Секс для... похудения

 - Петенька, я отправляю свою Лизу в ваш лагерь с надеждой, что она тут у вас
  похудеет. Проследи, чтобы ей не давали никакого масла и конфет, особенно-
  шоколадных.

 - Хорошо, хорошо, Марьюшка.  Прослежу обязательно, ведь по моей должности в этом
   лагере, у меня обязательно будет такая возможность и средства...

  Озабоченная внешним видом своей пятнадцатилетней дочери, мама юной Лизоньки
  давала напутственные просьбы- указания своему хорошему, и даже близкому
  знакомому, с надеждой на перемены внешнего вида дочери, располневшей, как ей
  казалось, не в меру.

   Марьюшке, тридцати двух лет от роду, не нравилось, что её рано родившаяся
  дочь, может в скором времени выглядеть, как она сама...

 - Привлекай её на разных эстафетах, в походах, ну ты сам знаешь чем можно
   нагрузить девчонку, чтобы она сбросила в весе и похудела.

 - Да найдём мы способ похудения твоей Лизоньки. Не беспокойся, у нас для этого
   целых двадцать дней.

   Пётр Романович, а для Марьи- просто Петя, в свои тридцать пять, пройдя
  краткий брак с однокурсницей, в настоящее время был  не женат и находился
  в творческом поиске спутницы жизни, в необъятном и полноводном море женских
  особей.

   Море было так полноводно и ласково, что он плавая в его водах, уже забыл
  о своём нужном  намерении. Тем более, уже начал понимать, что супружество
  ему сейчас совсем не нужно. Всё и так хорошо.  Есть с кем спать и что есть.

    Выглядел он привлекательно и моложаво: высокий, стройный, но не худой,
  с красивой, ироничной улыбкой на симпатичном лице. Должностей  у него в этом
  лагере, желающих отдохнуть перед зимним, трудным ничего неделованием по 45
  минут, было две- старший пионервожатый и замдиректора оздоровительного лагеря.

    На следующий день по прибытию. он отправил свою подопечную в медпункт для
  выяснения всех особенностях её организма. После чего,  успокоенный, понял,
  что Лизонька и правда здорова...
   Его совсем не напрягало, что та выглядела на все восемнадцать. Что под
  тоненькой тканью коротенького платья были заметны круглые бёдра и колени.
  Что пухлая попка при ходьбе выдавала такие колебания нижних полушарий, что
  в пору эти полушария оценивать как то иным способом...
    Это не говоря уж о её груди, почти третьего размера. И всё эта наличность
  озарялась прилагающейся наивной, бесхитростной улыбкой на нежном, девичьем
  лице.

   Пётр сидел за своим столом,  детально разглядывая стоящую перед ним девчонку
  и думал о том, что ему предстоит большая работа с этой особой детского
  возраста, выглядевшей совсем не по детски...И в свои годки эта девочка уже
  не девочка. И когда успела проколупаться и знает ли об этой счастливой
  особенности дочери её мать? 
    Петру её не девственность была кстати. На себя грех первопроходца он не хотел
  брать. А пахать на ней  он собирался обязательно. А как ещё можно сбросить вес
  за такое короткое время?  Конечно  на одного тут нагрузка большая, но
  делиться Лизонькой он не хотел. Уж очень она была на вид аппетитна и заманчива.
   И этой терапией надо срочно заняться самому, а то найдётся охотник какой
  нибудь другой...

   Вот только сама то она понимает, что с ней произошло, раз она теперь
  не девственница..? Да работы с такой полно, подход нужен осторожный и
  психологически безболезненный...

 - Ну иди ко мне, горе моё. Садись ко мне на колени, будем взвешивать  твои
   и мои возможности. Вон ты какая сдобная, а мать твоя велела эту пухлость
   убрать. Как  будем убирать? Что ты любишь делать?

 - Я дядя Петя люблю мечтать.

 - А кушать ты что любишь? Булочки и конфеты?
 - Нет. Я люблю шоколадки...

 -А играть пальчиками в трусиках ты любишь?

   Лиза заулыбалась, потупив глазки и выдала свою маленькую тайну: один раз
  я играла пальчиками с Вовкой из девятого класса. Он у меня играл в трусиках,
  а я у него в это время играла своими пальчиками.
    Потом стало очень жарко и душно и мокро, как будто я описалась.
   Но я не писала, но была как мягкий пластелин, сидеть не могла, лежала.
   А Вовка тоже лежал на мне, но он был очень твёрдый, как палка.
   Мне даже было немного больно между ног. Но не сильно и не долго.
   Потом Вовка задышал, застонал и слез с меня.
   Я испугалась и больше так не делала, а Вовка сказал, чтобы я об этом не
   говорила маме, я и не говорила...

 - Молодец, правильно. Приходи сюда ко мне после ужина, будем  тебя худить...

    После ужина Пётр зашторив окна плотными шторами и закрыв дверь в свой кабинет
  и вход в корпус для обслуги, принялся детально рассматривать Лизку без
  одежды. Но понимая, что долго не выдержит, а пугать непонимающюю девчонку
  откровенным сексом он не хотел и боялся.

   По началу он усадил её на диванчик и начал гладить ей места, от которых
  становилось "жарко и мокро".
  Лиза  бурно задышала и начала обмякать, откидывая голову и спину навзничь,
  стараясь лечь плошмя на диван. Пётр радовался такой бурной реакции подопечной,
  но  заговорил с укором, что он только начал массаж, от которого худеют, а она
  не выдержала и улеглась на спину...

 -Дядя Петечка, я не могу сидеть, я вся как пластелин.  Хочется лечь, но спать
  не хочется. Почему то у меня между ног ноет и стало  опять мокро. Что со мной?

 -0 Не бойся. Это  ты худеешь, так уходит твоя полнота. Ты что нибудь хочешь?

 -Да, дядя Петя. Посмотри и потрогай у меня внизу, между ножек. Может там что то
  попало, мне мешает и от этого ноет.
 - Но там твоя писька. Что, мне можно  трогать пальцами в твоей писюльке?
 - Трогай, трогай скорей.

 -Ну не волнуйся так, я уже  открыл твою письку...
 - Ой как хорошо!.. Ещё, ещё!...Пальчиками води там везде...

  Пётр еле сдерживался, чтобы не заскочить на   вкусненькую девчонку.
  Он раздвинул пухленькие нижние губки, а сам  присосался к губам на глупеньком
  лице. Лиза застонала от приятного ощущения, подалась низом тела кверху,
  обняв порывисто своего лекаря...

 - Раздвинь пошире свои ножки, а то мой пальчик не может трогать твою письку
   глубже. Ты же хочешь поглубже?

 - Я не знаю, наверно. Залезь туда сам, а я послушаю, как будет...

   Пётр лёг на Лизу, раздвинул ей ноги и засовывая свою елду в её узенькую
   писюльку, начал объяснять, что ему тоже хочется лежать, а водить пальчиком
  руки при этом очень трудно. А тем пальчиком, что растёт у него между его ног,
  очень удобно и ему будет тоже приятно...

   - Хорошо, дядя Петя. Води там этим пальчиком. Только он какой то толстый
     и твёрдый...

    Петька трахал эту малолетку, а сам не верил своему счастью и удаче, что
    Лизкина мать, будучи его любовницей, сама подложила под него свою дочку.
   А с подступившим к нему оргазмом, он продолжил мять её упругие грудки,
  впившись в губы, чтобы она не орала от удовольствия.
    Ему было всё равно- был ли у девчонки оргазм или нет. Он, получив
  потрясное удовольствие, отвалился от юного тела и лёжа на спине, всё ещё
  шумно дышал. А его ствол  ни как не хотел  успокаиваться и всё ещё торжественно
  торчал...

   Впервые увидев  незнакомый , мокрый, торчащий  палец, такой странной величины,
  Лизонька в недоумении изрекла:

 - Дядя Петя. Какой у тебя большой и красный палец  вылез из моей письки...
   Он что, вот  такой длинный и толстый  ко мне залазил? 
 - Да такой. А что, тебе было плохо? Ты его боишься?

 - Мне было очень хорошо. А где ты его раньше прятал?

 - Я потом тебе расскажу. Иди в свой корпус и никому о нас не рассказывай.
   А то другие тоже захотят и тебе не достанется...

 - А ты обещал шоколадку...

 - Потом, завтра. На сегодня для похудения и этой гимнастики хватит...Иди...

   Лизонька ушла  в палату корпуса своего отряда с полной уверенностью
  в пользе того, что было с ней у дяди Пети.
   Её очень радовало то, что процесс похудения такой не болезненный, а даже-
  приятный. Ну конечно, она ни кому про это не скажет. Вон как дядя запыхался,
  когда её лечил...Наверно устал. А если других надо будет лечить? 
  То устанет ещё больше и ей не будет водить своим длинным пальцем у неё
  в мокрой писюльке. Нет, нет. Не скажет никому...
     Скорее бы завтра, чтобы опять прийти худеть к дядечке Петечке...

    И завтра настало, а озабоченный Пётр усердно искал шоколад для поощрения
  такой безъотказной и пока несмышлённой девчонки. Он понимал, что надо быстрее
  пристрастить глупышку к таким сеансам "похудения", какие были и с её матерью.
    Но та была его одногодка. Кайф был, но несравним с кайфом от секса почти
  с ребёнком. Ну не с ребёнком... Какой она ребёнок? Её титьки третьего размера,
  вот- вот начнут свисать, а бёдра такие же, как у её матери- круглые и мягкие...

    Шоколад он достал на складе, прихватив три плитки, объясняя их назначения
  для призов в спортивных состязаниях... А что? Так оно и было.
    Он отломил половинку плитки, положив в карман шорт и занимаясь с ребятнёй
  какими то прыгалками, всё чаще вспоминал о вечернем сеансе "похудения" и
  радуясь, что теперь есть чем малышку поошрить.
   И вот похлопав по своему карману, понял,что шоколад совсем растаял и есть
  его можно теперь только с золотинки. Он досадно крякнул, это ему совсем не
  нравилось, но вспомнив, что у Лизоньки к шоколаду большая страсть, позвал её в
  густые кусты у ограды лагеря и предложил ей лакомство.

 - Только шоколад растаял у меня в кармане и замарал мой пальчик, если хочешь
   то можешь слизать или я его смою водой.

  Он быстро обмакнул в шоколадную размазню полу стоячий от предвкушения член
  и, повернувшись к Лизоньке нагнул её головку к коричневой сардельки и направил
  лакомство в ротик Лизы.
    Та, обрадованная десертом зачмокала, глотая сладость и, продвигаясь дальше
  к основанию члена, мычала от удовольствия.
    А Пётр, почувствовав жар и узость  ротика юной девчонки, не сдерживаясь
  громко застонал, повалившись от охвативших чувств на изгородь, хватая Лизу
  за затылок, притягивая её ротик и толкая свою елду всё глубже в неё.
    Лизка не сопротивлялась, захватывая оставшийся шоколад на потолстевшем
  пальце и сглатывала, боясь, что он отнимет у неё любимый шоколад.
  Правда последняя порция шоколада показалась ей соленовато- кисловатой, но это
  её не смутило и она с радостью вынула изо рта толстенький, чистенький пальчик!

   - Дядя Петя, правда я молодец?  Он у тебя теперь чистый  и я опять поела
     шоколад!..
  - Ладно, иди, умывайся. Скоро обед. Не ешь много, вечером будем худеть.

    Вечером, в его комнате, он опять повторил такой приём с шоколадом, обмазав
  свой член и запихал его к ней в рот.  Ему невыносимо сильно хотелось ощутить 
  свой елдовый пальчик у девчонки в глоточке.
    Она обсосала весь шоколад, но попросила затолкать чистый пальчик  к ней
  между ног, поглубже в её писюльку...
    Пётр конечно так и сделал.

    Потом, уже в последующие вечера, он приучал Лизоньку к французским поцелуям.
   Сначала обмазав свой язык, заставлял её обсасывать шоколад.  Ей нравилось...
     Но не так, как когда он ссасывал шоколад с её горяченького язычка.
  Ей очень нравилось его потягивание её язычка, ощущая во рту вкус шоколада.
  Она мычала от удовольствия, падала навзнич и раздвигая ноги, тянула руки
  к его затвердевшему члену, заталкивая без разговоров в себя...

   Пётр не форсировал события, не нагромождая её впечатлениями от разных
  способов секса. Понимая, что она ещё маленькая и надо беречь её психику.
  Но, попробовав несколько раз один способ, он предлагал Лизоньке новый способ
  "похудения" и та с радостью соглашалась.

    В этот вечер он уложил её на диван на спину и намазав её клитор шоколадом
  заявил, что тоже любит шоколад и хочет его съесть...

   - Дядя Петя, ты только мою писюльку не откуси и не съешь...

  - Что ты, мой медок!...Ни за что на свете!...

   А сам, затолкал в её влагалище свой настоящий палец, определяя точку "джи"
  и массируя её и влагалище пальцем, посасывая её чудесный клиторок, втягивал
  его в свой рот и  легонько покусывая, вновь его отпускал, нагнетая и увеличивая
  наплывающее удовольствие.

    Лиза  ахала, охала и  выла от удовольствия, утопляя свои пальчики к его
  волосах на голове, примкнувшей к её письке.
   Её бёдра раза два содрогались в конвульсиях, скорее всего- оргазма.
   Но сам он всё же, обмакнув в тёплый шоколад свой ствол, молча и яростно
  затолкал его в её рот.
    Он не ждал, когда она тихонько обсосёт лакомство. Пётр, с невидящими ничего
  перед собой глазами от нахлынувшего экстаза, схватил её головку и задёргал
  своим хреном у неё во рту, отдаваясь безрассудно удовольствию.
    Кончил, как и раньше, прямо ей в рот. Завыл при этом и падая на диван
  бурно дыша...
   
    Когда он открыл глаза, то увидел, что его умненькая Лизонька, сидя за столом,
  пила чай с печеньем и оправдываясь лепетала:

 - Дядя Петя, я кушать захотела. Не говори маме, что я ела на ночь печенье...

    Конечно он ничего не сказал маме о печенье...и о шоколаде... и о поцелуях
  и ласках...
    Хотя Лизонька заметно похудела.  Видимо терапия ей пошла на пользу!..