как Суламита

.

Стройная статью и хрупкая –
Смуглая, волосы рдяные...
Этой крестьянской голубкою
Царь восхищен был впьяную. 
Юная свет-виноградница –
Умница кроткая, чистая,
В смелом холщовом платьице,
Очи – как тонкие выстрелы.

Где там царица Савская!
Сладости где гаремные...
Этой пейзанской ласкою
Царь был взволнован.
Кремнем – он
К ней подошел с учтивостью –
В платье богатом с вышивкой.
Ум ей шепнул в сметливости:
Это великий, слышишь ты...
"Царский слуга!", – под купами
Молвил ей.
Ветви реяли…
Стрелы ресниц – уступами –
Щеки его овеяли.

Долго ли? – (дева сразу-то...)
Обворожил, без страха он –   
Духом ее и разумом,
Взором своим и запахом...
Ложе их было – зеленью,
Кедры им были кровлею.
То ли чинили, что велено?
Застила разум – кровь ли им?

Семь вдохновенных суток им      
Было судьбой отпущено –
Чистых любовных судорог
Между дворцом и кущами.
Раз, после ночи огненной
Спали они под пологом.
Чудится – звук за порогом ей!..
С ложа скользнула – голая,
Двери раскрыла нежная
И приняла, темноокая,
Нож прямо в ребра. Вежды ей
Болью сомкнул, обжег ее...

Царь к ней метнулся: дышит ли?..
"Кто?!" – простонал неистово.
"Астис, царица", – слышал он.
Воин в дверях ("нечистый я!..")

В тень отступил. Крича ли ей –
Бросился царь к ней попусту – 
Плакал нагой, в отчаянье,
Горько и страшным образом.
В крОви измок коленями.
"Пить..." – вдруг просила кроткая,
Тихо и на мгновение.
Выпила – губ обводкою.

Следом за тем, мучительно
В пытке шептала: "Диво мой!..
"С вами была, учитель мой,
Самой в миру счастливою".

Так вот – судьбой инакою! –
Прежде была убита ты...
Бездну часов проплакал я
В ужасе – над Суламитою.
В склеп я явился с надобой –
Поднял я тело милое.
Влил в твои губы снадобье,
Вновь оживляя силами.
Тяжко и вдруг ответно ты
Глазки раскрыла темные...
Пролепетала: "Светлый мой...
Будто во сне вас помню я".

Будь же со мной, красавица.
Дай мне ожить, скорбящему.
С новой бедой не справиться
Мне – как и диво-пращуру.
Пой и пленяй, раз молод я...
Нет во мне яда гордости –
Сбросил одежды с золотом
Я на века
И полностью.