Часть 7

Кострома.
Приехав в Кострому,  Макар поставил чемодан с чистым бельём и вдохнул свежий областной воздух: « Вот она, свобода!»

По устоявшейся традиции останавливались они всегда  в квартире у дальних родственников Зои. Две сестрички - старые девы -   жили почти в центре города, в деревянном доме, с общей кухней на нескольких соседей.

Квартирка у них была небольшая, а вернее – одна достаточно большая комната, которая трудолюбивыми руками хозяек была разграничена мягкими занавесями из бордового бархата. Таким образом, получилась маленькая прихожая и очень маленькая «спаленка» для одной из сестёр. В «главной»  комнате стоял кожаный диван, ещё одна кровать, зеркало и большой стол.

Сколько же раз сиживали   за этим столом! Сколько было выпито и съедено, рассказано анекдотов! Сколько женщин, раскрасневших и  слегка опьяневших от внимания,  было примечено за ним! Не сосчитать!

Сейчас Макар ждал встречи с Машей. Располневшая врачиха, с достаточно громким голосом, с определённым сальным юмором влекла его к себе. С ней было просто, не надо ухаживать, не надо говорить слов любви, а просто: «Ну, чего погнали?» И обычно, после приятно проведенного времени, принятия спиртного в окружении  милых женщин, парочка отправлялась к Маше на квартиру.

Маленькая «однушка»  с прекрасным паркетным полом и диван-кроватью. Маша отличалась страстью к гигиене, поэтому вся одежда снималась сразу в прихожей :  «Так больной, раздевайтесь и проходите…»

Макар уже привык к этой особенности врачихи, скинул всё, вплоть до трусов, и босой вступил на чистый сверкающий  паркет.

Хозяйка, не разбирая диван-кровать, кинула на него белую простыню  и пригласила Макара. Маша восседала на этой белой простыне, вся такая величественная. Белая грудь с розовыми сосками уже ждала ласк, помнила она прикосновения его языка и пальцев.

-Ну, чего! Приступай! Чего стоишь? Давай, ласкай. Когда ещё приедешь в следующий раз! Время не теряй. Будешь плохо трудиться – пойдёшь по ночной Костроме пешком. Здесь тебя не оставлю. Тебе на всё про всё два часа.

Этот командный настрой Марии Петровны возбудил  Макара: всё чётко, понятно, знаю, что делать и как! А трудиться на этой ниве Макар любил…

Маша сдерживала стон, не хотела показаться слабой, показаться бабой, вот так зависимой от мужика. Но стон всё нарастал и нарастал, достиг пика и обмякшая врачиха, прошедшая войну, стала просто бабой.

-Пойдём, Макарушка, чай пить. Люблю я с тобой, паразит, чай пить. Это как после баньки! Старею я, а всё е… ли хочу. Ну, что это за наказание? Как там Зойка  тебя ублажает?

-Маш, да не как: и не отказывает, и не даёт. Всё как бы само собой получается. А я, как мужик, чувствую себя виноватым. Я ведь должен дарить ей любовь…
-Засунула она эту любовь, знаешь куда? Климакс уже у бабы, ей уже твой х…, как нож по ране! Просто она гордая, тебе не говорит, что менструальный цикл у неё уже того… Да, чего дураку буду объяснять?! Бегай. Кобелись пока хочешь, да пока дают. А тебе дают?

-Бывает иногда.
-Вот ты кобель! У тебя законная жена есть, я есть, а ты всё свой малоразвитый отросток пристроить пытаешься…
После этих слов, Макар опять почувствовал прилив сил, его опять влекла эта командирша, привыкшая на войне к походной любви…