Старьё

   Не уснуть.

   Раньше расстраивалась: снова бессонница! – а теперь даже рада: ни грохота, ни суеты, ни тревожных сирен – лишь тихий печальный шелест: то ли липа о чём-то своём, то ли память о чём-то моём.
 
   Bечером позвонила Зоенька: «Ба, можно мы с Алёнкой к тебе завтра придём? Только ничего не готовь: просто поговорить. Представляешь: она на архивариуса поступать собралась: всю жизнь пыль глотать, в старье копошиться. Помоги мне её отговорить, ладно? Кстати, ба, а ты можешь нам эклеров напечь?»

   Конечно, может. И ванилин так кстати купила: как чувствовала, что понадобится. А подружку внучкину отговаривать незачем. Она умница: хорошую выбрала специальность.

 «В старье копошиться»…
  А старьё старью – рознь.
  За жизнь столько всего набралось! Что-то не жалко и выбросить, а с чем-то расстаться – ножом по сердцу.

***

   Пожалуй, самая старая вещь в её доме – кружка-шутиха с дюжиной маленьких дырочек вдоль верхнего ободка и весёлой надписью «Напейся, но не облейся».  Нарядная кружка: светло-коричневая, с нежно-зелёными листьями из глазури, а на донышке - печатными буквами: «Товарищество М.С. Кузнецова. 1902 год».

   В первую мировую во время затишья в Карпатском сражении кто-то наполнил кружку водой и пустил по кругу: кто не обольётся – тому она и достанется. Разгадал секрет кружки-шутихи Кузьма.
   Он верил, что кружка приносит ему удачу, и как знать – может, и правда она помогла ему выжить в войне, пройти с семьёй полстраны, спасаясь от голода, вырастить сыновей и построить в Сибири свой дом. 
 
   Как назвать эту кружку старьём?
   Разве может состариться память?


***

   Нарядная коробочка, выстланная белым шёлком, а в ней – позолоченные чайные ложечки: бабушкин подарок на свадьбу.
   Их было шесть – осталась одна. 
   Пять переездов было в их с мужем жизни – и перед каждым за день или два одна ложечка исчезала.
   Не сразу она поняла, что поиски бесполезны: ложки просто хотели остаться на старом месте. Вот и эта, последняя… Уж как она её бережёт… но знает: придёт пора, когда и эта исчезнет.
   Но об этом лучше не думать.

   Просто ложки. Обыкновенный металл – пусть с позолотой. Как могли они знать, что их увезут? Как могли привязаться к старой квартире?
   
***
   
   «Глотать пыль, в старье копошиться»…
    Энциклопедический словарь издателя Ф.Павленкова.1899 год.

   Чёрный кожаный переплёт, мелкий шрифт, твёрдый знак в конце слов, чёрно-белые иллюстрации, две тысячи восемьсот восемьдесят три страницы.
   По этой книге её отец учился читать. Эту книгу взяла в эвакуацию его мать-журналистка, хотя взять можно было всего один чемодан.

  «Посмотри у Павленкова, - говорил отец. – Учись сама находить ответы».
   Она училась – и Словарь отвечал, раскрываясь почти сразу на нужной странице.

***
   То озеро, то река; то спокойное течение, то пороги... и она в странной лодке: закруглённый нос, три узкие перекладины вместо сиденья, одно весло. Лодка лёгкая, словно пёрышко. Иногда она шла по берегу и несла на плече свою лодку. 
   Лодка – видение, лодка – мечта.
   Через много лет на втором этаже Музея каноэ, что в онтарийском городе Питерборо, она увидела эту лодку. «Birchbark canoe. Ojibwe. 1710 – 1715».
Лодка, которую машинально она рисовала на скучных лекциях-совещаниях, в мысли о которой убегала от обид и печалей, оказалась старым каноэ индейцев оджибве.

***

   Мир людей – мир вещей.
   
   У самого закоренелого скептика, того, кто – ни в бога, ни в чёрта, есть что-то своё, непонятное, необъяснимое, о чём – никогда, никому…
   Старые вещи. Хранители тайн, свидетели самых разных событий.

   Живое – и неживое.
   Два параллельных мира.

   Которые где-то, когда-то всё-таки пересекаются.