Разговор земляков в больничной палате

  – Досталось тебе, Анатолий Иваныч, по самую макушку, вижу, лиха хватанул! От войны роспись-то на голове осталась? – спросил Николай Васильевич Ситников у новенького пациента, после того, как тот вошёл и кратко представился Анатолием Ивановичем  при входе в двухместную палату  травматологического отделения Челябинской областной клинической больницы.

  – Да нет, маленько годков не хватило попасть на войну-то. Это у меня от Мурки, кошки нашей, памятка навеки впечатана, – проговорил  новенький, устраиваясь на свободной кровати, рядом с Николаем Васильевичем.
–Ничего себе кошка, поболее рыси поди будет,– удивился Николай Васильевич. Среди остатков  волосяного покрова на голове Анатолия  Ивановича красовались багрово-лиловые шрамы.
–Кошка обычная, просто в нужный момент смогла за себя постоять, а мне вот памятку оставила, чтобы допрежь думал, а после делал.
–Поведай, мил друг, удивительную историю свою, а то  тут  скукотища  без разговора,– попросил Николай Васильевич.
– Коли слушатель  согласен, то вспомню про не очень умные дела своей юности давно прошедшей,– откликнулся Анатолий Иванович.  И вот его рассказ.

  –Ещё перед войной попали мы с родителями на житьё в степи казахстанские. Ребятишек нас было семеро, а жили мы неплохо. У отца к технике душа всегда лежала, и он проблем с работою  не ведал никогда. Комбайн ли, трактор ли, иль технику другую, отец по винтикам мог разобрать и  снова  жизнь в неё вдохнуть, если вдруг  та техника ломалась. За то его на одной из  МТС под Кустанаем очень сильно уважали, а мама с нами водилась, да с хозяйством занималась.

  Как-то мама в разговоре обмолвилась, что Мурка мышей ловить от старости уже не может, что надобно её убрать из дома. А я и рад стараться. Позвал дружка Серёгу, посадил Мурку в сумку, да свистнул  пса Абрека с нашего ж двора.  Подались мы  в степь, с умыслом Мурку  вдали оставить навсегда. Протопали мы километра 3, а может даже больше. Ну, думаю, пришла пора с Муркой расставаться. Достал я кошку, и бросил её в сторону Абрека, предполагая, что он Мурку  отгонит прочь. Да вышло всё не так, как мыслилось. Абрек и гавкнуть не успел, а кошка уж на меня взметнулась и в голову мне когти выпустила, чтобы удержаться наверху.Удовольствия такого не дай бог никому! Причёска-то моя была под ноль, а Мурка жизнь  спасая, конечно же, закрепиться постаралась. От боли я света белого не взвидел. Серёга – друг, изо всех сил бегом помчался за моим отцом, и тот пригнал  уж на лошади за мной, да потом отвёз к врачу в больницу, в  соседнее село. Помыкал горя я с кошкою-наездницей, но сам же виноват! Врачу по гроб я благодарен, развёл он нас с кошкой по разным  сторонам, и она свои дни так при больнице и доживала. А я вот всё еще обретаюсь среди живых,  правда нынче не повезло, в гололёд не поостерёгся и с трещиной в лодыжке сюда к врачам попал.

  – Чего только не услышишь за жизнь свою!– воскликнул Николай Васильевич,– c кошкой дал ты маху в своё время. А вот, что касается лодыжки, тут мы с тобой собратья по несчастью, только у меня гололёд  совсем уж ни при чём.  Если, Анатолий Иваныч, ты не против, то о причине своего появления  здесь,  тебе я тоже расскажу.

  –Отчего же, конечно лучше время до процедур лечебных за интересным разговором провести, чем  молчаливо переваливаться с боку на бок,– резонно заметил тот в ответ. И Николай Васильевич начал свой рассказ.

  –Живём мы с бабушкой в деревне. Архангельское, может слышал? На выходной она собралась  дочь с её семьёй в городе проведать, а я отнекался, дескать, не здоров. Лишь со двора она, я чекушку из схрона вынул и порадовал своё нутро. Это возлияние нисколько   не зАстило мне ум. Помнил я, что коза любимая Беляна, ещё с вечера не кормлена у нас в хлеву. А сено для козы на сарайчике хранится, сверху. Я шасть по лестнице туда и сбросил вниз сена клок приличный. Только к лестнице подался, чтоб вниз спуститься,   да мысль сумасбродная вдруг проявилась, а что, слабо ли с верхотуры сигануть, как бывало в молодые годы?!  Не только так подумал, а и прыгнул!  Утром это всё случилось, лишь к обеду я очнулся, к воротам выполз, где меня глазастая соседка увидала, и вот я здесь, а бабушка с козою дни коротают без меня.Результат моего полёта налицо: из сломанной руки, как видишь, сделан “самолёт”,да на лодыжке я ношу лангетку. А врачи, я знаю, творят тут чудеса, и не таких, как мы с тобою, на нОги ставят без проблем!

  –И я наслышан о чудодействе местных травматологов – хирургов, чай не на острове живу,– поддержал такую тему  с жаром Анатолий Иванович,– ещё попляшем мы с тобою падеспань с падепатинером, землячок!