Незначительные отклонения или дар свыше Часть 2 По

«Зерно, заброшенное в почву,
ломает камень и асфальт…».
Откровение 846, стих 19. Истинное учение великой «Книги Творения». Том второй, шестой абзац сверху.




Глава 14
О… Маг …


     На планете Земля жизнь течет своим чередом: день сменяет ночь, ночь уступает место солнечному утру. Часы пульсируют, приближая очередной трудовой понедельник, будильники назойливо поют, подгоняют спешащих на работу мужчин, женщин. Чайники, достигнув температуры 100 градусов, вскипают, сковородки скворчат, писатели пишут, а музыканты, политики, актёры и художники - эти господа ещё спят. Время уверенно двигает будни, размеренно и императивно тащит зазевавшиеся минуты, перекатывая их, как тщательно отшлифованные камни в реках среднеевропейской  равнины. Вроде бы всё как обычно, правда, за исключением некоторых странных фактов, которые с недавних пор имеют место быть на планете Земля.


Итак, случай первый


     12.00 по полудню. На стадионе города Екатеринбурга неотвратимо подступает время финального матча чемпионата мира по футболу. Играет сборная команда России «Футбольный клуб ГАУ» и сборная Италии «Клуб Ювентус». По всей планете идёт прямая трансляция, миллионы болельщиков прикованы к пивным кружкам и к экранам. С трибун слышны голоса фанатов, задорные кричалки. Кажется, что небеса разверзаются, призывные фанфары извергают завершающий аккорд. И тут в свете прожекторов и самого солнца на поле в яркой форме судьи выходит сам дядюшка Фифа. Его лысая голова напоминает круглый шар боулинга, он важный, как министр культуры Бангладеш, и такой же умница. Маленький худенький авторитет с ухоженными ногтями шагает по зелёному полю в спортивной форме не своего размера. Сморщенные складки одежды развиваются, как паруса прогулочной яхты. Он с гордым видом набирает воздух, закрывает глаза, неуклюже вжимает голову в плечи и свистит, раздувая щеки, оповещая мир о начале игры. Голова его кружится, он громко кашляет, ворчит:
- Проклятый кальян, пора прекращать курить мельдоний.
     Но вспомнив, что у него на груди прицеплен включенный микрофон, а множество видео камер и летающих дронов снимают его, показывая крупный план, натянуто улыбается и прихрамывая удаляется с поля.

     Игроки срываются с мест, ошалело бегут за  мячом. Комментаторы на разных языках начинают вести репортаж. Трибуны ревут. Но один спортсмен по имени Рональдо ведёт себя весьма странно. Основной нападающий спокойно стоит на месте, затем делает неуверенный шаг влево, потом покачиваясь идёт вправо. Тут в истории мирового спорта случается неординарное событие: величайшему футболисту в голову совершенно случайно попадает летящий на большой скорости мяч. От неожиданности спортсмен разводит руки и, успевая произнести: «А за - че… ем...»,  падает как подкошенный.
     Вскоре знаменитый футболист приходит в сознание и понимает, что его местоположение значительно изменилось. Сейчас он находится в раздевалке, расслабленно лежит на деревянной скамейке между двумя включенными велодорожками. Рональдо видит довольного врача, чем-то напоминающего доктора «Айболита», пахнущего лекарством, бодрящими витаминами, который сообщает добрую весть:
- У вас, батенька, всё в полном порядке, - дружески хлопая спортсмена по плечу, - возможно, небольшое переутомление. Полежите тут, отдохните минут десять и можете смело выходить на поле.
     Врач берёт свой серебристый чемоданчик и уходит, деликатно закрывая дверь.
Рональдо улыбается, он счастлив, наступает полное просветление сознания. Появляется незнакомое жгучее желание взрослого мужчины сменить эту мальчишескую профессию. Спортсмен быстро встаёт, снимает надоевшую форму, надевает свою простую одежду - красную рубашку с коротким рукавом, черные джинсы. С каким-то характерным любованием протирает бархатным платком безупречно чистые туфли из крокодиловой кожи фирмы «Stefano Bemer» и, ловко запрыгнув на самодвижущуюся авто-платформу доставки мячей, сложными коридорами, прикрывая длинным козырьком лицо, незаметно выбирается на улицу. Радостный и уже полностью охваченный новой идеей, он бежит вприпрыжку, переваливаясь с боку на бок, и блаженно напевает:

Ах, эти желтые ботинки,
Шагают быстро по асфальту…

     Каждая клетка его тела поёт, трепещет, ждёт чего-то иного. Мозги усиленно работают.
«Всё, чем я занимался раньше, от чего испытывал полное удовлетворение, сейчас совершенно не интересует меня. Словно с каждой минутой кто-то таинственной, невидимой рукой перестраивает мою индивидуальную программу. О подобных случаях я что-то смотрел в научных передачах, читал в умных журналах, но какие перспективы откроет эта тяга к переменам, что даст поиск нового существования? Может, лучше вернуться и, чтобы не попасть впросак, продолжить строить накатанную карьеру? Нет! Нет, в прошлое не хочу, точка. Пусть сейчас я не ведаю, как развернутся будущие события, но уже с волнением жду перемен», - авторитетно убеждает себя состоявшийся спортсмен, твёрдо решая менять профессию, начинать жизнь заново.

     На углу «Малой Олимпийской» и «Благовещенской» в старом маленьком киоске Рональдо покупает три горячих расстегая с минтаем. Он неплохо говорит на ломанном русском, умело пользуется переводчиком. Расплатившись международной картой «Экс-пресс» наш герой жадно поглощает жаренные в масле пирожки и с упоением мычит, выводя мелодию песни про Аршавина.
«Как это вкусно, - думает он, на ходу глотая крупные,  непрожёванные куски и решает: больше никакой диеты, никаких ранних подъёмов. Рональдо почти ощущает  охватывающее присутствие новой жизни, он с удивлением смотрит по сторонам, видит, как множество людей  шагает в разных направлениях. Одни важно шаркают подошвой по тротуару, другие суетливо стучат своими башмаками по каменной мостовой, высекая еле заметные искры. Женские каблучки весело выстукивают легкомысленные мелодии, от чего ищущая душа чувствует праздник и раскрывается. «Какая красота, почему раньше я этого не замечал?!»
    Гражданская одежда, большие солнечные очки, длинный, скрывающий лицо козырёк бейсболки и свободная походка сильно меняют облик спортсмена. Узнать в этом крепком парне мега-звезду невозможно, к тому же, кому придёт в голову, что во время чемпионата мира известный футболист торжествующе гуляет по улицам Екатеринбурга, с неуёмным аппетитом поглощая пирожки.

«С этой минуты я буду питаться правильно, употреблять в пищу то, что требует мой организм, а не выполнять приказы взыскательного тренера. Как приятно смотреть телевизор, какой-нибудь остросюжетный детектив, поедать пылающую, дымящуюся мачанку прямо из сковороды и запивать холодным пивом, нет, лимонным хересом, прямо из бутылки. Я не знаю, куда иду, но точно знаю, что направляюсь навстречу своей мечте, своей новой прекрасной цели».
     Сытый, счастливый, предвкушающий начало другой жизни спортсмен совершенно неожиданно в глубине густой тенистой аллеи замечает старую неоновую вывеску «Обувной маг …», где часть световых букв давно перегорела.




Глава 1-5
Хрустальная туфелька


     - Фотосалон «Застывший Кадр», «Химчистка», «Канцелярские товары», «Церковная лавка». Рональдо смотрит по сторонам и с удивлением читает, произнося вслух приглашающие названия городских вывесок: «Блинная», «Монетный двор Демидова», «Быстро деньги», закусочная «Второе дыхание», газетный киоск «Фолиант пресс». Он радуется  тому, что понимает написанное и может неплохо говорить на местном языке. Здоровое сердце спортсмена замирает, он задумчиво приостанавливается, шепчет  нараспев в предвкушении чего-то прекрасного:

Я наяву вижу то, что многим даже не снилось,
Не являлось под кайфом, не стучалось в стекло.

     Футболист, воодушевлённо напевая песню группы «Сплин», направляется к своей новой и уже окончательной мечте. Войдя в небольшой магазин, любознательный муж понимает, что никогда раньше не бывал в подобных бутиках.
«О-о, как здесь уютно, просто по-домашнему! - восклицает бывший нападающий и почему-то вспоминает деда:  Возможно, мой предок был сапожником? – крепко задумывается, впервые забывая о спорте: - Что ж, придёт время, и я всё выясню».
      Словно святое озарение входит в душу загорелого мужчины. Что-то сильное, потустороннее настойчиво призывает кардинально менять жизнь, и это бодрит.
«Бегать по полю, пинать мяч - это глупо и недостойно звания серьёзного человека. Постоянные переезды, перелёты, смена часовых поясов, назойливый крик тренера, строгий режим, это ерунда, праздные глупости. Наконец-то я это понял, значит, сегодня судьбоносный день, начало новой жизни. Пришло время сделать шаг вперёд, навстречу новой профессии, к примеру торговля, - радуется Рональдо, а мысли бурной рекой перемешиваются в голове, рисуют жизнеутверждающие возможности: - Чем раньше начну осваивать новое дело, тем раньше стану хорошим хозяйственником, буду обладать экономическими навыками. Я научусь осуществлять сделки купли-продажи, постараюсь узнать непосредственные тонкости обслуживания покупателей».
     Закономерность такого умозаключения не вызывает никаких вопросов, а чувство правоты и точно выбранного дальнейшего жизненного пути распыляет все сомнения. Мужчина слышит пьянящий запах обуви, кожи, кожзаменителя и в мечтательном трансе обращается к покровителю торговли Николаю-чудотворцу:
- Нужна помощь в ведении нового дела.
«Я во что бы то ни стало сделаюсь хорошим продавцом обуви», - жаждет бывший спортсмен.
С томящим умилением, щекочущим  молодецкую  здоровую грудь осматривает различные коробки знаменитых брендов.
«Чайна-таун», отечественный «Юничел», «Уральский керзачок», молодёжные кеды «Два мяча»… Сопутствующие товары для обуви - щетки, цветной крем и многое другое - аккуратно разложено под стеклом на столе, где гордо располагается прожорливый кассовый аппарат.
     Рядом, подобно городским нимфам, стоят две девушки обычной наружности, но Рональдо воспринимает их как супермоделей. Это профессиональный кассир-операционист и младший продавец. Девицы с хрустом жуют сырные чипсы, запивая оранжевой Фантой, и увлеченно смотрят футбол по старому квадратному телевизору Samsung, что стоит в углу на пожелтевшем от времени холодильнике. Продавщицы настолько горячо обсуждают модные стрижки спортсменов, что не замечают находящегося в магазине мужчину. Неотвратимая близкая перспектива кружит голову Рональдо, он с завистливой тоской глядит на девушек:
«Какое счастье работать здесь всю жизнь, продавать прекрасную обувь. Это Божий дар!»
Сердце спортсмена учащённо бьется и только одна, одна настойчивая мысль стучит в висках: приняли бы на работу.

     Девушка с электронным бейджиком на груди «Младший продавец Лиза Галошина» случайно обращает внимание на вошедшего:
- Ё-у-у, - и тоненьким голоском интересуется - Мужчина, вам помочь?
- Да, милая сеньорита, - нерешительно просит футболист, медленно и правильно выговаривая слова. - Скажите, пожалуйста, как устроиться к вам продавцом и возможно ли такое?
- Пройдите в следующий зал, к заведующей, - торопясь объясняет Лиза, глядя на экран телевизора.
- Это кто? – спрашивает кассир, впиваясь в  точёную тренажерами, диетами и тренировками фигуру бывшего спортсмена.
- Верно, по объявлению, - догадливо отвечает находчивая Лиза.
- Слава Богу, я наконец-то уволюсь! - и, провожая свою возможную замену плотоядным взглядом, невольно замечает: - Какие у него модные туфли!
- Ничего особенного! - знающе отвечает продавец Лиза и высокомерно хмыкает. - Обычный «Скороход», Вятская фабрика инновационных товаров. Мы такими в прошлом году торговали.
Девушка-кассир заинтересованно добавляет:
- А он ничего, симпатяга.

     Войдя в следующий зал женской обуви, Рональдо останавливается посередине как вкопанный и с интересом разглядывает изящные дамские туфли.
«О, как они красивы: каблук, форма, элегантный изгиб, насыщенный цвет, - поистине это райское место!»
      В голове мужчины возникают манящие образы. Сама Золушка в пышном бальном платье ходит по залу, подобно редкостной фотомодели. Нет, не так, совсем не так: она невесома, ступает, едва касаясь старого исцарапанного линолеума, и нежным девственным голоском напевает:

Встаньте, дети, встаньте в круг,
Встаньте в круг, встаньте в круг,

     … остановившись перед стеллажом, выбирает туфельки. Красавица ставит балетную ногу на бархатную банкетку, высоко поднимает подол, обнажая стройные ноги в ажурных чулках на подтяжках, и меряет обувь.

     Как только она надевает красные туфли, её воздушное платье становится красным, как лепестки мака, чулки меняют цвет на огненный. В длинных светлых волосах появляется тонкая алая прядь.
     Когда она примеряет желтую обувь, платье меняет цвет на золотой, еловая набойка высекает трескучую искру. Огонь поднимается, обвивая загорелую ногу лентой серпантина, скользит ускоряясь на тонкой талии, ласкает совершенное тело и останавливается рассыпчатой, пшеничной прядью в длинных густых волосах.
«Волшебство!» - вожделенно вздыхает бывший спортсмен.
      И вот красавица берёт нежной тонкой рукой хрустальную, абсолютно прозрачную туфельку, - сердце Рональдо будто останавливается, глаза загораются, как у мартовского кота. В этот момент заведующая, сидящая в углу за потёртым столом, замечает потенциального покупателя, снимает комбинированные очки, без стука кладёт на регистрационный журнал и хриплым, прокуренным басом спрашивает:
- Тебе чё, солдатик?
Рональдо узнаёт в ней знаменитый сказочный персонаж и радуется.
     Крупная волевая женщина, в полной мере достигшая зрелости, закуривает сухую папиросу, подозрительно разглядывает спортсмена, глубоко затягивается, сжигая половину цигарки, и выдыхает ядовито-желтое облако дыма. Она похожа на очаровательную жабу светло-зеленого цвета, но, увлеченный обувной идеей, Рональдо видит в ней крёстную из фильма «Золушка».
- О, прекрасная сеньора, я бы хотел, нет, мечтаю работать здесь у вас продавцом обуви, - искренно сообщает мужчина тихим неуверенным голосом принца из сказки. - Я понимаю, что для этого нужно много учиться?
     Ошеломленная заведующая в растерянности: «Это что - розыгрыш, шутка или программа «Скрытая камера?»
- Вы не думайте, - искренне уверяет спортсмен, - документы у меня с собой. Он выразительно хлопает по оттопыренному карману рубашки.
- Это хорошо, пишите заявление, - повелительным тоном объявляет заведующая и привычным пружинистым посылом бросает горящую, как ракета, папиросу в приоткрытую форточку.
- Конечно, 20 - 30 тысяч долларов, как помощник депутата, вы получать не будете, но семь тысяч 224 рубля, ставку учителя музыки и моё твёрдое почтение я вам гарантирую.
- Деньги не главное, - мягким проникновенным голосом говорит мужчина, - а торговать я научусь, научусь. Желание и высокое стремление к совершенству помогут мне творить настоящие чудеса.
- Не переживайте так сильно, я вам помогу, - поддерживает заведующая, смахивая скупую слезу, кладёт в рот четыре жвачки с термоядерным вкусом мяты, закрывает глаза, смачно пережевывает и тут же глотает.
- Спасибо. Эта работа достойна настоящего мужчины, - радостно заявляет Рональдо.
- Да, - поддакивает озабоченная начальница, но замечает. - Иногда вам придётся работать женском зале.
- Я готов! – с полной ответственностью заверяет бывший футболист, вытягиваясь, как солдат, по стойке «Смирно».
- Хорошо, хорошо, только помни, - говори заведующая таинственным голосом, - что никакие институты не помогут сделать женскую ножку маленькой, душу большой, а сердце справедливым.

     Из соседнего зале слышатся пронзительные крики, звон разбитого стекла. Резко срываясь с места, Рональдо бежит в мужской зал. Лиза растерянно поднимается с пола, поправляя рваное платье.
- Там, он туда побежал, - кричит кассир, указывая на дверь. Спортсмен не мешкая выскакивает на улицу, догоняет грабителя и коротким ударом в висок вырубает преступника. На помощь бегут девушки с палками в руках.
- Сейчас прибудет полиция, они уже в пути, - запыхавшись объясняет заведующая, поднимая из грязи украденные полукеды.
      Это неприятное происшествие объединяет, сближает маленький коллектив. Тёплая слезинка счастья катится по загорелой щеке бывшего спортсмена, и ещё одна практичная мысль приходит в голову: «Если устроиться сюда охранником или вахтёром, то можно никуда не ходить. Ночами я буду протирать обувь, выстраивать по размерам, сортировать по цветам. Сие гораздо лучше, чем до одурения бегать за мячом в высшей лиге».
     Рональдо вновь представляет светлый образ изящной Золушки, её красивые стройные ноги, чулки на подтяжках и хрустальную туфельку.





Случай второй

Глава 16
Пока не начался джаз


     Первые тёплые капли дождя яростно падают на крыши домов, напрочь смывая серую дорожную пыль, приводя в порядок городские улицы. Нержавеющие часовые стрелки с элементами ручной ковки и резьбы на часах филармонии, описав плавный круг, складываются вместе, как указывающий направление в чёрное грозовое небо палец железобетонного великана.
     В это время коммерческий директор знаменитого джазмена Крамера и сам маэстро выходят на сцену филармонии, где их уже ожидают разыгранные музыканты. (Разыгрываться - готовиться к концерту, тренинг кистей и пальцев рук разогрев мышц.)
     На сцене мигая индикаторами стоят мощные усилители, чувствительные микрофоны ждут своего звёздного часа, инструменты настроены. Крамер приветствует маститых артистов задумчивым кивком головы, не спеша садится на круглый стул за рояль и без особого желания смотрит в ноты. Сейчас артист чувствует… нет, лучше сказать, воспринимает этот мир, это день, время, окружающие бытие, как-то по-особенному, по-иному, не так, как обычно.
- Играй, чего ты, - просит шепотом деловой продюсер, - Лабухи ждут.
И, подсчитывая в уме предполагаемый доход, крепче прижимает к груди увесистую барсетку, исполненный благодарности и ещё чего-то возвышенного, уходит. Руки маэстро сами опускаются на чёрно-белые клавиши. Звучит тихий несуразный аккорд с многочисленными диссонансами. Но зная, что Крамер – гений, и понимая, что в джазе все ноты оправданы, музыканты подхватывают тональность и начинают увлечённо импровизировать.
     С улицы слышатся низкие раскаты грома. Зигзагообразная молния прорезает здание, проходит сквозь тело Крамера и со скоростью света уходит в землю, оставляя в сознании музыканта просветление, целостное осознание новой перспективы. Маэстро тихо встаёт, незаметно пробирается в темноте кулис, скользнув между занавесом и кирпичной стеной, случайно рвёт дорогой концертный пиджак.
«А, мелочи», - отмахивается маэстро и выходит на площадку, суетливо вызывает лифт, но не дождавшись бежит по лестнице вниз, махнув рукой на прощание спящему вахтёру.
- Аривидерчи, старина, - он спешными шагами покидает храм искусства навсегда.
     Знаменитый муж, вдохновлённый интересной идеей, летит под дождём по мокрым улицам, убегая подальше от филармонии навстречу своей новой судьбе, напряженно думает: «Чем же я занимался все эти годы? Тёмный надушенный зал, слепящие прожектора, надоедливые световые пушки, горячие софиты, вечно свежевымытая деревянная сцена, пахнущая шваброй… Нет, нет, больше ничего подобного (порывисто трясёт головой), с этим решительно покончено!»
     Проходя мимо опустевшей консерватории имени М.П. Мусоргского, Крамер с сочувствием вспоминает искорененные музыкальные школы, с горечью сплёвывая, прибавляет ходу.
Перейдя городскую  плотину, маэстро сворачивает в небольшой парк и, скрываясь от дождя, прячется под высоким деревом.
- Замечательный денёк сегодня! - радостно кричит мокрый Крамер спешащему под зонтом прохожему. Пешеход,  спешно шлёпая по лужам, молча уходит, скрываясь за высоким забором,  заросшим густыми кустами барбариса. Гроза постепенно стихает, маэстро наслаждается чистой водой, свежестью озонированного воздуха, с интересом осматривается.
     Первый тонкий, хорошо с фокусированный луч солнца освещает старое пятиэтажное здание, и именно в этот момент происходит что-то очень важное, чрезвычайно значительное. Душа поёт, восторгается, предчувствует удачу: «Вот он - правильный, нужный жизненный путь!»
На втором этаже меж балконного пространства затрапезной панельной хрущёвки  колышится на ветру рваный выцветший баннер «Сто-ло-вая № 85».
    Балансируя на узкой деревянной доске, которая соединяет два берега траншеи, одухотворенный маэстро подходит к манящему заведению.

     Войдя в темный полуподвальный зал, он останавливается, всем телом опираясь на стену,  выложенную кафелем. Стоит, но не в очереди за едой, а в сторонке рядом с алюминиевым умывальником, над которым висит незатейливое полотенце в виде серого бумажного рулона и растроганно осматривает тесное помещение.
     Одни ликующие в душе люди уже вкушают гороховый суп, картофельное пюре, котлеты, обмакивая генетически модифицированные кусочки мяса в такую же горчицу, а другие ещё только предвкушают праздник живота и непонятно, кто из них счастливей. «Гурманы», - думает маэстро, облизывая сухие перекошенные улыбкой губы. Блестящие ложки и вилки стучат о тарелки звеня, словно рождественские колокольчики. Кружки, ковшики и крышки бесцеремонно отбивают румбу, босанову, создавая атмосферу безмятежного блаженства. На синих квадратных столах за подсохшими кусочками хлеба прячутся белые солонки с крупной йодированной солью, смешанной с незаметными осколками яичных скорлупок. Встречается поистине королевский дизайн, где вытянутые трубочкой, аккуратно разрезанные на четыре части салфетки гордо торчат из пластиковых вазочек.
     У подхода к выдаче пищи аккуратно лежат «чистые и грязные подносы», о чём оповещают две свежеотпечатанные листовки формата 4а. Рядом с узким окном для приёма использованной посуды прозрачным скотчем приклеен красочный плакат: «Поел, убери за собой, у нас самообслуживание»!
«Как здесь всё логично, поварское дело продуманно до мелочей», - заинтригованно отмечает маэстро и, сглотнув слюну, с упоением рассматривает место выдачи пищи.
     На витрине, словно ноты на нотном стане, представительно располагаются тарелки с винегретом, салатом с квашеной капустой, клюквой, сельдью с зелёным горошком, сметаной в гранёных стаканах. Запахи уксуса и свежесваренных щей маняще кружат голову музыканту.
     «Это настоящий джаз, сногсшибательный блюз, умопомрачительный свинг, - бормочет Крамер, облизывая пересохшие губы. - За кассовым аппаратом, значительно согнувшись, как басовый ключ, сидит самая главная, - предполагает бывший маэстро: - А как ещё: у неё короткая строгая причёска, уши украшенные рубиновыми клипсами выглядят, как аппетитные вареники, нос картошкой, гладкие пальчики-сосиски украшают золотые кольца. Это, очевидно, она хозяйка, перед ней располагается стандартный коричневый поднос, на нём пустые стаканы и початая бутылка водки». Мысли о поварском деле всё сильнее овладевают крепким сердцем маэстро.
      «Тут славно! И почему раньше судьба не предоставляла мне такой возможности бывать в этом прекрасном месте? Нужно обязательно научиться хорошо готовить, устроиться сюда на работу и остаться здесь, именно здесь навсегда. Дышать полной грудью этим насыщенным божественной энергией воздухом, - томительно размышляет бывший маэстро и энергично потирает ладони. - Музыка, - анализирует маэстро, – что это: бессмысленное сотрясание воздуха, праздное времяпрепровождение, но теперь это в прошлом. Пора браться за настоящее дело, начинать другую, счастливую жизнь. Я обязательно научусь профессионально готовить. Сразу, конечно, на раздачу не поставят. Ничего, ничего, - успокаивает себя логическими умозаключениями взволнованный муж: - Пару лет поработаю на хлеборезке, присмотрюсь, научусь печь блины, готовить супы, а там, дай Бог, и до повара дорасту».
     Эта волшебная перспектива раскрывается в голове бывшего маэстро чудными кулинарными картинами. Вот он важно ходит по школьной кухне среди горячих, пышущих жаром плит в белом костюме пекаря, значительно поглаживает благородный фартук, торжественно поправляет свежий накрахмаленный поварской колпак. И эта обязательно, как её, большая алюминиевая ложка, похожая на скрипичный ключ, в общем, черпалка, без неё повар не повар, она является древнейшим символом поварской власти. На керамических сковородах жарится мясо, в бронзовых и серебряных кастрюлях, создавая облака аппетитного пара, томится овощное рагу. Он лично подходит к большим кастрюлям, выразительно, со значением отстраняет пенки, поочередно снимает пробу.
«Тс-с, тише, - осторожно вдыхает, стараясь не спугнуть, не смешать, тонко почувствовать созданный им запах еды» ...
     Ароматы пассированного лука, моркови создают симфонию праздничного застолья. Вот, вот, она настоящая творческая насыщенная жизнь!
«Вечером на корпоративе гороно подам пирог с палтусом, тушенные с капустой ребрышки. В перспективе на Рождество специальным образом приготовлю в микроволновке гуся с яблоками. На десерт - сладкий омлет с миндальным печеньем. Выйду не спеша, в парадном халате, надену праздничный фартук. Солидно, красиво неплохо было бы всю жизнь проработать здесь или в уютной заводской столовой. А какие открываются перспективы: можно самому составлять раскладку меню, сочинять разные аранжировки!»
     У Крамера тонкий уникальный ум, способный превосходно оперировать здравой логикой. Это подсказывает ему, что творческий подход к разнообразным вкусным, полезным блюдам, приносящим радость потребителю, и ему доставит высочайшее удовлетворение.
     «Сколько я раньше терял времени: нужно заработать деньги, постоянно репетировать, концертировать, обязательно идти куда-нибудь покушать! А здесь всё есть, не нужно отвлекаться, убираются два лишних звена в пищевой цепочке. Это значит, что я встану на две ступеньки ближе к Самому, стану сильней духом».
     Крамер закатывает глаза и, почти медитируя, поднимает легкую голову с открытым ртом. Прищурив один глаз, словно прицеливаясь, сосредоточенно смотрит на сытую муху, равномерно ползущую по белёному потолку, блаженно испускающую перламутровое свечение. Мечты путаются в голове, одна аппетитная мелодия сменяет другую.
     Морщинистая тётенька в рабочем наглаженном халате вытирает со столов, размашисто смахивая крошки и что-то монотонно бормочет под нос, а Крамеру кажется, что она поёт песню очаровательной Мэрилин Монро:

I wanna be loved by you, just you,
Nobody else but you…

     «Трудиться здесь - это моя мечта». От этой сладкой перспективы ноги подкашиваются, и маэстро начинает падать в воздушную яму, как нечаянно обледеневший самолет. Падая, Крамер сбивает бумажное полотенце, но успевает ухватиться за умывальник. Желтый рулон бумаги разворачивается, скачками катится по залу между столов, пока его решительно не останавливает сердобольная женщина неопределённого бальзаковского возраста, стоящая в очереди. Длинноволосая дама в сиреневом платье из ситца держит под мышкой книгу «Критические замечания Гумилёва». Наклоняется, подбирая рулон, начиная динамично сматывать бумагу, тем самым приближаясь к бывшему музыканту. Женщина совершенно ненавязчиво интересуется, громко спрашивая через весь зал:
- Как вы себя чувствуете?
- Благодарю, нормально, - замедленно отвечает маэстро.
     Приблизившись вплотную к музыканту и, водрузив бумагу на торчащий ржавый гвоздь, она предлагает таблетку:
- Возьмите валидол.
- Спасибо, не надо, - отвечает бледный музыкант, но машинально берёт и глотает лекарство.
- Мужчина, вы умойтесь, - советует дама, кокетливо покусывая уголок книги, - станет лучше. Поверьте, отравление - это не самое страшное, обычное дело, а как вы хотели: общепит, бесконтрольное частное предпринимательство, возведённое в ранг всеобщего благоденствия.
     Маэстро с умилением открывает для себя кран с холодной водой, испытывая невероятный подъём, без сожаления смывает слёзы счастья. Вытирает, лицо мятой туалетной бумагой, розовеет, сбрасывает непомерный груз, накопленный годами, и, словно новорождённый, отмечает: «Какие здесь прекрасные люди! В тёмных концертных залах не разглядишь лиц и уж тем более не поймешь, что у публики на уме».
- Давайте, я провожу вас на улицу, там свежий воздух, - заботится незнакомка. Её глаза излучают здоровый свет, а красивые тонкие губы широко улыбаются.
- Благодарю, сударыня, я уже в порядке, - сухо отвечает Крамер, а сам напряженно думает, хлопая себя по ноге:
- Что же я стою как идиот? Удача улыбается лишь тем, кто смело идёт ей навстречу. Так, так, где у меня волшебное приложение Google Play GIS четвёртый?
     Уверенно достав смартфон, холодно отмечает 279 непринятых входящих вызовов.
«Это пустое, из прошлой жизни, - отмахивается маэстро, - позже сменю симку».
Отзывчивая техника мгновенно находит ближайший адрес: улица Грибоедова, 17, «Пищевой кулинарный техникум» с романтическим названием «Звёздный омлет». Заведённый до предела мужчина с силой скрещивает пальцы на удачу. Нужно действовать, пока не начался джаз.




Глава 17
Проход в дамки


     Крамер быстро покидает столовую, но не бежит, балансируя над пропастью с поющими лягушками, рваными канализационными трубами, а следуя указаниям навигатора, воспаряет навстречу мечте. Он летит, как чистый ангел, по мокрым улицам, с легкостью преодолевая звуковой барьер, на одном дыхании поднимается над деревьями, набирая скорость вялого фотона. Свернув с улицы Лени... «Ленивых голубцов» на практически пустой безлюдный «Переулок Энтузиастов», одухотворённый мужчина танцует, иногда кружится, синкопировано отбивая чечётку, и весело напевает Чайфов:

Бутылка кефира, полбатона.
(Хлопает в ладоши).
Бутылка кефира, полбатона…

     «Дома любимая жена не готовит, приходится кушать пиццу всухомятку, запивать чаем, зарабатывая хронический гастрит. Представляю, как же обрадуются домашние, дети, когда я сам приготовлю глазунью или крабовый салат с кириешками, настоящие щи. Нет, это не утопия, это здоровый образ жизни».

     Одна настойчивая мысль овладевает всем существом Крамера, звучит томительной усладой: только бы приняли, только бы не отказали.

   Мигают светофоры, толпы спешащих людей идут по улицам, горят фары машин, пестрят призывающие плакаты с изображением падающих на головы денег, загораются влекущие заголовки. Джазмен резко останавливается у большого рекламного экрана, на котором заманчивые видеоролики аппетитных пирожков сменяются яркими рисунками нарезанной колбасы. Красуясь пёстрыми этикетками, в танце крутятся бутылки с вином, приглашающие повара держат в руках полные подносы. «Почему я раньше не замечал этого изящества!? Но сейчас во мне что-то раскрывается, я словно вижу это в первые, наслаждаясь аппетитно поджаренными чебуречными корочками, глазированными булочками и праздничными тортами. Настоящая пищевая симфония. Упоительный рок-н-ролл жизни!»
   Он что-то невнятно шепчет, жуя обветренными губами, а со стороны, кажется, что мужчина механически открывает рот, словно кукла, которую дергает за веревочки невидимый хозяин.
     Картинка меняется, и Крамер недовольно насупившись, разглядывает новостную программу. Его большая и не совсем удачная фотография с фестиваля джаза в Америке красуется на весь экран, но самое досадное то, что джазмена уже объявили в розыск. Маэстро испытывает смешанные чувства по поводу своей пропажи, но, взглянув на бесконечное голубое небо, уверенной поступью отправляется в путь, взвешивая все «за» и «против». «Нет, нет, с прошлым нужно расставаться легко. На пропущенные звонки отвечать не буду, а то замучают расспросами, придётся постоянно давать объяснения».
     Музыкант набирает «первую космическую скорость», летит, гордо подняв голову, замечая на дневном небе тусклую луну. Он спешит, между делом наслаждаясь земным спутником.
«Какая она красивая - наша космическая сестра: словно свежий, ещё не успевший подрумяниться блин. Но с каждой минутой, нет секундой, становятся ярче, видимы очертания кратеров, гор, холмов. Несомненно, - думает Крамер вспоминая длинную, предвкушающую приёма пищи очередь в  столовой, счастливые глаза людей, - моя новая кулинарно-поварская жизнь будет сильно отличаться от той светской, что я вел прежде, но это не значит, что это плохо. Я твёрдо решил стать поваром и сделаю это не потому, что это легко, а потому что это трудно, потому что эта цель заставит меня собрать и оценить свои силы и способности, потому что это вызов, который я бросаю проголодавшемуся, нуждающемуся во мне обществу. Это задача номер один. Нужно исходить из того, что требуется здесь и сейчас для исполнения новой мечты».

     Целеустремлённый маэстро спешит, следуя указаниям умного навигатора, ритмично постукивая каблуками, негромко напевает шуточную песню:

     Я знаю пароль, я вижу ориентир,
     Я верю только в это, еда спасет мир.

     Вскоре из-за угла подобно многослойному пирогу, выкатывающемуся из духового шкафа, появляется ветхое двухэтажное здание учебного заведения, о чём призывно кричит криво повешенная вывеска «Кулинарный техникум».

     Освежающий ветер качает зелёные деревья, сгибает волной травы, создавая реалистическую картину непростого будущего счастья. Несмотря на приличную скорость сближения, заветный дом, как кажется артисту, приближается крайне медленно. И тут является чудо: нужное строение само начинает двигаться навстречу.
     У порога музыкант останавливается, вытирая ладонью сизый нос, соскребает налипшую на обувь грязь о железную проржавевшую решетку, осматривается, расслабляется. Внимательно разглядывая заветную дверь, глубоко и торжествующе вздыхает, читая призывное объявление:
«Дополнительный набор.
Приём документов с 8 - 00 до 18 - 00,
перерыв на обед с 12 - 30 до 14 - 00,
Четверг - рыбный день.
Администрация».

Ниже какой-то остряк подписал ярким зелёным фломастером «Ташниловка!». Маэстро с умилением отмечает прекрасное чувство юмора студентов, открывает засаленные двери в сказочное будущее.

     Захлебываясь от счастья и устойчивого запаха подгорелой рыбы, окруженный переполненный эмоциями, с великой надеждой Крамер смело переступает высокий порог учебного заведения, попадая в небольшой уютный холл с покрашенными в полуночно-синий цвет стенами. Едва сдержавшись от готовности поцеловать техничку, чем-то похожую на Дженнифер Лопес, поднимает её вместе со шваброй и ведром на вытянутых руках, кружит в танце, напевая песню: Singing in the rain - из одноименного фильма "Поющие под дождем".
     Сияющие брызги разлетаются мажорными аккордами, словно глисандирующие разливы арфы. Стены кружатся, окна кружатся, энергия радости поднимается высоко в космос и возвращается обогащённая благодатным светом. Над потолком уверенно разгораются звёзды, внезапно вспыхивают золотые искры, не торопясь появляется настоящая радуга. Маэстро нежно опускает удивлённую женщину на мокрый пол и с неуёмной надеждой в глазах спрашивает:
- Сударыня, пожалуйста, подскажите, как пройти в приёмную комиссию?
     Раскрасневшиеся щёчки растерянной женщины вспыхивают сухим порохом, она почти балетным жестом указывает направление и вспоминает, как за ней в своё время настойчиво ухлёстывал красавец электрик пятого разряда.
- Ээ - хэ - хэ …
Затем опомнившись, смущённо ставит полное ведро, снимает желтые резиновые перчатки.
- Туда, шальной, только осторожней: там ступенька и лампочка перегорела.
Крамер запинается, падает, сразу встаёт и, не обращая внимания на растущий под глазом синяк, буквально влетает в маленький кабинет, где у небольшого окна перед компьютером за деревянной свежеокрашенной в огуречный цвет партой сидит волевая, миловидная женщина в поварском колпаке.
- Здравствуйте, уважаемая, - запыхавшись говорит бывший музыкант, крепче скрещивая пальцы на удачу.
- Вот мои документы. Могу ли я подать заявление?
- Добрый день, конечно, можете, садитесь за стол: там чистые листы и свежий образец, - заинтересованно отвечает дама в классическом сером костюме. На массивном носу, подобном калорийной колбаске, золотая солидная оправа испускает утончённые лучи.
- Простите, мне не терпится узнать: какие у меня шансы?
- Какие, какие, считайте, что уже приняты, - не отрываясь от монитора, отвечает женщина-педагог, ответственно перенося бубнового короля к червовому и не глядя берет документы.
- Так, так, - качает головой, сжимая губы, и бросает рассеянно изучающий взгляд на диплом, выразительно морщится, - музыкант.
Затем поднимает голову и с доброй улыбкой проницательного руководителя направляет указательный палец на будущего студента:
- А я вас знаю: вы работаете в шашлычке, у рынка.
- Ну, это… - мнётся джазмен, не зная, что ответить.
     Начальница пристально осматривает мужчину, машинально передвигая по столу резную аметистовую фигурку покровителя поваров.
- Ничего, ничего, держитесь бодрячком, мы сделаем из вас настоящего человека. Вы будете поваром высшей категории.
Эта неоспоримая уверенность передаётся Крамеру, на душе звенят радостные колокольчики.
- Знаете ли, - почти заискивающе объясняет главная, - у нас недобор, а с мужчинами всегда дикая напряжёнка.
- Правда! – открыто радуется бывший маэстро, отпуская сжатые наудачу пальцы, а глаза невольно слезятся.
     Он ослабляет галстук, расстегивает верхнюю пуговицу рубашки, испытывая легкость, нет, скорей, освобождение от чего-то прошлого, ненужного, пустого. Женщина, звеня шпингалетами, открывает окно, прохладный, летний ветер врывается в помещение, усиливается сладострастное пение птиц. Душа Крамера поёт, и он совсем не удивляется, что за окном светит яркое солнце, звенят спешащие трамваи. На подоконнике, мило играя в шашки, беспечно болтая ногами, сидят пророк Моисей и архангел Гавриил. Всё это так трогательно, и в то же время просто, естественно.
- Ну, конечно, правда, - акцентирует начальница, - к тому же я директор, Окрошкина Сара Геннадьевна. Сейчас я сделаю ксерокопии, а фотографии 4 на 3 принесёте позже, в любое удобное время.
«Мой директор, потрясающая женщина - очаровательная Сайра Геннадьевна. Вот бы и мне сменить фамилию на более благозвучную, к примеру: Петрушкин, Затирухин, нет, нет, чего-то не хватает, - маэстро взволнованно щелкает пальцами, подыскивая в голове подходящие варианты, - недостаточно твёрдости, солидности. Может, грубо, жестко – Хренов? Тоже нет, это излишне политизировано, надуманно, вычурно. А что, если проще, ближе к народу: Ложкин, Калачев или Самоваров? - Крамер с силой прикусывает губу: - Нужно будет хорошо подумать над новым имиджем. Опять же – Борщев - звучит солидно, очень заманчиво, в такт профессии и в ногу со временем».
     Круги счастья в виде баранок, посыпанных маком, хрустящих сушек с подрумяненной корочкой, покрытой тмином обыкновенным, празднично летают в пространстве кабинета. Архангел Гавриил, срубив четыре шашки, уверенно проходит в дамки и перевернув свою, устремляет взор на Крамера.
- Молодец, ты на верном пути, и помни: готовить пищу, это Дар! Божий Дар с выше! Голос святого реверберирует, отражаясь от стен, носится по комнате возбуждающим эхом. Маэстро зачарованно внимает каждому слову, преданно смотрит в глаза святого. Удивительная музыка ангельским хором звучит в голове Крамера, он благодарно поднимает руки к небесам. Возможно, это совпадение или такая ирония судьбы, но мужчина направляет руки именно в сторону той далёкой галактики, где живут Оля и Джонни. Маэстро радуется и с невиданной прежде решимостью шепчет:
- Вот оно - счастье моё.




Соdа
«Пи!..»


     Очень трудно определить нарушение правильного развития цивилизации. Каждый по-своему уникален, а совершенные поступки, даже совсем незначительные, порой имеют глобальные межгалактические последствия. Представьте себе, если такие экскурсии станут постоянными и каждый отдыхающий начнёт внедрять в умы коренных жителей ложные цели. Может получиться так, что великий художник станет сапожником, парикмахер будет управлять страной, талантливый учёный обернётся сантехником, и никакие институты не помогут сделать эти метаморфозы незначительными, роковые последствия обратимыми, а хитрые души честными, добрыми.
     Мозг любого разумного существа представляет бесконечную Вселенную, и если в одной из них по той или иной причине произойдет сбой, то ошибка, подобно губительному вирусу, может распространиться по миру, перебираясь с планеты на планету из одной солнечной системы в другую, поглощая соседнее пространство.
     Данные факты непременно повлекут за собой длинную цепь неординарных событий. В этих, казалось бы, незначительных отклонениях явственно просматриваются существенные проблемы, которые могут возникнуть в области эволюции.
     Приглядитесь к работникам торговли, к официантам в кафе, дворникам, шоферам… и, если вы узнаете в них звезду эстрады, известного политика, ученого, сразу возьмите на заметку данный факт.

Внимание!

     Обнаружив подобный прецедент, немедленно отправьте «СМС» с текстом «Пи!..» на специальный номер, цифры которого вы высчитаете сами. Это математическая константа, выражающая отношение длины окружности к её диаметру.




От автора:
     Мне хотелось написать чистую, светлую и обязательно фантастическую повесть о том, как два инопланетных существа провели свой отпуск на Земле. Вот только бы знать, что такое повесть?.. И ещё слушайте мои аудиокниги.


Всё.
Слушайте мои аудиокниги.