чем вчерашняя.
- В истории влезаете вы со Славой, а мы вынуждены следовать за вами в ссылку,- раздраженно заметил профессор.
- Точно, как жены декабристов.- Добавил Виктор.
- Ребята, декабристы с женами гуляли по родной Сибири,- втолковывал я товарищам.- Там родные медведи и свои жандармы. А тут Америка. Мы по уши в дерьме. Скрываемся в богом забытом месте, подумать только, в резервации, под надзором фэбээровца.
- Цээрушника,- поправил Виктор.
-Какой хрен разница.- Рубанул я.- Дома- то тебя точно встретит кэгэбэшник.
- Это, уж, к гадалке не ходи,- Виктор задумался.
- А ты ни к кому не ходи, стуканут,- усмехнулся профессор.
 - А, может, Славу гризли сожрал?- предположил Виктор.
- Вряд ли, он бы рукавицами поперхнулся,- зло пошутил профессор.
- Вы, что, всерьез полагаете, что Слава дернул эти индейские варежки?- мне не хотелось в это верить. Не хотелось настолько, что у меня покраснели уши.
- А черт вас разберет,- не зло злился профессор,- ничего святого нет. Рублева, иконы православные, за триста серебряников в порту спустили.
- За двести, положим.- Я держал оборону и отвечал точными джебами.- Да, мы что только для себя старались? А кто в Нью-Йорке на лимузинах разъезжал? Кто у Фимы фаршированной рыбой до отрыжки объелся? Может, Вас контора суточными снабдила? Благодаря нам, профессор, Вы своим многочисленным отпрыскам хотя бы по американскому сникерсу привезете. И дети запомнят Вашу щедрость.
- Да, счас, привезет он,- вставился Виктор.- Предводитель и мисс Гарриман большие ресторанные планы на Нью-Йорк имеют. Плакали денежки.
- Прекратите юродствовать, флибустьеры,- упоминание о мисс Гарриман взбодрило профессора.- Ну, куда Слава мог деться? Мы же тут как на острове. Кругом вода и капстраны. Даже Куба далеко.
-Куба далеко? Куба далеко? Куба рядом!- смешно напел Виктор.
- Ну, не мог же он пойти просить политическое убежище в индейской резервации,- строил версии профессор.-  Ночью? Почему без нас? Может, он приставал к скво? Изнасиловал?
- Ага, и съел,- подкидывал Виктор.
- Нет, Слава не похож на маньяка,- возразил я.- А вот изменить Родине, хм, я его понимаю. Брошенному на краю света, без копейки денег, как же ее, березовую, любить надо, чтобы остаться верным?
- А может, шериф- это муж скво,- продолжал фантазировать профессор.- Приехал ночью женушку постеречь. А тут наш пострел в рукавицах и без штанов. У ковбоев, известное дело, рука всегда на револьвере.
- Да, палец у них на курке,- уточнил я.- Рука в кармане, а в кармане дырка. Вы, профессор, в женщин в принципе влюблены или в какую отдельно?  Эта индейская красавица спит все время, похрюкивая. И объемов неохватных.
-А очи чёрные? А волосы как смоль?- даже сквозь очки глаза профессора пустили искру.
- О, Вы бы, пожалуй, смогли,- рассмеялся Виктор,- Слава явно страдает за Вас, профессор.
   Тут все примолкли. Слово «страдает» отозвалось в сознании. А вдруг действительно наш друг терпит невыносимые муки? А мы сидим тут и лясы точим. Стыдно стало.
-Хай, гайс.- приветствовал нас Крис, входя в ресторан.
   Наши головы как по команде повернулись в его сторону. Он выглядел, будто только с коня слез. Пропыленный, мокрый и возбужденный.

                Держи вора!

    Я невольно вспомнил эпизод в лавке. На этот раз пистолет был в кобуре.  Сейчас он охотился не на агентов КГБ.
- Да, редкую дрянь мы залили в бак джипа.- Крис опустился на стул и схватился за бутылку  содовой.- Будь нормальным овес я бы его в два прыжка достал.
Он опрокинул стакан в пересохшую глотку - аж зашипело.
-А где добыча? Крис, выкладывай, не томи.- Я еле сдерживал любопытство.
- Я содрал с него шкуру.- Сказал Крис, наливая второй стакан.- Внутри оказалась мелкая душонка местного бандита. Парень не из болтливых, я вам скажу.  Из него информацию тянуть, что шнурок из задницы мерина.
Чувствовалось, что Крис тоже тянет время.  Видимо, правда была тяжела.
- Он знает, где Слава?- Спросил профессор.
- В том-то и дело- все загадочно.- Крис ладонью помассировал затылок.- Вроде бы, ночью повязали вора, который пытался стащить меховые поделки из под носа скво.
- Ну, полный идиот.- Не выдержал профессор.
- Ясное дело, ворюга!  Но был ли это Слава? Не известно.- Продолжал Крис.- Шериф его не видел, как зовут - не знает. Парня доставили в участок на остров Мадлен.
- Туда, ведь, можно позвонить.- Профессор уже было вскочил со стула.
- Теоретически можно.- Ответил Крис.- А практически нельзя. Из гостиницы стащили телефонный аппарат.
- У тебя же есть мобильный телефон.- Напомнил Виктор.
-Да, у меня был очень хороший мобильный телефон.- Согласился с ним Крис.- Но и его прихватили из машины. Так что звонить мы можем только в колокольчик на входной двери.  Разве что скво разбудим.
- Кстати, а что она рассказывает? С ней говорили?- спросил Виктор.
- Бесполезно, она не знает английского языка или прикидывается, что не знает.- Ответил Крис.- Сделаем так: я попытаюсь чего-нибудь разнюхать. Может, есть тут кто живой с телефоном. Встречаемся возле машины через тридцать минут. Соберите вещи и будьте готовы к отъезду. - Крис отдал распоряжения и покинул нас.
- Ишь, командир, какой нашелся.- Виктор бросил ему в след фразу на русском.
- Да, дела,- профессор взъерошил буйную шевелюру.- Жила была и родила.
- А что Вы предлагаете?- Виктор был растерян.
- Выходит так, что в этой ситуации предлагать может только Крис.- Сказал я.
- Кто он такой, этот Крис?- возмущенно возразил Виктор.- Почему мы решили, что он что-то может? Ну, застукал вас в лавке. Догнал шерифа. Потерял телефон. Вы что ксиву его видали или он вам наган показывал? Может, он мирный гражданский супруг Даны- тихий американец. А мы ему готовы судьбы доверить.
   Вообще, все похоже на провокацию. Ты их мэра ущучил. А они твой журналистский вещальник затыкают, делая из нас клептоманов. Профессор, я считаю, что Вы должны потребовать у Криса доказательства.
- Доказательства чего? И почему я?
 -Звание советского профессора обязывает,- съязвил Виктор.- Коммунисты, вперед!
- Я беспартийный,- гордо ответил профессор.
- Думаю, без разницы, кто на самом деле Крис. - Сказал я. - Он шустрый малый. Главное он  местный и потому гораздо лучше нас ориентируется в обстановке. Предлагаю не выпендриваться и совместно искать выход из ситуации. Надо спасать Славу, ему хуже, чем нам.
-  Пошли собирать шмотки, граждане сочувствующие. Убедительно прошу, чужого не брать.- Профессор поставил точку в споре. 
 Шагая по коридору, каждый из нас сыграл свою мелодию на скрипучих половицах. Каждый и  думал о своём.
- А в Подмосковье яблоки поспели,- с тоскою в голосе сказал Виктор, открывая  дверь в свою комнату.
    Яблоки меня не волновали. Ностальгия не мучила. Приключения захватывали. Мой авантюризм был до неприличия циничен.
   Когда мы подошли к джипу, Крис уже был за рулем. Мотор машины недовольно ворчал. Едва мы успели загрузить нехитрый скарб, Крис сорвался с места.
-За нами погоня?- С надеждой спросил я.
Крис не ответил на мой вопрос. В зеркале заднего вида я уловил его взгляд и все понял. Он что-то знает, но не хочет говорить раньше времени.
   Крис остановил машину у самого берега Лэйк Супирио. Джип оказался защищенным валунами от просмотра со стороны дороги. На водной глади не было ни суденышка.
   Мы уселись вкруг на белом песке, прямо на пляже. Крис нашел обломок сучковатой палки и начал молча чертить на песке какую-то схему.
- Мы чего курить будем, трубку мира или трубку войны?- Виктор прервал затянувшееся молчание.
- Виктор, даже сопливый пионер знает, что трубку мира курят, а топор войны зарывают или выкапывают.- Профессор был иронично назидательным.
- Пионер, может и знает, а я позабыл.- Оправдывался Виктор.- Впрочем, у нас нет ни того ни другого.
- У индейцев все есть.- Пробурчал себе под нос Крис, продолжая старательно выводить фигуры и черточки на песке.- У них есть бензин, есть связь, оружия навалом. Краснокожих бездельников полно. И у них лодки и катера.
- Здорово, Крис, очень похоже, ну, прямо как живой,- сказал я, демонстративно разглядывая рисунок.
- Кто живой? Да, надеюсь, живой.- Крис не понял моей иронии.
-Я подумал, что ты в стиле Пикассо рисуешь портрет  Славы.- Объяснил я.
- Нет, я набрасываю план его спасения,- без тени улыбки продолжал Крис.- Итак, джентльмены, предлагаю единогласно утвердить декларацию прав и свобод.
- Мы, что меняем строй в Америке?- удивился профессор.
- Нет, мы устанавливаем принципы подчинения в нашей спецгруппе на территории потенциального противника.
- О, запахло казармой. - Сказал Виктор.- Вот вам и доказательства, господа.- Добавил Виктор по-русски, обращаясь к профессору и ко мне.
- Пункт первый,- Крис был невозмутим,- не задавать лишних вопросов, все, что надо скажу сам. Пункт второй: в точности выполнять все, что прикажу. Пункт третий: не ждать награды. Наградой будет жизнь.
- Всё так серьезно?- встревожился профессор.
- Думаю, с нами затеяли серьезную игру.- Ответил Крис.
- Кто индейцы?- продолжал распросы профессор.
- Джентльмены, смотрите пункт первый декларации,- Крис не удовлетворил наше любопытство.- Вероятнее всего, Слава находится на острове Мадлен, в участке рейнджеров.
-Ну, это же территория Америки,- воскликнул  Виктор.- Мы можем пойти и забрать его оттуда.
- Вот здесь начинаются трудности.- Крис нас не успокоил.- Остров Мадлен –это земля индейцев племени Мантегусков.- Крис указал палкой на квадрат в середине чертежа.- Там действует самоуправление, создана милиция. Из офисов власти только отделение почты. Географически через остров проходит граница с Канадой. К тому же, пойти туда невозможно - это остров. Туда можно только приплыть или прилететь.
- Зачем им Слава?- мрачно спросил профессор.
- Есть только догадки, пока не готов ими делиться,- ответил Крис.- Вернитесь к пункту первому декларации.
- Да, плевать нам на твою декларацию!- вскипел Виктор.- Что ты нам тут орднунг устраиваешь. Давай, колись, зачем им Слава? Может, они каннибалы, эти твои монтегуски. Или скальпы собирают и потом в белый дом сдают. Мы, чего с ними воевать будем?
Вопрос повис без ответа. Профессор пригладил рукой густую шевелюру.
- Они взамен лисий хвост дают.- Не удержался я.- Потом можно шапку сшить. Профессор поежился. Виктор лег от хохота. Крису было не до смеха.
- Вечером туда прибудет судья Добсон закон вершить.- Крис прочертил прямую линию на песке от берега к острову  и воткнул палку в ее начало.- Судья живет в Дулуте и обслуживает этот округ. Главное остановить Добсона. Если он вынесет приговор, придется Славе задержаться здесь на пару лет. Нам повезло, что судье почти девяносто годков, и он не пользуется гидросамолетом.
- Ну, все просто, захватим дилижанс?- Виктор явно не доверял плану Криса.
- Вот это будет скандал.- У меня реально перехватило дыхание.- Здорово развлечем публику. Мало того, что как нищие побирались в порту, так еще и обворовали индейцев. Вот они внуки большевиков. Дело пахнет Соловками.
-Нет, уж лучше пускай скальп снимут.- Затосковал Виктор.- Хрен с ними, с этими подмосковными яблоками.
- Мы разделимся на три группы,- невозмутимо продолжал Крис.- Виктор отправится в Медвежью бухту  на встречу с Дэвидом Донквистом. Это вот здесь.- Крис начертил заковыристую загогулину на востоке песчаной карты.- Мы перехватим судью Добсона. Профессор, он Ваш.
-А я?- Мне не хотелось быть в стороне от боевых действий.
- Плавать умеешь?- В глазах Криса я прочитал вопрос иначе: «Готов ли я к испытаниям?».
- Как рыба, вода моя стихия.
- Зато я не марафонец,- пробурчал Виктор.- У меня ноги больные. А нельзя ли поменять роли?- В его голосе я уловил заискивающие нотки.
- Смотри пункт второй Декларации, - ответил ему Крис.
- Я не голосовал «за»,- быстро парировал Виктор.
- Кончай саботаж,- прервал  их диалог профессор.- Дисциплина это единоначалие. Надо так надо.
- В гостинице есть велосипед, я видел его на заднем дворе у черного выхода,- развивал свой план Крис.
- Здорово он усвоил уроки экспроприации,- комментировал Виктор.
- Твоя задача передать Дэвиду координаты места встречи: ночью на рейде острова Мадлен с восточной стороны. Оружие применять только в случае угрозы жизни. На провокации индейцев не поддаваться.
   При этих словах Криса тело Виктора обмякло, и он съехал на песок, прочертив ногами борозду.

                Вскачь на велосипеде

   Солнце прямыми рентгеновскими лучами пекло наши непокрытые головы. Наполненная адреналином кровь разносила жар по всему телу.
- Искупаемся перед боем,- предложил я.
  Конечно, мне хотелось продемонстрировать товарищам свою природную связь с водным миром. Я первым сбросил одежду и рванулся навстречу стихии. Я врезался в набегающие плоские волны, как истосковавшийся по просторам дельфин. Восторгу препятствовало мутное мелководье.
   Взбивая пену, подобно миксеру, я бежал от берега, но вода едва закрывала щиколотки.
   Расстояние, которое  я взломал, давно перевалило логичную черту, когда уже надо красиво плюхнуться в воду и широкими техничными взмахами рук убедить, что излишняя полнота тела в воде не стесняет.
   Мне не хотелось оглядываться и видеть ухмылки наблюдателей. Я упал в воду. И застрял как кит на мели. Живот уперся в илистое дно.  Даже мощные гребки руками не могли сдвинуть тело. Перевалившись на спину, я изображал наслаждение купанием и продолжал ногами колошматить по воде.
   Мои товарищи стояли на берегу. Ни один из них не сбросил даже рубашку.
   Я поднялся и побрел к берегу.
- Тут купаться плохо,- сказал Крис.- Мелко и почему-то очень много пиявок.- Он перевел взгляд на мои ноги.
   Мерзкие черные червяки впились в мои щиколотки. Эти капиталистические вампиры извивались от удовольствия, высасывая богатую холестерином,  молодую партийную кровь. На дармовщинку их набежало с десяток. Боли я не чувствовал.
- Сами отвалятся,- задыхаясь от смеха, давал советы Виктор.
   Мне было противно до одури, но я выстоял.
   Крис улыбнулся и похлопал меня по плечу.  Как бы давал понять, что там, где он проходил специальную подготовку, целовались со змеями и питались скорпионами. Но для любителя и пиявки были испытанием.
  Велосипед, который присмотрел Крис, был почти в хорошем состоянии. Не хватало только резинок на правой педали. Сбоку торчал натертый до блеска стальной штырь. Седло было опущено до предела. Поднять его было не возможно - гайка сорвана.
  Длинноногий Виктор выглядел в седле как Паганель на лошади в исполнении великого актера Черкасова.
   Крис вручил ему карту и рукой указал направление. Крутить педали прямиком километров двадцать.
-Яхту Дэвида не спутаешь,- сказал Крис.- Она самая большая и белая.
- Я читал, что за конокрадство индейцы рубили руку,- серьезно сказал профессор.
-  А за велосипед запросто ногу оттяпают. Могут две, если голодные,- добавил я.
   Виктор скорчил презрительную гримасу в нашу сторону, чтобы показать насколько ему не смешно. 
- Погони не будет. Я все улажу,-  Крис успокоил Витю.- Помни, без нужды не стрелять.
    Витю заметно качнуло в седле.
" Вот ситуация,- подумал я,- Ему даже дезертировать некуда. Одна дорога на фронт".
   Возможно,  Витя подумал также и обреченно надавил на педали.
   Профессор перекрестил его в след.   
   Еще не осела пыль, взбитая колесами велосипеда, а мы уже сидели в джипе. Наш путь лежал в другую сторону.
- Вернемся к заправке,- уверенно сказал Крис и взглянул на часы.- По моим расчетам через час судья Добсон будет там.
   Теперь мы мчались навстречу солнцу, упираясь лбами в раскаленный диск. Неподвижное светило и отсутствие объектов на местности создавали впечатление, что мы и вовсе стоим на месте, а колеса машины прокручиваются в пыли.
    И все же минут через сорок в раскаленном мареве возникли знакомые очертания сарая, которому кем-то было присвоено гордое звание заправки.
   На этот раз возле трактора, из которого Слава высосал все соки, сидел парень в замасленном комбинезоне и тянул пиво из бутылки. Козырек когда-то белой бейсболки был свернут на затылок. Парню удалось поставить механизм на ноги, и, видимо, оживить автомат с прохладительными напитками. 
   В моих глазах он выглядел волшебником.
- Вот же люди,- обратился он к нам без лишних вступлений,- на одну ночь трактор оставил, чтобы за запчастями смотаться, так эти дикари весь бензин слили.- Парень искал сочувствия, заглядывая в наши соплеменные физиономии. Мы старались не краснеть от стыда.
- Я ведь их краснокожую землю еду пахать, а они все прут варвары,- продолжал сокрушаться тракторист.
- А что бензина нет?- поинтересовался Крис.
- Кончился еще на той неделе. Бочка приедет только к трем. Вот жду, пивком балуюсь,- охотно отвечал парень. Видимо, затосковал он в этом природном безмолвии.
   Картина напомнила нашу русскую действительность. Все было бы точно также, где-нибудь под Рязанью, только наши трактористы выражались бы, конечно, не на английском.
   Я даже посмотрел на бутылку пенного напитка в руках механизатора. Нет, не Жигулевское. Это был местный Будвайзер.
  Еще в Нью-Йорке Изя предупредил, что пиво здесь, что кофе - писи сиротки Хаси. Цветом жидковаты.
                Дети шлюхи Мадлены
   Мы вошли внутрь хибары. На стуле  в пол оборота к нам сидел мальчишка лет двенадцати. Он палкой водил по прутьям птичьей клетки. Таким образом, старательно извлекался слабо музыкальный треск. Звук абсолютно бессмысленный и никому не нужный, поскольку клетка была пуста. Мальчишке, видимо, был доступен скрытый смысл. Он даже не повернул голову в нашу сторону.
- Хай, гай,- дружелюбно начал Крис. В ответ только треск.
- Как тебя зовут, отрок,- попробовал обратить на себя внимание профессор. В ответ все тот же треск.
   Я подошел и взял клетку со стола.
Мальчик подвесил руку с палкой в воздухе и вскинул глаза на меня. Глаза были черными как и у гостиничной скво. В глубине зрачков мерцал гнев и обида, будто отсветы древних индейских костров.
- Поставь мою клетку на место,- мальчик очень медленно и четко выговаривал слова.
-Эй, Билли, займись делом, надо приготовить поесть,- колыхнулась грязная цветастая занавеска, и перед нами предстал рыжеволосый лохматый мужчина.
   Он был не велик ростом, одет в клетчатую байковую рубашку и мешковатые джинсы. Широкие засаленные шлейки подтяжек удерживали штаны и заодно очень круглый живот, нависавший над замшевыми высокими ботинками грязно желтого цвета.
- О, у нас гости,- сказал он и уперся руками в бока.- Проходите, господа. Бензина нет уже три дня. Девиз изменился. Теперь он звучит так: « Сперва напейся сам, а потом, если сможешь, напои коня».- Хозяин раскатисто засмеялся.- Меня зовут Джонатан, господа. Местные называют  бочкой. Не мой живот тому причина, а бочка с бензином, которая приезжает сюда, как бог пошлет. Ха-Ха - Ха.- Мужчина звонко хлопнул себя по животу.- Хлебное место, я вам скажу. Деньги падают с неба. Вчера залился под завязку, в карманах только пивные пробки. Заполз в берлогу, глядь, а на столе баксы. Резкость навел: пятерка. Тут уже неделю ничего тяжелее мухи не проезжало. Выходит, пятерку послал Господь. Эй, Билли, разогрей бобы, у нас гости. Садитесь, господа.
  Я поставил клетку на стол и оглянулся в поисках стула.
  Хозяин услужливо метнулся за занавеску и вынес оттуда два раскладных стула. Мы сели за стол.
-  Если позволите, мы подождем здесь одного человека, судью Добсона - начал было объяснять Крис.
   Фраза Криса заставила рыжего замереть на месте. Его реакция была неожиданной. Будто Крис вылил на него ведро стылой воды или всадил пулю меж лопаток.
    Хозяин медленно повернулся к нам лицом. Меня озадачила его напряженная маска огорошенного новостью человека. Черты мясистого лица постепенно оплывали, растягивались в улыбку. Через секунду засияли глаза, излучая счастье, даже восторг. У меня отлегло от сердца.
- Вот это будет вечерок, вот это мы закоптим. Вот это праздник! Давненько я не видел старину Добсона. Пожалуй, с того дня как он снял галстук с шеи Барсука. Удивительный человек. Да, не этот психованный индеец. Сэр Добсон. Барсук, впрочем, тоже тут веселых дел натворил. Вот, Билли, а ты капризничал. «Птичку хочу, птичку». Хорошо, что я настоял купить пару бутылок виски. Как бы мы встретили уважаемого Добсона? Садитесь, сэр, послушайте свист птички Билли? Ха-ха-ха.
  Из-за занавески донеслось шмыганье носом и звяканье сковородок. Хозяин подхватил с комода жутковатое кухонное полотенце и начал протирать им стол, смахивая пыль и крошки в разные стороны.
    Закончив расчищать стол, Джонатан прицелился взглядом в автомат для напитков.  Видимо, его удовлетворил вид мирно спящего ветерана, и он решил его не тревожить. Джонатан опустился на стул рядом с Крисом и, прикрутив голос почти до шепота, рассказал нам забавную историю.
- Во всем виновата Мадлен. Какому-то придурку с похмелья пришло в голову назвать остров её именем. С тех пор всё пошло не по писанию. Говорят, Мадлен была белой женщиной. А вокруг неё паслись несколько блудливых козочек. В Мадлен влюбился вождь Мантегусков. Случилось это лет сто тому назад. Индеец выкрал эту женщину и спрятал здесь, на острове. Вождь, видимо, был занятым мужчиной. То охота, то война. Мадлен и тут свой промысел не бросила. Племя через несколько поколений заметно побелело. Рождались потомки Мадлен: если мальчики, то проходимцы жестокие, а девицы - стервы конченные. В конце концов, вождь застукал Мадлен с кем-то из своих родственников и в озере утопил. С тех пор и десяти лет не проходит, чтобы кого-нибудь не порешили,- Джонатан оглянулся на занавеску.- Барсук, отец Билли,  свою скво поленом зашиб. Его соплеменники сразу ему галстук сплели и на сук. Судья Добсон вовремя приехал и спас негодяя от дяди Линча. Ясное дело, проклятие на этом острове. Я и сам чуть не попался. Девки там стервозные, но уж очень красивые. Туда попадаешь и как обдолбанный шляешься, пока все деньги и душу не оставишь.  Я оставил все, что было, а шкуру спас. И сироту Билли с собой прихватил. Барсук-то не скоро из тюрьмы вернется. Ой, нелегко ему там. Зато на мир живыми глазами глядит. Благодаря мистеру Добсону. Золотой человек. Но скажу вам по секрету, он тоже околдован духом Мадлен. Скажете, нет? А чего бы это Добсон всю жизнь сюда таскался? Говорю вам, пропащее место. Туда не суйтесь.
- А нам как раз туда и надо,- подал голос профессор.
Крис метнул на него неодобрительный взгляд.
 Джонатан примолк, оценивающе оглядел нас с ног до головы, как бы прикидывая шансы каждого на местном рынке самцов. Промолчал, лишь губами причмокнул.
- Ну, голодными я вас не отпущу, Билли, что у нас с обедом? - Джонатан направился к автомату.
   Подойдя к нему, он запустил руку куда-то глубоко ему за спину и извлек литровую бутылку виски.
- Работает как часы.
   Затем он достал из буфета пузатые граненые стаканчики и поставил их гурьбой на столе.
- Ну, что, разомнемся? Чтоб нам старину Добсона догнать. Он уже, пожалуй, в хорошей форме прибудет, время-то к вечеру.- Джонатан ловко скрутил пробку с горлышка бутылки и начал наполнять стаканы.
- Мне чуть-чуть,- попытался придержать его профессор.
Джонатан, услышав незнакомый язык, вопросительно глянул на Криса.
- Профессор много не пьет, наливай половину,- объяснил Крис.
- А кто много пьет?- удивился Джонатан.- На много денег не хватает.- И налил стаканы до краев.
   Билли поставил на стол кастрюлю и стопку пластиковых одноразовых  тарелок.
  Джонатан приподнял крышку. Из кастрюли ароматно пахнуло жареным луком и чесноком. Он кривой алюминиевой ложкой зачерпнул содержимое и вывалил на тарелку приличную порцию красных бобов. Блюдо было приправлено золотистой поджаркой из лука и кусочков бекона.
   Билли ловко справился с кулинарной задачей.
   Джонатан воткнул в бобовый холмик пластиковую ложку и протянул тарелку Билли:- Иди, малыш, на улицу. Поешь и осмотри хозяйство, может, приедет бочка. Мы тут с джентльменами о делах потрем.
   Билли с сожалением посмотрел на птичью клетку на краю стола. Как бы сомневаясь, можно ли доверить этот ценный предмет сомнительной компании. Видимо, он был голоден, поскольку взял тарелку из рук Джонатана и вышел на улицу.
- Ну, с приездом, ребята,- хозяин мягко коснулся губами края стакана и втянул в себя его содержимое. Мы дружно пригубили в след.
   Скрипнула входная дверь. Билли возвратился и забрал свою клетку от греха подальше.
- Смышленый малый,- кивнул ему вдогонку Джонатан.- Беда, больше молчит с того момента, как увидел зашибленную мамашу и папашу с веревкой на шее. Из дому только клетку и прихватил. А больше там ничего и не было. Барсук все пропил. Может, там, когда и жила птичка. Улетела. На свободе то лучше. В клетке, что в резервации, что в тюрьме...

                Старина Добсон
    Я обратил внимание, что история зацепила моих товарищей. Профессор взъерошил шевелюру и допил виски. Крис насупил брови.
   И ко мне прикатило неприятное ощущение не очень мягкой посадки. Полет с вершины Нью-Йоркских впечатлений, с балкона фондовой биржи, до этого индейского захолустья был стремительным. Да ещё эта неловкая пересадка в лавке, в Дулуте, а потом меховые рукавицы, потеря Славы… 
   Да уж,  искупались мы в этих событиях как воробьи в пыли.  Ещё и выбраться надо. Выручить товарища, вернуться домой.
Я чувствовал, что мой циничный авантюризм утекает как вода из дырявой бочки. Я подхватил вилкой изрядную пайку бобов, отправил в рот, и таким образом заткнул эмоциональную пробоину.
   Блюдо оказалось довольно вкусным. Отдаленно напоминало картошку с тушенкой, которой в это самое время спасались от голодного отчаяния мои земляки в далекой России.
 - Слушай, Крис, лучше я загнусь в объятиях развратной Мадлен, чем захлебнусь лошадиной дозой виски,- мы вышли на улицу подышать воздухом.
- Старика Добсона необходимо задержать здесь до утра,- ответил Крис и решительно поддернул молнию на джинсах.- Нам с тобой много пить нельзя - ещё на остров надо пробраться. Профессору придется держать удар. Дождемся судью, наживим приманку и дернем отсюда.
   За моей спиной замычал бык. Довольно громко и яростно. Мы разом резко обернулись.
   К заправке подкатывал длинный и плоский Кадиллак с открытым верхом и хвостовым оперением. Автомобиль напоминал просторную спальню на колесах, обставленную мягкой мебелью. Ещё разок, издав бычий глас, Кадиллак остановился, плавно качнувшись на рессорах.    Открылась массивная дверь, утыканная изнутри блестящими рычажками. Из машины, не спеша с достоинством, выбрался высокий стройный старик. Он был одет в потертый джинсовый костюм от Леви Страуса. За воротом белой мягкой рубашки был завернут шелковый шейный платок лилового цвета.
   Возраст человека выдавала только совсем седая голова. В зрачках светлых глаз уютно устроилась искристая лукавинка. Я в начале принял её за надменность.
-Эй, бездельники, налейте мне бак под завязку.
   Мы с Крисом переглянулись и хором отрапортовали:
- Бензина нет, ждем бочку.
- Ну, хотя бы стаканчик нацедит этот толстый болтун?
   Старик, приволакивая ногу, направился к двери. Он успел сделать лишь пару шагов. Дверь распахнулась, и дверной проем заслонила круглая фигура Джонатана. Он стоял, широко расставив ноги в желтых ботинках, уперев руки в боки. Лицо расплывалось в счастливой улыбке.
- Добсон, черт побери, старый коняга. Ты опять смылся из стойла. Нечего тебе тут делать. Здешние кобылки мои.
   Добсон остановился,  хитро прищурился и внимательно оглядел фигуру Джонатана.
 - Нет, тебе их не догнать, стесались копыта.
   Старые друзья крепко обнялись и прошли в дом.
- Да у тебя тут полно гостей,- сказал судья, заметив профессора за столом.
   Профессор поднялся со стула и неуверенно шагнул навстречу.
-Это отец наш, уважаемый сэр Добсон,- как мог галантно представил друга Джонатан.
- Я не преподобный,- хмыкнул старик. - На путь истинный не наставляю. Вершу правосудие. Вокруг дикая природа. У неё свои законы.  И всё же люди здесь чтут правосудие. Так ещё Смит и Вессон постановили. Кинотеатров и Макдональдсов нет, а закон есть.- Добсон крепко встряхнул руку профессора.
- Андрей, профессор,- скромно представился наш товарищ.
   Добсон удивленно вскинул брови.
- Русский? Это не тот ли, что уел нашего мэра Дулута? Не в гостях ли вы у Ника Смита?
- Нет, не я достал вашего мэра, это он,- профессор легко сдал товарища судье, указав пальцем в мою сторону.
Добсон обернулся, прищурил правый глаз, разглядывая меня,
- Наделали вы шороху, ребята. Не плохой бизнес.  Русские сувениры в лавке нарасхват.
   Я густо покраснел.
- Журналисты атакуют Ника, хотят выяснить, где он прячет агентов КГБ, - Добсон лукаво улыбнулся.- Хитер, каналья, засунул вас в самую глушь. Места здесь дикие.  Над островами стараются выше пролететь или быстрее проплыть мимо. А вы чего застряли?
- Так, у нас здесь заминка вышла,- начал было объяснять профессор.
- Бензина-то нет, мы запас не рассчитали,- прервал его на полу фразе Крис.- Вот к Джонантану вынужденно причалили. Присаживайтесь, закусим.
   Джонатан метнулся за занавеску. Принес еще пару стульев и стакан.
   Добсон опасливо покосился на кастрюлю с бобовым варевом и опустил свое длинное тело на стул.
- Ну, рыжий, наливай,- Добсон поправил шейный платок, будто бабочку на крахмальном воротничке.
- Мне чуть-чуть,- взмолился профессор, глядя, как ретиво Джонатан исполнял требования судьи.
- Это русская ритуальная присказка,- ответил я на вопросительный взгляд Добсона.- Забота о товарищах, чтобы всем хватило.- Это была моя маленькая месть профессору.
- А нам точно хватит.  У меня в машине три бутылки бурбона,- улыбнулся Добсон.
  Профессор явно затосковал. Я ободряющим взглядом как мог, поддержал Андрея. 
- Надо уйти тихо,- прошептал мне на ухо Крис.
Я понял, что фигуру профессора мы разменяли на возможность задержать судью. Было в этом что-то героическое, жертвенное. Конечно,  профессор в пьяном угаре уже не мог оценить величие своей миссии. И я с трудом понимал, зачем мы теряем Андрея  ради спасения Славы? Получалось: ни Славы, ни профессора. И  Виктор неизвестно, где педали крутит. В то же время, быть на месте командора  мне не хотелось.
Выручил Джонатан. Он оторвался от стула. Двинулся к музыкальному автомату. Подмигивал, причмокивал, притоптывал по ходу, обещая громкое веселье. Джонатан запустил пятерню в карман брюк так глубоко, что я ожидал увидеть его пальцы у кромки штанины. Из недр кармана он извлёк металлический кружок. Это была не монета, а смятая пивная пробка. Я смог разглядеть это, поскольку Джонатан с хитрой улыбкой продемонстрировал кругляш и щелчком большого пальца запустил его в потолок. Широкой ладонью, словно вратарской ловушкой, он на излёте выловил  пробку.
- Эй, проваливай,  Джек,- проревел Джонатан. Он лишь в одной ноте повторил интонацию знаменитой песни Рэя Чарльза.- Клянусь, этот парень никогда не видел дна бутылки, ха-ха-ха.
Джонатан опустил кругляш в прорезь для монет. И ровно в ту секунду, когда пробка достигла цели, выдернул её из автомата за нитку.  Фальшивая монета была на привязи. Голос старины Чарльза вылетел ядром из пыльных недр механизма. Джонатан пошел вприсядку, концентрируя  орбиту к полному стакану.
- Мне чуть-чуть, - попытался защититься профессор. Но кто его слышал? Все подпевали Рэю Чарльзу. Хотели разобраться с Джеком.
Крис потянул меня за рукав. Пятясь задом, мы вывалились на крыльцо. Я полной  грудью втянул свежий воздух. Однако выдохнуть уже не смог. Мне в спину уперся острый ствол револьвера.
-Полегче, малыш,- я услышал справа голос Криса.
 Слегка повернув голову, я краем глаза увидел хрупкое плечо Билли за моей спиной. Точка прикосновения оружия слева, под лопаткой, стала горячей, затем зачесалась. Разгоняясь от затылка, вдоль хребта помчалась капля пота.
-Опусти палку, Билли,- старался облегчить мою участь Крис,- Ты будешь нашим проводником. Хочешь быть проводником?
Обернувшись, я увидел, как парень утвердительно кивнул. Билли был согласен проводить нас куда угодно. Разумеется, клетку он собирался захватить с собой.
Билли опустил палку и взметнул индейские глаза на Криса.
- Нам надо на остров Мадлен, парень. Покажи нам лодку,- ставил задачу Крис.
Билли перевел взгляд в сторону  кадиллака Добсона. Он был действительно похож на корабль.
- Плохая идея,- ухмыльнулся Крис.- Много дырок в этой посудине. Больше, чем понта.- Он подхватил клетку, Билли не успел опомниться, Крис увлек нас в сторону дороги. Уже прилично стемнело. Поэтому Джонатан, который вывалился на крыльцо, опередив на такт в этот раз Боба Марли, нас не заметил.
-Билли, где ты, Билли?- заорал Джонатан в приступе отеческой заботы. Если бы Билли и хотел  ответить ему, не смог бы.  Звук заглушила бы мощная струя, Ниагарой бьющая в асфальт с высоты крыльца.
Скалистый берег Великого озера был дик и, разумеется, безлюден. Впрочем, накатила такая темень, что я бы и слона не разглядел. Скрип гальки под ногами, как скрежет тупых зубов, будил фантазию и заражал страхом. Огромные камни зловещими фигурами обступили меня, будто требовали вчерашнего бенефиса анекдотов. Ничего свеженького на ум не приходило. Зато Крис был неистощим на выдумки.
-Лодка привязана цепью,-почему-то приглушая голос прошипел Крис, -поплывем так. Вода тёплая.
На моих ногах, казалось, зашевелились пиявки, которые сосали густой холестерин ещё днём.
-На всех крови не хватит,- хотел было возразить я, но Крис уже сбросил рубашку.
-М-мм,- замычал Билли, прижимая клетку к груди.
Он не умел плавать. И это было для него опасным, поскольку по всему было видно, Крис не желает оставлять хвостов. Билли был не болтлив и это его выручило. Крис потрепал парня по голове и пообещал подарить ему птичку. Билли исчез в темноте.
Я робко стянул джинсы. Мне было жаль оставлять легендарный костюмчик под кустом. На ум пришли отговорки для папы. Он любил проверять судьбу им дарёных вещей. Сказать, что одолжил костюмчик краснокожему рокеру, не поверит. Если останусь жив, придумаю что-нибудь похожее на правду.
-Плыви за мной,- Крис указал ладонью прямо в сторону молодой луны и без единого всплеска погрузился в серебристую воду.
-Тренированный шпион, - подумал я и шумно плюхнулся в плоскую волну.
Через минуту прошел озноб. Вода была бархатистой на ощупь.  В ней отражались мерцающие звёзды. Впереди висел диск луны в камуфляже тёмных разводов: маяк для заблудших шпионов. Я плыл, разгребая руками космос. Вдруг на фоне луны возникли ветвистые рога. В какой-то момент желтый фонарь оказался в их обрамлении. И тут до меня донеслось шумное дыхание большого животного.
-Всё это точно не принадлежало Крису,- успел подумать я и резко загреб в сторону. Как оказалось вовремя, поскольку по левую руку мимо меня проплывал лось. В этот момент лось отцепил рога от луны, и она подсветила его большой миндалевидный глаз. На белом фоне крупного яблока тёмный зрачок был наполнен ужасом. Трудно представить, что зверь увидел в моих глазах. Я не потерял самообладания и даже вспомнил московский бассейн Чайка, где дно усеяно трупами бабулек. Среди них и те, что попали под мою руку. Я благополучно разминулся с лосем, но абсолютно потерял ориентацию в пространстве. Где Крис? Где вражеский берег? Попробовал ногой дотянуться до дна. Внизу- бездна. Решил прислушаться, в надежде, что Крис подаст мне какой-нибудь сигнал. Мы не условились о позывных. Вероятно, я поплыву на посторонний звук. А, если в этом месте переправляется целое стадо лосей?
В этот момент твёрдое копыто легло  на моё плечо. От испуга, я стравил остатки воздуха из всех кингстонов. Крис подтолкнул меня к поверхности сильными руками. Да, это был он.
-Жизнь прекрасна, Саша,- я услышал его ободряющий голос.
Впереди, в темноте, с которой уже свыклись глаза, возникли очертания берега. Луна висела слева. Сменила шпионский камуфляж на лёгкую чадру. Беглянка из гарема, прикрыла ухмылку, но оставила любопытные глаза.
В центре тёмного силуэта суши мерцал маленький, но яркий огонёк. Чем ближе мы подплывали к берегу, тем смелее он конкурировал с небесным фонарём. Теперь уже было понятно, что мы правили на костёр, забирая чуть левее, чтобы не раскрыть себя ненароком. Вот уже слышны монотонно ухающие звуки. Мы уже были совсем близко. К  счастью? К смерти? Крис не дал мне времени на размышления. Слегка размахивая руками, он забредал к ближайшему валуну. Я еле поспевал за ним.
Из нашего укрытия мы не видели ничего. По отрывочным звукам музыки и голосов можно было представить всё что угодно: весёлую свадьбу или шумную трапезу каннибалов. Всё, что там происходило, точно не было похоже на партийное собрание в родном коллективе.
Крис принял смелое решение. Он поднялся с земли и шагнул в сторону шумной площади. Споткнувшись о кочку, я выкатился вслед. Мы вышли из тени огромных деревьев и, растоптав несколько аккуратных грядок возле небольшого деревянного дома, оказались на площади. В центре горел костёр, сложенный из длинных стволов. Всполохи осветили мокрую спину Криса. Он выглядел вполне прилично в плавках шортах. Американцы их носят на случай необходимости выйти из воды прямо в приличное общество. У советских людей такой необходимости не возникает. Поэтому на мне были обычные труселя в горошек или васильки. 
Впрочем, на нас никто не обращал внимания. Вокруг не было одиноких людей рассматривающих что-либо постороннее. Пары были поглощены любовью. На головах у девушек венки из цветов. Заметил, рядом с молодым парнем , явно пожившую скво. Некоторые целовались, а то и просто разговаривали вполголоса, растянувшись на траве или прислонясь к стволу мощного платана.
Очень всё похоже на фильм « Андрей Рублёв» Тарковского, когда ночь на Ивана Купала. У краснокожих  потомков  Мадлены, верно, прежде не было  Ивана. Редко какой народ без Абрама да без Ивана свою историю ведёт. И этому племени наконец-то повезло. Наш Слава, а по- здешнему -  Иван, сидел на широкой террасе в плетеном кресле. Напротив него, водрузив ноги на стол, тянулся к широкому стакану широколицый человек, голову которого украшало сооружение из перьев птиц. Назовём это короной. Вождь, наверное. Они вполне мирно беседовали, перекрикивая ритмичную музыку.
- У меня народ послушный и тихий,- вождь с достоинством откинулся на спинку кресла. – С острова никто не бежит. Зато к нам и воздухом и по воде ломятся. Вот она сила свободы.
- А у нас народ сильно пьющий,- Слава даром открывал  секреты родины.
-Хочешь, я тебе остров подарю?- запросто предложил вождь.
В этот момент, видимо, Слава крепко задумался: на хрена ему этот остров так далеко от Рязани?
-Нет, сейчас не подарю,- передумал вождь. – Ещё повладею немного, а потом тебе всё по наследству достанется. Навсегда. Потому как у нас тут свобода, но без выборов.
-Монархия значит?- Слава пьяно мотнул головой.
И тут я заметил, что на шее у него висят рукавицы. Те самые вышитые меховые, которые пропали из витрины в гостинице. Я толкнул локтем Криса и указал на Славу. Тут накатила туча и закрыла ночное светило. Крис ждал объяснений.  Я натянул на руки воображаемые рукавицы и подвесил их на шею, прижав ладони к животу. Кивнул ещё раз в сторону Славы. Крис улыбнулся, вложил пальцы в рот и пронзительно свистнул.
                Смерть партизана
 Дальше всё в тумане. Привели к вождю. Дали затянуться трубкой мира. Очнулся  на полу, в просторной, но пыльной комнате.  Дом был бревенчатый. Луч утреннего солнца прорезал узкую бойницу в стене и уперся в кривую рассохшуюся доску пола. Внизу под полом хрюкала и чавкала свинья.  Скрипнула дверь. На пороге нарисовался Слава с рукавицами на шее.
-Здорово, жив?- как ни в чем не бывало спросил он.
Я был точно жив, но совсем не понимал, где я и что со мной происходит.
-Где Крис?- язык мой ворочался с трудом, он опух от жажды.
- Его вождь допрашивает,- без тени сомнения доложил Слава.
На ум пришел сюжет картины:  полицай в сарае с пленённым партизаном. Это я о себе и Славе.
-Дай воды, предатель,- я ещё раз провернул язык в сухом рту.
-Почему, сразу предатель,- обиделся Слава.- Пойми, у меня выбора нет. Меня на рукавицах повязали. Ещё как повязали. Скво та, что на сову похожа, как паучиха  муху стерегла. Варежки эти, приманкой оказались.
-Дай воды, ворюга,- я попытался встать. Голова кружилась. Сил хватило, чтобы привалиться к стене. Свинья под полом чавкать перестала.
- Они меня повязали и вместе с этими рукавицами сюда приволокли. Я со страху чуть штаны не испортил,- Слава меня не слышал.- Оказалось, поверье у них, что закон в племени. Кто рукавицы эти скомуниздит, тот должен жениться на дочери вождя.
Я потерял сознание. Очнулся. Слава приводил меня в чувства, похлопывая по щекам. Воды не было.
- На, глотни, полегчает,- Он совал мне в рот горлышко бутылки. Виски обожгло сухую глотку.
-Чаварган, Чаварган,- снаружи раздался хриплый громкий голос.
-Это меня,- встрепенулся Слава.- По ихнему как бы жених. Сань, если я папе, ну, вождю скажу про Криса, что он типа мент, чего они  сделают?  А не скажу- они со мной чего-нибудь того.
- У, у, вражина,- промычал я со всей партизанской злобой.- Покажи ему партбилет.
- Здеся , я тута,- Слава метнулся к двери, не выпуская бутылку из рук. 
Я подумал, что у него и разговор какой-то  старомодный, с деревенскими оборотами выходит. Точно служитель рейха на хуторе. Вот как оно прёт из нас, только тронь лежалые гены.
-Сань, они хотят, чтобы я женился, -сквозь дрёму ко мне пробился голос Славы,- пей, и мне оставь,- жмотская рука протянула бутылку Кока-колы.
Шипящая тёплая канифоль впитывалась в слизистую как в песок.
-Буду  вождём. Ты не понимаешь, это маленькое государство. Тут свои законы, даже своя экономика. Типа таможня для левых товаров,- возбуждался в полголоса Слава.
-Ты с ума съехал,- мой голос звучал бодрее,- у нас визы закончатся через два дня.
Слава на мгновение задумался. Вспомнил, наверное, заокеанскую Москву, хлеб по карточкам, сортир на даче под Рязанью.
- Нас не найдут, потом забудут,- в глазах его ещё светилась надежда.
- У тебя жена, партком и тёща,- я был беспощаден.
- Старик, что мы теряем? И там и здесь- жизнь. Только здесь она цветная и весёлая. Задолбала нищета. Я хочу быть вождём!- Воскликнул Слава.- А профессор будет советом министров, как папа. Он согласится.
-Дурдом какой-то, -подумал я.- Всё что происходило с нами в Америке было похоже на зазеркалье. Балкон на Уолл Стрите. Грехопадение в лавке. Мог ли я, простой советский парень, ещё пару недель тому назад представить, что буду дрожать от алчности, пересчитывая доллары?  Женить друга на индианке? В голове сложилась фраза для передовой в «Правде» : « Советский журналист и его товарищи откликнулись на призыв индейского пролетариата и экспортировали перестройку.»  Красиво! Оставался вопрос, согласятся ли Американские власти с перестроечным островом Мадлены в индейской резервации? А что? В конце- концов Аляска тоже нашей была.
-Саня, не бзди,- угадал мои мысли Слава.- Это же индейская резервация. Их резервация- это Нью Йорк. Пока ихняя. Ты же видел, Мишаня и Изя там круто вес набирают. В смысле, серьезные вопросы решают. А по сути наши пацаны. Если те, в Нью–Йорке, не хотят- пускай не перестраиваются, а здесь народ требует.
Товары туда- сюда мимо острова плывут. Таможню наладим. Пошлины, акцизы. Банк создадим. Что нам Гарриманы? У нашего профессора папа министрами командовал.
Мы вышли на площадь.  Набравшее силу солнце согревало почти обнаженных танцоров. Крис лихо отплясывал джигу с индейскими девушками, захваченный ритмом барабанов и близостью горячих молодых тел.
Не успел я  оглядеться, моей рукой завладела девушка. Ничего себе красавица в лёгкой рубашечке и всё. По крутым плечам струились фирменные чёрные как смоль волосы.
- Я – Сладкая Роса. Пойдём со мной, я покажу тебе цветы счастья,- нежно выдохнула девушка и настойчиво потянула в поля.
Я в нерешительности замялся, и вновь был атакован взглядом распахнутых карих глаз, в которых играли сполохи ночных костров. Девушка выпустила мою руку из своей ладони и побежала вперёд. Почесав затылок, я ломанулся следом. Какой мужчина не отозвался бы на этот дикий как сама природа призыв? Я мчался, не видя тропинки. Высокая трава хлестала по голым ногам. Силуэт девушки мелькал в просветах между деревьями. Звонкий смех колокольчиком обозначал направление. В моём грузном теле оказалось столько прыти, что я бы обогнал Адама на стометровке к дереву греха. Если бы не рухнул, запутавшись в траве. Сладкая Роса вынырнула из куста, осыпанного маленькими белыми цветами: полу раскрытыми, влажными и свежими как её губы. Вот они, цветы счастья.
Рядом была она, запах утреннего леса, огромное озеро-море, подернутое утренним туманом. Я выбрал то, к чему мог дотянуться губами и рукой.  Где-то очень далеко остались  контуры зубцов-заточек и кремлёвских башен .
Я открыл глаза, с трудом приходя в себя после долгого поцелуя. Тут же уперся взглядом в силуэт белой яхты на рейде. С борта грянул ружейный выстрел. Девушка как испуганный котенок вздрогнула в моих объятиях. Ужас, разочарование, оскверненная тайна отразились в мгновении, пережитом нами. Такой могла быть первая встреча индейцев с конкистадорами. Мы стремглав помчались в деревню.
На площади дымились руины костра. На деревянных столах опрокинутые стаканы и грязные тарелки. На земле разбросаны кости. Обожравшиеся толстые собаки валялись в траве и лишь лениво заворчали при нашем появлении не собираясь шевелиться.
-Их съели,- с тоской я вспомнил о товарищах.- Не слыхать им кремлевских склянок.
-Эй, Ромео, причаливай,- я обернулся на  голос Славы.
На веранде дома с облезлой вывеской «Почта», за длинным деревянным  столом сидели: Слава, Крис и шериф. Профессор  и судья Добсон  спали, привалившись друг к другу. На высоком крыльце прямо на ступеньке лежала туша Джонатана в очень знакомой джинсовой куртке.
-  Их лодку ветром прибило к берегу. Спьяну весла потеряли. Мадлена всех обогреет. Ну, что решил остаться?- С наглостью  героя спросил Слава.- Цветы счастья нюхал?
Я оглянулся. Моя Мадлен, то есть Сладкая Роса, исчезла. Я посмотрел на профессора. Он безмятежно спал, причмокивая губами.  Добсон  приподнял тяжелые веки.
- О, итс рашн чуть-чуть,- только и смог сказать он.
- Собирайтесь, яхта Донквиста на рейде,-  я надеялся на благоразумие Криса.- Уйдём морем, как говорят в пехоте. Раненых оставим здесь. Своих не тронут .
-Послушай, этот корабль не «Аврора». Донквист – не чека. Тут я – вождь,- заявил Слава и поправил пук куринных перьев на голове.
- А профессор?-  я посмотрел на безмятежно спавшего товарища.
- Профессор принял должность вице вождя, - с некоторым пафосом объявил Слава.
Крис с отстранённой улыбкой наблюдал за нами. Он не понимал ни слова по- русски.
- Эй, кто тут временные? Слазь!- у нас за спиной раздался весёлый голос Виктора.
Он первым  вышел на площадь. За ним из рощи гигантских деревьев появился целый отряд. Особо в строю выделялся длинноволосый человек с гитарой. Два матроса, будто пулеметными лентами, были опутаны электрическим кабелем, а на плечах несли акустические колонки. Замыкал процессию Дэвид Донквист собственной персоной.
-Гляжу, тут и свадьбу без меня сыграли,- Виктор пристально взглянул на Славу.- Обошлось без выстрелов, Крис? А суд уже был?
- Нет, ждём, когда судья глаза продерёт,- рассмеялся Крис.
- Вот и нам говорили, что американское правосудие всегда под кайфом,- съязвил Виктор.
Звонкие аккорды гитары разорвали жаркий полдень. Длинноволосый  загнул руладу в стиле кантри. Джонатан скатился со ступеньки на землю, разбуженный залпом струн, и потянулся к стакану. Из домов посыпались индейцы. Здесь, на площади, оказалась  темноволосая скво и её грозный отец вождь, Славин тесть. Верзила шериф легко поднялся из-за стола, отстегнув кобуру, которая оказалась бутафорской. Грянули барабаны. Все смешались в огромном хороводе, куда Сладкая роса вовлекла и меня. На этот раз она была одета в джинсы и майку. Сняла парик и оказалась рыжей.  Даже Добсона оторвали от профессора и увлекли в танец.  Ритм задавал Крис. Он вёл голову процессии к центру площади, к микрофону, где рвал струны длинноволосый. Все улыбались. Всем было всё понятно. Только Слава стоял на террасе с открытым от удивления ртом и меховыми перчатками на шее.
Яхта Дэвида Донквиста на всех парах шла к Дулуту.  В сумерках таяли очертания островов. Корабельные сосны на холмах взметнули кроны , как томагавки в поднятых руках.  Крис поднялся на верхнюю палубу и опустился в кресло рядом со мной.
-  Шоу- это наша жизнь. Слышишь, я говорю, что наша жизнь- это шоу,- Крис предвосхитил мой вопрос.- Всё придумал Ник. Согласись, старик, было бы печально, если бы вы покинули нас  с гнусным ощущением морального проигрыша. Всё было почти правдой. Никакой бутафории: настоящие индейцы, природа, виски и даже абсолютно неподкупный судья Добсон.
-Тебя наградят?- спросил я.
-И вас уже не расстреляют,- улыбнулся Крис.
Через сутки  из города зелёного яблока серебристый лайнер нёс нас в страну вечнонезрелых томатов. Слава меховой рукавицей протёр запотевший иллюминатор, приник к стеклу, силясь разглядеть, возможно, железного Феликса на Лубянке. Шел август 1991г. Феликса с площади убрали. Слава обернулся к нам бледный и испуганный, но это уже сюжет другой повести.

16.06 2013г.