Третья часть. Мы не проиграли..

Глава 1 И снова нас в путь, зовет вдаль дорога..

Туман, влажной пеленой стелился по земле, окутывая железнодорожные вагоны. Причудливые белесые космы превращались в диковинных зверей, перекошенные предметы.. Вытягиваясь,  лениво проплывая мимо уходя обратно в темные глубины ночи. Мерцающая внутренним светом туча приобрела форму бронемашины. Как по волшебству налилась тусклыми красками, под цвет серого, снежного дня. Появились сидящие в люках фигуры. Белым неоном вспыхнули бортовые номера.  А вот и он сам, тревожно суетиться в люке поправляя шлемофон, перед тем как попасть в ту заварушку перед спуском с моста, в толпу, протестующую против входа войск. И сержант Венцель, еще живой.. Лица других бойцов в сумраке касок. «Бронетранспортер»  беззвучно вращая ребристыми  колесами прополз растворившись в тумане. Ночь. Тишина, туман.. Морок плывет по искореженной войной земле.
Гражданская жизнь.. Маленький провинциальный городок, затерявшийся в серых пространствах встретил отлаженной и размеренной  жизнью.  В центре всех надежд – монстр тяжелой промышленности, рожденный в глухих дебрях муромских лесов. Уже тогда императрица Екатерина Вторая всерьез обеспокоившись экологией вокруг Москвы, кроме копоти, заводы уничтожали леса, пинком изящной туфельки вышибла самые прожорливые и вонючие предприятия на двести первую версту. Течет неспешно жизнь. И должностишка нашлась вроде, и комнатенку в общажке выбить можно было. Закроешь глаза, и видишь – коридор с хронически сырым бельем, летуче-ядовитые запахи супа,  вопли алкашей и малышни.. Днями – работа в потоке, вечером бутылка с нудными разговорами за жизнь. От которых не холодно и не жарко. По выходным – отдых, рыбалка или охота с такими же бедолагами, которые не знают куда и как себя деть. Огороды, картошка..  По праздникам походы к родственникам, с чинными разговорами переходящими в затяжные попойки.  Ох-ох-ох – что ж я маленький не сдох! Это-то, после адреналинового урагана в крови? После радости побед и горечи поражения?! От такой житухи только и остается что сесть, и задрав морду к холодной и равнодушной Луне – завыть от лютой тоски.. Мало, почти ничего не изменилось в вековой, патриархальной толще уклада. Это только внешне, вспыхнула  электрическая лампочка осветив скудную жизнь в которой все давным-давно разложено полкам. Иные, за всю жизнь черты родного городка никогда не пересекали! Тут рождались, тут жили и умирали передавая нажитое по наследству.   
В максимально короткий срок Трофимов достиг ворот ближайшей войсковой части с милой сердцу аббревиатурой – ВВ МВД. Начальник кадровой службы, пожилой сухощавый майор, взглянув на документы прибывшего равнодушно отвернулся – По дискредитации? Не, не возьмет командир. – Холодный прием не обескуражил – А чем я нехорошо выгляжу? – Кадровик остро кольнул взглядом – Выглядишь то ты хорошо, да вот дело твоё, не очень. Попытайся. Хотя, вряд ли.. – Возвращаться обратно не солоно хлебавши, не хотелось. Дело нужно добить до конца, что бы потом не мучиться – а если.. У командирской двери было пусто и Трофимов осторожно послушал – внутри тоже тишина. Значит и заглядывать туда нечего, нет командира. Видимо решает какие-то неотложные и очень важные дела. Командир, полковник крепкого телосложения, с красным, обветренным лицом, сидел в кабинете замполита на его рабочем столе и пил крепкий, вкусный даже на вид, чай из железнодорожного подстаканника. – Чего тебе? – непринужденно спросил, как будто только сейчас виделись. Манера общения обнадеживала. – Служить хочу – так же лапидарно сообщил Трофимов. От такого заявления полковник чуть не обжегся чаем, и поставив стакан переглянулся с замполитом. Война, полк из командировок не вылазит, все умные люди подальше бегут. А тут приходит какай-то чудак, и заявляет что хочет в это дерьмо, по самые уши залезть? Подозрительно.. Может от алиментов скрывается? А может, от уголовки, или долгов спрятаться хочет? Соскочив со стола, полковник оправил старенькую, времен Карабаха, застиранную «зебру». – Пошли за мной. Потом! – отрубил столпившимся у дверей. – Раньше где служил? – спросил уткнувшись в личное дело, взятое в уездном военкомате под литр водки и честное слово, что он его вернет.
– …
– Угу. По дискредитации уволился? В чем причина? – Задумчиво слушал ответы. Решал, что делать. Редкая статья, очень редкая. Это как надо досадить, что бы уволили по ней? – Где я тебя раньше видел? – вгляделся полковник – Не помню.. – Этого вопроса опальный капитан ждал давно, с самого начала. – Я к вам несколько раз приезжал, еще когда на Дальнем Востоке служил, до всей этой свистопляски. Помните? Вы еще мне отношение для перевода выписывали?
– Ага.. – промычал полковник и опять уткнулся в личное дело. Трофимов почуял – тянет тепленьким.. Едва-едва, но тепленьким! Только бы взяли, а уж он, верой и правдой.. В памяти промелькнул образ малой Родины в виде затянутых слизью тротуаров, паутины дождя в кривых переулочках.. – Да я на взводного согласен! – мысленно взмолился Трофимов глядя на крутоплечего командира крутившего в руках ручку. Позвонив два раза и обронив короткое – Зайди, командир продолжал штудировать личное дело. Первой, в раскрытой двери показалась лисья мордочка кадровика. – Берём. – Майор не изменил выражения лица, но в глазах мелькнуло едва прикрытое удивление. Вторым, в кабинет ввалился рослый капитан с классическим лицом хорошего человека. – Знакомьтесь – довольно откинулся на спинку кресла  полковник – Это, твой командир батальона. А это, твой командир роты! – сунул в руки вошедшего папку с личным делом – Свободны! – Если и была мысль отсидеться во взводных, то она рухнула. Разница в окладах взводного и ротного мизерная, почти ничего, но ротный отвечает за все. Если не прямо то косвенно. И самая большая опасность – если это, будет очень хорошо получаться, то фигуры возможных кандидатов замены, на фоне твоего величия, просто блекнут. И застрять на этой должности можно навсегда.

Глава 2. ДОРС, это Дежурный Офицер Ротного Состава. Не путать с БОРЗОТОЙ!

Солдаты давно спали. Глубокая ночь. Сидя в новой, еще не обжитой канцелярии  Трофимов ДОРСил.
В стандартном батальоне оперативной части три мотострелковые роты и парочка подразделений поменьше. Как-то – хозвзвод, больше похожий на банду разболтанных  негодяев и взвод противопехотных гранатометов, тоже разгильдяи будь здоров. Это – личный резерв комбата. И глядя в штатное расписание батальона, трудно не удивится – в одной только линейной роте по пять офицеров, да два прапорщика, да три единицы сверхсрочников! Правда из трех сверхсрочников – две единицы по новым штатам, особы женского полу. Симпатичная санинструкторша и красивая писарша. Дураку понятно, что оставлять их на ночь в казарме – несусветная глупость. Но даже без них получается оччень внушительная сила, способная навести и поддержать во вверенном подразделении уставной порядок. А таких рот в батальоне, три! Да еще парочка командиров отдельных подразделений, да еще офицеры штаба батальона.. Что бы сосчитать всех, пальцев на руках не хватает. Двадцать штук, одних только офицеров! Вот такая получается красивая и стройная система, в которую суровая действительность вносит поправку, примерно как  булыжник в зеркальную витрину. Во-первых, кроме нищенских окладов, идет война. И именно поэтому, в самой основной структуре военной машины, где происходит главная работа по обучению и воспитанию исполнителей высшей воли, не хватает основного звена – взводных офицеров. Тех, кто непосредственно занимается переделкой психики и тел из гражданских раздолбаев, в сокрушителей врагов. Во-вторых, половина офицеров, из тех что имеется в наличии – в командировке, на этой самой войне. И в третьих – отпуска, болезни, элементарные прогулы, наряды по службе  и тэ дэ и тэ пэ.  В остатке получается..  мало что получается. Вот из этого жалкого остатка и назначается дежурный офицер ротного состава. Сокращенно, ДОРС. ДОРС «дорсит» – по батальону, потому что на каждую роту ответственных не хватает. Время дежурства начинается с момента окончания официального рабочего дня, когда все кто может, уносятся из части со страшной силой, и до их прихода на следующий день. Главная цель дежурства – контроль за личным составом и выполнением распорядка дня. Если человек ответственный, то он будет добросовестно ходить по батальону, контролировать все построения и считать людей как баранов, по головам. По утру доложит командирам подразделений о недостатках и на боковую, домой отсыпаться. Некоторые несознательные солдаты и сержанты, да и офицеры бывает, называют это несколько иначе – настучать. Плохое слово, тюремное. Это очень не правильное выражение. Потому что это не тюрьма, а воинское подразделение, где жизнь, часто зависит от исполнительности самого зачуханного солдата.

* * *

В общем, Трофимов ДОРСил и  потихоньку сортировал наследство. Разбирая бумаги невольно увлекся. Слишком сильно тянуло густым, застоявшимся запахом прошедшего времени. Сравнения просто били в глаза вызывая кривую усмешку. Если в семидисятых годах конспекты занятий расписывались до мельчайших подробностей, сопровождались схемами, рисунками, точным временем боевых  нормативов, то по мере приближения к заветному двадцать первому веку, конспекты занятий укорачивались и обезличивались. Вершина лаконизма – конспект современного командира взвода, лейтенанта, по тактической подготовке в течении двух часов, умещался аж на одном листке школьной тетрадки! Без всяких там схем и прочей бюрократии. – Строю и провожу!  А чего он там проводит, занятия по развертыванию подразделения в боевой порядок, или группового онанизма – неизвестно! Мол, кто не дурак, тот сам догадается. Кудесники..  В коридоре, перекрывая монотонное шуршание швабры грохнула на визжащих петлях входная дверь. – Дежурный по роте на выход! – приглушенно заголосил дневальный. Раздался гулкий топот, ага, это дежурный несется докладывать. Кого принесла нелегкая? Выходить покидая нагретое место, не хотелось. Если проверяющий обладает полномочиями – вызовут, а не обладает – сам подойдет. В коридоре раздался нечленораздельный вопль, шлепок и грохот покатившегося ведра. А вот это, уже свинство.. – Ну, в чем дело? – Трофимов нехотя вышел из-за стола, встал в раскрытых дверях ротной канцелярии. Грузный мужчина в новеньком, еще не обмятом и мешковатом камуфляже безумно сверкал глазами и выкрикивал ругательства. Увидев незнакомого офицера удивленно замолчал. Растянувшийся на полу дежурный сержант встал, не спеша подобрав шапку стукнув об колено, надел. Щека покраснела. Дневальный свободной смены суетливо ползая на коленях, тряпкой подбирал разлитую воду в поставленное ведро. Трофимов почувствовал гнев, какого черта.. – В чем дело, кто вы такой? – повторил еще раз с вызовом. – А ты кто такой? – перешел в наступление незнакомый мужчина. Отступив назад, в глубь помещения, капитан приглашающее кивнул. Собачится на глазах у подчиненных последнее дело. Внимательно оглядел незнакомца. Под пятьдесят, волевое лицо со следами гнева, глаза истерично блестят, и только теперь, капитан заметил две крупные звезды защитного цвета на погончиках. Подполковник.. Однако. – Я, Жуков! – небрежно, и в то же время значительно заявил офицер. Пахнуло запахом спиртного. – А я, капитан Трофимов – почтительно склонив голову, хотел шаркнуть ножкой в знак восхищения капитан. Заходить далеко не стоило – .. командир этого  несчастного сержанта, которого вы только сейчас ударили. Позвольте узнать, за что? – Подполковник издевательски подсказал  – А ты рапорт на меня напиши! – Трофимов промолчал и сев за стол, уткнулся в бумаги – Ничего я писать не буду. Просто не хорошо вы поступаете. Он вам сдачи не даст. – Подполковник как-то выдохся, проведя рукой по лицу как бы снял пелену. Смущено поежился – Шапку где-то оставил, думал украли. Роту должно быть перепутал. У тебя ничего нет на голову? – Открыв платяной шкаф, до него еще руки не дошли, новый ротный достал что получше – Вот. –Хлопнув ушанкой об руку, Жуков разогнал столб взвившейся пыли и нахлобучил на голову. Как-то слишком внимательно взглянул в лицо. Неприятный был взгляд. Так через прицел, лицо незнакомого человека разглядывают, решая враг это или..  – Спасибо. Найду свою, верну. – Подождав пока незнакомый подполковник выйдет, Трофимов выглянул за дверь. – Это кто, Федоров? Ненормальный какой-то.. – Сержант невесело хмыкнул – Жуков? Да это бывший комбат нашего батальона. В самом начале войны в плен влетел. Слышали наверное, как в Хасавюрте влетели? Воот, их несколько человек недавно оттуда вернулось. Они все такие товарищ капитан, что солдаты что офицеры. Все, кто побывал в чеченском плену. Солдаты еще дослуживали немного. Любопытно же, как там, что? Бесполезно, молчат все. Так что Жуков не плохой человек, только вот когда выпьет лишку.. Так что я не в обиде. – Сержант поправил шапку, потер щеку – Нет, не в обиде.
– Ладно сержант, капитан положил ключи на стол, что б к утру, порядок был. Меня минут за пятнадцать до общего подъема разбудишь.

* * *

В кладовой, изо рта шел пар. Батареи в кладовке были чисто декоративные, а стекла виртуальные. Из  швов в стене давно выкрошился раствор и в щели дул устойчивый ветер. Прежде чем лечь спать, требовалась тщательная подготовка. Два самых пухлых матраца на узкую сетку кровати. Три синих армейских одеяла. Невесть как оказавшаяся пуховая подушка и свежие, хрустящие простыни из специальной пачки. Придет, кто из уважаемых людей в роту переночевать – пожалуйста! Давать бойцам новые простыни – запрещается категорически. Её тут же, на подшиву порвут. На стареньких поспят. Побив все нормативы по раздеванию капитан  нырнул в мягкое, холодное нутро постели. Замер пригреваясь. В коридоре, несмотря на поздний час, шли какие-то разборки. Прислушался. Вылазить из тепла не хотелось. Ну их.. не его рота.  Сон почти поглотил сознание, когда раздавшийся пронзительный писк заставил вздрогнуть от омерзения. Несколько тварей с шумом пронеслись под кроватью. На стеллажах вспыхнула драка из-за солдатских ботинок  натуральной кожи. Крысы носились везде. Обнаглевшая тварь вскочила на кровать, пронеслась по нему, прыгнула на стеллаж. Какой тут сон! Ах. мать вашу.. Забыв про холод капитан вскочил на кровати, и с восхитительным кличем запустил шваброй в темные сгустки на полу. Если им спустить это хамство, они его сожрут тут за ночь! В батальоне прошлой ночью было покусано двое солдат. Ночной бой, за право обладанием каптерки, разгорался. Трофимов вспотел от усердия шуруя палкой в местах где раздавался хоть какой-нибудь шорох. Твари пришипились. Вот что значит воля к победе! Поняли, грызуны проклятые, что спуску им не будет! Поудобнее устроившись, Трофимов удовлетворенно вздохнул и прикрыл глаза. В дверь забарабанили. Да что ж это такое, а? Поспать не дают, только прилег.. бормоча ругательства ротный рванул дверь – Ну!? – Серый от недосыпа дневальный, бормотавший в такт ударам – Товарищ капитан, вставайте.. Товарищ капитан, просыпайтесь.. – испугано отшатнулся. – Вы же сами говорили, поднять вас без пятнадцати шесть..
– А сейчас сколько?
– Полвосьмого. – Позади дневального, в освещенном коридоре мелькали полуголые фигуры с полотенцами. – А чего так поздно? – Трофимов хмуро потер лицо.
– Разбудить не могли.
– Иди. – Ротный потряс головой сбрасывая остатки липучего сна. В остывшей за ночь железобетонной казарме слякотно холодно. Под высоким потолком мутно, как в погибающей подлодке, вполнакала тлели лампочки. Солдаты вяло копошились застилая кровати. Кто-то спал сидя на табурете упершись лбом в еле теплые батареи. На табурете это ничего, спать сидя не возбраняется. Зайдя в полутемные уголки со сладко спавшими на кроватях «дедушками» ротный немножко размялся, и что б не создавать излишне нервозной обстановки, ушел в канцелярию. В уютном кресле дремалось сладко, монотонный шум за дверями убаюкивал. Голова опускалась ниже, ниже.. В дверь почтительно грохнули. – Да? – тут же вскинулся капитан приняв бодрствующий вид. – Разрешите? – в дверь просунулась голова с бегающими глазами. Сержант Федоров. Гуськом вошли остальные дежурные по ротам. Самый главный среди них сегодня его дежурный, был бы ответственным офицер другой роты,  тот сержант был бы в авторитете. – Никто за ночь не сбежал? – брюзгливо осведомился у дежурных. – Никак нет. Товарищ капитан, рота на завтрак построена! – бодро доложил Федоров. – Ведите. Дежурный шестой, на месте. – Дождавшись когда за остальными закроется дверь требовательно поднял глаза – Ну, что у вас там случилось, выкладывай? – Сержант затеребил висевший на поясе штык-нож – Лейтенант Викторов .. ну значит, ну Мамедову, приказал порядок в коридоре навести. Он это, после отбоя значит, никак спать не ложился, значит..
– А он отказался ? – предположил Трофимов.
– Ага. Ну вот, значит, они поругались..
– К Мамедову земляки подтянулись, стали орать.. – нетерпеливо перебил сержанта капитан – Ты мне с этого момента рассказывай.
– Так вы все знаете?
– Сержант, не зли меня своим интеллектом. Я это десять лет назад проходил, давай, рассказывай что было дальше!
– Вызвали солдат из спецназа..
– Что!? Кто распорядился?
– Наш ответственный.
– Почему за мной не зашли? Я же в кладовой, на вашем этаже был!
– Мы думали вы слышали, просто выходить значит, не захотели..  – Что правда, то правда, выходить Трофимов не хотел. Подумаешь, деды разорались.. Но это были кавказцы.

* * *

В конвойных частях кавказских призывников кассировали по подразделениям, где они, лишенные стадного инстинкта превращались в  безропотных солдат первогодков без звука мывших и убиравших казармы наравне со всеми. Где-то не обошлось без стычек. В одной из дальневосточных частей кавказцы забаррикадировались в казарме, и её пришлось брать штурмом, связывая и ложа лицом на плац взбунтовавшихся «солдат».  Надо ли говорить, что потом они все дезертировали? Этой части крупно не везло. Полк был оперативный, и отдельных подразделений со всевластными командирами, не было. Сбившись в волчью стаю, кавказцы быстро установили свои порядки. Среди солдат резко возросло дезертирство. Более многочисленная, но инертная масса русских солдат терпела все, терпело и командование, избрав поистине соломоново решение. Создав какие-то смешные курсы, самым отъявленным и неуправляемым хулиганам присвоили сержантские звания, признав таким образом их право помыкать остальными. Какая-то часть «младших командиров» просто бездельничала, приятно проводя время между пьянками и самоволками. Какая-то, в самом деле оказалась прекрасными надсмотрщиками, безжалостными и жестокими. Большинство кавказцев демобилизовалось, осталась с десяток живших старыми представлениями. Пройдя неплохую школу и прекрасно зная их нравы, капитан умело давил их по одиночке и те старались с ним не пересекаться. Так что он мог уладить дело по мировой. Если бы подошли.  Но он то думал,  деды развыступались..  Нормальной дедовщины не надо боятся. Подмена понятий произошла все в тех же шестидесятых, с приходом к власти будущего, пятижды Героя. Лицемерие   и ханжество окончательно захватило высшие эшелоны власти. Стоит только вспомнить, чего тогда «не было». Ох, много чего.. А раз это не признано официально, то и бороться в сущности было не с чем, и наказывать никого не надо. Ведь нельзя наказывать за то, чего нет?
Бывший СССР был многонациональной страной, и кого только тогда не призывали защищать рубежи Отчизны! У всех, кто служил в то дивное время, загораются ненавистью глаза и сжимаются кулаки при воспоминании о сослуживцах из «братских» среднеазиатских и кавказских республик. Отсталые по развитию, но более многочисленные и агрессивные, они привносили в Вооруженные Силы свои обычаи и порядки. Сбивались в стаи и терроризировали солдат и офицеров. Частенько, что бы  прекратить вакханалию, обезопасить свою жизнь и жизни подчиненных, офицеры были вынуждены применять оружие. Надо ли говорить, что такие факты всячески замалчивались? Потому что этого «не было». В частях, пораженных этим явлением говорили о «земляковщине». Но существовало более точное определение происходящего, о котором боялись говорить вслух даже высшие офицеры  – национализм. Оголтелый и воинствующий. А в высших кругах закрывая глаза и уши твердили – .. не ведется воспитательная работа.. – Воспитательная работа как раз и велась, в кишлаках и аулах, и отголоски её напрямую отзывались в Армии. Это было упущение не армейских командиров, а государственных политиков. Наконец, какой-то умник нашел нужное звучание происходящего, позволяющее замаскировать смысл – дедовщина. Ух, как этим понятием было удобно прикрывать межнациональные конфликты, прямо таки выпирающие в частях! Более менее сообразительный оппонент возразит – а почему этого не было раньше, в пятидесятые годы? Ведь раньше разница между культурами была гораздо большей? Значит, и тогда уже скрывали?  Да нет же, хрущевская «оттепель» не коснулась самого мощного рычага государственной машины. Механизм подавления заразы разложения был силен как никогда, и загреметь под трибунал просто за неповиновение, чего уж там говорить про малейшее проявление национализма, было проще простого. Тогда ведь к этому отношение было несколько иное, за проявленную бдительность даже награды получали. Да и люди несколько иные были, командный состав состоял из людей прошедших войну и прекрасно знавшим цену словам и упущениям. Люди неудобные и негибкие. Может поэтому, фронтовиков вышибали в самую первую очередь? Как неперспективных в своей отсталости?  С блеском окончившие высшие учебные заведения, не нюхавшие пороху мирные офицеры презрительно кривились  – Как я могу подчинятся какому-то подполковнику, у которого два-три класса образования? – Что правда, то правда. Корявый подполковник, занимавший должность комполка или комбата не обладал кладезю теоретической мудрости, и был всего лишь закоснелый практик.  В то время,  когда враг не жалея себя рвался по перемешанным с землей и разбитым оружием, трупам, командовать было некому. Фронтовики сильно отличались от лощеных выпускников академий вызубривших на зубок все тактико-технические данные своей и чужой техники, четкие пункты следовавшие за словом – ПРИКАЗЫВАЮ..  Время брало своё.  Но были и особенные части, и даже рода войск, где национальному составу придавали правильное значение. Погранвойска, ВДВ, подводный флот. Диких и неуправляемых там и в помине не было, а случайно проскочивший через фильтры, удивительно быстро проходил эволюционный путь от обезьяны до нормального человека. Все, кто служил среди близких по духу, развитию и культуре  людей, вспоминают службу как школу жизни и мужества, как бы пафосно эти слова не звучали. Издеваться над сослуживцем там просто в голову никому не могло прийти. Это выдумки начинающих режиссеров и писак, не способных сделать себе имя иначе.  .. – а теперь друзья, вспомним чему нас учили в Советской Армии.. .. учили в Армии.. – грозным эхом звучали издевательские слова в декабрьском Грозном девяносто четвертого. Война с чеченцами продолжается. Но в Российскую Армию все равно продолжают призывать и обучать чеченцев, делая скидки на их хамское поведение. Мол, дикари.. Когда-то это была государственная политика. Инородцев пропускали через калиброванную и отлаженную армейскую систему. Но система ослабла, и вместо нужных навыков, подкрепленных незыблемой тяжестью законов, прошедшие армию укреплялись во вседозволенности и презрении к русским, узнавали слабые места и болевые точки системы. Вооруженные Силы превратились в грязный отстойник.

* * *

 После скудного но калорийного завтрака, батальон разошелся по комнатам «психологической разгрузки». На получасовой отрезок времени возлагалось проведение воспитательной работы. Этой официально звучащей белиберде, требуется небольшое пояснение. В любой казарме ВС СССР, кроме других функциональных помещений, в обязательном порядке имелась Ленинская комната оборудованная полным комплектом фотографий Президиума ЦК КПСС, историей части, выписками из Уставов, и обязательным телевизором для просмотра программы «Время». Для прослушивания радиопередач имелся приемник. Там же, имелись подшивки центральных и ведомственных газет. Парты, стулья для проведения занятий по политической подготовке, воспитательных лекций. Чистенькое и аккуратное помещение, которому всегда уделялось очень пристальное внимание. В свободное время солдаты могли смотреть телевизор, слушать радио и читать свежие газеты. Писать домой письма поощрялось. С устранением КПСС сначала исчезли фотографии, телевизоры и газеты. Затем, идиотское название получила комната. Может поэтому ломалась и исчезала аппаратура, а потом та же участь постигла мебель? Основной темой воспитательной работы стали лекции о вреде  курения, алкоголизма, наркомании и СПИДа. Государственная подготовка, заняв место политической, избрала тему истории возникновения государства Российского. Муть, от которой всех тошнило.. Толком истории России, как правило, никто из офицеров не знал, а то что знали, не могли внятно изложить.
Загнанные в комнаты солдаты уныло пялились в экраны. Где телевизоров не было, спали, уткнувшись в ветхие столы скрепленные для крепости гвоздями. Кому не хватило места на стульях, сидели на полу прислонившись к теплым батареям. Темные стены с лохмами обоев и плесни, планшеты с молодцеватыми солдатами старого режима. Все это покрыто густой, въевшейся пылью. Тусклый свет единственной трубки дневного освещения работал на пределе с оглушительным треском и гудением. Промозглая сырость. От заросших толстым слоем льда окон, забитых для теплоты полиэтиленовой пленкой, тянуло холодом и гнилым деревом. От собранных  в кучу людей пахло плохо простиранным  обмундированием. Обойдя все помещение и убедившись что никто не сбежал, Трофимов с хрустом зевнул – да пропади оно все про-опадо-ом.. Скорее бы в командировку, что ли.. За окнами брезжил морозный рассвет. – Батальон, смиррна! – рявкнул этажом ниже дневальный. Капитан устремился вниз, на доклад. Громко разговаривая входили другие офицеры, прапорщики, женщины. Свеженькие, веселые, с еще не испорченным настроением.  Румяный с мороза Горелов снял бушлат, не спеша повесил на плечики и спрятал одежку в шкаф. – Как Викторов лопухнулся? – Уже доложили, понял капитан. – Сдуру, командир. Самое интересное, мне ничего не сказал, а я думал сам справится. Мало ли чего там орали, я же не знал что он с дагами схлестнулся.
– Он что, пьяный был? – Трофимов пожал плечами – При мне не пил, а вечером я не проверял, сам закрутился.
– Давай его сюда. – Виновато сутулясь вошел сорокалетний сухощавый мужчина с ранними залысинами и дрожащими руками. Запах перегара заполнил кабинет. – От зараза, когда только успел.. – горестно подумал капитан глядя на засаленный камуфляж, длинные, сосульками волосы закрывавшие воротничок кителя. – Ты где звание получил? – нарушил гнетущую паузу комбат.
– От военкомата, трехмесячные курсы..
– Ты что, университет что ли закончил, что за три месяца на офицера выучился?
– Университет? А.. нет. Я кожевенный техникум двадцать лет назад кончил. – Офицеры переглянулись. –  Ты на кой черт служить пошел?
– Зимой все равно делать нечего. Летом-то шабашка.. А зимой деньги нужны, вот и устроился.
– Так. – Комбат с силой сжал и разжал кулаки – Оставим пока этот вопрос. Расскажи лучше, как ты тут дежурил? Чем занимался?
– Я им скомандовал, а они не послушались. Угрожать стали.. – угрюмо уставившись в угол забубнил лейтенант.
– А почему к капитану Трофимову не обратился, спецназ вызвал? Ты же пьяный был! Дежурный по части, капитан Ибрагимов, тоже дагестанец. Скажи, ну зачем надо было орать про черножопых ублюдков? Он, знаешь что он командиру части накатал? Ты вообще понимаешь что делаешь? Иди отсюда, что б глаза мои тебя не видели! Объяснительную написать не забудь. – Комбат успокаивался не сразу – Опять кадровик за деньги всякую шантрапу принимает.. Он принимает, а я отдувайся! – Трофимов сочувственно молчал. Тут комбат был просто бессилен. Уволить Викторова, если он сам не захочет, не сможет никто. Только Москва. А так.. жди когда контракт закончится, или несчастный случай в командировке не произойдет. Викторова в командировку? Трофимов чуть не засмеялся. Но и здесь этого чудака оставлять никакого резона нет. – Да, как насчет командировки, командир?
 – Вот, как раз хотел сказать, сегодня остальным доведу. Через неделю борт, смена. От твоей роты нужно десять человек на смену дембелям. Так что давай, думай.

Глава 3. Предварительная работа.

Думать было над чем. По новому положению, для службы в горячей точке требовалось добровольное согласие солдата. Но даже если он согласится, посылать его можно только после шести месяцев службы. Предполагалось, что за эти полгода в него будут вкладывать воинскую науку в максимальном объеме, что очень проблематично при нынешней нехватке офицерского состава. Да еще всякой швали появилось.. Чему, может научить вот такой «лейтенант» Викторов? Разве только необычному способу открыванию бутылки или добычи спиртного, скажем из клея БФ. А «сержант» из Дагестана? Основная солдатская масса в казарме, отказники. Об командировке и слушать не хотят. Вот этот разномастный гадюшник и попадает молоденький солдат, и без того, еще с гражданки,  без царя в голове. Его начинают обучать ремеслу, только когда он соглашается ехать в командировку. На остальных, просто жалко тратить время и силы. В наряды и без этого можно ходить.

* * *

Собрав в канцелярии командный состав, ротный уткнулся в бумаги раздумывая как преподнести новость. Штат роты, как ни странно был забит полностью, но с тенденцией уменьшения. Не желает больше служить замполит, это раз. Он пока в командировке. Подыскивает место на гражданке техник роты, два. Этот и ехать никуда не хочет и отказывается в наряды ходить. Увольняется передавая дела  старшина, три. Взводного лейтенанта переводят в другую роту, как перспективного, четыре. Что остается? Капитан с серьезным видом  водил карандашом по графику дежурств. Тут пойдут навстречу, тут комбат кукиш покажет, тут, его пожалуй пошлют.. Придется по другому. Найдя нужное решение Трофимов бодро выпрямился в единоначальном кресле – Так, орлы! Слушай задачу. Через неделю смена. Кто из нас поедет, знают все – легкий гул согласия поддержал его сообщение. – Вопрос в другом, нужен десяток солдат. Взводные, ваши предложения? – Лейтенанты вдумчиво молчали. – У меня есть два человека – подал голос командир первого взвода лейтенант Крякин. – Хорошо! – одобрил капитан устремив требовательный взгляд на взводного два. – И у меня трое желающих – поспешно сообщил лейтенант Перов, смуглый, ладный крепыш. Капитан нарисовал пятерку, обвел её жирным кружком – Где еще пять человек возьмём? – Вопрос повис. Капитан бросил карандаш на стол – Придется провести предварительную работу. – Взял лист ротного расписания занятий – Сегодня у нас тактическая подготовка четыре часа, и два строевой.. Все хозяйственные работы прекратить. – Капитан задумался, с сомнением поджал губы – нет, не удастся. – Поставить на работы тех, кто точно не поедет. Остальным, полная боевая выкладка и в лес. Но сначала, два часа  строевой на плацу. Сегодня как раз ветерок, хорошо будет, убедительно. Как вам этот план? – оба лейтенанта молчали глядя как-то вбок. Трофимов хмыкнул, с чего бы им положительные эмоции проявлять, если это им придется морозится? – Хорошо, сделал капитан уступку укоряющему молчанию. – Слушаю?
– Побеседуем.. – неопределенно протянул Крякин.
– Знаю я ваши беседы, что б никакого мордобоя! Ладно, час строевой и два тактики. Остальные занятия разрешаю провести в помещении. Но если от ваших бесед будет ноль, все оставшиеся занятия только на улице.
В коридоре гудели, шаркали ногами и звенели оружием. Внушительная толпа больных со стоном слонялась за лейтенантами. Взводные, сами вчерашние курсанты, солдатскую психологию понимали как никто лучше. А уж опыт по части отлынивания от занятий, у них был куда как богаче. – В строй! – рявкал лейтенант на скорчившего унылую рожу солдата, прижимавшего руки к воображаемому месту болезни. – Откуда столько больных? – спросил Трофимов возвратясь в канцелярию.
– Не знаю, утром в книгу записи больных никто не записывался. Наверное не знали что сегодня занятия будут на улице. – Трофимов одобрительно посмотрел на смышленую санинструкторшу. Девушка нравилась все больше и больше. Как подчиненная разумеется, медработник, ну сестра, наконец. И больше ни-ни, никаких вольностей, даже в мыслях! Свобода дороже всего. Нет, все-таки молодцы у него лейтенанты. Вот что значит кадровые офицеры! Несмотря на скромные размеры войск и повсеместные сокращения конвойных частей, выпускников военных училищ хронически не хватало. Успешно сдав экзамены и получив первые звезды, львиная часть выпуска, хлебнув лиха и нищеты, любыми путями старались вырваться из этого унылого и беспросветного кошмара. К концу первого года, в дырявом частоколе штатов полка, в самом лучшем случае оставалась треть молодых офицеров. Что бы как-то покрыть убыль, в офицеры срочным порядком производили прапорщиков – вчерашних солдат. Им-то эта жизнь была очень хорошо знакома изнутри, а офицерские звезды давали обманчивое ощущение власти. Но командиры из них – Господи прости.. Еще реже, из-за глухой бескормицы, призывались офицеры запаса. Еще, военкоматы отслеживали выпускников гражданских институтов с военной кафедрой. Будущие строители, преподаватели, инженеры, вместе с «лейтенантом запаса», получали повестку. Таких горстями гребли на два года, как солдат, без права досрочного увольнения. Неплохие ребята, смышленые. Только ни шиша не смыслят в элементарных вещах. О-ой, как их солдаты в первые полгода дурачат.. Молодые, доверчивые, все принимают за чистую монету. К ним накрепко прилипло словечко – «пиджаки»  Шум в коридоре пошел на убыль, личный состав наконец-то увели на занятия. В казарме стало непривычно тихо. – У нас новый офицер? – на пороге канцелярии стоял худощавый, с голубыми, слегка на выкате глазами, молодой старший лейтенант. Чистая, отглаженная форма, выбрит, с аккуратной стрижкой и запахом хорошего одеколона. Трофимов даже застеснялся себя. Мятый, небритый после дежурства. – Мальцев – представился офицер протягивая руку – Илья. Замполит четвертой.
– Угу.. – приподнялся капитан пожимая узкую, прохладную руку – Трофимов.
– Я как раз из госпиталя, мне тут доложили, в соседней роте новый командир появился, порядок стал наводить, застроил всех. – Трофимов смущено улыбался. – Из госпиталя, по ранению? Где угораздило? – Эту историю Мальцев рассказывал  наверное раз тысячу, и она ему до того опротивела, что в ответ на просьбу он слегка помрачнел  – Да по глупости. Есть тут у нас один заместитель начальника штаба, редкостный дебил. Выставили пост возле моста в Грозном, знаешь где генерала взорвали? Я солдат из бронетранспортера в круговую оборону посадил, город, дома кругом. Из любого угла из гранатомета выстрелят, все погибнут. А этот на проверку приехал, всех в транспортер загнал, как в гроб, на меня наорал. Ну и сидим как дураки. Час, другой, сидеть на месте надоело. Кто покурить, кто отлить.. Люди же? Стали выходить понемногу. А там бетон кругом, все на виду. Тут машина снизу вылетает на скорости, стекло они еще внизу опустили. Ствол увидели, да поздно. Долбанули по нам очередью. Все растерялись от неожиданности, вслед бабахнули да разве попадешь.. Если бы этот дурак посты не снял, они бы не ушли, а скорее всего они бы даже не стали стрелять. Меня вот слегка зацепило, а бойца в шею, в госпитале умер. Слышал?

* * *

Батальон взволнованно гудел. Командировка. Кто хочет повоевать? Лейтенанты постарались на совесть, но результатов это не дало. Желающих стало четыре, один передумал. Солдаты ни в какую не желали воевать! Плевали они на все. Главным для них стало терпение. Терпение, терпение.. Еще немножечко и станет легче, неугомонный капитан уедет и еще три месяца протекут в спокойной рутине. А там лето, еще несколько месяцев веселой жизни. А там год к завершению, и терпеть станет веселее. Ожидание перекатит через пик и время покатится обратным отсчетом.. Терпение, скука и безразличие на солдатских лицах. Говорить с такими все равно что к стене обращаться.  В коридоре этажа сгрудились две роты. Несколько офицеров стояли под режущим светом неоновых ламп. У них несколько другая задача, уговорить солдат немножечко пожертвовать собой, своим здоровьем ради процветания любимой Родины. Нахмурившись и заложив руки за спину, капитан качался с пяток на носки. До чего погано уговаривать глупых пацанов за то, во что сам давно не веришь. Первым выступил зампотех батальона щупленький капитан Самохвалов. – Мужики! – необычно обратился зампотех к притихшему строю, подчеркивая что все они в одной упряжке и делают одно общее дело. Бывший танкист отличался прямолинейной простотой, как башенное орудие. Если обматерит – так от души. Даст пендаля, тоже за дело. А похвалит – значит боец и правда совершил что-то уникальное! Зампотеха бойцы уважали. – Надо съездить в командировку. За это деньги будут идти, полтинник каждый день! Сутки за двое! Ну подумайте сами, срок службы вдвое меньше? Охота вам торчать в этой вонючей казарме? – Солдатский строй оживился, раздались смешки. В казарме, в самом деле торчать никому не охота, тут зампотех в самую точку попал. Почувствовав что сказал что-то не то, Самохвалов смешался. – Надо! Понимаете? Надо! Вы подумайте.. – попросил напоследок капитан и замолчал. – Вот вы сами и едьте! –  выкрикнул кто-то из строя. – Потом оттуда не выпустят.. Обманете.. – разразился выкриками строй. Шеренги сломались, солдаты сбивались в кучу. Недовольство росло, не такие уж они глупые, эти солдатики. Анархия нарастала, бойцов надо было срочно успокаивать. Зампотех еще не оправился от позора и молчал, Мальцев что-то говорил, но слишком вежливо и тихо что бы на него обратили внимания. – Ба-атальо-он, смиррна!!! – рявкнул Трофимов самую привычную команду. Шаблон, намертво вбитый в голову каждого, кто хоть чуть-чуть хлебнул армейской службы. Сработало. Шум начал стихать. – Рты позакрывали! – еще раз рявкнул Трофимов для верности. Последние разговоры стихли как ручейки. Натворил дел, агитатор.. А еще говорят время не возвращается, кабы не так! Прямо, семнадцатый год. Как он понимал офицеров тех времен.. Только им хуже было, в несколько раз. И время было военное, и солдаты у них были в возрасте, мужики, темнота неграмотная. И злоба у них была темная и лютая. Стал слышен увещевательный голос Мальцева. – .. нечего кричать, увещевал Илья, там товарищи ваши воюют, у некоторых срок службы вышел, им нужна замена.. – Трофимов глядел, всасывался, впитывал ощущения и чувства заряжаясь злостью и недовольством наиболее крикливых солдат. На них глядела основная масса заражаясь их чувствами. Как там звучит какой-то закон, Нютона, кажется? Что-то вроде природы не терпящей пустоты и стремящейся к одинаковому уровню.. Уж чем-чем, а старательностью в учебе Трофимов не запятнан. Запомнил только потому, что поразила точность формулировки. Это правда относилось к грубой материи, но как оказалось, невидимое подчиняется точно таким же законам. Теперь, что бы развернуть ситуацию в нужную сторону нужно довести себя до белого каления и перебить, перенастроить на свою частоту смутьянов. Склонить их,  за ними остальные потянутся. Нужна сила и убежденность. Беззаляпяционная уверенность граничащая с наглостью.  И ни одной нотки фальши! Трофимов колебался не зная что делать. В этой чудовищной войне правда так переплелась с ложью, что надо обладать очень тонким зрением что бы отличить что есть что. Как их убедить? – капитан обводил взглядом ставшие почти спокойными лица. Смена все равно нужна. «Надо», «Долг», «Обязанность» – пустые слова, ценное содержание которых высосано полугодовой бесплатной работой и вечными «временными трудностями». Остаются наиболее ценные и ходовые  качества – Жадность, Алчность, Глупость, Стадность.. Вот такое «пианино», на котором сегодня играют все кому не лень.  Есть даже  целая наука, как играть на чувствах и эмоциях добиваясь своего. Настроение испортилось. Почему в эту грязь должны лезть ротные командиры? В полку целый аппарат который так и называется – отдел по работе и воспитания личного состава. Неофициально, у него несколько другое название  – отдел по борьбе с личным составом. И это второе, неофициальное название, более точно отражало суть. Во главе этой кодлы стоит целый подполковник, подполков-ник! Замкомандира части, мать его.. Все, от кого хоть что-то зависит в этом отделе, назначены указом свыше и в практической работе смыслят очень мало. Остальные, от кого ничего не зависит, умны, хитры, головасты и пронырливы. Но у них нет главного на сегодня, денег для покупки хорошей должности, или родственных связей. Поэтому сил у отдела по воспитанию личного состава, едва хватало для обозначения своей деятельности. Лекции, контроль занятий и мероприятий, составление ежедневных, еженедельных, ежемесячных и квартальных отчетах, не говоря уже о полугодовых и годовых о проделанной работе, и планах на будущее. Планы писались на красивой и дорогой мелованной бумаге, уточнялись, проверялись, перепроверялись и согласовывались со множеством инстанций. Украшенные многочисленными подписями они лежали в красивой папке и своевременно отмечались галочками когда подходил срок того или иного мероприятия. Как могут нищие, бесправные и презираемые офицеры кого-то воспитывать?
Так что по большому счету, подбор замены на войну, было проблемой батальона. И никого больше это не волновало.  .. – ничего, ничего.. – мерял шагами коридор Трофимов под слезливые увещевания Ильи еще немного послужить, а там и дембель близок, и денег куча.. Насчет дембеля, это да. Если здесь год прокантоваться по углам, а потом в командировку махнуть на полгода, то срок службы в полтора года получается. Потому что в командировке, день приравнивается к двум. Лови потом завистливые взгляды более робких сослуживцев, которым торчать в ненавистной части еще полгода. Есть резон подумать. А некоторые, полгода промучившись на синей каше, сразу на Кавказ махнули. Девять месяцев отвоевали, и домой. За четырнадцать месяцев умудряются с «долгом» рассчитаться! Вот это настоящие мужики, отчаянные, таким сам черт не брат, не то что это быдло.. А вот насчет денег замполит приукрашивает, слегка. Ну, у него должность такая  в конце концов, врать и не краснеть. Дензнаки за службу даже офицеры с большим опозданием видят, чего уж тут про рядовых говорить? По году, по полтора, солдаты после окончания «почетной обязанности» их ждут. Пока их прокрутят в банках на проценты верха, пока перечислят и прокрутят нижестоящие, время-то идет. А потом отдают, что останется и инфляция не доест, бывшим защитникам отдают. Получи! Заслужил! Молодец! И то, потом, с этим жалким остатком полковые умники начинаю мудрить. За то вычет, за сё.. Только за расстрелянные боеприпасы пока еще денежку не снимают. Борде-ель.. Ничего-ничего, послужат со мной. Я их в обиду не дам, срать на поводке буду выводить, не то что каким-то там боевикам в них стрелять.. Жизнь, настоящую увидят. Ну, а коли что.. так на гражданке здоровье потерять еще легче, вообще за просто так, можно. К тому ж народ у нас сердобольный, увечному воину всегда пятаков накидают. Главное, выгодное место на паперти занять. Церквей вон сколько развелось.. Капитан встал. Кажется, себя уговорил.  Слаб, ой как слаб человек.. Только мысль тоненькой, невесомой паутинкой запусти, и если она зацепится за реальное чувство.. Все, в могучей с виду плотине здравого смысла образуется ма-аленький ручеек, слабенький.  Струя становится все сильнее, уже бьет упругий фонтан, нет, бурный поток ревет выворачивая глыбы фактов и суждений которые раньше казались такими устойчиво верными и незыблемыми.. 
– Товарищи солдаты.. – скрежетнул капитан оглядывая строй горящим взглядом. Илья уже выдохся и отошел назад уступая место для очередной попытки. Капитан говорил. Говорил про все. И про воинский долг, и про деньги, и про мужество. Здесь была и короткая служба полная опасностей и приключений, и то, с каким уважением на них будут смотреть друзья и родные, в то время как остальные чмыри, загасившиеся от армии, будут задницей свистеть.. И что они купят, не нищими придут, нет! Жал, давил на педаль заражая солдат своей уверенностью и верой. Капитан остановился, выдохнул – Я все сказал, думайте..
– Рразойдись! – зычно скомандовал один из сержантов. Гул голосов расколол тишину, но это уже был совсем другой гул, не враждебный. Двери ротных канцелярий не успевали закрываться. Перебор. Трофимов критически оглядывал списки людей – слишком много, нужно всего-то десять человек. Взяв карандаш приступил к селекции. Кто, у папы-мамы один? Кто, из санчасти не вылазит? Счастливчики скрепляли контракты своей подписью. Но радости от сделанного не было, было грустно. Но он ведь был должен сделать это. Должен. А должен ли?

Глава 4. До чего длина командировка

Военно-транспортный ИЛ-76 загрузив смену, коротким рывком подпрыгнув с аэродрома, взял курс к полыхающей болью горячей точке планеты. Мерно гудели турбины. Самолет неподвижно замер на месте. Глубоко внизу, скрытая страшной высотой и сумраком ночи бежала земля. Кучками, на грудах имущества расположились люди. Готовилась закуска. Комбат с зампотехом под попечительством женщин, двух санинструкторш и старшей писарши батальона, командирский стол сооружали отдельно.  Ротные, вместе с лейтенантами устроились чуть в стороне. Ротные технари, позорно отколовшись, переметнулись к полковым техникам. Илья доставал интеллигентно упакованные, вкусно пахнущие баночки. Трофимов выложил универсальный шмат сала с чесноком. Не отставали и взводные лейтенанты выкладывая добро. Богатые все, пока. В центре встала запотевшая, с мороза, поллитра. Сидевшие вдоль стен на откидных сидениях бойцы, нетерпеливо рвали упаковки сухих пайков. Это там, на боевых, все будут жрать из одного котла невзирая на должности и звания. А пока иерархия мирного времени раскассировала всех по кучкам. Смена дружно отмечала начало командировки. Перов раздал пластиковые стаканчики, взводный Мальцева, лейтенант Богатырев безжалостно кромсал буханку страшного вида тесаком. Лениво потягивая жгучий от холода лимонад, капитан оценивающее поглядывал на Богатырева. Первая командировка у него. Даже Перов, во второй раз едет. – Как самочувствие, Володь? – Трофимов сжал кулак оставив маленькую дырочку – Не играет? – Лейтенант тщательно и неторопливо размазывал по куску хлеба что-то вкусное из баночки Ильи, флегматично пожал мощными плечами – Ничего, а что должно быть?
– Да так. Просто интересно что испытывает человек в зрелом возрасте добровольно идя на войну? Вот, все  говорят – не боятся только дураки, а остальные просто притворяются. Вот мне стало интересно, сколько нас дураков, в батальоне?
– И сколько? – Богатырев вложил меч в ножны.
– Хватает.. – Мальцеву повезло, «пиджак» достался неплохой Спортивный, добродушный, и исполнительный. Это были далеко не все положительные качества Богатырева. Из отрицательных, можно назвать только доверчивость. Ух, как солдаты над ним вначале измывались. – Да ты что, Володь? Тресни одному, остальные мигом все поймут! – не раз давали умные советы лобастому лейтенанту. Вовка горестно вздыхал – Да как я могу человека, по морде? Он же умрет.. – И вот этого ангела, пацифиста и смиренника, все же довели. Прервав разглагольствования шпендрика, косноязычно доказывавшего лейтенанту что мыть полы, ему, по причине службы в полтора года, не положено, а если уж так хочется, то лейтенант сам может это сделать, потому что тот прослужил всего.. Докончить он не успел. Захват, рывок, бросок через бедро и тело вылетело в коридор брякнувшись об пол. Испуганно заверещав, «дедушка» помчался за тряпкой. Богатырев так и не смог ударить.
Праздник живота закончился, народ сыто развалился намереваясь проспать оставшееся до посадки время. Пилоты выключили основной свет, остались гореть дежурные плафоны. Под мерный вой турбин стал раздаваться равномерный храп. Но вот неподвижный пол дрогнул, вой двигателей стал выше, заложило уши. Самолет плавно пошел вниз. От ватной невесомости люд в панике задергался просыпаясь. Пол опять выровнялся, плена в ушах лопнула, ворвался грубый рев воздуха в выпущенных обтекателях шасси. Посадка.. Наконец-то! Выпитая водка рвалась наружу.  Транспорт, это тебе не пассажир со всеми удобствами, хотя пилот вел машину с ювелирной точностью, не хуже гражданского коллеги. Болтанка началась перед самой землей. Живой груз глухо стонал. Кто-то рыгал, спрятавшись за установленную на распорках штабную машину. Касание.. Толчок! Бешенная тряска на стыках плит, рев двигателей в режиме реверса. Массу кинуло вперед, кто-то кому-то въехал не тем и не туда, понеслась ругань. Наконец мучение закончилось, самолет на малых оборотах катил к месту разгрузки. Взвыла хвостовая аппарель. Приехали!
Перевалочная база МВД почти не изменилась. Чему тут меняться? Железнодорожный состав загнанный в тупик обнесен забором. Омоновская охрана. Солдатская не справится. Кто только не останавливается в этих вагонах в ожидании попутного или планового транспорта! И войска, и ОМОНовцы, и СОБРовцы крученные - верченые как поросячий хвостик. В командировках иногда такого  наглядишься.. Разрядка нужна. А какая у нас разрядка? Известное дело – бабы да водка. Упаси того Господь, кто мораль в этот самый момент читать начнет.. Ух! Недаром, вокруг безлюдные корпуса, стрелять можно без опаски. Да разве с такими справятся солдатики – срочники? Тут зрелые люди нужны, варенные в таком же кипятке. Разместив людей капитан рванул ручку вагонной двери, высунулся навстречу хлынувшему прохладному  потоку воздуха. Черно. Спрыгнул на влажную мягко спружинившую землю. Холодно... Тяжелой белой гущей наплывал туман.

Глава 5. Пятая рота.

Ледяной ветер врывался под брезентовый полог машины, бросал снег в окоченевшие после долгой дороги  лица. Грозный чернел полузанесенными снегом развалинами. Вдоль дороги изредка мелькали скукоженные фигурки торопливо бежавших прохожих. Стужа прихватила руки. Пальцы почти не чувствовали положенный на колени автомат. Кажется приехали.. Машины   неторопливо, одна за другой заворачивали по скрипучему снегу в ворота КПП, с закутанным как матрешка солдатом. Зашипев тормозами грузовик замер. Грохнул откинутый борт, зазвучали команды. Щурясь на свет, обрадовано ругаясь  люди сползали с трудом удерживаясь на окостеневших ногах. Прибывших окружила плотная толпа. Смех, объятия, торопливые слова новостей. Наспех, скорей, лишь бы удовлетворить первое, самое жгучее любопытство.  Основное будет потом, после жаркой бани, за горячей закуской приготовленной к торжественному дню смены.
Трофимов стоял в стороне. Его пока не знали, кидали любопытные взгляды на новенького. – Строится! Потом обниматься будете! – Резкая команда перекрыла базарный гомон. Капитан с острым любопытством оглядывался по сторонам. Пункт временной дислокации, сокращенно ПВД, был в военном городке бывшей мотострелковой дивизии СА. Группировка полка занимала техпарк. Местами сохранился железобетонный забор, за ним гаражный кооператив. Около девятиэтажки республиканской больницы, боксы и забор разбомблены в прах. Среди куч мусора и обгрызенных взрывами стволов деревьев мелькали какие-то рабочие, елозила строительная техника. Строительно-восстановительные работы велись в интересах бригады внутренних войск, расположившейся в более привилегированной части городка, в казармах. Соседей разграничивал заборчик из колючей проволоки. Около больницы тянулся частный сектор из роскошных особняков. Сады уходили вверх по склону горы, на вершине стояла телевышка окруженная густым лесом. .. – Разойтись по подразделениям! На прием – передачу должности и дел, время до вечера! – Радостно загомонившая толпа разделилась на кучки разбежавшиеся по сторонам как капли ртути. Подхватив тощую сумку капитан нашел комбата. Горюнов в сопровождении незнакомых офицеров шел через плац к стоявшим в отдалении боксам. – Вы новый командир пятой? – к капитану подошло несколько солдат. – Давайте вашу сумку, мы её сразу к нам отнесем. – Перед линией гаражей, комбата встречал свободный от службы личный состав батальона выстроенный в две шеренги. Несмотря на замызганость, все строго уставное. Никаких шапочек и кроссовок. Серые солдатские шапки из рыбьего меха с красными точечками кокард,  в которые так удобно целится. Серые же валенки на резиновой подошве делающие их практически вечными. Чумазые лица косились на подходящего командира. – Бата-альо-он, смирна! – неожиданно сильно рявкнул пожилой майор, заместитель по тылу, до приезда Горюнова исполнявший его обязанности. Батальон, три десятка человек, замер поедая начальство глазами. Доложив что все в порядке, майор как положено, сделал шаг в сторону, отстав на два шага от печатающего парадный шаг комбата, старательно зашлепал разбуханными валенками сзади. Как все это неуместно! Выспренная торжественность вызывала смех. Если уж на то пошло, то само исполнение строевых приемов оставляло желать много лучшего. Хотя, у комбата это выходило чуть получше. Но все равно, неуместно.. – Здрравствуйте товарищи солдаты! – Горюнов грозно оглядел батальон. В жестком прищуре глаз тлела суровая решимость. Батальон вразнобой, но громко и старательно прокричал приветствие. Чеканный профиль лица потемнел. Комбат опустил руку и тут же вскинул её вновь – Здравствуйте товарищи! – На этот раз солдаты не оплошали. – Вольно.. – снизошел комбат, все еще не довольный встречей. – Распустил тут людей.. – Майор заместитель равнодушно пожал плечами, видят они друг друга редко, в полгода раз при приеме-передаче смены.

* * *

Только теперь, за всю многолетнюю службу Трофимов наконец начал понимать для чего нужно батальонное звено. До этого, загадка была почти неразрешимой. Задуматься было над чем. Кроме командира, в батальоне числились заместители. Заместитель по воспитанию. Чем занимаются на этой загадочной должности, точно не знал никто. Душеспасительные беседы, пьянки с офицерами рот в воспитательных целях, старшим съездить куда-нибудь, проконтролировать какое-нибудь распоряжение комбата.. Заместитель по тылу, это было уже кое-что посущественнее, но он тоже был передаточной шестеренкой. Все что нужно, он мог получить сам или посылать старшин рот. Все зависело от стиля работы. Главная же его обязанность – распределение и контроль, с которым не без успеха могут справится и ротные. Зам по технике и вооружению. А вот без этого офицера будет очень плохо! Это главнопинающий и главноуговаривающий спец. Вернее, сначала говорящий а потом пинающий нерасторопных водителей ротных бронемашин. Толковый зампотех никогда не будет приставать к ротному с дурацкими вопросами, а окажет конкретную помощь, потому что ротный крутиться и так как белка в колесе. И нужно признаться, не всегда досконально знает матчасть вверенного ему вооружения. Имеется ввиду не дальность стрельбы и толщина бронирования, а более тонкие вопросы технической части, как-то – регулировка турбонаддува, отладка топливных насосов и прочая заумь выжимных подшипников.. Конечно, знать нужно все. Но если учесть что даже кадровые офицеры командных училищ  приходят с поверхностными знаниями в этом вопросе, то.. цены такому офицеру нет!
Последний зам, начальник штаба батальона. Эта фигура, что-то вроде зама по воспитанию. Так-то, он за боевую подготовку и службу отвечает, но за это, на памяти ротного, еще ни с одного энша серьезно не спрашивали. По идее, опять таки по идее, начальник штаба должен собирать в кучку главную ударную силу и учить сержантов до посинения. Как командиры отделений научены, так они и будут руководить самым маленьким подразделением Вооруженных Сил – стрелковым отделением взвода. От силы и умения этого младшего командира зависят все.
Здесь, в командировке, передаточное звено пригодилось как нельзя лучше. Громко именуемые, роты, с их численностью, стали усиленными взводами. А батальоны, ротами. Соответственно, по практической силе полк был равен батальону, если не считать штабные и тыловые службы занимавшиеся бумажной мастурбацией.
Торжественная часть построения подходила к концу. Два бородача в растоптанных валенках вывернулись откуда-то сбоку,  виновато подошли к Горюнову – Разрешите встать в стой? – Смерив их сердитым взглядом комбат отвернулся – Вон ваш новый командир, доложите ему почему опоздали!? 
Бородач потолще вразвалку подошел к Трофимову и протянул руку – Давай знакомится, Рыбаков. Пошли в хозяйство, там все объясню. А это, взводный – ткнул локтем соседа, бородача поменьше в черной, спецназовской шапочке. – Лейтенант Кочкин – представился тот. – Ты чечен, что ли? – Трофимов вгляделся в закопченное лицо с густой окладистой бородой. Заросшее лицо не нравилось, веяло дикостью. Сначала лень умываться, потом бриться.. – Русский я.. – буркнул отставая лейтенант. Ротное хозяйство умещалось в большой брезентовой палатке установленной прямо на бетонном полу бокса. В огромном гараже уместился весь первый «батальон» и большая часть второго. Стоящий возле полуразбитых  ворот, вооруженный дневальный неуклюже козырнул проводив офицеров настороженным взглядом. Глухо хлопнула оббитая тряпьем дверь. Гомон голосов стих. Внутри палатки было тепло и сумрачно. Свисающие с потолка лампочки почти ничего не освещали. Сквозь поспешно раздавшуюся толпу, гуськом, офицеры прошли через помещение и завернули в выгороженный из плащ-палаток закуток. Надо понимать, это помещение командира роты? Что ж, неплохо для начала.. Две солдатские кровати, в то время как рота спала на двухэтажных деревянных нарах. Индивидуальная лампочка с еле горящим червячком спирали. – Опять черти закоротили где-то.. – закряхтел заместитель шаря внизу. Достав огарок свечи, затеплил. Из мрака проступил темно-зеленый ящик поставленный на попа. К нему приколочена крышка, столешница. Сбоку еще ящик для хранения документов. Над головой приколочен еще небольшой ящичек, из под гранат. Но это уже для мыльно-рыльных. – А ну, кыш! – с проворством, которого от него не ждали, зам хлопнул варежкой по свесившейся голове бойца удобно лежавшего с краю нар. – А я чё? Я ни чё товарищ старший лейтенант, я просто поглядеть хотел.. 
– Скоро наглядишься. – Капитан подошел ближе силясь разглядеть в полумраке любопытного. Но солдат сверкнув глазами отполз в темноту. – Держи. – В руку ткнулись шуршащие листы. Вкривь и вкось написанные ведомости передачи имущества. Накарябав подпись ротный сунул ведомость в карман. Посмотрим, что там должно быть.   Взяв свой экземпляр Рыбаков отдернул «дверь» – Готова картошка? – Из тьмы показался чумазый солдат с черными руками. Шаркая опорками на распухших ногах внес чугунную сковороду прикрытую крышкой. Несмотря на голод Трофимова передернуло – Откуда ты, такой красивый? 
– Болею я, печки топлю – Солдат неуверенно переминался на месте не зная что делать дальше.
– Иди. Много таких?
– Да есть несколько экземпляров. На службу ставить нельзя, болеют, считай гниют заживо. Чего ты хочешь, климат зимой сырой, с водой напряженка, а жратва.. Сам увидишь. – Замполит сосредоточено, как будто проделывал какую-то важную работу сорвал пробку – По двадцать грамм?
– Давай потом? – заявляться на первое совещание с запахом, не хотелось. – Как хочешь – сухо пожал плечами Рыбаков. От полной, добродушной фигуры исходила какая-то настороженность. Злые языки поговаривали, что замполит ждал приглашения на эту должность. – Слушай, ты не серчай что так получилось? Я не просился на эту роту, да ты у комбата спроси, я на взвод метил. Заставили. – Внимательно выслушав Рыбаков не взглянул в глаза – Да ладно, я все равно хотел переводится. – Нет не ладно. Какая-то причина все равно была. Еще, злые языки рассказывали как в Хасавюрте,  на удирающий бронетранспортер запрыгнул чеченец и стал ругаться требуя автомат. Перепуганный офицер бросил в него своим оружием, как собаке кость, лишь бы отвязался! Этим офицером был Рыбаков.
Стены палатки колыхнулись в такт энергично открытой двери. – Темно-то как! Дежурный?! Давай чемоданы затаскивай! – разнеслось от самого порога. – Скажите там, командиру, я жить у него буду! – самоуверенно распорядилась рослая и тельная  молодая женщина с нашивками старшего сержанта. Капитан схватился за голову. Наташка у него будет! От одного только взгляда в красивые, темно-карие, почти вишневые  лживые глаза становилось муторно, как будто интриги и скандалы уже сотрясают его хлипкое убежище, а наиболее пикантные подробности с упоительным удовольствием обсасываются в рассаднике слухов и сплетен – тыловой службе полка.  Надо принимать срочные меры! Да она не одна.. С ней стояла подруга, санинструктор с шестой роты. Тоже, черт в юбке. Да еще его Лариска тут живет..  Трофимов упал духом. Какая уж тут картошка.. Женщины зашли в соседний, отгороженный точно так же уголок. Загалдели раскладываясь по полкам. – Ну, теперь точно не соскучишься! – ухмыльнулся Рыбаков. А то он сам не знал..
– Дежурный! Дежурны-ый! Давай воду греть ставь, дров подкинь! – сноровисто отдавала распоряжения старший писарь. Она теперь затрахает всех, дежурная служба только и будет её капризами заниматься. Горячая  вода нужна? Так возьми, и поставь. А потом тут трусики, лифчики развесит.. Капитан плюнул с досады. Рыбаков с Кочкиным  безмятежно совали ложки с жареной картошкой в пышные бороды. Они завтра уезжают, им-то что? Пригнувшись, что б не треснуться о доски перегородок, капитан вышел из командирского кубрика. Встал у входа критически оглядывая копошащихся боевых подруг. Не-ет, кто бы что ни говорил, а женщинам в армии не место. Мужчина, это мужчина. А женщина, как её не крути, все равно бабой останется, со всеми вытекающими.. – Наташ, кто это тебе внушил что ты здесь нужна? – Фыркнув, писарша резво обернулась воткнув руки в боки – Я сама так решила!  И комбат разрешил! Я здесь в прошлую командировку жила, так что нечего выделываться! – и не обращая внимания требовательно распорядилась – Татарин! Давай кладовку свою убирай, еще одну кровать ставь, на троих! Дежурный, ну где горячая вода? – Безмятежно улыбаясь, Трофимов скрипнул зубами. Еще немного, она тут расположится – растележится и её уже ничем не выпрешь. Как её выставить? Сунув руки в карманы,  ротный с независимым видом подпирал перегородку. Еще раз оглядел женский кубрик обтянутый белыми простынями, весь в мещанских салфеточках,  платочках.. Уютно, черт побери. – Маловато конечно места, но ты знаешь, Наташ, вынужден тебя огорчить. Кладовку убирать никто не будет. Видишь сколько барахла? Куда его девать? Только в другое место переносить. Но тогда жрать и чистить оружие придется на улице. Давай лучше двух ярусную кровать поставим? – Наталью развернуло – Что? Это я, на второй ярус лазить буду? – Трофимов почувствовал что нашел верное решение – А что? Мы тебе приступочек соорудим! Если что, ты только попроси, сам, лично тебя подсажу.. – Старательно занавесившись в своей комнатушке, под гневный монолог, офицеры добивали сковородку. Побубнив, Натаха умчалась к комбату, жаловаться и искать сочувствия. – Ну что, нам тоже пора? – поднес циферблат часов к посветлевшей лампочке замполит. На улице порядком стемнело. Мороз поджимал. В городе вяло постреливали. В соседней линии боксов первородная, абсолютная тьма. Вцепившись в плечо уверенно двигавшегося заместителя, капитан шагал следом. Протиснулись в какую-то щель. По лицу шаркнуло обледенелым брезентом, и они попали в теплынь.  Вокруг раскаленной до красна печки сидели обнаженные по пояс солдаты. Влажный блеск глаз,  гуляюще багровые тени на мускулисто-бронзовых телах делали их похожими на чертей, а палатку шестой роты на преисподню. Приглядевшись, капитан узнал своего пропавшего лейтенанта. Комбат поставил Перова  командовать бесхозной, из-за полного отсутствия офицеров, шестой ротой. – Присаживайтесь.. – пододвинулся лейтенант уступая место у печки – Комбат пока еще не вызывал. – Присев, капитан прислушался. Из-за тонкой брезентовой перегородки слышались гневно недоумевающие возгласы Натальи. Горюнов что-то односложно отвечал. – Чем это ты её так достал? – подсунулся техник с четвертой, хитрый прапор Кузьмич. – Она тут такую истерику закатила, сейчас вот немножечко успокоилась, а то все тебя поминала.. – В темноте опять хлопнула дверь, зашуршал полог. К огню подошло еще два человека, Мальцев, и еще какой-то незнакомый, тоже бородатый офицер. – Муса – представился тот протягивая руку. – Нерусский, что ли? – подумал капитан. – Ага.. – ответил на его мысль незнакомый офицер – Азер я. – Капитан смутился.
– Ну что, все собрались? – вопросил глас из комбатовского закутка. – Так точно.. все.. все.. – нестройно, вразброд, ответила компания. – Ну, тогда заходите! – пригласил тот же глас. Толпясь и спотыкаясь все пробирались куда-то в темноту.



* * *

При мерцающем свете свечи рассаживались по кроватям. Вдруг, мертво висящая лампочка брызнула ярким светом. Привыкшие к темноте глаза аж заломило. Но теперь штаб батальона был как на ладони. Ничего особенного. Одна двух ярусная и одиночная, кровати. Стол, еще стол в закутке, за которым в темноте пришипилась с заплаканными  глазами Натаха.  – Ну, я пойду? – кротко вскинула красивые глаза. Комбат даже не упоминал об инциденте. – Все всё приняли? – сразу перешел к главному вопросу – Если еще что-то осталось, утрясти в частном порядке до утра. Я докладываю после совещания. На завтра дали летную погоду, поэтому с утра,  смена убывает. – «Старички» оживились. – Теперь, о деле.. Нужно менять четвертый контроль. По очереди, должна идти пятая, но так как офицер там один, пойдет четвертая. Все с сочувствием посмотрели на Мальцева.
– Но я .. – растеряно начал Илья.
– Знаю! – жестко прервал Горюнов – Пошли Богатырева, пусть учится. Солдаты все знают сами, а утром пятая сменит. – Молча сидевший Трофимов,  как вампир, упивался звучащими словами – боекомплект, пароль, дежурство.. Родная стихия.
У входа в своё подразделение капитан по хозяйски подергал замок на дверях сляпанного из кирпича ружпарка, хлопнул по спине дневального – Почему без бронежилета? – Отчитал дежурного за холод в палатке. – Дров мало.. – начал оправдываться незнакомый сержант.
– А я сказал, топить! Не может такого быть, что б утром не нашли. – Мимо, вихляясь под тяжестью чемоданов, в грозном молчании прошла Наталья. – Наташ, ты это куда? Неужель покидаешь нас? Ах, горе-то какое.. – медовым голосом, огорченно пропел Трофимов и облегченно вздохнул когда захлопнулась дверь.
В командирском закутке собралось ротное управление. На столе остатки былой роскоши, все что осталось от домашних запасов. – Вот ты и осталась одна. Не заскучаешь, Ларис? – санинструкторша спокойно взяла стакан, посмотрела прямо в глаза – Вряд ли. – Удачно вильнув зрачками ротный поднял кружку – За спокойную службу! – Вот только военно-полевого романа не хватало. Девушка спокойная, ничем не попрекнет и скандалить не будет. Но как потом в глаза смотреть? Если даже он ничего не пообещает, связь все равно будет обязывать. Чем потом чувствовать себя скотом и подлецом, лучше сразу все точки расставить. Армия, это суровый монашеский орден.
Вот! Так и надо к этому подходить.
* * *

Переливчато храпел замполит, сонно сопела палатка. Не спалось. Взбудораженное сознание никак не хотело успокаиваться. Усевшись в старое задрипанное кресло перед гудящей, разгоревшейся печкой, Трофимов вытащил сигареты. Хромая подошел давешний засаленный солдат. Пристроился рядом на куче дров. – Не спиться, товарищ капитан? – Подойдя небрежной походкой, к опорному столбу пристроился и дежурный сержант. Выглянув, из выгороженного угла каптерки, вышел налысо обритый солдат. С нар спрыгнул еще один. Ишь, какие любопытные..  Каков он, новый командир от которого теперь будет зависеть их жизнь?   Хочется побыстрее это узнать, не томиться в неведении. Трофимов ожидал развития событий. От предано пристроившегося рядом истопника шел тяжелый дух.
– Как фамилия, солдат?
– Маслов.
– Ты почему такой чмошный, товарищ Маслов? – брезгливо отстранился капитан пустив дезинфицирующую струю табачного дыма. Истопник растерянно оглянулся – Так это.. воды нет, времени.. –
 – Желания у тебя нет. Набрать снегу на улице.  Хватит и помыться и обмундирование постирать. Что б завтра постригся. Понял? – Солдат несмело кивнул головой. Капитан еще раз посмотрел на него. – Здоровый какой.. Шея как у быка. Ручищи, только врагов душить. Опустился на колени и бегает как   таракан. Хочет что б на него рукой махнули да при печках оставили. Туловище большое да душа маленькая, щенячья. Неокрепшая, пока. Помолчав, спросил – Что с ногами? – Истопник молча задрал разрезанную по шву штанину. По голени шли темные пятна местами переходящие в гнойники. Болячка знакомая еще по БАМу, «розочки» начинаются от грязи и плохого питания, и только потом от холода и сырости. – Ну и что? –  Трофимов брезгливо сморщился – Убери. У других тоже наверное есть, только они не ходят как ты, с постными рожами. – Солдаты рассмеялись – Точно, полроты болячками покрылось. А ты Маслов не умываешься никогда, от бани прячешься.. – Солдат слушал молча, но было видно что слова сослуживцев здорово его задели. – Как фамилия? – спросил капитан дежурного с характерным лицом, какие часто встречаются в Рязанских, Курских областях. – Моя? Сержант Мишин! – Остальные негромко рассмеялись – Мишка Мишин, или Мишин Мишка, как хотите.. Сержант, не обращая внимания на смех засыпал вопросами – А вы раньше где служили? Вы откуда? А разрешите сигарету?
– Ну, понесло, понесло.. Тпрру! Тормози! – под общий смех остановил сержанта обритый солдат. – Вы не обращайте на него внимания товарищ капитан, он у нас малость того.. – постучал по полену – Заторможенный он у нас.
– Что!? Я тормоз? Да ты сам..
– Тихо – был вынужден вмешаться ротный – Люди спят, потише маленько. А вас как зовут – обратился к лысому.
– Ильяс Загиттулин.
– А почему Татарином зовут? – Все опять тихонечко засмеялись – Да потому что татарин..
– Понятно.. А вы кто?
– Рядовой Фролов, гранатометчик.
– Сколько служить осталось?
– До весны, мы тут все одного призыва. Товарищ капитан, а почему нас не меняют? Когда ехали сюда, обещали менять! Как же так, обманули? – Капитан ерзал от горячих вопросов. Вот-вот, старшее начальство наобещает а ты потом отвечай за ложь.. Они же думают что все офицеры, особенно старшие, порядочные люди. Все это так конечно, но в последнее время стало много исключений. Не отвечая на последний вопрос капитан поднялся – Все парни, спать пора. – Стрельба в городе почти стихла. Сознание все глубже и глубже проваливалось в сон. Проснулся от покачивания. Кряхтя в густую бороду замполит еще раз потряс кровать – Вставай, на оперативку пора. – Лампочка под потолком наконец разгорелась и можно было внятно одеться.

* * *

Раскинутая на другом конце городка, палатка медленно заполнялась сонными и хмурыми людьми. Единственная печка шипела и стреляла сырыми дровами. Холодно. Тусклая лампочка еле светила вырывая из темноты стол дежурного по части уставленный аппаратурой, несколько передних скамеек врытых в утрамбованный пол. Подходившие торопливо занимали задние места. Напротив, огромной простыней висела карта республики в значках блокпостов и частей. – Все пришли? – Дежурный по части перечислял подразделения. – Здесь.. Я..  Тут.. – хрипло отзывались из темноты. Старший старой смены, моложавый подполковник Кисапов, подводил итоги прошедшей ночи. – Ночь прошла спокойно, обстрелов не было. Замечания по службе.. – листал журнал. – Ага.. В первой роте, у проверяющего не спросили пароль. Это плохо. Где командир? – гневно смотрел на робко поднявшегося офицера – Что молчите, товарищ старший лейтенант? Вам не доложили? Вот так, у вас организованна служба!! .. –  Не обращая внимания на сцены насилия, капитан дремал уперевшись локтями в колени. Везде такая ерунда..  Кисапов сел, поднялся командир новой смены, начальник штаба полка, за нервность и крики, в которые он постоянно срывался, прозванный Грозным. Внимательно оглядел проснувшиеся лица – Все всё приняли? – Собрание ответило сдержанным гулом согласия. – Тогда, что б вопросов больше не возникало.
Вопросов не возникало. Рыбаков собрал сумку, присел перед дальней дорогой. Кочкин исчез куда-то еще раньше. – Держи. – Перед капитаном легла дежурная радиостанция. – Теперь, твоя. Запасные аккумуляторы на  полочке, не забывай связистам на подзарядку отдавать. – Подхватив тощую сумку Рыбаков вышел вон. Под прощальные заклинания провожающих машины скрылись за воротами.

Глава 6. Четвертый контроль.

Рота заступала на службу. Капитан не вмешивался в налаженный процесс. Несколько человек, взяв пустые мешки побрели на продсклад получать доппитание. Другие вытаскивали ящики с патронами, гранатами. Грузились в подъехавший задним бортом раздолбанный батальонный ЗИЛок.  Всем заправлял худенький, востроносенький сержант Поленов. Нештатный писарь Кашлев, закончив списки убывающих на службу руководил укладкой имущества в кузове. Сержанту Мишину этот расклад не нравился, он всячески суетился,  подправлял, вырывал из рук, переходил на крик. Впрочем, на него мало кто обращал внимания. – Полено, а чайник берём? Сахар, в какой мешок загружать? –Трофимову, благосклонно наблюдающему за погрузкой, неблагозвучное прозвище не понравилось – Что это еще за «Полено»? Младший сержант Поленов, и точка! – Бойцы замерли переваривая услышанное. – Валерк, а трассеров сколько брать? Валерк, а ты меня в какую смену поставил?.. – Трофимов махнул рукой уходя в сторону. У них свои, давно сложившиеся отношения. Младшим сержантом Поленовым, он для них не будет никогда. Валерка, в лучшем случае. Тут уж ничего не поделаешь, но Валерка, лучше чем Полено. Последний инструктаж и проверка, у штаба части. Поехали.. Трофимов приготовился к длительному и опасному путешествию по улицам города. Выехав, мини колонна проехала вдоль забора сотню метров и встала. – Чё, приехали что ли?
– Ага.. – чумазый водила удивленно покосился на него чистыми белками – Четвертый контроль, это же рядом. – В самом деле, в прогал забора отлично проглядывалась  задняя стенка батальонных боксов. По прямой, метров эдак сто пятьдесят. Чудаки, однако здесь служат..
Небольшой треугольник поста зажат бетонным забором  и крутыми откосами. Внизу дорога и дачные участки с густыми зарослями фруктовых деревьев. Вот эти-то участки, мгновенно привлекли внимание. Одни только заборы, сплошной сушняк.. А ведь там есть и домики, и досочки сухие поди найдутся..   А они, с собой, на службу, на КПП это зашуганное, привезли осины сырой. Вот такое «топливо» поставляют органы обеспечения. И за это надо говорить большое спасибо! Без преувеличения, потому что оно, бесплатное. Гуманитарная помощь от лесоперерабатывающих предприятий! Где нормальные дрова и выделенные на них деньги - большая государственная тайна. Невдалеке, за садами, виднелись белые корпуса  туберкулезной больницы. Там, по полковым преданиям, был последний штаб Дудаева. В больнице целиком и безраздельно хозяйничали боевики. Малевали неприличные слова на стенах, вели наблюдение за блоком и частью. Набравшись духу, наши являлись туда толпой погуще. Постреляв и побросав гранаты в черные жерла таинственных коридоров круто уходящих вниз, с победой возвращались обратно.
За дорогой, перечеркнутые сеткой оросительных каналов, тянулись заросшие бурьяном поля, краснокирпичный    микрорайон. Виднелась Ханкала, главная база МВД и армии. Сам пятачок контроля перепахан и изрыт так, как будто здесь происходило танковое сражение, артобстрел и бомбежка одновременно.  – Ну, и где блиндаж? – озирался капитан выбравшись из кабины машины. В одном из бугров торчала длинная труба, наверное там.. – Ты чего здесь делаешь? – из провала земли, который он спервоначалу принял за яму для отходов,  заваленную пустыми консервными банками и кусками пищевых отходов, выбирался синий от грязи и холода лейтенант Богатырев.
– Живу я здесь..
– Ты что, трубу что ли чистил, чумазый как черт?
– Я посмотрю на вас в конце, какой вы будете – вяло огрызнулся лейтенант. Приглядевшись повнимательнее капитан увидел две коротенькие трубы и оббитую грязными тряпками дверь ведущую внутрь жилого помещения, умело замаскированного под помойку. Устрашено потоптавшись на месте Трофимов не спешил спускаться вниз. Пока светло, лучше посты обойти, на систему охраны посмотреть, тем более лейтенант ему толком ничего не объяснил. – Там, там и там! – ткнул вытянутой рукой по сторонам света. И кратко пояснил – Посты. Больше, ничего путного капитан от него не добился. Грязные солдаты четвертой шустро закидали своё барахло в кузов и рядком уселись на скамейках с нетерпением поглядывая на командира. Лейтенанту и самому не терпелось как можно скорее смотаться в уютную теплую палатку. – Ну чего, принял? Принял? – не отходил Богатырев от капитана. – Принял. – Куковать теперь ему тут, трое суток..


* * *

Вооруженные силы блока состояли из нескольких, взаимно не подчиняющихся частей. Элита – полтора десятка омоновцев, занимали два из четырех помещений. ДОТ, долговременная огневая точка, построенный еще во времена нашествия гитлеровцев, и стоящий в глубоком котловане, удобный вагончик. По замыслу, эти парни осуществляющие на дороге контроль местного населения, должны были подчиняться ему. Так как за охрану и оборону всего поста, отвечает именно командир войскового прикрытия. И это естественно. Кто такой сотрудник милиции? – Человек с пистолетом, имеющий смутное понятие о дисциплине и тактике боя. Большинство бойцов ОМОНа, вчерашние солдаты возомнившие о себе невесть что. А большинство их офицеров, вчерашние студенты физкультурных и юридических ВУЗов. Офицер из боевых частей в милиции, это большая редкость, что-то вроде ископаемого животного. Но попробуй, скажи им об этом! Из бычьего упрямства будут поступать наоборот. Рано пока ещё об этом было толковать. Вторая, наибольшая часть, его бойцы и чадящий выхлопными трубами в заваленном консервными банками окопе, бронетранспортер. Из его, кстати, роты. Хоть одна машина нашлась, где еще две, кому-то приданные и неизвестно где стоящие – знал только командир части. Извещать об этом командира роты никто не считал нужным. И третья часть вооруженных сил – какая-то БМП с разболтанным экипажем из двух солдат, живущих в маленьком блиндаже с длинной трубой что давеча так бросилась в глаза. Эта БМП ему не подчинялась, так как была придана омоновцам, и пока все тихо и спокойно, слушается только их, а если обстрел то тогда нет и ..
 Трофимов так и не понял, что объяснял ему комбат.
Самый главный пост, прикрывающий группу досмотра на дороге, врыт в нависающий крутой склон. Пост? Хм.. Торчит в траншее какой-то балаган обтянутый тряпками, рваными плащ-палатками и ядовито-зеленым ОЗК. Разве это пост? – глодало сомнение, пока он по извилистой траншее пробирался к этому чуду. В густом дыму, надрывно кашляя, два солдата дружно дули на кучку дров сложенных в железной бочке. Оружие валялось у входа. Заходи и бери.. Ни окошек, ни щелей для наблюдения. Чум какой-то! Капитан пошевелился и простужено кашлянул. – Чего делаете, парни? – Солдаты не отвечали занятые добычей огня. Наконец огонек окреп, лизнул жадно распространяясь по дровам, затрещал распространяя живительное тепло. Пошевеливая темными, закоченевшими пальцами солдаты засунули руки в огонь. Наконец оглянувшись на вошедшего, растерянно вскочили. Трофимов молчал поставив ногу на брошенное ими оружие. – Мы это.. сейчас погреемся и уйдем.. – Бесприютность, бесправность, глухая тоска и полнейшее равнодушие глядело из солдатских глаз. Аж передернуло..
Уже сейчас они брошены на произвол судьбы. Сдохнут от холода или с голодухи, а может их перестреляют здесь – это абсолютно никого не интересовало. Спишут, вместе с командирами.
– Пуф, пуф! – поднял автомат Трофимов – Убиты, вашу мать.. Вы хоть по одному  грейтесь – посоветовал щурясь от едучего дыма.
Второй пост был в лучшем состоянии. Сделанный из каких-то решеток, ящиков, капотов и разлезшихся матрацев, имел небольшую бойницу в сторону садов. Скукожившийся часовой сидел на каком-то камине из кирпичей из под которого валил густой дым. Дым валил отовсюду, из занавешенных «дверей», бойниц, щелей. Коптильная камера, а не пост.. то-то от бойцов перло дымом.
Третий пост, охранял блок от внезапного нападения из гаражного кооператива, стоящего в каких-то двадцати шагах. Вот, самое цивилизованное место службы. Самодельная печка из бидона и пара лежаков из досок. В боках низенького термокунга вырезаны и застеклены пара окошечек. Сиди, покуривай, в печку дровишек подбрасывай наблюдая между делом за прилегающей местностью. Часовой так и сделал. Подбросил в печурку дров и аккуратно поставив автомат в угол, спал на лежаке. Снял сапоги, развесил портянки. Время «дежурства» закончится, следующий счастливчик придет, разбудит его, и пойдет воин дальше, отдыхать от службы.. Эхе-хе-хе.. ну что за люди у нас? Работают только в скотских, нечеловеческих условиях. А чуть выйдет облегчение, тут же все бросают и ждут пока опять, невмоготу станет. Вот и этот, осколок общественного сознания, нет что бы дорожить хорошим местом.. ведь знает, что новый командир приехал, а новая метла всегда по новому метет! Видать совсем проверок не было. Разболтались. А ведь это кровь.. Кашлять надоело. Присев к печке и прикурив, капитан снял портянки и аккуратно сложил на лицо сладко сопевшего часового. Своё ведь, родное.. Вот если бы он ему свои «сырки» положил, тогда да, неуставщина и издевательство. Мерное сопение прекратилось. Спящий непроизвольно затаил дыхание. Фыркнул, чихнул и проснулся. Сграбастав портянки грозно поднялся, хотел выругаться, но увидев ротного. передумал. Схватив автомат, уставился на невозмутимо молчащего командира. – Спишь? – наконец нарушил тягостную паузу Трофимов. – Ннн.. – промычал боец не сводя с него внимательного взгляда. – Молодец хоть не врешь! – похвалил капитан – Значит, совесть еще осталась. Вот первый и последний раз говорю, солдат.. Если еще раз застану часового спящим здесь, раззорю ваш рай,   а вас как собак, на мороз выкину.

* * *

На улице стемнело. На верху ДОТа тлел рубиновый огонек сигареты. Это четвертый, омоновский пост. Часовой курил. Для снайпера пожива. В чем еще заключалась оборона блока? Узкие, полуобвалившиеся траншеи, и никаких сигнальных мин и колючей проволоки. И таких опасных мест в обороне, хоть отбавляй. Почему они еще живы? Единственная сложность – попасть  с пятидесяти метров, в темноте, в курящего омоновца. На солдат, можно просто не обращать внимания. Несколько гранат в печные трубы, и спокойно собирай трофеи. Так почему они еще живы? Это наверное какая-то ловушка или очередная чеченская хитрость.. Умоляя  высшие силы в последний раз отпустить им время до утра, капитан повернул в блиндаж. Под ногами загрохотали банки, значит верно пришел. Нашарив двери потянул на себя. Не открывается. – Не понял! – Дернул еще раз. Это еще что за новости, командира не пускать!? Психанув, Трофимов уперся ногой в стенку и яростно рванул ручку на себя. – Товарищ капитан.. товарищ капитан.. – услышал за стеной испуганные голоса – Отпустите двери! – С легким толчком дверь отворилась.. внутрь. Хорошо хоть темно. Хмуро ссутулившись Трофимов шагнул внутрь. Мрак в блиндаже едва разгонял тусклый язычок пламени. Керосиновая лампа, как всегда, без стекла. По углам полыхало еще несколько банок с солярой. Опрокинет кто-нибудь со сна, сгорим все к чертовой матери! Капитан выругался и затушил огоньки. Отрегулировав лампу, приподнял освещая закуток. Это было что-то.. Что за дурак строил эту конуру? Опущенный в котлован гараж из тонкого железа не выдержал когда начали заваливать пустоты землей, треснул по швам. Уродство дыр прикрывали листы двп. Врытые в землю двухэтажные нары, опять печка из бидона, скамейка из длинной доски, и висящее на гвоздях оружие. Ну и гвозди.. Капитан осторожно потрогал громадную полукруглую шляпку. Четырехгранный, длинный как штык. Где только нашли такой? Нары поскрипывали и качались. Два солдата свободной смены разувшись, застилали плащ-палатками валявшиеся на досках матрацы. Непонятно откуда взявшийся дым ел глаза. – Что за дела, Поленов, бидон вроде не чадит? – Присев на корточки возле вяло горящей печки, капитан глотнул воздуха посвежее. – Это от печки, вон в углу. – Черный прямоугольник, который капитан принял за ящик, оказался печкой из закопченных кирпичей.  Оттуда шел дым и раздавалось протяжное змеиное шипение, горели сырые дрова. – И долго такая херня будет продолжаться, сержант? – с глухой тоской от увиденного за день, спросил капитан.
– Пока печка не разогреется.
– А если её затушить нахрен?
– Тогда мы замерзнем. – Сержант был прав. Смирившись с неизбежным капитан прижал задубевшие руки к горячему боку печки. Отдыхающая смена завалилась на нары, бодрствующая задумчиво гремела котелками. Все хотели жрать. Никто не спал, прислушивались к звукам на улице. Кто-то закурил. Капитан хотел выругаться но сдержался. Пусть уж лучше табаком воняет чем парашей. Или это портянки так отдают? Гуляющий по блиндажу сквозняк уносил амбре прочь. Наверху закричали голоса, затопали глухие шаги, звякнуло железо. Солдаты оживленно зашевелились – ужин принесли! Выбираться наверх было лень, к тому же капитан чувствовал себя крайне паршиво, похоже приболел. Спустившись с котелками, солдаты разбрелись по углам и не обращая друг на друга внимания жадно ели. Как будто не они только что выполняли вместе одну работу, подшучивали друг над другом. Какое страшное разобщение.. Упаси Бог попасть с таким подразделением в крутую заварушку, не выживет никто. Кроме принуждения, солдаты ничем не связаны. Они бросятся бежать как только представится возможность, или сдадутся в плен.  Хотя, разве они в этом виноваты? Виноваты! Не полностью конечно, но доля вины их в этом тоже есть. Даже безмозглые твари сбиваются в стаи, в которых действуют совсем другие законы когда становится худо. А люди, наоборот. Странные создания, эти люди..  – Будете кушать,  товарищ капитан? – в полумраке показалась фигура Поленова с гроздью котелков в руках. – Давай. – Брезгливо поковырявшись ложкой – сечка на воде, даже соли в полной мере не бросили, Трофимов отставил котелок в сторону. Биомасса для поддержания сил. Понюхал кружку – чем то теплым отдает.. Мм.. бурда какая-то, чуть сладенькая. Кобылья моча. Еще бы после такой «еды», «розочек» на солдатах не было. На БАМе хоть витамины с маслом давали, здесь, кроме пуль – ни шиша. В горле неприятно першило, лихорадило. Поднималась температура. Ночь предстояла – хуже некуда. На улице кто-то затопал, неуверенно остановился подойдя к спуску в блиндаж. Изумленно вскрикнув, неизвестный в грохоте банок скатился вниз. Изрыгая проклятия поднялся, слепо зашарил по стене ища ручку. Сидевший недалеко Фролов толкнул ногой двери. Шурша форменным «снегом» ввалился омоновец, изумленно вглядывался в окружающую обстановку – Ну и берлога! Где тут у вас старший? Пошли к нам знакомится! – Покрутил носом – Ну и духан..
– Хорошо хоть ветер гуляет.. – устало подумал Трофимов.

* * *

Крепость омоновцы заграбастали неплохую. Бетон и сталь. Бойницы заложены от мороза, в одну уходила стальная труба печки на которой кашеварил дежурный боец. Потолки высокие, не нагибает голову даже омоновский командир, самый  высокий в группе. – О-о, старшой пришел! – Полтора десятка мужиков скинув в общем-то, далеко не теплом помещении куртки, ходили в толстых свитерах и утепленных зимних штанах с высокими нагрудниками. Обступили похожего на гадкого утенка капитана в засаленном и затертом бушлатике. – Вован.. Николай.. Василий.. – пожимал жесткие руки капитан тут же забывая кого как зовут. Потом разберемся. Ну и что, что у него такой зачуханный вид! Он бы тоже.. Да-да, тоже мог бы купить точно такое же обмундирование, на любой барахолке нынче продают.. Но тогда нарушится главный принцип маскировки, ничем не отличаться от своих подчиненных. – Ну чего пристали к человеку, давай за стол все! Жратва стынет! – Омоновский командир стоял во главе стола, и вдвоем с поваром критически оглядывали выставленные для уничтожения яства. Несколько развешанных под потолком «мышек» сносно освещали мрачное прибежище. Отражение огня блестело на свежее застланной клеёнке «молоко», отражалось от банок с солениями, консервами. Дымился свежеотваренный картофель с истекающими жиром куриными окорочками. Бутылки с пивом, лимонадом.  – .. себе – ошарашено хлопал глазами Трофимов, несколько минут назад тихо угасавший в вонючем блиндаже, у полутеплой печки, в предвкушении голодной ночи с поднимающейся температурой. Живут же люди.. если начпрод у них и ворует, так самую капелку. – Давай, проходи сюда, не задерживай! – махал капитану рукой, больше похожей на саперную лопатку, омоновский командир. – Олег – представился как только Трофимов протиснулся к нему через груды снаряжения. – Садись рядом. – Ротный опустился на второй стул в ДОТе, по правую руку от командира. Звенела разнокалиберная посуда. – Ну.. – поднялся Олег во весь богатырский рост. Шум за столом стих, все медленно вставали – Давайте по маленькой, за то что день прошел благополучно, за знакомство с новым человеком. Будем! – стукнувшись кружками выпивали, садились, дружно принимались за еду. Пригубив божественный эликсир, капитан отставил кружку чувствуя себя распоследним негодяем. – Ты чего? – удивленно вздернул брови Олег.
– Не обижайтесь мужики, не могу. На таблетках сижу, болею я.
– Ну смотри.. – покосился командир. Объяснение было принято. Ну не будет же Трофимов объяснять что от увиденной «обороны» ему стало дурно? А ночь стоит как раз то что надо, самая разбойничья ночь. А его развезет после спиртного, в сон потянет. Пусть уж лучше косятся, зато точно целые все будут. Управившись с богатырской порцией картошки капитан лениво тыкал вилкой то в одну, то в другую банку деликатесов. Робко тронул за рукав громадного командира – Олег, мне бы..
– Чего, налить? – обрадовался тот.
– Не,  кофейку бы бедному родственнику? – милиционер с недоумением наморщил крутой лоб – Кофейку-у.. Слышь, мужики, у нас кофе, есть?
– Да был где-то.. – оставив застолье, несколько человек копались в барахле. – Нашел! – раздался радостный возглас. – Во, давай сюда! – Поставив цветастую банку, Олег задумчиво смотрел как капитан стараясь не слишком жадничать бухал себе ложки. – Ладно бы водки спросил, иль пива.. а то, ко-офе.. Да ты забирай её всю. У нас его только один ..хм, его пил, уехал недавно. – Разочарованно отвернувшись поднял кружку – Поехали, мужики!
– Командир, опять обратил на него внимание Олег, давай сразу договоримся, что б у нас разнобоя не возникало, докладывать своему начальству одинаково? – капитан оторвался от кружки – Угу.
– И еще, у тебя в роте землячек наш есть, Мишин, ты его отпускай к нам почаще. Какая у вас кормежка сам знаешь.
– Угу. – Только одна просьба. Спиртным его не баловать.
– Угу. 

Глава 7. Новая метла.

Добрый и сытый, капитан вполглаза дремал возле наконец-то разгоревшейся печки. Дым исчез, вторая печурка наконец-то разогрелась. Но от этого, в берлоге ничего не изменилось. Сквозняк, через дыры мгновенно уносил тепло. На крайний случай можно было перебраться в бронетранспортер, но удаляться от личного состава не хотелось. Где еще можно наблюдать за нравами? Щедро зачерпнув из банки, Трофимов плюхнул ложку в бурлящий кипяток, сдобрил ароматную жидкость сахаром. Закурив, запил пахучий табак глотком крепкого кофе. Хорошо.. светлое «завтра» казалось где-то рядом. Мешали только голодно посверкивающие глаза бодрствующей смены.  – Поленов, подойди.
– Вызывали? – сержант с независимым видом стоял рядом. Капитан ухмыльнулся. Этот независимый вид был слишком хорошо знаком. – Держи. – Щедрый омоновский дар перекочевал в сержантские руки. Интересно, как он им распорядится?  – Пойду, посты проверю – подцепил оружие, дабы не смущать, капитан. Ночь бушевала морозом и ветром. Внизу, угрожающе шелестя в такт резким порывам ветра, угрюмо качалась масса деревьев. Заунывный вой несся от распотрошенных гаражей. Собака или ветер? Ветер.. – прислушался Трофимов. Темно. Бесприютно и холодно. Посты спали. Сдерживая вспыхнувшую ярость капитан занимался привычной, грязной и опостылевшей работой. Вытаскивал и бил часовых. Громил печки, выбрасывал матрацы из укрытий. Солдаты не сопротивлялись ватно вставая после ударов, и эта обреченная смиренность злила еще больше. Ну почему они такие, почему?!  И не только кстати солдаты. В группировке дежурным по части план спускают – столько-то раз подразделения днем проверить, а столько-то ночью, столько недостатков найти. Если меньше положенного недостатков обнаружишь, еще раз дежурить поставят, учись мол «работать». На эту работенку правда только штабных офицеров ставят, что с них взять, люди подневольные. Вот они и «стараются». – Почему пароль тихо крикнул? Автомат не так на ремне висит, курит на посту.. – Твою мать! А что кормежка как на скотном дворе, что печек, дров нет, инструмента – это в порядке нормы? Кругом «Как закалялась сталь» сплошная! И все покорно молчат, как бараны. А чего боятся? Хуже некуда, Чечня. И все равно, боятся..

* * *

– Смена, подъем! – негромко скомандовал повеселевший сержант подойдя к бесформенной куче тел на нарах. Солдаты все так же похрапывали, посвистывали и сопели никак не отозвавшись на ненавистную команду. Сержант еще раз потряс нары – Вставай! – Вместе с недовольным рычанием из темноты вылетела чья-то пятка. Ловко увернувшись, сержант схватился за неё и дернул. – Ой-ей! Ты чего, совсем того! – завопил владелец вцепившись в разом проснувшихся соседей. Нары заходили ходуном. Взлохмаченные, сонные и опухшие бойцы спускались на нижний ярус, в полумраке, по одним только им известным приметам отыскивали в общей куче сапоги, снимали развешенные портянки. – А ты чего не встаешь, Моторкин? – Солдат не отвечал свернувшись клубочком. – Моторкин!
– Да пошел ты.. – взяв автомат за ствол, Поленов двинул подчиненного. Бурча что-то про службу, Чечню, и Поленова в частности, солдат одевал сиротливо оставшиеся сапоги. – Полено, а это что? – первым проснулся и удивленно уставился в дымящуюся кружку, нештатный писарь Кашлев. Остальные с недоумением принюхивались к незнакомому запаху. – Кофе. Совсем что ли нюх потерял? Подходим по одному с кружками – невозмутимо отозвался Поленов. – Держи Валера – угостил сержанта сигаретой капитан, которому ни разу не пришлось вмешиваться. Подразделение-то,  не совсем пропащее..

* * *

Почесываясь, видать хватанул вшей, капитан распределял людей по работам. Имущество разложили на белом утреннем снежке. Брезгливо обойдя затертые, полуразложившиеся матрацы, капитан ткнул носком валенка шевелящиеся от вшей куски – Сжечь.
– Вы что? Нельзя! – неожиданно взбунтовался послушный Поленов – Я за них расписывался, товарищ капитан и отвечаю!
– За все здесь, в том числе за отданные распоряжения, отвечаю я, сержант. Заруби это себе на носу, иначе это придется сделать мне. Сжечь. 
Бойцы работали лениво, через силу. На крыше блиндажа, надо думать для тепла, лежало несколько искореженных холодильников, гнутые как морские волны, куски железа, пучки спутанной проволоки, железные ящики и естественно, консервные банки. Ну ооочень хороший материал, для утепления. – Товарищ капитан, смотрите что я нашел! – Вывернув железный лист, Кашлев обнажил патронный ящик. Трассера, и обычные автоматные патроны, и больше половины специальных снайперских, для винтовки. – А вот еще.. – Рядом бросили замурзаный бронежилет и несколько касок. – Шестой – определили солдаты по маркировке. Ну с броником и касками понятно, обыкновенное раздолбайство. А патроны? Крысятничество. Кто-то продает патроны. Кто? Вычислить проще простого. Посмотреть маркировку и по накладным определить получателя. Это не солдат,  и не из этой смены. Этот человек имеет право спускаться вниз на дорогу. Определить сученка просто, вопрос в другом – почему этим должен заниматься именно он? Уж больно много неприятностей эта находка сулит.. Без году неделя в этом полку, а какую кашу заварил. Угораздило же, в самый первый день на такое напороться..  И никто не поймет, будут косится. Как же, честь мундира.. – Поленов, патроны положить к нам, и молчок, поняли?  А то всех затаскают. Продолжаем работу!
В обнаженной от хлама земле зияли дыры, мощно перло теплом из блиндажа.
– Теперь понятно, почему такая холодина – выразил общее мнение Поленов когда все по очереди плюнули вниз. В провалы полетела земля. Плотный слой грунта запечатал все отверстия. Груды банок переместились в гаражи. Там же, заботливо и старательно, Трофимов натягивал стальную проволоку поперек проходов. Выпутав тоненькую проволочку, насадил растяжку припрятав гранату под мусор. Граната «левая», отобранная у экипажа транспортера и сработай она, никто не узнает кто её поставил. Главное что свои знают про растяжку.
Бойцы увлеклись, с гиканьем и воплями крушили вонючие «укрытия» и сооружая капитальные перекрытия. Бросая удушливые клубы черного дыма, собранный в кучу хлам горел сине-зеленым багровым огнем.

* * *

Трофимов закончил в гаражах и стоял приглядываясь к солдатам. – Поленов, за дровами в сады лазили?
– Как можно, товарищ капитан.. – возмутился сержант и Трофимов усмехнулся – Не ****и.
– Ну.. иногда. За это ругали.
– Понятно, пряников не давали.
– А мы чего, пойдем туда. Да?
– А ты как думаешь, нам сухих и хороших дров, привезут?
– Нет конечно.
– Правильно, сержант. Мы сейчас сами о себе позаботимся. Ломы, пилы, топоры в роте, есть?
– Откуда, товарищ капитан?
– Бляха, чем же вы дрова заготавливаете?
– В других ротах, взаймы брали. – Трофимов тяжело вздохнул. Ругаться было бессмысленно, надо начинать все с начала. – Бэтр, к обрыву подгони, и пусть пулеметы на сады наведет. Наводчику передай, если он, мудила, пулеметами время от времени шевелить не будет – я ему..
– Понял, товарищ капитан. 
– Пошли. – Трофимов шел по жухлой траве склона тщательно глядя под ноги. Мины, растяжки – в прошлогоднем бурьяне можно ожидать что угодно. Вперед и по сторонам глядели сержанты и только потом, цепочкой в затылок шла рядовая рабочая сила. Запущенный сад шелестел прошлогодней опавшей листвой, сломанными заборами и целыми домиками. Трофимов остановился. – Поленов, а чё их никто не тронул? – Сержант подошел ближе, опустил автомат – А кто его знает.. все всегда вперед идут, думают там получше и побольше.
– Логично. Вон там и там, посади автоматчиков. Остальным оружие за спину и айда за мной. – Трофимов не обманулся. У хорошего хозяина всегда найдется топор, лом, пила и другие, незаменимые в быту вещи. – Ни фига себе.. – столпившиеся в вышибленных дверях бойцы разглядывали найденные драгоценности. Здесь же лежали заготовленные хозяином доски, чурки, стоял небольшой аккуратный столик. – Сколько мимо ходили.. – Трофимов выразительно подмигнул сержанту – иногда?
– Иногда. – Сержанта невозможно было смутить. – Ну и здоров врать же ты, товарищ  сержант.
Блиндаж преобразился. Через вкопанную форточку падал золотистый столб солнечного света. Выметенный пол. Укрепленные нары заваленные мягкой периной из полыни и плащ-палатками. Кирпичная коптилка ликвидирована а бидон раскалился с гулом пожирая сухие дрова. Теплынь.. Столпившиеся у входа солдаты замерли рассматривая дело своих рук. Это уже не крысиная нора, а почти что дом. Чудеса не кончились, и вместо привычного мата зазвучала режущая ухо, нормальная речь. Но первое впечатление прошло и сапоги с портянками заняли привычные места. – В самом деле, в бронетранспортер что ли перебраться? – озабочено прикидывал капитан  нагибаясь пониже к свежему воздуху.

Глава 8. Дорога в город.

Быт был налажен. Капитан валялся на теплых нарах и прислушивался к солдатскому трепу. Звенели котелки, хотелось жрать. Не этой баланды с редкими клочьями слизи и сине-безвкусной биомассы под названием второе блюдо, а нормальной, здоровой человеческой еды. Но не будешь же с контроля, в офицерскую столовую бегать? Да и там еда.. Есть возможность взять натурой, но для этого нужна валюта, жидкая валюта. Водку можно купить, можно взять у омоновцев. Вечно у них побираться? Нет уж, увольте.. Нужно идти на дорогу, там можно достать все. Нормальных продуктов, водки, этой жидкой валюты позволяющей снискать расположение зажравшихся тыловиков. Но на дороге чеченцы. Трофимов закряхтел,  связываться с ними не хотелось. Ну а что поделаешь.. жить-то как-то надо?
Спрыгнув в окоп, капитан встал рядом с пулеметчиком скукожившимся под ледяным ветром. Обустроить его не успели. Пост контролировал дорогу на Атаги. Все то же. Несколько бетонных блоков, между ними вьется дорога. Новинка – укрытие для БМП, что с утра, звеня траками выползала из окопа и взяв на броню дежурную смену, ползла вниз на дорогу. Загнав в бетонное укрытие, технику глушили. Капитан иронично улыбнулся – мышеловка.. Умные люди её строили. «Мешок» из бетонных блоков открыт в сторону наиболее вероятного нападения, густых садов. Ни одной гранаты машина не пропустит. Укрытие узкое, протиснуться  к задним люкам трудно. Хотя, какой в этом смысл? Задние двери все равно открыть невозможно. Попасть внутрь машины можно только через верхние люки, которые легко контролировать снайперу засевшему где-нибудь в кустах. В случае внезапного нападения, бронемашина будет уничтожена в первую очередь как самое опасное и мощное оружие. Хотя нет.. пожалуй, он ошибся. Машину нет смысла уничтожать, её проще захватить. Нет, ты глянь, а? Экипаж покинул машину и толокся среди чеченцев обступивших омоновцев. Ну это вообще..  Единственное место, откуда можно дать реальный отпор – его пулеметное гнездо в траншее, и надстройка из мешков на ДОТе, с сидящим внутри милиционером. Но её легко снести из гранатомета, уж больно она хорошо на фоне неба смотрится. Контрольная группа внизу, не в счет, это смертники. И чеченская милиция тут же торчит, один-два возле омоновцев, остальные в легковушке, стоящей в мертвой зоне не простреливаемого с постов пространства. Аккурат у лестницы, для подъема наверх. Оттуда удобно атаковать пост в траншее. Ты гляди как все продуманно! Неужели никто не замечает? А если заметил, то почему никаких мер не принял? Спускаться вниз расхотелось, слишком все было похоже на мышеловку, готовую сработать в любой момент. Но надо, надо, жрать-то хочется.. авось пронесет.. Вспомнилась теплая жижа, больше напоминавшую баланду в концлагере, чем питательный армейский борщ. Еще не поздно! Тяжело вздохнув, Трофимов нерешительно ступил на край дороги. Разум проиграл.

* * *

Со стороны садов, дорогу пересекала линия бетонных блоков, она же служила границей. Уткнувшись бамперами, вдоль демаркационной линии столпились легковые машины. Владельцы, солидного вида мужчины одетые в респектабельные кожаные куртки и дубленки, стояли кучками о чем-то односложно переговариваясь и внимательно наблюдали за русскими. То один, то второй подхватив пассажира выворачивал из общего ряда машину и уносился прочь. Свободное место тут же занимали другие машины кучковавшиеся на обочине дороги. Капитан присмотрелся – нет, некоторые машины отъезжали пустые, возвращаясь через короткое время, и их места никто не занимал. Таких машин было две. Интересно.. Но тут ничего не поделаешь, стоят смирно, ведут себя тихо. Такси. Хотя по времени, какое такси? Утренний поток идет в город, клиентура появится вечером, когда народ обратно пойдет. Спрашивается, чего они здесь делают? Трофимов остановился посередине дороги и подумав, решительно повернул обратно. – Фикса! – позвал высокого худощавого солдата с золотой коронкой, за что тот собственно и получил свою вторую фамилию – Вести за мной наблюдение через оптический прицел. Если подниму левую руку вверх, вот так, понял? Значит приготовься, куда рукой ткну – стреляй! А если сам чего заметишь, сам стреляй! Понял?
– Угу.. – вяло откликнулся солдат снимая брезентовый чехол с оптического прицела. Капитан поёжился, ледяной ветер забирался под ватную куртку, немел лицо. Надо будет скорее укрытие от ветра и наблюдателей доделать. – Тебе – палец в обрезанной перчатке ткнул в грудь пулеметчику – Следи за толпой у машин. Как жаренным запахнет, отсекай их от ментов.
 –  Там бабы..
 – Ты на войне! А на войне нет ни баб, ни детей. Любой из них способен стрелять, а если оружия не видно, это еще не значит, что его нет. Пока нет. Ты что думаешь, если выстрелит пацан или баба, значит не убьет что ли?
– Убьет..
– Соображаешь!
– Потом вони будет..
– Я тебе приказ отдал, так что не трусь и вали все на меня, понял? И самое главное пацаны, ни под каким видом не пускать чеченских ментов, сюда. Ни под каким! Если надо, стреляй вверх. Только сначала затвор передерни, что б услыхали. Всосали? Ну, я пошел.. – Переложив гранаты в карманы, передернул автоматный затвор. Перебежав дорогу ротный схватил за воротники бээмпэшников – Запрыгнули в машину, быстро. 
– Чего-о? – низенький, пухлый наводчик, судя по борзости последнего срока службы, освободился и презрительно цыкнул сквозь зубы. Более молодой, рослый механик-водитель отвернулся как будто не расслышал просьбы. – Ты не понял? – Трофимов участливо улыбнулся глядя на обнаглевших солдат. Не препираться же с ними? – Не по.. ах! – Неловко повернувшись, ротный въехал стволом в животик наводчика. – Добавить? – Коротышка, закусив губу помотал головой,  послушно полез на броню. – Чё встал, упал на место! – обозлено крикнул на механика.
– Давно бы так.. – одобрительно пробурчал под нос стоявший рядом Олег – Говоришь им говоришь, ничего не понимают.. Разбаловали их совсем. – К милиционеру стояла длинная очередь мужчин с паспортами в руках. Сверив фамилию с длинным печатным списком, старшой отдавал паспорта обратно. – Ступай отец, в списках тебя нет. – Старик, которому только что отдали паспорт, гневно блеснул глазами и сердито ткнул пальцем в списки – Как нет? Столько людей написано а меня нет? Ищи внимательно, я там обязательно должен быть! – От возмущения аксакал выпрямился, узловатые руки переплетенными жилами вен, сжали высокий посох. Стоящие рядом громко засмеялись. Прошедший проверку мужчина вернулся обратно, потянул его за рукав – Пойдем-пойдем, сам не знаешь чего просишь, в тюрьму захотел? По этим спискам людей ищут, кто против них воевал..
Толпа таксистов как-то незаметно, шаг за шагом просочилась за линию блоков и медленно подступала к омоновцем, стоящей в укрытии бронемашине. Выдравшись из устроенной чеченцами свалки, злой и красный, омоновец сдернул висевший вниз стволом автомат – Эй! А ну назад! – Важные как гуси, мужчины остановились прекратив ползучее перемещение, но уходить не собирались занятые важным и очень интересным разговором. Повернулись спинами. – Я кому сказал, назад! – обозлено выкрикнул омоновец. Мужчины не обращали внимания на приставучего дурака. Выругавшись, омоновец щелкнул предохранителем,  ударил очередью поверх голов. Посыпались срезанные ветки. Мгновенно сбросив респектабельность, норковые шапки оскалились как волки. Перемежая слова матом и плевками, не спеша, с наглым вызовом блестевшим в глазах, чеченцы подались обратно за блоки. Капитан сжал кулаки – У-у, зверьё..обнаглели после Буденновска. Жалко он тогда на дороге бойню не устроил, шарахнул бы фугасным по головному автобусу наплевав на все договоры..
На КПП творился подлинный бардак. Грузовики, легковушки, автобусы, высадив пассажиров для проверки документов, намертво блокировали дорогу перегородив проезд встречному транспорту. Чего тут было больше – преднамеренного «не понимаю» или завистливой злости? Гудели клаксоны, орали красные от злости водители, вопили женщины требуя справедливости.. Гвалт, давка! Недовольных переполняли эмоции. Стоящие цепью российские милиционеры осаживали напирающую толпу назад, растаскивали грызущихся как собак водителей, разруливали, пропуская в пробитый затор машины. Плотный и низенький майор чеченской милиции опутанный ремнями портупеи, сумки, бинокля, бог ты мой, чего на нем только не было, стоял рядом с сигаретой в зубах и равнодушно сплевывал. Вмешивался в самые критические моменты или когда нужно было попросить за очередного родственника без документов. Делать в этом бардаке, было абсолютно нечего. Наслушавшись матюгов, Трофимов отошел к скромно стоявшему чеченскому «Москвиченку». Щелкнул замок. В раскрывшуюся дверцу выбрался неуклюже одетый в новенькую милицейскую форму молодой, крепкий чеченец. Толстые  плечи, шея. Борец, или железо тягал – прикинул капитан занимая позицию что бы видеть «сотоварища» на фоне машины с замершими стеклами. Лицо чеченца посизело от холода, на кончике носа моталась мутная капля. – Вага – авторитетно представился протягивая руку. Дисциплина для чеченцев, как для негра снег. – Новая смена, да? – хрипло поинтересовался чеченский милиционер. Капитан утвердительно кивнул ожидая продолжения спектакля. – Чё твои солдаты на верх не пускают? Я к ним как к людям, а они за оружие хватаются..
– Не положено.
– Ва, не положено! Всегда ходили, а сегодня вдруг «не положено»! Свои смотрят как на собаку, русским служишь, продался за паёк, и ты туда же! А я ведь предатель.. Свой народ предал, Родину, вам служу.. – в голосе чеченца слышалась горечь и досада, глаза как пиявки присосались к лицу в поисках сочувствия. «Предатель» вовсю напрашивался на утешения, убеждения, что все это не так..  Капитан равнодушно пожал плечами, приняв к сведению – всегда ходили.. теперь понятно, куда и как уходили патроны из припрятанного ящика.
– Откуда я знаю, может и предатель. – Вага заметно помрачнел, но упрямо цеплялся за выбранную, еще ни разу не подводившую роль. Капитан играл предохранителем висевшего под рукой автомата. Щелк! Поставил. Щелк! Снял. Дальше по заигранному сценарию должна последовать просьба попить водички, погреться в теплом солдатском блиндаже.. – Знаешь, прервал капитан заунывный монолог, в прошлом году ко мне на позиции вот так же парень ходил, чеченец, Вахой кажется, звали. Арбузы таскал, вино. Добрейшей души был паренёк. А ночью во дворе боевичка завалили, с оружием. Догадываешься, кто им оказался?..  – Ну соврал капитан так что ж с того? Уж больно беспардонно врал этот «предатель». А ведь находились олухи, кто верил его лживым словам. Что от них осталось, поверившим этому уроду?  Засунув руки глубоко в карманы Вага ссутулился еще сильнее, скрипнул зубами. Тусклые глаза сверкнули и зажглись красноватым  огнем. Отступив на шаг Трофимов улыбнулся, чувствуя как зацепил за живое. – Может в машину сядем, поговорим, погреемся? – с надеждой кивнул назад «милиционер». Капитан погасил улыбку – он что, совсем того? Одного взгляда достаточно, что бы понять что будет дальше. Ради такого случая Вага ему самолично дверцу по холуйски распахнет. А потом сам залезет. Как только он очутится на заднем сидении меж врагов, проколов ватную куртку в бок воткнется ножичек, не до смерти конечно, пока.. Это что б не дергался, пока КПП не проедут. Машина поедет в Грозный, с этой стороны стоят всего два замордованных омоновца. Вряд ли они обратят пристальное внимание на выезжающую машину «коллег». Чеченцы приучили их к частым и внезапным выездам в город. Сквозь промерзшие боковые стекла ничего не видно, сзади стекло зашторено а через лобовуху ничего не увидишь издалека. Выедут в город, вот там Вага ему все припомнит.. Тоже мне, «предатель», оборотень в милицейской шкуре! Им и сейчас, в принципе, никто не мешает посадить его в машину. Рядом никого нет, сверху ничего не видно, мертвое пространство. Пока отупевший от мороза чеченец вяло соображал, капитан шагнул в сторону – Нет уж, я лучше к себе, там теплее. 
Мерцавшие ненавистью глаза мерещились всю ночь.

* * *

Развиднелось. Сменившаяся с постов смена, блаженно ухая вваливалась в протопленный блиндаж. С опаской глядя на дремавшего командира, разоружившись, шмыгали к шкворчавшему на печке чайнику. Встрепенувшись от напущенного  холодного воздуха Трофимов потянулся, накинув бушлат выбрался на белый свет.  – Поленов, старший пока я спать буду. Если что, буди немедленно.
– Вы где спать будете? – Капитан ненадолго задумался. В блиндаже хорошо, слов нет, после ночного террора бойцы будут порхать что бы случайно не разбудить. Но запах.. и душновато стало. – В бэтээре, сержант.  О, а это что такое? – Завывая мотором, по дороге на блок буровил какой-то безномерной «Урал» с изрешеченным тентом.  «Барсик», намалевано половой краской на косом от вмятин, бампере машины. – Это омновская смена – пояснил сержант узнав транспорт – Они через неделю меняются. – Клокоча дизелем «Барсик» остановился на перепаханном пятаке. Не дожидаясь пока водитель откинет задний борт, на землю сигали крепкие парни, горласто разбирались кто должен чего делать. Последним, серой мышкой скользнул старлей в армейском камуфляже, нырнул в блиндаж к прикомандированным бээмпэшникам. Те еще спали с похмела. Над и без того истерзанным пятком, зазвучала забористая ругань. Надышавшись свежим воздухом капитан выбросил окурок, спать расхотелось. Уселся на бревно ожидая чем закончится внезапная проверка. Ого, сколько он водки у бойцов выгреб.. не  меньше пол ящика! Экипаж, уныло опустив головы стоял рядом с боевой машиной. Офицер в энергичной форме выражал своё неудовольствие. Лекция о вреде пьянства перемежалась плюхами. Солдаты ежились, переминались с ноги на ногу и прятали покрасневшие, надо полагать от стыда, лица. – Так их, так! – злорадно ерзал на сидении капитан. На шум подошел омоновский начальник. Что бы не пропустить такое яркое событие, Трофимов, лениво поднявшись подошел поближе внимательно разглядывая лежащие внизу сады. Старлей перекинулся на милиционера. Переглянувшись, проштрафившиеся бойцы медленно попятились от грозного начальника. .. – Да на хрена мне это надо! – возбужденно орал старлей – У меня уже одну машину подорвали! Дали таким же.. – тут он обернулся и обнаружил исчезновение подчиненных, – Пакет с апельсинами, те и рады, утащили в машину! А там пластиту полпакета! Напополам машину разорвало, понимаешь, напо-по-лам! Водила погиб! Или машина будет здесь, на блоке, или я её забираю! Вон они – старлей кивнул на Трофимова – Пусть на своём бэтээре вниз катаются! 
– Ну, не шуми командир, не шуми – уговаривал ершистого старлея бородатый начальник протирая стекла очков и близоруко щурясь – Чего ты панику поднял?
– Какая к черту паника? 
– Ладно тебе, ладно,  пошли в укрытие, там спокойно все обсудим. – Старлея увели в ДОТ. Как там его уговаривали, неизвестно, тот больше не разорялся, и по выходу оттуда, вел себя тихо. БМП в тот день, вниз на дорогу не пошло.


Глава 9. Практическое занятие.

Стоял иссушающий зной. В ротной палатке тлела жара. В городке давно прозвучал подъем, но никто не шевелился. Рота отсыпалась, сутки отдыха после блока. Наряд утащил обратно бачки с нетронутой жратвой. Бойцы спали. Голод будил к обеду, солдаты просыпались, не спеша потягиваясь слезая со скрипящих нар. Шаркая тапочками гремели котелками с водой, ширкали бритвами по юным щекам. Ротный не торопил, с утра понежится в тепле, как приятно! На улице стоял туман, сплошное молоко. – Наконец-то оттепель! Это хорошо.. Нет, плохо, боевики тоже оживут.. Но солдатам хорошо.. Тьфу! – окончательно запутавшись, Трофимов встал в покачивающуюся шеренгу вдоль стены. Бежать в туалет было лень. Ответ пришел сам собой – а какая к черту разница? – Построение через час, в бронежилетах – буркнул, проходя мимо дежурного сержанта. Бронезащита у бойцов – страх!
–  Чей у тебя бронежилет? – Трофимов остановился возле Фролова. – Мой – солдат держался с достоинством. – Ну-ну. А у тебя? – обратился к Шарафутдинову, здоровенному пулеметчику с бычьей шеей. – Мой! – не моргнув глазом уверено соврал солдат. Капитан посмотрел на аккуратные, заштопанные чехлы, вздохнул – Показать клейма.  Живей! – Быстрые в начале движения замедлялись, старослужащий действовал все неторопливей. Потеряв терпение капитан вырвал из рук солдата чехол, рванул застежку. – Маслов!? – Истопник подковылял шаркая опорками. – На! И не раздавай больше своё имущество. – Солдат молчал, держа бронежилет с глуповатым видом. – Хоть рожу помыл, молодец! Ну ты и отъел ряшку.. – шутейно хлопнул капитан по выпирающему животу – Ни фига себе, пузо! Ну-ка.. – поднял полы грязного кителя надетого прямо на голое тело, присвистнул – Ты на каком месяце, милашка? – Солдат смущено закрутился под общий смех. Капитан еще раз посмотрел на внушительную фигуру – Назначаю тебя до конца дней твоих, в командировке, пожизненно дневалить у печки! Не хера тебя баловать раз на боевые не ездишь.. Бери свою защиту, Фролов. Одевай. Татарин, тащи кувалду что из сараев принесли. – Рота затихла еще не понимая в чем дело. Зато Фролов сразу понял, побледнел – Товарищ капитан, у меня всего одна пластина! – Капитан поухватистей взялся за длинную ручку – Ничего страшного солдат, ты в таком бронежилете каждый день ходил.. – Со свистом взмахнул кувалдой – Вставай!
– Товарищ капитан, у меня амортизатора нет! Это издевательство! Я не буду! Да что это за такое..  – Трофимов рассвирепел – Издевательство!? Ах ты ****ь! Кто тебе бронежилет разукомплектовал, я что ли? Если он правильно собран ты только в сторону отлетишь! Вставай, вставай, что б ты знал как с такими вещами шутить! – Коротко лязгнул металл. Отбросив молот, капитан нагнулся над согнувшимся солдатом – Сильно больно?
– Не очень..
– Запомни эту боль, Фрол, я тебя чуть-чуть ударил, потому что ты мой подчиненный. А враг, не пощадит! Чеченцы спят и видят как бы любого из нас убить, а вы рты пораззявили..   Два часа времени всем, привести защиту в порядок. Каждому в грудак вмажу! 
Печь прогорела. Развалившись в кресле, капитан помешивал кочергой алые угли и  щурился от дыма сигареты. Поглядывал. Подразделение шуршало. Перетряхнуто все барахло, выворочены все загашники, свистнутые у соседей несколько бронежилетов разодраны в одно мгновение. Трофимов не мешал  инициативе направленной в нужное русло. Густо залив маслом, разобрал свой автомат. Терпко пахло сталью, горелым порохом. Оружие.. самый лучший друг. Любое искусство рукопашного боя заканчивается на дульном срезе автомата. А это что-то новенькое.. – с интересом крутил в замасленных пальцах патрон с фиолетовым ободком. Говорят, усиленный.. Где бы проверить? Ладно. Посмотрим. Привычно захватывая патроны вгонял в магазины. Обычный, обычный.. Два трассера и опять обычные. В горячке боя редко кто патроны считает. А когда мелькнут последние трассера, сразу понимаешь, осталось два патрона, пора менять магазин. Удобно кто-то придумал. Закончив возится с оружием протер руки и постучал ногтем по циферблату часов – Дежурны-ый! – Поглядывая со страхом на увесистую кувалду, солдаты выстроились вдоль нар. Надо ли говорить, что в первом ряду оказался молодняк? – Ну, кто храбрый? – ротный поигрывал увесистой железкой. Все были заняты, кто смотрел в пыльный потолок, кто изучал носки сапок, а кто-то впервые увидел какой у него грязный бронежилет с огромным любопытством изучая разводы на нежно голубой ткани. Не дождавшись добровольца капитан подбадривающее посмотрел – Давай Поленов, вызывайся. – Нехотя вздохнув, сержант вышел из строя. – Ногу назад упри, а то улетишь на хрен.. – посоветовал коротко замахиваясь. Интересно выражение наблюдать, от напряженно боязливого, до облегченно ликующего когда прошел самый острый, первый момент ужаса. Страх вполне понятен, ведь разумные доводы практически не действуют, глазам верят больше чем разуму. Кувалда-то, во-он какая большая, а пуля ма-аленькая. Против такой махины никакой бронежилет не поможет, врет капитан! Трофимов усмехался глядя на взволнованное лицо сержанта. – Ну как? – отлетевший на несколько шагов, сержант с изумлением оглядывал свой бронежилет и кувалду в руках командира – Не больно.. – Рота смешалась,  загалдела.  – Че Полено, в самом деле не больно? А можно я, товарищ капитан? – подлез Мишин.
– Вставай!
– Не! Я стукну!
– Да пошел ты..! – не выдержал Поленов – Товарищ капитан, можно я попробую как Мишка бронежилет собрал?
 – Тихо! Прекратить ор! На сегодня проверка закончена, завтра проверю остальных. Смотри у меня.. – погрозил ухмылявшемуся Загиттулину – Что б у кувалды ручка не сломалась! Строиться с оружием и магазинами!
Практическое занятие продолжалось. – Мишин, что у тебя?
– Где?
– В руках?
– Это? Магазины, товарищ капитан. – Повесив автомат за спину, сержант держал четыре попарно скрученных синей изолентой магазина. Афганский вариант. Это еще что, некоторые умудряются по три соединять, такая чушка получается.. Тяжелая и неуклюжая. Пока в запарке сообразишь каким концом вставлять, черт знает сколько времени пройдет. Насмотрелись дурных фильмов, и начинают подражать не соображая что к чему.
– Магазины?  А на кой ляд ты их попарно соединил? – Сержант усмехнулся над его наивностью – Что бы заряжать быстрее.
– Ну-у? А заряди-ка! – Капитан шел на грубое нарушение мер безопасности. С резким щелчком обойма встала в окно, отведенная назад затворная рама захватив патрон с лязгом встала на место. С хрустом провернулся затвор запирая канал ствола. Оружие к стрельбе готово. – Все, товарищ капитан.
– Нет не все, теперь как можно быстрее поменяй магазины. Ствол вверх! Быстро! – Сержант заторопился. Выкинув патрон, рама захватила свежий, из другого магазина которым сержант пользовался редко. Встала не доходя каких-то нескольких миллиметров. Патрон в ствол зашел не полностью, оружие стрелять не будет. Выругавшись, Мишин ударил по ручке затвора. – Дай сюда! – поспешно отобрал автомат, капитан – По голове своей постучи, безмозглой! Смотрите! – поднял над головой патрон и магазинную связку – Все видят какие они грязные, и патрон и магазин? Почему, как думаете? 
– Оружием.. магазином в землю упирается.. – вразнобой, подсказало сразу несколько голосов. – Правильно, молодцы! Знаете, что нельзя упираться в землю. Отдача сильнее, и магазин землю черпает..
– А если его сверху лейкопластырем или изолентой  заклеить? – не сдавался Мишин.
– Ну? Тебе же каждая секунда дорога, забыл? Пока ты нашлепку будешь сдирать, суетиться.. А если забудешь впопыхах?  Представляешь, что тогда будет?
– Не забуду.. – упрямо набычился сержант.
– Ну хорошо.. Дай сюда – взял из рук другого солдата «двойку», выщелкнул верхний патрон, тщательно протер, отдал Мишину – Заряжай, не спеши. – Оружие опять заклинило. Молча, капитан выбил патрон – Посмотрите – пустил по рукам вынутый патрон. – Мятый – разглядел дефект Поленов.
– Правильно. Обработка патронника очень точная, а гильза не такая уж толстая. Мнется. Именно поэтому таскать патроны в карманах, а уж тем более упираться открытым магазином, нельзя! Магазины размотать и прочистить. Патроны протереть, негодные заменить – подвел итог занятия капитан.

Глава 10. В боевом охранении.

 – Отдых у тебя сокращается, бригаде повесили ещё контроль. Завтра с утра туда едет четвертая, с ними на усиление поедет зампотех. – Сидевший рядом Самохвалов рисовал загогулины и с задумчивым видом кивал головой. – Поэтому.. – продолжал комбат – сегодня четвертой отдых, а ты уж давай, заступай в боевое охранение. С утра остаешься за меня, быть на утренней оперативке. Бумажки тебе Наталья подготовит. Да, гм.. откуда у тебя столько дров, сухих? У тебя жара, а мы замерзаем!
– Омоновцы подкинули – невозмутимо соврал капитан. Все засмеялись. – Значит с дач натаскал. Ты знаешь, что туда ходить запрещено?
– Знаю.. – Капитан уже понял куда клонит командир.
– Вот, за нарушение, что б половину отдал! – с удовлетворением заключил Горюнов. Все опять засмеялись глядя на насупившегося ротного. Капитану было не до смеха, кипел праведный гнев на командирское самоуправство. Но, ничего не поделаешь.. делится все-таки надо.
* * *

Охранение, или боевое охранение, предназначено для защиты от внезапного нападения. За простеньким названием скрывается целая система. В мирное время часть охраняет вооруженный караул, не всю конечно охраняет, самые важные узлы – штаб, склады, стоянки боевой техники. Все официальные входы-выходы части контролируются дежурными по КПП. Вся остальная внешняя территория перекрывается  патрулями. Вооружение у этих ребят по мирному времени так себе – штычки с резиновыми дубинками, но в умелых руках вещь тоже не плохая. В усиленном варианте,  все это усиливается собачками. В боевом, как сейчас, варианте, периметр расположения увивается колючей проволокой,  минами и прочими сюрпризами. Дежурная служба вооружается штатным оружием. Периметр рубится на сектора и раздается подразделениям под вооруженную охрану. Система проста и продумана, и при наличии дисциплины её  трудно преодолеть незамеченным. Поэтому, когда говорят «незаметно покинул» или «проник в часть», это лапша на обывательские уши. Это значит – служба не организована, должностные лица зря едят свой хлеб а государственные денежки выбрасываются на ветер. 
В командировке, группировка врылась в землю и спряталась за бетонными укрытиями. Дежурство в боевом охранении занятие довольно скучное, но спокойное. Это не какой-нибудь малочисленный блок у черта на рогах. В отрытых в рост окопах растопырилась минометная батарея, из выложенных мешками амбразур торчат пушечные стволы безоткатных орудий. Сконцентрированная огневая мощь томилась бездельем и рада пострелять по любому поводу и без. Серьезной войны из-за сильных ночных морозов не было, поэтому сектор батальона перекрывался несколькими парными постами. Остальные бойцы, в дежурном режиме, находились в палатке.

* * *
Пристроившись за стенкой укрытия, капитан через ночной бинокль изучал местность. В городе стоял мрак. Окна домов занавешены. Вяло постреливали. Все нормально. Вдали, у больницы мелькали фигурки. В траншее, со сбившимся в кучу дежурным минометным расчетом, светили вспышки от спрятанных  в рукава сигарет. Посматривая на крышу, к ним пробирался боец самовольно смывшийся с другого поста. 
– А ну, стой! Куда это ты собрался?
– Прикурить..
– Я тебе сейчас так прикурю, а ну марш на место! – Где-то не очень далеко простучала длинная, злая очередь нарушившая обычный фон.  – С северной части, предположительно с Минутки, длинная очередь, калибр семь шестьдесят два, похож на АК-47.. – захрипела радиостанция во внутреннем кармане. – Оба на! Это еще что за дела? – удивился Трофимов. – Разведка, товарищ капитан, вон их наблюдательный пост стоит – показал на соседнюю крышу сержант Федоров. – Они все что увидят или услышат, дежурному по части докладывают, а тот все в журнал записывает.
– Ты-то откуда знаешь?
– Как-то с дежурным по штабу ходил, видел.
Мороз к ночи набирал силу. Посидев и посудачив за жизнь, капитан засобирался. Не сахар работенка у бойцов. Шмыгая по подмерзшей земле обрезиненными валенками побежал назад, к уютной печке и мягкому креслу. Руководить оттуда было удобнее и осмысленнее, так сказать.
В палатке стоял гвалт. Собравшись в кучу солдаты о чем-то яростно спорили. – Чего разорались? – Мелко дрожа от холода капитан подошел ближе. На столе, под лампочкой лежало несколько палок полусухой колбасы и четвертка сыру. В картоном ящике, горкой громоздилось печенье. Раздавшиеся в стороны солдаты молча смотрели на него. – А, доппай делите.. смотрите не передеритесь. – Отвернувшись, Трофимов шмыгнул в свою комнатушку и включил свет – Ни фига себе! На его столе тоже лежала палка колбасы и солидный шмат сыра. Горкой громоздилось печенье. Львиная доля, можно сказать, уважают. В палатке звенела настороженная тишина, все ждали как он отреагирует. Если промолчит, сделает вид что все так и надо, те кто помоложе доппая точно не увидят. Если откажется, то этим внесет ясность, делить будут поровну. Вот они и орали, никак не могли решить что делать, ждали его. – Татарин! – Каптер показался тут же. Трофимов кивнул – Убрать. Делить нужно поровну – обронил наблюдая за бесстрастным лицом. Нештатный зампотылу не двигался с порога  – Так вам же больше положено?
– Не настолько же? Порядки меняются, понимаешь? Меняются. Моя часть не должна отличаться от обычной. – Нехотя, каптер забрал продукты. Хитрые черти.. Трофимов улыбался. Колбаса, сыр, печенье.. – ну кто их не любит? Но только не за счет личного состава. Ему с ними еще служить и служить, неужели он будет авторитет на жратву менять? Сделает он себе доппай, омоновский подарок, две запотевшие полулитры уйдут в продслужбу. Этого хватит подкормится до следующего контроля, а там видно будет.

* * *

В кубрик заглянул Мальцев – Привет, чего делаешь? – Капитан как раз выгружал принесенные продукты честного обмена. – Да вот.. – неопределенно протянул припирая крышку ящика коленом из-за вставшей колом палки колбасы. Смахнув пыль, Мальцев опустился на краешек стоящей напротив кровати. – Ты чего со своими сделал? Они вчера как угорелые носились, раньше пластины от бронежилетов кругом валялись, теперь ни одной нет. Мои, глядя на твоих тоже зашевелились, меня вопросами достали, буду я их проверять или нет? – Трофимов улыбнулся – Новый способ проверки боеготовности нашел.
– Пошли ко мне, расскажешь, кофе попьем, у меня хорошие сигареты есть?  – Трофимов зажмурился – кофе, хорошие сигареты.. Бог ты мой, прошло-то всего несколько дней,  а он уже успел забыть что есть такие вещи на свете! 
Палатка Ильи почти ничем не отличалась  по обстановке. Те же нары из кривого горбыля, тусклый свет, спящий на кровати Богатырев. Лейтенант укутался с головой и слегка похрапывал. Одинаково, но в то же время  как-то неуютно. Холодно, вот в чем дело. Привыкший к теплу Трофимов дохнул, поглядел на пар изо рта. Замерзает сосед. Нет, комбат прав, иногда все-таки делится надо.

Глава 11. Двадцать третий контроль.

Спокойная жизнь кончилась. Трофимов придирчиво изучал список, ходил вокруг машины набитой барахлом. Подошла очередь осваивать новый блок. – Куда садиться, командир? – вразвалочку подошел  назначенный в помощь техник шестой роты, прапорщик Сметанин. – В кузов, к бойцам. – Сухощавый прапорщик обижено нахмурился – А чего, в кабине не поместимся? 
– Через город ехать придется.
– Ну и что?
– Как что? Если будет нападение, первая очередь всегда по кабине. Что останется от солдат, если все командиры будут сразу уничтожены? Поэтому, ты с радистом поедешь в кузове. Но если тебе в падлу с бойцами ехать, давай поменяемся?  Водилу ранят, перехватишь управление. Идет?  – Прапорщик не надолго задумался – Да я разве против, командир? Мне вообще-то и в кузове неплохо будет.
Бронемашина с грузовиком петляла по полуразрушенному, оттаявшему от морозов городу. Маршрут составлен хитро, проходил по пустынным третьестепенным улочкам. Умница комбат! Машина завывала по узким, грязным улочкам Старой Сунжи. Сквозь мутное стекло и висевший на боковом стекле бронежилет, капитан разглядывал стоявших около ворот и глазевших на проезжающих, местных жителей. Ни одного разрушенного дома. Пригород уцелел потому что отсюда не стреляли. Медвежий угол мало кого интересовал. Поселок лежал в стороне от центральных дорог и микрорайонов. Зато старожилы этих мест, были очень хорошо знакомы. Подойдет на зачистке мужичек, или чаще всего бабы, мнутся. Диалог стандартный.
– Чего?
– Помоги, а?
– Смотря чего попросишь..
– Да чепуха какой-то! Квартиру разломали совсем, к родственникам еду! Помоги вещи перевезти? Хорошо заплачу!
– И куда?
– Савсем недалеко, рядом савсэм, Старый Сунжа живу!
Бывает, одного только взгляда достаточно что бы понять чья это квартира, и что это за «беженка» с толстой, наглой мордой. Частенько этот поселочек на слуху был.. 
Перед небольшой колонной в глубине улочки показалось неожиданное препятствие. Несколько бородачей с оружием стояли посередине дороги. Идущий впереди бронетранспортер встал, остановилась и идущая следом машина. – Приготовится! – высунул согнутую руку в окно, капитан. Местные бандиты, или как их официально называют,  силы самообороны. Куда деваться если заварушка начнется? На узкой улочке не развернешься.. За бэтээром переть? От кабины только клочья полетят.. Остается одно, сносить бампером ворота и въезжать в чей-то двор. Там занимать оборону, по рации вызывать помощь и никого не выпуская прикрываться живым щитом. Бандюганы-то местные, не с руки им своих гасить будет..  Только бы успеть сообщить, если катавасия начнется! Сколько времени придется держаться?  Сложный вопрос.
Пока дежурный полковой связист оторвется от своих важных дел и  поймет что к чему, доложит начальству, а те врубятся в обстановку, и в свою очередь доложат еще более вышестоящему..  А те, будут беспрестанно уточнять и переспрашивать, раздумывая – разрешить действовать или оказать помощь самим? И все это будет несколько раз передаваться вверх и вниз..  А потом, по ошибке, их вместе с чеченцами накроют артиллерийским огнем или вертолетным залпом, и будут долго спрашивать, почему они не отвечают? Вдобавок ко всему, окажется что начальника обязанного принять ответственное  решение непременно не окажется на месте, и замы будут тянуть резину переваливая все друг на друга, в надежде что все разрешится само собой, а оно обязательно так и будет.. ****ь! Капитан сжал цевье автомата, и мысленно обратился к самому надежному в мире, обещая что-то вроде богоугодного поступка, если пронесет. Он слишком хорошо знал неуклюжую и проржавленную военную машину, и не очень-то на неё надеялся. И тут же, вместе с пониманием пришло спокойствие, если бы их хотели убить, бородачи не стояли бы так демонстративно на дороге.
К сидевшему в командирском люке Горюнову, покачиваясь из стороны в сторону, от осознания собственного величия и достоинства, подошел бородач – Кто такие? Куда едете, зачем? – Знаков различия нанесенных на броню машины демонстративно не замечал. От такой наглости комбат пошел пятнами – Твоё какой дело?
– Моё.. мы немножко подумаем, пропускать вас или нет?
– Больше ты ничего не хочешь? – Глазки представителя сил местной самообороны превратились в узенькие щелочки блестевшие злобой и ненавистью – Я много чего хочу, но на первый раз отпускаем.. военный. А дальше смотри, как бы беды не вышло. – Держа автомат стволом вниз, бородач отошел с дороги. Машины тронулись проезжая мимо. Нда, нашел комбат «безопасный» путь.. 

* * *

Широкое поле рассечено выбитой асфальтированной лентой дороги и глубоким арыком параллельно дороге. Поле ограничено заболоченным лесом и лесополосой, частично застроено недостроенными дачами. По другую строну дороги, ровная как стол степь до самой виднеющейся на горизонте Ханкалы. – Сколько до неё, километров шесть? – прикинул капитан расстояние до военной базы. – Неплохо, в случае чего могут минометным огнем поддержать.
Съехав с дороги, грузовик с надсадным воем пополз по жирной и густой грязи. Приехали. В центре разбегающихся траншей, в лучших традициях Востока глинобитная крепость над недостроенными халупами. Так-то, это был недостроенный дом. Недостроенный дом окружен стеной из бетонных блоков. На крыше, из-за бруствера, выглядывало рыльце противопехотного гранатомета, и приложение к нему – наблюдатель. Закутанный от постоянного ветра, солдат с красным лицом и остановившимися как у наркомана глазами поглядел на машины,  вскинул бинокль обозревая окрестности. В Багдаде все спокойно.. Два врытых в землю бэтээра и зенитка, вызывали уважение. Не, это не контроль, скорее всего взводный опорный пункт, сокращенно – ВОП. Если бы это был контроль, тут была бы группа досмотра транспорта и людей, из омона. Их нет. Трофимов опечалился – на что же они жить будут? Надо будет у комбата уточнить свои права. Бойцы выгружали привезенное барахло. Подозрительно оглядев стоящих в окопе солдат, в касках, надетых в честь его приезда, Горюнов принял доклад Мальцева. – Без происшествий.. – коротко доложился Илья.
– Ну как, ну что, сильно по ночам стреляют? – пристал тут же с вопросами Трофимов.
– Стреляют? Да нет. Тихо вроде.
– Посты где? Мины выставляли?
– Это ты лучше к Самохвалову, он тут все суетился – отмахнулся Илья. Найдя благодарного слушателя, зампотех как паровоз, прицепив за руку таскал Трофимова по буеракам – Два рубежа сигнальных мин!
– Ни фига себе!
– На той стороне арыка, бронеколпак!
– Круто!
– Шесть управляемых фугасов из МОНок!
– Ну, это вообще ..!
– Пошли, что еще покажу. – Худенький капитан потрусил обратно, остановился у двух ям. На дне одной стоял голубенький вагончик. – Публичный дом, что ли хочешь открыть? – сострил Трофимов.
– Неа, это для омона. Основную работу мы сделали. Пусть приезжают, дальше обустраивают сами. А вот здесь, остановился у другой ямы в которую круто обрывался ход сообщения, у нас будет баня! – Трофимов похлопал глазами – Баня?
– Ну! – зампотех возбужденно нарезал круги вокруг котлована. – А ты что, еще не понял? – Признаваться в тупости было стыдно – А-а.. ну понял.. – Трофимов умно покивал ожидая продолжения монолога. И не ошибся. Не замечая его сдержанной настороженности, Самохвалов с увлеченностью гения продолжал рассуждать, уверенный что собеседник уже постиг суть его замысла – Еще немного углубить и поставить сваи. Перебросить лаги и настелить пол.. вода будет стекать вниз.. – Трофимов схватил – А если не будет в землю уходить. Тогда что получиться, бассейн закрытого типа? Нырять что ли туда?
– Будет! – уверенно махнул рукой зампотех обрубая все возражения. Трофимов, затуманенным, как у Самохвалова взглядом уставился вниз создавая в уме конструкцию, очередность и порядок действий.. Есть. Завершенный чертеж заполнил, пока еще безобразную, яму. Осталась самая малость, найти строительные материалы для материализации проекта. Баня, это не глупость и не блажь. Посидеть возле пышущих жаром кирпичей после промозглой сырости окопа, смыть с тела липкую пленку пота, грязи, усталости, отстирать от обмундирования слякотную глину – великое дело! С грязью, смывается страх и уныние, чистая кожа дышит, солдат бодр и внимателен. И расслаблен. Ничего, пара пинков, и воин снова зорок как молодой сокол!
Пересчитав внушительный штабель боеприпасов и коробок сухпая, Трофимов принял крепость под свою опеку. Нерешительно потоптавшись возле комбата собиравшегося забраться на бронетранспортер, капитан решился – Командир, это..
– Чего? – Горюнов отпустил поручень и повернулся к нему.
– Насчет проверки транспорта..
– Ах вон оно что.. Не, не трогать. Знаешь сколько вони будет если хоть одну ошибку допустишь?
– А если машина подозрительной покажется? – Комбат пристально поглядел на ротного – Ну если только уж о-очень подозрительная будет. Но только сам лично. Лично! Понял? Солдат к дороге не подпускай. – С облегчением помахав вслед уезжающим машинам – скатертью дорожка, капитан расправил плечи, теперь, он сам себе хозяин. С чувством отогнув манжет рукава, поглядел на часы – Строиться! Слушай боевую задачу..
Торопиться с поиском и проверкой подозрительным машин, не стоило. Для начала нужно осмотреться, прикинуть что к чему и .. врываться в землю. Остальное  потом. Сколько у них времени? Неизвестно. Вполне вероятно, этот недавно возникший пост кому-то будет мешать, и его попытаются ликвидировать. Чем раньше это сделать, тем легче. А кругом лачуги, лачуги.. Не достроенные или разрушенные, не разобрать. Каждая лачуга отгорожена от остальных хоть плохоньким, а забором. Многочисленные загородки надежно перекрывали подступы к опорному пункту со стороны леса. Капитан навел резкость окуляров бинокля и выругался, в заборах зияли дыры. Водители бронемашин ленились ездить по петляющей меж участков дороге и навадились напрямик. Что ж, будем восстанавливать порушенное. Силами тех же водителей, что б знали. По дороге, насторожено поглядывая на возникшие укрепления, проезжали чеченцы. Притормаживали в ожидании сигнала к остановке, миновав, облегченно нажимали на газ. Служивый люд плотоядно провожал глазами проезжающий транспорт. Не долго вам осталось ездить, бесплатно.. И под самый занавес, когда проезд закрывался, прошла длиннющая колонна новеньких ГАЗелей. Притормозив, головная машина катилась на нейтралке готовая тут же встать по первому требованию. Миновав раскинутые змейкой блоки, колонна недоуменно покатила дальше. – Пойду чаю попью – капитан не замечал возмущенные взгляды помощников. 
* * *

Крутнувшись на мягком, еще не вшивом матрасе, капитан прикрыл глаза силясь заснуть. Не спится, ни в какую! Значит, выспался. Обоняние щекотал запах баночной каши, бойцы подкреплялись перед сменой. Негромко бормотал купленный в складчину переносной телевизор. Трещали выстрелы. Трофимов прислушался – где? Стреляли в телевизоре. Бойцы смотрели туповатенький боевичек по местной программе. Сбив метким выстрелом вертолет, главный герой, из револьвера, ложил второй десяток  врагов паливших по нему из всех видов стрелкового оружия. Пожирая с веселым гулом дровишки, чугунная печка исправно выдавала тепло. Стараниями зампотеха, оббитые какой-то белой материей стены и потолок создавали уютное, почти домашнее впечатление. Протянутое от бронетранспортера электричество ярко освещало помещение. Даже стыдно как-то, кругом война и разруха, а они тут.. даже не голодные. Где-то далеко раздался хлопок, засвистело. А вот это точно не в телевизоре. Сработавшая сигнальная мина стреляла ракетками обозначая место нарушения. На верхней площадке, наблюдатель утюжил темень биноклем – Долбить? – спросил показавшегося в люке командира.
– Расход, три подствольника и магазин – буркнул капитан спускаясь обратно. Заработал пулемёт. Красные штрихи трассеров кучно обрабатывали пятак вокруг сработавшей сигналки. Несколько раз хлопнул подствольник, гулко лопнули круглые огненные шары. – Ну и ночка.. – поёжившись, спрыгнул с последней ступеньки Трофимов – Как у негра в... – Теплый ветер отрывисто бил в стены, выл в щелях. Приглядевшись, капитан присвистнул – одна сторона стены накренилась, и под ударами ветра провисла внутрь крепости. Выдержит до утра, не выдержит? Ништо..  Вылизав котелки и выкинув пустые банки, отдыхающая смена завалилась спать выставив голые пятки. Непогода разошлась не на шутку. Закрапал мелкий дождь. А в крепости стояла жара, шкворчал дежурный  чайник, сонно сопели бойцы. Дежуривший Сметанин мусолил дежурную книжонку. Трофимов задремал. Яркая вспышка и громовой удар! Медленно, как в замедленной киносьемке вспучилась стена над кроватью.. Капитана сбросило вниз. Стоя на карачках, ротный сдернул висевший на дужке автомат и заорав – В ружьё! Нападение! – метнулся на выход. – Подстерегли таки сволочи! Ударили исподтишка! Глухой ночью! Так и знал, что что-нибудь случиться, не даром тревожно было.. – нырнув через скрытный запасной проход Трофимов бежал по траншее скользя на мокрой глине. Носки тут же пропитались водой, одевать сапоги был недосуг.. – Черт, только бы отбиться, продержаться!  До утра помощи все равно не будет! – Припав к брустверу грудью, щелкнул предохранителем оружия ловя взглядом пульсирующие вспышки вражеского огня. Нетерпеливо крутил головой ожидая топота, разбегавшихся по стрелковым ячейкам солдат. Где они сволочи? Ровно гудел ветер. Сажа ночи мерно моросила мелким дождем. Тишина. Нет никакого грохота и шума.. Сзади зачавкали шаги, появилась тень. – Что случилось, товарищ капитан?
– Поленов.. – узнал хриплый со сна голос сержанта, Трофимов. Поднял голову – Наблюдатель, откуда был выстрел? 
– Выстрел? Никто не стрелял, это блоки обвалились.
– Да? – Обескуражено поставив предохранитель, Трофимов пошлепал обратно. Точно.. В жилом помещении, прямо над его кроватью бугрился горб обвала удерживаемый тоненькой, но как оказалось, очень прочной материей. Почти все  гвоздочки вылетели, осталось несколько полувылезших штук, на которых все и держалось. Какая нелепая смерть поджидала его здесь, и сейчас. На кровати! Если бы не Самохвалов и не его, на совесть приколоченная материя.. Трофимов вытер взмокший лоб, стало жарко. Однако, сон в руку.. Случай? Везение? Неизвестно. Смерив взглядом горб обвала ротный круто развернулся к ничего не понимающим солдатам. Те, не спеша обувались и разбирали оружие. И вот тут захлестнула злоба – Мокрицы, тараканы, … !!! Набили желудки и завалились кверху дудками! Сколько времени прошло, а они до сих пор не готовы!? Строиться! – Выстроившись в шеренгу, солдаты с бледными лицами смотрели как взбешенный ротный оставляя мокрые следы на полу, метался вдоль строя. Ладно тревога оказалась ложной, а если бы в самом деле было нападение? Всех бы похоронили из гранатометов! Устало опустившись на табурет, капитан стянул мокрые носки. – Еще раз так подниметесь, ночевать будете в окопах. Я проверю, проверю еще раз! Последнему расколочу морду!! – Строй, не дышал. – Отбой.. – выплюнул капитан. Больше не спалось. Присев на кровать испугано вскочил, испытывать судьбу больше не хотелось. Подходило время доклада в часть. Импортный «Джонсон» светил неоновой панелью настройки.
– «Аптека» контролю двадцать три..
– Слушаю тебя контроль, слушаю.. – сонно забормотал помдеж.
– У нас без происшествий, три четверочки, за небольшим исключением, стена обвалилась – нервно хохотнул капитан.
– Понял тебя контроль, понял, стена обвалилась.. – сонно подтвердила «Аптека».  – Чего? Стена, какая стена? – Вот тут капитан выложил все, что думал о полковых инженерах и их родных, принимавших самое непосредственное участие в их создании.. Стояла гулкая тишина. – Кран-то хоть пришлете? – окончательно успокоился капитан.
– Пришлем кран, пришлем, завтра ждите.

* * *

– Внимание! – забравшись на тумбочку капитан потянул оставшиеся гвоздики. Груда кирпичей, глиняных обломков и вмурованных в глину булыжников с грохотом рухнули на жалобно заскрипевшую кровать. Трубчатые ножки царапая пол разошлись в разные стороны. Ни фига себе.. Капитан перекрестился. – Ну что встали, выбрасывай обломки на улицу! – Минул полдень. Бойцы с тоской глядели на дорогу. Ночевать в комнате со здоровенной дырой во всю стену, что ж тут хорошего? Обед. Трофимов выспался, накурился, напился чаю и отчаянно скучал в ожидании работы. Так, значит помощи не будет.. – Поленов, данной мне властью, приказываю..  – Подозрительный автокран показался быстро. Водитель не упрямился и орудуя рычагами, пожилой чеченец быстро поставил блоки на места. Работа спорилась. Закатав рукава, солдаты заляпывали жирной глиной швы. Стена была как новенькая. Радостно улыбаясь Трофимов достал пачку сигарет – Спасибо отец, выручил. Денег за работу сам понимаешь, дать не могу. – Водитель отрицательно покачал головой.
– Не куришь? Тогда сто грамм!
– Не пью.
– Во дела.. – капитан озадачено потер шею. – Чем же тебя отблагодарить? Ладно! Проезжай в любое время, остальные смены тоже предупрежу. А то случись обстрел..
– Не, стрелять больше не будут! – вдруг, уверенно произнес пожилой рабочий.
– Ты-то откуда знаешь? 
– Война закончилась, сколько можно воевать? Жить надо, строится надо! – И столько убежденности было в его словах, что капитан заколебался, но спорить не стал. Хотелось бы верить..

* * *

Пока Сметанин старательно выискивал подозрительные машины,  Трофимов, сидя на единственном стуле проводил важный научный эксперимент. – Подальше отнеси. На торца поставь, во! А теперь отойди в сторону! –  подняв автомат, отхлебнул и поставил кружку с горячим чаем, лениво затянулся сигаретой и нажал на спуск. Щелкнул одиночный выстрел. – Ну к, ступай погляди, пробил или нет? – Загитулин затрусил к стоявшему метрах в десяти саманному блоку. – Нет ничего!
– Не пробил что ли?
– Неа.. – Щелкнул еще выстрел, еще. Блок даже не шелохнулся. Выплюнув окурок капитан поднялся и перевел предохранитель на автоматический огонь. Практически в упор. Пули не брали кусок какой-то несчастной, высохшей глины! А ведь при выстреле в упор, автоматный патрон ни держит ни один бронежилет. Саманный блок развалился пополам от очереди в пол магазина. Вот она какая, мать-земля..  Капитан перевел блестящие глаза на стоявшего поодаль наводчика из вкопанной бронемашины. – Хотите, я угадаю что вы сейчас будете делать? … 
Посадив бойцов и подцепив железный лист, бэтээр покатил за саманами. – Командир! – стоящий у УАЗика «буханки» Сметанин и махнул рукой – Тут старшего спрашивают. – Стоявший рядом бородач пристально посмотрел – Поговорить надо бы, командир?
– Давай, поговорим.
– Тут такое дело.. садись лучше в салон. – Капитан выразительно посмотрел на Поленова, едва заметно качнул головой. Сержант переместился ближе равнодушно оглядывая горизонт.
Салон оборудован под пассажира, сидения обтянуты мягкой цветастой материей, окна занавешены плотными шторками с кисточками. Полумрак. Плотная, тревожная атмосфера. Сидящий за рулем обернулся, оскалился в улыбке – Заходи командир! – Второй, сидящий напротив него в пассажирском отделении продолжал смотреть тяжелым, давящим взглядом. Зажурчал стартер. – Выключи мотор. – Спокойно, стараясь подавить охватившее возбуждение, посоветовал капитан. – Ты гляди-ка, а? – сидевший за рулем обернулся и кивнул на дорогу.  Вскинув автомат к плечу, расставив ноги, перед машиной стоял Поленов и целился в лобовое стекло. Мотор заглох. – Не доверяешь, что ли?
– Откуда я знаю кто вы такие?
– А чего тогда сел?
– Из вежливости.
– Хм.. скажи своему стрелку, разговор у нас небольшой. – Капитан хлопнул дверцей – Все нормально Валер. – Сидевший в салоне вытащил упаковку «Баварии» – Угощайся, командир. – Рядом встала бутылка водки – Это тоже возьми. Халява.
Трофимов и не думал отказываться.  – Что за дело? – опорожненная пивная бутылка вылетела в окно. – Да как сказать.. в принципе, мы тебе даже не имеем права говорить, но понимаешь, приперло.. – ополовинив вторую бутылку капитан полез за сигаретами – Можно?
– Кури.. Мы из ФСБ, живем на квартире в городе. По легенде, строителей из себя изображаем. Черт знает что может случится, косятся на нас, мол русские.. В общем на самый крайний случай, нам нужно место где в случае чего можно гарантированно отсидеться. Понимаешь? – Капитан прикончил вторую бутылку – Как не понять, понимаю.. документы у вас есть? – Неизвестные засмеялись – Тебе какие показать, называй?  – Значит правду говорят. Липовые фээсбэшники и вправду бы  показали свои фальшивые удостоверения. Но, ребята явно что-то не договаривают. То, что они из спецслужб, это у них на мордах написано, в повадках проглядывается и в глазах стоит. Неброская, но очень удобная, широкая и теплая одежда неприметно темного цвета. На местный манер, бородатые, да так что влет не различишь какой национальности. Коренастые, ухватистые. Ощущается сила и решительность. Особенно сильно это проскользнуло когда Поленов автомат к плечу приладил, думал что командира похитить пытаются. Показалось, что водитель опрокидываясь  вбок, вот-вот кинет машину на сержанта.  И машинка у них не простая, с наворотами. Приспособлена удавить кого, или вывезти надо. Терминаторы – торпеды, только чьи? Спецслужб в России развелось, как тараканов за печкой. Прикончив третью бутылку, капитан алчно схватил водку  – Это мне, да?
– Тебе, тебе.. – с легкой ноткой презрения заулыбались мужики. Ну и хорошо, презирают, значит всерьез не воспринимают. Трофимов окончательно успокоился, но чувствовал себя крайне неуютно. От спецслужб черт те чего можно ожидать. Они, вполне способны для правдоподобности легенды и свой блокпост вырезать. Ну их..
– Ну так чё, командир?  – капитан захаписто засунул поллитру в карман. – Дык, я рази против? Только дело-то в чем? Мы тут посменно, с комбатом вам надо вопрос решать. А то сунетесь по темноте, а вас огнем накроют, смена-то другая будет. – Мужики поскучнели, раскрываться на столько им не хотелось. Слишком уж это официально. Комбат может не поверить, уточнять начнет? 
– Когда комбат будет?
– Да вот, послезавтра к девяти подъезжайте, как раз я сменяюсь.
– А ты когда дежуришь?
– Через шесть суток снова моя смена.
– Пойдет.. – коротко обронил водила переглянувшись с другом. С облегчением выбравшись из мышеловки, капитан долго глядел вслед петляющей по дороге машинке. Жуть, как не хочется пускать их к себе! Парочка таких гладиаторов запросто весь пост перестреляет. Капитан сплюнул.

Глава 12. Ночная дуэль.

– Конча-ай работу! – приставив руки рупором прокричал с высоты НП Поленов. Облегченно матерясь солдаты бросали недоделанное, поправляя висевшее за спиной оружие тянулись к горячей печке. Еда, отдых и ночь полная неожиданностей. Высоко в верху зашелестело нарастая, коротко свистнуло, и недалеко от позиций, встряхнув землю поднялся мощный клуб разрыва. Развалившийся на кровати ротный, в броске поймал спрыгнувший с тумбочки телевизор, и в многострадальных носках выбежал на улицу – Да провались оно пропадом.. что происходит!? К бою! – в окопах уже сверкали  одетые стальные шлемы. Десяток секунд и блок разбежался по траншеям. Еще бы, после такого то предупреждения.. Даже ленивый Маслов выложив гранаты приготовился к бою. Один разрыв, а сколько дел натворил! Вылизанная, ухоженная территория превратилась в мусорную свалку. Саман, мусор, палки.. Ударная волна, как корова языком слизнула аккуратно, не без изящества выложенный бруствер бронемашины. Полдня работы нескольких человек! Из бэтээра неслись злобные крики. – Откуда выстрел? – зычно прервал возмущенный хор капитан. – Со стороны Ханкалы, товарищ капитан!
– Да ну!?
– Выстрел был со стороны Ханкалы – невозмутимо подтвердил Поленов с наблюдательного поста.
– Вот сволочи.. была б моя воля я их … – закончив длительное перечисление капитан слегка успокоился. – Все целы? – Поняв что опасность миновала бойцы молча выбирались из окопов.
Чем хорош сухой паек, это никому голову ломать не надо. Для солдата это ценно тем, что никакой сукин сын не украдет из запечатанной банки. Не убавишь, не прибавишь. Для командира это хорошо тем, что дал в руки коробку и забыл на сутки. Была б горячая вода. В серой картонной коробке скрывается целый клад. Самый калорийный и ценный продукт – банка скользкой от смазки тушенки. Вторая банка с вареной, как правило, рисовой кашей. Если очень хорошо покопаться, то кроме жира в ней можно найти несколько волокон загадочного мяса. Но всех больше ценился вложенный вместо третьей банки каши, стаканчик с лапшей быстрого приготовления. Американский. Как этот продукт туда попал, остается только удивляться.  Еще одно новшество, пакетик кофе вместо чая. Кофе старое, еще советских времен, произведенное по заказу МПС. Стратегический склад разграбили, не иначе. Пакетик чая и несколько опять таки МПСовских упаковок сахара. Четыре полновесных, без обману, прокаленных ржаных сухаря и плотная салфетка, протереть ложку, рот и … В общем, все по уму сделано.  Просто и доходчиво. Говорят что есть еще какие-то другие пайки, говорят, даже первое место заняли! Дизайн, удобство, калорийность.. Ерунда, полнейшая. Все передовое и лучшее у нас в единичном экземпляре, для удивления мировой общественности.  Любой понимающий россиянин знает, что все подвиги совершаются с помощью лома и лопаты, и нечего тут мозги пудрить.
Стук ложек заканчивался. Выдвинув ногой из под командирской кровати ящик, Трофимов откинул крышку стратегического резерва. Ночной возбудитель заканчивался, запас чая и сахара требовалось срочно пополнять. Федеральная власть в лице полкового продсклада, знать не хотела про эту статью расхода. Требовалось изыскивать средства из местного бюджета. Что ж, придется вменять дорожный налог с проходящего транспорта. 
.. – Внимание все контролям! – заговорила радиостанция висящая на груди дежурного Поленова – Говорит «Радиус», передаю циркуляр! – Взяв поданный «Джонсон» капитан внимательно слушал. «Радиус», это серьезно, «Радиус», это центральный штаб объединенного командования. .. – всем контролям усилить проверку проходящих в город машин. Всех подозрительных, без паспортов, задерживать и передавать в управление. Как поняли? – Пошли подтверждения полученной информации. Двадцать третий молчал, у них омона нет, официального разрешения на проверки транспорта, стало быть тоже нет. Осторожно подцепив ложкой,  капитан дул на горячую кашу. – Контроль двадцать три, почему нет подтверждения на информацию? – Трофимов поперхнулся, выплюнул горячую еду – Вас понял, я контроль двадцать три, усилить проверку проходящего транспорта! – Было бы сказано..  Сметанин довольно тер руки, солдаты улыбались.   
* * *

С темнотой на улице заметно похолодало, поднимался белый. густеющий на глазах туман. Сидя на НП капитан щелкал кнопкой ночного бинокля. Глухо. Туман набухал и рос. – Ракету! – Стартовав, ракета взмыла в небо. Далеко в верху хлопнул вышибной заряд, яркая точка мощной осветительной ракеты закачалась на парашютике. Свет чу-уть видимый. Во дела, и ветра нет.. А ну вздумают поближе подобраться? Вся надежда на слух. Хорошо хоть кругом изгороди. А вот возле дороги их нет.. Капитан выругался. Придется выставлять парные посты. Спать придется меньше, значит стройку придется временно прикрыть. Сработала сигналка. Одна. Вторая. Третья.. Полезли, черти. – Огонь! Дежурный, не знаешь что делать? – Шерафутдинов завозился, откинул загремевший от мелкой мороси завязанный капюшон, щелкнул предохранителем оружия. – У меня одни трассера..
– Валяй! – Пулемет грохотал не умолкая. – А ты чего, замерз? – ткнул капитан другую неподвижную фигуру. Солдат загнал в жерло подствольника гранату. Неуклюже прицелился. Хлопнул выстрел. Вдалеке сверкнул вспышка разрыва. – Раззява, куда бьешь!? Не видишь что ли где сигналки срабатывают? – Боеприпасов не жалели. Посты в траншеях молчали. Им запрещено выдавать себя огнем. – Пиу.. пиу.. – печально запели пули. Сержант из гранатометного расчета сполз за бруствер – Стреляют.. – Несколько штук, с противным чмоканьем впились в мешки. – А ты думал.. – проворчал Трофимов – Прекратить стрельбу, слушать всем откуда стреляют!
– Командир, что случилось? – в люке показалась голова Сметанина.
– Проверка боеготовности! – огрызнулся капитан – Сиди внизу. Накроют всех, ни одного командира не останется. Пришли сюда Кашлева.
– Понял – прапорщик проворно спустился вниз. Тут же, в серой мути показалась голова Поленова – Товарищ капитан..
– Марш вниз! Сидеть и не дергаться если ничего не случится. – Вызванный снайпер не торопился. Наконец показалась взлохмаченная со сна голова – Вызывали? 
– Угу. Чего так долго? Ну-ка послушай откуда стреляют, ты же у нас снайпер?  –  Солдат проворно перебрался через стенку, стащил с головы каску – Кажись, оттуда..
– А ты как думаешь? – пнул Трофимов скукожившегося в ногах сержанта гранатометчика. Тот быстро вытянул руку – Оттуда.
– Точно.. – довольно проворчал капитан, мнения совпали. В указанной стороне был лес и полуразваленные дачные домики.  Звука выстрелов не слыхать, значит, били из помещения. – Жахни туда десяток гранат, а то подумают что нам жалко. – Вполголоса ругаясь сержант наводил оружие. Трофимов не мешал творческому процессу, терпеливо ждал. Откинув тряпки и проверив заправленную  ленту, гранатометчик встал в упор лежа, вернее не лежа а опираясь на рукоятки. – Гахх.. гахх.. гахх.. – закашлял станкач подпрыгивая при каждом выстреле. Невидимый в тумане стрелок прекратил огонь. Наступила тишина. Несколько человек, обнажив головы настороженно ловили звуки. Пресный туман лез в рот, нос, ватой стелился перед глазами. За спиной, вдалеке, донесся характерный звук. Шелест. Рядом с бетонной стеной блока шлепнулись, кустисто расцвели вспышки разрывов. Противно засвистели осколки. Точно из такого же гранатомета шпарят. – Быстро разворачивай! – Но солдаты сами, не дожидаясь команды сноровисто развернули тяжелое оружие. Наводчик торопливо крутил рукоятки поднимая ствол. Свист осколков действовал удивительно возбуждающе. Загрохотала ответная очередь. Чуть слышно, вдалеке захлопали разрывы. Сержант-наводчик чуть тронул рукояти. Очередь, еще.. Какие тут к чертям таблицы, прицел, оптика! Солдат бил на слух руководствуясь звериным чутьём опасности. Прижав ладони к ушам капитан крутил головой регулируя слышимость. Гранатометчик спец, спасибо комбату что лучшего здесь оставил.. Сержант действовал четко. Ни страха ни расслабленности в движениях не ощущалось. От темной фигуры исходила напряженная злость и уверенность. От раскаленного оружия тянуло гарью пороха и сгоревшей смазки. Так в горячке-то схватишься  голой рукой за ствол.. Опять дудукнул чеченский гранатомет. Разрывы легли дальше чем первые. Тоже прицел меняет, хорошо в другую сторону.. Сержант повел стволом, нажал на гашетку. АГС затрясло в длинной, лихорадочной очереди. – Всё, писдец товарищ капитан! – уверенно заявил сержант.
– Ну?
– Песец, я точно говорю! – Чеченец и в самом деле смолк. Достал его сержант или нет, не известно, но стрельба прекратилась. Ночная дуэль закончилась. Перезарядив и укутав станкач от противной сырости, сержант нагнулся вниз – Перелет метра три, и чуть правее, и накрыли бы всех нас товарищ капитан к едреной фене, с первой же очереди. А были бы на земле, и так достал бы.. Хороший у них гранатометчик.
– Не скромничай.
– Не, в самом деле хороший. – Напряжение спадало. Достав сигареты капитан ткнул пачку в руки сидевшему рядом солдату – Закуривай и передавай дальше. Только всем вниз нагнуться. Да-а, еще бы чуть-чуть..
– Чуть-чуть не считается – въедливо подал голос сержант гранатометчик. Капитан смолчал. Боец был молод. «Чуть-чуть..» бывает до того выразительно и зримо, что концы от страха отдают. Хотя, самое страшное  уже позади и по идее, бояться уже поздно. Посмотрев вслед за наводчиком вниз, сплюнул. Выругался. – Днем наверное навел, сволочь. Давай часика через два еще туда пару очередей, что б не скучал! – Под утро окрепчавший мороз разогнал туман, сковал тоненьким ледком землю. Обнаженная неподвижная темень грозной тишиной висела над головами спящих и бодрствующих солдат. Хрупкая слышимость, которую просто страшно нарушить.. В ближнем бэтээре вполголоса ругались наводчик с водителем. Капитан прислушался, спорили кто сейчас дежурить должен.. На дальнем посту елозил часовой удобнее устраиваясь на подстилке. В ближайшем к лесу домике что-то завозилось, бухнуло раскатившись мелкими камушками.. – В сторону леса, ракету.. – едва шевеля губами прошептал капитан сидевшему рядом наблюдателю. Солдат закоченел от мороза и неподвижности. Неловко взяв деревянными руками, загрохотал оберткой промасленной бумаги. – Шшухх.. – белая дымная струя прочертив полосу, вспыхнула яркой звездой. обнажив мертвенным светом  загадочные развалины, растопыренные, как пальцы мертвых рук ветки деревьев, бегущие черные тени.. Завелась нечисть, ничего, сейчас продезинфицируем.  Трофимов  нагнулся над бруствером – Третий пост, магазин по голубым воротам! – Автоматчик короткими очередями прочесал подозрительные развалины. Стремительные черточки трассеров с визгом метались давая смертельный рикошет. Кто б там не был, заяц, или еще какая скотина,  мало не показалось. Взорванная грохотом тишина скукожилась и улизнула.  Трофимов добавил из подствольника прогоняя запредельные, страшные до жути, чувства.  Зимний рассвет мутный, постепенный. Солнце выходит не сразу. Мир обретал знакомые черты, становился своим и узнаваемым.


Глава 13. Братья танкисты.
– Как там «Радиус» сказал, усилить досмотр транспорта? – Трофимов присел на край кровати. Сметанин потянулся. – Какой радиус? А, вон ты про что.. Давай командир, начинай, себя в порядок приведу,  подойду. – Капитан поглядел на часы – Рано еще. – Все контроли в городе открываются в восемь и закрываются в двадцать ноль-ноль. Все привыкли к этому и ломать сложившееся правило не стоило. Кроме неприятностей, это ничего не даст. Ну проявит он инициативу, начнет пропускать в семь, а другие-то с восьми работу начинают! Очередь возникнет, недовольство.. Зачем  энтузиазм нужен? Не нужен. И вообще, энтузиастов убивать надо. Показалась первая машина. Виляя на рытвинах неторопливо приближалась. Миновав покореженный, ржавый железный лист  с корявой надписью белой краской «Стой! Проверка документов!», остановилась рядом. В кабине задрипанного газончика два чеченских мужика. В засаленных ватниках и расхристанных ушанках, как две капли воды похожи  на мужиков из какого-нибудь «Заветы Ильича». Крестьяне, пахари. На грязных, щетинистых лицах читалась тревога. – Приготовить документы,  выйти из кабины – лениво скомандовал  Поленов положив руки на висящий на груди автомат. Прихватив пухлую пачку документов, мужики поспешно вылезли из кабины, настороженно, с опаской глядя на вооруженных людей. Поставив ногу на бетонный блок, капитан курил. Прищуриваясь, разглядывал поданные ему документы. Грязные пальцы торчащие из размахрившихся, обрезанных перчаток, недельная щетина, разбуханные, с обрезанными голенищами сапожищи. Если бы не чисто выбритый и наодеколоненный сержант с уставной кокардой, в аккуратном обмундировании, личный состав блока можно смело принимать за бандформирование косящее под федералов. Капитан с любопытством разбирал пухлую пачку бумаг. Нда, развели бюрократию.. Разрешение на проход. На проезд. Справка из сельской администрации, документы на машину, стопа всяких подтверждающих  справок. И ведь за каждую бумажку пришлось платить, наверное. А постоянной работы у них нет. Последними, капитан развернул паспорта. С любопытством глянул на страничку. Так и есть, куча детей у каждого.  Любят это дело, а? Тут одного не знаешь как на ноги поднять, ни денег, ни чего нет.. Служил-служил, ничего не выслужил. А тут наплодят, да еще помощь им, как многодетным да малым народностям.. Не оружием, так членом победить хотят. – На! – сунул обратно документы. – Телевизор надо по вечерам смотреть. К сержанту подойди, пусть у тебя еще раз документы посмотрит. – Спрыгнув с колеса, Поленов посмотрел под кузовом, поднял сидения. Задумчиво подошел – Свинью разделанную везут. Может кусочек?
– Да ну их.. Смотри тощие какие, последнее. Знаешь как расплачутся? Пускай проваливают. Документы еще раз проверь. – Сержант понял все правильно. Взяв десятитысячную бумажку, вернул стопу документов – Проезжай. – Задребезжав, колымага покатилась дальше. Плевать он хотел на моралистов. Ну не было у них пропуска! По правилам, их нужно было задержать и сдать в фильтрационный пункт, или просто развернуть назад. Так не уедут. Отъедут и будут торчать. Ходить будут, ныть, нервы мотать. И таких. скоро наберется, полдороги. Настоящие пропуска стоят очень дорого, хорошая фальшивка чуть дешевле, далеко не всякому по карману. Вот и катается народ с универсальным пропуском, и имя ему – «чирик», червонец то есть. Вся эта шатия-братия постепенно накапливаясь перекроет дорогу. Сначала будет недовольно ворчать, потом орать требуя справедливости, а если попадется умный провокатор, то ему будет очень легко работать в благоприятной атмосфере, с таким-то горючим материалом. Самых взвинченных и слабонервных подтолкнут, науськают попробовать на пролом. Блокпост в стороне, малочисленен. И что? Проявив принципиальность, которой так порадуются только торговцы пропусками, применить оружие?  Вызывать помощь? Стрельба, шум, раненные, убитые.. оружия здесь – море, у кого его только нет. Отомстить за родственника, святое дело. Обстрел блока и засады на дорогах станут рядовым, обычным делом. Скажут за это «спасибо» подчиненные и начальство? Вот уж вряд ли..
На смену завывающему ГАЗончинку, солидно и важно, перекатываясь  по неровностям подъезжала самодовольная фура. Зашипела тормозами. Встала. Мягко рокотал мотор. Щелкнул замок, дверца со стороны водителя слегка приоткрылась. Глядя вдаль, полный, солидного вида мужчина ждал когда к нему подойдут. Нехорошее начало. Лицо сержанта  искривилось в злой усмешке – Думает, что всех купил.. – Посидев в кабине и не дождавшись пока к нему подойдут, мужчина с недовольством, не спеша спустился вниз. – Откуда вы взялись, а? В прошлый раз ездил, не было никого!
– Извини.. – виновато пожал плечами капитан. Поленов удивленно посмотрел на него.
– На тебе..  – вытащив десятку, небрежно подал двумя пальцами чеченец.
– Ты чё суёшь? Документы давай, на груз, на машину. Открывай фуру для досмотра. Ступай Валер, посмотри что он там везет? – С досадой поморщившись, водитель подал документы. – Так и есть, прописка у тебя сельская. Где пропуска? – Побагровев, мужчина спрятал деньги, – На! – торжествующе ткнул черно-белой ..ксерокопией. Капитан осторожно взял бумажку так же двумя пальцами – Фальшивку суешь, хоть бы на цветном ксероксе сделал? Изымаю.
– Изымаю, да, изымаю!! – из багрового, мужчина сделался синюшным, так велико было его возмущение – Я за него деньги платил между прочим, не имеешь права! Я на тебя жаловаться буду!
– Поленов, загони этого прикладом в кабину,  и убери отсюда!
– Давай, уезжай, не задерживай движение – подошел сержант к самодовольному. Сморщившись как от уксуса, мужчина медленно и нехотя как в замедленной киносъемке, достал ..два червонца. Это было неслыханное насилие над своими чувствами, это был подвиг, о котором вздыхая, будут долго рассказывать потомки торгаша. Трофимов взвился..  Переваливая булканами, торгаш вприпрыжку понесся назад. Испуганно и с досадой, лопотал что-то двум закутанным по самые глаза таким же упитанным теткам. Причитания, смысл которым был понятен и без перевода, неслись из кабины  покуда фура неуклюже елозя сдавала назад освобождая дорогу.  – Я готов! – объявил Сметанин сияя вымытой и чистой физиономией, выползая из грязи на дорогу. 

* * *

Спать не хотелось. Перебив сон крепким чаем ротный руководил строительством бани. – Ну кто так бьет, Шура? Ты же молоток неправильно держишь, вот у тебя гвозди и гнуться! – Не выдержав халатного отношения, капитан отобрал молоток у писаря. С готовностью отдав инструмент Кашлев отошел в сторону. Примерившись, взятым с проезжающей машины взаймы молотком, вдарил. Гвоздь согнулся.  Помрачнев, капитан расшатал и вытащил гвоздь. – Ржавый, выпрямили плохо.. Смотри еще раз! – Гвоздь опять согнулся. Шел бы спать, ведь надо же было сунутся.. Спиной, ощущая ехидные улыбки солдат, капитан напряженно размышлял. Решение был настолько простое и неожиданное, что он просто растерялся. – Отметить места для дырок, уйти из ямы – буркнул снимая автомат из-за спины. Тщательно, соблюдая все меры предосторожности при ведении огня и вспоминая инструкции по безопасности, приставил ствол к торцу упрямой балки. Удобный калибр у автомата, пять миллиметров, аккурат гвоздь в притирочку заходит. Автомат, вещь! Короткая очередь, не хуже автогена сдула кусок проволочной скрутки не позволявшей разъединить два бревна. А аккуратные дырки в железном листе, позволили без лишних усилий отломить стальную полосу нужной длинны. К брошенному на дно траншеи железобетонному столбику прикрутили гранату.  Маловато вроде одной-то.. но сразу две, нельзя. Если у одной  разрыв раньше случится, вторую может наверх выбросить. – Ложись! – Все брякнулись на землю. Глухо ботнуло. Главный прораб стройки, Татарин, присел на краю траншеи – Как раз нужной длинны получилось, больше рвать не надо товарищ капитан! – Автоматные очереди, взрывы.. Работа по строительству бани, кипела.
С НП раздался разбойничий свист. Аккуратно поставив рабочий инструмент на предохранитель, капитан смахнул трудовой пот. Выпрямился – Чего?
– У дороги два человека с оружием, прячутся!
– Проверку транспорта прекратить, к бою! Бэтээр, на выезд! Быстрей!!! – не выдержал капитан  размеренных движений подчиненных. К полудню распогодилось, припекало солнце, тепло. Кругом тишь, да гладь. Никто не верил что может произойти что-то непоправимое и страшное. Солдаты двигались лениво. Сметанин с Поленовым торчали на дороге не подумав оторваться от доходного дела. Режим переключения в активное состояние был ни к черту, слишком длинный! Распустил.. Перехватив автомат, капитан со злобой ткнул прикладом чистюлю водителя, старательно очищавшего грязь с сапог прежде чем нырнуть вниз – Я сказал к бою! – Бойца снесло вниз. Бэтээр зарычал, выбросив густые клубы дыма. Дернувшись, машина медленно поползла назад, массивной кормой выбираясь из вязкого окопа. – Уйдут, уйдут.. – нетерпеливо ёрзал капитан. И тут, перед самым выездом на дорогу, бэтээр встал. С воем вращались ребристые колеса выбрасывая далеко вверх шматки жирной грязи. Разъезженная жижа на солнышке подсохла и машина села «на брюхо» в густой, как пластилин, грязи. Полыхающий красными, как алый мак ушами, водитель остановил вращение колес. Скорготнули шестерни пониженной передачи. Глухо взревев, машина медленно поползла загребая грязь всеми восемью колесами. Зацепив передними скатами край тверди, бэтээр проворно выбрался на дорогу. Механик снова зазвенел передачами.
– Вон, вон они! – орали на НП тыкая пальцами.
– Вон, недалеко от высоты с отметкой! – вопили с другого поста
– В нарытой земле спрятались! Двое их, вон оттуда пришли! Мы их давно засекли! 
– Гранатомет у них, есть?
– Нету, нету у них ни хера!
– Всем вести наблюдение, никому не стрелять! Пошел вперёд!! – Бронемашина ходко рванула по шоссе разворачивая на ходу башню. Все затаилось в ожидании жестокой перестрелки. Капитан оглядывал надвигающиеся холмы нарытой земли, густо заросшие ивняком. Нелегко будет отсюда их выковырнуть, уж больно место хорошее. Неизвестно сколько их там, может по зарослям ещё подошли, а заметили только их?  Машинально оглянувшись, капитан сморщился. Два дуболома, два разгильдяя посланные в разведку,   выворотили где-то будку туалета и волокли её на блок. Ладно бы если они при этом, хотя бы оглядывались по сторонам, а то ведь уперлись лбами как бараны и тупо тащат! – Раз.. – сорвавшимся фальцетом  выкрикнул Трофимов на секунду высунувшись из-за крышки люка. Голос от волнения сорвался. Ладно,  авось пронесет.. Бронемашина сбавила ход. Несколько пар глаз с тревогой всматривался в густые заросли переплетенные пожухлой прошлогодней травой. – Вон они! – первым увидел Татарин. Трофимов и сам увидел два белых, без кровинки лица, расширенные черные глаза. – Наводчик, цель на полтретьего! – пролаял пулеметчику целясь между глаз в бледный овал. Пулеметы растерянно зарыскали по горизонту. Вспыхнула и тут же пропала досада – даже такой простой вещи не знают.. Ох, доберусь я до них! – Выставив винтовку, Кашлев поминутно смаргивал и сплевывал. Лицо Татарина превратилось в жесткую маску с узкими щелочками поблескивающих глаз. Этот, оружие держал твердо. Машина встала. – Встать, поднять руки вверх! – рявкнул уже своим, обретенным голосом капитан. Короткая очередь подкрепила значение сказанных слов. – А-а! О-о!.. – вскочив, неизвестные как сумасшедшие запрыгали на месте и замахали руками. В песчанке. Чеченцы такое ни в жизнь не оденут. Им подавай камуфляж, яркий, как раскраска у попугая. И рожи у этих парней, рязанские. Хоть и перекошенные от страха, а рязанские. Или тамбовские? Свои. Щелкнув предохранителем, капитан вылез из-за люка. Махнул в сторону блока – Давай туда, здесь не перейдешь, арык глубокий очень. Ты давай не торопись – попридержал водителя собравшегося ехать назад. – Если чужие, хрен они к посту пойдут, в другую сторону ломанутся.  – Часто оглядываясь и возбужденно  жестикулируя, незнакомцы пошли в указанном направлении.

* * *

– Свои, я же говорил что свои! – пылко бросился обниматься низкорослый неизвестный. Второй, вроде как возражающий, молчал повесив автомат стволом вниз. От обоих тянуло свежим страхом. – Куда.. – растопырил руки загораживаясь капитан, еще целоваться полезет! Ладно бы баба помоложе была.. К мужикам, в этом отношении он был равнодушен. – Кто вы такие? – Незнакомцы, притушив пылкую радость переглянулись. Куртки, брюки, универсального песчаного цвета. Специфический покрой с внутренними карманами. Модные, спецназовские черные  шапочки. Постарше – в берцах, помоложе – в расхристанных сапогах с широкими голенищами. На плечах старшего три, еле заметные звезды защитного цвета. У обоих автоматы с одним, единственным пулеметным магазином. Ах да.. у старлея еще пристегнут подствольник. Все, больше ничего путного у них не проглядывается. Или танкисты или диверсанты, но уж больно вид у них легкомысленен для такой  специальности. И солярой воняет. – Кто вы такие? – повторил капитан вопрос.
– Мы? Мы свои, оттуда! – неопределенно махнул рукой назад, в сторону Ханкалы, старлей. Теперь удивился капитан – Пешком?
– Ага! – радостно подтвердил  тот – На разведку! И трупы собирать.
– Какие трупы? – Наконец-то, убрав щенячью радость старлей на минуту задумался. – Понимаешь, мы танкисты. Оказывается, наш батальон напротив вас стоит, у Ханкалы. Я замполит танковой роты.
– Документы есть? – Разглядывая удостоверения, капитан вслушивался в сбивчивые, в два голоса объяснения.
– На днях сюда разведку посылали, движение заметили. Чего они тут и как разведывали, хрен их знает. Но прибежали, глаза квадратные из ушей дым валит! Там, говорят, чеченцев, человек сто! Ихний спецназ наверное! Танки, бронетранспортеры, даже «Град» на «шишиге» установлен! Все здоровенные, с одними пулеметами ходят!
– Постой-постой.. – утирал выступившие слезы капитан, уже кое-что начиная понимать – Так это вы, вчера из пушки вдарили?
– Ну. – Ответ был краток и обстоятелен. Танкисты примолкли и выглядели настоящими паиньками. Смех стих. Вот они, голубчики.. по роже бы дать за такие дела, да злость прошла.
– Это разведчики намудили, комбат и согласился выстрелить из пушки, разок. Сегодня утром меня послал, на результат поглядеть. Если, говорит, не попал, лучше сам вешайся, еще трендюлей обещал навешать! А тут вы! – просиял танкист делая попытку обнять капитана. Трофимов выставил руки – Ты хоть представляешь что бы было, если бы вы попали? – Танкист опять сделался кротким и молчаливым. Похоже, что это он уговорил комбата из пушки по «чеченскому спецназу» зарядить. – Значит, на разведку?
– Ага.
– С этим? – с иронией показал на автомат Поленов – По скольку магазинов у вас с собой?
– Во! – гордо хлопнул по пулеметному рожку офицер.
– По одному? – у окружающих вытянулись лица.
– А зачем больше? У меня вот ещё что есть! – внушительно поднял автомат с одной-единственной, торчащей в жерле гранатой.
– Одна граната? – Старлей терял уважение прямо на глазах, но кажется этого не понимал. – Ну, в кармане еще одна, ручная! – На него смотрели уже без прежнего восхищения удалью, и без злости за орудийный выстрел, на него смотрели с участием. Как на душевно больного ребенка. – А связь у вас, есть со своими?
– А на хера? – но не смотря на независимый и залихватский тон, танкист начал уже кое что понимать.
– Связи нет? – не поверил Поленов – Ракеты-то хоть, есть, сигнал дать?
– Неа..
– У вас что, все такие в танковых войсках? – встрял молчавший до этого Сметанин. – А если бы на настоящих боевиков нарвались? Геройская смерть, что ли?
– Да не.. Сначала только перепугались, а потом как увидели что толчек волокут, поняли что свои. На такое только славяне способны. А потом когда бэтээр подъехал, знак вэвэшный на башне увидели.
– А что, у боевиков славян что ли нет?  На сколько бы вас хватило? У вас же нет ничего, ни патронов ни гранат, даже связи. До леса далеко, не ушли бы.
– Я же говорил.. – буркнул солдат в расхристанных сапогах.
– Что, ты говорил? – ядовито удивился старлей – Это я тебе говорил, а ты сам отказался, радиостанцию не захотел тащить!
– Нашел дурака, с двенадцатью килограммами за спиной бегать!
– Что-то разговорился очень, вот придем обратно, на губу засажу!
– Засадишь.. тогда сам со своими бумагами копайся..
– Кончай мужики, прервал перебранку капитан, еще не хватало склоку на глазах у всех устраивать. – Пошли в гости, раз уж пришли.  .. 
Чай, кофе, пиво, водка, минеральная вода? – раскрыл военно-полевой бар помещавшийся в ящике из под ракетниц. Гости удивленно глядели – Водка, а какая?
– Местная,  знакомый поставляет. Сам не пью, держу исключительно для дела. Но с гостями можно немножечко пропустить, грамм по сто. Ну? – лейтенант покосился на солдата, помолчал. Ох, и шебутной видать старлей.. Наверняка, у комбата под особым надзором. Вторым зрением капитан увидел перекошенное лицо подполковника и его волосатый кулак перед носом «разведчика» – Я  тебя в разведку посылал, а ты нажрался …? 
– Пиво.. – неуверенно протянул лейтенант. – Смотри, как нормальные люди живут – буркнул помрачневший замполит кивнув на телевизор и вход в баню.
– Мы тоже можем купить! – с обидой за своё подразделение возразил писарь.
– А баню построить? Вас хрен заставишь что делать.. –  Солдат промолчал допивая банку. С НП опять раздался свист. – Чего? – высунулся в дверь Сметанин, развлекавший гостей устаревшими полковыми анекдотами. – Скажи командиру,  какой-то танк в поле шарится!
– Это наши.. наши.. – заспешили на выход танкисты. Вдалеке, около непроходимой для него канавы и вправду ошивался танк. Именно ошивался, а не крутился или ездил как принято говорить. Катнувшись вперед, поворачивал башню и крутил стволом, как будто принюхивался. Подавшись назад разворачивался и отъезжал на другое место, где проделывал то же самое. Резко развернувшись, резво отъезжал назад, неуверенно останавливался. Ехал обратно.
– На! – сунул в руки лейтенанта бинокль капитан.
– Витька-а! Фью! – засвистел-запрыгал старлей размахивая руками, ну чисто мальчишка. Кем он в сущности и был. – Он тоже в бинокль смотрит, меня видит!
– Какая у вас рабочая частота? – осведомился капитан поднимая трубку полевого телефона связи с бэтээром.  Танк, не отвечая на радиозапрос упрямо утюжил землю. Встал. Пошла башня. Дрогнул и опустился ствол. Черная орудийная точка смотрела прямо на НП. Бросив снайперский прицел и быстро-быстро перебирая ногами капитан спустился вниз готовясь нырнуть в траншею. Пихаясь и переругиваясь в потолочный люк сыпались малость отставшие подчиненные. Оглянувшись и не найдя рядом с собой гостеприимных хозяев, танкист свесил голову вниз – Вы чё, мужики?
– Да ни чё, хватит с нас одного раза.  Мы люди мирные, приезжают тут на танках всякие, угрожают.. – Лейтенант засмеялся – Не, он стрелять не будет, видел меня. Это комбат танк послал, уговор у нас такой был. – Капитан с удивлением посмотрел на пацана – Однако.. Местные жители с осторожностью поднялись наверх. Хрен их знает, о чем они там ещё уговаривались. Вернув башню в исходное положение, машина резко развернулась и ходко  пошла на базу. Гостям тоже пора было домой. А то вот-вот, дружелюбно поматывая стволами, перед жалким блокпостом будет дефилировать танковый батальон.

Глава 14. Больше пота - ..

Небольшой пятак поля как нельзя лучше подходил для нужд полигона. Ближе к лесу, как волдырь, торчал курганчик заросший редкими кустами. Там же валялся невесть как оказавшийся посылочный ящик. Подняв его с земли, капитан смахнул листву, водрузил чуть пониже вершины. – Это, враг! – объявил глазевшим бойцам. Спустившись вниз, вскарабкался на бронемашину и перебросил ноги в люк. – Руль! Твоя задача метаться по всему полю как угорелый. На максимальной скорости. Наводчик, ты должен держать врага в прицеле как бы водила не изгалялся. Я буду давать вводные а вы – уворачиваться на ходу и держать цель в прицеле. Задача ясна? – Капитан покрепче вцепился в люк – Жми Кочин! – солдат наступил на акселератор. Взревевшая машина выбросила густую тучу черного, паровозного дыма. В выхлопных трубах прогремело несколько оглушительных взрывов. Это из-за холостого хода. Больше, ровный вой двигателя ничем не нарушался. Хорошая машина, мощная, послушная. Ай ласточка, ай бабочка.. Рядовой Кочин любил свою машину. Всегда чистая, ухоженная, заправленная. Вещи вообще удивительно похожи на хозяев передавая их внутренний мир как зеркало. – Право на борт! Лево! Ложи «восьмерку»! Стой, назад! – азартно командовал капитан. – Тормози, надеть шлемофоны! Теперь по взрослому  попробуем! – зимний, утепленный подшлемник приятно обхватил голову. Внешний шум исчез отрезанный  фоном вмонтированным наушников. Бортовая сеть машины из пяти гнезд подключения. Пять человек из десяти могут переговариваться и прекрасно слышать друг друга. Им ничего не мешает, ни взрывы, ни крики, ни вой мотора с лязгом ударов по броне. Бортовую сеть можно вывести в эфир, или общаться внутри машины. Кто-то должен слушать, что снаружи твориться? Обязательно. Таких, пять человек. Если что, за рукав шлемоносца дернут, пальцем или трассирующей очередью подскажут. Но, это опять таки, по идее. Так должно быть. На деле, как водится, все несколько иначе. На несколько шлемофонов тут же накладывает лапу батальонный зампотех – другие машины укомплектовать, туда-сюда..  Остальные, ротный прячет. К сожалению эти шлемофоны очень удобны, и в них разрешено ездить на мотоциклах. Чем втридорога покупать защитный мотоциклетный шлем  сомнительного качества, проще по дешевке шлемофон у вояк взять. Так что такие вещи, просто так в машине оставлять нельзя. Поэтому считать их нужно как можно чаще, и в профилактических целях ругать подольше. Собрав  исправные шлемофоны с других машин, Трофимов наладил бортовую сеть. Пощелкал по ларингу – Все слышат?
– Слышу.. слышу.. – отозвались  водила с наводчиком. 
– Ну, трогай, водитель! Сейчас посмотрим, на что у тебя наводчик годен. – Наводчик был ни к черту. Бестолково крутящиеся пулеметы и неуверенное сопение в наушниках. – Стой Вовка. Немец, на верх! – Наводчик у Кочина был из российских немцев. Всем известно, что немцы самые лучшие солдаты в мире. Кроме нас. разумеется.. Но этот дойч, был какое-то исключение. В кого он пошел? Ни в мать ни в отца, а в проезжего молодца. Устало вздохнув капитан вытащил пачку и прикурив, смачно выдохнул с дымом – Хочешь? – Рядовой Вебер несмело кивнул. – Хрен получишь. Вот когда начнешь правильно с пулеметами обращаться, тогда так и быть, угощу. А пока ты, рвань худая, не то что сигареты, окурка паршивого еще не заработал. Повтори, где «двенадцать часов»?  – Солдат неуверенно шевелил губами, вспоминая наморщил лоб – Водитель?
– Ага, угадал.. А если машина повернет, то где эти самые «двенадцать часов» будут? – солдат замолчал. Наглухо, как убитый. Капитан обречено вздохнул – При любом повороте, «двенадцать часов» это нос машины. А что б вам олухам понятнее было, я говорю водитель! Понятно?  «Девять часов» – левый борт. А правый, сколько будет?
– «Три часа»..  – опасливо посмотрев на офицера выпалил солдат наслушавшийся о себе столько, сколько он еще никогда не слышал за всю свою куцую, восемнадцатилетнюю жизнь.
– Ну слава тебе хосподи, дошло наконец! А сзади как будет?
– Шесть часов..
– Умница! Давай теперь на ходу попробуем. – Натянув шлемофон солдат исчез в железом нутре машины. Уцепившись ногой за скобу, капитан схватился за люк – Погнали! – Взревевший двигатель кинул стальную махину вперед. – Гранатометчик на «три часа»! – Кочин заложил крутой вираж подставив массивную корму, прикрывая  мотором солдат в десантном отсеке. Машина, виляя наращивала расстояние между гранатометчиком и собой, снижая шансы на попадание. – Вебер, мы повернули, значит враг теперь на шесть часов.. – Теперь, дело за наводчиком. Раздавить, растереть в пыль и прах крупнокалиберными пулями эту тварь, осмелившуюся стрелять в них! Но что это? Пулеметы неуверенно рыскнули по сторонам, пошли назад по длинной стороне разворота. С лязгом ударились в поднятый люк. Капитан упал на спину пропуская их над собой. – Стой!! Вылазь, бля на верх!!  – Трофимов опять потянулся к пачке. Показалась белокурая, потная голова. – Это тебе за растерянность! – мощная оплеуха перекосила солдата в сторону. Симпатичная, круглая физиономия в веснушках, сморщилась. В небесно-голубых глазах сверкнули слезы. – А это тебе, что б ты не нюнил! – вторая оплеуха исправила крен. Затушив сигарету Трофимов выбросил окурок.  Посмотрел на красное лицо с багровым отпечатком. Нда, не сдержался сгоряча..  Весело улыбнулся, а потом засмеялся показывая на нахохлившегося солдата пальцем – Знаешь какой ты красивый!  Почаще, тебе нужно в морду стучать! – Именно этого он и добивался. Мягкое, по детски округлое лицо заострилось морщинами и буграми. Небесные, ангельские глазки превратились в беспощадную, голубоватую сталь. – К бою! Вперёд! – Наводчик преобразился. Оказывается, это был настоящий ас! Черные дырочки стволов безошибочно находили любую указанную цель, как привязанные держали мишень как бы не выкаблучивался водитель. Вот это да.. Тени удлинились,  сумрак медленно выполз из леса, потек по дачному полю затопляя все голубовато-серыми слоями. Машина остановилась без команды. – Товарищ капитан, вечер, пора на базу – вылез из люка и уселся на броню Кочин.
– Сейчас, посидим, покурим. Вебер, вылазь!  – капитан заулыбался глядя на хмурое лицо воина, протянул пачку сигарет – Угощайся. Молодец, всегда бы так. А то мечешься как на пожаре. Ты думаешь, боевики пощадят кого? Или промахнутся?
– Растерялся я товарищ капитан, никогда такого не было, в первый раз..
– Все у нас когда-то в первый раз. Быстрее надо. – Рубиновые огоньки сигарет вспыхивали и гасли на одиноко стоящей, медленно тонувшей в сумраке машине. Черный лес по краям надвинулся, подступил вплотную. Но его никто не боялся. Пусть нас боятся. Работа в связке сблизила, связала в одно целое людей. Броня, скорость,  мощное оружие и хороший дирижер. Единый настрой как силовое поле окутал бронемашину и сидящий экипаж. В далеком Грозном пощелкивали выстрелы. Из блокпоста, доносился хорошо слышный в тишине разговор на НП. Лес затаенно молчал разглядывая людей. Тишина, ни шороха ни хруста.. – Ладно парни, поехали к ужину. Кочин, вылазь, сам машину поведу. – Взрокотнув, машина мягко тронулась уверенно набирая ход. Рокот мощного дизеля за спиной придавал сил и уверенности. А еще говорят железо, мертвое..   Зрение в темноте обострилось, видна каждая ямка и кочка. Чувствуется как ребристое колесо подминая, отталкивается от шершаво-пахучей  травы. Холодят проплешины голой земли изредка попадающейся под скаты. Отжав сцепление капитан перебросил передачу. Скорость заметно увеличилась. Земля плыла черной лентой. Эффективная подвеска гасила бешенные прыжки колес. Бронированное тело машины мягко и плавно качалось бережно неся теплые комочки жизни. Упругий ветер бил в лицо. «Ласточка»  чутко слушалась каждого движения. Это не корыто БМП. Попробуй на ней, прокатись по такому полю, укачает как на качелях. У неё правда, тоже свои плюсы имеются. Маневренней много, на месте «пятаки» можно крутить. Но главное её преимущество,  гусеница, как раз и является её самым слабым местом. Слетит или порвется перебитая метким выстрелам – кранты..  Бэтээр, сохраняет способность к движению без нескольких пар колес. И орет бээмпэшка, как трактор. С таким ревом только в атаки ходить, нервы у противника испытывать. Рёв он и есть рёв.
Едва пофыркивая, бронемашина черной тенью скользила вдоль опушки леса. Готовые разразиться вспышками огня пулеметы грозно и молча смотрели в темноту. Шоссе. Не выходя на него капитан заложил вираж направив машину вдоль, к глухо светлевшему бетонными стенами блоку. Навстречу, тарахтя разболтанным мотором по шоссе двигалась какая-то грузовая развалюха. – Наводчик, подсвети, кто так поздно по ночам катается? – Синхронизированный с пулеметами прожектор брызнул, уперся  узким столбом света в набитый людьми кузов. Борбухайка  вякнула и заглохла в очередной канаве. Зато набитый кузов завизжал бабьими голосами расколов хрупкую тишину. – Гаси, а то сейчас рожать начнут.. – Бронемашина пронеслась мимо. Не первый день такое, бегут из города почем зря, и вещи вывозят. Почему? На этот вопрос имелся очень неприятный ответ, о котором даже не хотелось думать. Трофимов искренне надеялся что он ошибается. Но ежедневные подтверждения были настолько явными, что не заметить мог только полный дурак. Остается надеяться, что высшее командование не ловит ноздрями мух а принимает какие-то профилактические меры. Если уж он, какой-то капитан догадывается, то у них возможностей узнать об этом гораздо больше..
– Товарищ капитан, давайте я дальше сам поведу, а то здесь грязь еще не просохла – с ревнивым беспокойством подал голос Кочин устроившийся для возможных консультаций рядом с ним.  Оторвав взгляд от стелящейся под колеса ленты, капитан кивнул головой и тут же потерял дорогу. Запаниковав, ударил по тормозам. Норовистая  «ласточка»  тут же отплатила грубияну  мгновенно застопорив вращение колес. Неустойчиво сидящее, на подложенной патронной коробке тело по инерции кинуло вперед. Вот теперь он понял, понял почему многие водители боевых машин были щербатые! Кромка брони ударила по собранным в гузку губам. Лишь бы передние резцы сохранить! Расплющенные губы стремительно напухали наливаясь болью. Потрогав языком онемевшие зубы, капитан убедился – целые.. Но губы! Ругаться нельзя, как теперь командовать? 
– Командир.. – взглянув, Сметанин вытаращил глаза. Стук ложек замер. Ротный  грозно повел очами скривив громадные губы. Подчиненные отвернулись. В помещении стояла сдавленная тишина. Схватив радиостанцию прапорщик выскочил на улицу. – Что значит, не может? – раздраженно допытывался Грозный – Почему?
– Упал он, товарищ пятый..
– Упал? Хм.. сильно, упал?
– Нормально, товарищ пятый.
– А когда встанет?
– Кто?
– Как кто? Кто упал!
– Так он рядом стоит, просто говорит с трудом, губы разбил, товарищ пятый.
– Хм.. надо к вам на усиление кого-нибудь послать. А то что-то слишком часто падать стали!
 Солдаты, опустив глаза ходили со скорбными лицами.

* * *

Набитая бордовыми углями печка распространяла приятное сухое тепло. Мерно посвистывали, похрапывали спящие бойцы. Торчали пятки отдыхающей и сапоги «бодрствующей» смены. Ничего. Пускай поспят. Ночь лунная и светлая.  Еле видной струйкой поднималась копоть от стоящей на табурете керосиновой лампы. Живой огонь намного уютней яркого, режущего электрического света. После него, глаза дольше к темноте привыкают. Звонко ударила очередь. Вторая. Оторвавшись от замусоленной книжки капитан прислушался. Что за черт? Свиста сигнальных мин не было, неужели кого заметили? Где-то на дороге требовательно заныл автомобильный клаксон. Облитая лунным светом фура, мигая фарами и подфарниками, сигналя, медленно приближалась. – Ео ам? – опухоль слегка спала и бойцы начинали кое что понимать. Дежурный снайпер негромко выругался – КАМАЗ, в наглую прёт! Чего надо? Проехать. – Но на это день есть. Что-то случилось? Тогда почему в селе на ночь не остался? Черта с два кто сейчас через контроль пройдет, ни за какие деньги! Плевать на деньги. Где гарантия, что из медленно проезжающего фургона не посыпяться как тараканы, боевики? Нет такой гарантии. Большая часть солдат спит, сопротивление будет минимальное. Посылать кого-то для осмотра фургона, рисковать чьей-то жизнью? Хроническая подозрительность вспыхнула с новой силой. На любые крики и просьбы был готов один-единственный ответ – проваливай! – Ай еу о коеса.. – Сердито стрекотнул пулемет. Стайка трассеров ударила в асфальт высекая искры. Следующая очередь легла ближе. – Ешо оедет, ей о каине. –Машина встала. Значит живой останется, урод бесстрашный. Уже перед самым рассветом, когда блеклое небо готовилось вспыхнуть яркой полоской зари, Трофимов крадучись подобрался к машине. Никого нет. На фургоне замок, крепкий. Дернув несколько раз, Поленов с Кашлевым обошли машину с другой стороны. – Попробуй осторожно  открыть кабину. – Дверца распахнулась. Все нормально, подозрительного ничего нет. – Ухо-одим.. – выразительно мотнул Трофимов головой видя как  заколебался его сержант.
 – А может..
– Ухо-одим, что не понятно? Вдруг кабина заминирована, оно тебе надо? – КАМАЗ был странным. На капоте вырезанная деревянная маска. Пензенские номера и чеченский водитель. Его рожа почему-то сразу не понравилась, как только он поутру спрыгнул со своего тарантаса. Чеченец, вальяжно похлопал по ладони пачкой пятитысячных купюр, остановился напротив капитана, по своему обыкновению развалившегося на зенитке. Перехватив взгляд офицера, криво ухмыльнулся плутоватой рожей  – Видишь, да? Твои бы были, если б вчера ночью договорились..
– Плевал я на твои деньги.
– Плевал, да? Плевал!?  А кто в машину ночью лазил? Денег двадцать тыщ пропало и магнитофон!
– Пропало, говоришь? – капитан скинул задранные на прицел ноги. – Давай так договоримся, сейчас мы с тобой весь пост осматриваем. – Поднял палец вверх и пристально смотрел в плутоватые, бегающие глазенки – Весь, слушай меня очень внимательно! При тебе все осматриваем. Все, куда пальцем ткнешь. Я тебе все свои вещи разложу, и карманы выверну. Но, если ничего не найдешь, ты уж не обижайся.. Давай? Сейчас машину остановим, свидетелей возьмем. – Капитан встал с узенького креслица разминая ноги, забросил автомат на плече. Водила пошел пятнами, забегал глазами – Проверять.. Не знаю, может я плохо смотрел совсем, наверное сам куда-нибудь дел, чего ты, командир?
– Вали отсюда, подонок.. – Что-то, негромко цедя сквозь зубы по чеченски, широкомордый и плотный мужик проворно забрался в кабину. Сплюнув вслед, капитан проводил жулика взглядом. Надо бы пошерстить что тот везет, да не было времени, вот-вот должна была подъехать смена.
 * * *

 – Рассказывай, чем ты тут занимался? – Приехавший со сменой комбат небрежно поставил на выступ бетонного блока чашечку с кофе и вытащил сигарету. С любопытством посмотрел на распухшие губы, фыркнул. Капитан верноподданнически улыбнулся и услужливо щелкнул зажигалкой. – Благодарю..  Губы то, где так разбил? 
– Упал, командир. – Горюнов насмешливо сощурился – Бойцы нечаянно уронили, когда к кровати вели? Признавайся что это ты стенку развалил?
– Как можно!
– Ах да, ты же у нас не пьющий..  Значит, стенка сама обвалилась? – Не обращая внимание на подтрунивание, капитан гордо вытянул руку – Пожалте в баню! – Баня была, блеск! В прямом смысле слова. За неимением досок, стены были из гофрированного железа с крыши соседней фермы. Оттуда же, был красный кирпич в печке, и вмурованный в неё железный ящик для горячей воды. Это конечно создавало определенные неудобства. когда  обнаженная часть тела нечаянно прижималась к раскаленной  от жара стене,  но выработанный после нескольких  касаний рефлекс, позволял больше не допускать подобных ошибок. За неимением рубанка, ошкуренный осколками стекла деревянный полок, свет от бронемашины. Несколько пустых цинков, заменяли тазики. – Да-а.. неплохо. – Комбат больше не подначивал обвалившейся стенкой. – Тут еще вот какое дело.. – заметил Трофимов подъехавшую к контролю знакомую «буханку». Теперь, в таинственном полумраке скрылся Горюнов. Положив руки на висевший на шее автомат, Трофимов с ухмылкой наблюдал за вылетающими пустыми бутылками.


Глава 15. Куда пропадают магазины.

– Дежурный, давай сержантов ко мне! – Ротный шлепнул засаленную книгу оружия на кровать. Ну, до чего погано! Проверка выявила недостачу магазинов, самый ходовой товар после оружия. Зашуршал полог командирского кубрика. Вошедшие сержанты встали в ряд стеснившись на узком пространстве.  Разговор предстоял крутой и лишние уши были не нужны. – Поленов, дай команду, всем одеться и выйти на улицу.  Пусть перекурят. – Палатка опустела. – Нну, господа унтер-офицеры, как вы мне объясните пропажу стольких магазинов? – Господа унтера молчали. Капитан ткнул пальцем на валявшуюся книгу выдачи оружия – Поясните? – Пауза затягивалась. – Молчите, значит.. Тогда поясню я. Нехватку магазинов выявил я, значит, мне ничего не грозит. Вот если бы это сделал старший начальник, то да. Ротный был бы бяка и козел отпущения.  Но нашел-то, я! Вот поэтому, я сейчас присаживаюсь и строчу рапорт. У кого недостача?
– В моё дежурство обнаружилось – хрипло подал голос сержант Федоров.
– Вот тебе, рога и закрутят в кольца. Вместе с очком. Потом, будет назначена комиссия которая вывернет наизнанку все дерьмо. До той смены офицеров, тоже доберутся. Вони будет.. представляете?  А по законам военного времени, да ещё в боевой обстановке.. – сержанты убито молчали, мысленно представляли процесс.
– Но, есть и другой выход. – Капитан безразлично переводил взгляд с одного лица на другое. – Так говорить, или не надо?
– Скажите, товарищ капитан.
– Хорошо, скажу. Так вот, сейчас мы с вами разбираемся, и все честно признаются. Недостачу я спишу, на этом все дело херим. Тишина и молчок. Но если пропадет хотя бы ещё один..
– Товарищ капитан, это еще когда дембеля были, пропало – подал голос Поленов.
– Конечно дембеля, а кто ж еще? – ехидно сощурился капитан.
– Нет, в самом деле дембеля.
– Что, сразу восемь? А почему когда я при приеме считал, все было на месте?
– В других ротах брали.. – вставил сержант Мишин. Капитан оттопырил и без того большие губы, а ведь верно, вот шельмы! Но все равно, была нестыковка. Во время других проверок нехватка магазинов была меньше, значит, пропало совсем недавно. – Я смотрю до вас так и не дошло.. – Поленов пихнул Федорова в бок.
– Он не сдал – поглядел сержант на младшего сержанта Иванова, приехавшего вместе с новой сменой.
– Я? Да ты что!? Я все сдавал! – Младший сержант побелел как полотно, затряслись руки. Федоров подбоченился, круглое, вечно грязноватое лицо раскраснелось в запале – Чё ты врешь-то? Когда рота на блоке была, ты два раза в сопровождение с поварами ездил! И оба раза у тебя магазинов не хватало! Сначала одного, а потом двух! Профукал магазины, а я за тебя расплачивайся!? Я ведь тебя предупреждал что б ты магазины нашел, предупреждал? – Худой и высокий младший сержант натурально затрясся – Я не брал, не брал я.. Я все сдавал..
– Понятно, вздохнул капитан, вот она, гнилушка в собственных рядах. – Давай Поленов, тоже покурите. – Стукнула дверь. В палатке наступила тишина. – Вывернуть карманы. – На стол лег склизкий, мятый комок денег в мелких купюрах. Тридцать тысяч, ровно столько стоит один магазин в Грозном. Расценки Трофимов знал. – Поясни, откуда?
– Деньги выдавали..
– Денег не выдавали, сержант. Давай что-нибудь другое придумывай.
– С собой, из части привез..
– Не ври, забыл сколько времени мы на аэродроме торчали? Жрать же было нечего, почитай двое суток одни сухари грызли.
– Перевод прислали..
– Ну ты даешь! В Грозный на почту что ли, бегал? Уж лучше бы сказал что занял. Впрочем, я бы проверил.
– Нет, мне там перевод пришел, в части!
– Не было тебе там перевода, не ври. Я бы об этом обязательно знал, все солдатские деньги через меня идут, в сейфе у меня хранятся. Забыл?
– Я никому не сказал..
– В части, тебе их не дадут сержант. Если бы ты хоть раз получал денежный перевод, ты бы такую чушь не молол. Давай быстренько признавайся, потом наказание себе придумаешь и свободен. Я же сказал, все останется между нами!
– Я.. я.. я их в машине потерял.. – Упрямство и глупое запирание злило. – А что же ты их сразу не пошел искать?
– Я уже потом, когда в роту из сопровождения пришел.. – испуганно, согнувшись бормотал сержант посматривая затравленным взглядом. Значит, точно продал. Иначе бы так не боялся, сученок. Капитан прислонился лбом к голове сержанта пронзительно глядя в расширенный черный зрачок – Я ведь спрашивал поваров, вы оба раза на рынок заезжали. У тебя там деньги появились, водитель и повар подтвердили.. Сначала ты один магазин продал, потом когда прокатило и Федоров тебе в морду не дал, тебе понравилось.. понравилось, и ты продал еще два.. Так, ну ведь так было, сержант? – Несмотря на молодость дыхание сержанта несвежее. Гнилое. От обмундирования тоже шел тяжелый дух.
– Нет..
– Ну ведь продал? Продал, падаль! Признайся, ну признайся сука-а.. – капитан сорвался, схватил сержанта за хрустнувшую глотку, тряс. – Потерял.. – сипел сержант не делая даже попытки к сопротивлению. – Тварь, признайся, ну признайся что продал!
– Поте.. – ротный швырнул тело, состоящее из торчащих костей обтянутых бледной и влажной кожей. Сорвав входную палатку, сержант рухнул на кучу дров у печки. Вяло копошился вставая. – Иди сюда! – Выцепив из темноты, ротный швырнул его обратно. От происходящего, мутило. Прямо как гестаповский застенок.. но спусти он все на тормозах,  пропажи продолжаться дальше. Может пропасть и оружие. Вот тогда будет жопа, самая натуральная. И говорить ей, что либо, будет совершенно бесполезно. Потому что жесткие меры, нужно было принимать раньше. Сержант.. какой дурак посылал его учится? Все, что он говорил сержантам, полная лажа. Никто даже разбираться не будет, накажут его, комбата и зампотеха за слабый должностной контроль. Еще и платить заставят. А этому, ничего не будет.. Нет, если он чистосердечно признается в содеянном, снимут  звание младшего сержанта, от которого ему ни холодно ни жарко, и пошлют обратно в полк. Дослуживать оставшееся время, о чем здесь мечтает каждый солдат. Вот такое «наказание».. – Говори, тварь!
– Не..
– Упор лежа принять! – капитан брезгливо вытер липкие от чужого пота руки. Положил несколько бронежилетов на спину – Стой, сука пока совесть не проснется. – В таком положении несколько минут простоять и то тяжело, а уж с такой тяжестью на спине.. Сначала начинают дрожать руки, потом пресс, мышцы спины, груди. Боль становится сильнее и вгрызается в кости, мозг, тело молит о пощаде.. Минуты две простоит, не больше. Сержант простоял десять. Капитан изумленно смотрел на часы, приложил к уху – идут! Велика сила страха.. Трофимов сломался когда сержант блеванул на пол – Убрать за собой и пошел вон от сюда, падаль! – И все таки он признался, когда понял что наказание окончено. Капитан выслушал молча, с каменным лицом. Что с него взять, психология помойного котенка. Что он в жизни видел кроме грязи, ныне  возведенной в ранг достоинств? Свои, чужие, совесть.. – он даже не подозревает что эти слова значат. – А жратву из моего стола, тоже ты брал?
– Нет.
– А чего же ты к командиру так рвался порядок наводить? – раздался за брезентовой стенкой палатки ехидный голос Федорова.
– Понято.. Федоров, подслушивать нехорошо! Марш отсюда!
– Есть..
– Ты лучше сам подойди, не откажу. – Сержант густо покраснел. Капитан удивленно поднял брови – ты глянь-ка, понимает!
Ночь тянулась нудно а сон все не шел. Жег стыд и брезгливость. Все, в небольшом помещении казалось зараженным страхом. Испоганил комнатушку.. включив свет Трофимов налил полстакана водки, тщательно отсчитал тридцать капель валерьянки. Взболтнув, с сомнением поглядел на свет. Вытащив зубами скользкую пробку, опрокинул пузырек в стакан. Нагнув голову прислушался к ощущениям, потянуло в сон..


Глава 16. Мегера.
 
Февраль разгулялся шумными демонстрациями и митингами протеста. Страсти разгорались все сильнее и сильней. Город кипел. Финал все этой свистопляски предсказуем и кровав. Кровью не просто пахло, ею воняло.
Четвертый контроль по сравнению  двадцать третьим.. хочется сплюнуть и грязно выругаться. Тесные помещения, маленькая территория. Но несмотря на отсталость, контроль имел массу других преимуществ, самым главным из которых было близкое присутствие полка. На него надеялись все, и солдаты и омоновцы не доверявшие друг другу. Полк, в свою очередь был успокоен близостью день и ночь бдящего контроля. Уж там-то точно не спят, не проморгают, случись что..  Все шло как обычно. Обеспечив материальную подпитку, капитан не очень-то рвался вниз, на дорогу. С комфортом устроившись в улучшенном пулеметном гнезде, поглядывал как из подъезжающих автобусов выгружалась бесформенная, кишащая толпа. Женщины, мужчин почти нет. Их омоновца мигом разворачивали обратно. Громко повозмущавшись, мужики охотно поворачивали восвояси и забивались в автобусы. Быстро миновав проверку, женщины повинуясь не слышной команде выстроились в колонну на ходу доставая из пакетов  флаги, транспаранты. Теперь, значение палок в руках стало понятным. Головы повязываются зелеными повязками, платками. Какая-то малолетка, одетая в ярко режущий глаз, зеленый спортивный костюм, победно оглядывая вовсю глазевших на неё солдат, махала огромным зеленым полотнищем. При резких движениях рельефно выделялась молодая торчащая грудь, обтянутые бедра. – Молодец Машка, маши сильнее! – орали бойцы высовываясь из окопов. – Алла акбар! – дружно охнула шагавшая чуть не в ногу толпа. Интересно..
– Федя, автомат! – скомандовал Трофимов отставив дымящееся кофе. Сержант смахнул с оружия пыль рукавом, подал, перехватив кружку. Неторопливо выкарабкавшись из окопа, капитан спустился к дороге. С улыбкой посмотрел на женщин. Попадались весьма и весьма.. Черт, давно дома не был, скоро совсем забудешь зачем женщина нужна.. – Почем платят, бабоньки?
– Семнадцать.. семнадцать с половиной баксов, за два дня! – ответило сразу несколько голосов. – Ну-у? Тогда я с вами! Возьмешь под бочек что б не замерзнуть? – подмигнул круглолицей, румяной молодухе. Молодка белозубо улыбнулась – А то! Пошли-пошли.. мы тебе такую найдем! – задорно закричали из толпы. Что найдут, в этом сомнения не было, но среди своих Трофимов чувствовал себя более уверенно. – Ой, не могу, сапоги жмут! – дурашливо захохотал.
– Знаем какие тебе сапоги жмут, кобелина проклятый! – Нда, испортила однако цивилизация женщин, даже здесь. С ними шуткой, а они критику наводят. Пока, люди настроены благожелательно. Посмотрим что дальше будет.
– Скоро домой поедете ребята! К матерям.. конец войне.. – летело снизу от дороги.
– Конечно! Надоело! Затрахали уже! – орали бойцы. Капитан не обращал внимания, пусть повеселятся. Вечером народ валил обратно, с сумками, пакетами, прибарахлившиеся. Из под мышек торчали временно свернутые знамена.
Но на другой день дорога опустела. Жались реденькие таксисты да иногда шмыгали частные автобусы. Как отрезало. Кто-то из руководства сепаратистов решил погреть руки, и с демонстрантами расплатились фальшивыми долларами. Шакал он и в Африке шакал. Но кому-то было очень надо, и деньги на это дело нашлись. Тем кто оставался в городе, на ночь, платили двойной тариф. Народ хлынул с новой силой. Попытки пресечь демонстрации проводились неумело и грубо. Народ свирепел. Старший омновской группы выглядел злым и озабоченным. С утра пришел приказ перекрыть дорогу наглухо, пропуск в город только по пропускам. Туда ни-ни, из города, пожалуйста. Последний раз  затянувшись Олег ловко стрельнул окурком. – Давай поглядывай за ними, выручай если что..
– Противогазы есть?
– Нафига?
– У меня гранаты со слезоточивым, все разбегутся. А без защиты, вы тоже за компанию зарыдаете, вместе с ними. Милиционер выругался – На базе оставили!
– Ну вот – потускнел капитан – Ладно, придумаем что-нибудь.
Людское скопище ворочалось и хрипело перед тоненькой милицейской цепочкой. Выкрики звучали все злее и чаще. И тут, вляпался числящийся в розыскных списках чеченец. Боевик. Вжав голову в плечи, задержанный затравлено озирался с тоской глядя на лица милиционеров. Противный утренний туман и сырость делал все лица одинаково серыми и не выразительными. – Пошел.. – толкнул милиционер стволом задержанного. Толпа взревела, колыхнулась вперед. Щелкнуло несколько одиночных выстрелов. Толпа ответила яростным рёвом. Стоящая в укрытии бээмпэшка прикрытия, неожиданно завелась выбросив густой клуб черного, вонючего дыма. Взревев двигателем машина хищно повела тонким орудийным стволом. Дернулась лязгнув траками. С проклятиями толпа откачнулась назад. Откуда-то сбоку, перевертываясь в воздухе мелькнула бутылка, звонко хлопнулась в броню обдав стоящих рядом омоновцев мелкими стеклянными брызгами. А черт! Шарахнувшись в стороны, вскидывая автоматы милиционеры заматерились. Отчетливо запахло жареным. – Быстро   в блиндаж, всех в окопы! – толкнул капитан дежурного пулеметчика. Чавкая сапогами по мокрой глине, цепочка темно-зеленых фигур пробежала по траншее занимая стрелковые ячейки, демонстративно выставили стволы. Это не прошло не замеченным, внизу задирали головы. Шум слегка стих. Вытащив из за пазухи радиостанцию капитан вызвал штаб. – Сильно шумят? – сразу откликнулся Грозный.
– Порядком, как бы чего не случилось, мало нас.
– Ждите, сейчас спецназ пришлем. По возможности, постарайтесь обойтись без оружия. – Грозный отключился. Так, понятно, минут десять-пятнадцать надо продержаться. Теперь нужно Олега предупредить, а частоты радиостанций у них разные. Придется спускаться вниз.. – Я вниз на дорогу, давай Валерка, прикрывай если что. –Поленов снял автомат, пристроился на бруствере. Капитан медлил. Надо бы центр управления найти, если что, пусть туда в первую очередь бьют. Ага, есть.. Стоящая в отдалении за машинами, легковушка с затемненными стеклами. Туда чаще всего подбегают, надо полагать, связные. Планируют они сегодня кровь или нет? Вряд ли.. Заманчиво, но слишком рано. Им ведь нужно в город пройти, протест организовать, в нужное русло все направить. Газетчиков, телерепортеров притащить, продемонстрировать  протест мирных жителей. А если здесь кашу заварить, теряется всякий смысл. Кто осветит события в нужном ракусе? И военные ожесточаться, терять-то больше нечего, жертвы уже есть. Замесят всех подряд не разбираясь,  и хрен тогда журналистов сюда заманишь. Но это только предположения, не более. Сдадут у кого-нибудь нервы, и все.. Кто знает у кого что в башке?
Безвылазно торчавшая, чеченская милиция тихо испарилась. Умыли руки ребята. Плохой признак. Хотя, опять таки, как на это посмотреть. По крайней мере в спину никто не ударит. Галдеж на дороге оглушил. Побледневшие омоновцы держали оружие на изготовку. Если возбужденная численным преимуществом толпа хлынет вперед.. страшно даже подумать, придется стрелять или быть заживо растерзанным и затоптанным. Альтернатива, мать твою ..  Кто только придумал такое!? Враждующие стороны разделяло всего несколько метров. Воздух прямо таки вибрировал от напряжения. – Олег, это.. давай продержись еще чуток, я в часть сообщил, обещали спецов подослать! – кивком подтвердив что понял, старшой что-то ободряюще сказал стоящим рядом. Ожесточение нарастало с обеих сторон. Из фильтрационного пункта пришел бронеавтомобиль за задержанным. Боевик закричал упираясь ногами в землю, схватился за бетонный блок скованными наручниками руками. Со звериным воем толпа качнулась вперед, мгновенно смяв жиденькую цепочку. Несколько человек вцепились в оружие выдирая из рук. Длинная, дымная очередь во весь магазин стригла воздух впритирку над головами. Взревевший броневик, с распахнутыми дверцами, с ревом устремился вперед грозя раздавить каждого кто не успеет убраться из-под колес. Задние напирали, передние тормозили что есть сил но их выдавливало вперед! Разбегаясь в стороны, передние юркали в обратно толпу где она была жиже. Статус-кво восстановлено. Трофимов сменил магазин и оттер холодный пот. Проклятый боевик, угораздило же его в такой момент вляпаться! И омоновцы, тоже хороши.. не могли пропустить! Захомутали бы его на той стороне, где народа практически нет.. Швырнув задержанного как мешок с картошкой внутрь, бронеавтомобиль укатил. Страсти слегка улеглись. Все так же орали женщины, выплясывал какой-то мужичонка с дауновской рожей, показывая русским какое-то удостоверение, но накал спал. Время от времени даун совершал похабные телодвижения и глумливо ухмылялся. Омоновцы старательно не замечали обезьяну. – Иди-ка   сюда, урод, что ты там показываешь? – поманил капитан пальцем мужичонку. Тот обрадовано засмеялся, выставил зад, похлопал по нему. – Тьфу! – сплюнул капитан. Бабы одобрительно захохотали – Поцелуй его в жопу!.. – Капитан нетерпеливо посматривал на часы, прошло не десять минут, а гораздо больше. Спецназ не спешил на выручку. Вот тебе и герои, в беретах..  Для окончательного успокоения прибыл комендант района, благообразного вида подполковник с чеховской бородкой и круглых очках. Пропущенная для переговоров. представительница нормально разговаривать не могла. В горле у женщины квохтало, летела слюна, проклятия. – Успокойся, не ори. Скажи внятно, чего ты хочешь – подсказал капитан торчавший рядом.
– Сволочь.. Оккупант проклятый!!!
– Ведьма, сопли подбери, а то всего ядом забрызгала! – и без того выпученные, покрытые красной сеточкой глаза еще больше вылезли из орбит. Готовый пациент для психушки.
– Ты как со мной разговариваешь?! Я тебе как мать должна быть, ублюдок! Ты почему так со своей матерью не разговариваешь, щенок?!
– Моя мать так не ведет себя, а ты.. Ты на кого похожа? Посмотри на себя в зеркало!? Мегера! – С выбившимися из под черного платка волосами, чеченка тряслась от бессильной злобы прожигая его взглядом.
– Хватит хамить, как ты с ней разговариваешь в конце концов! – прервал перебранку молчавший до этого подполковник. Капитан обиженно заткнулся. Чеченка с благодарностью повернулась к нему. Угрозы, мольбы, крики.. – Конечно-конечно.. – кивал головой подполковник поддерживая семенившую рядом женщину под локоть, направляясь к бушевавшей толпе. Пройдя омоновскую цепь, подполковник поднял вверх руки как бы сдаваясь и приглашая к мирному диалогу. Толпа кровожадно взревела почти заглушив что-то кричавшую рядом чеченку – .. за нас.. к нам.. .. переговоры.. – Этот бесстрашный подполковник плохо понимал что делает. Ладно затащат его одного, ведь за ним просто обязаны бросится напрягшиеся омоновцы, какое он имеет право подвергать их жизни опасности!?
– Что вы делаете, товарищ подполковник? – не выдержал капитан. Остановившись, подполковник  круто развернулся – Иди отсюда капитан! Кто тебе разрешил стрелять? А если бы ты ранил кого? Вот из-за таких как ты, и гибнут люди!! – Толпа ответила одобрительным ревом. Эффектно, отбрил его подполковник. Обосраный капитан обескуражено шмыгнул соплями, и повернувшись отошел назад. Типичный приемчик, бей своих что б чужие уважали. Недооценил он миротворца, теперь понятно, каким местом подполковник звезды заработал. Ну да ладно, переживем.. В тылу опять зафырчал двигатель, ага, спецназ наконец-то подъехал. Угрюмо поглядывая на толпу, одетые в тяжелые бронежилеты и каски, солдаты поигрывали увесистыми резиновыми дубинками. Переговоры шли полным ходом. – Да-да, конечно.. – протирал сгоряча заплеванные стекла очков наиболее несознательными, подполковник. – Хорошо, мы будем пропускать в город, но только тех кто имеет городскую прописку. – И женщин.. – опять загудела толпа.
– Женщин само собой разумеется.. – поспешно согласился комендант. Молодцы чеченцы, пять с плюсом! Добились таки своего. Стоило в таком разе затевать весь этот сыр-бор?
Люди потекли в город. Омоновцы не привередничали и пропускали глянув в небрежно подставленные паспорта только для вида.
– Вы еще здесь? – задорно блестя протертыми стеклами очков подошел подполковник, окрыленный дипломатическим успехом. – Вот, так надо разговаривать с людьми! Размахался тут оружием. Ты из этой части? Я обязательно походатайствую что вас примерно наказали!


Глава 17. Ночной газават.

– Переселяетесь, товарищ капитан? – ханжеским голосом осведомился Поленов радостно наблюдая как капитан сворачивает с нар свой спальный мешок. – Угу. Дай команду перенести все в бэтээр, достали вы меня.
– А чего мы вас, достали-то?
– Ноги надо мыть чаще..
– Так воды, сами знаете..
– Поленов, хоть ты заткнись! – Сержант обижено замолк. Вечерело. Бэтр стоял в окопе. Экипаж смылся в блиндаж смотреть боевик. Там теперь, полная демократия.. В машине же было тихо и спокойно. Никто не галдел, не орал, и не возмущался.  Тянуло теплом от недавно прогретого двигателя. Запах металла, гари и солярки. Трофимов с наслаждением вдохнул свежий воздух, скинул надоевшие сапоги. По броне уютно шелестел негромкий дождик. Подвесив керосиновую лампу и прикрутив фитиль, капитан приготовил банку под пепел. Налив чаю прикурил сигарету и раскрыл заложенную на нужной странице книжку. Озабочено посчитал листы, на ночь хватит, а утром надо будет подсуетиться. Где бы ещё чтива перехватить, может у омоновцев? Трофимов с сомнением покачал головой. За все время общения, кроме нескольких журналов порно, капитан у них ничего печатного не видел. Ночь, под сенью полковой артиллерии вела себя смирно.
– Бум! – громыхнул разрыв. С досадой отложив книжку капитан встал на сидении высунувшись из люка. Вечно у этих омоновцев в одном месте  свербит, не навоевались сегодня! Старая шутка. Сидит дежурный момон в своем скворечнике, скучает. Швырнет гранату поближе. Капитан кричит, солдаты бегают, из полка вопросами донимают.. весело! А этот пердун, ухмыляется и от всего отнекивается. Проверка боеготовности, так они меж собой это называют. – Вашу мать.. мужики, ну сколько можно! – затянул  Трофимов обращаясь в темноту. Жутко чесались пропотевшие ноги.  – Бум! – яркая вспышка разрыва осветила угол ДОТа и сразу же затрещали выстрелы.  Очутившись внизу, капитан слегка удивился своей расторопности сноровисто обувая сапоги. Метнулся к пулеметам торопливо крутя наводку. Черт, мешают земляные бугры! Ничего не видно.. Вывалившись наружу капитан перебежал в солдатский блиндаж. Оторванные от вечерней трапезы, омоновцы открыли ответный ураганный огонь. Два десятка стволов изрыгали визжащую сталь накрыв предполагаемое местонахождение боевиков. Заняв круговую оборону, солдаты вели наблюдение. Стреляли снизу, в поле за дорогой. Боевики не унимались. Короткие автоматные вспышки мелькали с нескольких мест. Немного, два-три человека. Сверкнуло короткое пламя. Опять из подствольника саданули. – Только бы нижний пост не зацепило, переживал капитан выпустив за компанию пару магазинов. Напрасно он тревожился. Притомившись от службы, бойцы сели на дно окопа перекурить, а когда началась стрельба, лишнего любопытства не проявляли. Молодцы, грамотно действовали! В ответ на наглый обстрел загрохотал милицейский АГС. Про него как-то забыли в спешке.. Первым, вспомнил про него молоденький омоновец из вчерашних солдат, щеголявший в поношенной «тени». Мертвой хваткой вцепился в рукояти станкача. Одна коробка, вторая.. парню очень нравилось тяжелое оружие. Полк всполошился. Несколько ракет взмыли в небо осветив черную землю. Враги попритихли уткнувшись подлыми мордами в грязь. А может того.. попали? Орала радиостанция, подпрыгивая надрывался телефон. Все хотели знать, что же там случилось? Удовлетворив любопытство комбата, капитан осторожно вытащил рацию и поставив минимальный звук нажал на тангенту. – На приёме.. – отозвался на просьбы доложить обстановку. Радиостанция разразилась ругательствами. Извращался Грозный. Поставив аппарат на землю капитан присел на корточки. Закурил. Через полсигареты, командир смолк.
– Обстрел блока со стороны поля. Предположительно два человека. Ответным огнем противник подавлен. – Отпустив тангенту капитан окончил доклад.
– Доложите расход боеприпасов!
– Пока не могу, уточняю, мои кажется не стреляли.. – Грозного опять понесло. Внеплановая стрельба возмущала подполковника. Капитан опять отставил рацию.
.. – сейчас к вам приедут разбираться – неожиданно закончил командир, соло. Капитан поежился – опять разбираться..
Собравшись в кучку у входа в ДОТ, омоновцы возбужденно переговаривались. По кругу ходила сигарета. Затянувшись по затрещавший фильтр, Трофимов  нашел взглядом плечистую фигуру – Олег, ты своим доложил?
– Угу, а ты?
– Я тоже. Сейчас приедут разбираться. – Возникла настороженная тишина. – В чем, разбираться?
– А я знаю? Подтвердите, если что? – Пустив пару ракет, полк притих. Мерно шелестела гнусная морось разжижая и без того сырую землю. Вдалеке зарокотал мотор, вкатилась смутная туша транспортера с подслеповато затемненными фарами. На броне угадывались смутные силуэты солдат сопровождения.
– Ты кто? – В сопровождении Олега, капитан подошел к спрыгнувшей с машины фигуре. – Капитан Неонов, оперативный отдел. Доложите что у вас происходит?
– Обстреляли.
– Раненые, убитые?
– Бог миловал. Расход боеприпасов – четыре магазина.
– Если не веришь что обстреляли, сходи осколки посмотри.. – подал реплику Олег, рядом недружелюбно переминалось еще несколько омоновцев. – Да ладно мужики, что я не верю что ли? – Неонов забрался обратно – Поехали. – Бронемашина скатилась в ложбину. И тут, прямо в то место где только что они стояли, ударила длинная очередь. Ухнули полковые минометы. Поле покрылось мерцающими вспышками разрывов. Красиво, если смотреть со стороны.
– Отчаянные черти.. – Трофимов поутру разглядывал пробоины от пуль в бруствере из мешков, кучные ямки от разрывов подствольных гранат. Подойти на сотню метров и поставит на уши блокпост, это было солидно! А чеченские наблюдатели жадно шарили глазами по позициям, чутко вслушивались в разговоры выуживая результаты ночного налета. С визгом развернувшись на дороге, машина с наблюдателями ушла на доклад.


Глава 18. Хулиганьё!

Ясно видимые, косые лучи от тусклой лампочки с трудом дотягивались до страниц раскрытой книги. Тянуло в сон. Трофимов «дорсил» валяясь на кровати, рота торчала в окопах. Сменившаяся смена пила горячий чай, бойцы молча и торопливо раздевались. О чем говорить? Все новости давно обсосаны. За время дежурства наговорились всласть, на несколько дней вперед. Скорее снять волглую одежду, развесить её у полыхающей малиновым жаром печки и в приятной духоте, юркнуть под сухое и колючее одеяло. Негромкие голоса затихли, смена угомонилась. В первой смене, лучшие. Гвардия!  Вторую, составляли залетчики, и те кто имел серьезные замечания - любители поспать и покурить на посту. Самой паршивой была третья, с полуночи до утра – невыездные, душевнобольные и неблагонадежные. Это время, Трофимов не доверял никому. Дежурная радиостанция тихо фонила в дежурном режиме. Зевота раздирала скулы – ой как с..аать охота..  – Ё-ёжи-ик.. Ёжи-ик, ты слышишь меня-а..? – кто-то вяло хулиганил дурея от скуки.  – Прекратите баловаться! – сердито сделал замечание Грозный, который казалось, никогда не спал.
– Да пошел ты.. – беззлобно отмахнулся неизвестный хулиган. Трофимов отложил книгу, сон пропал. Прислушался – нарвался командир. Сейчас что-то будет. – Что-о!? … – Грозный завелся с пол-оборота. Трофимов поглядел на часы, сколько времени будет ругаться? В прошлый раз, орал две минуты. Командир лексикой не блистал, обходился общевойсковыми выражениями типа – раздолбай, дебил, негодяй.. Колорит прибавлял накал эмоций и неожиданная перестановка слов. Несмотря на грубость, на подполковника редко кто обижался всерьез. В отличие от других начальников, Грозный не был замешан в маклях и по большому счету был чист. Грубость – да. Хамство – сплошь и рядом. Но кто не грешен? Новости по полку разносятся быстро, и как бы не скрывали отцы командиры, все знали кто и сколько уворовал. А Грозный нет, даже в командировке, где он исполнял командирские обязанности и имел право на все официальные  и не, привилегии, обходился малым. Что навалят тыловые крысы из общего офицерского котла, то и ел. А не если хватало, ну бывало так, забывали тыловики про командира, обходился куском хлеба и банкой «братской могилы», то бишь кильки в томате.
На рекорд Грозный не потянул, выдохся через тридцать секунд. Ну как же, вечер, устал человек.. – Кто же это балуется? – задал риторический вопрос, исполняющий обязанности начальника штаба. – Безобразие! – вяло возмутился исполняющий обязанности зам по тылу. – Распустились.. – опять завелся Грозный. Офицеры тактично промолчали пережидая шквал. – А  может попробовать по радиостанции всех вызвать? – предложил исполняющий обязанности зампотеха полка – Может, по голосу узнаем?
– А что.. – протянул Грозный. Вызвали. Все дружно доложили. В эфире опять наступила  тишина. – По моему, это  с артдивизиона? – предположил врио командира третьего батальона.
– Ну да, с дивизиона, это кажется с девятой роты – тут же не согласился командир дивизиона.   Вспыхнула перепалка.  Командир артдивизиона подполковник, и авторитета у него было поболее, чем у какого-то замполита. Тот, всего-навсего капитан. Сошлись во мнении, что кто-то балуется с первого батальона. – Я знаю, некоторые несознательные офицеры с этого батальона, её солдатам отдают – авторитетно подтвердил Грозный.
– Чуть что, первый! – командир первого батальона был тоже подполковник.
– Хорошо.. – желчным голосом прервал перепалку Грозный – Всем «дорсам» собраться в штаб через десять минут, там сейчас и выясним! 
А вот это уже свинство! Трофимов сердито встал с кровати – спокойно додежурить не дают, в самом деле, какой негодяй этот радиохулиган! Штаб части далеко, идти почти двести метров по обледенелому за ночь плацу. Да еще там, сколько времени потеряешь..  Брюзжа на тяготы, капитан скользил по разъезженному льду мимо помещений. Штабной комплекс был не велик, палатка стояла точно в таком же боксе с железобетонной крышей. С одной стороны приткнулась продовольственная служба со складами и компактно проживающим местным населением. Там же, находилась офицерская столовая и общая кухня. Чуть далее, туалет. Получался классический Бермудский треугольник, – туалет – столовая – рабочее место, в котором, с завидным постоянством пропадали на всю командировку  многие «боевые» офицеры. Сам же штаб состоял из двух голубых вагончиков заставленных двух ярусными кроватями, и восьмиместной палатки – строевая часть. Она же секретный отдел, машбюро, с несколькими, абсолютно на все готовыми, солдатами пропадавшими там. Лишь бы не в подразделение! 
Большая брезентовая палатка – место сбора для получения взысканий и нагоняев. – С какого подразделения? – лениво интересовался дежурный по части. – Второй.. – бросил капитан перебираясь через  скамейки на галерку. Люд прибывал. Отметившиеся лезли назад, но все удобные места уже были занятые. – Да ладно мужики, места что ли не найдется? – простодушно удивлялся очередной, норовя вместится огромными плечищами в плотные ряды обороняющихся.
– Давай-давай отсюда.. – дружно выпихивали проходимца более дальновидные сослуживцы. – Не резиновая скамейка то, чай.. Вон впереди места есть!
И тут, где-то в городе гулко грохнуло, раз, второй.. пачками, зачастила стрельба. Отметив прибывших, дежурный взял трезвонивший телефон.  Это что-то серьезное, и где-то рядом. Заверещала радиостанция. – Да тихо вы! – устрашающе заорал дежурный. – Слушаю, да. Да.. попадание в бэтээр? – В вязкой тишине лихорадочно бормотал микрофон. – Сейчас доложу! Посыльный, марш за командиром! – Солдат пулей вылетел за дверь.  Стремительно ворвавшийся подполковник схватил микрофон – Слушаю.. – вполоборота повернулся к собравшимся офицерам – Все по местам. – Жадно ловя каждое слово, офицеры не спеша выходили за дверь. Кучковались в темноте. Через брезентовые стены слышно все. Первый батальон прижали. Поганое у них место, романовский мост, постоянно там кого-то постоянно достают. И Мальцева там тоже ранило, солдата вот убило а его вот ранило..
В холодном воздухе отчетливо слышалась автоматная трескотня, буханье подствольников, кашель противопехотного гранатомета и  басовитый гул крупнокалиберных пулеметов. Небо расцветилось брызгами трассеров. Отобьются или нет? Неужели, под утро приволокут подбитую машину с уложенными на корме в ряд трупами? Неужели, придется увидеть струящуюся по искореженной броне кровь? Лишь бы им повезло, хоть бы отбились.. Помощи до утра все равно не будет, хоть ты тресни.

* * *

Внезапность, действует ошеломляюще. Первый удар пришелся  по спрятанной за бетонными блоками машине, в незащищенный моторный отсек. С визгом разлетелись броневые листы, настолько силен был удар взрывчатки. И сразу начался шквальный огонь, насколько он может быть плотным в условиях полной темноты. Пули били в осыпающийся бетон, с визгом рикошетировали во все стороны. На машине вспыхнули огненные язычки, пока еще слабые, неуверенные, готовые погаснуть от первого порыва воздуха. Повезло, что первый выстрел попал не в пулеметную башню. Второй выстрел порвал топливные баки в том же моторном отсеке. Гранатометчик хотел осветить укрытие. Рыжее пламя окрепло, забушевало подпитываясь соляркой. И тут заговорил тяжелый, башенный пулемет. Наводчик оправился после внезапного удара и обрабатывал черные окна дома, откуда неслась визжащая смерть. Пулеметы заходились выгадывая каждую секунду, пока выскакивающие из дымящегося вагончика солдаты придут в себя. Обороняющиеся очухались. Сверкающие вспышки ответного огня заглушили боевиков, заставили их заткнутся. Опять ударили гранатометы! На защитников со скрежетом обрушились расколотые бетонные блоки. Хрустели кости, кто-то не успел отскочить! С моста, кашлял противопехотный гранатомет. Поддержка. Толку от неё.. Нападающие защищены другими домами. Бронемашина разгоралась освещая багровым пламенем место боя. Добив коробку с патронами, наводчик, прихватив автомат вывалился из чадящего десантного отсека, где начинала пузырится краска. Капут ласточке.. вечная ей память.
– Сюда! Все ко мне! –  «Пятнадцатилетний» капитан собирал солдат. Капитану Лобову катил четвертый десяток. Пятнадцатилетними, таких как он, зовут за стаж в этом звании.
Разбуженные внезапным огнем, жители домов попадали на пол по старой привычке. Лучше всего прятаться в ванной или туалете, на крайний случай, можно залечь у внешней стены, лучше всего у батареи, и лучше всего железной, потому что чугунная дает осколки. Что будет, никто не знал.. Звон  стекол. Шлепки от рикошета пуль, облачка пыли от попадания в стены. Смерть настигает прямо в постели. Глядь, а ты уже с трупом лежишь. С теплым куском мяса. Конвульсии и вытекающая толчками кровь впитывающаяся в постель.. Погано, даже привыкнуть не успеваешь. Мало кого интересует, что будет с мирными жителями. Ничего хорошего не ждал и парень залегший у стены за батареей. В дверь загрохали. Может с соседями что? Щелкнули запоры. За дверями нетерпеливо переминался незнакомец с гранатометом – Дай я по русским вмажу из твоего окна? – В руке очутился пистолет. Без оружия, в Чечне никто не может чувствовать себя нормально.  – Пошел на хрен! Ты стрельнешь, а мою квартиру на куски разнесут?!
– Я.. это.. – недовольно ворча гранатометчик покосился на пистолет, отправился искать жильцов посговорчивее. 
Дело принимало скверный оборот. Канонада нарастала. Мощный разрыв, в щебень разбил кусок блока и припечатал бойца спиной об соседнюю стенку. Оглохший, ошалевший солдат ощупывал себя руками. Без сапог, без бушлата, бронежилета и каски, но цел, цел!!! Вагончик еще только разгорался, зато бэтээр полыхал – будь здоров! Вот-вот начнут рваться боеприпасы. Надо было уходить. Связи не было. Телефонная связь перебита, бронемашина уничтожена. Пока раненых немного, надо уходить.  Капитан закричал – Внимание! Сейчас по команде выбегаем и уходим в тоннель! Кто не может бежать? Все могут? Все оставить кроме оружия, всё! Пошли!!! – Залегшие на железнодорожном полотне солдаты усилили огонь. Высыпавшие из укрытия, бойцы что есть духу мчались к темнеющему тоннелю. Несколько десятков метров под яростным огнем.  Сзади рвануло расплескав огненные брызги. Бэтр взорвался. С грохотом падало поднятое в воздух горячее железо. Боевики не ожидали отчаянного рывка но отреагировали быстро. Уже на другой стороне моста, когда, казалось, они были в безопасности, среди бегущих запрыгали подствольники. Почему? Почему так случилось, что новейший боеприпас, прыгающая граната от подствольного гранатомета, оказалась в руках противника? Кто может сказать?  Грош цена всем словам. Рассуждать бесполезно. Только стрелять.
– Взрыв! Взрыв! – алые вспышки, разбрызгивая смертельные осколки таяли среди бегущих солдат. Далеко – далеко, в необъятной России горели свечи. Капал воск у темных икон, горячий шепот молитв достигал поднебесья.. Матери, сестры и жены молили Всевышнего уберечь мужчин рода от гибели.
Контуженные, раненые.. – ни один не остался целым, но убитых не было. Спящих солдат расстреливали в упор, забрасывали гранатами, но убитых не было!
Обстрел прекратился внезапно. Светало. Черные развалины поста расколоты взрывами. Клочья вещей.  Разбитую, обгоревшую машину приволокли  на рассвете. Просев на обгоревших ободах, бронемашина выглядела кучей металлолома. Молодой ротный размазывал по лицу копоть, возбужденно курил и ругался. За «контроль» отвечал он. Сюда прибыл для дачи объяснений. Выйдя на рев моторов, Грозный неприязненно взглянул на столпившихся офицеров – Чего встали? Марш все в палатку! Устроили тут цирк.. – Побросав окурки офицеры торопливо ныряли в темное нутро палатки.
Началось утреннее подведение итогов службы. Временно исполняющий обязанности командира батальона, капитан Трофимов скромно пришипился в углу и внимательно слушал длинный список прегрешений, выявленных бдительным дежурным за ночь. Полковой оружейник в чине старшего лейтенанта, виновато поглядывая на строевых командиров, закончил читать. Второго батальона среди преступников не было. К обязанностям «дорса» капитан относился очень, и очень серьезно. Услышав издалека «стойктоидет..», лениво поинтересовался, кого черт принес? Узнав что это я, старший лейтенант Моисеев, громко обрадовался что хоть кто-то пришел в гости, а то ходят исподтишка.. Кофе-сигареты? Обмен последними сплетнями.. Вместе прошлись по постам найдя мелкие, несущественные недостатки. Не может же дежурный вообще ничего не обнаружить? Оценив свою значимость, дежурный удалился искать жертву пофигизма в другом месте. Это не очковтирательство, это нормальное отношение к порученному делу.
.. – в час двадцать, при проверке позиций артиллерийского дивизиона, часовой минометной батареи не спросил у проверяющего числовой пароль.. – ведущий совещание, майор оперативного отдела, низенький Николай Николаевич деликатно кивнул командиру дивизиона – Разберитесь, товарищ подполковник. – Один из самых уважаемых офицеров части приподнявшись, молча кивнул головой. – В час пятьдесят, при проверке внутренней службы первого батальона, дневальный на посту находился без бронежилета. И курил.
– С какой роты? – хмуро глянул Грозный.
– С первой, товарищ  подполковник – подскочил комбат первого, подполковник Шахов, заросший черной, густой бородищей. – Я уже разобрался по этому поводу, виновный будет наказан! – В ожидании грозы наступила тишина. Командиру было не до того. Шахов неуверенно сел. Сделав какую-то пометку в блокноте, Грозный оторвался от внутреннего мыслительного процесса, вернулся во внешний мир – Как все знают, сегодня было нападение на блокпост в районе Минутки. В настоящее время.. – голос подполковника окреп – Выясняется, что бронемашина могла сгореть от окурка! – И вероятно, в голосе послышался лязг взводимого затвора,  кто-то будет наказан! – Повисла тишина, все просто не верили ушам. Какой ещё окурок!?
.. – Первичный осмотр техники показал, что машина сгорела скорее всего из-за халатности, замыкания электропроводки или не затушенного окурка.. – Тишина прервалась возмущенным гулом голосов. – Я еще раз повторяю! – повысил Грозный тон – Будем разбираться и возможно, возможно, кто-то заплатит за халатность. Тихо! Прекратить базар! – Но не так-то легко успокоить возмущенных офицеров. – Я сказал, будем разбираться! – раздраженно, но тише  повторил командир.

Глава 19. Чеченская милиция.

Самое лучшее время, когда грязь подсохла но еще не успела превратиться в пыль. Тепло, но жара еще не наступила. И командировка заканчивается, как жаль.. осталось каких-то несколько дней которые пролетят в один миг. Только вжился, стал что-то понимать и вот на тебе, обратно, в пьяно – заблеванную, холуйскую Россию. Как там у Лермонтова? – Прощай, немытая Россия, страна господ, страна рабов.. – здесь страшно, смертельно опасно и в то же время, свободно. Суровая простота отношений. Война грубо срывает все покровы. Потому что иначе нельзя, иначе, с завязанными глазами – смерть. К этому быстро привыкаешь, вот и пацаны, что не смогли откупится или отмазаться от Чечни, а кто-то просто махнул рукой – будь что будет.. тоже привыкли к этому. А потом обратно, домой, где все шиворот на выворот и на них будут смотреть как на белых ворон, карателей и убийц.. Такие ярлыки заранее готовы для всех, кто воевал на стороне России. Что им остается? Идти в бандиты, или опять сделаться пришибленными обывателями? Или опять вот сюда, но на этот раз добровольцем? Полная безысходность и блуждание во мраке. Ни маячка, ни лучика света. Смрад разложения и мерцающие манки гнилушек в непроходимых топях, как раз для таких .. тех, кто ищет Свет. А может в самом деле, в бандиты податься? Мстить быдлу за скотскую тупость и терпимость? А нуворишам, за их чванство и презрение? …  Машину ощутимо тряхнуло. Поленов приподнялся с вещевого мешка, поглядел поверх кабины. Колонна давно вырвалась из тесных и грязных улиц города, катилась по петляющей степной дороге. – Подъезжаем, товарищ капитан!
Первые зеленые травинки, теплый ветер ерошил волосы. Трофимов скинул шлем, и вместе с Горюновым стоял широко расставив ноги. – Все нормально.. – вяло доложил Илья показавшись из крепости. Мягкие лучи солнышка переливались в чистом, ясном воздухе. Колонна легковых машин приняла к обочине, встала почти напротив контроля. Захлопали дверцы. Десятка полтора пестро одетых чеченцев, с разнокалиберным личным оружием встали около машин. Несколько человек, не спеша пошли к окопам.
– Это что? – опешил Трофимов. – А ну стой! Стой, назад! – Горюнов издевательски прищурился – Это, чеченская милиция. Согласно последнего распоряжения, нам предстоит совместное дежурство на контроле. Это наш резерв и усиление. 
– Да нафига мне это нужно, вот хоть что делай командир, не нужны они мне и на контроль я их не допущу! Тем более на ночь оставлять!? Смотри какие громилы! – Чеченцы, ожидавшие чего-то подобного, остановись, от группы отделился один человек. – Не оставляй – неожиданно легко согласился комбат. Чеченцы разглядывали вкопанные бронемашины, ходы сообщения, стоящих в окопах солдат. Одетый в пестрый камуфляж, подошел чеченец. Резко представился  – Оперуполномоченный, старший лейтенант Исмаилов! В чем дело, товарищи офицеры!? Приказ о совместном дежурстве доводили до всех, или вы не знаете? – Волевое лицо выражало непреклонную решимость добиться выполнения приказа.
– Приказ этот знаем! – так же  решительно отрубил комбат – Вот и дежурьте там, в сторонке! – Широкоплечий, подтянутый дядька лет эдак под пятьдесят, зло прищурился – Я буду докладывать о вашем самоуправстве!
– Докладывайте.
– Вы все же подумайте, нам нужно приготовить еду, отдохнуть, в туалет сходить? –Комбат понимающее улыбнулся – Ночью вам здесь делать абсолютно нечего. Но если хотите, оставайтесь там где стоите. Кушать с собой привозите, а отдыхать можно в машинах. Оправляться – вон канава. Что ещё? – Вызывающее поглядев, чеченец промолчал и отправился обратно. Офицеры проводили его недобрым взглядом. Ишь, как на блок рвутся.. – Будь.. – пожав на прощание руку Горюнов запрыгнул на транспортер. Соседи внушали тревогу. Стоявшие около своих машин, чеченцы ни во что не вмешивались и больше не делали попыток подойти.  С любопытством смотрели на солдат, уминавших кашу в окопах. Трофимов не мог сосредоточится и чувствовал себя крайне неуютно. Слишком близко они были, слишком.. Один рывок и … Что бы как-то разглядеть добрые намерения, капитан забрался в бронетранспортер и с не меньшим интересом изучал чеченцев через оптический прицел. Картинка не утешительная.. сплошь одни головорезы.. Один такой кабан, двух его салаг стоил. – Пулеметы заряжены?
– Угу.
– Что еще за «угу»..!? – ротный нервничал глядя в равнодушные лица экипажа. Этим уже ничего не страшно. Не потому что храбрые, потому что ко всему привыкли. Прихватив стопорами наводку, ласково улыбнулся  – Значит так, сукины дети.. все понятно значит? – скука в глазах пропала и дети суки, энергично закивали головами.  Постояв еще немного, чеченцы расселись по машинам и уехали. Жизнь вошла в обычную колею. Но что-то было, не так.. Машины шли из города. А потом как обрезало. Пустынная дорога.  Огромное закатное солнце коснулось края земли. Развалившись на узеньком сидении зенитки, капитан задрал сапожищи на прицел и любовался малиновым светилом. Одиноко затрещал мотоциклетный мотор. Старый ижак, пьяно виляя по ухабам катился в город. – Останови – кивнул Поленову, удивленный необычным маршрутом, да и самим транспортным средством, тоже. Разведчик, что ли? Это было какое-то наваждение, всюду мерещились враги и соглядатаи. Любое несовпадение или необычность, тут же настораживали. Казалось, все делается непременно с тайным умыслом! Внутри звенела натягиваясь струна, и её тревожное дребезжание становилось все сильнее. Но самое удивительное было в том, что нарастающая опасность не пугала, скорее наоборот, бодрила и взвинчивала. Чихнув мотором, древняя колымага остановилась сама, в глубоком, укатанном ухабе. В расхристанной ушанке с торчащим облезлым ухом,  полураспахнутом засаленном ватнике с одной – единственной,  уцелевшей пуговицей и кирзачах говнодавах,  пьяный в стельку мотоциклист глупо хохотал. Попытался слезть с мотоцикла и чуть не упал поддержанный твердой рукой сержанта. Густое сивушное облако окутало стоящих рядом. Солдаты завистливо закрутили носами. Поленов подвел чеченца. Капитан уставился не мигающим взглядом – Ты чего так нахлестался? Грубо нарушаешь правила, ездишь на какой-то развалюхе. ГАИ на вас нет! 
– .. ы! – осклабился черной щетиной мужик – Ммаленько.. 
– Я и смотрю, маленько.. Документы какие, есть? – Попытавшись попасть рукой во внутренний карман, пьянчуга обвис на руке Поленова. Пошарив по карманам, Сметанин выудил  паспорт и протянул капитану. Покрутив в руках, Трофимов запихнул  паспорт обратно. – Грузи его, а то он прямо здесь отрубится. – Но мотоциклист, хоть и продолжал качаться, выглядел уже более – менее. – Командир, дай закурить? – Раскурив сигарету плюхнулся рядом, на блок. Ну не гнать же человека? Общими усилиями колымагу вытолкнули из ямины, поставили на ровное место. Сметанин ходил, поглядывая на машину. – Дай прокачусь? – Знать, молодость вспомнил.. Чеченец благодушно кивнул головой. Потом захотел прокатится Поленов. – Кончай мужики, пришлось вмешаться капитану – Искатаете весь бензин, а ему ещё ехать. Тебе куда ехать?
– В гг.. ггород..
– Слушай, а что за дела такие? Как сорвались прямо, машины одна за другой из города ломятся, а ты наоборот? – чеченец глянул неожиданно трезво – А тты не пппонимаешь, да? Война скоро начнется, помогать грузится еду.. – Все дружно переглянулись – в цвет! К блоку подъехала еще одна машина, фура, да здоровенная какая! Водитель, со стопой документов подошел с стоящим. – В город, пустой, за грузом. – Мог бы не говорить, по посадке видно. Чужой, еще ни разу не встречался. Многие водители как и машины, уже знакомы в лицо. – Проверь, сержант. – Сидящий на бордюре пьяный чеченец сделал попытку подняться, капитан помог. Влажные губы неприятно ткнулись в ухо – Полтинник с него бери, полтинник.. Он знаешь, сколько за перевозку наварится? –Осмотрев машину сержант сунул в карман червонец. – Проезжай.
– Ну-у.. – пьяница, отстранившись с презрением оглядел капитана – Вы для чего тут стоите? Порядок должны поддерживать, хапуг окучивать, а ты.. – Сплюнув, вяло схватился за руль – Поеду я.. – Отправив сердито бормотавшего  мотоциклиста командиры встали в круг – Плохо дело, мужики..
– Отобьемся..
– Ты думаешь? – Поленов пожал плечами – Боеприпасов много, на неделю хватит. И сухого пайка на полмесяца, я сегодня проверял. – Ротный задумался – Если во все емкости воды натаскать.. Как у нас с топливом? – Сметанин, отвечавший за технику горестно покачал головой – Половина баков. Заправщик должен со следующей сменой прийти. Но выход есть.
– Какой?
– С проходящих машин, по ведру.
– Дело. – Совещание было закончено.

* * *

Чеченцы появились утром, когда  блок  кипел как разворошенный муравейник. Мелькали лопаты, летела земля. Углублялось все что можно, окопы, ходы сообщения.. Больше пота, меньше крови. Старая, банальная истина не потерявшая значения, и никогда его наверное не потеряет.  Капитан свистнул – кончай работу! Ни к чему им видеть что где, и как..  – Опять приехали. – Сметанин поднялся на НП и вопросительно посмотрел на ротного – Потолковать бы с ними, командир, как да что?
– Я тоже так думаю.. не зря же они такой интерес и настойчивость проявляют? Скорее всего, эта та группа, которая будет штурмовать блок, вот они и «знакомятся».. –Капитан поежился. Страшновато. – Давай, смотри за мной отсюда. – Разжав усики, сунул гранату в карман. Небрежно забросив автомат, посвистывая, направился к внимательно смотревшим чеченцам. – Здорово, мужики! – Те, молча кивнув рассматривали его с настороженным любопытством. Люди зрелого возраста. Многим под пятьдесят. Молодежь, это около тридцати лет, стояла позади старших. Почти на всех смешанная одежда, гражданка с камуфляжем. Полностью в обмундировании только старший, с самодельным, увеличенным магазином. Оружие тоже разное, сразу видно что своё. Один из чеченцев просто поразил, до чего же был похож на отца! Даже возраст, тютелька в тютельку. Трофимов смешался от неожиданности. О чем говорить? Все приготовленные слова разом вылетели из головы. – Я это.. кто у вас старший? – неуверенно промямлил переминаясь как можно независимее. 
– Я старший, а что, что-то не так?
– Да нет, все нормально, просто я познакомится пришел.. – По лицу старшего прошла жесткая трещина.  Улыбается, понял капитан. – Ну, давай знакомится, если пришел..
– Анатолий.. Анатолий.. – пожимал жесткие ладони капитан.  – У тебя граната-то, на предохранителе? – поинтересовался старший оперуполномоченный Исмаилов, слегка нагнувшись к уху. Чеченцы заулыбались. Густо покраснев, капитан выдернул руку из кармана. – Ты чего нас к себе не пускаешь? По нужде, чаю вскипятить, боишься что ли? – Вопрос был поставлен прямо, и точно так же нужно было отвечать. Трофимов хмыкнул – А вы как думаете? Вас вон сколько, все здоровущие, не то что мои сопляки. И так боятся, а еще по блоку ходить будете! Нажмет кто с испугу курок, беды ведь не оберешься. Поймите правильно, без обид? По нужде, по одному ходите. Чаю – вон костер горит, пожалуйста, кипятите. Воду, посуду – дам. Договорились? – Посмотрев на него настороженным, протяжным взглядом, старший что-то гортанно сказал своим. Кивнул соглашаясь. Ну, вроде все.. Трофимов топтался. Разбирало любопытство, хотелось поговорить. Трофимов  то и дело бросал взгляды на похожего чеченца. – А вам как фамилия?
– А что такое?
– Да нет, ничего, просто так.. – Кажется, ему удалось пробить плотину недоверия и неприязни. Чеченцы стали проще. Разговор как-то перешел на девяносто третий, когда провалилась первая попытка свергнуть Дудаева. Трофимов встрепенулся – Говорят, вся оппозиция по домам рассосалась, грабить? Танки без прикрытия остались? – Исмаилов недовольно нахмурился  – Да ну, кто тебе такого наговорил!?  Это ваши намудили, танки даже не остановились, мы просто не успели за ними! Связи вообще никакой не было. По уму-то, оно как делается? Знакомятся, договариваются обо всем..
– Что, вообще никакой не было? Не может быть!
– Ну была, была связь. Дали какое-то барахло, на котором работать никто не умел, чего ты хочешь, вон как с пушкой.. – Кто-то заулыбался, кто-то засмеялся. 
– Потом расскажу, а операцию с самого начала кто-то развалил, точно тебе говорю! Дудаевцы по танкам не стреляли, их пропустили а нас отсекли! Я тогда еле ушел, Исмаилов выругался – Кого поймали, тем головы отрывали. За трос и на машину! –Трофимов содрогнулся – средневековье, блин!
– А про пушку, про пушку что? – Кто-то опять засмеялся. Смущенно хохотнул и старший. – Ну, оружия много было, у одного аксакала пушка прямо во дворе стояла. Как началось, ну понимаешь, да? Пушку зарядил, выстрелил. Наверх забрался, смотрит где снаряд упал. Еще раз выстрелил, опять смотрит! Не понимает, что снаряд вон куда летит! Внука на лошади посылает – смотри где снаряд упал, не видно совсем..
Время перешло за полдень. Милиционеры не спеша доставали нехитрую снедь, раскладывали на капоте машины.  – Приятного аппетита. – Капитан повернулся что бы не мешать еде – Я потом, попозже подойду.
– Не спеши.. – старший достал поллитру. – У тебя нож, есть? – Капитан похлопал по карманам – Не догадался взять. – Тот сказал что-то молодому сотруднику. Вытащив тесак,  подал старшему. Сверкнув на солнце, пробка отлетела прочь. Сполоснув стопку из под фляжки, протянул – Держи. – Шустро подбежавший солдат принес банку говяжьей тушенки. – У меня больше нет ничего – виновато развел руками капитан – Армия..
– Ничего..
Взяв протянутый кусочек хлеба, Трофимов опрокинул стопку. Отказываться было нельзя. Хороша.. Вслед, отламывал небольшие кусочки хлеба, степенно жевал. Зеленый лук, похрустывающие на зубах маленькие, с палец, соленые огурчики. Капитан старался не спешить, приноравливаясь с неторопливой основательности чеченцев. Внимательно приглядывался. С большим опытом люди. С оружием обращаются уверенно, бережно. И дисциплинка у них, дай Бог ему такую.. Больше одного раза старший не говорит. Посмотрит только потом, и все. Оживленный спор вызвал недавний инцидент на блоке.  Из проходящего автобуса ударила длинная очередь. Как раз была пересменка и большинство людей стояло на улице. Почти все пули прошли мимо, за исключением одной. Солдата ранило в пятку. Автобус притопил газ, стараясь уйти. Бронетранспортер сопровождения, за ним. Стрелять не стал, прижал автобус так что тому деться некуда было. Остановить то остановил, да что толку, ехавшие в автобусе женщины хай подняли до неба! Выходить из салона не торопились. Из автобуса всех выставили, но оружия не нашли, только стрелянные гильзы. Понятно, что оружие женщины спрятали на себе. Столпившись в кучу бабы орали и норовили вцепится в глаза. Кто рискнет в этой ситуации заниматься обыском? Мужскими руками, по телу водить!? Весь автобус хором кричит что никакой стрельбы не было, а раненый.. Он сам себе в пятку стрельнул! А гильзы – наглая провокация против мирных жителей.. Как в присказке, чем больше виноваты - тем больше визгу. Наглость, бесподобная.. По идее, транспорт следовало задержать и отправить в Ханкалу. Чеченки врассыпную. Стал останавливаться встречный транспорт, чуть не демонстрация протеста против произвола и насилия.. Тут надо было жестко действовать, прикладом и пинком, а самых ретивых на месте шлепать. Но кто мог позволить такое, в конце февраля девяносто шестого? Это было очень странное время, все кому не лень подозревали российских солдат во всех тяжких.. Оправдаться было практически невозможно, хотя бы потому, что ты русский и носишь военную форму. И тем более, находишься здесь. Увидев какая заваривается заваруха Горюнов плюнул, и собрав солдат развернул бронетранспортер под свист и улюлюканье. Ихнее счастье что ранение не тяжелое, а то бы..
 – Да? – Исмаилов критически прищурился, остальные тоже недоверчиво ухмылялись – Ты думаешь, это правда?
– А почему я не должен верить своим солдатам и командиру?
– Да потому что это провокация!
– Чья!?
– ФСБ!
– При чем тут ФСБ? Вот блок, вот дорога и автобус! Если бы этот придурок серьезно ранил или кого убил, можешь поверить, автобус бы просто расстреляли! И автомат бы нашли! – Капитан горячился, как и чеченцы плотным кольцом обступившие его. – Это же дурак, конченый! Он же бабами прикрывался!
– Ты просто не представляешь что такое ФСБ! Они даже по вашим стреляли, что б злость вызвать! Знаешь сколько мы их переловили?
– Фээсбэшников?
– Да!
– Конечно, капитан заулыбался, ты хочешь сказать что сделать удостоверение ФСБ большая проблема? Какой дурак, берет на дело документы? – Чеченцы осуждающе гудели не понимая как Трофимов не может поверить в очевидное, для них. – И все таки автомат не нашли? – задал вопрос чеченец так похожий на батю. И вот тут капитан сплоховал. – Нашли!
– Да? – Все замолкли и как-то странно прятали глаза. Они точно знали что оружия не нашли, у них были более точные сведения. Капитан понимал их, они просто не могли поступить иначе, ведь под сомнением были чеченцы. Об элементарной справедливости, порядочности, не могло быть и речи. Война. В этих условиях, нормальные взаимоотношения могут быть только среди своих. Трофимов все понимал и не питал надежд переубедить. Но врать, все равно не стоило. Тонкая нить возникшей симпатии исчезла и капитан чувствовал себя лжецом не признававшим очевидные факты. Но сознаться во вранье, было выше сил. Все чувствовали себя неловко и скованно. Капитан раздраженно  дернулся – Ладно, оставим этот разговор. Время покажет кто из нас прав. Я пошел. Когда буду дежурить, проезжайте раньше если нужда припрет. Задерживать не буду. – Большая часть милиционеров жила в пригородах и поселках. Старшой придержал его руку – Ты с нами кушал-пил, прийти не побоялся. За себя не бойся, если что. Завтра мы дежурить не будем, наши спросят, скажи что были, только что уехали. У нас своих дел полно. – Чеченцы чему-то засмеялись. Развернувшись, кавалькада машин ушла. Капитан задумался – зря он с выводами поторопился, пожалуй..

Глава 20. Борзый майор.

Вечерний бронетранспортер пришел поздно. Грозный возродил обычай армяно-азербайджанского и ингушско-осетинского конфликтов – засылать на блокпосты офицеров управления, и под утро забирать их, на том же, одиночном транспортере. Засланцем мог оказаться кто угодно, офицер продслужбы или медик, нечаянно попавшийся на глаза начальнику. Но считалось, что офицер управления оторванный от родных банок-склянок, и не сном ни духом не ведавший о блоке, в обстановке разбирается гораздо лучше, а потому наделялся бОльшими правами. Впрочем, присланные офицеры обстановку оценивали реально и под ногами не путались. От неугомонных и ретивых избавляла водка, снайперская винтовка и баня. Клиент, употребив огненной воды и отлакировав её пивом, стрелял пока не надоест, а под вечер  шел париться в баню. Кровать для него, стояла всегда около печки.  И когда за ним поутру приезжали, он был доволе-ен..
Высадив «усилителя» бронемашина ушла. Капитан Скворцов, с отдела по борьбе с личным составом был человеком спокойным, и манией величия так же не страдал. Войдя, офицер с интересом огляделся – Неплохо устроились.
– Да так.. – заскромничал Трофимов с прямолинейной прямотой выдвигая деревянный «сейф» – Сто грамм с дороги?
– Прекрати.. – Скворцов устало опустился на кровать – Не пью на службе. – Трофимов запихал ящик обратно. – Может оружие подготовить, у меня трассера лишние завалялись?
– Потом командир, потом.. Лучше скажи, где моё место будет?
– А вот, капитан  показал на койку рядом, вот ваше место!
– Командир, Скворцов подсел к жарко полыхавшей печке, протянул руки к теплу,  давай на «ты»? Я в твои дела соваться не намерен. Если надо, скажи когда подежурить или подменить тебя. – Трофимов удовлетворенно крякнул, «усилитель» был что надо.
Чай на печке, таканье пулемета по сработавшим сигнальным минам,  звон ложек об консервные банки и суета заступающих смен.. Ротный не вмешивался в налаженный процесс, и развалившись на кровати смотрел новый фильм. – У тебя, говорят баня есть, сходим? – Скворцов устроился рядом, осторожно прихлебывал горячий чай.
–  Сейчас затопят. Только гостинцы зарядить надо, а то повадилась одна сволочь.. – Наступали сумерки, самое подходящее для таких дел, время. Редкая  опушка леса вплотную примыкала к дачным участкам. Вот он, полуразрушенный голубенький домик из самана. Заросли бурьяна в рост, разбросанная утварь.. Между рвом, ограждающим дачи и лесом, вьется узенькая грунтовая дорога по которой раз в сутки, на городской водозабор ходила договорная «Нива». Смена и ремонтники. Если заезд был внеплановый, машина заворачивала на контроль для досмотра. Остальной транспорт в ту сторону останавливался огнем, и только первая очередь шла мимо.

* * *
Трофимов пригнулся, и крадучись шел впереди, Поленов наблюдал за тылом и по сторонам. Редкий, кустарниковый лес. Дальше начиналось болото, густо заросшее камышом и речка. Ишь, натоптал.. Тропка отчетливо выделялась на пожухлой траве. Присев, капитан кивком подозвал сержанта – Заляг в ложбинке. Увидишь кого, не вздумай орать. Камушком кинь, да сейчас набери. Когда понадобится, не найдешь. – Внимательно и осторожно колдовал с гранатами и проволокой. Жалко настоящих мин не давали. А вдруг, мирный житель или домашние животные подорвутся? Все правильно. Вопрос только в том, какого хрена в этой глуши делать «мирному» жителю? А домашние животные  всякий раз появлялись именно там, где у боевиков возникало подозрение на мины. Потом начинался хай, и жалобы.. Подорвется солдат? Так никто не виноват, что он для дезертирства пути побезопаснее не нашел.  Туго натянутая проволока перехватила тропинку на высоте пятнадцати-двадцати сантиметров. Привык вражина к безопасности.. А как почует что растяжку сорвал, да щелчок услышит, куда он побежит? Правильно, по кратчайшей прямой, в заросшую сорняком канаву. Потому что добежать до домика или обратно, он не успеет. Взрыв достанет. В канаве нарвется на вторую. И поймет что попался, сукин  сын.. Бурьян густой, всякого барахла под ногами.. Нет у него выхода. Выскочит наверх – под взрыв попадет. Останется на месте или побежит – тоже осколки настигнут. В темноте не очень набегаешься. Успех – девяносто девять целых.  А потом, под труп еще парочку подложить,  и снова, жди улова. Осторожно оглядываясь, Трофимов достал пару мятых подствольников. В гранатомет не лезут, так не пропадать же добру? Прикрутив дополнительную взрывчатку ротный поднялся – Уходим!

* * *

В городе что-то начиналось, стрельба не стихала. – Товарищ капитан, вы идёте? Баня  вовсю бурлит! – сержанты ждали очереди мыться. – Идем-идем.. – вытряхнув пакет с носками, Трофимов нюхнул выбирая смену – Ага, чистые.. – Скворцов уже давно маялся с чистым полотенцем на шее. Как всегда, не вовремя зазвенел телефон. Послушав, Сметанин передал трубку – Тебя, командир. – Капитан с досадой взял – Да?
– Товарищ капитан, тут какой-то майор борзый, к блоку подъехал, старшего спрашивает!
– Иду.. – обычно, с такими разговор короткий, прикладом в грудь. Сами разобраться не могут! Капитан обозлено набросил бушлат. – Помочь? – коротко спросил Скворцов.
– Не надо.
Наплевавший на предупредительные щиты, темный «жигуленок» стоял около зенитки и ярко светил фарами освещая часть установки. Кто-то, очень хорошо поставленным голосом отчитывал солдат. Наглец, однако..  – Ты кто? – подошел капитан поближе.
– А вы кто? Немедленно представьтесь! – рядом с распахнутой дверцей стоял статный майор милиции в форме старого образца. Форменная рубашка белела воротничком и манжетами. Костюм, сидел как влитой. Фуражка с выпуклой кокардой одета строго по уставу. Трофимов оторопел и рассмеялся от такого напора – Майор, успокойся а? Документы давай, потом посмотрим как с тобой разговаривать. – Стоявшие чуть не на вытяжку солдаты с облегчением подались в темноту.
– Вы мне не тычте! – взбеленился майор – Пройдемте с вами в помещение, для разбирательства! – Понятно.. капитан поскучнел – как их всех тянет, на блок. Хоть одним глазком, глянуть на внутреннее расположение! Здесь, дальше костра на обочине, не был ни один чеченец за исключением крановщика. Вот и этот хорёк, туда же рвется.. но каков наглец! – Нечего вам там делать,  това-арищ майор. Блок закрыт и проезд запрещен. Вы, как никто другой обязаны об этом знать! Нет часов, так по звездам определяйтесь..
– Это вы себе часы купите! Номер вашей части и фамилия командира!? Завтра же командование части будет поставлено в известность, как вы тут службу несете! Ваша фамилия и звание, быстро!? – прямолинейная хитрость стала раздражать. Майор не знал меры, привык рядовых дурачить, понравилось.. Что с ним делать? Непростая птица.. но шутки кончились  – Документы, майор.
– Какие еще документы!?
– Ну?! Оглох или не понимаешь? – Поленов, скинув автомат с плеча зашел с другой стороны машины. Майор заколебался почуяв опасность, но гонору не сбавил – А вы, кто?
– Дед пихто. Вы так хорошо мне про мои обязанности рассказали, а свои исполнять не хотите.
– На! – майор коротко и быстро, в темноте, продемонстрировал корочки.
– Так не пойдет, в руки, пожалуйста майор. Может помочь? – После препирательств, капитан получил удостоверение в руки. Вроде, не поддельное.. – Трофимо не стал качать права. – Проезжайте, и в следующий раз попрошу не опаздывать.
– У меня пропуск, развели здесь.. – зло буркнул милиционер залезая в машину. И все таки, последнее слово он оставил за собой. Как сварливая баба.. 
– Стрелять надо было! – попенял ротный солдатам.
– Стреляли, он прет как танк..
Баня перестояла. Сухой жар слишком сгустился. Открытая дверь предбанника слегка вытянула зной. В подслеповатом свете от подфарника, желто белели выскобленные скамейки. – Татарин! – капитан шлепнул сверток с одеждой на скамью предбанника.
– Чего?
– Почему плащ-палатка под ноги не подстелена?
– Я где её возьму?
– Что за глупый вопрос, плащ-палаток нет? Нет, так бумаги оберточной принеси.. можешь свой бушлат подстелить.
– Ага.. сейчас. – Незнакомый с взаимоотношениями, Скворцов вспылил  – Что за тон, товарищ солдат!? Смиррно!! – Татарин замер недовольно разглядывая незнакомого офицера. – Иди – вмешался капитан и похлопал Скворцова по руке. – Не обращай внимания.
– Распустил ты их..
– Зря ты так. Он в командировке больше полгода, у него крыша едет. Большинство солдат приходится пинать, ни хрена не понимают слов, хоть режь их. А этот старательный, нравится или нет, все делает от и до. И другим спуску  не дает, заставляет вкалывать. – Трофимов помолчал – Пусть побурчит, жалко что ли?   
– Все равно распускать нельзя!
– Льзя, нельзя.. У него характер! Покрутишься без таких, по другому думать начинаешь. Вон на остальных посмотри, что толку, что они молчат? Бараны..  Пошли!
Кипяток бурлил, жар выгонял холод и зябкую сырость из тела.. – Веничек бы.. – расслабленно простонал капитан.
– И кваску..
– И массажистку..
– Кто кому будет массировать?
– Ох, разобрались бы..
– Да, жалко что не в полку.. 
– … …. …. !!
Траншея была скользкой, земля пластами липла к подошвам. – Хорошо-то как.. – Мелкая морось, до этого досаждавшая, приятно  освежала. Скворцов со стоном повалился на заскрипевшую кровать. – Давай по пивку, что ли..  – Трофимов стянул с шеи полотенце и пинком раскрыл «бар». – Поленов, баня ваша. – Сержанты уже суетились собирая барахло. Кто-то курил в тамбуре, кто спал, кто пил чай или ел перед дежурством глядя в мерцающий, с приглушенным звуком телевизор. Глухой взрыв прогнал  сонную одурь. Ловушка сработала! Забравшись на НП Трофимов долго дожидался второго, так и не прозвучавшего разрыва. Почему? 
Сквозь рассветный серый туман, капитан осторожно рассматривал  не взорвавшуюся гранату. Вот тебе и девяносто девять целых и девять десятых.. В рубашке кто-то родился, не удалось прибрать его, сегодня.
– Может камнем кинуть, или выстрелить? – подал голос лежащий рядом Поленов.
– Не надо, пусть лежит коли так получилась. Пошли отсюда. 
В городе в самом деле начиналось что-то серьезное. Скворцов ждал дежурный транспортер и встал пораньше. С тревогой вслушивался в начавшуюся перестрелку. Сметанин убавил звук сканера – Наши, в засаду влетели.
– Как!?
– Похоже, тот транспортер что собирал  «усилителей» на блоках.
– Оба на.. смотри как тебе повезло! Если бы они первым за тобой заехали, лежал бы Саша и отстреливался, тоже там. – Сканер частил стрельбой и рваными переговорами. Бойцы тихо возились внимательно прислушиваясь к переговорам. Начался Мартовский штурм города. О нем знала каждая собака, и чеченцы сами предупреждали, а шофера перевозчики так прямо и говорили – баксы на войну пришли! Все знали зачем нужна эта война, нужно было списывать «восстановленное».
Получается, что о будущей бойне знали все, а вот высшее командование об этом даже не подозревало!  Клоуны..

Глава 21. Мартовский штурм.

Полк первым понес серьезные потери. Шлявшийся по утру бэтээр, нарвался на точный, гранатометный выстрел. Раскаленная кумулятивная струя ворвалась внутрь в брызгах стали! Люки были открытые, а иначе бы никто не выжил. Раненная машина заглохла. Потом завелась и кое как приткнулась к ближайшему подъезду. Это был сигнал, стрельба вспыхнула по всему городу! Вытаскивая убитых и раненых, офицеры усиления и сопровождавшие их разведчики отбивались короткими, экономными очередями. Вспышки выстрелов сверкали отовсюду! Только утренний сумрак позволил им закрепиться в занятом доме. Ответный огонь из окон и башенных пулеметов заваленного барахлом бэтра, охладил пыл нападающих.
Трудно понять логику исполняющего обязанности командира бригады. Грозный не верил, что начался штурм. Когда ему говорили, что штурм вот-вот начнется – он обзывал разведчиков паникерами, а добытые сведения – бабушкиными сказками. Читая мемуары о Великой Отечественной, Трофимов знал, что именно так реагировали многие командиры РККА с началом гитлеровского нападения, и соглашался с мнением авторов, что это были де, вражеские агенты.. но вот какой из Грозного, агент? А ведь тут не только это, один бэтр, сгоревший «от окурка», чего стоит..  не просто дурак, а Дурак с большой буквы. И эта дурость, обходилась очень и очень дорого. Порою не меньше, чем предательство.
Блоки, влетевшая в засаду машина взывали о помощи. Усиленная двумя бронетранспортерами, помощь вышла только с рассветом. Спецназ шел первый. Машины рвали моторы выбрасывая клубы отработанного  дыма. Поворот, еще немного! До подбитой машины каких-то пятьсот метров.. Торчащую в люке голову водителя, снайпер аккуратно продырявил в лоб. Скорость не помогла. Водить машину по триплексу или через маленькое окошко, спецназовский водитель просто не-у-мел. Машина встала. Сидевшие внутри спецы открыли ураганный огонь. Звонко частила скорострельная автоматическая пушка. Тридцать миллиметров! Снаряды прошибали стены, как будто те были сделаны из пластилина. Щелкнул чуть слышный, в канонаде боя выстрел. Снайпер достал наводчика бронебойной пулей. В самое слабое место машины – щель между башней и корпусом. Мощная пушка заглохла. Все! Тренированные спецназовцы превратились в испуганное стадо  боявшееся стрелять. Желающих, занять залитые кровью и брызгами мозга места наводчика и водителя, не было. Вторую машину обезглавили еще проще. Офицер, стоящий в командирском люке, получил очередь в грудь. Машина успела юркнуть в подворотню, что, собственно их и спасло.
Знали ли боевики, о численности и силе войск в городе? Ответ положительный. Боевики действовали уверенно, дерзко и открыто. Характерная деталь. Бронемашины и грузовики били с таким расчетом, что бы потом, когда уцелевшие отступят, взять их без особых проблем. Был еще резон, временно оставлять в живых подбитые экипажи. На крики спешила помощь, но помощь малочисленная и малоопытная. Её ждали, а дождавшись, – крошили всех в капусту! В этих случаях, технику уже не щадили и горела она..  Нужен был кулак, из сотни – полторы бойцов насыщенных офицерами, и рейд по дворам и огородам занятой противником улицы. Броня, с припасом и помощью должна идти вслед за пехотной «метлой» и  оказывать поддержку тяжелым оружием издалека, по обнаруженным и обнаженным целям. Это же аксиома! То, что не требует доказательства. Кто, этого не знал? Читали, все. Это был позор, позор старших и высших офицеров не умеющих ничего! Впрочем нет, они умели угадывать желания старших и стирать в пыль неугодных и неудобных, от которых столько проблем. Положение спасали младшие офицеры, стойкость и мужество рядовых солдат и сержантов. Все как всегда..
Боевики не спешили жечь спецназовский бээтр и стреляя, подгоняли отстающих позволяя им уйти. Золотой мост отступления! Когда опомнившиеся бойцы попытались поджечь её, ураганный огонь быстро отсек их от машины. Корпус этой новейшей машины со снятым вооружением ещё долго валялся потом в Ханкале, куда её приволокли армейцы захватив в жестоком бою под одним из сёл. Тогда, эта пушка пролила ох как много крови. Доводилось бить со всего размаха по железобетонному монолиту ломиком, без рукавичек? Значит, боль в руке от дребезжания металла помнится. В народе говорят – рука отсохла. Вот так и танкисты в танке,  от очередей скорострельной пушки «отсыхают». А так да, броню танка такая пушка не пробьет. Куда ей..
 – Смотрите! – орало армейское начальство демонстрируя захваченный трофей вездесущим телевизионщикам – Вот какое у них оружие! Откуда оно берется? – Новейший бронетранспортер со скорострельной авиационной пушкой, это тебе не цинк патронов, стали проверять по номерам. И выяснилось.. А по всем объяснительным, выходило, что машина эта, при отступлении, была надежно выведена из строя и уничтожена. Конфуз!
– Фак ю! –  чеченский подросток высовывался из-за угла, и заканчивал очередь оттопыренным пальцем. Насмотрелся, гаденыш боевиков.. Солдат, ненамного старше его, ждал наведя пулемет. .. – Фак.. – грохнула очередь. Боевики взвыли, подбитый транспортер зазвенел от пуль, в корпус ударила еще одна граната и машина вяло загорелась. Немного погодя, торчащие ноги убитого дернулись, исчезли.
Группы пошли на соединение вышибая из квартир засевших боевиков, перетаскивая раненых и убитых. Весь день, понадобилось десять часов, что бы пройти пятьсот метров! Группы соединились и напор боевиков ослаб. Брошенные квартиры, перевернутая мебель и разбросанные вещи. Кто-то уже побывал здесь.. Док из группы потрошил бельё. Раненых прибывало а бинты заканчивались.  – Ва-ась. Вася.. вы нас не бросите? – ввалившиеся глаза раненых глядели тревожно и умоляюще. Больно, но терпеть можно пока гремит стрельба и рядом свои. Васька не отзывался копаясь в узле. – Член проклятый, к тебе обращаются!? – молодой врач страстно любил жизнь и женщин, и всем говорил что  никогда не жениться. За что и получил погоняло. – А.. что? – док оторвался от узла. Весело подмигнул впавшему в истерику раненому офицеру – Не бойтесь мужики, не бросим, вместе помрем. Правда, перед этим лично каждого пристрелю, но это не больно будет..  Смотрите лучше что я нашел! – закричал поднимая над головой пачку женских прокладок. Присев рядом с тяжелым разведчиком, слегка ослабил кровоостанавливающий жгут. Алое пятно на белом бинте увеличилось. – Ничего, пусть лучше кровушка сочится, зато руку сохранишь.
Соединенная группа пробилась к ожидавшим, высланным из части бронемашинам. Грузились. Вырвавшись из смертельной западни, машины набирали скорость и неслись по улице, провожаемые со всех сторон выстрелами. Спрятавшись за люками, уцелевшие офицеры били очередями не подпуская гранатометчиков близко. Еще немного, ещё чуть.. уже видны распахнутые ворота части! Граната взорвалась меж смельчаков. Взрыв, и торжествующий вой чеченцев! Жутким, был вид бронемашин. Огонь не прекращался ни на секунду.  Выстрелы хлестали из бойниц, люков. Обожженная броня в полукруге рыжего пламени выстрелов, как святой нимб, охраняющий машины.  И  горящие, обезглавленные тела на броне..
В расположении полка было безлюдно. Местность простреливалась вдоль и поперёк засевшими в республиканской больнице, боевиками. Удивительно, до чего эта порода любит школы, больницы, роддомы и ясли! Свободные от дежурства, собрались у горячей печки в ротной палатке. Угрюмо молчали. Связь с двадцать третьим блоком прервалась на вторые сутки. Как там, что? Полнейшая неизвестность.. Несмотря на тепло и свет, палатка казалась пустой и холодной. Нетронутые, заправленные руками пропавших ребят постели, вещи. Дождутся ли они их, канувших в неизвестность? Давящую тишину нарушил всхлип. Младший сержант Иванов визгливо заскулил. – Не могу я больше, не могу.. Я застрелюсь! – Сменившийся с поста Кашлев, сняв бронежилет и потную «сферу», сидел закрыв глаза и упершись лбом в стоявшую между колен винтовку. – Что-о? Что ты сказал!? – встав, дернул сержанта за шиворот, припер к затрещавшей стойке – Там.. там люди гибнут, и какие люди! С ротой неизвестно что, а ты!? Стреляться?! Хочешь стреляться, мразь?! – Сняв с предохранителя, передернул коротко лязгнувший затвор, сунул в рот сержанта воняющий пороховой гарью ствол – На! Стреляйся! Чего же ты ждешь!? –  Отпихнув от себя оружие Иванов заплакал размазывая по грязным щекам слезы. – Замолчи!! – Сержант послушно придавил рыдания.

* * *

Капитан смотрел на вереницу машин беспрерывным потоком тянущуюся через блок, и не знал что делать. Полк от вопросов отмахивался, в засаду попали две группы. Перестрелка стояла такая, что иногда голос был едва слышен. Вот это, проблемы, а тут .. Радиостанция голосила на все лады. Шестой блок просил, умолял о помощи. Помощь обещали, но попозже, вечером. Шестой не отставал, просил хотя бы ракетный залп из вертушек по лесополосе вдоль дороги.. Оперативный дежурный объединенной группировки обозлено огрызнулся – Что ты мне говоришь? Они нас слышат, обратись к ним! – Вертолеты не отвечали баржируя на высоте. Про летунов давно ходили грязные слухи, мол помощь они оказывают только если им чего-нибудь пообещаешь.. мол, пилоты ничем не брезгуют, ни тушенкой ни деньгами.. Пьяный в дымину, собутыльник на перевалочной базе МВД в Моздоке клялся и божился, но Трофимов не мог в это поверить! Язык-то, без костей. Смухлевал один, а думают на всех.
.. – Сволочи! Гады! Выберемся живыми, мы вас сами грохнем … !!! – у шестого сдали нервы. Вертолеты отвалили в сторону переменив район баржирования. На шестом один убитый и раненый. И все-таки, что делать? Война гремела уже полдня, а никаких указаний не поступало.  Что машины не пропускать в город, это само собой. А из города? Пока, машины с домашним скарбом пропускали. Подкатило сразу несколько легковушек, в город. – Поворачивай! – махнул стоя посередине дороги капитан. Две машины послушно развернулись и встали. Из третьей.. из третьей машины вылезло два дяди. Этих дядь, нужно было видеть! Крепкие, яловые сапожищи. Откормленные тела пудов эдак по десять, втиснуты в старомодные но крепкие драповые пальто темно-синего цвета. Высокие мохнатые папахи. Здоровенные ручищи и густые бороды «а ля ваххаббит». Из густой растительности, торчали плотоядные красные губы, носы картошкой и злые кабаньи глазки. Вот это да.. Ладно, хоть автоматы оставили. Наверняка у них были пистолеты, но капитан не захотел связываться. Ругань, стрельба.. если задержать, их куда-то надо будет девать, возись с ними потом.. В любом случае, это было чревато последствиями. На блоке спокойное житьё закончится, факт. Боевики на все пойдут что бы своих вызволить. Точно известно место пленения. Потому, если даже все закончится нормально, ему предстоит оправдываться – чем руководствовался, применяя насилие к мирным гражданам? Внешний вид, это еще не доказательство. Эти бандюканы, не городские, из близ лежащего села, из так называемых «сил местной самообороны». А потому на оружие у них, скорее всего, имеется разрешение. Даже если его нет, потом сделают. Чеченцы никаких бабок не пожалеют, в прокуратуре проститутку, а в части стукача, обязательно найдут. А деньги у них есть, награбили.. Вот и эти, прослышав про войну решили сгонять на разведку, может чем удаться  поживится? Свои машины пожалели, припахали из тех кто отказать не может. Вон как тоскливо очкарик за рулем на них косится. Выбравшись из машины и выставив животы, бандюканы нагло перли не сбавляя уверенного шага – Ты чего машины не пропускаешь?
– Стоять! – автомат мгновенно развернулся. Бородачи неохотно встали сверля его недобрым взглядом. – В город пропускать запрещено! – отчеканил капитан не опуская оружия.
– Да мы только посмотрим.. Посмотрим, и обратно, через час.. – загудели бородачи в два голоса. Объяснять им что нельзя и не положено – пустая трата времени. – По пятаку с рыла! – ухмыльнулся капитан.
– Чего? По какому пятаку? С какого рыла!? – бородачи впали в столбняк.
– По пять тыщ, дурак что ли, таких вещей не понимаешь!? – издевался капитан, видя как багровеют бородачи не привыкшие ни к такому тону, ни к обращению.
– Ты чё? Ты хоть знаешь с кем ты разговариваешь? Мы тебе дорогу сами перекроем, будут тебе пятаки и чирики! – В машинах открылись двери, люд со скучающими лицами слушал перебранку. Трофимов разорался размахивая автоматом – Это я вам дорогу перекрою! И так добрый очень! Один, как дурак, всех кого ни попадя пропускаю! Давай, проваливай отсюда!  – Пошушукавшись, бородачи со злым недоумением разглядывали его, а потом.. – Да мы на тебя жаловаться будем! Устроил тут поборы! Приказа на перекрытие дороги, нет! Это самоуправство! Свидетелей найдем, все подтвердят! – что подтвердят, Трофимов нисколечко не сомневался. Бравый капитан испугался. Приказа  на перекрытие дороги в самом деле не было. Прокуратура жалобу примет, стопудово. И разбираться будут, ссылаясь на сухие строчки закона, сверяясь с точным временем отдачи и получения распоряжения. Попал.. Всем абсолютно наплевать на жалкий винтик в механизме и без того сотрясаемый страшными сбоями, машины. Стоит ли? Здоровяки злорадно ухмылялись чувствуя как достали его. Капитан опустил ствол. Отошел в сторону  – Договорились, проходите.
– Пешком? Да ты очумел, что ли? – Трофимов опять ухмыльнулся – Зато бесплатно! Машину ни за что не пропущу. Хоть президенту ябедничайте!
– Жди нас – скомандовали бородачи безучастно глазевшему очкарику за рулем старенького «Москвича». Злобно ругаясь, две туши  зашлепали по дороге. Трофимов только ухмылялся. И закона не нарушил, и когти подрубил. Далеко ли они, пешие уйдут? Толстяки вернулись значительно раньше, неприятно веселые.  – Мы на тебя точно пожалуемся! Пожалуемся-пожалуемся! – злорадно орали загружаясь в жалобно просевшую машину. Трофимов как можно независимее стоял на обочине, и презрительно сплевывал показывая что ему абсолютно наплевать на эти угрозы. Приказ закрыть дорогу пришел, в полдень. Наконец-то..
По дороге, направляясь в город мягко плыл беленький пикапчик. Трофимов охрип ругаться и доказывать – Эй, на крыше!? Ну-ка разверните её на хрен! – С крыши ударила короткая очередь. На ходу, в машине открылась дверь. Транспорт встал. – Мудаки,  нафига дедка завалили? – заорал капитан опуская бинокль. От так и не понял что случилось. –  Я же сказал, без крови!! Поленов, кто там на крыше, ты что ли?
– Я перед машиной стрелял, товарищ капитан, они как акробаты! Они че, убитые что ли так кувыркались?
– Да? Вообще-то верно..  – прокатившись по дороге машина встала. Торчала открытая дверца. Минут через десять в кабине все также таинственно возник водитель. Шустро развернувшись, легковушка поднимая пыль рванула назад.
Грузовик с белой кабиной, отчаянно сигналя тихо ехал вперед. Пропустить? Да в общем-то без проблем. Груз, скорее всего домашнее барахло. Но, пропустить его, означало пропустить всех остальных. Скопище машин сбилось в кучу на повороте дороги, водители внимательно наблюдали за попыткой смельчака проехать через контроль. В случае успеха, дорога будет запружена желающими вырваться из этого ада, устроенного кстати боевиками, соплеменниками тех, что толкутся на дороге в ожидании человеколюбия. Что, разбираться с каждым? Войти в положение и проявить человечность, гуманность не выполняя преступные приказы командования?  Именно так и заявит любой демагог с уклоном либеро и демо. Посоветует наплевать на все приказы, и демонстративно сложить ручки. Правильно, в такой ситуации самое простое быть гуманным. Хотя, это  неуверенность в собственных силах. Интересно, где потребуется больше сил и нервов, при выполнении или не выполнении приказа?..
– Давай! – крикнул капитан махнув рукой. Трассера скакали вокруг машины взбивая клубочки пыли на подсохшей местами дороге. Машина упорно ползла вперед. Неужели придется бить на поражение? Подняв автомат капитан прицелился из подствольника. Вспышка разрыва и клубок снесенного ветром дыма. Последнее предупреждение. Следующий выстрел будет на поражение. Грузовик остановился. Попятился назад. Разочарованные водители разворачивались, машины потянулись обратно в город. Но это было не все.
Отделившись от густой толпы зевак, оживленно наблюдавших за происходящим, вперед пошли женщины. По бокам шагали две пожилые и грузные чеченки. В центре, с грудным ребёнком на руках шла молодая русская. Это уже что-то новенькое.. Капитан навел резкость окуляров. Так и есть, русскую держали под руки. Первая русская, за все время драпа. Русских не выпускают, или те сами не рыпаются, по той простой причине что им податься некуда? Что ж, никому так никому.. что б не было никакой дискриминации. Тут требовалась ювелирная точность.
– Фикса! Ну-ка, под ноги сопровождающим!
– А если попаду нечаянно? – осторожно поинтересовался снайпер устраиваясь поудобнее с винтовкой на бруствере. А в самом деле, если попадет, то что? Не только смерть, ранение – очень серьезно. Может плюнуть на все и пропустить? Так ведь за ними толпа потянется. Подпустить для переговоров? Лаяться с ними бесполезно, баб не переорешь. Психическая атака какая-то..  В китайской армии времен Мао был новый способ атаки. Первая волна атакующих – вооруженные женщины, дети. Вторая – старики и опять таки, дети. И только третья волна – солдаты. Но, этот способ предусматривался только для русских солдат, на солдат других армий это не действовало вовсе. – Стреляй, только поосторожнее, и смотри что бы рикошетом не попало.  – Нда, забота..  Щелкнул выстрел. Толпа у дороги взвыла дурными голосами. Второй. Женщина с ребенком замедлила шаг. Одна из сопровождающих дернула её за руку. – Вон по той суке бей! – уточнил капитан.
– По той, что за руку тащит? – меланхолично уточнил снайпер прикладываясь к резиновому наглазнику прицела. – А если все-таки попаду?
– Тогда я тебе закурить не дам.
– Понял.. – щелкнул выстрел. Щебенка брызнула под самым каблуком. Та что тащила, села на дорогу растопырив толстые ноги. Снайпер чуть заметно качнул стволом переводя прицел. Дурно завизжал еще один рикошет. Встали. Потрясая кулаками и проорав что-то угрожающее, бабы развернулись назад. – Все товарищ капитан, больше не сунуться. – Флегматично опустив винтовку, снайпер щелкнул предохранителем, надел на оптику чехол. Ощущая противную слабость, капитан прятался за бетонными блоками и курил аккуратно сбивая пепел. Руки-ноги ходили ходуном. Ответственность за отданное распоряжение – не маленькая..  Но если командир даст слабину, это почуют моментально. Все. И подчиненные и враги. Полезут, будут бросаться как бешенные волки, окружив обессиленную от страха жертву. И бойцы кинутся врассыпную, каждый сам за себя.
– Валерк, подь к сюда.. – с сержантом подошел и Скворцов, наблюдавший с тревожным любопытством. В ожидании продолжения, толпа не спешила расходится. Там же, что-то копал экскаватор. – Гля, дорогу суки перекапывают! – прищурился Трофимов и предположил – Что б помощь не подошла, наверное.. Ну все мужики, капец нам всем, сейчас нас убивать тут будут.. Сейчас полезут, или до вечера подождут, сволочи? – Капитан заморожено хохотнул. Сержант закоченел лицом неподвижно уставившись на огромную толпу, работающий экскаватор. Сам за собой не замечая, прислонился плечом. Скворцов стал ниже ростом и тоже посерел. – Пойду, доложу что происходит! – резко развернувшись, Скворцов рванул к крепости.
– Фикса! – рявкнул Трофимов. – А ну-ка вмажь по этому трактористу!
– Валить? – спокойно спросил снайпер.
– Не, шугани его оттуда, что б прекратил свою вредоносную работу! – Раздался звук щелкнувшей о металл пули. Прикрыв рукой линзы, капитан выставился в бинокль. Тракторист сошел на землю и обернувшись лицом к ним, спокойно стоял показывая что ничего худого не делает. – Да он канаву рядом с дорогой углубляет! – разглядел капитан.
– Товарищ капитан, он не дорогу, а арык рядом с дорогой углубляет – тоже разглядел в прицел снайпер. – Ну хрен тогда с ним, пусть копает. – Кошки, скребущие душу ослабли, разобрал нервный смех. – Вот мудак, а? Нашел где копать, да еще в такое время! Запросто ведь могли убить, как оказалось ни за что!

* * *
Дальние блоки на второстепенных дорогах почти не трогали. Получится уничтожить так получится, а нет, так и черт с ними.. Основная цель – смять посты держащие под контролем  магистрали и площади. Для успеха необходима быстрая переброска сил с одного направления, на другое. Подготовка была очень тщательной. Изучено все. Подходы к блокам, порядок смены,  командиры, дисциплина, как со слабостями.. Вот тут, недавно введенное совместное «дежурство» было как нельзя более  кстати.
Низко опущенное темное небо, давило. Блоки яростно огрызались. Блеклый день разрывался оранжевыми вспышками очередей, взрывов. Чадно горела подбитая в мелких окопчиках бронетехника. У моста на площади Ленина,  срочник водитель избрал другую тактику. Омоновцы клялись и божились, что многотонная машина порхала как бабочка выписывая кренделя и загогулины. Боевики били в одиночку и залпами. Это было еще то зрелище, среди боевиков есть виртуозы способные подбить машину на перпендикулярной улице! Делов-то, рассчитать угол под которым граната отрикошетирует и попадет в цель.. После этого, навесной огонь подобный минометному из гранатомета, кажется сущим пустяком.  Помешанные на гранатометах почти теряли слух, были и несчастные случаи, когда оружие не выдерживало творческих экспериментов, но фанатов это не останавливало. Оказывается, если на тарель оружия повесить слега отжатое мокрое вафельное полотенце,  граната летит в два раза дальше. Считай, в два раза быстрее. Хрен увернешься. Но в этот раз, им попался достойный противник! Гранаты проходили в притирку, сдирая и сжигая краску с брони! Вперемежку со стрельбой раздавалась дикая ругань чеченских гранатометчиков, и подбадривающий матерок прикрывавших машину  омоновцев. Взбешенные промахами, гранатометчики в азарте выбегали и падали, падали подкошенные грохотавшими пулеметами. Солдат-наводчик работал не хуже водителя и мгновенно кидал сизые, перегретые стволы с одной цели на другую. Потом, после окончания боёв, позвякивая полученными наградами омоновцы откровенно говорили что не будь этого,  приданного им бронетранспортера, неизвестно как все сложилось бы. И неплохо было бы  солдат представить тоже.. Трофимов, а это был его экипаж и машина,  разводил руками и говорил что о проявленном героизме солдат доложит по начальству, а там..
* * *

Закатное солнце, отполыхав опустилось за горизонт. Пустая лента дороги и замершее безлюдье наводили на самые грустные размышления. Пройдясь по  траншеям капитан придрался к плохо сделанной работе и с лопат опять летела земля. Ночью грохот усилился. Очертив изломанный профиль, над городом снова поднялась багровая пелена. Где-то там, за чьи-то интересы умирали люди. Шестой контроль был в панике. – .. полный! Двое «трехсотых», «двухсотый», нам самим нужна помощь..
– Но у нас сейчас нет ничего! Нет! Нету! Мы бы с удовольствием помогли бы вам!
– Восьмисотый контролю пять!  «Ленточка» прошла.. штук пятнадцать! «Ленточка» наша, наша «ленточка» прошла пятый контроль, на подходе к вам, держитесь мужики!
– Как от нас далеко контроль пятый, как от нас далеко?
– Минут десять, пятнадцать от силы..
– Понял вас, понял. Ну срочно надо! Срочно-срочно надо..
– Контроль шесть 398-у! Мужики! Поймите меня правильно, конкретно говорить где находится «ленточка» я не могу. Станция прослушивается, их могут там ждать, как понял, приём?
– Контроль четырнадцать, жители покидают микрорайон значит, обходными путями уходят в сторону Грозного, как принял?
– Шестой, я восьмисотый, сейчас «дождик» к тебе должен быть..
– Не нужно мне никакого «дождика», не нужно!
– Шестой, ну по жилому-то надо? Или нет?
– Нет-нет! Тут рядом совсем, до жилого сектора совсем метров двадцать.. Давайте «ленточку», помощь нам, срочно!! 398-й, ну где же «ленточка», где? Мы даже сейчас вниз спуститься не можем, с жилого сектора тоже ведется огонь! Мы уже здесь в кольце сидим, в кольце сидим! Где помощь? Срочно помощь нужна! Еще десять-пятнадцать минут.. и всё! Мы здесь закопаны заживо, заживо закопаны! Решайте там, пинайте кого.. я не знаю! Ну где эта «ленточка», где?
– Брат, мы и так тут всех пинаем, всех пинаем, но связи с этой «ленточкой» нет. Мы получили данные что они прошли пятый контроль, я вам сообщал..
– Сколько «ленточка» к нам идет? Минут двадцать? Откуда она идет-то? И вообще, она на черепахе или на своём ходу идет?
Шестой контроль просто не желал понять, что сейчас совсем другие координаты времени и расстояния. Колонна бронемашин спешивавшая на выручку, шла под жестоким обстрелом и прежде чем проехать сотню – другую метров вынуждена была то и дело высаживать десант. При поддержке огня тяжелых пулеметов, пехота вычищала дома от засевших гранатометчиков. Немного продвигалась и вставала, пережидая огненный шквал осатаневших от потерь боевиков.
 – Шестой, я стрелял из минометов, подкорректируй мне?
– Не надо, не надо в нашу сторону! Помощь нам дайте, помощь..!  Корректировать, мне нужно выходить на поверхность, я даже головы поднять не могу! Тут с четырех сторон долбят! С четырех сторон! Так что ничего не надо, ничего! «Ленточку», «ленточку» срочно забирать сюда всех!
– Шестой, «ленточку» подбили, не надо визжать, а подкорректируй огонь минометный, как понял, приём?
– Лучше ничего не надо, лучше ничего не надо тогда! Восьмисотый контролю шесть?
– На приёме.
– Наши дальнейшие действия, наши действия?
 – .. две минуты дай мне?
– «Заря» контролю семнадцать, «кулаки» прошли мимо нас.
– Понял тебя, понял.. Спасибо.
– Так, шестой, это «Радиус», как меня слышите? Чеченскую семью, одну или две, если можете занять оборону  в жилом доме, вот такой вариант возможен или не возможен?
– Мы пытались,  мы пытались но сейчас вот где нам было двадцать метров в первых трех сидят, сидя.. контролируют каждый наш шаг, только поднялась голова они сразу давай стрелять, с трех домов жилого сектора. Это, мы уже не сможем сделать, ничего не сможем сделать..
– «Ленточку» подбили. Вы ничего не бойтесь. Сейчас под покровом темноты захватите пару чеченских семей, объявите что взяли заложников. Под их прикрытием находится в доме. Вот такой вариант последний я тебе предлагаю, как понял, прием?
– Понял вас понял, но этим, которые здесь находятся, им похую все, по-ху-ю, чеченцы не чечены, мы им главное, мы им главное. Они на это не пойдут, не пойдут на это. Как меня поняли, прием?
– Шестой, ты успокойся, я понимаю тебя. Я, я сам в таком состоянии целый день. Под прикрытием темноты можно отойти, их не так  много. Ползком где-нибудь, перебежками, прикрывая друг друга. Пять человек ползут, пять стреляют, маленькими группами.. Потом эти ползут, а другие стреляют. Вот такой порядок. Раненных вытащи в любой дом. В доме вам будет легче оборонятся чем на открытой местности, как меня понял, прием? 
– У нас, два «трехсотых», один «двухсотый» и нас всего осталось.. – говоривший замолк, но страх был сильнее. .. – плюс, у нас с собой вооружение, вооружение.. У нас на трех наших человек уйдет двенадцать человек, у нас останется десять.
– Ну что ты предлагаешь? У меня некого к тебе послать! Некого послать..
– Ну все, мы будем решать сами, сами.. Спасибо вам за помощь..
– Шестой, я не могу тебе сказать что за помощь. Я знаю что вышла из Ханкалы.. 
 К четырнадцатому пробилась бронегруппа, спрашивала как найти блок. Её попросили обозначить себя ракетами. Пришел заказ на уничтожение моста через который получали помощь боевики. Артиллерист пообещал снести с первого залпа.  Семнадцатый просил боеприпасов. Блокированы восьмой и тринадцатый. Ультиматум – сдаться. На раздумье, дали десять минут. Семнадцатый доложил о мелком «дождичке». У него четверо контуженных. Обстреляли пятый. Шестой спрашивал, что ему делать? На восьмом, много убитых и раненых. Горят оба бэтээра. Восьмой бодрился сквозь зубы, самое главное – хватает боеприпасов. На тринадцатом дела значительно хуже, закончились патроны. Обстрелян второй. Шел третий час ночи. Над Грозным стоял грохот. Страшнейшее напряжение всех сил и средств! Стрельба в упор. Взрывы крошащие в щебень кирпич и бетон.. стоны умирающих. Крик! Мат! Напряжение достигло максимального пика. Восьмой доложил что помощи не надо, сами справятся. Артиллеристу давали странную команду на перенос огня – влево и назад.. К девятому, подъехало несколько грузовиков с боевиками. На четырнадцатом, уже девять убитых. На тринадцатый, расстреливая всех в упор, ворвались боевики. Внезапно оборвалась связь.. Пошли координаты  артиллеристам. Что ж, лучше погибнуть, чем сдаться.. К артиллерии подключился с воздуха «Беркут». Слишком много тринадцатый стянул на себя боевиков. В черном небе загрохотали штурмовики. Пошел бомбо-штурмовой удар. Пятачок контроля встал на дыбы. Прощайте, ребята.. под грохот разрывов и визг стали, бойцы уходили в вечность. Убитые, но непобежденные.
К шестому подошла помощь, там боялись поверить своему счастью. Сосредоточенный огонь башенных пулеметов быстро заткнул вражеское хайло. Собрав убитых и раненых шестой спускался вниз, к подошедшей на помощь броне..
Двенадцатому контролю минут пять втолковывали, что рядом с ним, оказывается, находится войсковой батальон.. Шестому приказано на месте ждать утра. Ранено два «омара». С «Грачами» договаривались насчет «рябчиков».. Пятый час. Бой не умолкал. Клонило в сон.
.. – Нохчи, пидарасы! Вы  все повеситесь! – У кого-то сдали нервы. Ночь истончалась, поднимался плотный, белый туман. Трофимов удвоил посты. Эфир молчал. Постепенно стрельба стихла. Все зализывали раны. Шел активный подсчет, дебет-кредит оставшихся людей, техники, боеприпасов. Удар боевиков не достиг цели разбившись о стойкость защитников. Накинутая на город сеточка блокпостов кое-где порвалась но продолжала контролировать город не позволяя боевикам свободно перемещаться. Воспользовавшись паузой капитан вылез в эфир. Наконец кто-то сердобольный нехотя откликнулся – Чего тебе, контроль?
– Мне б местность посветить, не видно ничего, туман.. – заторопился капитан ловя момент. – А-а.. – подозрительно протянул усталый голос – Сейчас свяжусь, может помогут.
– На приёме.. – сорванным голосом отозвался еще один усталый артиллерист или минометчик. – Нет, не получится, дальности не хватит – решительно отрубил и отключился сорванный голос.
– Да как не хватит! – завопил возмущенный подобный черствостью, капитан – У нас вон сколько хвостовиков от мин валяется, черт бы побрал вашу артиллерию.. – замигал красный глазок, радиостанция сдохла. Вот радость-то.. Дрожащими от возмущения пальцами, капитан выудил из пачки последнюю сигарету. И курево закончилось.. 

* * *
Многострадальному блоку у Романовского  моста, доставалось по первое число! Важная транспортная развязка. Из стоящих вокруг домов сыпался град визжащего свинца. Положение спасал выстроенный железобетонный ДОТ на железнодорожном мосту, господствующий над местностью. По всем расчетам, ему вот-вот должен прийти конец. Выставленные в максимальной близости, замаскированные чеченские пулеметы  были готовы залить прицельным огнем бойницы и прижать солдат к земле. Атакующая группа передернула затворы и приготовила гранаты. Вот-вот внезапным броском, группа преодолеет небольшое расстояние, забросает ДОТ гранатами.. после чего, добить сидящих внизу солдат, минутное дело. Все тот же «пятнадцатилетний» капитан  чуял неладное. – Отойди.. – отпихнул Лобастов от станкача, наводчика. Гранатомет выплюнул первую очередь, вторую. Крыши ближних домов, верхние этажи ближних построек и сараев заволокло дымом кучных разрывов. Расчет не успевал вскрывать цинки и снаряжать ленты. Перегретый ствол стал плеваться. В грохот обстрела вплелся рокот тяжелого пулемета. Бэтээр выполз из укрытия. Молодой, «десятилетний» капитан поддержал соло товарища. От построек вилась пыль. Пробоины черными дырами пятнали стены, крыши. Боеприпасов не жалели. Пик напряжения, когда исход всего решают секунды и внезапные поступки!
Об атаке блокпоста нечего было и думать. Штурмовая группа, искореженные пулеметы поддержки провалились шайтану под хвост. В вонючую такую, дырищу.. в форменном «снеге» чеченского ОМОНА, с чердаков стаскивали раненых и убитых.  Убитых, два грузовика. Спасая остатки разбитого отряда, даже не успевшего вступить в бой, в дело вступили  подростки.  Дети, ставили дымовую завесу для отходящих битых волков. Ведь это же дети, и по ним нельзя стрелять, правда?!
Армейские части не спешили, дожидаясь когда боевики вымотаются. Кто  же тогда противостоял боевикам? Местная милиция, на которую так щедро тратились деньги и вооружение, почти вся, оказалась на стороне боевиков. Немногочисленные российские отряды ОМОНа и СОБРа разбросанные по блокам и комендатурам. Внутренние войска, несмотря на их громкие названия – полк, бригада,  отдельный батальон.. – представляли собой  куцые  огрызки, минимум на одну-две ступени меньше штатной численности.  В общем, все держалось на знаменитом терпении русского народа, которое иногда кажется просто бесконечным. В армейских частях дела были не лучше, но там, поломанные и изуродованные колодками реформ пальчики рот, были собраны в батальонный кулачек, и прикрыты броней. Вдобавок, худо-бедно имелась ракетно-артиллерийская дубинка. Три дня и ночи в городе грохотали ожесточенные бои на истребление. Черные столбы дыма. Пламя. Горело все, что не успело сгореть во время январских боёв. И только когда в намертво блокированных блоках заканчивалась вода и патроны, когда был истрачен последний бинт и ампула промедола,  а боевики выдохлись разбившись об неприступные блоки, в каменных развалинах улиц заревели танковые моторы, залязгали траки. Сопровождающие броненосных мастодонтов, шныряли стайки легких БМД. Малейшее сопротивление разлеталось в клубе орудийного разрыва. Темно-зеленый фигурки десантников выводили из развалин группы мирных жителей. Выстрел щелкал, если мирный не успевал отбросить оружие. Но все это было потом, потом..

* * *

Двадцать третий сидел в траншеях. Ночь прошла на удивление спокойно, не сработала ни одна сигналка. Может про них и правда все забыли? Зачем тратить боеприпасы и людей, на расположенный у второстепенной дороги блок? Эту же дорогу, в нескольких километрах отсюда перекрывал  второй, но уже армейский блок. Смысла открывать здесь войну не было никакого, если только оружием и боеприпасами разжиться. Но тогда нужен внезапный, ошеломляющий налет а не лобовой удар по вкопанным в землю бронемашинам зенитной установке, контролирующих открытую, прилегающую местность.
Стрельба поутру возобновилась, но значительно тише. Капитан тихо помирал от скуки но обороняющимся почему-то не завидовал. Тину всколыхнул одиночный выстрел.
– Стреляют.. стреляют.. – забегали все кто не спал.
– Я на крышу! – бросил Скворцов, прихватив чей-то ручной пулемет полез на НП.
– Пойду по постам пробегусь.. – Сметанин исчез в траншеях. Трофимов побежал к месту происшествия. Бледный, перепуганный солдат сидел на самом дне окопа и торопливо сосал дефицитную сигарету. – Откуда стреляли? – Потерпевший, сидя  внизу показал рукой. – С фермы?
– Ага. – Капитан удивленно присвистнул – дальность до полуразрушенного строения девятьсот метров, специально меряли лазерным дальномером. Попасть, почти не возможно. Капитан отвесил плюху. – За что!? – вскочил солдат забыв про страх.
– За то что подставился. Ты во весь рост стоял?
– Ну.. 
– Вот и не удержался боевик,  соблазнил ты его. Далеко хоть пуля попала?
– Рядом совсем свистнула..
– Повезло.
– Дуракам всегда везет – подал реплику Татарин. Все засмеялись.  Посмотрев на заброшенную ферму, капитан думал. На наглую выходку, надо дать достойный ответ. Ручной пулемет? Фи.. Подогнать бэтээр и крупнокалиберным? Да ну, примитив.. Взгляд упал на дремлющего  у грузовика, дежурного зенитчика. А что? Вот он достойный ответ..  от которого в прямом смысле полетят клочки и щепки. – К бою, артиллерия.. – опухшие от сна зенитчики не верили своим ушам. – Мы что, правда стрелять будем? – командир расчета сноровисто готовил пушку к стрельбе. Лязгнуло железо. – Готов! – расчет прилип к рычагам и линзам. – Давай, артиллерия! – Трра! Трррра! Тррра.. – понятно, что после выстрела боевик сменил место наблюдения, а увидев как выползает грозное оружие, вообще сбежал. Любой, поступил бы точно так же. Но это было не важно, демонстрация силы, вот что было нужно! От кирпично-саманного строения летела пыль и обломки. Внутри, сверкали вспышки разрывов. Брызжущие бенгальским огнем трассы прошлись по всей длине, обработали крышу, снесли несколько подозрительных холмов земли. Мощь огня произвела неизгладимое впечатление не только на защитников. Стрельбы больше не было от слова – вообще!
Но тревогу все же подняли, наблюдатель на крыше углядел нечто  – Мужик!
– Где? – дежуривший Скворцов не спеша взобрался по скрипучей лестнице.
– Вон, по канаве ползет!
– С оружием?
– Кажется без..
– Ну пусть ползет. Дай поверх очередь что б лучше прижимался. – Вскочив, мужчина побежал петляя как заяц. – Точно без оружия! – разглядел наблюдатель.
– Ну, значит пускай дальше бежит..
Радиостанция сдохла окончательно, прекратив и прием. Прапорщик Сметанин был родом из народных умельцев и бодро взял скисший аккумулятор – Не бойся командир сейчас наладим подзарядку!
– А сможешь? – Трофимов сам иногда страдал зудом в руках, но на такие вещи никогда не замахивался. Перед электроникой, он робел. – Раз плюнуть! – Немного погодя хлопнул разрыв. – Там это.. – вошедший Поленов старался быть серьезным.
 – Чего, это?
– Сметанин подорвался. – Бледный прапорщик принес горсть деталей. – Я откуда знал.. всего-то проводки от аккумулятора не туда подсоединил.. 
– Все цело?
– Вроде..
– Хорошо. Будешь сам отчитываться за испорченное имущество. Аккумуляторы дорогие. – Прапорщик растерянно посмотрел на полуразорванную батарею. – Командир, а может спишем?
– Как?
– Ну, стоял я значит, вел переговоры.. а тут снайпер, сволочь..
– Думаешь, поверят?
– А чего ж не поверить-то, если все подтвердят? – Наблюдатели на верху зашевелились – К нам идет бэтээр! – На высокой скорости подходил раскрашенный бээтр с десантом. Следом, по пыльной дороге катилась кургузая раздведмашина, тоже с людьми на броне. И замыкала колонну красная «Нива», с водозабора. Кажется, в самом деле  наши..  По номеру, машина первого батальона. Но недавно пропал прикомандированный к Заводской комендатуре бронетранспортер, кстати с первого же  батальона. Рассказывают, что на машину боевики запрыгнули на ходу, люки открыли и.. экипаж пропал без вести.
– К бою.. –  Блок забегал занимая оборону. Подъехав метров на сто, машины остановились, сидевшие замахали руками. – Наши.. наши.. – узнавали солдаты знакомые лица. Худощавый подполковник спрыгнул вниз – Здорово! Как у вас тут?
– Да вот, сидим. Тихо.
– Угу.. – подполковник недоверчиво озирался по сторонам. – Машину на водозабор надо пропустить, смена, еда. – Капитан кивнул, поздоровавшись начальником смены. – Валяй. Во, угости, а? – подполковник вытащил пачку сигарет. – Чего, курить что ли? Да на.. – Взяв сигарету Трофимов торопливо прикурил и вытащив еще одну, сунул за ухо. Задумчиво задержал пачку, так неосторожно отданную в руки. Целых полпачки.. – А можно еще несколько штук, а то совсем уши опухли, курево еще вчера закончилось?
– Бери, чего уж там.. – подполковник убрал пачку.
– Ну как там?
– А чего.. армейцы подошли, развалины чистят. Так-то почти закончено всё, в некоторых местах еще сопротивляются, прорываются и уходят. А у вас тут, в самом деле тихо. – Выкинув окурок, подполковник забрался на броню – Счастливо! Твоим доложу, что у вас все в порядке по сравнению с другими блоками. Представляешь? На одном, все атаки отбили, кучу боевиков наложили. У самих не то что потерь, царапины ни у кого нет! Получили команду на отход, и с дуру, бээмпэшка с десантом на верху кирпичную стенку протаранила! Представляешь? Ведь ни одной потери до этого не было! Командира уже хотели к награде представлять, дурака этого.. Ну ладно, поехали! – Рванув с места бронемашины скрылись из виду. Тщательно пересчитав сигареты, Трофимов вздохнул. Надо много больше. Если только..  – Пошли Валерк, «Ниву» встретить надо. Эх, чего ради дурной привычки не сделаешь!
На опушке, вдали от блока было жутковато. Ожидая машину залегли наблюдая за блоком. Люди как на ладони, слышно все, о чем разговаривают. Надо же..  надо будет  еще парочку растяжек поставить. Обостренный слух  уловил журчание мотора. – Стой! – капитан поднял руку выходя из-за холма. Насторожено поглядывая, чеченец остановил машину. – Чего тебе? – рядом с ним сидел еще один незнакомый, пожилой мужик. Вытащив деньги,  капитан протянул руку – Будь другом, купи блок сигарет? А как поедешь сюда, завези? Курить совсем ничего нет.. – водитель нехотя взял деньги – Ладно, но не обещаю. А ты чего там развалился? Вставай, а то простудишься! – Оба, и водитель и пассажир деревянно хохотали настороженно поблескивая глазами. Лежащий в прошлогоднем бурьяне, почти не видимый в своем застиранном камуфляже, сержант не шевелился взяв машину на прицел. Страховка. – Ладно, не обращайте внимания, я же не знал, кто в машине из леса возвращается? – чеченцы прекратили смеяться, как-то странно посмотрели – Все так, только мы к себе никого не пускаем, ни боевиков, ни федералов – закончил старший, с вызовом посмотрев на него. Без бронетранспортера сопровождения, этот мастер-фломастер чувствовал себя не так скованно и свои мысли выражал более свободно. – Спасибо.. – не стал выяснять отношения капитан, отходя в сторону.

Глава 22. Смена.

Смена ворвалась неожиданно. Бронемашины на скорости перли через степь распахнув все люки. Лихо развернулись растопырив пулеметы в разные стороны. – Давай, быстро собирайтесь. – Горюнов нервно ходил по контролю и недоверчиво разглядывал сооруженный ДЗОТ, углубленные траншеи, поднятый бруствер вокруг бронемашин. – Вот бы на всех контролях так окапывались! Что, совсем ни разу не обстреляли?
– Во блин.. – Трофимов обескуражено собирал барахло – Выстрелил пару раз какой-то придурок.. слушай, командир, а может я здесь до следующей смены останусь, а?
– Не городи чепухи! Сметанин со Скворцовым давно собрались. Давай-давай быстрее, в Моздоке борт вторые сутки нас ждет! 
Машину немилосердно трясло. Транспортеры рванули как на ралли Дакар – Париж. С трудом забившись в переполненный отсек, капитан устроился на чьих-то жидких и весьма острых коленях. В распахнутые настежь люки врывался ветер, густая и колючая пыль. Хорошо хоть «Сферу» одел.. при каждом прыжке голова билась в броню, а снизу поджидали тощие и острые коленки.  Наверное, именно так себя чувствует собака на заборе? Скорей бы приехать.. Сидевший под ним спецназовец наверное испытывал те же самые чувства. – Товарищ солдат – взмолился спец обращаясь к наводчику, вокруг которого несмотря на тесноту было пустое пространство – Можно я коврик возьму, на колени подослать? – Капитан треснулся сильнее обычного. Спецназовец, наглец и хам, обращался к задрипанному рядовому с заискивающим подобострастием? Трофимов оценивающее поглядел на хлипкого наводчика пулеметов – ничего особенного.. С чего бы это спецу, так лебезить перед ним? Мучительная тряска закончилась, машины выехали на укатанную дорогу и проехав еще немного, встали. Харкая и матерясь, люди сползали друг с друга, с лязгом цепляясь оружием и бронежилетами выбирались наружу. Это была Ханкала, промежуточный пункт. Военная база гудела как потревоженный улей. Прочистив глаза, Трофимов увидел Горюнова недовольно оглядывающегося по сторонам. – Чего ждем, командир?
– Прихватить одного надо, куда этот козел запропастился? Перекурите пока.. – озабоченно разрешил комбат. Ожидание подзатянулась. Капитан успел слетать за сигаретами в магазин, всласть накуриться, угостить всех своих бойцов, напиться колы и сбегать по нужде. Внимание привлекла кучка зевак, в молчании столпившихся у приземлившегося вертолета. Еще крутились винты, а из машины выносили и складывали  скорбный ряд. «Груз 200». Вот он, тринадцатый контроль..  людей привезли оттуда. Крайним, в разношенных кирзачах с широкими голенищами и заношенном солдатском камуфляже лежал чеченец. Боевик. Ввалившееся, и как бы усохшее серое обескровленное лицо. Густая щетина. Страдальчески прикрыты глаза. Кости на руках выступили обтянутые натянувшейся кожей. Бинтов не было. Видно  постепенно кровью истекал. Мертвых трудно определить с первого взгляда, русский это или чеченец.  Все одинаковы. И только приглядевшись можно было понять, кто есть кто. Следующим лежал срочник из милицейского батальона. Такое же серое, ввалившееся пепельное лицо. Череп разбит. Замотан белоснежным бинтом что б плоть не вывалилось из уродливо-угловатой головы. Закоченевший труп обеими руками с расплющенными пальцами обнимал голову. Раненного явно добивали прикладами. Подполковник, с черной рваной дырой на серо-розоватой коже черепа. Лицо измазано потеками черной, запекшейся крови. Уткнулся лицом в подложенную руку как будто прилег отдохнуть на минутку.. Но всех больше смотрели на обезглавленные трупы в форменном «снеге» и удобных, поношенных разгрузках. Омоновцы из группы досмотра. Раскромсанные лохмотья плоти, ослепительно белые шейные позвонки.. Гадство.. От убитых тянуло жестокой, беспощадной сечей. Именно сечей. Когда оставшиеся в живых, схватываются в последней рукопашной схватке что б подороже продать жизнь. Из люков подбитых бронемашин рвется ревущее зверем, рыжее пламя.. Пыль и песок на зубах от развороченных взрывами укрытий.. Беспощадная ярость наступающих при вспышках разрывов и пламени выстрелов. Бешенная пена изо рта, взмахи окровавленного топора  или иззубренной саперной лопатки кромсающей убитую, но все еще дергающуюся в конвульсиях плоть. Звериный вой и обреченная хладнокровность обороняющихся. Пощады не  будет. Да её никто и не просил. Мра-азь, зверррьё.. Какие, к черту, «переговоры»!?  Точные, экономные выстрелы опрокидывающие навзничь набегающие из багровой темноты волкоподобные фигуры оборотней. Нет страха и обреченности на лицах убитых. Спокойная сосредоточенность. Как будто прилегли на минуту заморенные тяжелой работой и отлетели облачками души, покинув израненные тела воинов. Между пленом и смертью, выбрали бой. Тринадцатый контроль.. Капитан искоса взглянул на лица стоящих возле погибших. Недобро прищуренные глаза, желваки на скулах. – Пойдем.. – тронул за рукав стоящего рядом Сметанина – Нам просто повезло.

* * *

Кипела суета. Ворочая белками глаз на черном от пыли лице, Трофимов небрежно сунул автомат выскочившему из палатки дежурному – Залей маслом и в пирамиду. Ого! – В гименее,  испуганно оглядывая серые стены палатки сидела миловидная, но крайне перепуганная женщина. Мельком глянув, капитан отвернулся от неестественно больших, голубых глаз. Писарша, новенькая. Додумались, куда бабу привезти.. Ей в ротной канцелярии самое место, списки писать, кладовкой заведовать, имущество получать. Там без неё, как без рук. А её, сюда запихнули! Вот бля.. – Как звать-то?
– Люда.. Людмила.. – капитан провел рукой по затрещавшему подбородку. Бриться на блоке считалось дурной приметой. Да хрен с ним, с бритьем с этим, не сегодня завтра домой, умыться бы..  Смыв угрюмую сосредоточенность, Трофимов уселся на жалобно затрещавшую кровать. Хлопнула крышка «бара». – Накрывай, Лен – санинструкторша принялась за хлопоты. В командирский кубрик ввалились взъерошенные лейтенанты – Вы уже приехали? А.. 
– Потом о деле. Разливай. – На белой скатерке появилось сало, колбаса, еще что-то домашнее, не съеденное в дороге.  Вся эта вкуснятина, аккуратно нарезана и разложена на отмытые от пыли и грязных разводов, фаянсовые тарелки. Вот что значит женская рука.. А то, они хлеб-то кусками бы ломали, а тушенку, так прямо бы из банок штыками бы жрали, или ложкой, одной на всех. Дикарьё-с.. Спиртное взбодрило испуганную женщину, на щеках появился румянец, она то и дело бросала любопытные взгляды на сбросившего боевую маску командира. Давно бы так, а то того и гляди истерика начнется, ходила как замороженная. Уткин разлил оставшееся. Туго сжатая пружина внутри слегка ослабла. Тянуло спать.
Трофимов проснулся как от толчка. На улице участилась стрельба. Сидевший на соседней кровати Уткин оторвался от книги – Это не у нас.
– Ага.. –  но спать расхотелось. Покрутившись с боку на бок, капитан встал и заглянув в «бар», разочарованно зевнул. – Быстро опустошили. Время, сколько?
– Пол шестого..
– Пойду на четвертый схожу, посмотрю как там мои бэтээрщики поживают?
– Темно уже.
– Ну так еще лучше, никто не заметит. – Удивленно покосившись Уткин опять уткнулся в книгу.
– Можно я с вами пойду? – из женского кубрика вышла санинструктор Ленка.
– А новенькая где?
– Спит. – Трофимов немного подумал. – Пошли. Если что, скажем что проверку на вшивость проводили.
На блоке было тихо. Ротный подошел к бронемашине, дернул стопор люка. – Ого, откуда такой фингал? – разглядел капитан украшение под глазом водителя, рыхлого солдата с крайне добродушным характером. – Синяк-то? – зачем-то уточнил солдат в синеватом, маскировочном свете плафона выглядевший как зомби. – Да так.. со спецами разборки были.
Полковой спецназ верховодил давно и прочно. Рэкэт поставлен на поток, и за каждым батальоном были закреплены «смотрящие». С «закрепленных» подразделений требовали определенную сумму. Первый, взбунтовался первый батальон. «Стрелку» забили за боксами, возле полкового сортира, рассадника всех слухов и сплетен. После краткого, но предельно понятного обмена мнениями, враждующие стороны сцепились в схватке. Спецназовский «клин» из самых здоровых и накаченных солдат легко разметал противника и разделившись на группы стал обрабатывать кулаками непокорных. В сумраке вечера слышались удары, мат, стоны. Первый бат подался было назад под напором более опытных и привычных к насилию сослуживцев, но тут на помощь подбежали остатки второго батальона и артиллеристы. Прослышав о разборке, к драке подключились и строевые офицеры. Это дикое, мало управляемое подразделение осточертело всем! Дело доходило до угроз штабным офицерам. Гниль, исходила от командира группы назначенного на эту должность после долгой службы в конвое,  перенесшего свой гнилой опыт в боевую часть. Жаловаться на него было бесполезно, Папик почему-то всячески поддерживал это противостояние. И тут, такой случай..  спецы просто завязли под градом ударов и тел со всех сторон. Желающих  приложится, было слишком много! Полковые бандиты бросились наутек. Солдатская толпа с ревом выплеснулась из-за боксов и бросилась за отступающими в ихнее логово. Делать вид что ничего не происходит стало нельзя, могла начаться стрельба, и штабные офицеры были вынуждены встать на защиту своих обидчиков. Утолив жажду мести, солдат стали сдерживать и ротные офицеры. Грозный затеял разбирательство в своем стиле, но тут началась война и спецназ окончательно поджал хвост. Вежливые, спецы нравились всем. – Значит разборки.. – Трофимов невзначай поднял сидение под которым экипаж постоянно хранил водку. Пусто. – А там, у тебя что?
– Где, товарищ капитан?
– Под радиостанцией?
– А-а.. нет ничего.  – Трофимов проверил. Точно, в загашнике было пусто. Солдат смотрел невинно и лукаво. – Перепрятали, значит.. – с горечью заключил капитан.
– Чего, товарищ капитан? 
– Умный такой? Поговори еще у меня.. – лукавые чертики из глаз пропали – Нет водки, товарищ капитан. Разве бы я не отдал.. – Трофимов крякнул – дожил! – Давай, тащи службу да слишком сильно не расслабляйся. Пошли домой, Лен..
– Ой какие люди.. – из омоновского ДОТа вышла подгулявшая братва. Увидав девушку братишки как-то притихли. – Командир, по пять капель.. – не будь с ним санинструкторши, Трофимов даже не раздумывал бы. Но за девушку было страшно. Милиционеры, свои, вместе воевали.. – все это ничто перед долгим воздержанием, пережитой смертельной опасностью и дозой алкоголя! Инстинкт сильнее социальных и служебных перегородок. Хлипких таких, перегородок.. Но Ленка соскучилась по празднику и умоляюще взялась за руку – Зайдем, на пять минут?
– Ну, если только по пять капель и на пять минут.. – нехотя согласился капитан взглянув на глупенькую девушку. Зря он сюда пришел.  С каждым тостом пауза  становилась все продолжительней, а взгляды на Ленку все внимательнее. – А может у нас ночевать останешься? – с ласковой улыбкой, нет, скорее гримасой, предложил самый отчаянный. – Во! Точно! Давай Лен, оставайся у нас на ночку. Не пожалеешь!? – вразнобой, но очень горячо подхватили просьбу остальные.
– Не мужики, так не годится.. – начал было Трофимов но на него не обращали внимания. Девушке, внимание сначала льстило. Потом, она перепугалась и жалась к командиру с тоской поглядывая на выход. Дело пахло керосином. – Олег, ну что ты в самом деле! – вцепился Трофимов в могучего командира.
– Да вы что, мужики! Ошалели что ли!? Не хочет, не надо..  – дурное выражения глаз исчезло. – Ладно Лен, не серчай – извинился один, тот самый, храбрый. – Мы тебе за моральный ущерб.. во! – вытащил бутылку шампанского.
– Пошли Лен, пошли.. – заторопился Трофимов на выход, провожаемый завистливыми взглядами. 
* * *

– Возвращаясь к вопросу, старая смена все сдала? – в тусклом, мигающем как светомузыка свете комбат перебирал рапорта приема-сдачи имущества. – Все.. все..
– Можно вопрос не по теме? – влез Трофимов – У меня несколько бойцов, на грани.
– На грани чего, пьянки что ли?
– Если бы.. скорее сумасшествия. Разрешите их взять с собой?
– Здесь кто останется?
– Народа хватает, а со следующей сменой привезу сколько надо.
– Нет.
– Товарищ капитан..
– Нет, я сказал! – Горюнов набычился,  под глазами залегли тени от вспучившихся мышц. Такого командира, капитан видел впервые. Может того, стакан комбат засосал? Трезвый вроде.. Но и без спиртного, после которого комбат становился дурным и неуправляемым, высокомерный взгляд или пренебрежительный тон частенько проскакивал. Это было неприятно, но терпимо. В любом случае, спорить с ним сейчас было бесполезно. Помощь пришла с неожиданной стороны. Приехавший на смену начальник штаба вежливо вмешался – А может отправить, ротный знает что говорит? – Хмуро и грозно посмотрев на сменщика, комбат промолчал. Заместитель был не простой смертный, и рычать на него было бесполезно.
Народная мудрость говорит, что если у тебя бедные родители, то тебе просто не повезло. Но если у тебя бедный тесть, то ты дурак! Кем-кем а дураком, бывший офицер госбезопасности не был. Волшебство началось с того момента, когда безвестный лейтенант познакомился с дочкой генерала. Даже под королевской мантией бьётся сердце обычного человека. Отдать должное, пройдя за полтора года путь от командира взвода до начальника штаба батальона, капитан Иволгин не зазнался. Ездил в командировки, ходил дежурным по батальону. От кривотолков это конечно не избавляло, но тесть соблюдал хотя бы видимость приличия не желая вот так, сразу брать зятя на блестящий паркет верхних этажей. А может, Иволгин сам так не захотел? Тогда, это делало ему еще большую честь. 

* * *

Вылет задерживался по метеоусловиям. Сдавшая дела смена, не знала куда себя деть. Маялся и Трофимов, угрюмо шляясь на улице. В палатке было темно и холодно, и идти туда было противно. Раньше такого не было, бардак развели приехавшие на смену лейтенанты. Пацаны, им самим крепкая рука нужна. Вот она, нехватка кадров, нагляднее не придумаешь.. Пнув пустую бутылку капитан завернул к Илье. У Мальцева тоже было, пусто и холодно. Сквозняк приема – передачи тянул по всему полку. В тесной каморке храпел пьяный Кузьмич и еще какой-то, приехавший ему на смену незнакомый прапорщик. Друзья сидели в грустной задумчивости. – Может, на четвертый сходим? – неуверенно предложил Мальцев – Там как раз Муса дежурит.
Пьянка стала не блажь, пьянка была не прихоть. Даже железка, мотор, после надсадной работы на сумасшедших оборотах останавливается постепенно, иначе быть беде.  А как сдержать рвущиеся эмоции и силы? Тоже, вот так сразу остановится трудно. Вот тут водочка и пригождается.. Гадость конечно, но лучше еще ничего не придумали.
Муса, увидев гостей расплылся бородатой физиономией, он её никогда не брил в командировках. – Водки? Да какие проблемы, мужики.. закуски правда не очень. Давай вниз.
– Перов, твою мать.. ты чего здесь делаешь? – Трофимов растерянно остановился в дверях. – Ну, до чего ушлые лейтенанты пошли. – За столом сидел взводный и пил лимонад.. Облегченно вздохнув, Лешка вытащил початую полулитру – То же, что и вы, командир. Я уж думал комбат!
Мусса пришел быстро, выставив бутылки на стол, выгрузил несколько банок консервов. – Слушай, ты чего тут такого наделал?
– Чего я тут наделал? Ничего не делал.. чё, накапал кто-то чего? – Трофимов испугался на всякий случай. Муса рассмеялся вскрывая банки. – Да нет, ты не так понял. Я только тебя упомянул, они без разговоров меня загрузили..
На улице послышался крик. Муса торопливо поднялся – Погодите мужики, кто-то ещё пришел. – Поправив ремень, ротный четыре выскочил наружу.  Эге.. поверху ходил комбат и самолично приехавший на смену, Папик. – Шухер, прячемся! – молодежь полезла прятаться на нары зарываясь в вонючее барахло. Проводив их взглядом, Трофимов поставил пустую поллитру в центр стола. Прятаться? Пусть лучше наказывают. Сидевшие у печки солдаты безучастно разговаривали, делая вид что не обращают на происходящее никакого внимания. Побубнив у блиндажа, голоса удалились. Смущено ухмыляясь, собутыльники вылазили из темных углов. Разговор как-то сам собой угас. Все замолчали ощущая напряжение. – Всем выйти из блиндажа! – оглушительно прогремел комбат, стоявший на крыше. Горюнов потемнел лицом и сверкал глазами. По лицу катались желваки, губы зло и презрительно кривились. – Построиться! – Отойдя от блиндажа, офицеры встали в ряд. – Сволочи!.. – начало не предвещало ничего хорошего. – Ты! – грубо ткнул комбат пальцем в сторону Трофимова – Я тебя из говна вытащил, ты никому не был нужен! А ты тут водку жрешь?! Я с тобой распрощаюсь, считай что это твоя последняя командировка!!
– Командир, чего страшного произошло? – сдерживая вспыхнувшую злобу, Трофимов пытался сохранить лицо.
– Рот закрой!!  – Трофимов прикусил губу. – Месяц, один месяц до пенсии! – яростно билась мысль. В чем-то, комбат был прав, но зачем так грубо!? Они сдали смену и никому не мешали тихо убивая время и выплескиваясь в разговорах.. Трофимов сдерживался из последних сил что. Подожженная комбатом ярость мутила разум. – Да пропади она пропадом, эта пенсия.. – голова кружилась и слепящая ярость пожирала остатки благоразумия.. Капитан сжал кулаки и почти ничего не соображал. – А ты.. – перевел комбат торчащий палец на виновато склонившего голову Мусу – Черножопая морда.. ты достал меня своими пьянками.. – Муса побагровел. Глаза угрожающе сверкнули. – Да ты сам, пидар гнойный..
– Что? Что ты сказал? – хищно оскалившись, подсунулся к нему комбат.
– Что слышал! – рявкнул Мусса. Сжавшийся лейтенант Перов скукожился как личинка под палящим солнцем, и незаметно, шажок за шажком отходил в сторону. Про него как-то забыли увлеченные грызней. Трофимов уже был готов вклинится в свару и подобранные ругательства крутились на кончике языка.  – А я, упал.. – раздался грустный, недоумевающий возглас. Все невольно оглянулись. – Упал.. – удивленно повторил Илья, стоя по щиколотку в черном зеркале лужи, и вытягивал грязные руки стараясь не запачкать обшлага своей щегольской, камуфлированной  куртки. Жирная грязь, тонкой черной маской лежала на лице. Илья отплевывался, и застенчиво хлопал глазами переводя скорбный взгляд с одного лица на другое. Комбат поперхнулся и замолчал.. а потом раздался общий хохот. – Забирайте этого чудика, и что б я больше вас не видел!  – добродушно распорядился комбат. – Чуть не подставили, я уж командиру и так и эдак зубы заговаривал что бы он в блиндаж не спустился.. – Трофимов усмехнулся. – А то Папик  дурак, что не догадаться..

* * *

–  Строится, рота. Счастливо.. Пока.. Удачи.. А ты лицо почаще мой.. – Трофимов шел вдоль строя и прощаясь, жал солдатские ладони. Чуть подольше задержался возле Поленова. Помолчал. Что там говорить, парень нравился. Но после гибели сержанта в той, первой командировке, было просто страшно сближаться. Лучше всего было так, официально и суховато. – Береги людей, и сам не суйся. – У штаба завыли клаксоны выстроившихся в колонну машин,  на два пополудни дали летную погоду.   
Пробив слой облаков, самолет купавшийся в солнечном свете, попал в будний серый день. Машина кружила заходя на посадку и переваливаясь с крыла на крыло. В иллюминаторах виднелись пятна городов, пятачки селений с клочками заснеженных полей, и леса, леса, леса.. Чем дальше от областного города, тем реже паутина дорог и дальше друг от друга заброшенные поселки. Безлюдная Центральная Россия медленно но верно, превращалась в пустыню.
Заросшая, грязная и вшивая толпа выливалась на укатанный снежный наст. Здесь,  весна еще только начиналась. Подмораживало и люди ежились привыкнув к раннему южному теплу. – О, мужики, машины! – углядел кто-то колонну автобусов и грузовиков, и толпа потекла к машинам. И тут, грянул марш! Раскатистые звуки меди встряхнули зашевелившихся людей. – Все на митинг! – рыкнул Грозный. Недовольно ворча, люди разбирались в гуляющий строй дожидаясь окончания официальной церемонии. Павшие, помянуты и отпеты. В подразделениях уже висят фотографии в траурных рамках. Что толку от этого митинга с трескучими речевками? Все подобрались, мероприятие заканчивалось.
– По маши-инам.. – пронеслась долгожданная команда и толпа молча рванула на штурм. Эхе-хе, ну кто мог знать, что мест хватит на всех? Ох и шуточки у командира.. Свободное пространство осталось даже для сумок, заметно потощавших в командировке. Ну разве наши люди привыкли к такому отношению?  Вот если бы сказали – бензина мало, запчастей нет, водителей не хватает.. хватит пяти машин, вместо десяти. Разом выдохнут, потеснятся.. доедут! Вот, это нормальный разговор. А так, все почему-то чувствовали себя как в долгу.

Глава 23. Эти серые-серые дни..

– Проклятье! – Оторвавшись от постылого занятия, капитан вздохнул. График дежурств был готов. А впереди, еще ждали горы бумажной работы. Подразделению хронически не везло. Не везло на старшин, последний был таким откровенным хапугой, что ротный категорически запретил доверять ему какое-либо имущество, тем более, давать ключи от ротной кладовой. Не везло на техников, на инструкторов-водителей, на взводных..
Съездив в командировку и получив скудное жалование через несколько месяцев, нормальные люди быстро находили другую работу. На службу шли те, кому до пенсии рукой подать, отчаянные головы, которых очень и очень мало, забулдыги, которых по причине всеобщей известности больше никуда не брали. И получив причитающееся, «синяки» исчезали и появлялись после того как спускали последнюю копейку. Ротный обязательно должен был знать, кому заработанные деньги доверять можно, а кому ни-ни, только жене или другим морально устойчивым родственникам.  Хроническая нехватка офицеров. Из трех взводных, двое были в командировке. Перова перевели в другую роту, уж больно хорошо он себя в командировке проявил.. Ну разве есть на свете справедливость? Пусть бы еще взводным послужил, опыту поднабрался там.. Увольнялся и заместитель, тому вообще все по барабану. Ладно хоть согласился раз в неделю занятия проводить и дежурить, когда у ротного намечались  выходные. Хоть на этом спасибо..
– Раз, два, три, четыре.. – подсчитывал Трофимов просветы в жизни. Все, больше никак не получается, если он не хочет, что бы рота превратилась в распоясавшуюся банду.
Хмурые ротные молча рассаживались в комбатовском кабинете. У Горюнова снова  новоселье. Просторный и удобный кабинет отобрали, взамен наградили помещеньицем бывшего киномеханика. На ядовито желтоватой стене расползалось огромное пятно сырости. Промозгло и холодно. Забитые за долгие десятилетия беспорочной службы, батареи чуть слышно журчали водой. – Чего такие хмурые? Графики дежурств на стол! – Теперь помрачнел комбат. – Он что, совсем работать отказывается? – спросил у Трофимова внимательно изучив бумагу.
– Занятия будет проводить, и меня на выходные меня..
– Четыре  выходных! – возмущенно перебил комбат – Ты после командировки десять суток отдыхал, и так работать некому!
– Ну хотя бы раз в неделю?
– Хватит трех! – комбат тщательно  вымарал заветную «В». Та же участь постигла графики других рот. – У тебя, вдобавок.. – комбат сделал закорючку в графике Ильи – Завтра патруль. Готовься.
– А кто мне выходной возместит? – упавшим голосом спросил Мальцев.
– А ты графики собирай, разрешаю лично обратиться к командиру части – ехидно посоветовал Горюнов. Офицеры заулыбались. Папик на выдумки был неистощим, как не пытались его подловить доморощенные, полковые умники. Замполит батальона, майор Раев был как раз из такого теста. – Вот, товарищ полковник – положил на совещании перед ним пухлую папку графиков и дежурств. Сверху всей этой фанаберии лежал рапорт с просьбой предоставить недостающие выходные, согласно утвержденных, лично командиром части, графиков служебной нагрузки. Тем более, сам командир не раз публично заявлял – давайте мол, мужики, отмечайте, навстречу пойду..  Собравшиеся командиры батальонов, отдельных рот, заместители Папика – публика солидная, настороженно замерли. Раев полгода с этими бумагами носился, все знали что он вынашивает планы припереть командира к стенке. Будет создан прецедент на который можно будет опираться? Если сейчас полковник подпишет, появится очень много желающих. – Молодец! – одобрительно кивнул Папик задумчиво листая документы – Полгода собирал? – Вытащив чернильную ручку из массивного настольного прибора почиркал расписывая её. В кабинете повисла звенящая тишина. – Ай да замполит! Ай умница, самого Сказочника, дожал! И где только таких орлов делают!? – Иди-и.. – озвучивал текст резолюции командир – нааа ху-уй.. – Косо, размашисто, поверх всего листа, со скрупулезно подсчитанными днями дополнительного отпуска. Подписавшись, поставил дату и доброжелательно улыбаясь протянул растерявшемуся замполиту – Ступай в строевую, там тебе проездные документы выпишут. – Сказать что грохнул смех, ничего не сказать. От страшного звукового удара задребезжали оконные стекла. Из соседнего кабинета прибежали испуганные секретчицы.  Возможно, если бы Раев действовал не так демонстративно и подошел со своей кипой бумаг когда рядом с командиром никого не было, что-нибудь и вышло бы. А так.. командир просто не мог создавать прецедент при хронической нехватке офицеров. Так что насчет утраченных выходных, если не смог урвать сразу, лучше молчать и не смешить людей.

* * *

Что такое войсковой патруль в городе? На это мероприятие, по теплу, солдаты выезжают весьма охотно. Отдохнуть от осточертевшей казармы, полюбоваться на девушек, мороженного купить.. на сигареты, в таких случаях не тратятся. И  в чем бы не обвиняли наши славные Вооруженные Силы продажные шавки из купленных СМИ, простой народ служивых всегда жалел, и никогда не отказывал защитнику в самом малом. А если не уследить, то нальют и чего покрепче. В районных УВД такой помощи были не очень рады, но и им от этого было никак не отвертеться. Местные власти, надеясь на солдатиков, приказ о совместной охране общественного порядка  контролируют очень тщательно.
Солдатский патруль на улицах города.. От потрепанного обмундирования характерно попахивает.  У солдат это единственная одежда,  в ней ходят на работы, занимаются на занятиях. Горячей воды в солдатском умывальнике не бывает, зато бывают перебои с мылом. Есть там еще по нормам положености парадная одежда, но это только на бумаге – ввиду недостаточного финансирования.. Поэтому в патруль, бойцы стараются взять одежду взаймы. Выданная резиновая дубинка, как символ власти мотается на тощей ручонке. Жалкое зрелище. Так и гуляют, три – четыре приодетых по случаю солдатика  и милиционер из ППС. Бывает, даже мелкого хулигана задержат. Ведь ни у одного серьезного преступника не поднимется рука своих защитников обидеть! Вдруг и его чадо, вот так же.. Плохого для солдата в этом ничего нет, а вот для офицера, это убитое время.
Скучать в патруле предстояло Илье, Трофимову было не до скуки. Дежурная служба, ждать и догонять – это про неё сказано. Она, как нервная система пронизывает каждое подразделение. Круглосуточный наряд в роте, на батарее, корабле, заключается в дежурном сержанте и дневальном солдате стоящим у выхода, днем и ночью. Дневальные меняются каждые несколько часов и видят практически все. Кто пришел, кто ушел. Свой – проходи не задерживай. Чужой – стой, чего надо? Цель прибытия? Если что-то не так – дежурный по роте на выход! Дежурный сержант, лицо ответственное. У него ключи от комнаты хранения оружия, он должен знать где и сколько  находится офицеров и солдат. О всем замеченном, он обязан докладывать ротному и принимать меры. Кроме дежурной службы в подразделениях, есть дежурная служба в парке машин, на кухне, в связи..   Вся информация от суточной дежурной службы  поступает главному дежурному, дежурному по полку. По уставу, вся дежурная служба подчинена в первую очередь ему, а уж только потом, своим командирам. Когда натрудившийся за день, командир части вместе с заместителями покидают полк, вся ответственность и командование возлагается на плечи дежурного. Дежурный обязан знать всё! И принять любые, экстренные меры в случае возникновения чрезвычайной ситуации, вплоть до применения оружия. Работенка нудная. Сиди и жди, когда что-нибудь произойдет..


Глава 24. Дежурный по части.

Хмуро и обстоятельно собираясь на дежурство, капитан тщательно проверял подготовку. Кофе с сахаром, раз. Пара пачек сигарет, два.  Одна, что получше – для себя, вторая для попрошаек. Детективчик, взятый взаймы. Критически оглядев себя в зеркало, капитан остался недоволен. Деловито щелкая ножницами, командирской шевелюрой занялся ротный парикмахер. Закончив работу, солдат тщательно сдувал пыль с командира. Очень заботливо отряхнул уши – Всё, товарищ капитан! – Осмотрев себя в зеркало еще раз, капитан выудил из тощего кошелька несколько купюр – Держи. – Боец постарался на совесть. Взгляд солдата стал еще теплее и преданнее. Выскобленные щеки, нежная белизна свежеподшитого воротничка, отутюженный камуфляж, сдержанный запах мужского одеколона.. Выгнав всех из каптерки Трофимов, опять крутился возле зеркала с сомнением поглядывая на зеркально блестевшие ботинки. «Зайчики» не прыгали..  Ещё раз пройдясь по носам бархоткой, подтянул ремень. Пора. На плацу, отделенном от штаба живой изгородью уже мялись шеренги суточных нарядов. Подошел караул. Как любая служба, дежурство начинается с развода, а развод с проверки. А есть ли такой наряд вообще на разводе? Готовы ли службу нести? А знают ли они свои обязанности? Проверка должна быть короткой, емкой и энергичной. – Обязанности часового, быстро! – останавливается новый дежурный возле караульного, с торчащим из-за плеча оружием. Небольшой крепыш с мордовскими скулами вытягивается и начинает внятно докладывать в надежде что ему скажут – Хорошо, хватит.. и пойдут дальше. Но капитан не останавливает и внимательно слушает. Паузы становятся длиннее, солдат начинает повторятся. Вместо четкого, лаконичного языка устава, солдат начинает повествование собственными словами. А так как нормальный словарный запас у него невелик, то он в большом затруднении. Стоящий чуть в стороне подтянутый, щеголеватый сержант начинает закатывать глаза и отпячивать нижнюю губу. Он помощник начальника караула, и знание караульными обязанностей – его прямая работа. Начкар, взводный лейтенант из «пиджаков» прослужил год и кое чего уже знает. И кажется, умеет.  Устремив тяжелый взгляд на окончательно запутавшегося и замолчавшего солдата, тихо цедит – Что Васькин, память ослабла? Сегодня вместо сна учится будем.. – Воин убито молчит. Шаг к другому караульному. Бледный, худощавый солдат прослужил не меньше года. Категория – интеллигент, ботан. А потому, дольше всех выбивавшийся из «духовского» звания. Умный, но слабый. Тупые но более сильные сослуживцы, стараются утешится унижая его. Хлебнув лиха и не получив своевременно помощи, такие солдаты становятся мозговым центром обязательной гоп-компании, тщательно продумывая пьянки, самоходы и прочие пакости, умно пуская пыль в глаза. – Хватит.. – кивнул прерывая четкий доклад служебных обязанностей. Оглядел разбитые, кое-как помазанные ваксой сапоги. Сверх широкие, застиранные зимние штаны потерявшие от многочисленных стирок свой первоначальный цвет. Бывший когда-то камуфлированным, бушлат. – Что это? – брезгливо ткнул Трофимов пальцем.
– Бушлат.. – неуверенно  подсказал сержант.
– В этом бушлате, троих уволили и одного похоронили. Его что, его из братской могилы вытащили? – вспыхнул смех. Самолюбивый сержант залился краской. Взводному тоже не понравились смешки. Трофимов продолжал осмотр заступавшего на службу воинства – На какой помойке ремень нашел? – поясной ремень, кожзаменитель с вырезанной огромной дырой вместо застежки. Звезда на бляхе сточена так, что еле заметна. – Расстегни бушлат. Нда.. – куртка одета на тощее, голое тело с выпирающими ребрами. – Где китель, нательная рубаха? – Солдат молчал безучастно глядя вверх. – Сгнила что ли? Прекратить смех! – резко обернулся капитан. – Вы вообще, чем занимаетесь, командиры? – взводный с помощником угрюмо молчали. К угрозам и крикам они давно привыкли и наплевали. Воинская служба.. – почти дно нынешнего общества, хуже только тюрьма. – Одеть, коротко распорядился капитан, я вечером проверю. – Дальше новый дежурный побоялся  проверять, и обойдя остальных быстро закончил осмотр. Нарушения в пределах нормы. Вернувшись на середину терпеливо дожидался пока его помощник, молоденький лейтенант с роты связи, закончит проверку суточных  нарядов. Лейтенант увлекся. Трофимов взглянул на часы, осмотр затягивался. – Помощник!
– Товарищ лейтенант, вас.. – окликнули его несколько солдат. Язвительно выговорив что-то понурившемуся сержанту, лейтенант торопливо довершил обход. Продефилировав под барабанный бой мимо,  суточные наряды распадались на ручейки торопливо исчезая в казармах.
* * *

Дежурное помещение части, дежурка, – выгороженный стеклянной перегородкой уголок в фойе штаба. Аквариум, где в табачном дыму плавает дежурный по части вместе со своей дежурной сворой. Напротив него, под недремлющим оком – пост номер один, Боевое Знамя полка. Не путать с флагом, который можно запросто купить в любом магазине. Флаг, это всего лишь всего символ. А Боевое Знамя – реликвия, без которой полк, не полк. Где бы он ни был, Знамя всегда должно быть с ним, на параде и на войне. Сгорит в сече до последнего солдата часть, полк снова сформируют. Подгонят технику, пополнят людьми, назначат новых командиров. Боевое сколачивание проведут. Единица восстановлена как волшебная птица Феникс, возрождающаяся из пепла. Но все это происходит только в том случае, если тяжелое, расшитое золотом полотнище не попало в руки врага. И не утеряно после разгрома, и не сгорело в окруженном штабе. Если Боевое Знамя утеряно или захвачено, часть считается разгромленной, уничтоженной и разбитой. Номер её вычеркивается раз и навсегда. Если кто остался в живых, допустивших этот позор – под трибунал! И после коротких разбирательств, расстрел. Остальных по другим частям, что б все забыли что такой полк когда-то существовал. Бывает такая нумерация, пятый, шестой, седьмой.. раз, и девятый сразу. Это как раз такой случай. Печальная участь постигла полк номер восемь. Этот номер, больше никому и никогда не присвоят. В знаменитом параде Победы, под рокот барабанного боя, штандарты разгромленных гитлеровских частей и дивизий именно так перед Мавзолеем и кидали. Под ноги, на позор.. А потом сожгли. Что б духу не осталось! Эффектное зрелище.  Пост номер один, самый важный в части.   
Старый дежурный, с пепельным лицом и черной щетиной, увидев новую смену радостно оживился. С готовностью брякнул ключами. С непреклонным выражением лица, отодвинув ключи в сторону, капитан постучал пальцем по циферблату часов – еще целых полчаса! Как перед концом света наяривали телефоны. Старая смена в несколько рук хваталась за трубки. Народ периодически выгоняли, но толпа в дежурке не уменьшалась. Усевшись на вытертый подоконник, новый дежурный сунул руку в карман. Эта суета пока его не касалась. – Дай закурить? – жалобно попросил старый дежурный, прижав телефонные трубки к обоим ушам. Протянулась рука и старого помощника.
– Угости!? – увидел пачку околачивающийся начальнику связи.
– Смотри, какой богатенький! – увидев через стекло, прибежал   слонявшийся в ожидании окончания рабочего дня, начальник ГСМ. Капитан поспешно спрятал сигареты. Штаб постепенно превращался в сумасшедший дом. По коридору озабочено сновали писаря, взмыленные посыльные,  суровые делопроизводительницы..  У всех возникли срочные дела не терпящие ну никакого отлагательства! Все, что тянулось целый день, в срочном порядке решалось за несколько минут и бросалось в ящики столов. До завтра. Как в «Золотом ключике» .. – и как только наступала ночь, в стране Дураков начиналась работа.. 
Взяв ключи, Трофимов отгородился стальными дверями, и не спеша проверял оружие. Основным оружием офицера считается девяти миллиметровый пистолет Макарова, ПМ. Вещь малозаметная и удобная. В наступившее смутное время за оружием развернулась настоящая охота, и приказы об утере личного оружия сыплются один за другим. У кого по пьянке отняли, кто сам потерял. Пойди дознайся, как это произошло..  Личное оружие выдается строго с разрешения командира части, на стрельбище или дежурство. В остальных случаях ни-ни, только громоздила автомат. Вытащив пистолет с глушителем, Трофимов навернул глушак и несколько раз щелкнул курком. Вещь, по фонарям ночью лупить! Жаль, патронов лишних нет.  Закрепленного за ним пистолета не было, и Трофимов помалкивал не желая вешать на себя лишнюю обузу. От пистолета, не было ровно никакой пользы. За полтора десятка лет службы, он брал личное оружие только на стрельбы. Да еще в благословенные социалистические времена, когда его перевели на разболтанную заставу, где азиаты отдубасили начальство и убили солдата. Эх и пострелял он тогда.. До сих пор непонятно как не попал по разбегавшимся чуркам, вздумавших «потолковать» с борзым начальником..  Зато дисциплинка  стала, ух!
Закончив пересчет, капитан загремел замками. Брать чужой пистолет не стал. Тяжесть-то таскать, да спать вполглаза.. Без оружия становишься хитрее и осторожнее. Мало ли что там в написано .. – применение оружия является крайней мерой и допускается, если все другие меры, принятые командиром (начальником), оказались безуспешными..  – Да любой правовед, как дважды два докажет за несколько минут, что можно было сделать то-то или поступить так-то.. – Оружия вне командировки, старались не касаться.
Заполнив бумаги, дежурные топтались у командирских дверей. Акт приёма-передачи должна украшать размашистая, командирская подпись. Но командир был занят и неизвестно когда освободится. Можно попробовать к начальнику штаба, его подпись тоже считается законной. Старый задрожал – Ну его к черту! Лучше еще час командира подождать..
– Не дрейфь! – новый дежурный прислонился к слегка приоткрытой двери кабинета. Там тоже происходил какой-то разговор  – ..важно..
– Ну и что? Вы не один в части, все ждут когда освободится вакантное место.. – голос у Грозного был высокий и нервный, все слышно очень хорошо. – Я же стараюсь? Замечаний нет, одни благодарности! Разве не так? – Подполковник молчал. – У меня предложение товарищ подполковник.. – неизвестный собеседник выдержал паузу как хороший актер – Назначить меня в оперативный отдел, вашим заместителем. –  Даже в коридоре было слышно, как скрипнул стул и подполковник треснулся спиной в стену. – Ты что, белены объелся, капитан!? – взвизгнул опомнившийся Грозный.
– Я буду стараться товарищ подполковник.. – невозмутимо продолжал обработку начальства незнакомый офицер. В кабинете возникла тишина. – И все таки, заместителем тебе еще рано, сначала в помощниках следует поработать.. – назидательно продолжал подполковник – Идите, я подумаю. – Капитан поспешно отодвинулся от двери. Жгло любопытство, это кто ж такой наглый? Обскакал, обскакал на повороте.. Прием свеж и неотразимо нагл. В двери показался  заместитель командира роты связи, капитан Шмелев. Стрельнув глазами, невысокий широкоскулый  капитан протиснулся мимо. Трофимов посмотрел в след. Ну никогда бы не подумал, что под столь невыразительной внешностью скрывается такая страсть к власти! Выдержав паузу и схватившись за ручку двери что б никто не прошмыгнул вперед, капитан подождал пока подполковник опомниться.
– Почему к командиру не идете? – взяв ручку ворчливо поинтересовался начальник штаба.
– Там с городской администрации, зампотылу привел.. – Листнув книги Грозный чиркнул роспись – Идите.
Последний штрих. Сняв красную замусоленную повязку с полустершимися  белыми буквами, старый дежурный тщательно повязал повязку на рукав нового – Будь.. – крепкое рукопожатие и скоростной спуск с лестницы. Хлопнула входная дверь, старый дежурный полностью рассчитался с долгами. Сутки начались.

* * *

В «аквариуме»,  толпа штабных сдавала кабинеты под охрану. На улице тепло, весна в самом разгаре. Усевшись на подоконнике, посыльные солдаты внимательно разглядывали слегка одетых женщин. Под окнами встала транспортная колонна. Штаб мгновенно опустел. Все кинулись занимать места. Машины заводились одна за другой. Вот-вот будет команда и они рванут за КПП развозя людей по домам. Зазвонил умолкнувший было телефон. От командира. Приказ, не отправлять. Секретный отдел слегка запаздывал на десять минут. Колонна недовольно гудела, но уже не моторами. На втором этаже одиноко зацокали каблучки. Элегантные секретчицы, с огромным чувством собственного достоинства не спеша расписались. Шелкнули тумблера охранной сигнализации. Опять звонок. Теперь, командиру за каким-то чертом понадобился начальник информационного центра.. А на часах уже пол шестого, официальный рабочий день закончился в семнадцать ноль-ноль. Колонна уже не гудит а стонет. Сдавлено ругаясь, требуемый офицер выбирался с уютного, заднего места в автобусе. Опять зазуммерил телефон. Теперь названивает зампотылу. – Склад перезакрыть?   Понял, сейчас начальника склада найду! – Вернулся взмыленный посыльный – Нет его в колонне, говорят уже ушел!
– Алло, товарищ полковник, он уже ушел! Да, я на КПП узнавал. Как, почему я допустил? Время-то.. Начальник караула доложил что все нормально.. Есть, выговор! Понял, завтра с карточкой к вам. – Наконец «добро» получено, и машины с ревом поползли преодолевая уклон. Первые минуты тишины, сладостного покоя проникли в сизую от табачного дыма дежурку.. Дежурный наряд расслабился. Замигала лампочка вызова на пульте. – Да? – раздраженно взял услужливо поданную трубку дежурный – Машины? Спохватился.. уже ушли! Откуда я знаю на чем поедешь!? – заработался  бедолага, или проспал. Трофимов отключил сигнал. Время незаметно подошло к ужину. В функции дежурного, кроме всех прочих, входит одна очень приятная процедура, снятие пробы и разрешение кормить этой пищей личный состав. Солдатскую пищу, дежурный пробует чистой ложечкой, поданной старшей поварихой. Аккуратно и не спеша зачерпнет прямо из огромного кипящего котла в окружении внимательно смотрящих поваров и поварят. – Угу.. есть можно. – Насчет солдат неизвестно, но полковые свиньи из подсобного хозяйства, точно не останутся голодными. Когда-то, на заставе он делал точно так же. Завтрак, нормальный. Обед, приличный. А вот на ночь наедаться вредно, и на ужин, любимый личный состав с гримасой на лице ковырял ячку, перловку или пшенку сваренную на голимой воде.. Каша очень питательная. Ковырнешь разок, другой, и сыт слава Богу..
Черкнув роспись в книге, дежурный поправил сползающую портупею. – Софья Николаевна, чем сегодня дежурного кормить будете? – Сохранившаяся женщина, знакомая не только с поварским искусством, пренебрежительно окинула взглядом незнакомого офицера. – На комиссию накрыто, зайди попозже.
– Попозже, это когда?
– Через полчасика.
Трофимов промолчал. Ему в вежливой форме предлагали идти куда подальше. В лучшем случае, если он будет бегать узнавать, ему достанутся поварские объедки.
– Софья Николаевна,  а почему у вас повара не в куртках? И бачки под второе, грязные. А почему вы меня на закладку продуктов в котел, не вызвали? Извольте вызвать дежурного по столовой, будем перевешивать продукты.. – Поджав губы, женщина протянула ключи доверенному поваренку – Накорми дежурного, Вадим. – Взяв ключи солдатик  пошел открывать «греческий зал». В каждой части или отдельном подразделении, имеется отдельный кабинет, оборудованный для встреч с нужными людьми, жаждущими оказать посильную помощь командиру. Там же кормят самого командира с заместителями, и важных персон прибывших для проверок. Дежурный по части тоже питается там, издревле так повелось. Где как, а во внутренних войсках к ним намертво прилипло название – греческий зал. Про спартанскую простоту и воинское братство хорошо с трибуны трепаться, или в статейке, когда нужно показать скромность нового командира. Ох, сколько было постановлений и громких приказов по войскам о ликвидации подобных заведений! А вот попробуй, высокую комиссию в зачуханой солдатской столовой посадить?! Можно сколько угодно развешивать занавески и расставлять дешевые пластмассовые стаканчики для салфеток, кормушкой все равно прет. Гулкое помещение зала с шмыгающим как крысы нарядом, отбивают аппетит и мешают разговору по душам. А обязательные сто грамм? Кто-нибудь видел  генерала без фотографов и телекамер, вкушающего в солдатской столовой? Если и забредет туда, то только спьяну или  великого перепугу..
Радостно потирая руки, дежурный выбрал салат повкуснее, сгреб добавку с соседней тарелки. – Это для комиссии.. – робко пискнул повар. Исподлобья  взглянув на обнаглевшего солдата, Трофимов мрачно поинтересовался – Ты хочешь сказать, что это последнее а остальное вы съели? Тем хуже для вас. – Аппетитно чавкая распорядился – Тащи, что там на второе?  А выпить, ничего нет? Глоточек спиртного не повредит работе. – В зал заглянул зампотылу, стрельнул глазами на тарелку. Встретив бессовестно – непрошибаемый взгляд, промолчал. Ясен день, потом повариху и всех поварят изнасилует. Что ж теперь, помирать с голоду на дежурстве? Не сам же он, в этот наряд напросился, так ведь?
На очереди, контроль за приёмом пищи личного состава. Ротные колонны подтягивались к столовой. Система раздачи пищи оригинальная,  ни разу такого не встречал. Что бы голодные солдаты не стыбзили еду раньше времени, кухня отгорожена прочной, фигурной решеткой. В решетке, два выреза. В каждом вырезе круглый, вращающийся стол метра в два, оббитый жестью. Это, раздача. Первый раздатчик плюхнет кусок каши в тарелку или котелок, второй бросит кусок рыбы. Третий кружку чая нальет. Крути стол и получай свой паёк. Конвейер. Хлеб с маслом боец у дежурного по роте получит и шлепает за облезлый стол, пищу принимать. Пришибленные солдаты с голодным блеском в глазах, задерганные истеричные офицеры. В зале полумрак, светило несколько трещавших ламп дневного света. От склизких, бетонных плит пола тянуло холодом и сыростью. Тюремно-казенный запашок с нравами серой армейщины..
После линейных подразделений пошел спецназ и рота разведки. Не те ныне спецы пошли, не те стали. Накачанные, здоровенные парни прямо таки излучавшие уверенность  силу, остались в прошлом. Нынешний спецназ мелок ростом и злой как голодная блоха. С каким-то внутренним бешенством, солдаты тормозили поворотный круг, крутили обратно – Мало, вон тот положи, побольше! – Капитан посмотрел на дежурного прапорщика – Порядок наведи.. – спецназовец что то буркнул. Солдаты сразу успокоились.  Последними подошли зеленые, разведчики. Те тоже начали шустрить, но в отличии от спецов, проявляли профессиональную хитрость и осторожность прессуя зашуганых «поварешек» когда дежурный не видел.  – Ты чё, не понял что ли что тебе сказали!? – вполголоса, впечатав лицо в решетку,   рычал разведчик в зеленом берете. С  ним они не расставались в любое время года. – Нету больше.. – жалобно ныл солдатик в засаленных брюках, и надетой на голое тело белой, грязноватой нательной рубахе. Бачок с жареной рыбой, которой так домогался разведчик и в самом деле был пуст.
– Принеси!
– Где я возьму?
– Это твои проблемы..
– Ты чего тут прилип? – обратил внимание дежурный на застрявшего у раздатки солдата. – Да мы так, товарищ капитан, о жизни говорим, земляк это мой! – заулыбался разведчик подхватывая миску с внушительной горкой рыбы. Поваренок энергично закивал подтверждая слова  «земы».  Трофимов спохватился – помощник некормленый остался! Отпустив лейтенанта разбойничать, капитан накрутил номер главка. Наоравшись и передав данные, капитан с облегчением вздохнул. Загорелся сигнал вызова. Телефон  городской. – Кто говорит, откуда? – Звонили из милиции.
– Да. Войсковая часть.. как вы говорите, майор Вихрь? – капитан задумался, один из задержанных, в списках части был. А вот майор Вихрь.. Но с милиции требовали немедленного ответа и Трофимов уверенно ответил – Да, есть такие. А вы ничего не перепутали? Ах в удостоверении прочитали.. А что с ними, несчастный случай? Пьяный дебош в кафе.. Грозились перестрелять а начальника отделения под танк положить.. И взять отдел милиции штурмом.. Да-да. Есть у нас такие офицеры, документы не поддельные. – и тут капитан вспомнил, это же документ прикрытия! В командировку, офицерам выдавались новые удостоверения с выдуманной фамилией. Все тогда еще смеялись над командиром третьего батальона, избравшим столь популярный псевдоним. – Кто по должности майор Вихрь? Командир батальона. А сказал, что замкомандира части? Да что вы говорите! Нет, ни спецназ ни часть по тревоге подниматься не будет. Не будет, это я вам точно говорю! Не надо звонить в главное управление, мы сами с ними разберемся.. Да-да, я обязательно передам командиру части, обязательно.. Что? Машину за ними выслать прямо сейчас? Хорошо. Хорошо говорю! – Фыркнув, капитан набрал номер ответственного по части. Он как раз для таких случаев.
Лениво ковыряясь в зубах, появился сытый и добрый помощник. Не иначе поваренка съел, жилистый был, вот и навязло. – Я там картошечки на ночь заказал – расправился с зубочисткой помощник.  Это блюдо как традиция, знак уважения. Ибо картошка не просто овощ, а редкостный продукт, несмотря на всеобщую доступность на «гражданке».  Питаться им в армии и войсках, могут только избранные. Старшие командиры и поварята. В виде исключения, в награду за работу, допускается жарить картошку назначенным на чистку солдатам. И то, только если её много. Дежурную службу тоже не очень-то балуют. Надо или кухонное начальство застращать, или самое верное, поварихе понравится. Вот, тогда картошечка то, что надо будет. Поджаристая, в меру жирная, с лохматыми кусками чистого мяса. Насчет сегодняшнего, дежурный не обольщался. Картошкам будет залита жиром с пережаренным салом. Обеспеченная изжога. Мало того что он уважаемую повариху при всех шантажировал, он её еще в неудобное положение перед зампотылу поставил. Так что сделает она ему картошечки, «постарается».. 
Бухнула входная дверь. Показался штабной посыльный с пластиковой миской жареной рыбы. Трофей. Её солдат, «именем Дежурного» из ненасытных глоток кухонного наряда выдрал. А может так дали, в благодарность за сегодняшнюю защиту от полковых бандитов. Покосившись на рыбу Трофимов строго заметил – Что б до утра не было.
 Прикрыв добычу газеткой, солдат довольно прищурился – Не увидите товарищ капитан, к утру ничего не останется.

* * *

Кроме дежурства по полку, Трофимову доверено быть и ответственным по батальону, поэтому обход начался именно с него. Офицеров катастрофически не хватало, что делать..  В ротах кипела вечерняя жизнь. Кто пыхтел в спортуголке с железом, кто отводил досаду на мешке, вкладывая в удары всю душу. Остальной народ торчал у телевизоров бегая курить в рекламные паузы. Все были при деле. В ротной сушилке, гадюшнике номер один,  «золотая молодежь»  уже ела жаренную картошку с мясом. Атмосфера была чистой, ни спиртным ни каким-либо другим правонарушением, не пахло. Пересчитав по головам вверенный личный состав, капитан удалился искать недостатки в другом месте. Хороший, плановый обход многочисленных подразделений полка, занимает несколько часов. Везде нужно посчитать людей и потолковать с ответственным. С пылу с жара, выпить кружечку-другую чая под сизый дымок сигареты. Если ответственный человек солидный и толковый, обсудить последние новости, пожаловаться что жизнь в последнее время стала «не то». Послушать байки о ветеранах, посмотреть тупой американский боевичек..   Недостатки? Недостатки конечно можно найти, много недостатков. Но не стоит забывать, что потом, так же усердно их будут искать у тебя. Случаются правда нарушения, которые не просто не возможно, нельзя скрыть вообще. Дезертирство, кража оружия, казарменное хулиганство с причинением средних и тяжких.. В этом случае, командирам дается временная фора. Успеешь уладить или замять дело за какое-то время, никто об этом и не вспомнит. Не сможешь – закрутится огромная и неуклюжая машина сыска, расследования и наказания. Причем, результаты могут быть самые неожиданные.
И заключительный аккорд проверки – караул. Вооруженное подразделение, предназначенное для охраны и обороны..  Охранять в военном городке, всегда есть чего. В экономном освещении, стоя у жиденькой ограды из колючей проволоки, дежурный с напряжением всматривался в густые сумерки. Часового по охране склада не видать и не слыхать. Интересно, что он делает? Есть несколько способов узнать это. Официальный, это прийти в караулку, взять начальника или помощника и грохоча сапогами, строем двинутся к постам обходя всех по очереди. Тем временем, проинструктированные подчиненные накрутив ручку полевого телефона и вызовут  часовых. – К вам дежурный на проверку пошел..
– Стой кто идет! – заголосит издалека, поджидая проверку, бдительный часовой.
– Начальник караула, с проверкой! – бодро рявкнет начкар.
– Начальник караула ко мне, остальные на месте! – проверещит как положено часовой, держа автомат на изготовку для стрельбы стоя. Все строго по уставу, эта книжица, несмотря на кажущуюся дубоватость, гарантирует девяносто девять процентов выживания. Все требования испытаны временем и написаны кровью отступивших от сухих предписаний – Вооруженный и готовый к стрельбе часовой, имеет право допускать к себе только начальника караула и его помощника. А вдруг, те остальные что идут с ним – враги, захватившие командира? Приставили к спине срез ствола или клинок и командуют – вперед падла, если жить хочешь.. Потом они конечно обязательно его убьют, но человек так устроен что верит в лучшее, а вдруг бандиты проявят снисхождение за предательство?! Именно на этот случай, часовой отделяет начальника от остальных. При невыполнении этого требования он может, нет, он просто обязан стрелять! В натуре же, зашуганый и забитый солдат никогда не осмелится на такие жесткие действия. Он скорее даст себя зарезать. Далее, устав гарнизонной и караульной службы предписывает остановить в темное время суток предполагаемого начальника и приказать ему осветить лицо. И только после этого, взяв оружие в безопасное положение «на ремень», часовой рапортует начальнику и выполняет все его указания. А если наоборот, часовой захвачен бандитами, или убит и вместо него под капюшоном плащ-палатки скрывает харю матерый преступник?  Ну, для начала, доклад с поста в ночное время должен идти каждые пятнадцать – тридцать минут, днем время побольше. Что, не узнает чужой голос начкар? Сухие строчки устава, предписывают заступать в караул только солдатам одного подразделения! И обязательно со своими командирами. Даже если захваченный часовой будет докладывать через положенное время о полном благополучии, обмануть проверку все равно не удастся. Телефоны установлены так, что они взаимно проглядываются с других постов. Если не знающий всех тонкостей бандюга ухлопает проверяющего, их накроют огнем скучающие часовые с других постов и поджидающая в отдалении подстраховка из нескольких солдат дежурной смены. Даже если нападающих несколько, и они сумеют разделаться с проверкой и соседними постами втихаря, тишина продержится очень не долго. Пойдут доклады, перепроверки.. Прибежит тревожная группа караула, взлетит по тревоге дежурное подразделение части, засуетиться спецназ.. Так, должно быть. Так может быть при неустанной работе всех командиров создающих и поддерживающих нужную атмосферу, попадая в которую, любой раздолбай подтягивается и невольно шагает в ногу привыкая к обстановке и требованиям, которые уже не кажутся сложными и скучными. В данное время таких предпосылок нет даже близко.

* * *

Во времена распада Союза, боевики из национальных окраин  без лишних церемоний выкладывали часовому его домашний адрес и состав семьи. Узнать кто и когда заступает, состав семьи и адрес очень просто, если в части служит хоть один местный. А если их много и они сплочены? Восемнадцатилетнему солдату предлагается на выбор, сдать склад, или узнать что его семья вырезана неизвестными злоумышленниками. С офицерами было еще проще, у них семьи жили среди местных. Сейчас этим никого не удивишь, но тогда, подобное вызывало шок и девяносто девяти процентное срабатывание.
Трофимов был склонен ко второму, неофициальному варианту проверки и прислонившись к столбу терпеливо ждал когда покажется часовой. В густой тени вспыхнула спичка. Рубиновый огонек указал точное местонахождение. Покурив, солдат не спеша прохаживался вдоль склада. Завернул за угол. – Ох, как чесались руки скрутить безмозглого барашка! Он просто напрашивается на это! – Глаза хищно обводили контуры жертвы, щекотал ледяной холодок опасности. – Ничего-ничего, это пройдет как только втянешься в дело..  – Разом обострившиеся слух и обоняние прощупывали пространство. Стало слышно нездоровое дыхание часового. – Ну прямо как в Грозном.. тьфу! – Трофимов глубоко вдохнул свежий холодный воздух, с остервенением сплюнул. Наваждение прошло. Размахнувшись, бросил приготовленной половинкой кирпича. Услышав глухой стук часовой насторожился,  забухав сапогами перебежал через тень к подозрительному месту, но не прямо, а по широкой дуге обходя опасный угол. И автомат направил.. А когда боец пошел докладывать по телефону, дежурный ему все-все простил,  даже курение на посту.
Самый дальний пост в части, стоянка бронетехники, остался на десерт. Одна единственная лампа освещала мертвенным светом одиночную собачью конуру. Все остальное, тонуло во мраке. – Собачка-собачка, собаченька, фью-фью.. – умильно засвистел капитан подходя к самой ограде. Вот сейчас здоровенная псина зальется недоверчивым и злобным лаем, а там и часовой прибежит.. тут ему капитан и объявит – проверка службы. Мол! Но все пошло не так. Выставив голову из будки, собака разглядывала его с неподдельным интересом. Свистеть быстро надоело и дежурный несколько раз рванул сетку натянутую на металлический каркас. Ни фига себе.. – Трофимов осторожно поставил на землю выдранную секцию.  Приладив ограду на место еще раз оглянулся – Не дай Бог увидят как он тут военное имущество уродует.. Вроде не заметно.. Ну гадина, я заставлю тебя лаять! – обстрелянный комками земли, здоровенный пёс поднапрягся и  выворотив караульную будку, уволок за навороченную гору земли. С досадой выругавшись, капитан погрозил кулаком собачьей голове выглядывающей из-за кучи. Пес молчал. Сложив руки рупором дежурный гаркнул – Часово-ой! – Вдали забухали сапоги. – Кто здесь? Стой, стрелять буду.. – хрипло выговорил скороговоркой, не показываясь на свет, солдат. – Бум! – оглушительно грохнул гофрированный ангар под ударом булыжника. Щелкнул предохранитель оружия, и все вымерло.. молчали все. Собака, которой сам Бог велел лаять, спрятавшийся часовой, и замерший дежурный. Грозно и глухо шумел черный лес. Одиноко горел покачиваясь на ветру, фонарь. Скрипели деревья. Мрак  и тишина. Ужас, как страшно..  Решив не обострять ситуацию, дежурный  осторожно ступая отошел от потревоженного поста.

* * *

В светлой и теплой дежурке томно мяукал магнитофон. Подтерев полы и  смахнув с подоконника пыль, бойцы достали из миски рыбу и уничтожали припас. Оторвавшись от приятного занятия, повернули чумазые от масла физиономии – Будете, товарищ капитан?
– Спасибо, не хочется.
– Может картошки? – помощник пододвинул глубокий котелок. Трофимов заглянул внутрь. Ну точно.. черное мясо и жир. – Не, тоже не хочу.
– Значит, не будете? – сержант подтянул к себе котелок. Помощнику, это захапистое движение не понравилось – Куда схватил!? Может я буду, после того как отдохну!
– Я вам оставлю товарищ лейтенант.. – неуверенно пообещал сержант пряча котелок в тумбочку с секретными книгами. 
Не обращая внимания, Трофимов налил кофе и закурил сигарету. Накрутил диск телефона. – Алло, караул? Как у вас там обстановка? На пятом шум, а так все в норме? Хорошо.. Хорошо говорю. Ну ладно. Ждите в гости попозже. Место там, оставьте для росписи. – Пусть думают что проверки не будет. Он попозже подойдет, когда все успокоятся и будут беззаботно спать. И обязательно всех «в ружьё» поднимет, а уж как ругать их будет..  Несомненно, прослывет тупым и злым уставником не ведающим жалости и сочувствия к нелегкой солдатской службе.. у которого в редких извилинах мозга от фуражки, осталось единственное слово – Положено! 
Отпустив половину смены спать, торкнулся к дежурной телефонистке. – Кто та-ам? – пропела бабенка запершаяся на мощный замок с хлипкой дверью, выставить которую, было раз плюнуть. .
– Я.
– Мужчииинааам вхооод запрееещен..
– Я не мужчина, я дежурный! Давай открывай. У тебя все в порядке?
– В порядке.
– Не-е, так не пойдет! А вдруг ты там прячешь кого!? – телефонистка хихикнула и щелкнула запором. Женщина лет тридцати двух, накрашенная и в золоте, отложила книгу с интересом поглядев на него. – А ты ничего.. – протянул Трофимов глядя на смазливенькое личико.  Телефонистка опять хихикнула и сведя ноги потянула подол на коленки. – Какая есть.
– А какая, есть?
– Тебе-то какое дело?
– Хм.. в общем-то да. Но я на месте мужа, тебя бы ни за что сюда не пустил.
Женщина пренебрежительно фыркнула – Буду я его спрашивать..  – Капитан ухмыльнулся.
Во времена всеобщей безработицы, попасть в войсковую часть, женщине проблематично. По блату, когда командира попросит уважаемый человек которому трудно отказать, или когда собеседование, проводит лично Папик, с его охочими до этого дела заместителями. В любом другом случае, вакансий не окажется. Прослужив в мужском коллективе, женщины сильно меняются, и часто не в лучшую строну. Дело не в молодости или старости, как принято считать, характер у каждого свой. Бывает что поступившая на работу женщина какое-то время остается недоступной, но чаще охотничий инстинкт берет своё, и  влипнувший в медовую ловушку начальник, становится  ручным и зависимым. Боже мой, какие распеканки он иногда получает от обычной делопроизводительницы, на которую, в начале, и внимания-то никто не обращает! Иногда, новая писарша, телефонистка или медичка – одинокая женщина хлебнувшая лиха и знающая как правильно обращаться с мужчинами, действует тоньше. Что с того, что погоны и грозный начальственный взгляд?  Суть всегда одна и та же. Сравнивая двух женщин, оставшуюся дома крикливую жену и спокойную подчиненную на службе, хочет того или нет, мужик делает выводы. Так, возникают новые семьи. Человеческие взаимоотношения, какая интересная тема! Особенно в таком специфическом коллективе, когда командировки и неограниченный рабочий день сплавляет людей в единое целое. Попробуй тут, разберись что к чему..
Наболтавшись с телефонисткой, Трофимов постучал в двери компьютерной. – А, это ты.. – в открытую дверь глянули полубезумные глаза дежурного Вируса. – Как закончишь, захлопни дверь. – Оживленно потирая руки, капитан устроился перед мерцающим монитором, торопливо набрал нужную игрушку. Наконец-то делом занялся.. 

* * *
Выключив машину, устало потянулся. Пять утра. Самое время проверить караул и разбудить сладко спавшего прямо на пульте, дежурного сержанта. Штаб к утру выстыл. Табачная гарь и запах бумаг в стоялом воздухе чувствовалась очень сильно. Трофимов тряхнул головой. Перед глазами мелькали люди и слышались голоса. От переутомления начинались  глюки. Солнце всходило, утренние зайчики прогнали ощущение заброшенности и безмолвия. Военный городок оживал. Колонны полуголых солдат бегущих на утреннюю зарядку, шорох метел подметающих асфальт.. Утро все больше и больше набирало силу. Все чаще хлопала входная дверь, толпа дежурных сержантов осаждала дежурку, получая ключи от ротных ружпарков. Ключи сдаются даже если в роте ночует командир подразделения, который по идее за это имущество отвечает головой. Все равно сдай, это закон. После отбоя комнату хранения оружия запрещено вскрывать без разрешения дежурного по части и отвественного по полку. Таким образом, считается, что оружие и боеприпасы находятся под строгим контролем. Приняв ключи от ротной КХО, дежурный по части щелкает тумблером охранной сигнализации. Все, теперь до утра. Отключить сигнализацию конечно можно, но сработает счетчик срабатываний.
История возникновения хранилищ оружия, интересна. В пятидесятых годах, таких строгостей и в помине не было. В сталинской армии,  как и в царской, оружие стояло свободно. Вешалка для шинелей взвода, полки с касками и вещмешками.  И рядом, с кроватью помкомвзвода, пирамида с оружием.  Проверит сержант взводную матчасть, если что не так, командиру отделения замечание сделает. Тот своему бойцу внушит. Нехорошо мол, товарищ.. проштрафившийся, тут же на табуреточке устранит недостаток. И никому в голову не могло прийти похитить казенное имущество! С уходом фронтовиков нравы при Хрущове слегка изменились, оружие закрыли в шкафчики и повесили замки, ключи тому же помкомвзвода отдали. В семидесятых, при Брежневе, эти шкафы перенесли под надзор дневального. А затем и вовсе, перенесли в особую комнату и ключи перешли командиру роты. Дальше больше. Вместе с падением нравов появились, решетки, стальные двери и сигнализация. Просто непонятно, как оружие не отобрали совсем?
Первый этаж ожил, загадочная тишина отступила по лестнице вверх в пустынный коридор не потревоженный звуками. Утреннюю свежесть нарушил грубый гул возвратившейся колонны. Из машин посыпался народ. Отдохнувшие люди принесли с собой шум, заботы, пока еще с утра, безмятежное настроение.  – Прекрати зевать, что ты как бегемот – раздраженно заметил дежурный своему помощнику. Лейтенант, которого едва нашли, так он хорошо замаскировался, с сонным недоумением похлопал пустыми глазами – А шо еи я саать хочу..
– Кофе выпей. – лейтенант тут же залез в банку. Самому, бодрящий напиток уже давно не помогал, а у сигарет появился неприятный привкус. Пора спать. Зазуммерил телефон. КПП. Из начальства кто-то едет.. выскочив на улицу Трофимов бодро шлепнул подошвами – Товарищ подполковник.. – мирно отдав ответное приветствие, начальник штаба прошел в штаб. И тут зазвенели стекла..  выскочил посыльный – Вас!  Грозный, перекосив лицо орал так, что летела слюна. Причина гнева – полная окурков солдатская кружка заменявшая пепельницу, и работающее на популярной волне радио. – Уберем! Исправим! Вынесем! Так точно! Никак нет! – дисциплинированно чеканил дежурный держа руки по швам. Чем-то озабоченный подошел зампотех первого батальона. – Там какой-то козёл ограждение с корнем выдрал, ты ничего не знаешь? Машины проверили, вроде ничего не пропало..
– Надо же, ничего не знаю. А что часовой сказал?
– Да этот мудак говорит что вчера такое принял! Куда они смотрели?
– Дебилы! – сочувственно поддакнул Трофимов.  Тихо шурша шинами, с выключенным мотором  подкралась белая «Волга», подарок губернатора командиру части. – Смирррна! – гаркнул дежурный, когда мягко щелкнув дверцей, командир вышел из машины. Застигнутые командой, люди неподвижно замерли на месте дожидаясь окончания доклада. Наверное, с назначением на эту должность, командиру страшно нравилась эта процедура. Потом стало раздражать. В конце концов он привык, как привыкают по утрам чистить зубы. Дав команду «вольно», полковник не спеша последовал к себе. Табун просителей уже поджидал у дверей, спеша попасть в самые счастливые, утренние часы. Теперь спать-спать-спать.. Надо спрятаться так, что б не разбудили раньше положенного срока.

* * *

В дверь тупо барабанили. Вспомнив что он дежурный и отдыхает, Трофимов тяжело поднялся с заскрипевшей кровати. – Иду.. – буркнул открывая дверь барабанщику. Сел охватив руками голову. От недосыпа и выкуренной за компьютером пачки сигарет, саднило ум. Оставшиеся несколько часов тянулись как дикий кошмар. Отутюженное в далеком-предалеком прошлом обмундирование смялось складками и казалось липким. Наведенная крепким чаем резкость зрения, отражалась в остекленевших глазах. Головная боль исчезла сменившись одеревенелостью. Дальнейшее дежурство проходило на автопилоте, соображали помощник с посыльными. Наяривали телефоны, шастали посетители и машины. Дежурство вышло на финишную прямую, через час предстоял развод. Зампотылу кажется забыл про взыскание. Трофимов  постепенно пришел в себя и грустно перетряхивал карманы. Кофе нет, сигареты выкурены, книжка неразумно прочитана еще вчера. Держаться, надо держаться.. осталось сорок минут.. Красное закатное солнце высветило мутные, захватанные стекла дежурки. Как ангел с горних высот, в сияющем нимбе чистоты выбритого лица появился Новый Дежурный! – Ключи? – с робкой надеждой на милосердие пододвинул связку Старый Дежурный.
– Рано еще.. – важно заметил Новый Дежурный глядя на вечно врущее табло часов.
– Закурить хоть, дай?  – Новый дежурный вытащил пачку сигарет. – Угости!? – увидел пачку околачивающийся начальнику связи. – Смотри какой богатенький! – увидев через стекло раздачу сигарет, прибежал   начальник ГСМ. .. Вот он, счастливый и долгожданный момент! Оба дежурных мялись в коридоре. Вчерашний фокус, когда смену разрешил Грозный, повторить не удалось. Подполковник вытурил без всяких на то объяснений. Трофимов вздохнул, как долго не освобождается командир.. Торчи тут как нищий, дожидайся пока он всласть не наговорится.. Если заело что дежурство не сдают ему лично, так будь добр людей вовремя принимать! Требует «как положено», а сам? Ну да, разве его законы касаются, они же для быдла написаны.. – накручивал себя Трофимов стоя у двери в ожидании аудиенции. Светлый образ отца-командира, принявшего блудного сына обратно на военную службу, незаметно померк. Старый Дежурный все сильнее впадал в ересь. Гневный монолог превращался в обличительную речь блистающую бриллиантами мысли и едкими остротами.. капитан постепенно увлекся и забыл о времени, и очнулся только когда открылась дверь. Не обращая ни на кого внимания, холеные мужчины, с ухватистыми манерами, прошли мимо обдав чужим запахом. Трофимов потрогал свою камуфлированную шкурку и посмотрел вслед. Люди? Нет, это прошла другая жизнь, озабоченная что бы серая человеческая масса не просто существовала сама по себе, а работала на вложенные деньги умножая капитал. Иначе, какой смысл терять время занимаясь глупой благотворительностью? Смешно господа, смешно..  – Трофимов нюхнул остатки исчезающей ауры – запах дорогого парфюма и качественного табака, придавал благородство бездушию денег и власти. Пигмей, шестеренка, колесико.. – как никогда Трофимов чувствовал свою несостоятельность в жизни и полную безысходность положения. А что делать? Он, как и многие другие поставлен в такое положение, что бы как-то прокормится. Ничего другого он больше делать не мооожет, и другого места для него, не пре-ду-смо-тре-нно..  унизительно, и гадко..
– Видел, деловьё? – небрежно посмотрел на сменщика.
– А? – тот озабочено поднял голову – В столовую уже пора, а я еще в книге не расписался, чёрт! – Затянув повязку на руке сослуживца, Трофимов  радостно пожал руку – держись брат! И вниз, по лестнице, быстрее отсюда. С каждым шагом отделявшим его от части, уменьшалась уныние кричавшие из каждого окна казармы, исчезала черная усталость, исходившая от согнутых спин солдат и офицеров покорно тащивших бремя тягот.

Глава 25. Как кидать боевую гранату?

Занятия не ладились. Пасмурный день наложил серый отпечаток на лица солдат толпившихся вокруг курилки. По весеннему голые деревья окружали небольшую лесную полянку приспособленную под участок гранатометания. Дождь то пропадал, то начинал накрапывать вновь. Серый туман, призрачной пеленой серебрился клочками возле торчащих голыми ветками кустов. Выплюнув чинарик зашипевший в луже, капитан глянул на часы – Ну где этот офицер штаба, без которого нельзя проводить занятия? – Пора начинать, было полчаса назад. Нет, ну и хрен с ним. – Строиться, рота! – Солдаты вяло зашевелились вставая с нагретых скамеек, шаркая подметками, сгорбились в строю как семидесятилетние старики. – Начинаем занятия! – бодро объявил Трофимов. Рота угрюмо молчала. – Тема занятия, боевое гранатометание! Кидать гранаты сегодня, будут солдаты и сержанты отслужившие полгода! Порядок действия следующий.. – обвел взглядом снулые лица солдат. От черной, недавно освободившейся от снежного плена земли пер удушающий аромат гнили. С таким настроением, только ложись и помирай, а не гранаты кидай. Улыбнувшись рифме Трофимов резко скомандовал – Сесть! – бойцы тормозили переваривая услышанное, и в раскоряку,  с кряхтеньем и стонами присели. – Вста-ать! – ропот стал слышнее. Но встали гораздо охотнее.  – Сесть! Встать! Сесть..  – широко расставив ноги и придерживая спадающее оружие, бойцы вразнобой приседали и вставали. Протестующий ропот нарастал. Трофимов остановился. – Ах вы рвань нестроевая! Как в командировку так в кусты, а тут пасть раскрыли! Закрыли свои скважины, вонючки!! – гул стих. – Не хотите приседать, не надо. Нале-во! Бегом, марш! – Подбрасывая тощие задницы и мелькая рубчатыми подошвами сапог, рота нехотя побежала под уклон. Вместе с потом, из бойцов улетучивалось недовольство и скука. Обратно прибежали совсем другие люди. Бодрые и взведенные.  – И так, порядок действий следующий.. – Но перед тем как кинуть боевую гранату, солдат обязан потренироваться с имитационной. Имитационный боеприпас с виду как боевой, только с красной полосой. Если кто и погибал от него, то исключительно от страха. Еще есть учебные припасы, там, полоса нейтрального белого цвета. Но и с этим железом, отчаянные парни лихо брали на испуг вахлаков. Сколько раз, перепугано визжа, телекомментатор рассказывал о смертельной ловушке очередному денежному мешку, показывая крупным планом гранату с нагло торчащим имитатором. Обосравшийся туз прятался за спины охраны не служившей в армии, а потому понятия не имевшей чем отличается имитация от настоящего боеприпаса.
 .. – Все, всё поняли? – Солдаты перепугано молчали. Толковый сержант крепыш, замкомвзвод первого взвода скептически ухмылялся. – Чего скалишься, Котов?
– Мне-то это зачем, товарищ капитан? Я на Кавказ все равно не поеду!
– Все равно пригодится.
– Зачем?
– Ты на гражданке, чем заниматься будешь?
– Не знаю пока..
– Вот видишь! Сам не знаешь. Может учиться пойдешь, а может в бандиты подашься.
– Скажете тоже.. – криво улыбнулся сержант.
– А чего, нормальная профессия по нынешним временам. Учись, перенимай боевой опыт. – Солдаты окончательно проснулись. Стали поступать предложения где ещё Котов сможет применить способности. – Кот, рыбу будешь глушить! Не, он торговать ими будет.. 
– Разговоры! Первая пара получать имитацию! – Первым всегда быть трудно. Это потом, сотрется острота новизны, и все будет восприниматься как само собой разумеющееся, а пока, под наблюдением остальных, с опаской взяв снаряженные гранаты первая пара спрыгнула в глубокий, залитый жидкой грязью окоп. Раздался мат. –  Ни хрена страшного..  Обстановка максимально приближена к боевой. Приготовится к атаке! В атаку, вперёд! – Подброшенные командой, бойцы попытались выскочить из окопа. Не тут-то было.. скользкие от сырости, стенки небольшой траншеи превратилась в ловушку. Плюхнувшись несколько раз обратно в грязь, бойцы остановились. – И как отсюда выбраться? – поднял вверх к командиру, грязное лицо сержант Котов.
– Как хочешь, так и выбирайся. Между прочим, у тебя малая пехотная лопатка на поясе. Ступеньки подруби. – Грязная и злая, первая атакующая пара наконец выбралась на простор. В сползающей на глаза ржавой каске, позвякивая редкими  металлическими пластинами в облегченном перед занятиями бронежилете, сержант Котов брел в атаку. Напарник выглядел еще чмошнее. Понимая что у них все это впереди, рота сдержано хихикала. И это движение в атаку? Рывок в пятнадцать-двадцать метров от окопа должен быть спринтерским, что бы уйти от пристрелянной противником траншеи и раствориться на фоне грязной земли, в перепачканном обмундировании защитного цвета. От этого жизнь зависит. Тепленькая, мягкая, трепещущая от страха плоть которую легко рассекает осколок или пуля выворачивая наружу белый срез жирка и кожи. И мясо, истекающее кровью, дергающееся от боли живое мясо.. – Отставить, на исходную! – свирепо скомандовал капитан. Обречено, первая пара скатилась обратно в окоп. Опасаясь, как бы не съехать вниз, ротный встал на бровку. Бойцы были похожи на восставших из могил. Уж больно полуобвалившаяся  траншея, с точащими гнилыми кольями и обнаженными корнями деревьев походила на неё. – В атаку.. – Обозленные бойцы пташечкой выпорхнув, помчались на противника активно стреляя из пустого автомата. Шипящие как змеи гранаты полетели во вражеский окоп с торчащими мишенями. В ожидании взрыва присели пригнув головы в касках. Приклад оружия закрывает промежность, магазин, солнечное сплетение и цевьё – сердце. Глухо хлопнул имитатор. – Ура! – помчались солдаты кося на лево и на право воображаемого противника.
– Давай Котов, командуй. Как надо, я тебе показал. Понял чего-нибудь?
– Так точно.. – злорадно прищурился сержант на примолкшую роту. – Я оправдаю.. 

* * *

– Где у вас старший? – В кучку прошедших испытание и оживленно обсуждающих ощущения, затесался никому не знакомый майор. – Я, а что?
– Это у тебя сегодня гранатометание? – капитан подозрительно посмотрел на незнакомого офицера. Находится рядом с ящиками гранат, и спрашивать здесь ли гранатометание? От «левого» майора пронзительно тянуло перегаром, глаза были мутные, ничего не соображающие. – Я у тебя на контроле должен быть, но не буду. Сам видишь.. Если Кисапов спросит, скажи что майор Кротов только что отошел, ладно? 
– Ладно..  – Подозрительный майор с черной, трехдневной щетиной исчез так же незаметно как и появился. Учебные броски закончились, пора было переходить к боевым. Но вот беда, считается что командир роты не так хорошо подготовлен как штабной офицер, и проводить боевое гранатометание не имеет право. На блокпосты может ездить, быть старшим охраны и вести колонну по маршруту тоже может, даже бой имеет право вести не спрашивая вышестоящее начальство что ему делать и как быть, а вот в родной части со своими бойцами, бросать гранаты не имеет права. Ума для этого у него видите ли, не хватает. – Перерыв рота..
– Почему сидим, где командир? – налетел как ястреб на кучу цыплят выпавший из кустов подполковник. Солдаты испуганно повскакивали пряча окурки в рукава, как будто замкомандира части застал их во время страшного преступления. Моложавый подполковник прятал довольную улыбку. Ему очень нравилось внушать страх. – Вон он, товарищ подполковник.. – показало несколько рук на подходившего к ним капитана. – Почему люди сидят, товарищ капитан? – возмущено вопросил Кисапов, один из замов Папика.
– А что еще делать? Имитацию отработали, ждем вас, товарищ подполковник.. 
– Меня? – Подполковник смутился. – А где майор Кротов? Я ему велел идти на контроль занятий, с утра. Его что, не было ещё?
– Был.
– Хватит врать капитан, не было его.
– Черный такой, с  щетиной, новый офицер по боевой подготовке? – Подполковник подозрительно посмотрел – Да.
– Был, товарищ подполковник, как закончили так сразу и ушел. – Так врать, широко и доверчиво глядя в глаза, можно научится только в армии. Прекрасно зная своих подчиненных, но чувствуя что уличить Трофимова не удастся, подполковник нехотя согласился – Ну хорошо, был, верю..  начинай гранатометание проводить.
Занятия начались. Подполковник суетился как сперматозоид, недокомандовал  видать в свое время.. Капитан выполнял обязанности командира отделения. Бойцы хоть и пугались гранат, но  атмосфера деловой сосредоточенности глушила панические мысли.
– Гранатой, огонь! – Перехватив автомат в левую руку Котов коротко размахнулся и швырнул гранату в цель. Нервно, но точно. Зажался как учили. – Бум! – грохнул гулкий багровый разрыв в черной шапке дыма. Засвистели осколки. Падала поднятая взрывом земля. – Урра! – щелкая холостыми выстрелами сержант бросился в место разрыва где не осталось живых врагов. Кисапов вышел из ступора – Стой, стой, прекрати!! Капитан, а почему они у тебя за защитную стенку не прячутся?
– Пусть учатся от осколков защищаться. На них шлем и бронежилет.
– А если осколком в ногу или руку? ЧП захотел!? Пусть за стенку прячутся! – Дорога в ад вымощена благими намерениями. Здесь же учеба? Подбодрят, помогут если в штаны наложил. Надо привыкать к свисту осколков маломощной гранаты. А если в реальном бою защитной стеночки рядом не окажется, кому пудрит Кисапов мозги обкладывая солдат «ваточкой»? Осмелевший Котов встал рядом с гранатными ящиками. – Правда что эти гранаты боевые?
– Нет, я оттуда конфетти вытащил.. Что, ослеп совсем, не видал в земле ям?
– Маленькие.. В телевизоре вон как бабахнет..
– Ты бы поменьше всякой дряни смотрел. Это наступательная граната, её во время наступления бросают, что бы самому не подорваться. Понял?
Кисапов раскраснелся, занятия ему понравились. – Как фамилия? – требовательно спросил перед тем как уйти.

Глава 26. Склока.

Рабочий день давно закончился, ушла последняя машина а капитан  корпел над документацией. Скоро командировка, следовало разгрести скопившиеся завалы что бы потом окончательно не потонуть в бумагах. Просмотрел солдатские контракты, пересчитал рапорта. – Прошу направить меня в командировку.. – Все без обмана, бойцы знали на что шли. Он беседовал лично с каждым, и молочных рек с кисельными берегами, не обещал. Завтра бумаги можно отдавать в штаб. Сладко потянулся. Взгляд упал на отобранную у солдат водку. Может не стоит домой ехать? Поздно уже..
– Чего домой не поехал? – в ротную кладовую заглянул скучающий зампотех.
– Заходи! – обрадовался ротный – Причастимся?
– Мысль не плохая, но.. ладно, сейчас отбой проведу и приду. – Столкнув бумаги в ящик и пошарив в столе, ротный вытащил колпачки от минометных мин, последний писк военной моды.  Пить водку, полагалось только из них. Вмещается аккурат шестьдесят грамм. Мягкий свет настольной лампы освещал хрустально блестевшую поллитру, металлические стопки и синюю миску с мясом, разуметься  из солдатской  столовой. Чем не армейский натюрморт?  – Ну.. – растерялся Самохвалов от такого изобилия – Ты прямо как на ****ки собрался!
Человек, ничего не понимающий в мужской дружбе, а тем более в службе, сказал бы что они занимаются пьянством и сплетнями. Такое может прийти в голову только женщине, чьему обществу был предпочтен вечер.   .. – Ну да! – не согласился Трофимов разлив по стопкам очередную порцию – Есть у ней какая-то сумасшедшинка! Вот увидишь, женится! – Речь шла об очередной пассии Сказочника, молодой медсестре из  полковой санчасти.
– Ни в жизнь! – не соглашался Самохвалов – Вот увидишь, все закончится очередным «сыном полка»! Сколько их уже у нас? Раз, два.. Вот увидишь, третий будет! –Разговор  плавно перешел к бронемашинам и они до хрипоты спорили что лучше, БТР – 80 или БТР – 90? После четвертого тоста пришли к общему мнению, что лучше танка Т-80, ничего и нет. А все бронетранспортеры – говно!  Как бывший танкист, зампотех стал рассказывать как им управлять и где находятся различные рычаги. Трофимов внимательно слушал стараясь запомнить ценные сведения и время от времени издавал восхищенные звуки. Потом ротный рассказывал как он стрелял из гаубицы, а Самохвалов внимательно слушал давая оценку его действиям и приводя практические примеры. – Ну что, по последней? – взболтнул бутылку Самохвалов – Да пойду на доклад.
– Какой доклад, кто сегодня от командования дежурит?
–  Кисапов. Ну, давай.. – заев стопарик жилистым куском мяса, зампотех вытер руки чистой портянкой. – Не ходил бы ты, Юр? – затужил Трофимов жалостливо поглядывая – Пусть лучше тебя не найдут! Утром хмель выветриться, мы его на хрен пошлем! Скажешь что связь барахлила, и дежурный сержант лопухнулся, а? – Но зампотеха заклинило на службе. – Проскочу, народу много будет. – Капитан с сожалением посмотрел на него – Ну как знаешь.. – Раскрыл настежь окно выгоняя густые пары и клубы дыма. И все было бы ничего, не полезь Самохвалов в бутылку, прицепившись к замечанию подполковника. Кем-кем, а дураком Кисапов не был. Внимательно посмотрел на хорохорившегося капитана. Подойдя поближе унюхал предательский запах. – А, вы пьяны товарищ капитан! – откровенно обрадовался подполковник. – Все свободны, капитан Самохвалов, останьтесь! – ровесник щуплому зампотеху, не курящий, рослый и здоровый подполковник здорово перепугался когда пьяный капитан, в запале оттолкнул прильнувшего его – Что вы мне в лицо лезете, товарищ подполковник? – Бывший спортсмен, разрядник по лыжам, пусть даже заросший жирком, мог  запросто справиться со щуплым капитаном. Толкнули, дай сдачи. Никто в обиде не будет. Или выгони вон из кабинета. Мол, завтра утром с вами разберемся.. Армейский арсенал наказаний и ущемления достоинства настолько богат и разнообразен, что просто теряешься от обилия средств. Но вышло иначе. Дрожащими руками, подполковник накрутил диск телефона вызывая спецназ – Алло, немедленно ко мне!
Опрокинут стул, сдвинут массивный стол. Два спецназовца азартно сопя ломали капитана под подбадривающие выкрики замкомандира. – Ну что? – торжествуя, Кисапов встал перед, ним заложив руки за спину. Подняв вывернутые руки вверх, спецы ждали дальнейших указаний. – Дайте мне слово офицера.. напыщенно поднял подбородок Кисапов, что вы не будете больше распускать руки!
– Даю! – глухо пробубнил Самохвалов.
– Отпустите его.. – величаво разрешил подполковник. – Принесите ему сюда кровать, я вас сажаю под арест товарищ капитан. До прибытия комбата. В таком состоянии вы не можете командовать батальоном. Сходите в туалет и я вас запру до утра..

* * *

Красивое субботнее утро не принесло предвыходной радости. Настроение было гадостным. Отношения Самохвалова с Кисаповым, были как у кошки с собакой. Впрочем, ладить с Кисаповым удавалось редко кому. Батальон ручейком выходил на улицу. Вместо командира, объявившего по телефону что у него выходной, развод на хозяйственные работы проводил Кисапов. Асфальтированный плац постепенно заполнялся квадратами подразделений. Командиры выходили вперед, равняли и отодвигали людей, переругивались  и здоровались. Все шло как обычно. Сейчас поставят задачу, распределят по работам. Склады, благоустройство территории.. На трибуне появился Кисапов. Прищурившись на утреннем солнце оглядел замерший полк. – Командиры подразделений, ко мне. – Комбаты и командиры отдельных рот еще не приехали, к трибуне пошли исполняющие обязанности. Выровнявшись в шеренгу, офицеры смотрели снизу вверх на моложавое лицо заместителя командира. Лет тридцать восемь, удивительно молод для такой должности. Подполковник начал с самого главного. – Сегодня ночью, за употребление спиртного, мною был отстранен от командования  заместитель командира батальона, капитан Самохвалов.. – Особого волнения это не вызвало, полк уже давно и во всех подробностях знал как было дело. Лучше бы Кисапов рассказал как он с бабами собеседование проводит..  – До прибытия комбата, его обязанности будет исполнять.. Как ваша фамилия, товарищ капитан? – лениво-небрежно кивнул подбородком в сторону Трофимова.  – Капитан Трофимов!
– Да, вот вы будете исполнять обязанности. – Исполнять обязанности оставалось не больше часа, опаздывающий автобус из города был должен вот-вот прибыть. Вместо положенного – Есть! – Трофимов открыто улыбнулся – Не могу, товарищ подполковник!
– Что? – не ожидавший такого поворота, подполковник слегка растерялся. Помолчал. – А почему не можете, я же приказал?
– Согласно подписанного мною контракта с частью, товарищ подполковник – поучающим голосом начал капитан – Я не имею права исполнять такие высокие полномочия. Отдавайте письменный приказ, с оплатой услуг по тарифу.. – Такой юридической подкованности никто не ожидал, строй ответственных оживился. Стоящие на дальнем фланге спешили поглядеть на столь умного и образованного. – Ну и что, покомандуете немного.. – почти упрашивал подполковник.
– Ну я же объяснил вам.. –  устало, как в сотый раз, отозвался капитан. Кисапов покрылся красными пятнами. Он все прекрасно понял. Замолчав, и отыскав глазами вечно опухшее лицо Викторова, даже не спросил, а приказал – Вы! Будете исполнять обязанности!
– Есть.. – согласился Викторов подчиняясь неизбежному. Взглянув на мятежного капитана леденящим взглядом, Кисапов быстро скомкал и провел развод. Трофимов чертыхнулся, выпендрился.. Чего кому доказал? К происшествию, офицеры полка отнеслись с завидным спокойствием и равнодушием. А ведь на месте Самохвалова мог оказаться каждый, не угодивший старшему начальнику.. Сидя в канцелярии Трофимов глядел в окно. За дверями шумели, звенели ведрами, шлепали по стенам мокрые тряпки. – Идет.. – разглядел спешившего к казарме во весь опор, подполковника. Грохот входной двери, вопль дневального и грозный рык раздались одновременно. – Я здесь, товарищ подполковник! – представился капитан выходя в коридор с раскаяньем на лице.
– Следуйте за мной! – отрывисто приказал Кисапов широко шагая в спальное помещение. – Откройте! – остановился возле солдатской прикроватной тумбочки. Как на грех, внутри все было нормально. Присутствовало даже мыло в аккуратных мыльницах, и зубная паста. Подполковник побледнел еще больше – Другую.. – В другой оказалась сломана дверца и не было полки. – Почему, у вас тумбочка сломанная, товарищ капитан? – Трофимов молчал глядя мимо раскаленных глаз начальства. – Пойдемте дальше.. Вешалка для бушлатов, сломана! А вот еще тумбочка разбитая! Чем ты тут занимаешься? Вы даже не в состоянии тумбочки отремонтировать! – Ремонт тумбочек никоим образом не входил в обязанности ротного, эта была прямая обязанность старшины которого у него никогда и не было. А за совмещение должностей, ему никто не доплачивал. – Исправим.. – смущено прокашлявшись выдавил командир роты.  – Исправите!? Нет уж, товарищ капитан! Выговор!!
– Есть выговор.. – убито козырнул ротный. Выплеснув гнев и наслаждаясь возмездием, подполковник немного успокоился и наконец заметил – Что вы все пишите? –Капитан крутил в руках несколько листков с каракулями. – Недостатки записываю, всё что вы указали.
– А-а.. недостатки? Это вы правильно делаете.. А где учился? – предано глядя на старшего начальника капитан выдавал четкие, лаконичные ответы. Из людоеда, Кисапов постепенно превращался в обычного человека и перед тем как уйти, выразительно посмотрел – Ну хорошо товарищ капитан, я подумаю, стоит ли вам заносить в карточку взыскание..  – Расслабленной,  слегка развинченной  походкой подполковник вышел из подразделения. Ротный не стал его расстраивать. Ну зачем ему знать, что они проверяли спальное помещение другой роты?  Ну испугался, не объяснил сразу  начальству, бывает. Он вон как налетел, как несчастный случай. И ведь не понял бы, обиделся.. А если подполковник не отложит своих планов мести и проведет взыскание официально, что ж, в этом случае придется возмутиться. Свидетелей, как Кисапов жучил его за чужое подразделение – хоть отбавляй. Ну и дурацкая же ситуация получиться..
И взыскание – не такая уж и страшная вещь. Ну урежут тебе жалование на три месяца, так после этого уже ничего не страшно. Все эти три месяца, можно смело опаздывать, не выходить на службу и так далее..

Глава 27. И снова нас в путь, зовет вдаль дорога..

Командировка! Наконец-то.. проблем с волонтерами не было, капитан никого не неволил. Желающих и так было более чем достаточно. Прислонившись к прохладному борту воздушной машины Трофимов вполглаза дремал. Слегка поташнивало после вчерашнего сабантуя. Вспомнив, как он остался один среди  полегших собутыльников, удовлетворенно сглотнул ватный комок. Честь батальона была сохранена!
Стальная птица с тяжким ревом рассекала голубое небо. Командировка, что их ждет в этот раз? Моздок встретил струящейся жарой и удушающей пылью. Привезенная из России прохлада вытекла наружу вместе с покинувшими борт людьми. Народ щурился с непривычки, расстегивал ставшие жаркими кителя, закатывал рукава. Взлетно – посадочная полоса военного аэродрома,  как порог между войной и миром. Подхватив сумки, перешли в стоящую недалеко «корову» начавшую раскручивать винты. Сухо щелкали новенькие патроны перемещаясь в магазины. Ротные и взводные офицеры заряжали оружие устроившись на полу у иллюминаторов.
Двигатели ревели все сильнее и сильнее. Мелко задрожал корпус. Как-то рывками, вертолет стал подниматься и тут же грузно упал обратно. Обороты падали. Огромный вертолет здорово перегружен. Почти сто восемьдесят человек! Кому-то придется выгружаться и лететь со следующим рейсом. Рев моторов почти затих. – Па-асторонись! – среди человеческой массы плотным слоем усеявшей пол машины, пробирался веселый, краснолицый вертолетчик. В руках, пилот нес рабочий инструмент, необходимый надо полагать, для устранения недостатков мешающих им взмыть в голубое небо. Молоток и два деревянных колышка. Еще, из кармана комбинезона свисал конец веревки. Пилот скрылся за дверью моторного отсека, и где-то там, наверху, раздались гулкие удары самого универсального инструмента в мире. Обратно пилот прошел без колышков и веревки. – Сейчас мужики, полетим! – Машина опять затряслась и задребезжала набирая разбег по самолетному,  несколько раз подпрыгнув наконец тяжело оторвалась от земли. Передернув затвор и выставив ствол в распахнутый иллюминатор капитан старался отогнать навязчивые мысли о деревянных колышках и куске капронового шнура. Лучше бы летчик пеньковую или льняную веревку использовал.. Натуральное, оно ведь более стойкое к маслам и керосину, и уж пеньку-то точно не разъест.. Внизу бежала мирная, на первый взгляд, земля. Фигурки людей и коробочки машин. На пролетающую машину не обращали внимания. И слава Богу! Назойливые мысли исчезли вместе с показавшимся под брюхом Северным.
В ротной палатке почти ничего не изменилось. Все те же пропыленные стены, угловатые холодные печки. Аккуратно застеленные синими одеялами солдатские постели. Май, а уже какая жара. Высохло всё, даже носки под кроватью оставшиеся с прошлой командировки. После палящего солнца, под железобетонными крышами боксов стояла прохлада и приятный полумрак. Рукопожатия, крепкие шлепки по загорелым плечам. У входа озирались приехавшие с ним бойцы. – Парни, я не один, принимайте пополнение! – Оглядев прибывших придирчивым взглядом, Поленов по хозяйски кивнул – Пошли, покажу свободные места. В какие их взвода, товарищ капитан?
– На твое усмотрение Валера.. – пробравшись в свой закуток ротный торопливо снял хрустящий от жары китель, брякнулся на застонавшую кровать. Дома.. – Рассказывайте, как тут, что.. – скомандовал сидевшим как братьям лейтенантам, заросших густопсовыми черными бородами. И когда только успели.. Уткин с Кочкиным, почесывая растительность вводили его в курс дела. – Разрешите? – в командирскую каморку вошла загоревшая писарша. В руках шкворчал свежезаваренный чайник. По жаре, самый лучший напиток. Накинув на голое тело китель капитан поднялся и сел. – Спасибо. – С любопытством наблюдал за уверенными действиями. Перемены разительные. А ничего у него писарша. Хрен бы он такую одну в командировку отпустил. Ей-ей.. – Присаживайтесь с нами.
– Спасибо – вежливо подержав чашку, женщина поднялась – Извините, дела. –Капитан с облегчением скинул куртку обратно. .. – Бэтээры наши с блоков поснимали, все здесь стоят..  Что у моста через Сунжу, в плен влетели.. – наперебой трещали лейтенанты. – Двадцать третий передали..
– Кому?
– Соседям, с девяносто девятой.. – это был злой и беспощадный удар судьбы. – Вот гады! И как только у них руки поднялись? Мы этот блок лелеяли и холили, вылизывали как могли! Образцово  показательный был.. Эти же уроды продадут всё.. – и не столько  жалко потерянной кормушки, сколько сил и труда вложенных в крепость. Капитан загоревал. Всегда вот так. Вот сколько раз было, работаешь-работаешь, никому покоя не даешь, подразделение как картинка. Солдаты – обучены, дисциплина – налажена, система  заведена и работает как часики. Правда, что бы такое получилось, с начальством цапаться приходится. Им-то вся эта дисциплина, по херу. – Какие там занятия, давай на картошку или там на стройку, людей отсылай! Хватит мол,  хернёй всякой заниматься! – а как все наладится, тут же на другое место переведут. А сюда, какого-нибудь «мохнатого» засунут. Тот руки в брюки и ходит, на все поплевывает, дела-то идут. За отличную службу этого мохнатого на повышение, а подразделение потом развалено. Дедовщина, грязь, бардак.. И  тебя же во всем обвинят – очковтиратель, мол..
– И четвертый контроль у нас отняли.. – подсыпал соли на рану Уткин.
– Чем же мы теперь занимаемся? И самое главное, на что жить теперь будем? 
– Без дела не сидим.. Не сидим, товарищ капитан.. У нас теперь взводный опорный пункт в центре, на Минутке стоит.. Ага, «дом» называется.. – трещали без умолку лейтенанты как сороки. – Еще на спец операции постоянно туда сюда таскают..  –Убедившись что ротный командование принял, взводные исчезли. 
Вечер выдался жаркий и душный, раздевшись до форменных синих трусов, Трофимов старался расслабится и успокоиться. Ничего не получалось. В женском закуточке вовсю звенели стаканы, слышался смех. Гулянка подзатянулась. Это все Светка, писарша с шестой наприглашала, что б ей.. Поселили жить, а он разрешил. Вроде не противная, пусть мол.. а она вона что выкинула! На женский смех, притащились каких-то два простоватых мужика, тут же закурили, гнусаво с расстановочной, рассказали несколько выученных наизусть подвигов. Многозначительное прищуренное молчание должно было произвести мощное впечатление с мгновенным опрокидыванием на спину. Но сильнее всего бесил табачный дым. Палатка сухая как порох, искра, и полыханет даже выскочить не успеешь! Сам здесь не курит, а тут пришли какие-то.. Храбро натянув штаны, Трофимов отдернул полог. – Может хватит? Двенадцатый час уже..
– Ты кто такой? – развалившись на кровати, лениво пренебрежительно спросил пожилой морщинистый дядько, в ярко зеленом берете. Из роты разведки, стало быть.
– А ты кто?
– Я? Я старшина, разведроты.. – Трофимов пригляделся – Ба! Прапор, из вечно зашуганного, недоукомплектованного третьего батальона! Мыло в авоське домой воровал, «примку» солдатскую в кулачок сосал, втихаря чаишко в каптерке тянул.. а тут гляди ко, берет нацепил и орлом стал! Про подвиги заливает.. Да он, дальше ротного толчка носа высунуть боится.. 
– Ох не повезло вам девки.. – вздохнула напоследок соседская писарша с туго обтянутой, громадной задницей. С ненавистью проводив её глазами, капитан промолчал. Выйдя  в темноту закурил, глотнул прохладного воздуха. Рядом сел солдат. При свете затяжки офицер узнал наводчика с ротной бронемашины. – Ну как там, оставили-то тебя на блоке.. – спросил что бы хоть как-то отвлечься  от бьющего ключом внутреннего диалога. – Вам говорили уже? – оживился солдат. – Вам бы здорово не понравилось товарищ капитан. Как двадцать третий сдали, приехали сначала менты, солдатский батальон..
Не только капитану, вряд ли кому понравилось то, что стали творить новые хозяева блока. Выбитая дверь предбанника, свисающие, оборванные провода освещения. В бане густая грязь. На полу, остатки пищи, приезжие навадились мыть в бане посуду. Обшивка траншей, лесенки, что б сподручней было выскакивать наверх, порушены и пущены на костерки. Как будто было мало дров в округе..  вскрыли, оставленный им по бедности неприкосновенный запас. Вокруг блока стояла беспорядочная стрельба. Что солдаты, что офицеры, жрали сухпай как будто их сроду не кормили и жгли боеприпасы. Стреляли и жрали. Жрали и стреляли! Проедали сухпай, которого бы хватило блоку полного состава вместе с усилением, на полмесяца. Расстреливали бесценные патроны, которые в случае нападения заменить будет просто нечем! Без еды можно продержаться, даже без воды какое-то время, но без патронов, нельзя! Варвары.. Пользуясь разгильдяйством, боевики обезвредили понатыканные ротным «сюрпризы», и ночью дали! Не будь оставленного на усиление ротного бронетранспортера, неизвестно бы чем все это закончилось. С холмов, с опушки леса мелькали колючки выстрелов, хлестал прицельный огненный шквал. Подавленные огнем, менты стреляли вслепую высунув оружие над бруствером. С первого  меткого подствольника, вдребезги разлетелся белеющий на пулеметной башне патронный ящик с землей. Безбоязненно вставший в рост, чеченский гранатометчик всадил как на учениях две гранаты в одно и то же место. Усиленное грунтом, саманными блоками, досками и проволокой, укрытие бронемашины выдержало два кумулятивных удара! Перекинув стволы, наводчик прошелся по пристрелянной гряде. Высунувшийся в люк водитель корректировал огонь, наплевав на местных командиров тут же потерявших управление боем. Пулеметы грохотали умолкая только для перезарядки. Милицейская БРДМ вела беспорядочный, беспокоящий и бестолковый огонь. Экипаж был не обучен. Боевики откатились так же неожиданно как и напали. – Да.. – вздохнул солдат – Вспоминали мы тогда наших ребят..  и если бы не подняли бруствер..   

Глава 28. Взводный опорный пункт «Дом».

.. – Ну что Свет, готово? Готово, да? – в нетерпении ерзал вокруг писарши Трофимов, срочным порядком дописывающей список людей убывающих в загадочный «дом». – Ну сейчас, сейчас.. Что ты такой нетерпеливый.. – прикусив от усердия губку женщина строчила как пишмашинка. Дописав последнюю строку, подвинула лист в его сторону – Забирай. – Схватив «смертный» листок капитан потрусил к штабу. Смертным его прозвали после того, как им по мужски просто объяснили, что эти списки нужны для опознания, если убывающие попадут в засаду или еще какую неприятность типа минной ловушки, и от них останутся одни смердящие клочья. По этим списочкам и отправят бренные останки безвременно ушедших. Списки составлялись для всех, кто хоть на шаг выходил или выезжал за ворота части.
Солнце не по утреннему припекало. Юг, черт бы его побрал.. Выстроенные в две шеренги напротив штаба бойцы переминались с ноги на ногу под тяжестью амуниции и оружия. Под прохладной тенью крыши, в мягком кресле сидел новый командующий группировкой подполковник Кисапов, и командир третьего батальона «майор Вихрь». Вихрь и вправду был майором, и сейчас довольно улыбался. Подполковник был напротив мрачен, и нахмурив брови неподвижным взглядом смотрел на стол. Офицеры бились в нарды, есть такая увлекательная восточная игра, которую полк подхватил в кавказских командировках. Исход партии сомнений не вызывал. Начальству маячил уверенный «марсец». Это никоим образом не устраивало самолюбивого Кисапова. Это был не просто проигрыш, а самый настоящий подрыв авторитета.. С плохо скрытой досадой подполковник бросил кубики. Нет, все таки Кисапов везунчик, встречается такая порода людей. Пять-пять. Нужная комбинация в нужный момент. Зрители ответили дружным стоном. Теперь, в тяжкие раздумья погрузился майор Вихрь. Советники толпой окружившие играющих, сгрудились плотной кучей тыкая пальцами – если эту перекрыть, а здесь вывести..  – Дождавшись нужной и благоприятной паузы в игре, Горюнов призывно махнул принесенным листком – Товарищ подполковник..
– Ага, сейчас. Ну ты подумай пока, потренируйся с кубиками. – Пружинисто поднявшись, подполковник подошел к вытянувшейся шеренге. – Кто старший? – Довольная улыбка сползла с лица. – Трофимов?! – Взгляд стал жестким и требовательным. – Отправляетесь на новое место товарищ капитан. Будьте  осторожны. Оружие без крайней необходимости старайтесь не применять. Если уж так случилось что применили, немедленно доложить. Все понятно? – Подполковник уперся взглядом как будто ждал возражений.
* * *

Улицы города оживлены. Ближе к центру, поток людей и машин стал плотным. Колонна правда двигалась без остановок, но с очень низкой скоростью. Распоряжение местных властей – военному транспорту «зеленую» улицу, дружно игнорировалось. Перед широким проспектом, на небольшой площади стоголосо шумел многолюдный рынок. Озабочено сновал народ. Колонна шла еле-еле непрерывно сигналя в неохотно расступающейся толпе. Плохо. Выстрел из толпы по проезжающей колонне, обычное дело в таких местах. Обязательно найдется такой придурок. Чаще всего, в ответ летели длинные ответные очереди, а взревевшие машины перли напрямую, снося не успевших убраться. Тогда толпа с воем разбегалась, а по всем телеканалам и прессе шел очередной всплеск об издевательствах военных над мирным населением. Иногда, подобрав убитого или раненого, колонна молча продолжала тащится в прежнем режиме. Таким подразделением командовал очень  дисциплинированный командир, свято чтящий общечеловеческие ценности. Всякое бывало.. стреляли не только по военным, стреляли и военные. Око за око, зуб за зуб. В таких случаях, останавливаться нельзя. Тут же собирается толпа напухая грозным рёвом – Алла акбар! – вздутые шеи, налитые кровью лица и мутные глаза. – Алла акбар! Алла акбар!!.. –  еще немного, и на колонну набросится беспощадная толпа. Тут даже автомат не поможет, слишком близко и слишком много! И молодой солдат из спецназа, угодивший в заваруху в самом первом сопровождении внезапно выкрикнул – Христос Воскрес!
– Христос Воскрес!! – подхватили прокуренные, луженные глотки спецназовцев.  Крики смолкли, окружившие машины люди как бы просыпались и отходили назад освобождая проезд. Колонна ушла.
Миновав «кисель»,  машины набрали скорость. Вот она, наиболее часто упоминаемая в репортажах, площадь «Минутка». Стоит очередной дебил перед камерой и несет ахинею, как он выражается, с площади «Минутка». В кадре вообще что-то непонятное. На самом деле площадь на полкилометра ближе или дальше, но это не важно. Название что ли понравилось? По открытому пространству носились машины не признающие правил, то и дело раздавался визг покрышек или мяуканье клаксона. А вот и место дежурства.
Полуобгоревшая одноподъездная девятиэтажка. Кучи выброшенного из окон, искалеченного барахла. Осколки кирпича, штукатурки. Распахнулась металлическая дверь подъезда, показался Муса оскалившийся в приветственной улыбке. – Пошли, покажу все пока бойцы тут с имуществом паряться.. – Дом был брошен еще в начале войны, когда на площади развернулось ожесточенные бои. После мартовской войны началось было восстановление, но как-то само собой заглохло. А потом, для безопасного прохода колонн, над транспортной развязкой поставили пост. Первые пять этажей были в относительном порядке. Сохранившиеся дверные коробки с выбитыми дверями. Вспученный от сырости, изгаженный паркет, груды грязного тряпья. Разбитая мебель с оторванными дверцами. Дух заброшенности и разорения витает по широким, просторным квартирам. Чем выше, тем хуже. Отсюда вели огонь по наступающим российским частям. От ответного огня, как густая кровь, брызги раскрошенного красного кирпича в сером бетоне стен. Рваные пробоины в стенах. Огонь выел все до бетонных плит. Черные стены в бархате сажи. Висящие на ржавой арматуре, осколки бетона. На очищенных панелях набросаны чертежи квартир с предполагаемой планировкой. Кое где кучи песка, белели косяки завезенных дверей. Были и другие надписи. – Мы в деревне..  .. спроси у Ашота.. .. Ждем тебя у .. – грустные весточки пропавшим близким. Надежда всегда умирает последней. Крыша дома разворочена авиабомбой. Ведущая на чердак лестница выдержала страшный удар,  но завалена щебнем и осколками плит. Заржавевшая от пожара, решетка ограждения смята в гармошку. В жуткую пробоину над головой падал ясный, золотой столб света, виднелось голубое и беззаботное небо. Контрастик однако..

* * *

Лестничная площадка последнего этажа самое безопасное место, место командира если угодно.  Пропахший густой гарью, буро-малиновый диван накрытый какой-то попоной. Пара испещренных ножами письменных  столов с замусоленными книгами приема - передач. Полевой телефон, с обвитым вокруг железной опоры перил кабелем резко нырявшим на предпоследний этаж с внутренним постом. – Ну вот пожалуй и всё.. Что тебе еще показать? – задумчиво почесал в затылке Муса, – Разве что комнату для боезапаса? – Комната, бывшая кладовка между квартирами сплошь заставлена ящиками. Как вязанка дров, охапка «Ос». Еще охапка «Шмелей», одноразовых огнеметов. Стопы ящиков с консервами на случай осады, все как на двадцать третьем. – Посмотрел? Пошли тогда. – Капитаны уселись на жалобно скрипнувший диван. – Муса, ты уж извини что за встречу не привез..
– Пустое, хватит прошлого раза.. – Помолчали. Знакомство было шапочным, и общих тем для душевного разговора пока еще не было. Копошились сержанты оформляя приём сдачу, о чем-то сердито спорили. Бдительный Валерка обнаружил подмену тушенки кашей, не хватало сахара, сухарей. – Мыши съели! – разводил руками внештатный старшина четвертой, сержант Терентьев – Мы тоже так принимали, я же не орал!
– А чего ты своему ротному не доложил!? – ершился Поленов. Трофимов приподнялся – Принимай,  что ж теперь.. Восполним как ни будь. – Смена шла в повышенном режиме. Внизу, нещадно кого-то распекая орал комбат, орали на солдат сержанты. Орали друг на друга солдаты. Только капитаны как зрители, усевшись на диване  дымили сигаретами. На лестничной площадке показался комбат, красный, встрепанный – Всё? – злобно сверкнул глазами убийцы. – Всё – кротко подтвердил капитан глядя в сторону. – Поехали! – проревел комбат. Колонна отчалила. Проводив командира, Трофимов с облегчением грохнул запором железной двери. Пора приниматься за дело.
* * *
 Входных дверей, две. Одна парадная, с металлической дверью и железным запором, вторая – у-узенький черный ход, выходивший в колодец дворов, едва прикрытый тощенькой дверью из двп. Трофимов озадаченно выругался и присвистнув, сел на кучу мусора уставившись на дверь. Не что запором, дверь не закрывалась даже гвоздиком! И ещё, ею регулярно пользовались. Об этом говорил расчищенный от хлама коридорчик и натоптанная тропинка. Кто? Зачем? Ладно, разберемся.. Коридор, ручку запора от двери, лестницу первого этажа оплела паутина растяжек и просто туго натянутой проволоки с увесистыми кирпичами и банками. Подумают что от гранаты, да перекусят, кирпич-то и грохнет.. Набросав банок и закидав проход барахлом, Трофимов удовлетворено хмыкнул. Без шума теперь ну никак не пройдешь. 
На верху тянул сквозняк, стояла удушающая жара. Полураздетые солдаты, в брюках и тапочках сидели вокруг закопченного чайника тихо певшего на рдеющих углях. Слышался негромкий разговор, смех. Кто-то травил анекдоты, курил, кто-то пил свежезаваренный чай. Скинув уставные берцы, ротный нашарил ногой шлепанцы. Этаж разделен квартирными панелями, межкомнатные перегородки полуразрушены, пол завален осколками кирпича и бетона. Подойдя к окнам отдернул самодельные занавески.    Надо будет оконные проемы заложить, что бы этаж не проглядывался и не простреливался насквозь, с других домов. А  коврики и шторки, защита так себе.. Подходы к дому стерегли три поста и один внутренний на втором этаже. Главный  выходил на площадь. Здесь же, около дежурных наблюдателей лежали натасканные матрасы для отдыхающей смены. Темнота быстро сгущалась, ещё каких-то пятнадцать минут и небо в проломе крыши стало таким же черным, как окружающие стены. И сразу послышалась стрельба,  до того приглушенная общим фоном. Внизу шелестели шины, шмыгали автомобили с потушенными фарами. Вроде комендантский час, в городе? Кому он на хрен нужен.. На блоке было все, солдаты, оружие и официальное разрешение стрелять по нарушителям. Почему тогда не стреляли раньше? Ночь не последняя, нужно приглядеться к обстановке.
Какой-то пьяный, шаркая подошвами подошел к самым дверям и стал грязно ругаться на засевших в доме российских солдат. – Ни фига себе.. – крякнул капитан после трехэтажного оборота на русско-чеченском. – /Это за что он так нас позорит, а?
– Машину сожгли – не вдаваясь в подробности, кратко, по военному доложил сержант.
– Какую машину?
– Новая была, вишневая «девятка». Уткин как-то накачался, решил порядок навести.
– И что?
– Вот его машину и расстреляли. Ему бы дураку на газ притопить, а он остановился, бросил машину и убежал. Уж по ней стреляли-стреляли.. все хотели в бензобак попасть. Ни фига. Потом какой-то парень спокойно подошел, сел и уехал. По нему тоже стреляли, но никто не попал, он какой-то заговоренный что ли был..  Короче, машина в говно. Вот он ходит теперь почти каждый вечер, грозится на базаре гранатомет купить и сжечь всех.
– .. куплю! – орал мужик – Сожгу всех вас к .. матери!! Давай деньги платите!?..
–  Сколько гранатомет сейчас стоит, Валер?
– Одноразовый? «Муха», двести, «Оса» триста, «Шмель» четыреста.
– А автомат?
– «Весло» шестьсот пятьдесят тысяч. С откидным прикладом семьсот – семьсот пятьдесят, смотря какое состояние.
– Ух ты, а пистолеты?
– «Макара» за триста можно купить, без номера дороже. «Берета»  самая дорогая товарищ капитан, восемьсот с двумя обоймами.
– Откуда ты все знаешь?
– С лейтенантами ходил в шашлычную, сопровождал их. Тут недалеко, чеченка одна её держит, так там все цены.
– Можно купить?
– Не сразу, они по заказу привозят.
– Если можно купить, значит можно и продать? – задумчиво спросил капитан. Сержант промолчал. А чего тут говорить, если так оно и есть.       

Глава 29. ГУОШ, где обитают «омары».

– Сержант Поленов!
– Я!
– Сержант Федоров!
– Я!
– Татарин! – грохнул смех. Трофимов посмотрел на подчиненных. Смешки утихли. – Прошу прощения, Самигулин!
– Я..
– Ты что, обиделся что ли? Извини брат, фамилия вылетела, тебе её менять впору. –  Нештатный зампотылу промолчал глядя в сторону. Ротный еще раз посмотрел на солдата. – Отставить сопровождение, разоружайся. – С бойцом творилось неладное. Угрюм, раздражителен. Год в Чечне, устал. И таких, готовых сорваться из-за пустяка, несколько человек. Давно пора, еще зимой надо было их в часть отправлять. Пусть бы там  дослуживали, да в роте бы дисциплину навели. Да разве что докажешь..
Ротный старался не загружать их слишком, и на осторожные пьянки смотрел сквозь пальцы.
– Значит так, хлопцы. Ты – показал прутиком на запасного водителя – Сядешь на командирском месте. Верхний люк закрыт, «ресничка» поднята, за дорогой смотришь через окошко. Кроме того, приглядываешь за водителем. Если его грохнут, перехватываешь управление.
– А почему меня должны грохнуть? – не понравилось высокому, мосластому водителю бронемашины. – Зарубин, прозрачных бронеколпаков у нас нет, и водителей обычно снимают выстрелом в голову. Что-то не так?
– Так..
– Так как ты будешь вести машину? – Солдат подумал – Не, я через окошко не могу, не видать ни черта.
– Значит, если тебя грохнут, то управление перехватит сидящий рядом запасной водитель. – Солдат промолчал. Капитану самому не нравился этот инструктаж, но..
– Наводчику, готовность открытия огня – постоянная. Во всех случаях, при обнаружении угрозы, огонь немедленно. Доклад и разбирательство потом. Зарубин, ни в коем случае не останавливаться без моей команды! Что делать с блокирующими машинами, знаешь? – Солдат криво ухмыльнулся. Знал. Это был тот самый экипаж, что геройствовал на мосту, и за которого приходили хлопотать омоновцы. Трофимов еще раз посмотрел на трех молодых солдат из Татарстана, приехавших с ним в командировку. Надо же когда-то им начинать, не все им в суточном наряде пропадать?  Забавные. Чем-то неуловимо похожие друг на друга, и в роте их прозвали братанами. Всегда вместе. Простодушные и не избалованные, из одного села. По русскому правда с трудом, в сельских школах Татарии с этим проблема. И национализмом от них не пахнет. С этой заразой приходят из больших городов, с хорошим образованием и прекрасным знанием русского языка. Так и ищут в любом распоряжении ущемление национального достоинства.. впечатление такое, что им просто не хочется вкалывать наравне со всеми.
– И ещё, самое главное, за что буду карать немилосердно! Никогда, и ни при каких обстоятельствах не сходить с машины без моего разрешения! Даже отлить. Мой заместитель – Поленов. Если меня убьют, все  слушаются его. Если с ним что-то случится, старший в колонне – сержант Федоров. Да, еще одно. Если нас прижмут и я сойду для переговоров,  и крикну – все нормально! Это значит, всем приготовится к бою, снять оружие с предохранителя. Если крикну – Сдаемся! – Огонь. Водитель, врубаешь скорость и сматываешься,  независимо от того, успею я запрыгнуть или нет. – Зарубин  отрицательно покачал головой. – Хорошо, дожидаетесь в безопасном месте – согласился капитан. Как только курносая дыхнет смрадом в лицо, про всё забудут. Лучше дать разрешение сейчас, что б потом совесть не мучила. И все подтвердят его распоряжение. А если и вправду дождутся и не бросят? Что ж,  тогда честь и хвала.
– Кто, что, не понял? – Солдаты молча переминались. Из боксов глазели свободные от дежурства. Начинало припекать. – Отдыхай. – Трофимов переложил с рук горячую «сферу» До выезда оставалось полчаса времени. – Знаки замазал?
– А как же.. – оскорбился водитель – Всё как положено, сначала солярой, потом пылью. – Все выглядело естественно. И есть, и не разглядишь. Случись чего, машина с номерами – подписанный приговор. Или боевики будут охотиться или прокуратура затаскает.
* * *

Бронемашина, с выделенным для нужд продслужбы грузовиком, подкатила к штабу. Похлопывая по руке списками, комбат ждал когда все слезут. Предстоял еще один инструктаж. Капитан спрыгнул. Вывалившая из карманчика разгрузки граната подпрыгивая покатилась по земле. Догнав, Трофимов цапнул железное «яблочко», смущено улыбнулся – Прошу прощения..
– Да, ты уж поосторожнее с гранатами – язвительно заметил Горюнов.
Водитель город знал. Грузовик прилип к бронетранспортеру и не пропускал других. Белая «жигули» не спешила уступать дорогу виляя впереди. Небрежно посматривая в обзорное зеркало, водитель не реагировал на звуковой сигнал. Обнаглели, суки.. Бронетранспортер навис над хрупкой машинкой, чуть не коснувшись крашеного железа. Злобно разевая рот, мужчина поспешно вильнул освободив дорогу. На оживленном перекрестке, усатый милиционер в бронежилете и с автоматом, небрежно махнул полосатой палочкой приказывая остановится пока пройдет транспорт с пересекающей. Водитель не сбавлял ход. Чеченские милиционеры прекрасно знают что армейцам, вэвэшникам и омоновцам  –  «зеленая улица». По федеральному транспорту стреляют из проходящих машин и засад, взрывают, нападают. На ходу это сделать намного труднее. Поэтому, они должны перекрывать остальное движение пропуская их. Водитель чуть сбавил ход спиной ожидая команды. Ротный не посчитал  это нужным. Поднял автомат готовясь долбануть пару очередей в воздух. Милиционеры на перекрестке забегали срочно перекрывая движение.  – Свиньи!! – донеслось от «коллег».
Первая остановка, хлебозавод. До чего  же знакомое место, до щемящей боли.. Вот он, проклятый, с которого их накрыли огнем в то злосчастное восьмое марта..
 Оставив солдат, капитан в полном одиночестве пошел на свою старую позицию. Окопы осыпались, заросли травой. Кое где до сих валялись брошенные в срочном отступлении, больше похожем на бегство, вещи. Расчищенная площадка для бронемашины, где убили его бойцов. Положив руки на перекинутый автомат капитан прошелся по знакомому до последнего камушка, переулку. Полуразрушенные дома восстановлены. Занавески на окнах. Кто там живет? Живы ли те старики что сидели на лавочках прошлой весной? А вот и перекресток. Здесь, стояла баррикада из бетонных блоков и кирпичей, прикрывавших командирский бэтр. От баррикады нет и следа. Окопы по краям улицы, засыпаны. За серыми заборами, вместо голых веток, белоснежная кипень распустившихся садов. Воздух напоен ароматом цветов. И никого, как вымерло.. Его, что ли испугались? Оглянувшись, Трофимов прислонился к потрескавшимся доскам забора, прикрыл глаза. Да-а, дал он тогда дрозда здесь.. сколько раз это место снилось, и он, переживая все заново ходил здесь бесплотной тенью.. Все впечаталось, до  мельчайших деталей.. Что потерял, и  что нашел он здесь? Трофимов не знал, но чувствовал  что что-то важное. Исчез всепожирающий страх. А ведь своей гибелью, сержант спас его.. да-да, спас, отрезвив. Жаждавший крови зверь чуть не взял над ним верх. Еще чуть, и от него осталась бы только человеческая оболочка, под которой что-то жуткое, и которому нравится убивать, нравиться кровь и страх.. Нормального человека, от этого должно с души воротить. В каждом, наверное такое чудище есть, только придавить его нужно вовремя. Получается, не зря все-таки священники в  армии были.   
Немного постояв капитан качнулся и шагнул назад. Прощание с памятным местом закончилось. Прочь, прочь, прочь.. как будто спала огромная тяжесть и осталась тонкая вуаль печали..
Хлеб уже загрузили, солдаты топтались ожидая его. – Ну-ка угости горяченьким!  – Трофимов  раскрыл пыхнувший жаром мешок в кузове. – Чё? – уперся взглядом в лицо что-то попытавшегося сказать кухонного солдата. Солдат, открывший было рот промолчал и отвел глаза. – Ничего.
– А-а, я думал что-то послышалось.. – Вечно небритый капитан от продслужбы тоже ничего не сказал на явное мародерство. – Мы уже взяли, товарищ капитан – зашептал Валерка – В бронетранспортере лежит.. – Устроившись на бронемашине капитан натянул каску и захрустел поджаристой корочкой – Трогай, руль! 

* * *

Следующий пункт остановки – главное управление объединенных штабов. Навстречу, по обочине валила толпа чеченок. Бабы вытирали слезы концами платков и оживленно жестикулировали. Увидев российские машины, встали потрясая кулаками. С чего бы это? Озверевшие бабы пролетели мимо, узкая  полоска дороги свернула и повела мимо густо заросших зеленью пятиэтажек. Площадь, обычно забитая техникой, была непривычно пуста. Пара бронетранспортеров около самого забора, вот пожалуй и всё. А где же базар, самый богатый и оживленный в Грозном? Нету, пусто.. голые прилавки и мусор между торговых рядов. Оставив сопровождение, грузовик нырнул в ворота. – Отдыхай – разрешил экипажу Трофимов поудобнее устроившись вздремнуть.
– Сволочи! Оккупанты! Русские свиньи!! – Вот те на.. освободившись от сладкой дремы, капитан лениво приоткрыл глаз. Возле остановившейся невдалеке легковушки кричала женщина, одетая в черное, траурное платье. Колыхалась полная грудь. Черный материал обтягивал стройную, еще не заплывшую жиром фигуру. – Без лифчика.. – с ходу определил Трофимов открывая второй глаз. Взволнованный голос звучал приятно. Интересно, она знает это? Вот бы ей в баньке спинку помыть.. Расставив стройные ноги на высокой шпильке, баба продолжала кричать обидные слова обращаясь главным образом к стоящим напротив них бронетранспортерам, и мосластым солдатам разложивши на броне свои видавшие виды портянки. Бойцы старательно не обращали на неё внимания и  курили, передавая сигарету друг другу. Капитан передумал грубить, и приподнялся на локте – Чего ты раскричалась? Поди, трахнуться хочешь? Хочешь, да?  Иди сюда! – женщина замолчала повернул к ним круглое бледное лицо. Красивая. Значит, дура. Это все время так. Зачем красивой женщине ум? Более того, он вреден..
– Конечно хочет! – подхватили его бойцы обрадовавшись развлечению. – Она боится.. не, стесняется..  ну мы сейчас сами подойдем.. чур, я первый! Второй! – мелко засеменив, молодуха, крысой шмыгнула в завизжавшую покрышками машину. – Куда! Постой! – засвистели, заулюлюкали вошедшие в азарт бойцы. Площадь опять укутала гнетущая тишина. Скучающий Поленов углядел вышедших на балкон девчонок. Пихнул локтем водилу Зарубина. Бойцы подняли стриженные головы. Завязался оживленный разговор жестами. Всё, перебили сон! Спрыгнув на землю капитан обошел бронемашину, попинал по тугим скатам. Отлить бы где.. Кругом окна. – Ракету продай? – Возле бронемашины стояли невесть как оказавшиеся два подростка и внимательно его разглядывали. – Нет.
– Почему?
– По кочану.
– По какому кочану? – развязано спросил старший, нагло глядя в глаза. – Вот по этому – достав ракетницу, капитан щелкнул пацана в лоб. – Ты чё! – оскалился подросток – Сейчас за снайперкой сбегаю, домашешься!
– Какая снайперка? – Трофимов сделал выпад попытавшись поймать подростка. Тот проворно отскочил. – Смотри.. – сузив глаза протянул пацан – У меня братан боевик..
– Не трогали бы вы их, беды не оберешься –  устало посоветовала пожилая русская женщина проходившая мимо. И то верно. – Пошли вон! – цыкнул капитан на зло глядящих подростков.
– Когда захотим, тогда уйдем. – Независимо выпрямив плечи подростки не спеша ушли. Зло поглядев капитан сплюнул вслед. – Что случилось, почему никого нет? – Женщина охотно пояснила  – Утром, вон  у тех деревьев чеченца нашли с перерезанным горлом, сказали что русские сделали, и свидетелей нашли. До вас тут демонстрация была. Все кто из ваших был на площади, разъехались,  в них камнями, палками кидали. Потом на штаб ваш перекинулись, а оттуда какие-то дымовые гранаты кинули, все и разбежались. Вот только-только!
– Понятно. – Вот почему чеченки плакали, слезоточивого нанюхались. – Трофимов, капитан Трофимов! – Из ворот ГУОШа вышел старший лейтенант в зеленом берете разведчика. – Волков!? Привет. Чего делаешь? – Бывший комвзвода, переведенный в его роту незадолго до увольнения, улыбнулся – На охране. А вы.. ты.. – бывший подчиненный никак не мог определиться как к нему обращаться.
– Давай на ты, ты теперь сам наверное ротой командуешь? – Лейтенант утвердительно качнул головой – Ты служишь?
– Как видишь. – Трофимов усмехнулся –  Не поверишь, но пятая рота второго батальона! – Волков насмешливо хмыкнул – А Сапожников сказал, что тебя с такой статьей под трибунал отдадут.
– Как видишь, наврал. Кем он сейчас?
– Начальником штаба, в части. – Трофимов скривился – Конечно, такие люди всегда нужны..  – Подопечная машина, вывернув из ворот засигналила. – Извини, ехать пора, потом договорим.
Колонна набрала скорость. Упругий ветер выгонял скопившийся жар. Бронемашина вела себя как-то странно. Набрав скорость, тормозила пристраиваясь за легковой машиной, опять рывком набирала темп. – Ты чего? – прокричал нагибаясь к водителю Трофимов. – Товарищ капитан, разрешите этого гада раздавить? Потом все объясню.. – Бронемашина почти нагнала «жигуль». Оглянувшийся чеченец побледнел. Опять оглянулся вылезшими из орбит глазами. Нарушая все правила рванул впритирку с другим транспортом, нырнул в какой-то переулок. – Ушел, ушел гад.. – чуть не плакал Зарубин – Надо было сразу его давить!

Глава 30. Кошмар из прошлого.

Бывший комбат сидел на раскрашенном бронетранспортере и сквозь лупоглазые темные очки с дурацкой оранжевой оправой, удивленно смотрел Трофимова. Капитан тоже смотрел на него, как на далекий, полузабытый кошмар. Встреча была неожиданной и крайне неприятной. В Северный, направили несколько бронемашин, а для чего и зачем, никто не знал. И только теперь выяснилось, на какую-то  спецоперацию. Ох до чего стало муторно и тошно.. как будто только вчера, прямым попаданием накрыли бойцов и Сапожников злорадно ухмыляясь, в режуще белом свете штабной машины, рассказывает как он отправит его под арест.. Погань! Не обращая на него внимания капитан подошел ближе. Ба! Бортовой номер уж больно знаком, да это ж родной бээтр, на котором он так любил рассекать! Рядом с Сапожниковым сидел полковой доктор и еще несколько знакомых офицеров. – Зиг! – приветственно взмахнул капитан рукой. – Привет.. привет! – понеслось с машин. Сапожников вглядывался с ненавистью, наверное задавшись целью прожечь его насквозь. – А нам сказали что тебя по такой статье уволили, что больше никогда.. Сапожников вообще всем рассказывал что ты в тюрьме.. – спрыгнувшие с бронетранспортера, офицеры окружили его. 
– Наврал! – с чувством сплюнул капитан в сторону бывшего комбата. – А это чмо, с вами, старшим что ли назначили? – Бывшие однополчане смущенно рассмеялись с опаской оглянувшись назад. – По машинам! – зычно разнеслось над площадью.
Ребристые коробки, не спеша выворачивали со стоянок вытягиваясь в сводную колонну.  Начиналось знойное лето девяносто шестого, и под девизом – Голосуй, а то проиграешь.. – гремели жаркие политические баталии. Психоза прибавилось, когда Верховный Главнокомандующий провозгласил о своём предвыборном желании посетить тлеющую ненавистью Чечню.  Популярности это ему не прибавило, а вот работы навалило.. Вот и сейчас, выделенные с полка машины неслись черт знает куда. Секретность соблюдают? Так все сведения уходят из штабов, как минимум, дивизионных.
Валяясь в траве вокруг окруженного поселка, Трофимов бездумно разглядывал синее небо. Скука. Хрен что там найдут, все уже давно предупреждены и смылись, или закопав оружие, изображают мирных. Невдалеке, в цепи залегших солдат похрапывал старший, уже майор, Шмелев. Выбился таки в люди, человек.. В командировке, майор был  помощником начальника отдела. Прет, как бульдозер. Молодец, так и надо! Поднявшееся солнце разогнало утреннюю свежесть и жестоко палило. Трофимов приподнялся на локте, взглянул на зеленую стену кустарника – хоть бы листочек шевельнулся! Пот густыми каплями скопился на бровях. Попить бы.. Лапнув пустую фляжку, капитан выругался. – Эй, Зарубин – крикнул в провал открытого люка в бронетранспортере – Попить есть чего?
– Есть..
– Тащи! – водитель в трусах и мокром тельнике вылез наружу усевшись на откинутую подножку, подал флягу с теплой водой. Утолив жажду, командир блаженно прикрыл глаза. – А курить, есть? – Поймав кинутую пачку, прикурил. – Зарубин, а как ты в плен влетел? Я тут слышал краем уха.. Того мужика, что давеча в машине раздавить хотел, он что, тоже как-то связан с этим? – Солдат помрачнел. Из бронемашины донесся смешок и показалась плутоватая физиономия Жихарева, наводчика бронетранспортера. – Да расскажи, Серёг?
– Чего рассказывать-то? По дурости влетели..
Бронетранспортер Зарубина был придан блоку на площади, тому самому, бойцы и командиры которого за героическую оборону моста были до пупа обвешаны наградами. Скорее всего их выследили, что как только они приехали в обычное место за дровами и слезли с машины, показались «УАЗы» набитые чеченскими милиционерами. С визгом затормозив, подняли облака пыли и перегородили дорогу. Из машин посыпались чеченцы. Щелкнули встав на боевой взвод одноразовые гранатометы, остальные что есть духу помчались к бронемашине в которую попрыгали не успевшие далеко уйти, омоновцы. Зарубин терзал мотор наращивая обороты что бы сорваться с места, как только последний боец взлетит на броню. Это только со стороны кажется, что машина заблокирована. Легкий поворот руля и бронемашина скроется снеся ближайший забор. А в густых ветках садов им не один гранатомет не страшен! Против автоматных очередей неплохо защищает бортовая броня. Скорей, скорей! Все испортил омоновский капитан увязавшийся в этот раз с ними за дровами. – Не стрелять! – властно кинул своим и пошел навстречу набегающим чеченцам. – Мужики, вы что?! Вчера вместе водку пили! Это недоразумение, мы сво.. – удар в голову прикладом, оборвал удивленный монолог. Дальше, все было как в дурном, страшном сне. Связанные руки, местное РОВД куда доставили пойманных «бандитов». Местные милиционеры били вчерашних собутыльников за непокорный взгляд и просто так, за то что русский. Всех загнали в общую камеру и по одному вызывали на допрос. – Меня не били – худенький Жихарев усмехнулся – Спросили только, сколько лет?
Не тронули бы и Зарубина, если бы не нашли фотографии с обидными для чеченцев комментариями. – Твои? – коротко спросили кивнул на разбросанные по столу фото. Чего уж тут отпираться.. Солдат без сознания валялся на заплеванном и забрызганном кровью полу. Отбитые внутренности, сломано несколько костей. Это пока он молодой, ничего. Потом, даст знать. Лет двадцать жизни отняли у парня, звери. Будет потом по госпиталям и военкоматам ходить, доказывая что это у него не от пьяной драки и неумеренного употребления спиртного, а чеченский плен. И инвалидность у него, боевая..  А все будут отмахиваться от него как от надоедливой мухи посылая к другому, пока он не плюнет и не заплачет злыми от ненависти слезами. 
Это будет потом, а пока он невесело посмеивался вспоминая то тяжкое время и считал что легко отделался. Местный РОВД, здорово напоминал застенок. Залитые кровью полы, разбитая об допрашиваемых мебель. Выбитые зубы.. Схема «допроса» однообразная. После издевательских вопросов что делает оккупант на свободной чеченской земле, и сколько он убил женщин и детей, скопом били, и если омоновец держался на ногах, предлагали честно подраться один на один. Избитый в кровь тамбовский боец,  встал в боксерскую стойку принимая вызов. Затекшими от побоев щелками глаз, следил за местным каратэком. Тот картинно принимал стойки, двигал передвижения и издавая воинственные крики, хлестко бил русака. Крепкий как груздь, коротко стриженный парень из средней полосы России держал удары и не проявлял активности. Чеченцы одобрительно гудели восхищенные ловкостью и статью соплеменника. И тут омоновец сделав скользящий подшаг, и ударил. Один раз, без воя и крика. Буднично и не эффектно. Но эффективно. Краса и гордость местного отдела, загремев мослами свалилась на окровавленный пол без признаков жизни. На секунду чеченцы онемели от такой наглости, а потом посыпался град ударов. Чеченские милиционеры как-то забыли про «мужское» обещание. В руке одного блеснул нож. Старый и опытный чеченец с погонами майора, вовремя перехватил гневную руку. Выдержал негодующий взрыв, что надо прирезать эту собаку.. Он был мудрый, этот чеченец в майорских погонах. Он уже знал, что омоновцев начали искать. След вел в местное РОВД. В этом отношении Зарубину с Жихаревым повезло. Попавших в плен, или пропавших без вести солдат, обычно не ищут а объявляют в розыск как самовольно оставивших часть. Дезертиры. Впрочем, если бы не омоновцы то и в плен, так глупо они не влетели бы. Омоновский капитан в сознание так и не приходил. Лишь перед самой выдачей его перевязали и влили бутылку водки. Задержание объяснили просто – Пьяные мол, дебоширили, забор разломали. Пришлось задержать для выяснения.. – солдат скрипнул зубами – Этот урод в машине тоже там был! Мало я их..
– Да-а, надо было сразу давить. Потом бы объяснил. – Обыск местности заканчивался. Захрипела радиостанция передавая команду отбоя оцеплению. В траве сел проснувшийся Шмелёв – Пить есть? – Утолив жажду утерся рукавом  – Поехали домой, на хрен..

* * *

– Вызывали? – открыв дверь, капитан постучал в дверь командирского вагончика. Кисапов упруго поднялся с кровати, на которой до этого валялся читая журнал, подошел вплотную глядя в глаза. – За что вас уволили из прежней части, Трофимов? – Капитан окаменел. – В личном деле все написано. – Кисапов ухмыльнулся – Но там же не написано, как вы развалили роту?
– Позвольте поинтересоваться, откуда такие данные? Уж не подполковник ли Сапожников поделился?
– Видите ли, мы вместе учились в академии и я знаю Сапожникова как честного и порядочного человека. У меня есть основания верить ему. О вас я много услышал, интересного..
– Позвольте мне усомниться насчет его порядочности. Чего ж он, при мне, вам ничего не поведал? Мне очень интересно было бы услышать его интерпретацию. – Кисапов молчал пронзительно глядя в глаза. Трофимов так же молча уставился в его правый зрачок. Не нащупав слабости, Кисапов отвел глаза. – Я не скажу никому, о том, что я о вас услышал..
– А я ничего не скрываю, и при устройстве в часть доложил как было дело, командиру. Так что можете не сдерживаться. – Подполковник понимающе усмехнулся – Идите, товарищ капитан. – Выходя из вагончика Трофимов тяжело вздохнул.
– Ты чего такой хмурый? – комбат озабочено копался в бумагах, глянув на вошедшего Трофимова.
– Тут не только нахмуришься.. комбата бывшего встретил, он и наплел Кисапову. – Горюнов озабоченно кивнул – Вот оно что.. а то я не понял, с чего такое пристальное внимание тебе командир уделять стал? Ничего, разберемся как-нибудь. – Сделал пометку в тетради – Мальцев остается в  «доме» еще на одну смену. Ты – обратился к командиру шестой капитану Терещенко, недавно переведенному в батальон, будешь здесь службой заниматься, а ты, раз такое дело, давай на Северный, завтра этот хрен прилетает.. Сходи на склад, получи новую форму для экипажа, сам уставную обувь одень, а то ходишь в этих тапочках как китаец! – сидящая за соседним столом писарша Светка хихикнула. Фельдшерица Ольга, по прозвищу мать Тереза сонно приоткрыла глаза – Если нужны бинты или еще чего там, напиши заявку.
– Тьфу-тьфу-тьфу. – постучал капитан по краю столешницы – Ты Оль как скажешь.. – Терещенко с завистью поглядел на Трофимова  – Хоть от суеты этой отдохнешь..

Глава 31. Голосуй, или ты проиграешь!

Два бэтээра с грузовиком приткнулись к бетонному забору, отгораживающему сарай служивший отхожим местом, и ожидали дальнейшей команды. Вечерело. Старший выделенной группы майор Шмелев, в новенькой «кукле», обвешанный оружием,  покуривая, лениво пугал водителя грузовика сидящего в кузове.  – Хочешь, бабахну? – поднимал ствол укороченного спецкарабина заряженного резиновыми пулями. – Не надо, товарищ майор! – орал солдат спрятавшись за доски кузова.
– А ты, может, не веришь?
– Верю, верю товарищ майор!
– Смотри у меня.. Убить не убьет, но кость точно сломает. – Подошел еще майор, Кротов. Тоже старший, но чуть помладше в табели о должностях, сумевший доказать, что одного старшего в таком деле, будет явно маловато. – Ты чего Коль людей пугаешь? Дал бы лучше закурить? Оттуда – мотнул головой в сторону белого здания аэровокзала – Ничего нового не поступало?
– Ночью Завгаев с Лобовым прилетают. А завтра перед Президентом, министр обороны с нашим прилетают.
Откуда-то прибежал незнакомый офицер, замахал руками указывая новую диспозицию. Шмелев молча слушал. Собранные со всех частей Грозного, бронемашины встали в ряд перегородив всю площадь. Повесив оружие на шею, мерно заходили часовые задерживая любого кто хотел войти в здание аэропорта. Остальным было приказано размещаться в зале ожидания. В открытые двери тянулись и тянулись ручейками люди. Скоро свободного места почти не осталось. Народ расстилал спальные мешки, складывал хрустящие коробки сухпая. Зазвенела посуда. С гроздьями пустых котелков побежали гонцы, отряженные на поиски кипятка, который по всем расчетам, должен быть где-то здесь.. Гул голосов заполнил пустоту помещения согретого дыханием и теплом сотен людей. Ощущение заброшенности пропало. – Трофимов! – выглядел капитана среди устраивающихся на ночь людей, Шмелёв – Бери свой бэтр и давай к воротам! На ночь на взлетную полосу встанешь. И Кротова с собой захвати, пусть с тобой находится всю ночь. 
– Да-а? – удивился Кротов, когда капитан передал ему категоричный приказ Шмелёва – Приказал!? Ну и нахал.. приказывать мне вздумал.. придется его наказать, курить больше не получит. И пусть должок гонит. Забыл Никола, сколько он мне в карты проиграл?

* * *

Пройдя за полчаса двести метров и два кольца охраны, машина выкатилась на площадку перед зданием аэровокзала, но с другой стороны. Прежде чем окончательно выставить заслон, нужно было принять поздний самолет из Москвы. Вокруг бронемашины образовалась толпа. Негромко звучала приглушенная гортанная речь. Иногда попадались знакомые  слова – .. президент, секретарь, самолет..  В шикарном камуфляже, милицейской форме, просто в джинсовых костюмах и закатанных по локоть рубашках, отдельной толпой стояли чеченцы. В сильных, по звериному заросшим густым волосом руках, мелькали светлячки сигарет, банки с газировкой, пивом. Вооружение самое разное. У одного АКМ, у другого АК-74. С оптическими прицелами и без. Импортные штурмовые винтовки и пистолет-пулеметы..  Друзья, подчиненные, родственники, ждали свою надежду и опору. Власть, деньги, посты, влияние – все это им давал Доку. А ему, верил русский Президент. С видимым нетерпением ждали самолет. Какие привезут новости из тех, что не доверишь телефону? Что ожидает дальше их, связанных пуповиной родства и общими, большими делами? Очень важные вопросы, на которые как можно скорее, нужно получить ответы. Клан – очень ёмкое и точное слово, подходило к этой озиравшейся, чужой группе людей. Сейчас это носит более цивилизованное название – команда.
Поодаль, мялась более разобщенная кучка военных чинов и гражданских костюмов. Распространяя аромат дорогой парфюмерии, на воняющем гудроном асфальте, покорно стояли дожидаясь указаний ну ооочень важные персоны. Тут и там перебегали, что-то уточняли и испарялись мелкотравчатые шестерки. Персоны хоть и стояли кучками, но разговоров почти не было. Так, перебрасывались репликами.. да и оружия у них не было. А вот папок и портфелей – у каждого третьего.
В темном небе зазвенели двигатели. Посадочная полоса вспыхнула включенными огнями. Самолет сел с первого захода. Пробежавшийся лайнер притормозил, развернулся, и подрабатывая двигателями медленно покатил к зданию. Огни на взлетке тут же погасли, и в темноте, поехал трап. И тут, вся собравшаяся толпа с гулом и шарканьем ринулась к остановившемуся самолету. Поджарые как волки чеченцы сразу обставили всех. Они мчались плотной толпой. Следом бежали отвыкшие от положенных нагрузок военные, и позади всех, обливаясь потом и отдышкой, трусили чиновники в гражданских костюмах. Два темных автомобиля обогнали толпу и ловко подкатили к самому трапу.
Русский чиновник уехал тут же, предоставив референтам передать все указания поджидавшим его чиновникам. Чеченский лидер не поехал, и не спеша, в сопровождении родственников шел в здание аэровокзала пешком. Свита оживленно гудела обмениваясь новостями. Забросив за спину оружие, родственники почтительно несли чемоданы, плащ, кейс руководителя. Каждому досталось что-то одно. Сдержано гомоня толпа прошла мимо не обращая ни на кого внимания. Ну да.. у них свои порядки.
Дальше было что-то непонятное. Оставив личную охрану, чеченский лидер в полном одиночестве ходил по зданию с притушенным освещением. Осторожно ступал среди спящих российских солдат, на чьих штыках покоилось его могущество. Останавливался. Вглядывался в лица спящих солдат и офицеров. Впечатление было таким, что он ходит среди убитых, выискивая кого-то. О чем тогда думал он? Морщинистое лицо было задумчиво и спокойно. Казалось, он с чем-то прощался. Многим это бросилось в глаза, очень многим
. Трофимов же, еще долго сидел на остывающей броне машины, глядел как проступает из утренней темноты аэродром. С чем прощался чеченский лидер?

* * *
По откинутому трапу ЯК-40 сходили стюардессы, секретарши, охранники.
Прилетев вперед, два министра так ловко покинули самолет, что глазевший в бинокль капитан так и не увидал этого процесса. Министры были как два неразлучных брата,  вдруг появились в дверях вокзала. Ловкачи, однако.. непонятно только было, кого им боятся в центре российской военной базы? На окружающих аэропорт холмах, сидят солдаты, врыта бронетехника, артиллерия. Все более-менее высокие места в аэропорту оседлали бойцы  «Альфы» в линялом, застиранном камуфляже ходили по крыше комплекса и о чем-то переговаривались. Трофимов еще раз мазнул взглядом рослые фигуры зрелых мужиков. Надо же, не сказали бы. Вот ни за что бы не узнал знаменитое подразделение.
Вместе с восходом солнца нарастала суматоха. Пекло как в печке.. жара. А в кургузом «ПАЗике», парились отобранные представлять чеченский народ, аксакалы. В обычном своем прикиде – папахах, в сапогах и с бородами. Их никуда не выпускали. Жесть! Надо полагать, боялись рефлексов ошалевших от жары и суматохи бойцов. Объясняй потом, почему не доглядели.
На взлетном поле опять забегали. Вернее, бегали и до того, но сейчас особенно суматошно. Взвыла башня «Шилки» выставленная чуть ли не на самой взлётке. А на  посадку, надрывно дымя двигателями заходил ТУ-154.
– Стрелять!? Стрелять по нему?? – орала бортовая радиостанция на общей частоте. В «Шилке» нервничали. Подрагивали стволы сопровождая цель. Четыре пушки! От самолета только клочья посыпятся..  Неизвестный самолет приближался, вот он уже выпустил шасси заходя на посадку.
– Стрелять!?
– Нет, нет пока.. – медленно тянулись секунды. Самолет тяжело плюхнулся, побежал визжа изношенными покрышками.
– Не стрелять! Выяснили! Это чартер из Турции! Тут бля, никто ничего не знает … … !!!  – дикий мат гремел из окон диспетчерской службы, эхом отдавался в опустевшем здании аэропорта. Орали так, что добивало до первого кольца оцепления стоявшего метрах в двуустах. Причем очень четко и ясно. Мат был, виртуозный, то есть – трехэтажный, и с выражением.
Ничего не понимающих, озирающихся пассажиров вместе с огромными баулами мгновенно выставили за кольцо, дожидаться частных марштруток. Президент вот-вот прибудет.. Бронированные, синие джипы шмыгали как мыши. Сотрясая воздух, прилетела и шлепнулась «корова». С борта посыпались черные фигуры живо распространившиеся по всему аэродрому. Солдаты – срочники, из спецназа. То ли «Росич», то ли  «Витязь»,  были ну в очень в красивом обмундировании.  Черная «тень», была совсем новенькая. Вооружены ПМ, в открытых, оперативных кобурах. У каждого новенькая импортная рация и ошарашенный вид. Кепки, лихо одетые козырьками назад. Все черное, прямо как «кромешники» Вани Грозного. А какие они были важные..
Гордые и неприступные, солдатики шлялись в режиме свободной охоты по всей территории, и заглядывали во все углы. Но вот говенный сарай, большой бетонный бокс на несколько машин, куда первое кольцо оцепления  бегало справлять нужду, как-то обходился стороной. Надо полагать, они были уверены что порядочный боевик, не может быть засранцем. Ни один, так и не зашел внутрь, отпугнутый запахами.
 Форма, скорее всего была американской. Капитан прямо таки сгорал от черной зависти точившей его, пока он глядел на праздношатающихся  пацанов. У него даже возникла упорная мысль, дать по кумполу такому вот «охотнику» на манер гоп-стопа, и просто раздеть его внаглую, пока тот не очухается. Причем, ни оружия ни рации он бы не взял. Мысль конечно была вздорная и он на это никогда бы не пошел, но .. фиг его знает. Хорошо что «кромешники» по одному не ходили, и облазив закутки, сгрудились у открывшегося буфета. Трофимов просто поразился, как много он о себе узнал нового..
Тяжело вздохнув, капитан пошарил рукой в пустом кармане. Кроме члена там ничего и не было. Причем, очень давно. Воздух опять вздрогнул, загудел. Завибрировали все здания. Грохот и гул моторов, нарастал. Вдали показались точки, много точек.. Вертолеты танцевали в воздухе перемещаясь по схеме. Вот это да! Сколько тут вертолетов, тридцать, сорок? В каком из них сидел Президент? У возможного стрелка-террориста, только один выстрел. Второй сделать не дадут, сотни стволов охраны переработаю героя на молекулы. Теория вероятности, или выстрел на удачу. А желающие проверить свою удачу, есть? Увы.. желающих не было. 
Машины зависли над полем и разом сели. Лихо! Где находиться Президент, указали рванувшиеся джипы. И тут же, машины скрылись уйдя куда-то в сторону. А из вертолетов пехом, густой толпой валила свита. Вокзал был забит под завязку. Трофимов как лицо начальственное, затесался в здание, где цепочкой вдоль стены, стояли его люди. Бойцы внимательно наблюдали за публикой. – Здравствуйте.. здравствуйте.. – оценивающее глядя в глаза, крепко сбитый мужик с чемоданчиком космической связи жал руки всем подряд. Не обошел и Трофимова. Капитан потряс рукой - как в тиски попал.. Квадратная охрана с непроницаемыми джеймсбондовскими очками появилась, и еще раз быстро прошерстив аэровокзал, исчезла. – Чего дальше будем делать, товарищ майор? – Шмелев поглядел сквозь темные очки, так красиво гармонировавшие с новенькой формой. – Ждать.
– Чего ждать?
– Ждать когда этот мудак, смоется отсюда.
Трофимов вышел из здания. Там, ничего интересного больше не ожидалось.
В окружении преданных войск, Президент пробыл очень недолго. Через два часа вертолеты раскрутили винты. Так как господин Президент очень спешил, праздничные блюда сожрали без него. И тут разгорелся скандал..  пропали не только стулья на которых сидели первые лица государства, у министра Грачева увели шикарный «аэродром», сшитую по спецзаказу фуражку. Вороватого прапорщика конечно нашли, наказав, что б не путал фуражку с картошкой, но Трофимов никак не мог взять в толк, а чем эти вещи были так необычны? Ну посидели задницами на них, и что, они стали драгоценными тут же? Какая глупость.. да через год-другой,  никто и не вспомнит о них, забыв как дурной сон.
Вокзал постепенно приходил в упадок обретая прежнее, безлюдное состояние. Машины, плотно забившие привокзальную площадь, разъезжались.
– Всё на месте? – лениво поинтересовался Шмелев оглядывая вверенное ему войско.
– Все? – коротко спросил капитан сержантов. Те молча кивнули. – В порядке! – бодро доложил Трофимов, обернувшись к начальству.
– Ну тогда вперёд. – И колонна медленно потянулась на выезд.
Общение Президента с электоратом в живую, посмотреть не удалось. По телевизору было хорошо видно, как отгороженный от народа прозрачным бронестеклом, установленным под углом в сорок пять градусов, непривычно трезвый и перепуганный главномандующий торопливо читал своё грёбаное послание то и дело вкидывая круглые, перепуганные глаза. Понятно что это не Кремль, где все ручные и выдрессированные. Аксакалы, приводившие Президента в трепет, сидели за офицерами, подальше.. Небожитель натурально бздел от страха,  вцепившись потными руками в свой доклад и наверняка мысленно честил придворного умника, придумавшего этот не стандартный предвыборный ход..
Чего не сделаешь ради «правильного выбора».. ?

* * *

 Бойцы в расположении, расхватывали предвыборные коробки со жратвой. Всего понемногу, и отпечатанное письмо с подписью, что б помнили, кому обязаны сытым желудком. И тем что оказались в этой дыре, тоже, но об этом не упоминалось. 
Прослуживший полгода солдат, не раз побывавший в жестокой перестрелке чуть не заплакал заглянув в свой ящик – Товарищ капитан, а у меня всего одна бутылка лимона-ада..  – Расстроенное лицо искривилось в неподдельном горе. Ковырнув крышку ящика капитан вытащил бутылку – Бери мою. 
Дети. Нашли, кого на войну посылать.. жившие в впроголодь бойцы ели, ели, ели уставившись в никуда круглыми глазами. В командирский кубрик просунулась голова Поленова – Товарищ капитан, надо что-то делать, сначала обожрутся, потом  обосрутся. Как службу нести будем, они же не понимают ничего?!
– Рота, строиться с бронежилетами на улице! – заголосил дневальный торопливо проглотив консервированную сосиску, которую тайком ел. – «Старички», два шага вперед ша-агом..  – Два десятка пацанов с оттопыренными ушами и тощими руками остались стоять в замызганных бронежилетах, с нетерпением дожидались когда же их отпустят.  Капитан поглядел на часы. Что бы сигнал от переполненного желудка дошел до головного мозга, нужно не меньше десяти минут. Стучать кувалдой ротный боялся, и идя вдоль строя щупал пластины рукой. – Товарищ капитан.. – Трофимов взглянул на циферблат, прошло пятнадцать.  – Товарищ капитан.. – повторился умоляющий возглас. Боец приплясывал и держался за вздувшийся живот.
– Пальцем заткни и бегом! Что, и ты? И ты тоже? – Капитан зажал нос – Рота разойдись! Сержантский состав, если кого увидите жрущим до вечера, бить морду как за членовредительство! 
* * *

У Ильи было тихо. Солдаты на удивление бесшумно занимались своими делами. Все то же самое. Пропыленные стены с мутными пластиковыми окошками, корявые металлические печки. Но все равно, кажется, что у себя теплее и уютнее. Знакомая грязь всегда ближе. Коллега вытащил кофе, которое в отличие от него водилось всегда, и качеством было получше. А может, потому что чужое? И хорошие сигареты у Ильи никогда не переводились. Где он их доставал? В Грозном, сигареты вроде везде одинаковые. В соседнем закутке, обставившись пивными банками пьянствовал Кузьмич, с такими же техниками рот. Крякнув, по очереди занюхивали отломанной от бесформенной буханки корочкой, и вели неторопливые разговоры о карбюраторах и трансмиссиях. Лес тёмный... Офицеры неторопливо обсуждали своё. Жалование платили маленькое, а командировки становились все длиннее. – Смирно!! – заполошно вскрикнул дневальный предупреждая об опасности. Ловким движением Кузьмич убрал предательски торчащее бутылочное горлышко. И тут ворвался комбат. – Что за пьянка!? Илья, наказать дневального! Я ему издалека приказал не кричать! ..
– Да мы пиво, чай уж не маленькие.. – морщинистые, обожженные зноем лица пожилых прапоров выражали искреннее недоумение и обиду. Еще раз подозрительно осмотрев стол, комбат завернул в офицерский кубрик. Устало сел на гордость четвертой роты, мягкий стул, скинул кепи с пропотевшей головы. – Вот вы где. Илья, угощай кофе если не жалко конечно.
– Сейчас, товарищ майор.. – засуетился Илья наливая кипяток в кружку почище. Женщин у него в палатке не было, поэтому нищета и неухоженность так и перла во все  глаза. Прихлебывая крепкий напиток, Горюнов иронично глянул. У соседа не только сигареты с кофе лучше. У него и обмундирование, из магазина от кутюрье. В заклепках и карманчиках. И ботинки у него, дай бог каждому.. – Илья, если попадешь в плен, боевики из-за тебя передерутся пожалуй.. Ну ладно, сообщаю новость. Принимаем обратно четвертый контроль. Вопросы?
– А как же девяносто девятая бригада?
– От них там все плачут. Мольбы до главного штаба дошли. Я думал, вы спросите, кто первый? Ещё вопросы? 
– Винтовку пристрелять надо..
– Об этом Илья, комбат встал со стула собираясь уходить, ты с оружейником договаривайся. Всё, больше никаких вопросов. А за той компашкой приглядывайте.
– Кузьмич! – позвал Трофимов,  дождавшись когда Горюнов выйдет из палатки.
– Ай?
– Ты помнишь, как я тебе водку в прошлую командировку привозил? – Хитрый прапор немного помолчал – Помню, как не помнить-то.. ну и что?
– Как это, что?! – закричал Трофимов появляясь в его кубрике – Должок гони! Меня приглядывать за тобой поставили!


Глава 32. Награды, и все такое прочее, что с ними связано.

Уж непонятно в честь каких успехов  и на каком поприще, разразилось награждение лучших людей. Вздымая густую пыль, ротные колонны промаршировали к штабным боксам и встали плотным каре. В раздавшуюся щель протиснулись пара штабных солдат со столом, и скоро на нем оказалась гора разноцветных коробок с китайским ширпотребом сомнительного качества. Сначала награждали солдат, сержантов и женщин.  – За достигнутые успехи.. – запинаясь и потея под сотнями глаз, зачитывал одинаковую формулировку рослый солдат, из штабных. Из строя выбегали срочники, смущено улыбающиеся женщины. Кисапов собственноручно выбирал из разложенных на столе груд подарок, влажно глядя в женские глаза, или строго пронзительно в мужские, высокопарно вручал дешевенький плеер, радио-часы, красивую грамоту со старинным гвардейцем.. Хмурый Татарин вздрогнул услышав свою фамилию. Возвратясь в строй недоуменно вертел разглядывая дорогой «Зенит» в чехле из натуральной кожи. – Покажи.. покажи.. – тянули руки солдаты. Капитан удовлетворенно вздохнул. Он уже второй раз подавал Самигулина на поощрение. В первый раз его вычеркнул комбат, но поговорив в следующий раз с составляющей батальонные списки пухленькой Светкой, Трофимов убедился, что на этот раз его просьбу уважили. Татарин сначала слегка оживился, но потом угас, впав в прежнее сумеречное настроение. Убирать. Только отправлять его как можно скорее, но как это доказать старшему командиру? – Дай посмотрю – взял капитан грамоту выданную Зарубину за опущенные в плену почки. Грамота и правда была красивая, но не более того. Отдал обратно. Солдат какое-то время полюбовался, дал посмотреть другим и небрежно засунул в карман.
– Товарищи офицеры, не расходиться! Назначить старших и развести подразделения по местам. Прошу всех рассаживаться. – Недовольно бурча, офицерский состав под бдительным взором ИО командира части, поплелся к врытым в землю лавкам.
Дальнейшее было настолько неприличным, как если бы Кисапов обнажил, по уверениям женщин с которыми он проводил собеседования при приеме на работу, кривой и длинный половой член, и онанировал. С чувством и расстановкой. .. – двух кассетным магнитофоном награждается подполковник..
–  Не надо, у меня уже есть!  Давай что-нибудь другое.
– Писарь, что у нас там еще есть, часы? Часы нужны?
– А какая марка?
– «Восток».
– Давай, а то старые уже плохо ходят. – Тыловая служба, штаб, тайные и явные любимцы. Никто не остался без внимания.  .. – чего уж там, раздали бы так.. – глухо, сгорбившись и опустив вниз лица гудели строевые офицеры. Опустив вниз руку с очередным подарком, Кисапов построжал, недовольно нахмурился глядя на роптавшую толпу. – Что за разговоры!? Немедленно прекратить!!  Кто недоволен? –  Недовольный гул стих. В этой командировке, вообще все не так с самого начала! Начать с того, что всех женщин на днях, согнали в общую палатку, запретив ночевать в своих подразделениях. Виной всему, была мальчишеского вида санинструкторша с первого батальона. Веселая и независимая. За молодостью лет и красивую фигуру, ей пока всё сходило с рук. На неё давно облизывался Кисапов, и не он один. С официальной любовницей из аптеки у замкомандира давно не ладилось. Начал что-то подозревать муж, хрупкое женское здоровье, и просто, он ей изрядно надоел. Подполковник присматривал новую лошадку. И как-то раз, вызвав по служебной необходимости ягодку в командирский вагончик, дыша съеденным луком в лицо, Кисапов неуклюже объяснил как она будет счастлива, освобожденная от всех нарядов и дежурств, вся в премиях и отгулах, если.. Словарный запас у подполковника был крайне ограничен, фантазия небогата, и Дон Жуан из него, честно говоря, был весьма хреновый. Ничего, кроме служебного положения.
Молодая и норовистая санинструкторша отказала подполковнику в чувствах, чем вызвала всеобщее уважение. Подогретый спиртным и разыгравшимся воображением, Кисапов вызвал другую, в общем-то, почти всегда безотказную писаршу из артдивизиона. Почти, но не в этот раз. Накануне подполковник чем-то обидел исполняющего обязанности дивизиона командира, и писарша, чувствуя свою пусть даже временную, но власть, насмешливо глядя дала от ворот поворот. Взбешенный двойным отказом подполковник выгнал обнаглевшую бабу и заперевшись на  ключ срочно «передергивал затвор» набрасывая в уме основные пункты приказа – .. для  повышения боеготовности и дисциплины..  – Исключение сделали только для продслужбы. Смущенно улыбаясь Кисапов пояснил – ввиду большого возраста.. Офицерское собрание, ошеломленное подобным приказом и дискриминацией, ответило хохотом. Да при чем тут возраст? Морда хоть овечья, была б писда человечья!
Глупая конечно отговорка, но иначе Кисапов поступить просто не мог. Свежая зелень, яркие фрукты, ядреный чесночок и пупырчатые огурчики.. охлажденная в холодильнике до хрустального вида водочка, жгучая от стужи газировка. – Угощайтесь, товарищ подполковник.. – раскрасневшееся от стопки и внимания лицо поварихи, услужливые тыловики дружной семьей расположившиеся за столом. – Только после вас.. – жеманно отнекивался подполковник держа стопарик в поднятой руке. Обычный вечерний ужин после ратных подвигов. Трапезы командира фиксировал на пленку проверенный придворный, дабы потом вспоминать боевые будни.. – Кормили – поили.. – скажут обиженные тыловики, а он тебе..
– Все! Исключение только для продслужбы! – твердо заявил Кисапов, показывая что не желает больше обсуждать эту тему.    

Глава 33. Дикая бригада.

– Куда? – остановил Илью загоравший на броне транспортера, Трофимов. Рядом со старшим лейтенантом шел полковой оружейник с отвисшими от патронов карманами.
– Винтовку надо пристрелять, пошли?
– Момент! – содрав с головы дамскую шляпу с дурацкой алой розой, капитан проворно натянул горячие брюки и уставной кепи. С отвращением надел загремевшую как жесть майку. – Поленов, старший. – Загоравший рядом сержант приоткрыл глаз – Есть..
На четвертом контроле, куда они пришли делать полезное и нужное дело, стояла гробовая тишина. Выбоины и ямы завалены слежавшимся мусором. Полузасыпанные траншеи и ходы сообщения. От железобетонного капонира на дороге, ничего не осталось. Продан. Осталось несколько треснутых блоков с оборванными монтажными петлями. Службу по охране, нес спрятавшийся в укрытии омоновец откликнувшийся на призыв – Эй, есть тут кто живой!?
– Чего надо?
– Винтовку пристреляем? – Милиционер насторожено поглядел – Вы откуда, с дикой?
– Не, соседи.
– Тогда валяй. 
– А где остальные?
– Хрен их знает. Был какой-то капитан, вчера тут гудели всю ночь,  а под утро дембеля трендюлей ему дали и выгнали куда-то.
– Кому?
– Ему.
– Капитану?
– А то кому же?
– Чего, серьезно?
– А то, разнимать даже пришлось. – Илья криво улыбнулся – Порядки.. если бы со мной так поступили, я бы им в трубу пару гранат закатал, а потом бы горько рыдал над телами воинов, погибших в бесчеловечной бандитской вылазке. 
– И часто, у вас такое бывает?
– Да почитай каждую ночь.. 
Коротко посовещавшись, офицеры устроились на стоящей в замусоренном окопе БМП. Подстелив валявшийся тут же бушлат, полковой оружейник повел стволом выбирая цель. На пятачке блока, уперевшись железобетонным основанием в прожаренную солнцем землю, стояла ажурная высоковольтная мачта. Через сто метров высилась другая. Поймав на мушку изолятор, оружейник грохнул выстрелом. Мимо. Подкрутил отверткой верньер. Еще выстрел, ещё.. Брызнули стеклянные осколки. – Нормально, держи. – Винтовка перекочевала к Илье. Офицеры спрыгнули на землю. В глухо молчавшей БМП что-то завозилось, со скрежетом распахнулся задний люк. Показалась нога в рваном носке, с грязной пяткой и торчащими, орлиными когтями. Щурясь на солнце, вылез какой-то щетинистый тип в рванной  же тельняшке и замызганных камуфлированных штанах. Тяжело вздохнув, так что густой запах перегара накрыл всех, тип подслеповато прищурившись огляделся, и нашарив где-то очки с выбитым стеклом, нацепил их на нос. – Вы кто такие?
– А ты? – Тип гордо вздернул головой – Я самый старший здесь, командир блока! Объясните, чем вы тут занимались?! – Офицеры фыркнули. Патронов расстреляли  штук тридцать. – Мы твоя смена.  – Трофимов подмигнул бомжеватому командиру. – Готовься смену мне вечером сдавать!

* * *

– Ты, из этого полка!? – Омоновский офицер с недоверием поднял брови и молитвенно сложил руки – Нууу наконец-то!!!
Рота растекалась по окопам, блиндажу, выбрасывая скопившееся барахло, очищая территорию от горючего материала. Солдаты девяносто девятой,  уныло глядя собрались в кучку дожидаясь команды на отход. Здесь, в качестве огневого усиления от них оставалась обшарпанная бээмпэшка, с которой давеча стреляли.
– Пошли, поговорить надо. – В омоновском ДОТе было прохладно и свежо. Милиционер выставил несколько банок с пивом, положил пачку сигарет – Угощайся, у вас ведь нет ни хрена, я знаю. – Правда глаза не колола. Не спеша, вскрыв прохладную жестянку, Трофимов степенно отхлебнул. Подход к отработке взаимопонимания определенно нравился. .. – придурки.. – бушевал омоновский офицер – Достали! Не знаешь от кого больше проблем будет! Как начнут драться, а потом стрелять! Хочешь не хочешь а надо порядок наводить! Отморозки! Мы туда только втроем- вчетвером ходили..  –  В ДОТе показался Поленов – Ужин принесли. На вас оставлять? Разрешите проводить смену? – Получив разрешение, сержант растаял в сумерках. Отвыкшие от такого, омоновцы заговорили вновь. Да-а, натерпелись они здесь..  Отряд был омский. Капитан оживился – Это у вас там Горби приголубили? – Грохнул смех. – Я как раз там стоял .. – здоровенный пулеметчик в обрезанных перчатках, прикурил от окурка свежую сигарету – Этот шибздик мимо меня шел. А этот мужик, как раз рядом стоял. Он к нему шагнул, я думал там автограф взять, обычное дело, а он как даст ему в морду! Мишка брык, и ласты к верху! И лежит. А потом, как заверещит! Все растерялись вначале, потом кинулись, помяли его в горячке маленько.. Он даже не сопротивлялся. Потом всех смех разобрал, а тот орет – За что? Мне за это медаль давать нужно! Я сделал то, о чем каждый нормальный мужик мечтает! – Омоновец задумчиво затушил очередной окурок – Вообще-то, он прав.. 
– Слышал, судили его?
– Хотели вначале. В суде слушанье началось, все смеются. Потом на хулиганку все свалили, хотя Меченый хотел что б как покушение повернули. У него нож складной в кармане был. В общем подержали его в СИЗО и выпустили.. 

* * *

От сложенного в кучи мусора валил черный, удушливый дым. Живые от вшей матрацы, трещали в огне как семечки. Мать Тереза опрыскивала какой-то дизенфицирующей жидкостью стены блиндажа. Рычал пригнанный из полка экскаватор прокапывая новый ход сообщения к смонтированному инженерами бронеколпаку. Блок постепенно превращался в то, чем было ему положено быть. Крепость.
.. – Вали я тебе сказал! – сержант Мишин пнул под зад незнакомого солдата.
– Где поймали?
– В гаражах, товарищ капитан. – Капитан оглядел задержанного. Порванные полукеды. Широкие, обрезанные по голень штаны из линялого зимнего камуфляжа. С короткими рукавами куртка, одета прямо на грязное голое тело. Голова густо заросла. Катаевский Ваня Пастушок.. чей-то сын, взятый отдавать священный долг по защите Отечества. Трофимов грязно выругался. Солдат испугано вздрогнул. – Не ссы. Куда шел?
– В сады..
– Зачем?
– Пожрать что-нибудь.. Черешня поспела, абрикосы.
– Вас что, совсем не кормят? – солдат промолчал глядя как то вбок. – Жрать, хочешь? Солдат утвердительно мотнул головой. – Накормишь его Мишин. Что у нас там от завтрака осталось? А ты поработаешь на уборке. Потом еще получишь. Понял?  Я тебя в рабство до обеда забираю. Часто так гуляешь?
– Как голод сильно начнется. – Вокруг него стали постепенно собираться солдаты.
– Вот ты сейчас ушел, тебя что, никто не хватиться? – Солдат неопределенно пожал плечами – Я с дежурства сменился, нет.
– Посмотрим, когда твоё начальство спохватиться.
Солдат жадно ел холодные куски каши, пил слегка забеленный  молоком жиденький чай. Сыто отвалился от алюминиевого тарана – У вас что, даже сгущенку дают? 
 «Раб» добросовестно ворочал мусор, копал ямы. В части уже было два таких добровольных «раба» безропотно выполнявших самую грязную работу на полковой кухне. Их не гнали, лишняя еда всегда оставалась. Как-то, Папик умудрился даже перевести их в часть.
На улице заметно потемнело,. Закончив грязную работу, солдат сидел на корточках с бойцами свободной смены и терпеливо ждал ужина. – Поди сюда! – позвал капитан его. – Поешь, и давай в свою бригаду.
– А у вас, нельзя остаться? – Капитан задумался. Лишняя рабсила никогда не помешает, но кто знает, что в голове у этого парня? А вдруг, он вообще не солдат? Откуда известно что он из девяносто девятой? Только с его слов. Солдаты с этой дикой бригады очень часто ходят в сады, и только ли поесть?  Не часто, но случается что их там убивают, похищают. При желании, чеченцы могли бы наглухо перекрыть туда доступ. Не делают, почему? Очень благодатная почва для поиска разведчиков, которые готовы хоть как-то отомстить своим обидчикам за издевательства и унижения.  Если бы это касалось его одного, Трофимов оставил бы «раба» у себя. Но здесь были и другие люди. Не стоило этого делать, точно не стоило. – Не могу парень оставить тебя. Приходи если жрать захочешь, а так не могу. –  «Раб» поник головой. – Ну, я тогда пойду..


Глава 34. Пиво, стрельбы, и фальшивые документы.

 Океан света падал вниз, мгновенно высасывал влагу из всего, что не было покрыто зеленью. Раскаленный воздух сушил дыхание, выжимал пот как в сауне. Солнце мгновенно обжигало кожу. Об еде, бане и женщинах было просто противно думать. От постоянной прищурки болели глаза, а темные очки безвременно погибли под чьей-то задницей неосторожно оставленные на скамейке. В шлепанцах, трусах и рваной майке, натянув шляпку с алой розой кокетливо приделанной к тулье, капитан бродил по окопам ища сержантов.  Страдальцы часовые сидели в бронежилетах на голое тело, мокрые от пота. – Поленов, Федоров.. – расслабленным от жары голосом позвал Трофимов убегающих от него сержантов. Солдаты на посту старались сдержаться, но смех пробивал ослабленную волю. – Накажу.. – лениво обещал капитан поправляя автомат и свободно свисающие камуфлированные трусы, удачно купленные по случаю на рынке. Черт с ними, пусть лучше смеются чем плачут. – Передать этим дезертирам, что я вниз пошел.. Повернул к блиндажу. Идти вниз в этом, точно не стоило.
Пустая дорога белела не потревоженной, легкой как пудра, пылью. Только сумасшедшие ездят в такое время. Не летали даже мухи. В жиденькой тени придорожного дерева, красные как раки, сидели два омоновца в косынках и пара местных милиционеров с аккуратными прическами и усами. Поодаль стояла ихняя легковушка. Подняв валявшуюся бутылку с минеральной водой, приложил к щеке. Горячая, блин.. и другая тоже. – Похолоднее нет ничего?
– Вон.. – кивнул омоновец на торчащие в арыке пивные горлышки. Дотащившись, Трофимов поднял оружие над головой и подняв тучи хрустальных брызг плашмя рухнул в обжигающе холодную воду. В одежде. Тысячи иголок впились в распаренное тело, перехватило дыхание. – Вот это да!!! – заорал бодро выскакивая из ямы. Сорвав пробку, жадно глотал забористую, холодную, мгновенно опьяняющую влагу. – Жизнь, хороша! – провозгласил Трофимов блаженно дрожа от холода, и запустил пустой бутылкой в кусты. – Нафига!? – с завистью наблюдавший за ним, сидевший на бревне старый чеченец с авоськой метнулся в кусты, достав бутылку опрокинул в рот ловя капли пива.  Неизвестно почему, стало стыдно за своё хорошее настроение. Достав самовольно бутылку, подал старику – Держи отец. – Блаженный холод отходил уступая место жаре, и только мокрая одежда ещё сохраняла прохладу высыхая прямо на теле.
– Как тебя растащило, смотри заболеешь с непривычки.. – Капитан развернулся. Из машины, белозубо улыбнувшись,  вылез юноша восемнадцати – двадцати лет. Салага еще. Кроссовки, камуфлированные штаны из легкой ткани, футболка. Не стоит даже говорить, что тоже камуфлированная. Все что носят настоящие мужчины, камуфлированное. А если не носят, то это временно, камуфляж все равно лежит дома как и припрятанный ствол. Присев рядом с машиной, капитан остро глянул. Реплика не понравилась. Ладно бы кто по возрасту или постарше такое сказал, а то ведь – молокосос! У парня было атлетически сложенное тело и выбритая голова с ущербным подбородком придававшим слегка дебильный вид. Правда, это тут же исчезало стоило тому улыбнуться ровной, ослепительно белозубой улыбкой. И глаза у него были умные и насмешливые. – Скажи какой умный, чего только тут делаешь.. – пьяно огрызнулся капитан, выхлебанное на голодный желудок пиво давало себя знать.
– Я в институт собираюсь, а пока  опыта у вас набираюсь. Смотрю как службу надо правильно нести! – ловко отпарировал юнец. Пожилой чеченский милиционер в форменной рубашке с короткими рукавами, сочувственно улыбнулся поймав взгляд отвернувшегося Трофимова. – Молодой совсем, в армии не был, субординации не признает. Чего с него взять? Они сейчас все такие пошли.. 

* * *

Вместе со спавшей жарой из города потянулись пешеходы, транспорт. Осмотр транспорта  стандартный. Салон, багажник, документы. У пешеходов только документы, рыться в сумках никому не хотелось. А вот об этом, говорили. Капитан засунул в карман красное удостоверение сотрудника правительства Чеченской Республики. Сотрудник, понятие растяжимое. Сотрудник, это глава Правительства и уборщица с сантехником. В отлично исполненной фальшивке, об должности «сотрудника» было ни слова. Сотрудник, и все тут. И флаг, с другим контуром. – Э, ты чего? – возмущенный «сотрудник» чуть не вцепился в карман, куда капитан положил фальшивое удостоверение. – Паспорт – потребовал капитан положив руки на висевший на шее автомат. Худощавый чеченец нехотя протянул документ. Пролистнув страницы капитан отдал обратно – Проходи.
– А удостоверение?
– Фальшивка, скажи спасибо что тебя самого не задержал.
– Какая фальшивка! – возмущенно завопил мужчина  размахивая руками – Я в правительстве работаю! Давали такое!
– Фальшивка.. – монотонно повторил капитан – Сейчас флаг совсем другой..
– А какой, другой? – вкрадчиво спросил «сотрудник» вновь становясь вежливым и обходительным.
– Хе-хе, много будешь знать.. проваливай давай, а то придется задержать. – Мужчина промолчал с ненавистью глядя на обидчика, повернувшись, нехотя пошел. Отойдя на несколько шагов, зло развернулся – Я другое завтра куплю! А ты.. А я..
– Вали давай!  – Упорно сигналя, белая «Нива» преодолевая встречный поток рвалась в город. – Возьму.. – кивнул Трофимов на машину омоновцам. Подождав пока машина выберется из вязкого человеческого потока, встал перед капотом. – Стой! Выходи из машины. – Водитель, плотный мужчина лет тридцати, с круглым лицом и окладистой бородкой яростно жестикулировал и ругался высунувшись из окна. Капитан подошел с другой стороны, открыл дверцу – В чем дело? Сказано было, документы и пропуск!? – Изрыгая ругательства, чеченец открыл дверцу, вылез. – На! – Эффектным, рассчитанным на окружающих движением выставил культю ноги отхваченной выше колена. Неодобрительно косясь, люди проходили мимо. Всем хватало своих забот что бы ввязываться в чужие. Упиваясь сочувствием, бывший боевик орал об издевательствах федералов над мирным населением.. капитан равнодушно слушал дожидаясь когда тому надоест орать. Боевик, это был бывший боевик судя по ухваткам, бороде, и кровожадной уверенности в движениях. И птичка не рядовая, раз на новенькой «Ниве» раскатывает. Можно не сомневаться что все документы у него в порядке.
– Ты ещё не заипался орать? Приберег бы своё красноречие, а? – миролюбиво предложил капитан. Недобиток с изумлением замолк, грязно выругавшись достал документы и бросил их на капот. Трофимов не сдвинулся с места. – Подай. А то хрен куда поедешь. – Если бы можно было сжечь глазами, от капитана бы давно осталась небольшая кучка пепла, смытая струей мочи. Недобиток замолчал, подобрав документы подал в руки. Что и требовалось доказать. Документы, просто в идеальном порядке. Пропуск, даже не подделка. Свежий, с разными чернилами и подписями. Бандиты не желали рисковать на фальшивках. – Проезжай.. – кивнул капитан отходя с дороги. Возмущенно вопя, но уже не так уверенно, недобиток забрался в  машину, рванул не выбирая дороги. Соплеменники испуганно разбегались перед капотом. Трофимов проводил взглядом машину, жалко голову с яйцами не оторвало..

* * *

Поток людей постепенно слабел и истончался. Дорога пустела. В гаражах хлопали одиночные выстрелы. С переходом контроля под юрисдикцию полка, в гаражном кооперативе открылось стрельбище. Сто метров замкнутого пространства для пристрелки ствола – лучше не пожелаешь. Нечистое место, хотя почти рядом с блоком и частью. Заброшенные помещения набитые различным хламом. Почти каждый гараж имел второй, а то и третий подземный этаж. Наблюдатели частенько докладывали что среди построек мелькают тени. Однажды, еще по зиме, слегка разгоряченные омоновцы сунулись в указанное наблюдателем место. Хлюпающее подземелье третьего этажа глухо молчало. Кирпичные перегородки между гаражами кем-то тщательно и аккуратно выломаны. Под ногами полусгнившие останки вещей, какие-то кости, прыгающие тени. В тусклом свете фонарика, из узеньких дверей и люков выглядывал мрак. Тянуло могильной сыростью. Где-то далеко и глухо падала капель..  Бункер, ****ь, иначе не назовешь! Крутой запал как-то прошел, люди жались друг к другу и говорили только шепотом. Пройдя несколько гаражей затоптались на месте. Так и на растяжку недолго нарваться.. Наверху ударили выстрелы. Все дружно бросились назад. Оставленный наверху омоновец заметил как напротив, в смотровой яме гаража что-то пошевелилось и из темноты высунулся  автоматный ствол. Обстреляв подозрительное место и ухнув туда парочку гранат, караульный дождался выхода группы на поверхность. Больше туда старались не соваться. Выловили потом, какого-то черта.. После нескольких тумаков, черт достал припрятанный в одном из гаражей автомат. А после еще одной серии нарушения прав  человека, повел к себе домой за снайперской винтовкой когда-то и где-то найденной, и припрятанной до лучших времен. Капитан забредал туда тоже, и его не оставляло жуткое чувство чьих-то недобрых глаз сверлящих спину. Немало здесь погубили людей в глухих подземельях. Эскорт в несколько стволов, значительно глушил тревожные эмоции.
Первый батальон закончил пристрелку и сворачивался готовясь уходить. Жалко такой момент упускать, жди потом, когда до тебя очередь дойдет. Ведь все знают, что сейчас первый батальон стреляет.
– Поленов, оставить двух наблюдателей, остальным в гаражи. Расставить банки.
– Сколько?
– Чем больше тем лучше. – Солдаты плотно залегли на узком пространстве, с трудом уместившись в один ряд. – Готовы? Тогда, очередями, по два магазина, огонь! – Почти одновременно, солдаты нажали на спусковые крючки. Шквал огня и стали! Кирпичные стены отражали грохот многократно усиливая его. Это был даже не грохот а рёв, смолкший на насколько секунд для перезарядки магазинов. От многочисленных попаданий банки подпрыгивали и катались. Брызги разлетевшегося стекла, щепок, пыль от шлепков пуль.. окутанные рыжей пылью стенки гаражей истончались прямо на глазах щебенкой стекая вниз. Железная створка ворот вспучилась как пластилиновая под напором пуль, лопнула размахрившись сотней дырок.. Наступила звенящая, почти осязаемая тишина.. – Ни хира сибе.. – пробормотал молоденький татарчонок. И раздался хохот. Давно это надо было сделать. Что-то подобное проводилось раньше для молодых солдат на учебном пункте, но навалились командировки, не хватало патронов и показательные стрельбы проводились как бог на душу положит. Даст несколько очередей зенитка, бабахнет гранатомет, миномет пару раз плюнет минами. И все. Грохнет где-то там, взорвется что-то.. А вот так наглядно, два десятка стволов сосредоточено, в одну цель, сила!
Оказывается, это не простая железка. Оказывается, это мощное современное оружие. Оказывается.. – Бойцов пробрало. Зрелище было впечатляющим. Одно дело, когда боец уверен в силе своего оружия и бьёт точно, зло и хлестко. Совсем другое, когда солдат не верит ни во что, размазня и каша, готов бросить все к чертовой матери и бежать, бежать подальше! Что тогда толку от этой супер современной железки в руках?  Висела красноватая пыль.
– Контроль, контроль, что за стрельба!? – наконец дошел смысл хрипевшей в разгрузке радиостанции.  – Первый бат стреляет! – Удовлетворенные ответом наблюдатели смолкли.
Под ногами звякнуло железо. Трубка, и что-то она напоминала.. Нагнувшись, капитан подобрал  железку, примерил на дульный тормоз. Эхма, да это же готовый глушак!
Приборов беспламенной и бесшумной стрельбы в обычных подразделениях нет. Такие вещи, на вооружении имеют только спецназ, ОМОН, СОБР и прочие специализированные конторы. Нет так будет, делов-то.. Несколько металлических шайб, кусок плотной резины, да трубка нужного размера с хомутом крепления.
– Не надоело стрелять? – встретил выходящего из гаражей капитана насмешливым вопросом, омоновский старлей. В сетке майке стоял с полотенцем на шее, под тенью маскировочной сетки ДОТа.
– Бойцов натаскивал.
– Да что они умеют, твои салаги.. – Трофимова заело, а в ОМОНе-то, кто? Те же вчерашние солдаты. И офицеры, как правило бывшие студенты физфаков. За плечами, в лучшем случае та же Армия или высшая школа милиции, полугражданская  организация. Военного там, одни погоны. Даже звания у них специальные, в Вооруженных Силах не действительные.
– Чего? Давай на литр пива снайперов положим? Твои крутые бивни и мой салажонок? – Омоновец нахмурился, но видать тоже взыграло ретивое. – Давай! Только где ты пива возьмешь? – Милиционер намекал, что капитан и так у них на шее очень плотно сидит. Но не легко было смутить бывалого капитана. Тем более нужно было доказать, что продукты они тратят не зря. Быстро же они забыли, неблагодарные, как от девяносто девятой плакали..
– Не твое дело, найду, не волнуйся!
Посовещавшись, ОМОН выставил двух снайперов. Капитан поманил своего. – Не подведи Фикса. Литр пива, твой будет! Высокий, худощавый солдат с глубоко посаженными глазами и неподвижным как у змеи взглядом, молча кивнул. Никогда  он многословием не отличался.  Милицейские снайпера с интересом оглядели конкурента. Хмыкнули. Видок у бойца и правда был не страшный. Потрепанный застиранный «комок», китайские тапочки и жилистая шея с остриженной наголо, загоревшей башкой. Расставили банки. Повозившись на подстилках, снайпера легли. – Никаких пристрелочных! – сразу поставил условие капитан. Омоновец вопросительно посмотрел на своих, те кивнули принимая условие. Ударили первые выстрелы. Три – два, в пользу ОМОНа. – Два тура – растопырил грязные пальцы капитан. Милиционер согласно ухмыльнулся. Один – три, в пользу войск. – Три тура – тут же внес поправку омоновец. Что-то сердито буркнул своему стрелку давшему подряд два промаха. Тот занервничал еще сильнее. Было видно как задрожал ствол. Вот так, может быть он и стреляет лучше, но нервы у него явно слабее. Считай, уже не конкурент, да еще рядом лежащего товарища волнением заразит. Тщательно скрывая напряжение, капитан курил пуская кольца и казалось совсем не обращал внимания на своего солдата. Сунув руки в карманы скрестил для удачи пальцы, и мысленно перекрестился сам. Перекрестил солдата, его винтовку и воображаемо плюнул на конкурентов. Третий тур, решающий! Два – три в пользу войск! Фикса уверенно выбил все цели! Капитан дипломатично отвел глаза в сторону – Да ладно мужики, с кем не бывает.. – состроил скорбное лицо.
Омновский старлей вытирал струившийся по лицу пот забытым полотенцем. Милиционеры подавлено молчали. Двое против одного! – Ты откуда, братан? – невзначай поинтересовались у солдата.  .. – Жаль, а то бы после службы взяли.. – Теперь, омоновцы вместе с Фиксой частенько бухали выстрелами в гаражах.   

* * *

Яркие, по восточному крупные звезды драгоценными камнями светились на бархате ночного купола. Оглушительно звенели крупные цикады. Стоял звон от них. Но стоило хоть кому-нибудь пошевелить кусты, как лупоглазые стрекозы тут же смолкали. Живая сигнализация. Душно. Обойдя посты, капитан подошел к приданной бээмпэшке. Ну конечно, там как всегда спали! Оставшись в меньшинстве, девяносто девятая пить и буянить перестала, но нормальной службы от них добиться было сложно. Распахнув задний люк Трофимов схватил чьи-то ноги, вытащил из машины на землю. Наподдал ногой в мягкий бок. – Я сколько раз предупреждал…! – Нарушитель горестно закряхтел, поднялся на ноги и как-то странно передвигаясь полез на верх. Лишь только потом, офицер понял что солдат по пояс одет в спальный мешок и двигался переступая углами растянутого на ширину ног, мешка. Специалист, однако.. Взгромоздившись наверх, солдат не нашел ничего лучше как закурить не скрывая рдеющего огонька сигареты. – Не курить!
– Почему?
– Пристрелят тебя, идиота!
– Я в рукав.. – недовольно пробурчал солдат делая слабую попытку спрятать сигарету. Капитан промолчал, дураков не делают, ими рождаются.  Докурив, солдат запулил заискрившимся чибиком прямо в выкопанный рядом блиндаж..   Оттуда,  перебивая всех цикад доносился мощный храп. Вылазить из мешка и обуваться, солдат ленился. Спрыгнув на землю, без ног, как привидение, ловко передвигаясь просеменил к двери. Чем-то бросил, увесистым, потому что храп резко смолк. Тот, в мешке, произнес еще несколько магических заклинаний. Почесываясь и зевая на поверхность показался взлохмаченный сменщик.


Глава 35. Солдатская мать.

Машины рвали. Минная война на дорогах становилась все  изощреннее и ожесточеннее. Неразорвавшиеся снаряды, мины, щедро рассыпанные по заросшим бурьяном полям, снимали кровавый урожай. Как разглядишь подвешенный к ветвям, в густой листве снаряд? Или вкопанную в мусор у дороги, мину? Никак не разглядишь, если не знать что повешенные на виду банки или спутанная куча магнитной ленты играют роль прицела ясно видимого в любую погоду. Поравнялась машина с ним, рви!
Внимательно выслушав переданный по связи циркуляр, – сажать на машин чеченцев, капитан приготовил веревки. Правда, он не совсем ясно представлял, как это будет происходить, принудительно или добровольно принудительно? Женщин не брать, это понятно. Значит, мужики. – Ты куда? – остановил его удивленный Жуков, инструктировавший Трофимова перед выездом на сопровождение.
– Так ведь, это.. передавали что можно местных с собой брать. Пойду на контроль, пригоню парочку..
– Не надо – засмеялся подполковник, – Это просто что бы рвали поменьше, а так, никто не разрешит. – Капитан разочарованно и вместе с тем с облегчением, что не надо ввязываться, хватать, остановился – Тогда на кой ляд.. ? 
– Надо же как-то выкручиваться? – Сосредоточенно размышляя над очередным фальшивым приказом, капитан пристегивал купленные дома защитные щитки на колени, локти. Опустил сверху просторную одежду. Жара, жуткая. Тело тяжело пульсировало загустевшей кровью. Малейшая царапина, и кровь текла не останавливаясь, а ушибленное место мгновенно наливалась огромным синяком. В такое время лучше где-нибудь в тени, на блоке сидеть. Вспомнив ледяной ручей, вздохнул. Вспомнив холодное пиво, и вздохнул еще тяжелее.  Чертово сопровождение.. Никогда не знаешь, вернешься живой здоровый или.. думать дальше не хотелось. – По местам! – сердито рявкнул на куривших в теньке солдат. Маршрут предстоял длинный. В Ханкале, несмотря на жару, было шумно и людно. – Жди меня здесь. – Инженер полка, майор Гуляев спрыгнул на землю и пошел к голубеньким вагончикам штаба внутренних войск. Неосторожно спрыгнув следом Трофимов выругался и присел на корточки опираясь в землю руками. Бронежилет, оружие, снаряжение, и расплавленные от жары кости.. Удар смягчила густая, до щиколоток, пыль. С кряхтеньем приподнявшись Трофимов со злостью скинул черный, горячий как батарея бронежилет. Выглядел гарнизонный магазин. – Поленов, со мной. – Ходить в одиночку, даже по территории своей базы, не следовало. Дождавшись пока они войдут в тень, из курилки не спеша вышел местный рэкет, патруль ВДВ. – Документы?
– Сержант со мной.. – раскрыл удостоверение капитан, отдавая его нагловатому лейтенанту. Мазнув по страничкам  взглядом, лейтенант вяло козырнул отдавая документы. – Откуда?
– Сопровождение, вон мои бэтээры и машины стоят.
В магазине было прохладно, гудел на полную мощность кондиционер и о чем-то шушукались две тощие как селедки продавщицы, осетинка и русская.
– Товарищ капитан, вон смотрите, магнитофон – углядел глазастый сержант.
– Сколько? – нетерпеливо спросил Трофимов. Карман оттягивали собранные с роты деньги.
– Миллион, будете брать? – оживилась продавщица.
– Сколько?! – переспросили сержант и капитан.
– Миллион.
– А тапочки?
– Шестьдесят тысяч.
– А на рынке тридцать – вставил Валерка.
– Вот там и бери – недружелюбно посоветовала другая продавщица. – Магнитофон будете брать или нет?
– Буду.. две банки «колы», пожалуйста..
– И всё?
– Всё. Да, кассету ещё дайте. – Сердито поставив банки на прилавок продавщица небрежно бросила сдачу. – Лен, посмотри-ка где патруль?
– У нас уже проверяли документы. – Но вышедшая на крыльцо продавщица все же что-то сказала сидевшему в тени лейтенанту. Тот вошел следом. – У них уже проверяли.. – лениво пояснил лейтенант и вышел обратно. Выпитая вода мгновенно проступила потом тут же впитавшимся в камуфляж выпаренная горячим солнцем. Только белые разводы остались. Зной сводил с ума. Послонявшись около горячей техники Трофимов углядел тень под грибком часового, затянутого густой маскировочной сеткой. – Не положено.. – робко пискнул солдат.
– Ты чего, братан? Кому не положено? – рассудительно возражал капитан продвигаясь в тень и оставляя без внимания робкие попытки протеста молоденького солдата первого года службы.
– Ругать будут.. – сдался солдатик уступая место в тени.
– Не посмеют. А тебе Валерка и правда не положено! – обрубил всякие попытки сержанта, пристроиться следом за командиром в тень, Трофимов. Сержант с обиженным видом отошел к стоящим на солнцепеке машинам. – Попей.. – подал капитан бутылку с водой, часовому. – Не положено.. – пробормотал солдатик жадно прикладываясь к горлышку.
– Сразу видно, офицер. – насмешливо заметила стоявшая недалеко от входа женщина. Кто бы что не говорил, а бывают настоящие женщины без всяких примесей. Женственность проглядывает в каждом движении, частице тела. Капитан промолчал. Стройная. Подтянутая. Высокая грудь. Красивые, обнаженные руки. Васильковые глаза, и под цвет глаз, синее платье. Вот только лицо, лицо у женщины было увядшее, еще хранящее следы былой красоты. Потухшее, в ранних неестественных морщинах.  Но глаза, живые и острые, все понимающие и прощающие, в том числе его вороватый мужской взгляд. Несмотря на жару капитан густо покраснел и полез за сигаретами что бы хоть как-то выпутаться из неудобного положения. – Вы кого-то ждете? – наконец справился с замешательством.
– Жду – просто ответила женщина.
– Может, я чем-нибудь могу вам помочь? – Дама грустно улыбнулась – Вряд ли..
– А может?
Женщина промолчала, о чем-то подумала. – Беда у меня, сын попал в плен. Вот мы с мужем и ездим сюда как на работу. Месяц он, месяц я.
– А как на работе к этому относятся?
– На работе? Как сказать, сочувствуют. Раз пошли на встречу, два. Потом пришлось уволится. У каждого свои проблемы.
– Издалека?
– Из Мурманска.
– Ого! Как влетел?
– За водой поехали, прапорщик и еще один солдат.
– С сопровождением?
– Не было никакого сопровождения. Мне в части солдаты все рассказали, хотя командир говорит совсем другое. По его словам получается, что мой сын сам к боевикам сбежал.
– А командир, он что, сделать ничего не мог?
– У него таких солдат, сотни. Я ведь ко всем обращалась, и к командиру и к коменданту. К полевым командирам ходила. Сначала все руками разводили, нет у нас такого. Потом ниточку нащупала, нашли вроде. Потребовали «УАЗ» за него.
– И что?
– Не вышло ничего, командир машину пожалел, как я, говорит, спишу её потом? Вдруг его заподозрят что он машину просто загнал? – Женщина опять грустно улыбнулась – Что мы, не возместили бы потом? Я ко многим обращалась. Все мужчины одинаковые.. – Капитан опять густо покраснел. Мог командир солдата выручить, мог. Способов много, особенно если спецназ и разведрота не фуфловые. Трудно было засаду организовать и похватать кого надо? Сами бы потом пленных привезли. Значит, не захотел..
– С ним в плену парень был, по фотографии узнал – продолжала женщина. – А потом он пропал. Среди убитых нет. Живой он, живой! – Сухие глаза под простенькими стеклами очков неестественно блестели. – Я всю Чечню прошла, в горах была..
– Вас самих могут захватить.
– Ну и что, я на все готова лишь бы сына освободить. Все продам, а выкуплю.. В одном селе жила у чеченки. У неё муж воюет, обещала помочь. Обстирываю, готовлю, делаю всю грязную работу. У неё сыновья большие.. – Мать грустно улыбнулась всепрощающей улыбкой. – Как только уеду, телеграмма – есть весточка. Приеду, нет ничего. Обман. Сколько я ей денег передавала.. Я ей говорила, почему так? Она отвечает – не веришь, не приезжай! Обман, кругом обман..
В калитке показался Гуляев – Чего расселся, поехали! Капитан тяжело поднялся. – Как фамилия? Будет возможность, обязательно спрошу. Найдете, обязательно найдете! – как можно увереннее подбодрил капитан прощаясь с солдатской матерью.
Сколько их таких несчастных и преданных бродит по дорогам проклятой Чечни?  Много, очень много. Убитые, раненные, плененные.. Кому они нужны кроме своих обезумевших от горя родителей? Отработанное пушечное мясо о котором следует как можно быстрее забыть и через военкоматовскую сеть набрать новый улов.  Упругий, горячий ветер бил в лицо выжимая слезу. До чего погано..

* * *

 Вписавшись в поток чеченских машин, колонна тащилась по улицам избегая безлюдных мест. Базар возле ГУОШа против прежнего, шумел как полноводная река. Площадка плотно заставлена техникой, свободное место едва нашли приткнув бронемашины в какие-то кусты акаций. Деревянные столы из горбыля завалены всяким барахлом. Чего тут только нет! Часы всех марок, еда, вещи, сигареты «Ичкерия» американского производства. В нескольких местах хрипато пела музыка. Несколько лотков с видеокассетами на любой вкус. Капитан в сопровождении сержантов шел вдоль рядов, искали магнитофон по сходной цене.
– Ах ты тварь!
– Сама, сама ты тварь.. – громко ругались две торговки не поделив место. Толпа загустела в точке кипения страстей, раздалось несколько подбадривающих голосов. Уперев руки в боки торговки лаялись то на чеченском то на русском. Страсти накалялись. В спор вступили соседки. – А ты скинь её барахло.. – посоветовал кто-то. Баба потоньше рванулась вперед и единым махом смахнула товар в пыль, с прилавка. Потолще завизжала и вцепилась ей в волосы. Та ответила тем же. Бабы пыхтели и таскали друг друга на маленьком пятачке. Толпа свистела и хохотала подбадривая и давая советы куда и как двинуть коленом или рукой. Тощая торговка была злее и опытнее. Вырвавшись из захвата, площадно ругаясь схватила все остальное и бросила подальше. Плача и призывая все кары какие только знала, толстая торговка постарше охая и ковыляя собирала разбросанный товар. Развлечение кончилось.
Потолкавшись еще немного наконец заметили прилавок с аппаратурой. – Смотрите, товарищ капитан, как в Ханкале магнитофон. Почем? – спросил девушку Поленов.
– Четыреста пятьдесят.
– Сколько?!
– А что, дорого? – смущенно спросила та. Потенциальные покупатели переглянулись. – Вообще-то нет, берём. А попробовать можно где?
– Рядом парикмахерская, там розетка есть – показала юная продавщица. В торце красной пятиэтажки висела вывеска «парикмахерская». Внутри пара кресел и человек пять молодых женщин, одна из них чеченка. Стопка чистых простыней. На вошедших поглядели странно – Вам чего? – Капитан уже понял, что это за «парикмахерская». – Нам только магнитофон проверить.. – Девушки задумчиво смотрели на него. – Пожалуйста..
Купив несколько кассет, сержанты поволокли аппарат в бэтр. – Валерк, тормознись.. Капитан отсчитал несколько мятых купюр – Пожрать себе что-нибудь купите. Мало что ли? – Сержант тяжело вздохнул. Трофимов с кряхтеньем выгреб горсть мелочи. – Ну? – Сержант молчал. Помрачнев еще больше, капитан залез в другой карман. – Все, совесть иметь надо! – Подозрительно посмотрел – Не вздумай пива купить, или водки.
– Делать больше нечего.. – недовольно фыркнул сержант.
Убедившись что подчиненные ушли, Трофимов высмотрел местечко в небольшой шашлычной. Втиснувшись в ряд жующих пристроил автомат между ног. – Шашлык, зелени, и воды. Все это было недорого, цены не ломили. Женщина быстро принесла заказ. Минеральная вода была ледяная. Свежая зелень, ржаной хлеб и приправленное специями горячее мясо, обжигало. Вытерев руки и стараясь не задеть локтями соседей, капитан  достал сигарету и с наслаждением закурил. Много ли человеку надо?
Проталкиваясь сквозь густую толпу Трофимов прошел  в ГУОШ.  У штаба сидел разморенный жарой часовой. Лениво курил. – Магазин отстегни..
– Чего?
– Магазин отстегни.. – лениво повторил омоновец. Вообще-то не лишняя предосторожность. Спрятав магазин Трофимов вошел в прохладу вестибюля. Всю стену занимал список погибших сотрудников МВД. Фамилия, имя, отчество, откуда, когда погиб. Черт, какой большой список.. На подножье мартиролога стояло несколько разнокалиберных снарядов. Горела церковная восковая свечка. Рядом, стакан с водкой накрытый куском черного хлеба посыпанного крупной солью, россыпь сигарет.  Сняв беретку и отдав дань памяти Трофимов пошел по узким коридорам бывшего ЖЭКа заглядывая в кабинеты в поисках пропавшего майора. – Вот ты где.. – увидел Гуляева.
– Что-то случилось?
– Нет – присел на свободный стул отдыхая от жары.
.. – плачут, кричат – продолжала прерванную его появлением речь, пожилая русская женщина в легком ситцевом платье так шедшим ей. – Только чеченцы везде мелькают! А сколько русских семей вырезано, молчок, как будто этим кто-то другой занимается! Сидишь дома и трясешься, не знаешь, доживешь до утра или нет. Никому мы не нужны..
Дописав заявку мужчина сидевший за другим столом молча подписался, передал женщине. Та шлепнула печатью – получайте. Офицеры вышли из комнаты. – Тяжелая поездка – вздохнул капитан.


Глава 36.  Чудовище.

Сапоги нужно чистить с вечера что бы утром надевать на свежую голову. Древний армейский юмор. Но примерно так же дела обстояли с продуктами, если следующим утром нужно ехать на блок. Утром обязательно чего-нибудь не будет хватать, то подписи, то начпрода как на грех провалившегося черт знает куда, а потому, – потом получишь.. Знаем мы это, потом! Около дверей продсклада служившего одновременно местом жития тылового люда, а так же командирской столовой, аналогом «греческого зала», стояла небольшая толкотня. Кухонный наряд таскал приготовленные яства в секретную комнату. Слегка покачиваясь под свежим ветерком, с сигаретой в зубах стоял гость, комбриг девяносто девятой, седой тельный полковник с  лицом присущим нацменам. Аккуратная стрижка и отутюженный солдатский камуфляж с ослепительно белым, подшитым подворотничком. – А ну, стой.. – полковник небрежным взмахом руки остановил спешащего с аппетитно дымящимся закрытым бачком, солдата. – Поставь на землю.. –Полковник покачнулся и для верности расставил надраенные до зеркального блеска, аккуратно зашнурованные «берцы». Солдат послушно поставил бачок на землю, встал.
–  Смиррна! – вдруг заорал полковник наливаясь багровой краской. Солдат испуганно вытянулся в струнку. – Вот так-то.. – так же неожиданно успокоился полковник превращаясь обратно в заботливого отца командира. – Что же ты сынок, форму не бережешь? – проникновенно начал, пуская дым в лицо солдата. – Смиррна, я сказал!! –Стоящий в стороне капитан оглядел солдата. Камуфляж выстиран, подшит куском чистой простыни, по солдатской моде черными нитками. Почищенные сапоги с завернутыми голенищами. Вот за это и зацепился гость, надо полагать – от скуки. 
– Что же ты форму, выданную тебе Родиной, не бережешь? – уже орал гость брызгая слюнями в лицо помертвевшего солдата. – Кто тебе разрешал заворачивать сапоги, а? Отвечай!! Малчать!! – Командир девяносто девятой, испытывал садистское наслаждение издеваясь у всех на виду над беззащитным солдатом. – Иди сейчас к командиру.. – расслабленным голосом продолжал полковник, как будто он только что кончил, и не было пароксизма ярости. – И доложи ему, что командир бригады сделал тебе замечание.. Кру-гом.. Отставить! – опять взревел полковник. – Ты что, поворачиваться разучился?! Кру-гом! Бегом.. Отставить! Руки согнуть в локтях! Бегом, марш!! …
А тем временем, не дождавшись солдатика, повариха выглянула в двери и всплеснув руками скрылась обратно. Из склада вышел недоумевающий, такой близкий, родной и добрый по сравнению с этим средневековым чудищем, Кисапов. Выплюнув изжеванный фильтр сигареты полковник довольно ухмыльнулся обведя всех повеселевшим, полным жизни взглядом. – Рраспустил ты своих.. Пошли, дальше отмечать!

* * *

– Ну что там, давай что у тебя.. – нетерпеливо протянул руку за заявкой выскочивший откуда-то «сверчок» тыловик. – Возьми одного человека, пусть сумки на улицу вытаскивает, остальным тут нечего делать – распорядился исчезая в дверях. В кирпичном помещении с заложенными окнами стояла липкая, спертая даже на вид, духота. Тусклые лампочки под высоким потолком освещали серые коробки на ржавых металлических стеллажах, мешки, ящики. Продуктов в самом деле было небогато. Пахло прокисшим сливочным маслом и печеньем.  Холодильники не работали. – Давай тару.. «Сверчок» сноровисто вешал на заросших жирной коркой напольных весах продукты, сыпал сахар, сухари в подставленные бронежилетные сумки. – Этого нет, тушенки мало.. – бормотал отчеркивая ручкой продукты из заявки. Слушая это бормотанье Трофимов свирепел. Взвесил на руке сумку с сухарями, вернее с трухой и крошками. Вспомнил голодные солдатские глаза. – Это всё? –  Тыловик удивленно вскинулся – А ты чего хотел? Скажи спасибо что еще это дали!
– Хер вот ты угадал, спасибо! Ты мне сколько по раскладке не додал? Давай заменяй тушенкой и сахаром! А то больно жирный! – Сержант сверхсрочной службы раскрыл от удивления рот, такого, не смели требовать даже комбаты! Целые подполковники, а тут, какой-то.. – Не пошел бы ты на хер, капитан? Смотри, какой борзый?! 
– Не пошел бы ты сам туда? Мы там жратву по крошкам делим, а вы тут хари отожрали! – Даже в полумраке было видно как покраснел тыловик – Больно умный как я погляжу..
«Сверчок» выскочил в коридор, вернулся обратно, и следом, плотно прикрыв за собой двери вошла пара мордоворотов  «кусков». – Этот, что ли расшумелся? – Капитан толкнул заробевшего Шарафутдинова – Ступай на улицу, подожди меня там. Мы тут сейчас с камрадами пощебечем..
Отойдя спиной в угол Трофимов хищно взял полукилограммовую  банку тушенки, которой, по уверениям тыловика так не хватает, и подкинул в руке. Прицелился в заходящего сбоку «куска» с вещевой службы. – Поговорить хотите, ребята? Давай, поговорим, у вас есть что сказать,  у меня много чего накопилось. Я так думаю, многие офицеры потом ко мне присоединяться.. – Тыловики замялись. Они не ожидали такого отпора, получать увесистой банкой в лоб, да еще в родном складе.. Чем больше тянулось время тем быстрее проходил пьяный угар. – Да ну его.. – презрительно сплюнул более острожный вещевик – С дураками связываться.. 
– Широко шагаешь, штаны потеряешь!! – подхватил прапор со службы КЭС. Заваривший кашу молчал, и нервно тер запотевшие очки. Вздохнул – Давай, посмотрю что там можно заменить..
– Что тут у вас происходит!? – влетел в двери бравый начпрод, который в общем-то никогда и никому не отказывал. – Расшумелся, расскандалился.. – пенял  вглядываясь в заявку. – Подошел бы, решили тихо-мирно. Ты думаешь нам все что положено дают?  …
Подхватив выбитый в схватке мешок, (мешок, вместо сумки сухарей!) Шарафутдинов торопливо шел на выход. Лузгавший на скамеечке у дверей семечки, тыловой люд, неодобрительно поглядывая перемывал косточки смутьяну осмелившегося поднять бунт против освященного многими  временами и командирами, обычая. Ну всё, теперь, он враг номер один..

Глава 37. ДОМ.

– Это дали тебе одному? – Командир шестой, с недоверчивым недоумением смотрел как солдаты его роты перетаскивают коробки с пайком из кузова машины на верхний этаж. – Я тоже потребую!
– Попробуй.. – согласился капитан с горячим заявлением Николая. Коллега был добрым и острожным человеком с отходчивым характером, отчего некоторые солдаты даже для виду не боялись праведного командирского гнева, когда вскрывалась очередная шкода. Не в обиду было бы сказано, работать бы ему с техникой, с информацией или с обычными гражданскими людьми, где угодно, но не с солдатами. Чем он думал выбирая профессию отца командира?  Но в роте, его уважали.
– Ладно-ладно.. – засмеялся капитан, наперед зная что будет дальше как только он предъявит претензии тыловикам.  – Расскажи лучше, как тебя ночью обстреляли?
– А.. – небрежно, как будто приходилось участвовать в перестрелках по семь раз на дню, отмахнулся ротный шесть. – Вечером уже, вмазали по окнам очередями. Они по нам из гранатомета, и мы им пару зарядили! Мой сержант удачно подствольником в ихнего пулеметчика попал, они и заткнулись!
– Откуда стреляли?
– С нескольких сторон, из частных домов, сада лупили. Мои орлы как по всем этажам рассыпались, ответного им! Верхние этажи у них были все пристреляны, точно били сволочи.
– А чего огнемет в ход не пустил, такой случай был!? – Терещенко пожал плечами – Забыли все, не до того..  А потом, опять оживился ротный, вызывают нас по связи – «Дом», ответьте «Аптеке». Я сразу понял что они, я что, своих офицеров не знаю? Я доложил что обстреляли, вероятно один из нападавших уничтожен. – Николай рассмеялся передразнивая бандита – Маладэ-эц, маладэ-эц.. 
Дождавшись пока грузовик со сменой и комбатом скроется из вида, капитан трясущимися от нетерпения руками достал самодельный глушак. – Это чего, товарищ капитан? – с любопытством нищего присунулся Мишин, с восхищением глядя на творение рук командира.
– Дурак, не видишь что ли, глушитель.. – подсказал Федышев.
– Сработает.. не сработает.. – разом вспыхнул жаркий спор. Мишин не обиделся, а с любопытством продолжал наблюдать как Трофимов ни на кого не обращая внимания собирал приспособление.  Взяв автомат, ротный вышел в соседнюю комнату  и направил оружие в голубое небо. Боязно.. На всякий случай зажмурившись и спрятавшись за стену капитан нажал на спуск.. – Бум! Сорвав крепления, глушак со свистом ударился в стену напротив. Ладно хоть на улицу не вылетел.. ни хрена он не заглушил. Выстрел был оглушительно громкий в замкнутом пространстве. – Ну я же говорил.. – капитан нашел взглядом оппортуниста. – Взял ведро и бегом на первый этаж за водой! Быстро!!
– А почему я.. – заныл солдат. Но капитан уже забыл про отданное в сердцах распоряжение и внимательно разглядывал прибор, гадая почему он не сработал? Хлопнул себя в лоб.  Патроны к ПБСам идут с уменьшенным зарядом пороха!
– Ах вы мои востроносенькие, семечки литые, птички быстрые.. – беззвучно шевеля губами, что б не услышали подчиненные Трофимов брал очередной патрон и обернув фланелькой, аккуратно, плоскогубцами  вытаскивал пулю. Новая проба. Капитан взял ставший длиннющим из-за глушителя автомат, и угрожающе посмотрел на зрителей рассевшихся с сигаретами в зубах и кружками чая, на кучах мусора. – Вот только попробуй кто вякнуть пока не выстрелю..  – Трофимов не стал позорно прятаться за угол, а гордо присев на колено аккуратно прицелился и плавно потянул спусковой крючок. Оружие дернулось и пыхнуло дымом, мелкашечный щелчок и лязг затвора почти совпали. Не плохо.. Капитан любовно погладил автомат и обернулся. – Ну как?
– Тише..
– Конечно тише..
– Я вообще ничего не слыхал.. – Зрители захохотали – Ну ты эт Мишка совсем уже..
Ротный тоже поморщился. Ну нельзя же вот так, откровенно..  – Мишин, ты контуженный что ли? – Сержант заморгал глазами соображая, что где-то он хватил лишку – А-а, я про другое совсем, товарищ капитан!
И все таки нашлась недоработка. Прорываясь из-за жестких уплотнителей, пороховая струйка больно обжигала лежащую на цевье, руку. Впрочем, этот недостаток легко устранялся надетой обрезанной перчаткой.

* * *

Ночная площадь сияла. У городских энергетиков до освещения все как-то не доходили руки, но с выставлением федерального поста,  в светильники срочным порядком вставили лампы. Причем, как-то получилось так, что занятый войсками дом прекрасно освещался со всех сторон, а вот прилегающие к нему улицы скрывались в глубокой тени. Яркий свет сразу отключил ночные прицелы и оптику, зато со стороны было хорошо видно каждое окно и амбразуру. Херня какая-то получилась.. После вчерашнего обстрела нужно было срочно восстанавливать статус-кво. Повозившись на куче строительного песка, капитан покосился на лежащего рядом Татарина. – Готов?
– Так точно. – Страховка на всякий случай, была отменная. Кроме тыловых и административных навыков, солдат снайперски бил из гранатомета. Ночь сгустилась и яркая блямба фонаря на мушке гляделась просто замечательно. Выстрел и шлепок пули. Готово. Готово. Го.. Пробив защитный колпак пуля не задела брызжущую ярким светом стеклянную колбу и с противным жужжаньем ушла куда-то в сторону. Патроны с ослабленным зарядом пороха дают непредсказуемый рикошет при попадании. Трофимов выругался. И тут как бы в ответ, из противоположной нежилой девятиэтажки вылетела трассирующая очередь. Оп, боевик! Капитан мгновенно сполз назад и дернул за сапог зазевавшегося солдата  –  Быстро вниз! Скукожившись за кучей песка, взволнованно зашелестел сигаретной пачкой. – Слушай, Татарин, этот мудак куда стрелял?  Солдат лежал голова к голове, и в ярко освещенной комнате было хорошо видно как он равнодушно передернулся – В небо. Товарищ капитан, разрешите сигарету?
– Кури. Не по нам?
– Нет. – Трофимов размышлял пряча затяжки в широкий рукав куртки и прикрываясь на всякий случай другой рукой. – Странно.. Как будто предупредить хотел, я тут сижу, сюда не стреляйте! Он что, сдурел? Может. Но это же хорошо, он ведь мог очередь не вверх, а прямо в окно, им в морды засандалить.. После такого джентльменского предупреждения прямо как-то неудобно по нему стрелять. Его вот-вот только что могли запросто прибить и таким образом обезглавить роту. Ну, обезглавить, это пожалуй слишком сказано, все таки сержанты в роте были подкованные и солдаты дай Бог. Но если бы его даже просто ранили, сюда бы выслали бронетранспортер для эвакуации – легкая добыча для ночных стрелков которым город принадлежал ночью. Таким образом, по своей глупости он мог подставить еще сразу несколько чужих жизней. Вот еще одно подтверждение Устава, командир обязан руководить, и находиться в безопасном месте. Это закон.
Перехватив автомат, ротный переполз на другое место. Затевать перестрелку не хотелось, но фонари все равно надо было убирать. – Татарин, сбегай на верх, спроси снайперов, попадут с первого раза в фонарь или нет? – Подавшись назад солдат уполз в темноту. – Запросто.. – передал запыхавшись, ответ. Гулко ударил выстрел и на этаже грохнул смех. Оправдываясь, кто-то заверещал. – Кто стрелял?
– Моторкин. Товарищ капитан, он спрашивает, можно со второго? – Капитан выполз в темень и встал отряхивая колени. – Нет. Наглеть все таки не стоило. В конце концов фонари можно посшибать и днем, под шумок, когда нет прохожих. Зря что ли, глушак смастрячил? А может, лучше рогатку завести?
 Утром, нежилой дом напротив заминировали полковые саперы, а в обед подкатила машина из районной комендатуры, и по заявке местной администрации стали разминировать дом подлежащий восстановлению. Вот так. Стоял дом, стоял, никому не нужный. Стоило его только заминировать как начались плановые работы тут же закончившиеся с приездом сапёров. Кто, кому, вешает лапшу на уши? – Усилить наблюдение.. – буркнул Трофимов. А чего еще оставалось делать? Дежурные наблюдатели глазели в окна. Кругом, одна и та же безрадостная картина. Многоэтажные дома столпились вокруг площади, и только с одной стороны бетонные громады не успели заслонить пространство и в прорыве, радуя утомленный солнцем глаз, сочно шумела зелень садов. Но в этой приятной зелени утопали частные дома и прятались бандиты.
Бетон  многоэтажных домов исклёван взрывами. В разрушенных углах видны ячейки квартир. В комнатах чернота, заброшенность, и выбитые стекла. Несмотря на разрушения, бетонные соты сверкая бесчисленными отражениями стекол, стоят нерушимой стеной вдоль широкого проспекта, и занятый дом – свечка, кажется мелкой букашкой перед много подъездными собратьями кораблями, в чем чреве скрывалось немало хищников.

* * *

Кроме вооруженных людей официально непризнанного чеченского правительства, наблюдение за «орешком» вели местные органы правопорядка, многочисленные банды, им сочувствующие  и просто одиночки, промышляющие по ночам разбоем.
На следующем перекрестке виднеется гэрэушный дом, пожалуй самый высокий в этом районе, в двадцать два этажа. На самой вершине стояли огромные буквы оставшиеся с прошлых времён – «слава тру..» У «т» отбили одну перекладинку, получилось «слава гру». Ихний спецназ там воевал. Спецназ.. От спецназа осталось название и тощие солдаты срочники уже не имевшие той подготовки что была раньше..
– Смотрите, товарищ капитан! – крикнул наблюдатель. На последнем этаже желтого девятиэтажного дома, стоящего во дворе рядом с милицией, распахнулись створки окон. Над бездной висела русская девушка. Два смуглых человека держали её за руки и весело скалились в сторону дома занятого российскими солдатами. Трофимов вскинул винтовку
– Твари!
– Не надо, товарищ капитан. – Поленов встал рядом и не отрываясь смотрел в бойницу – Они её тогда отпустят. – Все молча смотрели как её втащили обратно. Что делают, что вытворяют..
– Может сходим? – предложил сержант. Несколько человек встали с ожиданием глядя на командира. – Нет. – Капитан опустил винтовку и глаза. Ничего не получится. А если и получится, то не дай Бог ранят или убьют кого..  Много разных «не» мог бы привести сверх осторожный офицер, но солдат это мало интересовало. Ладно, рассчитаемся когда-нибудь за всё сразу и надолго вперед. Напиться бы до поросячьего визгу, но нельзя, пока..
Нудно тянулось время. Потоком катились машины. Стоящие посередине чеченские милиционеры пытались как-то регулировать движение. Дав трель свистка, милиционер замахал палочкой приказывая остановится. И хотя нарушивший водитель мог просто не обращая внимания безнаказанно скрыться, мужчина остановился и раздраженно хлопнув дверцей принялся ругаться с ментом. Из машины вышли ещё несколько человек, враждебно уставились. Горячий спор неожиданно перешел в новую фазу. Размахнувшись, нарушитель звезданул представителя «правопорядка» в морду. Подпрыгивая на неровностях, белая фуражка весело покатилась по асфальту. К месту происшествия  придерживая оружие и закатывая рукава спешили менты из других автомобилей. Визжали тормоза. Из остановившихся машин выбегали мужики спеша к месту потасовки. Бить ментов, да еще гаишников,  – мечта многих и многих. В другое время капитан с удовольствием понаблюдал бы за дракой, но к площади подходила армейская колонна и все могло закончится неизвестно чем. – Чернов.. – Выйдя на балкон, пулеметчик ударил очередью в небо. Пока. Солдат установил пулемет направив его на замерших чеченцев. Драка мгновенно прекратилась. Все молча смотрели на верх. Прокричав несколько ругательств что б разбирались в другом месте, капитан отступил в тень квартиры. Кто-то подбирал фуражки, кто-то прикладывал платок к расквашенному носу. Пробка рассасывалась. Армейская колонна прошла не останавливаясь. Уже под вечер раздался истошный визг тормозов, удар и ругань. Два бронетранспортера, как ни в чем не бывало невозмутимо катили дальше. На дороге остался «жигуль» ставший похож на «жука – фолькса». Только капот, уходящий горбом вниз, был еще круче и как лягушки, по бокам лежали раздавленные колеса. Выскочивший из кабины мужчина истерично кричал размахивая руками. А чего он хотел? Вздумал бэтр подрезать, дурак..

* * *

На вечереющей площади зажглись уцелевшие фонари. В стоящей рядом жилой девятиэтажке зажглись окна. Трофимов отчаянно скучал. – Мишин, дай сюда бинокль.
– А чем я наблюдение буду вести? 
– За окнами? Я сам этим займусь. А ты прицельчик возьми и поглядывай за местностью, как положено. – Теплый вечер был неподвижен, и в остывающем воздухе разлился аромат садов смешанный с нагревшимся за день асфальтом. Занимавшая пол неба стена окон была почти вся темная, и за редким исключением освещенные окна были занавешены. Люди стали осторожны. Окуляры жадно шарили в поисках щели. Не очень-то в неё разглядишь чего.. На кухне ела семья из одних женщин. О чем-то оживленно переговаривались передавая специи. В спальне, на другом этаже, разбирали постель. Даже если свет не будет погашен, ничего интересного не ожидается.  Супруги староваты для безумств в постели.. На втором этаже какие-то джигиты чистили картошку на кухне и накрывали стол. Почему-то сразу стало понятно что квартира не ихняя. Неуверенно себя ведут, не знают что где лежит. И не наглые захватчики, потому что ищут осторожно, курить выходят на балкон. Чего они здесь делают? В окне появилась молодая женщина уверенно взявшая в руки кухонное хозяйство. Понятно.
В городе стали слышны редкие выстрелы. Осветительным, хлопнул дежурный миномет в Ханкале. Раздался пронзительный свист. Задняя часть из литого чугуна падала на город. На кого бог пошлет..  С грохотом снеся ограду балкона, чушка отлетела и упала с третьего этажа вот-вот восстановленного дома.  В квартире метнулись тени и мгновенно погас свет. Было слышно как открылась дверь и понеслись ругательства. Что ж, вполне понятная реакция.
Полночь. Один за другим гасли освещенные светлячки окон.   В окне соседнего дома две мужиковатые женщины о чем-то оживленно говорили, смеялись. Изредка появлялся усатый хозяин в майке, веско вставлял слова. Женщины умолкали, с уважением вслушиваясь в слова, потом разом, наперебой принимались о чем-то опять тараторить как две сороки кивая большими носами. Чужая жизнь..
Не смотря на позднее время, движение очень оживленное. На объявленный в городе комендантский час, непохоже. Странный какой комендантский час.. В кинофильмах про войну он показан несколько иначе. .. – Суровый город покрытый темнотой. Гремящие сапогами патрули. В русском варианте, патруль молча и грозно покачивает штыками. Немцы же цокают строем подковами сапог, покачивая висящими на груди автоматами или бляхами полевой жандармерии. – Аусвайс! – несется от укрепленных постов выставленных на всех магистралях и перекрестках улиц.
– Пропуск! – властно командует старший патруля встреченным на улице гражданам. И если раздастся выстрел, или захрустят шаги убегающего, пачками гремит стрельба на поражение. Мечутся всполохи затемненных фар, несутся машины оцепления. Злобный лай собак, повальный обыск и проверка документов...
Не в далеке, за углом шумел кабак. Ночная темнота доносила волны музыки и пьяный гул голосов. Изредка, на общем фоне, щелкали одиночные пистолетные выстрелы. Жизнь кипела. Машины шмыгали во все стороны развозя по адресам, пешеходов в столь поздний час уже не было. Ходить пешком в такое время становилось слишком опасно.  Отобрав у выставленного в окно чучела сигарету, капитан раздраженно затянулся. Что за бардак они тут развели!? – Черный! – Солдат, переведенный в роту за какую-то провинность из спецназа, выглядывавший до этого вражеского снайпера, пригнувшись подошел. – Я, товарищ капитан.
– Бери свой пулемет.. – Трофимов еще раз затянулся и сунул  окурок обратно манекену. – Спустись этажа на два ниже и дай пару очередей по этой сволочи.
– По машинам?
– Да! Только упреждение возьми, не надо насмерть. Стрелял хоть раз по людям?
– Ннет..  – Капитан повернул куклу с тлеющим окурком что б создалась видимость что солдат повернулся и поправил торчащую как ствол палку. – Чему вас там в спецназе учат? Маха! – Засевший в глубине комнаты снайпер даже не пошевелился. – Я.
– Тихо?
– Тихо товарищ капитан, не клюет. Я же говорил, рано еще.
– Ладно, сворачиваемся на сегодня. Я с Черным для страховки пойду. Обнаглели жители, дальше некуда.. Эдак, прямо в окна гранат накидают! – Шестой роте, вчера, перед нападением кошку в окно забросили. Животное в панике металось по этажам, и не известно кто больше испугался, пока не разобрались в чем дело. Внизу грохнула очередь.  – Что за стрельба? – Трофимов вытащил рацию. Дежурная служба не спит.. – Машины разгоняем.
– Делать вам нечего. Старший велел прекратить стрельбу.
– Понял! – Капитан кивнул – Продолжать.
Машины тормозили. Кто послушно разворачивался, кто упорно сигналя и включив все габариты продолжал тащиться  на медленной скорости. – «Дом», «Аптеке».
– На приеме.
– Я же сказал, прекратить!
– Я давно прекратил.
– А кто стреляет?
– А я знаю? – Пулеметчик поймал цель и повел оружием. Ротный  отпустил тангенту. Грохнула короткая очередь. Машина взвизгнула покрышками и резко вильнув потушила фары. Ну и рванула.. Чернов оглянулся назад. Капитан скривился и пренебрежительно махнул рукой – пусть уматывает на фиг.. Площадь вымерла. – А это кто, допытывался настырный дежурный, скажешь опять не ты?
– Не я. Дежурный тяжело вздохнул – На меня тут знаешь как орут, хватит, ладно?
– Ладно.
.. – Вы, козлы.. – раздался знакомый, пьяный голос – Тачку испортили, я вас.. – С этим товарищем было намного легче. Подняв ствол с привинченным глушаком, капитан поудобнее перехватил автомат и высунулся из под защиты темноты. Фигура шаталась справляя малую нужду прямо на входные двери. Ну, гад..  Спустившись еще пониже Трофимов поймал гражданина икс, в прицел. Пуля звонко щелкнула и выбила искру.  Мужик судорожно задергался стараясь прервать мочеиспускательный акт, но слишком много накопилось. Второй, третий, четвертый.. Щелчки пуль били все ближе и ближе.  Схватив свой не усмиренный шланг и что-то нечленораздельно бормоча, пьяница шарахнулся в сторону. Площадь успокаивалась приобретая обманчивый покой. Смолкла музыка, расползлись посетители. Бросая лучи света, машины дворами миновали площадь. А вот теперь, самое время для нападения.  Нацепив разгрузку, бронежилет, каску, капитан нетерпеливо ждал. Ну. Ну? Ну!!
На площади никого. Визжа и рыча выкатилось несколько собак, но и они чем-то напуганные тут же нырнули в темноту. Тишина.. Трофимов задремал и не заметил как приблизился сгусток темноты. – Товарищ капитан, товарищ капитан.. – голосом Поленова прошептал сгусток. – Что там? – капитан завозился снимая амуницию. От непомерной тяжести болела требуха и освобожденная грудь дышала удивительно легко. – Тихо пока.. – Даже собаки лаять перестали. В громадах выстроившихся домов черным светом блестели окна, лишь кое где робким зайчиком еще светилось редкое окно. Уже поздней ночью где-то взвыла сирена, заметались синие отблески. На площадь вырвалась милицейская машина сверкающая мигалками проблесковых маячков. Прокатившись по гулкой площади, патрульный автомобиль скрылся в каком-то переулке, затаился выключив звук и свет. Что-то новенькое..  Снова заметались лучи фар, со стороны соседнего блока выехал белый «Мерседес». Ударило несколько очередей. Машина встала включив все фонари и распахнув дверцы. – Назад! – говорили прыгающие перед колесами трассера. И тут, взвыв сиреной на площадь выскочил патрульный автомобиль. Резво подкатил к стоящему «Мерседесу». Сейчас разберутся..
– Пидарасы, чего по людям стреляете?! – загремели динамики громкоговорителя. Вот так не хрена себе.. Капитан взял снайперскую винтовку и прицелился в мигалку – За «пидараса» надо отвечать..  А потом  вылетела белая «Волга». Зло передернув затвор капитан снял глушитель и вставил магазин с обычными патронами. Очередь. «Волга» потушила фары. Вторая очередь легла по мотору. Машина включила фары и увеличила скорость. Поставив ногу на подоконник капитан уперся магазином в колено и ударил на поражение.  К черту!!! Пули хлестнули по кабине. Машина тут же сбросила скорость и остановилась ткнувшись капотом в штакетник густо заросшего сиренью палисадника.
– Неужто убил? Вот черт, не хотел ведь, не хотел. Сам напросился дурень.. На душе стало дурно. Ярко горевшие фары постепенно тускнели. Ночь истончалась. Проступили деревья, заборы, дома.. Как на мокрой, цветной фотографии, проявился цвет предметов. «Волга» стояла с распахнутыми дверцами. Значит водитель жив. А вот и он сам.
Утреннее солнце яркое, и пока еще совсем-совсем   не жаркое, заполнило улицы мягким светом. Толстопузый мужчина, одетый по летнему в легкие брюки, рубашку с коротким рукавом и шлепанцах на босу ногу, озираясь на молчащий дом подошел к покинутой машине. Выключил свет, обошел кругом. Горестно запричитал открыв капот с дырками пуль. С каждой спокойной минутой мужчина смелел, и уже не стесняясь нарушить покой, громко матерился в сторону поста. Утренняя тишина и свежесть доносили все звуки так, как будто он находился рядом. В бинокль было хорошо видно выражение лица. С досадой захлопнув капот мужчина залез в салон и щелкнул ключом. Стартер взвизгнул и смолк. Аккумуляторы сдохли. Выбравшись из машины и площадно ругаясь, мужчина стал голосовать редким пока еще машинам торопливо объезжавшим стоящую «Волгу». – Пидарас.. Мудак.. Твою мать.. – гремело вслед удиравшим. Наконец какой-то сердобольный, наверное побывавший в подобной ситуации, остановился. Разговор происходил в основном на чеченском. Сидящий за рулем грузовика сочувственно кивал головой. Мужчина откинул полу рубашки и показал красную полосу, сверху вниз вдоль необъятного брюха. Эк, его пуля-то ошпарила.. А не балуй, слушайся! Высунув голову водитель грузовика поцокал. – Сволочи! – по русски подтвердил мужчина и поглядел в его сторону. Подцепив машину за трос грузовик ушел.

* * *

Капитан спал, и снился ему странный-престранный сон, что сидит он на какой-то гулянке а напротив него сидит рядовой Алданазаров что служил у него когда-то на заставе, и играет на национальном инструменте именуемым дутар. Рябое лицо солдата кажется совсем маленьким по сравнению с огромной, намотанной на голове цветной чалмой, руки высовываются из огромного полосатого халата и перебирают струны на длинном грифе. Пользуясь случаем, Трофимов руками ел в прок душистый плов, и на песни рядового, хоть и удивлялся видя его в роли барда, но не обращал должного внимания. Рядом чавкал кто-то еще, еда на блюде все уменьшалась. Укоризненно  поглядывая на командира что он не обращает на него внимания, бывший подчиненный пел все громче и громче и наконец стал просто орать. Тут капитан начал просыпаться и понял что это всего лишь сон, но жратва была такой вкусной, что уходить не хотелось. Запихнув напоследок горсть риса, Трофимов стал просыпаться с сожалением наблюдая как он тает в руках и наконец вывалился в грубую и противную реальность. Рядом орал магнитофон. Злобно посмотрев на технику капитан прикрутил звук невольно вслушавшись в слова, и подскочил на месте сбрасывая клочья сна.

.. и снова над Грозным, раздались раскаты,
Под тяжестью танков дрожала земля.
Пришли к нам с войною, России солдаты,
Вместо денег, цветов, запылала броня..

Скорготнув зубами, ротный дослушал ересь. Это что-то новенькое, откуда такая музыка?
Капитан дотянулся до клавиши магнитофона. Пившие чай солдаты настороженно глядели. Включив перемотку капитан прокрутил пленку, включил воспроизведение.

..Над Грозным городом раскаты, гуляет буря между скал..

Щелкнул выключателем, капитан  с треском выдрал кассету.  – Поленов, откуда кассета?
– На рынке купил, дешево товарищ..
– Дешево, идиот! – Ротный сунул кассету в карман. Покопавшись вытащил другую, щелкнул воспроизведением .. – Ты люби меня везде, я ведь взрослая уже..
– Вот что слушайте, как раз для вас..  Вытащил из кармана кассету, покрутил. Тщательно разломав и перепутав пленку щелкнул зажигалкой. Растер ногой спекшийся комок пластмассы. Слишком сильный певец. Куда зовет он? На войну, прекрасно организованную бойню для уничтожения лучшей части народа. Этот певец сам обманут и слепо ведет за собой людей в пропасть. Он не понимает что делает.

Глава 38. Светка – конфетка.

.. – Завтра полковые стрельбы. Сидя в курилке на свежем воздухе, комбат проводил совещание. С крыши свесилась голова. Дежурный наблюдатель из батальонного НП насторожил уши. Горюнов поднял глаза вверх. Голова исчезла так же незаметно как и появилась. Рассевшиеся офицеры делали пометки в пухлых ежедневниках. У ротного пять ежедневника не было, поэтому Трофимов писал обгрызенным карандашом на мятом листке бумаги положенном на колено. – Стрельбы.. – написали офицеры. Пьяненький Кузьмич, преданно уставившись на комбата ущипнул за бочок пухленькую Светку. Та захихикала, шлепнула прапорщика по руке – Нахал..
– Кузьмич, поднял озабоченные глаза Горюнов, ты завтра ответственный.
– Кто, я? – прапор вытаращил глаза. – Так ведь запрещено прапорщиков ставить..
– Ты. Потому что завтра  все офицеры пойдут на стрельбище. Или ты тоже хочешь зачет сдавать? – Кузьмич боялся всяких занятий, как черт ладана. – Ну, если командир сказал..  рука прапорщика невзначай легла на женскую коленку. Светка аккуратно подцепила черную клешню и положила рядом, на скамейку. Кузьмич засопел и передвинулся ближе к женщине. – Тебе.. – указал ручкой комбат на Трофимова – подготовить бронетранспортер и оцепление. – Подготовить.. – лениво накарябал каракули ротный.
– Ольга, с тебя санукладка. – Фельдшерица чуть пошире распахнула сонные голубые глаза – Хорошо..
– А ты Илья, будь просто готов.
Вечернее совещание закончилось. Напившись горячего чаю, капитан истекал потом и от нечего делать смотрел телевизор. Все шло как обычно. В перерывах между боевиками, по местной программе гнали новости. В голос выли женщины требуя справедливости. Новые зверства федералов, просто так убит чеченский юноша. Усталый генерал хрипел сорванным голосом – .. он был участником банды, застрелен при оказании вооруженного сопротивления.. – Проклятья, стоны, уверения что он ни в чем не виноват, оружие ему подсунули уже мертвому.. Скука. Утерев обильный пот Трофимов пошарил в ящике и кое что найдя, надумал сходить в гости. В палатке Ильи было сумрачно. Электростанция гудела исправно, но спираль в лампочке горела еле-еле. – Спишь? – Илья лежал на кровати. – Нет.
Усевшись на заскрипевший стул Трофимов зевнул – Тоска.. – Негромко перебрасывались словами в уютной тишине. Отбой. Скрипели доски солдатских нар. Зашуршал полог запасного выхода, негромко выругался Кузьмич. Нагулялся старый..  Но старый был не один, на кровать сначала уселись а потом улеглись уже двое. Женский шепот. Скрипнула сетка. Раз, другой.. и мерно заходила в такт поступательно-вращательных движений. Вот так ни фига себе! Капитан затрясся от смеха зажав рот. В палатке все как вымерло, наступила звенящая тишина.. Только скрип кровати и слабый, волнующий до одурения стон женщины. Кузьмич, оказался мужик! Долгоиграющий.. Наконец женщина ушла и палатка разом взорвалась сопением, шлепаньем босых ног, скрипом нар с которых вдруг один за другим полезли солдаты собираясь в курилке.

* * *

Стрельбы шли  в песчаном карьере, между больницей и военным городком. Программу запланировали что надо. Стрельба из гранатометов, полковых орудий и замурзаной БМП, переданной в часть после разгрома какой-то банды. Два бронетранспортера с его роты, оцепление, быстро занявшее позиции в кустах на случай внезапного нападения или обстрела.
– Товарищи офицеры.. – Кисапов встал на машину – Сегодня мы покажем вам стрельбу из БМП, а потом каждый из вас произведет по выстрелу. Боевая машина пехоты вооружена гладкоствольным орудием «Гром» семидесяти миллиметров.. 
– Семидесяти трех. – машинально поправил Трофимов. Подполковник прервал речь, недовольно посмотрел на него. – Семидесятимиллиметровая.  Заряжание происходит..
Водитель БМП, высунув из люка голову повернул её назад и жадно внимал каждому слову командира. Машина стояла на легком уклоне, в нескольких метрах начинался крутой обрыв. По какой-то причине механик не поставил её на ручной тормоз и сдерживал педалью. Плохо прокачанные тормоза сдавали и солдат был вынужден отпускать педаль нажимая её снова. Медленно но верно, БМП вместе со стоящим на броне подполковником каждый раз потихоньку скатывалась вниз. Под ним, уже начали срываться небольшие островки песка. Еще несколько минут заунывной речи и тяжелая машина кувыркнется с двадцатиметровой высоты. Классический несчастный случай. Глаза всех людей прикованы к подполковнику прямо таки упивавшимся вниманием. Кисапов, хрен с ним, жалко было солдата. Подойдя к нему капитан постучал по затылку – Тормоз, на ручник поставь. А то кувыркнешься. – Солдат недовольно посмотрел на незнакомого офицера, но ручник поставил. Кому суждено быть застреленным, тот не разобьется. Этот солдат, жадно выспрашивавший у всех об ином мире потом застрелился. Прямо в этой же машине, потом, когда начался Августовский штурм и никто уже ни на что не обращал внимания.
.. – Вон за дорогой, видите, стоит небольшой кирпичный дом? Сейчас по нему будет произведен выстрел. – Кисапов скрылся внутри. Орудие поднялось, потом опустилось и несколько раз рыскнуло из стороны в строну. – Бам! Машина подпрыгнула на месте. Орудийный ствол дернулся назад выбросив дым. Оперенный снаряд с грохотом разорвался в густой кроне тополей посаженных вдоль дороги. С треском обрушилась срезанная вершина дерева. Грохнул смех. Не то что мимо, вообще не туда.  Смущено улыбаясь Кисапов вылез наверх. – Не попал, да? Ну, это бывает.. машина поползла поэтому прицел сбился. – Спорить с начальником никто не стал. Конечно бывает. Солдатский расчет стрелял гораздо лучше. Три раза рявкнуло безоткатное орудие, и  три раза подпрыгнула крыша показав рыжее пламя разрыва. Зазуммерила командирская радиостанция. Кисапов отошел в сторону. – Да? – С досадой подошел к столпившимся офицерам – Показывают прекратить, местное население жалуется.. Ладно, сейчас из гранатометов постреляем!
Стрельбы закончились. Быстро подведя итог, подполковник озабочено посмотрел на часы – Грузимся на бронетранспортеры и домой. По местам!
Колонна из двух бронетранспортеров и замыкающей БМП осторожно пробиралась к дороге через завалы и кучи строительного мусора густо поросшего травой и кустами. До ровной дороги оставалась не много, когда позади раздался взрыв такого мата, что услышали на головной машине. Колонна встала.  – Чего у вас? – подошел к отставшей БМП, Кисапов. Чумазый «сверчек» еще раз дал пинка виновато потупившемуся водителю и зло сплюнул – Машина разулась! Я тебе говорил, не газуй сильно!? – заорал опять на солдата.
– Так сделайте, сколько вам времени надо?
– Полчаса, если бы был инструмент!
– А почему инструмент не взяли?
– Нету! Машину разукомплектованную передали, у боевиков отняли!
– Тогда ждите техпомощь, я приеду и пришлю.
– Мы чего, тут одни останемся?
Кисапов нахмурился  – Сколько вас? – В БМП оказался зампотех роты, замполит, и два солдата срочника с механиком «сверчком». Не густо, особенно если учесть что машина застряла рядом туббольницей, наблюдательным пунктом боевиков. Правда до части тоже было рядом, но все портили гаражи и густые заросли деревьев закрывающие обзор наблюдателям при стрельбе прямой наводкой из тяжелого вооружения. Повернувшись к бронетранспортерам, подполковник радостно улыбнулся и помахал рукой Трофимову. Капитан поднялся.  – Поленов, трех человек со мной.
Машины ушли. Сержант растворился в кустарнике. У бронемашины звенел металл и мат. Капитан уселся на корточки и глядел на безуспешные попытки.  – Какое оружие есть?
– Оружие? – на него глядели удивленные глаза полугражданских людей. В машине оказался автомат и несколько магазинов. Еще, десяток снарядов и пара лент к башенному пулемету. Минут на двадцать, если отстреливаться очень экономно.. – Ну ладно инструмента нет, язвительно рассуждал Трофимов достав сигарету, хоть бы оружие кто догадались взять!? Что, у вас в батальоне гранат с патронами нет? Ты же вроде в Афгане был? – Зампотех роты, рослый капитан выгнанный из Армии за хроническое пьянство угрюмо молчал копаясь в железном нутре машины. – Отдувайся теперь за вас.. 
Прошло несколько часов, о них явно забыли. Местность темнела, через час должна опуститься темнота. Коротко переговорив с сержантом, капитан уже прикинул пути отхода. Машину, черт с ней,  скорее всего придется сжечь, полк почему-то не отвечал на вызовы. Тем временем, свирепо ругаясь, при помощи молотка и какого-то ржавого приспособления бородатый как душман «сверчок» совершал рядовой подвиг почти голыми руками вытащив палец из гусеницы, заправил на катки гусеницу и засадил его обратно. Выбросив густой клуб дыма машина взревела, дернулась разворачиваясь на месте. Рев двигателя ожившей машины звучал сладчайшей музыкой. – По местам! – облегчено скомандовал капитан выскользнувшим из кустов наблюдателям. Одинокая бронемашина пробиралась по улицам стараясь двигаться в гуще движения.
Злой как сатана, капитан пихнул дверь ремроты. Сжав грязные кулаки, встал напротив ничего не понимающего командира. – Ты что же..
– Забыл! – с досадой отмахнулся сверх загруженный заботами, вечно занятый капитан – Ну извини.. Я же сказал, неужели не выполнили?
– Извини!! А если бы нас там накрыли, или подорвали бы? Ты почему хотя бы инструмент для ремонта не прислал? – Капитан плюнул на чистый бетонный пол под самые ноги – Сука! Из за таких как ты.. 
– А ты не очень то тут! Расплевался! Иди к себе и плюй! …   В дверях командирского кубрика неодобрительно посматривая столпилась кучка седовласых техников, понятное дело, готовых придти на помощь командиру. – Уроды! – бросил напоследок капитан проталкиваясь сквозь недружелюбную толпу.
– Иди-иди.. – заворчали вслед сразу несколько голосов. У выхода капитана поджидал Поленов с солдатами.

Глава 39. Чуть не влипли..

Стояла неимоверная духота. Намочив простыни  Трофимов  завернулся ощущая как прохладная влага липнет к коже. Холодно.. хорошо... Палатка не казалась больше такой душной как печка и сразу захотелось спать. ..Ударил гром, дождь лил с ясного синего неба, но до земли толстые тугие струи почему-то  не долетали. Трофимов растеряно бегал по мягкой траве и ждал когда тяжелые капли упадут в подставленные ладони.. А гром все гремел. Да это же сон.. Опять, надо просыпаться.. Простыни были сухие, колючие как наждачная бумага. И эта духота..  Стреляли снаружи. Слышался легкий гомон и шлепанье голых ног, суматошно скрипели нары. Трофимов сел на заскрипевшей кровати и щелкнул включателем. Ну как же.. Света, как всегда в таких случаях, не было. – Дежурный!!
– На улице он, товарищ капитан.. – вразброд, ответило сразу несколько голосов. Нашарив шлепанцы ротный встал, и надев брюки пробирался к выходу. Звонко частила зенитка соседей. Треск выстрелов раздавался со всех сторон. Пули густо свистели над крышами иногда шлепая в стены. Ночь была светлая, непрерывно взлетали ракеты. Толпы полураздетых людей курили и оживленно обсуждали происходящее, как будто это, их совсем не касалось. Полк в перестрелку не вступал, огненные трассы из республиканской больницы и её подсобных помещений летели в сторону девяносто девятой. Куда стреляла вся девяносто девятая было непонятно, но её зенитный расчет отвечал толково. Молния трассы пробила белый домик морга, заодно прибавив к лежавшим там мертвецам еще парочку трупов, заткнула пулемет и унеслась дальше. Интересно, почему с высоты десяти этажей не замечают такого скопления высыпавших из укрытия людей? Загнав роту обратно Трофимов еще посидел не надеясь на дежурного.
Утром, подсчитывали потери. Все было бы ничего, если бы возбужденные ночным зрелищем офицеры соседнего батальона не решили «подмогнуть» соседям. «Жару» поддал противопехотный гранатомет. Да так «удачно», что граната попала в высоковольтный провод. А под ним, зенитный расчет.. В конце концов это не снаряд, и все обошлось бы нормально..  если бы была одета бронезащита.

* * *

Из блиндажа выглянула голова Поленова. Увидев сидящего на бревне командира, сержант выбрался на поверхность. – Товарищ капитан, в сады сходить бы?
– Зачем?
Сержант усмехнулся. Вишня, абрикосы. После тошнотворной каши хочется чего-то свежего. Да еще стройматериалы. Окопы сыпались. В домиках еще можно кое-какой инструмент найти.. Мысли, одна другой соблазнительнее вертелись перед глазами как похабные девки. Соблазн.. ходить туда, категорически запрещалось! В садах прятались боевики, то и дело пропадали солдаты девяносто девятой ходившие туда подкормится. Первое время еще удавалось ловить возвращавшихся «диких», с добычей. Потом солдаты резко поумнели и на предупреждающие окрики не останавливались, а обходить пост стали далеко стороной. Нельзя, а хочется. Но ведь нельзя? Но хочется..
Если нельзя а очень сильно хочется, то можно. – Подготовь трех по полной боевой, сейчас машина подъедет.
В садах, второй день лежало тело солдата девяносто девятой, зашедшего слишком далеко. Командир убитого пришел с просьбой пропустить машину. Обычно, такие вещи происходят только с разрешения командования. Но, не в этот раз. Комбат девяносто девятой не хотел поднимать шума, и тогда все можно будет списать на снайпера. А так, объясняй, почему он там оказался? В конце концов подобные порядки в бригаде установил не он, рыба гниет всегда с головы. Но чистят её с хвоста, всегда почему-то.
Капитан понимал майора. Чем в таком разе пешком шляться, лучше уж на машине. Надев разгрузку сунул радиостанцию в карманчик. – За меня, Поленов. Будут вызывать скажи что сплю или в гаражах пристрелкой занимаюсь.
Подъехал новенький, облегченный двухмостовой  «Урал». В кабине сидел комбат и какой-то парень, в майке и с автоматом. – Меня захватишь? В кабине стали утрамбовываться освобождая место. – Я в кузове.
– Как хочешь.
– Оружие взяли какое? – Полураздетый, им оказался старлей, показал автомат с торчащим магазином. – В кузове еще автомат. А ты куда собрался, на штурм рейхстага?
Капитан промолчал, чего они в жизни понимают. – Кто его знает? 
– Может все-таки в кабину? –Но Трофимов с трудом вскарабкался в кузов. Полураздетые солдаты сидящие плотно на скамейке, потеснились. Машина ходко пошла вниз. Узнав кто старший, на блоке не задерживали. Трясло. Глодало тревожное чувство, зря он все-таки с этим связался.. пешочком надо было, потихоньку полегоньку.. Позарился на машину, что много барахла можно нагрузить. Зря. Много ли нагрузишь, если тут и так солдат битком набито?  Машина резво мчалась по дороге. – А далеко-то как.. – чуть не застонал капитан. Но, поздно, скулить было поздно. Притормозили, съехали с трассы. Проезд был узок как задний проход, не развернешься. Тяжелое впечатление усиливали густые пышные заросли. Точно, жопа.. Придерживая оружие капитан осторожно слез на землю. Подстраховал сползающих следом солдат. Вся надежда только на них, что толку от этой горластой полураздетой банды что повели себя хуже дикарей?
С шумом, громко перекликаясь как в мирном лесу, солдаты расползлись вокруг с треском круша и ломая изгороди, двери избушек.. Подальше от них держаться надо. – Ведро? – рядовой Чернов показал важную часть снаряжения, огромное ржавое ведро для будущей добычи. Тара была что надо. – Пошли. – Следом увязался старлей с автоматом. Далековато все-таки забрались, аж за больницу. Капитан здесь бывал, в одиночку правда. Со взведенным автоматом и приготовленной гранатой. Пригнувшись и крадучись. И чеченцев видел, без оружия правда. Они тут ничего не боятся, ходят свободно.
Где-то раздались женские голоса. Несколько чеченок, на продажу собирали спелую черешню. Увидав вооруженных что-то прокричали. Внезапно, кто-то отпрыгнул в сторону, раздался топот. Отведя разросшийся куст капитан упал на колено вскидывая автомат. Обтянутая камуфляжем спина четко вырисовывалась на фоне темной зелени. Парень удирал что есть духу, лопатки дергались в такт прыжкам. Щелкнул переводчик огня. Мушка со спины поднялась в голову, выше.. Глухо, почти неслышно щелкнул одиночный выстрел тут же съеденный густой листвой.  Бежавший, куда уж казалось как сильно, вообще поднялся в воздух стелясь над землей длинными прыжками. Вот спасительный поворот и круто накренившись парень растворился в зеленой листве.
– Чего, кто там? – пробился вперед старший лейтенант.
– В камуфляже кто-то удирал.
– Валить надо было!
– А вдруг солдат?
– Ну черт с ним! – Капитан промолчал. Кто ж знает, кто там бежал? Солдат бы так не бегал, значит враг. Но враг не побежал бы в сторону дороги, значит солдат. Но чеченки не орали бы на чеченском как только показались русские солдаты.. Да и черт с ним!  Шуметь не хотелось, они тут и так в нарушении всех приказов. Начнутся разборки – как, да за что убили мирного жителя, оружия-то при нем наверняка не было.. чеченки стопудово хай поднимут, машина-то с номерами, и они её видели. – Я тут неподалеку буду,  как загрузитесь, два раза клаксоном звякните. Пошли – скомандовал Трофимов своим, затянутым в броню солдатам.  Дачные участки густо заросли буйной зеленью, грядки затянулись травой, а домики выглядели нежилыми и заброшенными. Впечатление усугубляла еле видимая в траве тропка, одна единственная тянущуюся вдоль центрального прохода. Оглушительно громко щебетали птицы. Под сенью густой зелени жара почти не чувствовалась. Красота-то какая.. даже не верилось что в этом прекрасном месте скрывается смерть, но она там была, и труп убитого солдата тому лучшее подтверждение. Трофимов загнал гранату в подствольник. Расслабляться не стоило. – Заходи.. – кивнул бойцам на калитку. За забором росла пышная черешня. – Федоров, Мишин, на охране. Остальным оружие за спину и собирать ягоду, я тут недалеко буду.
–  Бронежилеты можно снять?
– Только вместе с головой. – Капитан выскользнул обратно. Вынюхивать, смотреть, вокруг пока солдаты заняты делом что бы потом, пройдясь по точным адресам взять остальное. На солнечных прогалинах припекало. Трещали кузнечики. Тени в ярком свете казались черными дырами. За недалеком гудела дорога внушая уверенность что все будет в порядке, не так далеко свои.. Было тихо, но каким-то чувством капитан ощущал копившуюся тревогу.. Один домик, второй. Все нормально. Чисто. Жилого духа не чувствуется. И тут, рядом с дорогой ударил пулемет. Подпрыгнув, капитан сдернул автомат и шлепнулся на траву. Сообразив, какой он является отличной мишенью на самой середине лужайки, извиваясь пополз в высокой густой траве к чернеющим окнам садового домика, который только что осмотрел. – Кто, откуда? – лихорадочно скакали в голове мысли. – Похож на АКМ, калибр. Но откуда здесь взялся АКМ? Бьет длинными, без пауз, у автомата они бы давно закончились.. Значит боевик? Но почему тогда не свистят пули? Куда он стреляет? Немного успокоившись капитан убедил себя что это стреляют свои, старший лейтенант решил побаловаться..  Но тревога не уходила, становилась все ощутимей и явственней. Да какой это к черту лейтенант!? Надо уходить.. Торопливо перекрестившись Трофимов с разбегу проломил изгородь и помчался к своим. Не вдалеке, все так же спокойно переговаривались чеченки обдиравшие спелые ягоды. – ****ь.. *****.. поел на хрен вишенки! Да что б она провалилась совсем, со всеми этими садами! Господи, только бы выпутаться из этой передряги, в рот её не возьму! Забуду вообще, что это такое! – Вот и знакомая дача. Прыжком притормозив, Трофимов ненароком сломал калитку. Бойцы не обращая внимания на гремевшую стрельбу, неторопливо, как у родной бабки в огороде, рвали ягоды. Сержанты помогали наполнять огромное ведро. Оружие моталось как ненужные палки. Неторопливо переговаривались передавая друг другу окурки. Трофимов дико посмотрел – Вы что, не слыхали стрельбу!?
– Слыхали. – Видимо вспомнив, что поставили охранять, а не жрать эту трижды проклятую черешню, Федоров перевел автомат на грудь. Дать бы в рожу, да некогда.. – Быстро на хрен все вниз.. одеть защиту и за мной.. быстро я сказал.. – Капитан цедил слова стараясь казаться спокойным. Сердце бухало тревожным колоколом. Ситуация складывалась хуже не придумаешь.. Достать бы этого боевика у дороги,  ударить подствольником по второму этажу дачи, или подобравшись, пару гранат туда зарядить..  Их там двое, второй постреливал из малокалиберного АК, но это можно сделать.. Мечты, глупые мечты. Себя не жаль, а вот солдаты без него, погибнут. Растеряются и наделают глупостей. Стрельба рядом, а для них как и нет ничто.. это ж надо? Если рискнуть вместе, боевиков наверняка положим, но не дай Бог потери.. И приказа нет. Самовольщики. Не, надо сматываться потихоньку.. А жаль, в роте ни одного нормального пулемета нет, а тут сам в руки проситься.. – давила так не вовремя проснувшаяся жаба.  – К машине, по одному.. – махнул рукой в сторону «Урала». Дождавшись последнего, попятился задом внимательно оглядывая молчаливые, ставшие вдруг чужими и опасными, кусты зелени. Машину уже развернули и ждали только их. Перепуганный не меньше его комбат сидел в кабине. – Прыгай!
– Поезжай, я так уйду..
– Ну как знаешь! Подпрыгивая на рытвинах машина помчалась к проходу. Одной заботой меньше.. А все таки неплохо было бы пулеметик-то заиметь.. Залегшие вдоль выхода на дорогу солдаты вертели головами. Черные тяжелые бронежилеты сливались с тенью. У каждого по паре гранат и полному боекомплекту патронов. Два ручных пулемета, пять автоматов, три подствольных гранатомета, промедол и бинты со жгутами. Сила! Капитан уже оправился от первоначального испуга когда рокочущие пулеметные очереди застали его врасплох. Бродили мстительные мысли как он забрасывает гранатами логово пулеметчика и берет пленных.. Пережитый страх будил стыд и лютую злобу. Вот так, наверное чувствовал себя удиравший во всю мочь боевик чувствуя как прицел шарит по беззащитной спине.. Прибить надо было засранца! А в общем-то квиты. Надо сматываться. Черт с ним, с пулеметом, не стоит он ни капли крови. Вспомнив про рацию нащупал кнопку включения. На блоке суматоха, надо докладывать.. Неизвестно кого больше боялся капитан, взбучки которая скоро последует или сидящих напротив них вооруженных боевиков. Те конечно вооруженные, но их можно того.. ликвидировать по большевистски. А вот начальство.. Капитан замигал и пересиливая страх нажал кнопку. – Почему молчите, отвечайте! – загрохотал динамик  голосом подполковника Жукова.
– На приеме четыреста двадцатый..
– Ну наконец-то, доложите обстановку!
– Нахожусь в садах, напротив туббольницы, рядом дорога, потерь нет.
– Ждать на месте пока за вами не придет бронетранспортер. Ничего не предпринимать! Понял!?
– Так точно..  Сержант Мишин, Мишин, .. ! 
– А? Чё? – привстал в глухой как подушка «Сфере», сержант.
– Через плечо! Дуй к дороге и как только покажется наша машина дашь знать!
Мимо с грохотом и скрежетом проходила армейская колонна. Пулеметчик все не унимался и продолжал поливать проходящих. Картина начала проясняться. А потом она станет настолько ясной что продерет по коже мороз от совершенной глупости.
Взбешенный пережитым страхом, достав из схрона пулемет, чеченец не стал вступать в перестрелку с ними, где у него шансов уцелеть практически не было ввиду явного численного преимущества. Он ударил по блоку рассчитывая на ответный огонь,  сам же он спрячется. Солдаты в садах ответят, на блоке врубят оружие помощнее и пойдет потеха! Но блок огнем не ответил. Боевик пострелял еще немного и замолк не понимая, в чем дело? А на блоке поднималась суматоха. Наблюдательные посты доложили о стрельбе, комбату, дежурному по части, командиру группировки. Понятно, что возникли вопросы на которые мог ответить только старший блокпоста. Поленов юлил и извивался как мог, пока ему не пригрозили месяцем гауптвахты.  На блок набежало начальство. В ожидании команды чадил мотором набитый спецназовцами бронетранспортер. Вызывались вертолеты. Поднятые по тревоге вооружалось еще несколько групп для прочески садов. Машина смерти набирала обороты. Тем временем, сбитый с толку боевик переключился на проходящую мимо армейскую колону. Обычно, те разворачивали стволы и сносили огнем все подряд. После такого шквального огня, боевику, если он тоже случайно уцелеет, останется только собрать оружие и добить раненых, если будут. Неизвестно что говорили армейцам командиры – спецоперация, спасение.. те проворчали что-то невразумительное и увеличили скорость с интервалами между машинами. Очередь за очередью упрямо садил пулеметчик. Замолчал он, только когда танк уперся пушкой в окно. От среза ствола его отделяло два-три метра. Тут уже не поспоришь..
Выставленный у дороги сержант приподнялся и махнул рукой привлекая внимание. Бронетранспортер подошел. – Пошли по одному.. – качнул стволом автомата капитан. Солдаты срывались с места по одному. А это еще что за такое? Среди подчиненных обнаружилась вихрастая голова не облаченная в каску, без бронежилета, с одним автоматом в руках. Дикарь. – Марш за моими в бронетранспортер! – Но солдат отрицательно покачал головой – Не могу.
– Почему?
– Там наши ушли в сады, ротный и несколько солдат.
– Ну и что? Они наверное давно уже ушли.
– Не, не вернулись, меня комбат оставил. Я за ними пойду. – Капитан с уважением посмотрел на грязное лицо отчаянного солдата. Как ему прикажешь, все равно не послушается. – Держи – протянул пару гранат. Сунув гранаты за пазуху и кивком поблагодарив, боец скрылся в кустах. Армейская колонна прошла. Капитан перебежал дорогу и запрыгнул на борт стоящего транспортера. В открытые люки виднелись мокрые от пота лица солдат. Старший экипажа, прапор спецназовец сидел в командирском люке в косынке и пятнистой разгрузке.  В десантном отсеке теснота, капитан спрятался за повернутую в сторону садов пулеметную башню. – Убьют.. – крикнул бесстрашному спецназовцу. Тот презрительно усмехнулся – Все?
– Все.
– Поехали! – скомандовал водителю в открытый люк. Бронемашина тронулась. Тронулся и танк стоявший напротив дачи. Пулемет опять застрекотал, но уже не по дороге а в глубину садов. Проезжавшие по дороге машины с любопытством притормаживали. Странные все таки создания, люди..  И только теперь Трофимов вспомнил про болтавшееся в руке ведро с вишней. – Угощайся – протянул прапорщику. – Угощайтесь – сунул ведро в десантный люк. Пропади она пропадом, эта вишня..

* * *

На блоке, уперев руки в бока, комбат мрачно поглядывал из под козырька кепи на медленно поднимавшегося в гору капитана. Рядом стоял Жуков, одетый в камуфлированную футболку и тоже внимательно наблюдал за ним. ... Внезапно ослабли  колени – Начинается.. На блоке ни одной солдатской души, только эти двое.
– Ты где был? – громовым голосом спросил Горюнов.
– Да я вот, стройматериалы.. вишенки..
– Какая на хрен вишня?! Кто тебе разрешал туда соваться?! 
– Товарищ подполковник, угощайтесь! – заслонился как щитом, ведром капитан и посеменил к подполковнику – Вы же сами говорили, быт солдат надо улучшать, вот я за стройматериалами и пошел! Вы же ничего не даете! Говорили ведь, правда?
– Спасибо.. – подполковник с усмешкой, аккуратно взял несколько тугих, налитых переспелым черным соком ягод и кинул в рот. – Говорил.. – иронично подтвердил он – Так надо же все делать по уму, а не так..
– Вот видишь, командир! – затараторил капитан обращаясь к мрачному как демон смерти, Горюнову.
– А ну тебя! Давай к Кисапову, вызывает. – развернулся комбат. – Товарищ майор, минуточку! Поленов, быстро ягод в цинк отсыпь! Комбату отнесешь! Товарищ подполковник, вам надо? – Огромное ведро казалось бездонным. Начальство ушло. Трофимов обессилено опустился на бревно и дрожащими пальцами достал влажные сигареты. – Как тут хоть было? – Поленов замялся. – Я и так и так товарищ капитан крутил, когда вас начали требовать, потом доложил.. Пришлось.
– Все правильно Валер. Если началась стрельба, то скрывать ничего нельзя. – Капитан одну за одной курил сигареты пытаясь оттянуть время разговора с  Кисаповым.
Подполковник сидел за столиком в кресле на открытом воздухе, и ждал когда Трофимов подойдет ближе. – Товарищ подполковник, капитан Трофимов  по вашему приказанию!
– Кто вам разрешал выпускать машину за территорию блокпоста? Почему вы самовольно покинули расположение? Отвечайте!? – Вытянувшись в струнку перед развалившимся в кресле Кисаповым, Трофимов предано ел глазами начальство. Руки по швам, грудь вперед а живот втянут. Расстояние между носками потрепанных китайских тапочек – на ширину стопы. Все строго по Уставу! 
– Виноват, товарищ подполковник!
– Конечно виноват! Почему сунулся в сады? Я же запрещал!
– Так точно! Но товарищ подполковник, вы же сами ставили задачу по оборудованию позиций, при всех! А стройматериалов нет, вот я и решил..
– Он, решил! – подполковник чуть не подпрыгнул в кресле – А кто ты такой, что бы что-то решать? – Трофимов молчал предано глядя на начальство. Сейчас не время спорить. Кисапов сверлил его яростным взглядом непримиримых глаз, а в глубине чувствовалось глубокое удовлетворение  случившимся. Отличная причина вышвырнуть его вон! Кажется, чего может быть лучше чем уехать из зоны боевых действий? Ан нет. Взыскания, по глубокому убеждению полкового люда употребляются лишь для законности не пущать на должность прибереженную для других, или лишить прибавки к жалованью,  так как командир и главный финансист части получают премию за «экономию» средств. Но вот выгнать из командировки..  Вот это уже позор самый настоящий. Выгнанный прячет глаза и рвется обратно. Это, правда касается только командного состава, к бойцам срочной службы такого «наказания» не применяют никогда. Бесполезно, даже более того..  но позор все равно велик, и применяется крайне редко и в исключительных случаях.
За спиной Кисапова стояли Горюнов и Жуков. Было видно что они в корне не согласны с решением командира, с чем в свою очередь не согласен Кисапов. Только что состоялся бурный диалог. Все таки странные создания, люди.. При чем тут эмоции? Ну не нравиться ему Трофимов, бывший сослуживец, очень плохого о нем мнения, так что ж с того? В роте один офицер остался, нет больше никого, кем менять? Ну уберут его, кто будет ротой командовать? Прапорщик Кузмич, что ли? Капитан закаменил лицо стараясь скрыть улыбку. Он накомандует..   Самому же Кисапову должно стать хуже, как он этого не понимает? Не понимает, потому что за потери с него не спрашивают. Спросят с комбата или какого-нибудь ротного, а с него – нет. Как  и то, почему личный состав не обучен, товарищ заместителя командира части по боевой подготовке? Глупости какие,  нравиться не нравиться.. Как баба..
К счастью, у этого избалованного везунчика на этот раз ничего не получится. Хоть он и корчит тут из себя командира, решение об его отзыве будет принимать не он, а настоящий командир части, который перед тем как принять решение выслушает Горюнова и Жукова. .. – Прошу извинения товарищ подполковник, больше такого не повториться товарищ полковник.. – упрямо бубнил капитан предано и заискивающее глядя в глаза. Жуков скупо улыбнулся уловив нотки подхалимства. Но Кисапову это понравилось, взгляд потеплел и стал не таким жестким. – Подполковник.. – машинально поправил. На секунду отвел глаза. – Хорошо, идите. Я сообщу вам своё решение.
– Есть! Приложив грязную пятерню к замурзаному берету Трофимов лихо повернулся и попытался щелкнуть резиновыми каблуками. Если сразу по шее не дали, все.. считай пронесло!

* * *

Капитан притих. Ни шага из окопа! Поглядел на соблазнительно желтевшие абрикосы. Рядом совсем, только спустись.. Выругался и отошел прочь. Сам же поклялся – в рот не возьму!?
Вечерняя проверка постов проходила как обычно. Хрустя сухими комками земли капитан не спеша пробирался по осыпающейся траншее. Первый пост, второй.. Остановившись поболтать присел, и угостив Федорова завел разговор «за жизнь».  На лице наблюдателя лежал зеленый блик от работающего прибора. – Подай ночной прицел. – Трофимов удивленно хмыкнул разглядывая резиновый наглазник. Лепестков, расходящихся при нажатии глазницей, не было. – Сержант, это  что?
– Чего?
– Кто лепестки оборвал? – Сержант промолчал а затем осторожно сознался – Я.
– Зачем?
– А на фига они нужны, товарищ капитан, только мешают! – И испуганно замолк, почувствовав как нарастает гнев начальника.. капитан обескуражено вертел в руках испорченный прибор. – Надеюсь ты только один изуродовал? – Сержант молчал.
– Иди сюда, Федоров. Я тебя спрашиваю, ты один или все обработал? Федоров?
– Я..
– Иди сюда!
– Зачем?
– Я тебе сейчас всё объясню..
– Не надо, товарищ капитан. – Сержант отбежал подальше. Трофимова душил гнев. – Остолоп! Моторин, возьми автомат с прицелом. Видишь, Федоров? – На лице солдата лежало зеленое пятно от прибора. – Так издалека не видно, товарищ капитан.
– Идиот! Это простым глазом не видно, а в снайперский прицел? Это теперь не наблюдатель, а пожива для снайпера! Резиновые лепестки отсекали свет как только убиралось давление, понял?
– Понял.. 
– Если хоть одного убьют,  Федя, это будет на твоей совести. Сроку тебе, два дня, ищи где..
– Товарищ капитан, перебил командира Моторин вглядываясь в темноту, там кто-то есть! 
Все замолчали вглядываясь в чуть заметное в густой ночи белое полотно дороги. По ней в самом деле неслось какое-то пятно. Повеяло чем-то жутким и страшным. Не иначе призрак.. – Приготовиться к бою.. – прошипел капитан нашаривая в разгрузке осветительную ракету и торопливо сворачивая крышку.  – Окликни.. – толкнул Федорова. – Стойктоидет!  – завопил сержант.
– Не стреляйте, люди, не стреляйте! – закричал призрак вполне реальным женским голосом.
Вид у поднятой на верх женщины был неважнецкий. Грязная спальная сорочка порвана, в крови. – Кто тебя так? – спросил омоновец туго бинтуя тело прямо на сорочку. Баба билась в истерике перемежая слова. Вкололи промедол. Женщина прижала руки к ране,  тупо качалась глядя остекленевшими глазами – Двери, выбили двери и ворвались.. Люди, люди помогите.. В масках, никто не помог.. Подъезд, ночь.. Помогите, люди.. Там муж, там дети остались.. Помогите.. – Капитан тихо выскользнул из ДОТа. Да кто ей теперь поможет? Обычный бандитский беспредел в раздираемой междоусобицей республике.
Чеченская милиция как только узнала в чем дело, тихо исчезла из эфира и больше не откликалась. Им, воякам  туда идти не зная обстановки? Да их положат там. Никто и не разрешит. Дела..
Но происшествия на этом не закончились. Над городской телевышкой, в густой как чернила темноте наблюдатели заметили громадный треугольник сдвоенных рубиновых огней. – НЛО? – неуверенно предположил Поленов стоя рядом и затягиваясь сигаретой. Эта громадная хреновина была как раз над Грозненский телецентром. На высокой такой горе окруженной густым лесом. Смоленские вэвэшники, что охраняли телецентр,   над собой ничего такого не замечали, и чувствовали очень себя превосходно. Впрочем, на несколько минут связь исчезла полностью, проводная и радио. Возникла странная тишина, смолкли даже неугомонные цикады.
– Сейчас посмотрим, что это за НЛО.. – вскинув осветительную ракету, капитан дернул стартовый шнур. Ракетница не сработала. Вот те на.. Не сработала и вторая. Трофимов как-то сразу заробел и примолк убавив прыть. Да что там он, внезапную тревогу почувствовали все.  Подсветить местность больше никто не пытался, хотя говорят, попытки были..
Все смотрели на громадный треугольник и тихо переговаривались. Не к добру это, ох не к добру.. Рубиновые огни дрогнули и тихо поплыли удаляясь все дальше и дальше пока совсем не потерялись из виду.

Глава 40. Дух.

Чеченцы сменились, и вместо знакомых лиц на дороге, были новые. Вдобавок, шло какое-то очередное «перемирие» и вместе с милиционерами прислали «моджахеда». Парень был плечист, поджар и силен, здоровье досталось по наследству которое он всячески просаживал. – Здырова.. – Капитан брезгливо оглядел протянутую лапу. Судя по акценту, перед ним было дитя гор едва говорившее по русски. Еще, от него удушливо воняло. Кажется, он не имел ни малейшего понятия что задницу можно подтирать не только камнем, а иногда даже мыться.. Камуфляж выглядел очень потрепанным. Капитан встал с наветренной стороны. –  Руки сначала помой. – Боевик зло сверкнул глазами. Невзначай поправил автомат висевший на плече стволом вниз. – Нэ нравытся?
– Не нравишся.  – От боевика тянуло животной злобой и кровью пленных. Зве-ерь.. Какое тут к черту перемирие? Пуля, удар штыком и никаких разговоров. Это же нечисть! С такой же дико разгоревшейся злобой капитан уставился в глаза бандиту. Посмотрим, какой ты.. В меньшинстве, боец сопротивления чувствовал себя неуютно несмотря на всю  природную наглость. – Пасмотрым.. – изогнул вонючий рот с черными зубами в презрительной усмешке. Отошел в сторону и вклинился в разговор между омоновцами и чеченскими милиционерами. Разговор сразу заглох. – Это что, ваши борцы за свободу? – ехидно поддел капитан плотного капитана милиции в форменной рубашке с короткими рукавами. Тот неохотно поправил ремень автомата и скривившись отошел в сторону. А что тут скажешь? Показался «пазик». – Автобус, автобус! – заорал моджахед и сорвавшись с места побежал навстречу ему. Подбежав к водителю выругался и схватив поспешно протянутые деньги отошел в сторону. Сказать что сидевший за рулем чеченец изумился, ничего не сказать. Водитель испугано озирался, и круглыми глазами смотрел на русских милиционеров. – Это что, теперь всегда так будет?
 – Хрен его знает! – честно ответил омоновец отдавая обратно проверенные документы. «Проверка» продолжалась полдня. Державшийся отдельно от всех моджахед наконец набил брюхо, и не твердо ступая подошел к остальным. К телесному амбре прибавилась вонь дрянного спиртного. Все замолчали нейтрально глядя в сторону. На узком лбе блестел пот. Мутные глаза бандита остановись на капитане. Все так же изогнув губы в ухмылке, боевик подошел и покачнувшись достал из карманчика разгрузки слипшийся  ком денег. – Хочишь? – Трофимов сплюнул. Вот пристал, пес худой.. Улыбка медленно сошла, бандит зло прищурился и покрутил деньгами – Хочишь.. я зынаю. Продай! – ткнул заскорузлым от грязи пальцем в обрезанной перчатке в магазины висевшие на груди в разгрузке.
– Нет.
– Продай, скоко хочишь?
– У тебя денег не хватит.
– А скоко надо? – Капитан резко отвернулся, и что бы не сорваться  ушел от дурака. Чего он пристал? А патроны, он ему бы продал. С большим удовольствием, жаль только что кончились! Все честь по чести, из своего магазина – в чужой. Один патрон – одна тысяча, тридцать патронов – тридцать тысяч рублей. Вполне хватит на пару бутылок газированной миниралки и пачку хороших сигарет, еще и на мелочишку останется. Надо сказать, что больше одного раза, у него патроны никто не покупал. Да, жаль что кончились, а то бы я тебе продал бандюга.. Злая улыбка искривила губы. Делов-то, котелок воды да костер. Высыпать в кипяток пару пачек патрон, и помешивать как макароны. Варить с часик, для верности. Потом быстрее небо на землю упадет, чем этот патрон выстрелит.. Да еще в самый ответственный момент, вот потеха-то! Надо будет к завтрашнему дню подготовится. Но зверя убрали, и такой откровенно бандитской рожи на блоке уже не видели.


Глава 41. Дежурный по части – 2.

– Где мои ботинки? – разгневано спросил ротный усевшись на скрипнувшей под тяжестью, кровати. За брезентовой стенкой, тишина. – Федоров, я тебе отдавал что бы высушить, они куда делись?
– Я вам их, под кровать поставил.. – раздался осторожный голос сержанта. Капитан кряхтя нагнулся – Где? Нету не хера! Может, в другую палатку утащил? У тебя бывают провалы в памяти, я знаю!
– Нет, я точно под кровать поставил – упрямо утверждал сержант появляясь в проеме закутка. На скуластом широком лице, уверенные в правоте глаза. – А я тебе говорю нет.. – брюзгливо  заметил капитан страдая от глупейшего препирательства. Но не пойдешь же на дежурство в полукедах? Сержант проворно нагнулся и запустив руку под кровать вытащил скукоженные от жары ботинки. – Я же говорил что под кроватью! – Трофимов взял превратившуюся в вытопленные шкварки обувь, и критически оглядел – и как прикажете их надевать? С досадой сплюнув, раздвинул заскрежетавшую кожу и морщась от боли принялся вбивать внутрь стопу. – Ваксы принести? – осторожно спросил стоящий в дверях сержант с сочувствием наблюдая за муками командира. – Чё ты раньше-то молчал? Конечно неси!
Смазанная кожа поддавалась лучше. Капитан осторожно прошелся по полу, муки хождения постепенно пропадали. – Во, это другое дело! – капитан отбил чечетку и забросив автомат на плечо вгляделся в темноту нар – Поле-ено-ов?
– Я здесь товарищ капитан. – Показался сержант с заспанным лицом, на щеке краснел рубец от подушки. – Спал что ли?
– Ну.
– Не ну, а так точно! Остаешься старший. Я дежурным по части заступаю, засунули ****и..
– С подразделений раньше не ставили?
– А теперь вот ставят.. – недовольно пробурчал капитан – У штабных работы черт знает сколько, не успевают с бумагами, а строевые совсем от безделья опухли..
Выслушав гневную тираду сержант хмыкнул. – Все будет нормально товарищ капитан, служите.

* * *

За недосугом, инструктаж нового дежурного Кисапов поручил проводить Жукову. Подполковник скучающе поглядел на нового дежурного с его помощником прапорщиком, и спросил – Вопросы?
– Никак нет!
– Ну тогда на дежурство, и докладывайте если что, немедленно. 
В штабной палатке, старый дежурный торопливо собирал причандалы готовясь немедленно отвалить как только помощник примет имущество. А его было не мало.. Стационарный «Джонсон», для связи с «Севером» и ОМОНом. «Клен» с Ханкалой. «Мотролла» для чеченских  городских служб милиции и пожарной. «Радий» для внутренней связи и армейская радиостанция с шифровальным блоком, – запасная связь с блоками на случай боя. Среди нескольких телефонов, обращал на себя внимание особо громоздкий аппарат семидесятых годов выпуска. Форма тех времен. – А это что?
 – Аппарат ВЧ, связь с Ханкалой.
– Чего? – Про связь ВЧ Трофимов только слышал, или читал в книгах как по ней разговаривают высокие военные чины. – Узнаешь.. – отмахнулся старый дежурный – Слушай своего помощника. Он  у тебя старый волк, все знает.
– А это что? – опять не выдержал капитан ткнув пальцев в два маленьких телевизора с черно-белым изображением.
– В Ханкале, инженеры у кого-то выпросили. Не видишь что ли, главные ворота показывает?
– Эх ты, верно.. – Жестко  установленные телекамеры показывали кусок территории залитой ярким солнечным светом. Капитан покрутил ручки регулируя яркость. Недолго им тут стоять, в лучшем случае эту смену, потом они «сломаются», будут списаны и окажутся где-нибудь на даче одного из заместителей или у самого Папика. Запросто.
– Разрешите? В палатку вошли два рослых солдата. 
–  Из спецназа?
– Так точно.
– Гуляй до вечера, сейчас охрана не нужна. А где моя посыльная?
Посыльной не было. Наконец появилась полувековая дама с реденькими, подкрашенными волосиками. – Почему опаздываете? – недружелюбно заворчал капитан – Вы с какого подразделения?
– А что? Я с артидивизиона. – Женщина независимо пожала полными плечами и присела на скамейку рядом со столом. – Посыльные всегда позже приходят, пора бы уже знать.  – Трофимов промолчал, спорить с бабой не хотелось. – Как вас зовут?
– Леночка.. – кокетливо повела реденьким хвостиком из волос, та. Расписавшись в приеме дежурства,  капитан сел за стол с аппаратурой и листал книги с записями. Чего здесь только не было! Зафиксирован каждый выстрел, каждое слово прозвучавшее по связи в этой палатке! И все по минутам. Звякнул один из телефонов. – Алло? Жукова? Кто спрашивает? Сейчас позову.. – Прижав трубку к груди кивнул посыльной – Пойди найди подполковника! – Посыльная даже не шевельнулась.  – Чего я буду бегать, по радиостанции вызови.
Точно! Но пока дежурный, с непривычки парился силясь разобраться в многочисленной таблице, что четыреста тридцать восьмого вызывает триста девяносто второго.. и Жуков не отзывался. Отложив радиостанцию  в сторону, капитан еще раз сердито зыркнул на посыльную – Позови сказал! –  Нехотя поднявшись, баба выплыла из палатки. Еще та штучка.. – проводил её капитан злыми глазами. Звонок сорвал с места целую лавину. Забегали люди, заревели моторы машин. Готовилась спецоперация. В полной боевой сбруе вошел Кисапов. Присутствующие дернулись поднявшись с мест при появлении начальства. – Сидите.. – отмахнулся Кисапов – Трофимов, свяжись с Ханкалой, доложи что выехали на плановую.. – прострочив фразу Кисапов выскочил из палатки.
– Не по этому, поправил Трофимова бывалый помощник, по закрытому нужно, по спецсвязи.
Робко подняв массивную трубку дежурный зачем-то подул в неё. – .. – промямлил телефон. Трофимов опустил трубку и вопросительно посмотрел на ухмыляющегося помощника – Не понятно не хера..
– А ты сам докладывай, потом поймешь – опять подал совет многомудрый помощник. – На плановую спецоперацию! – заорал капитан в трубку. – На пла-но-ву-ю! Из трубки неслись мяукающие звуки, полная бессмыслица, но кое-что стало проясняться. – Кто старший? – догадался каким-то внутренним ухом капитан. – Кисапов! Ки-са-пов! – опять заблажил Трофимов обращаясь к микрофону. – .. инято.. – Принято! – догадался капитан с облегчением опуская трубку на место. Какая-то железка, а сколько  нервов выматывает. – Давай подежурь, а я перекурю пойду – хлопнул помощника по плечу. Спрятавшись за стеной, капитан неторопливо курил, моля  высшие силы что б о нем никто не вспоминал как можно дольше. Особенно, этот чертов аппарат.. Из-за дальнего угла выглянула и подозрительно быстро спряталась голова. – Эге-ге, тут что-то нечисто.. – насторожился капитан перехватывая автомат в боевое положение. Когда вот так прячутся, неспроста это! Тем более как дежурный, он должен, нет, просто обязан принять меры к возможному выявлению.. выбросив окурок осторожно подкрался и прыжком вымахнул за угол – А ну стоять! – Стоящий за углом начальник арттехвооружения полка испуганно вздрогнул увидел выскочившего Трофимова – Ты чего.. ?
– А ты чего? – воинственно переспросил капитан – Я дежурю, а ты прячешься! Почему? – Не отвечая, оружейник вскинул на плече мешок с торчащей трубой ПТУРСа и быстрым шагом двинулся по задворкам в сторону главных ворот – Ты меня не видел.
Капитан забросил оружие на плечо. Не видел, так и не видел. Оружейник был парень не вредный и когда мог, всегда шел на встречу, касалось ли это ракет или списания боеприпасов, когда перестрелок вроде бы и не было, а комиссионная проверка висела над головой.

* * *

Готовая к отправке колонна стояла напротив штаба и ждала последней команды. Старшим, вроде бы должен ехать Кисапов, но возглавлял колонну почему-то Шмелев, с новеньким, невесть откуда выкопанным крупнокалиберным «Бизоном», помесью снайперки и гранатомета. И разгрузка на нем новая, где он все это берет? Майор был просто помешан на спецоружии и снаряжении. Из вагончика вышел Кисапов, обвешанный оружием не хуже, и забрался на переднюю бронемашину.  За командирским транспортером тронулись и остальные. Пошли шерстить дорогу на Атаги. Спецоперация шла как по маслу. Недалеко от блока найден один заряд взрывчатки, чуть подальше – второй. Трофимов то и дело докладывал об успехах, а потом вдруг нашли ПТУРС.. Ханкала радовалась, а капитан вдруг задумался. Вспомнился оружейник с мешком, и его не желание, ни с кем встречаться.  Однако, операция прошла по плану..
Молодец командир, причем возглавил лично.. Трофимов осекся, в дверях дежурки стоял облаченный по полной боевой не кто иной как сам Кисапов.. Он же выехал? Не снимая тяжелой  «сферы» подполковник подошел к столу. – Про ПТУРС уже доложили?
– Так точно товарищ подполковник! Капитан сел на место когда подполковник вышел. Где же был Кисапов? В центре событий, или на крыше бокса в оборудованном  НП? Колонна уже возвращалась после таких успехов. За какой-то час с лишним найти столько подготовленных к подрыву зарядов, успешно все снять и не потерять ни одного человека, даже раненых нет!  Это уже не медаль,  а как минимум орден боевому, заслуженному офицеру получившему в боях небольшую контузию позволившую ему не оставить строя для выполнения поставленных боевых задач..
Контузия, как и все остальное, упала на Кисапова  совсем случайно и иначе как везением, это никак не назовешь. Спешащие на срочное совещание в Северном два бронетранспортера внутренних войск были обстреляны недалеко от моста Романова, этом гадюшнике и рассаднике бандитов. Гранатометчик был не опытен, и в сгущавшихся сумерках ударил по передней машине идущей на громадной скорости. Бьют обычно по задней, потому что наблюдение назад на передней машине как правило не ведется, поэтому ответный огонь буде он будет, не так эффективен.  Хлопок от «мухи» заметили на заднем бронетранспортере, передние даже не поняли что это такое. Попади граната в десантный отсек а не в силовой, все было бы иначе. А так.. – Что это было? – спрашивал у всех Кисапов. Все пожимали плечами  неуверенно глядя друг на друга. Получив доклад о несостоявшемся покушении, подполковник сначала испугался а потом обрадовался. Надо отдать должное, Кисапов был справедлив, и полковой док не вылазивший из «бермудского» треугольника столовая-туалет-санчасть, оформил контузию всем находившимся в том бронетранспортере. Это было в той командировке, а в этой, он опять так выгодно отличился. Орден маячил вполне серьезно. 
С приехавшей колонны спрыгивали люди, ревели моторы. Построенные подразделения  проверялись. Уже не прячась, полковой оружейник пронес все тот же мешок с торчащим ПТУРСом обратно на склад.
Похоже его даже не вынимали из мешка, как никто не знал что они «нашли» и «обезвредили» кучу всякой смертоносной дряни.

* * *

Трофимов закрутился. Обед, звонки с Ханкалы, поручения штабных офицеров.. Несмотря на наступавший вечер пот лил градом, и спертый душный воздух  не освежал не смотря на настежь распахнутые двери и окна. – Где эта посыльная? –  помощник пожал плечами. – Да как ушла на обед так и не показывалась больше.
Найдя аппарат связи с дивизионом, Трофимов накрутил ручку. – Алё, кто это? – в трубке раздался полный внутреннего достоинства голос начальника штаба. Майор, исполнявший обязанности командира дивизиона был старше его всего на год. – Дежурный это, Трофимов.
– Кто? – удивился майор Соколов – Ротный что ли, со второго? 
– Да.
– Так вот, капитан, научись сначала со старшими разговаривать, правильно представляться, а потом вопросы задавай. Что тебе?
– У тебя писарша..
– Не у тебя а у Вас..
– Так вот, не обратил внимания на выпад капитан, она на обед отпросилась, да видно слишком сильно есть любит, не объелась бы! Прошу прислать на дежурство.
– Тебе что, делать больше нечего? Обходись своими силами, она мне самому нужна. – Майор бросил трубку. Капитан перевел дух, и утерев обильный не спеша закурил грубо нарушив правила пожарной безопасности. Поднял трубку телефона прямой связи с командиром. После успешной операции Кисапов был весел и доброжелателен, даже к такому подчиненному как Трофимов.  – Товарищ подполковник, да что это за такое.. – заныл капитан сдавая с потрохами заносчивого артиллериста. Зуб на артиллеристов, а уж на Ленку особенно,  у командира был хороший. Ждать пришлось не долго. Звякнул и тут же замолчал полевой телефон.  – Слушай, ты это.. Ну зачем сразу надо было к командиру обращаться, мы же офицеры, разобрались бы как ни будь..  А писаршу я сейчас пришлю, она тут закончит кое-что.. – Капитан с удовлетворением слушал простонародный тон Соколова и понимающе поддакивал – Конечно, а как же.. Хорошо.. как только кончишь, присылай.. – И пока Соколов ложил трубку, бесстрастная мембрана донесла отборную грязную ругань.
– Ну как вы тут без меня, мальчики? – впорхнула в палатку напряжено улыбавшаяся Леночка.
– Как-как, да никак.. Из тазика что ли ела? – Помощник сердито пододвинул журнал записи наблюдений – Я что ли за тебя заполнять его буду?
Кинув злобный взгляд на дежурного, дама сложила губы бантиком и пододвинула  к себе журнал.
.. – 16.45 – короткая очередь со стороны микрорайона в сторону Ханкалы, дальность около четырехсот метров, предположительно АК-74..
.. – 17.04 – одиночные выстрелы со стороны..
Недовольно хмуря брови, женщина четким,  убористым почерком заполняла пустые строчки. Вместе с вечерними сумерками, в палатку заходили командиры подразделений. Вечернее совещание. Подперевшись рукой, капитан слушал разбор утренних «полетов».
Отличился третий батальон. Блокпост у Романовского моста заснул полностью. Имевшее право проезда в любое время суток, патрульная машина чеченской милиции осторожно скрипнула тормозами. Воровато оглядевшись, чеченец в милицейской форме зашел за бетонное ограждение блока. В сером рассвете виднелись привалившиеся к стене фигуры спящих часовых. Подавшись назад «милиционер» махнул рукой. Кряхтя от тяжести, показался второй страж правопорядка. Вдвоем, аккуратно и тихо  положили 122 миллиметровый артиллерийский снаряд. Приладив гранатный запал, дернули за кольцо, и вместе с щелчком сработавшего замедлителя, стремглав бросились к машине. Взревев мотором рванулись вперед стремясь как можно быстрее вырваться из бетонного желоба. Ударная волна и бетонные осколки разобьют УАЗ в щепки, а уж от тех кто остался рядом... Круто завернув в ближайший переулок остановились дожидаясь похоронного взрыва. Его все не было. Ничего не понимая сотрудники чеченской милиции не утерпели и вышли поглядеть, в чем дело? А дело было в том, что отвалился запал. От щелчка холостого взрыва проснулся «часовой», который собственно говоря и поднял запоздалую тревогу, он же заметил выглядывающих «милиционеров». Ну что тут скажешь.. не иначе как чей-то Хранитель и на этот раз поработал, что бы клиент остался жив к намеченному сроку. Ничем другим подобное везение объяснить было невозможно.
Кисапов на все корки честил своего земляка, но все знали, что взыскания не будет. Подполковник проводил твердую линию по поддержанию национальных кадров, и особых возражений на то не было. Национализма в Вооруженных Силах, не было никогда.
Наступивший вечер принес прохладные сумерки. В городе постреливали, начинался ночной «газават». В курилке сидела пара вооруженных солдат из спецназа.  Идти в обход было еще рано, и отпустив подчиненных по своим неотложным делам, капитан включил сканер. Питание от сети, батарейки беречь не надо. – Э.. чиво делаишь? – характерный акцент молодого мужчины умирающего от безделья.
– Я? Дежурю. – речь более твердая и правильная. Голос молодой женщины тридцати, тридцати двух лет.
– А после дижурства, чиво?
– Спать, домой пойду.
– К мужу, да? – с завистью спросил мужчина.
– К мужу.. – диалог прервало небольшое сообщение о начинающемся пожаре. Женщина приняла, зафиксировала.
– А муж у тибя, гдэ работаит?
– Много будешь знать..  – Мужчина замолчал а потом глубокомысленно заметил что сейчас распространен секс по телефону.
– Как это, по тилифону?
– Хочишь, да? – обрадовался партнер.
– Отстань! – раздраженно заметила женщина. Подобный отказ нисколько не обескуражил опытного в подобных делах собеседника. Он как будто не слышал. – Ти дура, да? Знаешь, какой он у мине болшой? О-о! Сичас брюк порвет! А у тибе, какая?
– Ты дурак совсем, да? Ты такие вещи говоришь? Тьфу! Я с тобой совсем разговаривать не буду совсем!
– У тибе волосы там большие, да? – заинтересовано спросил мужчина. – Я тибе на стол, у тибе стол болшой, да? Ноги раздвигаю.. У тибе волосы силно болшие?
– Ты скотина! Урод! Извращенец! – Женщина хохотала.
– Я тибе засовываю и ебу, ебу, ебу.. – сладострастно причитал подстегнутый смехом мужчина. 
– Я твоему начальнику буду жаловаться, чем ты в РОВД занимаешься! Тебя за этим поставили, да?
– Ти, успокойся. Ти лучще ощущяй как от такой балшой у тибе тюда-сюда ходыт! Тюда-сюда..
Капитан рыдал от смеха стараясь не очень сильно нарушать тишину. Рядом подвывали бойцы из патруля. Заболела грудь. Щелкнул переключением. .. – в Москве. Там пока делать нечего. Удугов, настоящий мужчина, не то что твои командиры – снисходительным тоном разговаривал боевик с солдатом, дежурившим где-то по радиосвязи.
– А ты что, видел его? – в голосе солдата сквозило недоверие.
– Конечно! Вот как с тобой сейчас, только рядом, разговаривали. Он знаешь какой командир? Не то что твои ваньки..
– Что ж ты тогда, от ваньков-то прячешься?
– Я не прячусь, я наблюдаю.
– Да? –Боль в груди прошла и капитан переключился обратно. Напившись чаю подошел помдеж с недоверчивой улыбкой, приготовился слушать разрекламированный канал. .. – А я тибе силнее, глубже.. О-о.. И он, тюда-сюда..  – Прервав сладострастный стон, деловито осведомился – А чиво ти молчишь, он тибе нравиться, да?
– Да! Да! – взахлеб подтвердила женщина и послушно стала подвывать. Дежурка хором загнулась.
– Нет, ты все-таки дурак, извращенец! Ты свою мать совсем не уважаешь! – почему-то взбеленилась женщина, только что послушно выполнявшая все указания. Разве их, поймешь? Не дежурный сотрудник РОВД был гораздо опытнее и искушеннее – Тибе ни понравилось, да? – озабоченно спросил он.
– Ты … – загнула баба, и все кто слушал, опять покатились от хохота.
– Классно у вас получается – вторгся в идиллию чей-то рязанский голос – Не помочь?
– Это еще что за сволочь? Безобразие, работать мешают! Я буду жаловаться! – орала баба. 
– Тибе скучно сивсем? Сичас я к тибе приду, голову отрежю..
– Да пожалуйста.. – лениво протянул рязанский голос – Я у  моста, жду.
Капитан раздосадовано поцокал языком, в самом деле, зачем мешать людям работать? Но встревать в спор не стал, без него разберутся. Переключился на диалог солдата с боевиком. .. – тебя из института выкинули, чурбан! Тебе только баранов пасти!
– Да ты, сапог вонючий! Поедешь на дембель в деревянном бушлате! .. – послушав перебранку, капитан включил поиск. Это было не интересно.
.. –   скоро и вам сделаем!
– Кому чего вы сделаете? Сейчас дударика крячат, потом за вашу маму возьмутся!
– Собака!
– .. 
На частоте переругивались «Кавказы», осетинские и ингушские посты на дорогах. Капитан выключил радиостанцию, болел живот. Пора было проверять службу.

* * *

Снайпер второго взвода рядовой Мотркин, из темноты, бесшумно проявился на крыше. Дежуривший на НП сержант Федоров испугано вздрогнул – Черт тебя носит!
– Не бойся Федя – самодовольно заважничал солдат. – Дай закурить? – Сержант, чьей прямой обязанностью было приструнить солдата и отправить его обратно в окоп, из которого он самовольно ушел на поиски приключений, молча полез в карман. Двойное нарушение, бросил пост и курение на посту, тем более в ночное время. С девятиэтажного здания республиканской больницы регулярно постреливал чеченский снайпер, про наблюдателей и говорить нечего, кишели как тараканы кося под больных. Но сержант даже не заикнулся. Одного призыва, вдобавок Федоров не обладал ни силой, ни упрямством, даже самолюбие и здоровый гонор из него надежно выбили за полгода подготовки к должности младшего командира. Все это в избытке было у Моторкина, который не попал в учебку из-за еле оконечных восьми классов. Не подошел. А вот Федоров подошел. И по здоровью и по образованию.  – Смотри, ротный дежурит сегодня, говорят посты пошел проверять – предупредил сержант услужливо чиркая колесиком зажигалки. – Успею! – отмахнулся солдат пряча огонек сигареты в рукав, но вовсе не от чеченского снайпера или наблюдателя. Цыкнув вслед выкинутому окурку задумчиво уставился на далекие отблески огня под навесом. Полковые кашевары заливали в чай десятки раз пересчитанные банки с голубой наклейкой, вожделенную сгущенку.. Готовился ночной завтрак. Рот наполнился слюнями. Солдат всегда голоден и если не попробует хоть что-нибудь урвать, значит он болен или мертв. – Пойду на кухню схожу.
Моторкин заторопился спускаясь с крыши по каркасу огромных ворот. Зарысил по плацу. – Товарищ солдат!? – окликнул воина властный голос из темноты – Подойдите сюда!
Офицер? Как бы не так, подойдите.. Догони! И солдат проворно как ящерка, вскарабкался обратно по воротам. Обернулся посмотреть на преследователя. Им оказался замполит третьего батальона в растерянности остановившийся перед воротами. Офицер колебался. Моторкин подпрыгивал в спасительной темноте, корчил рожи и приложив кулак к предплечью руки, припевал – Наебал,  наебал! – Если бы не это, замполит вряд ли бы продолжил погоню, но коли так..  и он решительно взялся за первую перекладину. Солдат хихикнул,  пока этот дуралей забирается по воротам, он десять раз спуститься по нормальной лестнице с другой стороны. Солдат кинулся туда  .. – Моторкин, какого черта!? – боец с размаху налетел на медленно подымавшегося вверх по лестнице, Трофимова..
В инженерной роте, дежурного встретили как надо. Вода в городе только техническая, подлежащая обязательному хлорированию перед употреблением. Водопровод в городе работал, но городские власти старались оккупантов не приваживать. В конце концов российских солдат сюда никто не звал.. Перед тем как подъехать к хлорке, инженерный АРС сливал пару бачков в роте. Сидя в офицерском кубрике обтянутом белыми простынями, как представитель дежурной власти, капитан шумно прихлебывал огненный свежезаваренный чай,  и затягивался сухой как порох душистой «приминой». Вроде не бедняк, в роте тоже самое, но в гостях почему-то всегда вкуснее. И свет у инженеров не мигал и светил ровно и мощно, как и полагается нормальному электричеству. Видак хрипел то надоевшей стрельбой то женскими стонами. Вот еще напасть-то.. Разговор вился вокруг свежих полковых новостей, шел честный обмен мнениями. К столу, виляя хвостом подбежал пес. – Как зовут? – почесал за ушами животину, капитан. Клички почти всегда одинаковые, Шамиль, Аслан или Джохар. – Джохар – прогудел старшина заботливо подливая чай в опустевшую кружку. Трофимов благосклонно посмотрел и потянулся к карамелькам щедро высыпанным на стол гостеприимным старшиной. – Хороший.. – погладил пса и старшина. Псина, заурчав от полноты чувств гавкнула и подбежав к висевшей на спинке кровати разгрузке встала на задние ноги. Подцепив гранату за кольцо, потянула.. Все замерли. Клапан карманчика оказался слабее чеки, и мотая висящей гранатой пёс подбежал к старшине. Взяв рубчатое яблочко побелевший прапорщик другой рукой схватил за шкирку завизжавшего пса. – Кто его привел? –Старшина роты закурил трясущимися руками – Собачка-то, с подковыркой оказалась.. 
Проверка подразделений заканчивалась. – Стойктоидет! Пять!.. – Стоящие рядом с воротами дневальные по очереди скороговоркой окликали проходящего мимо дежурного. Волна окриков шла вровень с дежурным шагавшим вдоль расположений рот. Все пока бодры и не чувствуют той сонной одури что наваливается после трех, и давит тяжелой подушкой перед самым рассветом. Спать, спать.. Сладкое марево опутывает голову, глушит мысли перенося в царство Морфея где возможно все.. Как и всякому дежурному, Трофимову определен план, проверить не менее трех раз ночью и обнаружить не менее пяти нарушений. Иногда, дежурному указываются конкретные подразделения, чьих командиров  нужно слегка приземлить. Проверка ради нарушений..  подобным занимаются немногие, в основном штабные полностью зависящие от милости командира. Со строевых, особенно с ротных или взводных,  взять было нечего. Хуже их, нет ничего во всех Вооруженных Силах.
Перед самым рассветом в сопровождении двух спецназовцев дежурный остановился рядом с задремавшим дневальным. – Стойктоидет!? – среагировал солдат. – Что-то поздно раскричался.. – проворчал один из спецназовцев. Спецы, даже ничего не делая, действуют на обычных солдат как волки на овец. Солдат нервно поддернул автомат на плече и поправил сползавшую на глаза каску – Я не спал. – Трофимов согласно кивнул – Ну да, конечно.  Где дежурный?
– Дежурный по роте на выход! – с надрывом крикнул солдат обращаясь к стоящей в глубине бокса, к палатке. Ничего не шелохнулось. – Давай еще раз..
– Дежурный по роте!? – закричал дневальный порываясь убежать.
– Так не договаривались.. – придержал его капитан. – Давай я сам схожу, посмотрю чего он там делает? Карауль.. – кивнул спецназовцам. Те встали по сторонам солдата. В палатке было душно и жарко несмотря на настежь распахнутые двери. В тусклом дежурном свете торчали босые ноги, пахло несвежим обмундированием и потом. Найдя лежавшего одетого человека, капитан пнул в торчащую подошву ботинка. Человек дернулся и медленно сел  протирая лицо. Одурело мотая головой, сержант сполз с нар. – Оружие где?
Молча повернувшись, дежурный нашел автомат. 
– Не фигово ты устроился.
– Я не спал..
–  Ты просто лежал?
– Угу..
– Вот это и расскажешь завтра ротному. Дневального не вини, он несколько раз орал.
Дружелюбно похлопав дежурного по плечу капитан пошел в дежурку, пора помощника толкать, самому вздремнуть чуток.
 
Глава 42. Есть, не умничать..

С утра заморосил негромкий, нудный дождик. Грозный притих затянутый мутной пеленой. Редкие пешеходы, машины разбрызгивая лужи проносились по площади. И хотя было не холодно, висевшая в воздухе сырость заставляла ежиться и натягивать все что есть. Тоска. Хандривший капитан шлялся по этажам рассматривая через ночной прицел бесцветные улицы. Может мелькнет что-то интересное? Обычно в таких ситуациях можно считать ворон, но лучше красивых женщин во фланирующей толпе, или наоборот, выглядывать дам страшнее атомной войны. Это было очень забавно. Еще, можно выделить любого человека и угадывать его движения. А еще, можно пристально смотреть на руку или ногу, и подталкивать. Иногда это получалось и удивленный человек озирался по сторонам точно глядя по темным окнам дома.. Сейчас ничего нет, все одно и тоже. Морщинистое зеркало луж и пузыри.. Вой моторов донесся издалека. В начале широкого проспекта показался  бронетранспортер с грузовиком,  надбавили ход. Покрутив объектив Трофимов навел резкость. Ах, что б тебя.. Натянув облегченный бронежилет, в командирском люке торчал Кисапов. Подполковник был крайне чувствителен к личной безопасности и без нужды высовываться не любил.  А тут гляньте-ка, люди добрые, службу на постах катит проверять! С чего бы это вдруг? Без явной выгоды подполковник вот так по крупному, суетился редко. А тут вдруг такой широкий жест. Не иначе, без свидетелей что-то хочет сделать.. На хрена нужен грузовик на проверке службы? И где только боевики шарахаются? Никогда их нет, когда нужно. Целый подполковник! Это не занюханный  капитан со вшивым рядовым.. Трофимов оживленно задвигался устраиваясь поудобнее. Может самому это дело оформить? А что, приглушенный сыростью далекий выстрел, да еще с глушителем.  Свист пули, и взмахнув руками подполковник завалится назад.. На этаже было пусто а на следующем уже вообще ничего не слышно. Даже если кто из бойцов догадается, будет молчать в тряпочку. Кто такой для них Кисапов? Вошь, отъевшаяся на солдатской крови. Сволочь. Тихо щелкнул предохранитель. Уперев магазин, капитан посадил точечку лица на треугольничек прицела. .. – Слишком далеко. Велика вероятность промаха. Ждать. Стрельба сверху вниз, поэтому скорость пули не уменьшается, стрелять с постоянного.. Точка прицеливания – точка попадания.. Поправка на движение. Риска прицела сместилась на несколько корпусов вперёд. Выбрав свободный ход курка Трофимов медленно дожимал, дожидаясь когда беззаботно сидящий в командирском люке подполковник пересечет определенный рубеж. И одной сволочью на Земле, станет меньше. Не он первый, не он последний.
Как-то еще неопытным курсантом, Трофимов вычитал как во время Второй Мировой один ретивый американский генерал щедро завалил трупами своих подчиненных берег при захвате островка. Нашинковал, как начинку для пирогов. Америка в ту пору возилась с Японией в Малазии, где микадо шарил по чужим горшкам. Поразительным было то, что солдаты по подписке собрали десять тысяч, деньги немаленькие даже по нынешним временам, тому кто убьет этого «полководца».. Джеймс Джонс кажется описал..  Если бы у нас в ту пору нашлось хотя бы несколько таких человек, думается убитых в той войне было бы на несколько миллионов меньше. Не пал бы Севастополь, немецкие танки не выкатились бы к Волге, и не растащили бы Союз, точка отсчета начала всех бед.. Один черт подыхать, верно приятель? Так в чем же дело встало? 
Колеса сделали еще несколько оборотов.. Трофимов вдруг остановился, снял палец с курка и вытер вспотевший лоб. Стало страшно. Ерунда какая-то.  Ну продавал Кисапов жратву, шмотки. За деньги, солдат отдавал чеченцам поработать. Приказывал подпольные заводы не взрывать. Хвалился по дурости перстнем, золотой цепью.. Но ведь крови-то на нём, нету! В других частях крутых скотов намного больше. Взять того же командира соседней бригады? А он, никогда не посылал на убой, даже тебя. Мог это сделать? Мог.   Облегченно вздохнув капитан отсоединил глушитель и пошел вниз, открывать.  В двери уже азартно барабанили. 

* * *

– Почему сразу не открыли? Спали, товарищ капитан!? – задиристо и бойко налетел Кисапов зайдя за порог. Сняв каску, подполковник прошелся рукой по вспотевшим волосам, размашисто пошел впереди него подмечая недостатки. – Почему грязь кругом, мусор?
– Так дом-то, товарищ подполковник, снарядами обстреливали, пожар, как видите был.. – Подполковник уловил издевку – Ты давай не очень-то умничай! Лестницу все равно подмети, я завтра приеду проверять.
– Есть! – в служебном рвении, подчеркнуто вытянулся в струнку капитан. Кисапов еще раз внимательно взглянул. Задумался. Лицо посветлело. – Давай-ка сверху, перебирайся вниз. Нечего на верху рассиживаться!
– Так у меня же все основные силы на верху. В случае боя как я руководить буду? Этот пост внизу прикрытие, что б до верхних этажей не добрались!? – Кисапов повеселел – А я сказал, вниз! Что ты ещё разговариваешь!?
– Есть! – Трофимов недовольно козырнул.
– Вот так бы сразу..
Напакостив, Кисапов не успокоился. – Надо будет к тебе еще на усиление комбата прислать.
– Причем здесь комбат, товарищ подполковник? – возмущенный до глубины души такой близорукостью, вскинулся капитан. Бессильный гнев веселил начальство. – Трофимов, не умничай. А то, весь штаб батальона здесь соберется.
– Есть, не умничать.. 

* * *

Горюнов приехал под вечер, нетерпеливо дерганный, оторванный от важных дел.  – Рассказывай..
 – Чего рассказывать-то? – Капитан шел следом стараясь не отстать от широких шагов. – То, то ему не так, то это не эдак! А я, командир, вот ей-ей, слова грубого ему не сказал! – Горюнов помолчал перешагивая сразу через две, черные от сажи ступеньки.
– Заканчивается командировка, терпи. 
А дождь все шумел. Липкая духота висела над городом, каплями пота вода стекала между лопаток. Дым от костров застаивался, сползал ватой вниз по лестничной клетке. Город затих под незаметно опустившейся, шуршащей ночной пеленой. Редкие выстрелы почти не нарушали тишины.
– Карау-ул! Помогите! – издалека, из частного сектора слышались глухие удары в двери .. – Люди-и! Помоги-ите-е..
Да кто ему поможет? Федералы следят за боевиками, боевики за федералами. Двери затрещали. Крик резко оборвался. Все так же шумел дождь скрыв разыгравшуюся посреди людного города, драму. Ствол надо было покупать мужик, а не верить идиотским обещаниям. С соседями нужно было договариваться..
Прежнего энтузиазма почти не осталось. Капитан изредка шарил прицелом по темным улицам. Ни души. Последнее дежурство, скорее бы оно прошло..  Неизвестно от чего хуже устал, от начальства или боевиков.. Монотонно шлепали капли сквозь рваную дыру в крыше. Уступив фирменный диван комбату, капитан подался в общий зал, в люди. В закупоренной комнате клубами плыл табачный дым ленивой струёй вытягиваясь в слегка раззанавешенный проем. На лампу надели ржавый абажур подобранный где-то в развалинах. Слышался хруст сухарей заглушавший звук телевизора. Гремел опустошаемый мешок. Кто не пожелал спать, устроилась возле голубого экрана. Шел концерт, шумная раздражающая реклама какой-то ерунды.. Смех, шутки, музыка, настолько не вязались с обгорелыми стенами, солдатами грызущими сухари, что все казалось нереальным. Веселый смех в жуткой тишине бандитской ночи. Какая мерзость.. Смеются, пляшут считая себя солью земли, центром вселенной.. Они для них черви, навоз, на котором махровым цветом распускается ихняя «культура».. Томный певец с  бабьими ухватками, матроны, политики, торгаши, из которых хирургическим путем удаляют излишки жира, и тощие солдаты с выпирающими от недоедания мослами. Кто из них бабочки однодневки? Боже, накажи их.. Накажи эту мразь которая ничего не желает видеть и знать.. Они жрали и веселись когда резали людей, насиловали женщин и детей, убивали.. Впрочем, почему убивали, убивают и сейчас. Накажи их, Боже. Ты ведь есть, сделай так, что бы деньги, ради которых они готовы на все, превратились в тлен.. Ты ведь все можешь! Сделай это, а!? ..
.. – Трофимов! – рыкнул из соседней комнаты комбат. Капитан торопливо поднялся. Комбат стоял возле бойницы и смотрел вниз, на мокрую от дождя площадь. – Что там за вагончик появился? – На другой стороне площади притулился вагончик с вывеской «шиномонтаж». Поставившие его хозяева не были уверены что он устоит, поэтому инструмента там не держали и электричества к нему не подводили. Выжидали. – Не нравиться он мне.. – сквозь зубы процедил Горюнов – Надо будет его того..
– В чем дело, можно прямо сейчас. Татарин, гранатомёт!
– Не надо. Вот если заваруха начнется, тогда в первую очередь огнеметом снеси.
– Понял!
Телевизор мигнул и зашипел. Час ночи, программа кончилась. Солдаты медленно разбредались по постам и матрацам. Поленов затеплил костерок подогреть командирам чаю. Стояла чернильная темнота. Все так же монотонно шумел дождь навевая сон. На улице раздался шелест лап и громкий лай перешедший в ожесточенную грызню. Одичавшие собаки вышли на охоту. Кто подвернется им в этот раз? Труп убитого, или зазевавшийся бомж, которых здесь развелось больше чем в Москве? Ночная жизнь продолжала идти своим путем не очень-то обращая внимания на засевших в доме солдат. Из соседней девятиэтажки напротив, кто-то вылез на балкон и за несколько секунд разрядил автомат в сторону Октябрьской комендатуры. Треск стрельбы был заглушен самодельным глушителем. Хреновый был глушитель, у него гораздо лучше. Будь капитан один, он бы тут же прихлопнул стрелка. Но в присутствии старшего начальника необходимо соблюдать правила приличия, и прежде чем что-то предпринять, необходимо спросить разрешения. Несмотря на простоту обстановки комбат мог обидеться, а пуганый капитан чувствуя как в затылок нетерпеливо дышит Кисапов, очень этого не хотел.
Наконец комбат напился чаю, выкурил сигарету, и пришел в доброе расположение духа. Перекинувшись парой слов с дежурным наблюдателем задумчиво уставился в  блестящую темноту. Из переулка вывернулось с десяток человек, и строем, в колонну по одному перебежав открытое пространство, скрылись в другом темном переулке. Два наблюдателя и два офицера оцепенело проводили их взглядом, до того нахально и неожиданно все произошло. – Ты чего не стрелял? – возмущенным шепотом  осведомился Горюнов на солдата.
– Разрешения не было – виновато забубнил солдат.
– Чего не спросил? Я же рядом был!
– Забыл.. 
– Забыл..  Трофимов, передай всем, при обнаружении противника огонь открывать самостоятельно! 
Как будто подслушав больше никто не появлялся, лишь пролетела на огромной скорости «девятка». Капитан не целясь, скорее для проформы и показать что они не спят, выстрелил из подствольника. Пока ленивая граната не спеша летела, машина умчалась далеко вперед. Багровый разрыв сверкнул на асфальте. Мимо.. Все такое же промозглое и нудное, утро не принесло облегчения. Комбат срочно уехал, так как неожиданно прилетела смена.

Глава 43. Два дежурных.

– Товарищ капитан, может в этот раз возьмете с собой? К ротному подошло сразу несколько солдат. Капитан помрачнел. – Это все лейтенанты.. Из-за них дембеля  не хотят дослужить оставшиеся пару месяцев. Попойки, вымогательство.. Он, поднимает авторитет сержантов и незыблемость уставов, они, грубо ломают налаженную систему. Попросить остаться ему на второй, а потом на третий срок? Бесполезно, никто на это не пойдет. Что Кочкин, что Уткин, всем до смерти надоели, от них в части рады избавиться хотя бы в командировку. И комбату, не хочется с ними возится. Скажем прямо, он их убить готов.
Капитан с смотрел с сочувствием. Как они устали.. Тяжелые, землистого цвета лица. Обреченность, и черная, накопившаяся нечеловеческая усталость в глазах. Они уже год, год на войне! Год, в сырых окопах и грязном обмундировании. Еда, которая не выдерживает никакой критики, несмотря на то, что сухие пайки  Российской Армии признаны лучшими в мире. Сопровождения, где никогда не знаешь, приедешь ли ты обратно живой. Еще, сон четыре-пять часов. Перестрелки. Как ни крути, физически офицеру проще, он всегда может найти несколько десятков свободных минут для сна, нормальной еды, или достать денег. И сунуть вместо себя в опасное место, другого. А ведь им обещали смену через три месяца, деньги, которые они в лучшем случае получат через год-полтора. И эта поганая система держится и процветает благодаря надежде и терпеливой стоичности – а вдруг.. ? Капитан отвернулся,  потянулся за сигаретами. – Курите.. – бросил пачку на стол. Бойцы уже все поняли, но молчали надеясь на чудо. Чудо не получалось, комбат начинал психовать всякий раз когда заходил об этом разговор. – Не получится, мужики. 
– Не получится так не получиться.. – криво усмехнулся за всех Татарин. Дембеля сгорбились и молча, в тягостной тишине продолжали курить все таки надеясь услышать обнадеживающие слова. Их не было. Солдаты были похожи на потерпевших кораблекрушение людей  оказавшихся на острове с воинственными туземцами. И что бы остаться в живых, они вынуждены отбиваться, потому что иного пути спастись у них не было. Вспоминал ли Трофимов свою зажигательную речь, когда убеждал солдат? Вспоминал. И если бы была возможность исправить содеянное, черта с два он бы тогда рот открыл. Но сделанного увы, не воротишь.

* * *

Комбат стоял рядом с ротной палаткой и встречал прибывшую роту. – Давай приводи себя быстренько в порядок, вечером заступаешь дежурным.
– За что?
– Что, за что?
– За что такая «милость»? Капитан отдал оружие дежурному и трясущимися пальцами достал сигареты – Я же только с дежурства?
–  Распоряжение Кисапова.
– Лично?
– Лично. Капитан курил стараясь пустить дым колечками. – Понятно.
– Ну если понятно.. – комбат повернулся собираясь уходить и капитан решил еще раз прозондировать почву, благо был несправедливо наказан и начальство сочувствовало. – Командир, а может заберу я с собой пару дембелей, совсем ребята дошли?
– Нет! И что б разговоров на эту тему больше не возникало! – Трофимов поразился с какой злостью был прерван разговор. В чем дело? Если не разрешает старшее начальство, так бы и сказал. Но в других батальонах солдат меняют, почему им нельзя? Скорее всего, так комбат понимал силу воли. 
В тамбуре кто-то засопел и в дежурную палатку протиснулся полный капитан. Удивленно остановился – Ты кто?
– А ты кто? – дипломатично переспросил Трофимов держа повязку «дежурный» за спиной.
– Я дежурный.
– Я тоже.
– Ну, тогда давай, сдавай. Тут бы отдать  повязку и спокойно отбыть восвояси к любимой роте, но Трофимова потянуло на честность. – Я новый.
Капитан остановился как громом пораженный, и быстро развернулся к двери – Ну тогда я пошел.
– Стой, куда! Тебя кто назначил?
– Наш командир, Грозный.
– А меня наш, Кисапов. Значит давай дружить.
Пухлый капитан сел на скамейку. Подумал протирая очки. – Договорились. Ты дежуришь, я помогаю. Завариваю чай и угощаю сигаретами. После двенадцати иду спать.
–  Откуда ты такой умный? Привыкай к тяготам, после двенадцати спать пойду я! 
– Ты в самолете отдохнешь! – Капитана за глаза звали Коля-фээсбэшник. Грубый с виду, Коля мог быть деликатным, и соответственно своим наклонностям занимал пост начальника клуба. Переспорить его, практически было невозможно. По крайней мере в анналах полка об этом ничего не было известно. Молчал Коля только перед одним человеком, командиром. И то не всегда. В начальнике клуба пропадал великий Плевако, заговорить он мог кого угодно. Знакомый с его репутацией Трофимов безнадежно махнул рукой – Черт с тобой!
Лишь далеко за полночь утихли крики приема передачи, и над военным городком повисла мертвая тишина. Пообещав пораньше отпустить спать, проверять службу отправили помощников. Собеседником начальник клуба был занятным, и скучать не приходилось. Необычный псевдоним прилип во время одной командировки. Как-то, на одной спецоперации в чеченском селе завязался жаркий спор с местными патриотами, и языкастый капитан массово положил их всех на обе лопатки. Туше! Противник сквозь зубы был вынужден согласиться со всеми его доводами. Все примолкли, и тут самый неугомонный напоследок спросил – А ты кто по званию?
– Капитан.. – ответил капитан и чуть-чуть смутился, так как возраст у него был по меньшей мере майорский. Местные заминку уловили быстро и тут же насторожились. – А работаешь кем?  – продолжал допытываться все тот же, самый въедливый. – Начальник клуба –  честно ответил Николай. Толпа засмеялась. Довольный, что поймал русского на лжи, местный правдолюбец торжествующе усмехнулся и убежденно заявил ткнув пальцем – Врешь! Никакой ты не начальник клуба! Ты, Коля, фээсбэшник! И под одобрительный гул закончил – А значит, вообще все врешь! 
Односельчане зашумели отметая разом все ранее приведенные доводы. Но выданное чеченцем словечко так и приклеилось, – Коля-фээсбэшник..

Глава 44. Черный август.

Утреннее солнце набирало сил, колонна пыльных машин стала заполняться отъезжающими. Переходя вдоль строя капитан грустно улыбался и пожимал крепкие руки. Увидеться ли они еще раз? Забросив худую сумку за спину, Трофимов забрался в кузов машины. И точно невидимая пелена отделила его от тех, оставшихся там, за бортом грузовика. Вроде бы все здесь, стоят рядом и смотрят друг на друга, а дороги уже круто разошлись разводя их в разные стороны. Здесь, но врозь.. Машины тронулись одна за другой выкатывались за ворота и  вздымая густые клубы пыли.  Люди уже скинули с себя груз ответственности и уже примерялись к давно ждущим и отложенным делам, вспоминали как совсем давнее произошедшее только вчера, но из другой жизни.
В Северном, сквозь жаркое марево аэродрома гремя двигателями разворачивался пузатый транспортник. Отбывающие построились в две шеренги. – Приготовить вещи к досмотру, таможенный контроль.. – Подавая пример, комбат первый подставил свой тощий баул. Таможенники походя пошвырялись в офицерских сумках, вещмешкам рядовых уделили внимания чуть побольше. Сверив номера оружия отошли в строну. – А это что? – задержался около Трофимова один из них.
– Это? – капитан откинул крышки контейнера и показал что он пуст. – Пустой контейнер из под «Мухи».
– Откуда я знаю что пустой. С таким банк свободно можно взять. – капитан засмеялся – Какой банк, сын растет, пусть играет!
Таможенный офицер отошел. Но в чем-то таможенник был конечно прав. Попавшая на войсковое стрельбище по программе подготовки к командировке в Чечню, группа омоновцев отстрелялось из одноразовых «ос». Как водиться, на память прихватили несколько пустых контейнеров. Ну и навели же они шухеру.. можно было только представить что чувствовал  среднестатистический гражданин за рулем своего авто, когда выбежавший на обочину дороги подросток встав на колено наводил в лобовое стекло жерло одноразового гранатомета..  Кто топил газ в надежде уйти от прицельного выстрела, а кто-то, ударив по тормозам вываливался в грязь лихорадочно перебирая в шевелящихся извилинах – какая сука его «заказала»?! Дежурная часть одного из районов сибирского города буквально за несколько часов встала на уши. Порядок навели быстро, разослав по адресам сотрудников группы с приказом – без тубусов не возвращаться! Так что кое в чем, таможенник был все таки прав. 
Смена забилась в самолет. – Поднажми тама!! – орали задние упираясь плечами в тощие спины и задницы. В транспортнике стояла тесная духота, кто взошел первым тому повезло, те сидели. Остальные стояли как трамвае в час пик, тесно прижавшись и переплетя руки. Верхних стоек как в трамвае, увы, не было. Даже на пол не сесть, самолет забит как бочка сельдью. – Солдат, а ну освободи место старшему! – скомандовал усатый, прокопченный солнцем полковник. Занявший место воин закопошился стараясь встать. Возникла давка. Пот густо заливал лицо, грудь, струйками тек по ногам. – Нашел время субординацию разводить – недовольно заметил Трофимов. – Старый стал, так не фига в Армии делать..
– Что!?
– Что слышал.
–  Ты кто?
– Капитан Трофимов, если возникли вопросы милости прошу после посадки.
– Больно ты борзый капитан, на старших кидаться.
– Тут лету десять минут, а вы всех переворошили. Ехали бы в колонне с удобствами, согласно вашего звания..
Полковник замолчал и всю дорогу смотрел в вогнутый иллюминатор. Пол под ногами мелко задрожал, и взревевший самолет сорвался с места. Машина была перегружена. С трудом оторвавшись после очень длинного разбега, самолет тяжело подпрыгнул и стал медленно набирать высоту. Давил рев. По головам прошелся прохладный забортный ветерок. Летуны наврали, ветер был встречный и летели не десять как обещали, а двадцать минут.

* * *

Пересадка подзатянулась. Отгородившись от остальных огромными баулами, сумками и ящиками, тыловики уселись в тесный кружок. Завоняло чесноком и горилкой. Трофимов с Мальцевым валялись на выжженной траве. Солнце жарило по распахнутой груди, босым ногам с торчащими белыми пальцами. Говорят, солнце грибок выжигает.. в небе беззаботно пели птицы. – Хорошо-то как.. – расплавлено протянул Илья лениво выпуская табачный дым. – Угу.. – так же лениво подтвердил Трофимов представляя какая будет вечером пьянка. – Деньги, деньги.. – прошелестело со стороны и капитан оказался на ногах. Взъерошенный и злой, поглядывая в лежавшую перед ним ведомость Шмелев, устроившись на оружейном ящике выдавал шелестящие купюры. Президентские. Пайковые и командировочные,  если повезет они  получат в части через месяц, другой.
– Давать не хотели, потом да после обеда.. Твари! – возбужденно дергался майор не остывший после схватки с финансистами окопавшимся в Моздоке. – Что б мы без тебя делали, Михалыч! – уважительно пропел Трофимов и причмокнул губами – Шуршунчики!
Тыловиков позвать забыли, и Шмелев огорченно развел руками когда те наконец вылезли из-за своей баррикады – Ну извините, на всех не хватило.
Вытирая жирные губы, тыловики смотрели мутными глазами и норовили устроить скандал. – Пошли к чертям! – озлился Шмелев. Майор был человеком честолюбивым, и тыловикам доставляло удовольствие подчеркивать что майор, несмотря вверенные ему Кисаповым полномочия, для них был никто и звать никак, отказываясь обслуживать. 
Перелет был обычным. Переваливаясь из стороны в сторону самолет пробил плотную облачность и выпустив шасси с первого же захода побежал по взлетке стукая покрышками на бетонных стыках. Дома..
После сумасшедшей жары,  тенистая прохлада средней полосы пока что радовала. Стремительный перелет почти не оставил времени для привыкания. Только утром был в Чечне, сжатой пружиной ожидая выстрела, взрыва, провокации.. и вот  уже дома, потягивая пиво у разнокалиберной шеренги ларьков, мусоля сигарету и поглядывая на свой подъезд –  выйдет кто-нибудь случайно, или нет? Чудно, ох как чудно.. 

* * *

В дверь квартиры забарабанили. Еще по привычке спавший вполглаза, Трофимов мгновенно соскочил на пол. На часах, два ночи. Кого черт принес, что случилось? Официально он в отпуске, десять суток после командировки и если стучат, значит..  Похолодев капитан отпер двери. – Капитан Трофимов?
– Так точно. Чего?
– Срочно в часть, машина у конечной остановки через десять минут!
Выпалив фразу солдат развернулся. Трофимов высунул голову в дверь – Чего хоть случилось-то?
– Не знаю!
Ребристый металлический кузов «шишги» стонал и визжал на ухабах. Водитель гнал немилосердно. Несколько человек подпрыгивали на скамейках, зябко ежились и строили предположения. Глодала тревога. Наконец, последний раз подпрыгнув машина остановилась и пригнувшись, один за другим пассажиры попрыгали на темный асфальт. Бр-р.. сырость. Военный городок несмотря на ранний час светился. Свет горел везде, в казармах,  штабе. У складов ревели грузовики. Капитан припустил в роту. – Что случилось. Котов? – Крепыш сержант подтянутый и свежий четко отрапортовал – Война, товарищ капитан.
– С кем, с НАТО что ли?
– Хуже, в Грозном начался штурм. – Трофимов похолодел – буквально несколько часов, и они бы остались в той мясорубке.. Кто знает, как бы сложилась потом дальнейшая судьба всей войны и его лично? По другому, все бы сложилось по другому. Начался позорный, и вместе с тем героический бой за город, в июле девяносто шестого. 
Как всегда, нападение было «внезапным». Но ведь не может такого быть, что бы не поступали сведения от разведки и полевых агентов!? Где сидит эта сволочь, «задробившая» и положившая данные «под сукно»? Выщелкивая острую щебенку, пули били по амбразурам. Вырываясь из густых садов и черных окон, огненные стрелы жалили броню машин. Историки, найдут конкретных, виноватых лиц.

* * *

Списки командированных стремительно росли. Рвались все, даже те кто до этого отпихивался от войны руками и ногами. Капитан сторонился. Слишком поздно, чего там делать? В часть они все равно не пробьются, тяжелого оружия нет вообще. Если даже пробьются наложив трупов, то погоды все равно не сделают. Малообучены.. вся надежда оставшимся там только на Господа Бога, да на мужество, что б не покинуло в тяжкий час испытания.  Сказалась тонкая политика издевательств и обвинений военных. Умирать непонятно за что, никто не хотел. А в самом деле, за что умирать отдавая свою единственную жизнь? За испоганенное Отечество? За Государственную Думу? За Президента и процветание его Семьи? Так за что воевать? Президенту срочно, как воздух, была нужна хоть какая-нибудь  завалящая Жанна Д Арк.  Без неё дело не ладилось.
Командовать штурмовыми группами желающих не то что не было, было очень мало. Шли только добровольцы. За ради чего они воевали? Никто не знает.. Но вот уж  только, не за ради пресловутого «воинского долга». У кого-то к чеченцам поднакопились личные счеты. Кто-то из-за любви к искусству.  Смертельный риск щекочет нервы лучше наркотика. Все без дураков. Попадешься – пощады не будет. И они, некого не щадили. Целься в голову! Не хера пленных брать.. Такое, здорово поднимает самооценку. Остальные стреляли просто потому, что деваться было некуда.  Не будешь стрелять, убьют. Банальщина..
Нашпигованные гранатометами, группы боевиков, имея четко поставленные задачи и разведанные цели ударили вечером. Малочисленные, да еще разрозненные части внутренних войск и отряды ОМОНа, отбивались как могли. Боевики перли как бешенные. Лишь бы военные городки да блоки удержать, какая уж тут активность.. в мартовских боях танки ходили свободно, сейчас же по ним били со всех сторон. Армейских частей нет, те что есть, тоже обескровлены. А обложенные со всех сторон блоки просили помощи. И началось.. Задача одна, пробить коридор к осажденному «Дому», в перспективе к блоку  «Романовский мост». К грохоту стрельбы и противному нытью чеченских минометов давно привыкли. Набранная группа добровольцев вооружившись, сдала смертные списки. Через подкоп под бетонным забором, солдаты по одному ныряли в жилой сектор. Радиостанция хрипела и плевалась десятком переговоров.  Группа шла почти не встречая сопротивления. Боевики рассуждали как обыкновенные люди – Мы ведь тоже в Армии служили, Боевой Устав знаем. Сначала ведь, разведка идет? Разведка. Разведку пропускали с нетерпением ожидая главные силы. А главных сил все не было. Небольшие группы солдат шмыгали туда-сюда. Они-то и докладывали вводя всех в заблуждение – путь свободен. Не дождавшись главных сил, которых у федералов просто не было,  боевики ударили по небольшой группе, в которой и было-то человек пятьдесят, собранных со всего батальона.  Шквальный огонь начался когда штурмовая группа неосмотрительно вышла на открытую площадку, где раньше шумел базар. Свит пуль. Смачное щелканье выбитой щебенки. Жуть, до чего плотный огонь! Невозможно поднять головы. Солдаты падали расползаясь по сторонам. То один, то другой вскрикивали от попаданий. Огневой мешок. Еще немного и вся группа останется здесь, в полном составе во главе с командирами.
Майор инженерной службы Гуляев откатился в сторону и бросился через дорогу – За мной! За инженером рванулась часть наиболее отчаянных солдат. Он храбрый был, этот невзрачный майор ходивший по вечернему, тогда ещё «мирному» Грозному, переодевшись в гражданку. Минных «сюрпризов» для боевиков наставил порядочно. Обойдя дом из которого хлестал огненный шквал, помогая друг другу забрались внутрь. Лестничная площадка завалена брошенными вещами в спешке убегавшими жителями. Стрельба вверху. Туда, вверх, вверх.. В комнате, устроившись на кухонном столе боевик лупил по распластанным внизу зеленым фигурам товарищей. Как хорошо отсюда все видно! Очередь в спину. Боевик выронил автомат. Увлекшиеся расстрелом лежащих как на ладони солдат, боевики не обращали внимания на очереди. Их ведь не различишь, чьи они. Через десяток минут все было кончено. Бандиты перебиты, очищено несколько этажей. Обстрел основной группы попавшей под удар резко ослаб. Командиры у боевиков грамотные, быстро поняли что засада в доме уничтожена.

* * *

...Старшина, напросившийся в свою первую в жизни вылазку, лежал спрятавшись за бордюр. Вжавшись в асфальт закрывал голову руками. Сильно вздрагивал крупным телом при близком ударе пуль. Лежащий недалеко Моторкин нашел сумку с гранатами, почти целая! Старшины сумка. – Товарищ прапорщик, старшина! Ловите гранаты!
Схватив судорожным движением шлепнувшуюся сумку, прапорщик метнул её назад, в растерявшегося солдата. – Отходим! – прозвучала команда. Это был момент когда боевики поняли что засада в доме уничтожена. Рванувшись вперед, прапорщик сшибал и отбрасывал солдат оказавшихся на его пути. Он потом без звука порвал контракт и написал рапорт, этот прапорщик, неплохо прослуживший в учебке добрый десяток лет, с гаком. Жалко только что он слишком поздно понял, что держать оружие не его призвание, и даже не ремесло. Не судьба. Выходит, он зря занимал чье то место в жизни? Ел чужой хлеб, получал не свои деньги, льготы, предназначенные настоящему воину? Почему так получается? Почему так много развелось людей занимающих не свои места? Конечно, надо ведь кому-то и картошку окучивать. Все профессии нужны, все профессии важны. Так иди, иди и копай! И без канализации тоже не обойтись. Какого черта лезть не в своё дело?
Отступление превращалось в паническое бегство. О помощи выручившей их группе, не было и речи. Солдаты беспорядочно побежали бросая мешки с сухим пайком, цинки с боеприпасами, драгоценную воду.. Где-то потеряли замкомбата, майор нашелся через несколько суток на каком-то блоке у омоновцев. Как он там оказался с его слов, с разбитым коленом, никто не понял.
А инженеру приходилось туго, чертовски туго. Полтора десятка пацанов постепенно отходили уступая  напору взбешенных неудачей боевиков. Эта была та самая «крупная группировка» федеральных сил, которую, как громогласно выразился Удугов, «уничтожали» чеченские орлы. Но не так то легко это было сделать. Майор понимал, перед стягивающимися в кулак боевиками им не устоять без посторонней помощи. Вот они уже к крайних квартирах последнего подъезда. Не дает хода чеченский пулемет в соседнем здании простреливая проходы. По нему ударили из подствольников. Заткнулся. Опять зачастил длинными очередями. В тени квартиры было видно рыжее пламя из пламегасителя.  Еще несколько гэпэшек, последних. Пулемет замолк окончательно, повредили. Патроны таяли как снег, подствольники кончились еще раньше. Бойцы наловчились ловить влетавшие внутрь подствольные гранаты, и швырять их вниз, в подбегавших все ближе и ближе боевиков. На стрельбище, за это на гауптвахту бы посадили.. Гранату от РПГ так не поймаешь. Взрыв разметал и обрушил мебель. Сопротивление русских резко ослабло. Солдаты подходили, и опустив оружие смотрели на неподвижно лежавшего у стены майора. ****ец.. В ушах стоял сплошной звон. Инженер пошевелился и со стоном попытался приподняться. Открыл глаза – Чего встали …!?
– Мужики! Майор жив!! Майор с нами!!! – из окон засверкали колючие вспышки гвоздя высунувшихся боевиков. Заткнулся беспрерывно оравший хохол в жовто-блакитном спортивном костюме – Шоб москали сдавалысь..  Валяется падаль. Бормотавший что-то в углу радист кивнул головой – Есть связь товарищ майор!
– Помощь, нам нужна помощь! – хрипел в микрофон майор. Помощь обещали. Скоро в небе застрекотала пара ударных вертолетов. Дали круг заходя для атаки. – Вниз! – закричал майор, ракетный удар сделает из дома решето. Быстро, один за другим солдаты ссыпались в подвал. Спрятавшиеся от стрельбы и взрывов жители молча потеснились. Майор напряженно прислушивался к редким взрывам. Вертолетный гул то удалялся то приближался. Почему летуны медлят? Разве это обстрел? А машины уже уходили отваливая в сторону. Надо что-то срочно предпринимать, пока осмелевшие боевики не заняли весь дом и не прочесали его сверху вниз.    – Командир, послушай меня.. – из полутьмы подвала на офицера глядели старческие глаза чеченки.
Солдаты легли на пол и не подавали признаков жизни. Во дворе все сильнее и сильнее звучал мат разгоряченных боем боевиков. Хлопали одиночные выстрелы. Это добивали раненых и или отстреливающихся. Желающих попасть живым в лапы к бандитам, не было. И тут среди чеченского и русского, вдруг зазвучал лающий немецкий  – Швайн! – хлестнул выстрел и удовлетворенное – Гут!
Зарычал дизель. Подтянули БМП. Осторожные шаги осмелели. Особо рьяно, никто не искал. Первый, обнаруживший солдат получит пулю и уважение боевых товарищей, правда посмертно.. Солдат искали очень осторожно, сосунками их больше никто не считал. Из подвала выгнали жителей, и немцы, спросив где скрываются «русиш зольдатен», стали выдергивать каждого десятого для показательного расстрела. Разницы между русскими и чеченскими заложниками для них не было.  Русские наёмники молчали, но воспротивились чеченцы. Поворчав, ввиду численного преимущества коренных боевиков, немцы отступились.
К каждой квартире подводили хозяина и требовали что бы он открыл двери. Спрятавшись за  ним вваливались внутрь и тщательно искали русских в шкафах и ящиках. Самым интересным было то, что боевики спрашивали на чеченском а им отвечали на русском.
Под вечер все утихло, окруженная группа выползла из схрона тщательно прикрыв за собой лаз. В доме стояла тишина. Собрав все гильзы и побросав под окна битые стекла, бандгруппа устраивались поудобнее готовясь коротать ночь.
– Надо уходить, мужики.. Солдаты склонились в круг приблизив друг к другу головы.
– Как? Четвертый этаж!
– Надо.. Они не успокоятся. Завтра еще подтянут людей и прочешут все более тщательно.
– Согласен.. но как?
– По лестнице не пройдем, там группа.
– Спускаться по веревке? Где её столько найти для всех разом.. Один-два успеют, остальных порежут очередями.
– Остается одно, прыгать..
– Четвертый этаж!?
– А что ты предлагаешь?
– Согласен..
– Согласен..
– Не могу.. Раненый, ему такое не под силу. Раненого спрятали обратно. – Прощайте мужики.. Напоследок обнялись ощущая какая она на самом деле короткая, жизнь. Сложили стопкой бронежилеты, каски, лишнее имущество. – По моей команде, встаем все сразу на подоконник и прыгаем вниз. Как только приземлились, оборачиваемся назад и швыряем в окна гранаты. Не бойтесь. Боевики всех выгнали. А потом врассыпную если будет погоня, и ходу. Кто пробьется в часть, сообщите об остальных. 
Встали как на эшафоте вглядываясь в далекую темную землю, последний шаг в пропасть.. Боевики так ничего не и поняли. Только что было тихо, как загремели стекла, взрывы гранат и солдаты,  солдаты.. Откуда они взялись? Решив что начался штурм и их вышибают, боевики бросились наутек в другую сторону шустро выскакивая в двери и окна.  Опомнились когда уже было поздно.
Врачи потом долго удивлялись, почти у всех вырвавшихся оказались сломанные кости, но тем не менее все дошли! Все вышли к расположению части. Раненого забрали потом. Грозный подготовил представление.
– Какой орден!?  Генерал презрительно скривил губы и отшвырнул бумаги. – Трусов, не награждаем!

* * *

Защита от гранатометов нужна, без неё все бронемашины обречены на гибель. Вылазка превратиться в бойню. Защита бывает двух видов, активная и пассивная. Есть правда еще одна.. но об ней как ни будь потом. Активная – взрывчатка в контейнерах укрепленных на корпусе машины. Попавшая граната вызывает взрыв контейнера и происходит уничтожение гранаты. Такая фигня и стояла на танках. После зимних боев за Грозный, проверяющий, из  бронетанковой службы, приехал в сформированную в Чечне армейскую бригаду. – А ну, твою..  раскручивай  контейнер! – скомандовал командиру выбранного наугад танка. Пусто, нет взрывчатки. Не было её и в других контейнерах. – Пропил, собака! – взял генерал воняющего перегаром контрактника за горло. Проведя воспитательную работу начальник уехал. Взрывчатки для оборудования одного только танка, нужно очень много, а для бригады.. Подумать страшно. Самое главное, и эту пропьют. Вот тогда и пришли ящики с пассивной защитой мертвым грузом вставших около парков боевых машин. Наваренные в решетку стальные полосы надежно останавливают почти любую противотанковую гранату. «Мухи», «Осы», и обыкновенные гранаты торчат из решеток как палки. Бери её аккуратненько за хвост и подальше, вон! Но эта защита, увы, так и осталась не распакованной, за редким исключением. Еще очень не маловажное качество изделий которое сразу бросилось всем в глаза – об них было очень удобно вытирать ноги от грязи. Как специально сделано! Вот в этом качестве она и шла всем желающим из армейских парков, за поллитра огненной воды.
Выслушав Самохвалова, Грозный согласно кивнул головой – изъять во всех ротах! Набранных решеток получилось – надежно защитить одну бронемашину, или более-менее, две. Слава прижимистым старшинам! Этим вечно недовольным прапорам косящих глазом, чего бы в роте пригодилось?
Во внутренних войсках, даже такой простенькой защиты, отродясь не бывало. Если вы увидите бронемашину укутанную патронными ящиками, бетонными плитами, мешками или элементарными бревнами, а впереди на носу, мотается сетка от полуторной кровати, знай читатель, это бронетранспортер внутренних войск!
На экипажи бронемашин смотрели как на смертников. Несколько отчаянных сорвиголов  устроились внутри, сверху баков с водой и коробок сухпая с боеприпасами. Под неумолчимым обстрелом распахнулись ворота части – Пошли!
Густо дымя выхлопными трубами и бросая щебенку от бешено вращающихся колес, бронемашины одна за другой с ревом устремились по дороге, туда, где отстреливались блоки. Густой дым от подбитой чуть раньше армейской бронетехники закрывал почти всю видимость. Колонна шла на максимальной скорости. Удар! Впереди идущая машина заглохла натолкнувшись на горевшую посередине дороги БМП. Задние обогнули  вставшего, с ревом ушли вперед. Передние прорвались воспользовавшись неожиданностью. Как водится, все досталось последним.. Если бы последняя машина была не одна, а такого  сосредоточенного огня не выдержит даже танк! С грохотом отлетали приваренные решетки защиты. Десант бил из перегревавшегося в руках оружия по вспышкам которых было видимо не видимо! Башенные пулеметы тоже грохотали не останавливаясь. Сколько этих тварей тут сосредоточилось!  В обнаженную броню силового отсека ударило сразу несколько гранат. От мгновенной гибели людей спасла высокая скорость и мастерские виражи водителя. Машина дымила волоча за собой сырой след соляры, мотор был надежно изувечен. Вовка Кочин мгновенно переключился на нейтралку и пользуясь набранной скоростью  приткнул свою израненную «ласточку»  ближе к домам.. Выскочившие из подбитой бронемашины солдаты невольно разделились под жестоким огнем. Несколько человек метнулись за сержантом спецназовцем, несколько человек вслед за Вовкой заскочили в дом. Тут их и прижали.
Бронемашина полыхала. Заполыхала изнутри и занятая квартира. Горели занавески, пол, вещи, дым разрывал легкие.. Нужно было уходить, а в окна и двери летели пули. Огонь забушевал в полную силу. Если подумать, перспектива вырисовывалась хреновая – сгореть в огне заживо или погибнуть под пулями.. Под пулями-то уж сразу.. – Га-ады-ы!!! – поливая огнем автомата засевших напротив боевиков, Вовка выскочил вперед, на верную смерть.. Наверное, он был очень страшен этот русский солдат в разорванной, залитой кровью тельняшке, с черным лицом и полыхающими ненавистью глазами. Горели лохмотья одежды, горели красивые волнистые русые волосы которые любуясь красивым мужем, перебирала бы жена.. Ах Вовка, Вовка.. Большое, сильное тело солдата приняло в себя весь рой пуль предназначенный для всех. Горящий заживо солдат упал мертвым. Упал, но спас всех остальных позволив им выскользнуть из огненной ловушки. Взять убитого не было никакой возможности.

* * *

Прорвавшиеся на блок «минутка» бронетранспортеры привезли патроны и еду. Воды там, в отличие от «дома» было много. Грязная, после прошедших дождей стекалась в естественную низину тоннеля. Городская канализация не работала. Обороняющиеся ходили по колено в воде. Там же плавали и трупы. Огонь по блоку вели со всех сторон. Не было ни одного целого человека, каждый был ранен или контужен. Боеприпасы, еду и бинты, на самый опасный пост из бетонных плит, таскал задержанный чеченец. Пленный, не пленный, не поймешь.. Мобилизованный. Но по нему не стреляли. Он страшно боялся вначале, но потом осмелел. Он мог бы не раз сбежать от солдат, но почему-то этого не сделал? И лишь когда все почти закончилось,  боеприпасы, бинты, а главное не осталось никакой надежды на помощь, устало присел рядом с со старшим обороны. Поднялся – Пошел я, Андрей. – И ушел, пошатываясь как  пьяный, ставший белым от седины, чеченец.
– Иди. –  Тот безразлично смотрел вслед. Блок, почти не отвечал на огонь. Патроны, ек.. Решено было пробиваться в «дом».  Раненых загрузили в бронетранспортер. Кто поедет старшим? Это была почти верная гибель, но раз машина сумела прорваться не получив повреждений, может сумеет и выбраться? Слабую надежду давали уцелевшие наваренные решетки защиты. Один из офицеров решился. Подошел к раненым, в конце концов это ведь их жизни. – Что делать будем? Прорываться или.. – раненые молчали прикрыв глаза. Тянуло сладковатой вонью разложения. – Чего уж там.. – выразил общее мнение один – Лучше уж сразу, чем мучится..
Дымовые башенные гранатометы «туча», бьют на триста метров по курсу башенных пулеметов. Отстрелив их, машина рванула с максимальной скоростью. И все же её настигло несколько гранат, почти в самом конце опасной зоны! По радио наверное, боевики предупредили. С грохотом взорвалась граната сметя решетку защиты с брони. Какая редкая удача! – Тормози! – скомандовал офицер напряженно наблюдая в триплекс. Машина остановилась. Убрав ногу с газа, как будто убит, водитель сидел неподвижно. Утирал гроздями висевший пот. В верхний люк, на корму машины  выброшена черная дымовая гранат. Впечатление что машина горит – полное. Томительно тянулось время – поверят или не поверят боевики что машина уничтожена? – Алла Акбар! – раздались радостные крики. Поверили! Повесив оружие на плечо, к машине шли чеченские гранатометчики. Степенные мужчины не спеша, по хозяйски, шли осматривать законную добычу. – Рано.. Рано.. – цедил сквозь зубы офицер всматриваясь в лица подходящих боевиков. А ведь обыкновенные люди, таких встретишь на улице и не подумаешь что они оборотни. Вот они уже совсем рядом, когда не смогут ни зарядить оружие, ни убежать.. – Давай! – Внезапно развернувшиеся пулеметы и всплески огня, последнее, что увидели растерявшиеся бандиты. Дерзкая бронемашина ушла. 
С уходом раненых, руки защитников блока были развязаны. Повредив башенные пулеметы и моторы брошенных бронемашин, пробились в «дом».

* * *

Минуло больше недели, а накал боёв не ослабевал. При таком раскладе НЗ полкового ВОПа «Дом», рассчитанного на десять суток был очень кстати. Ещё один плюс, в «доме» стояла полуторатонная цистерна с водой обложенная толстым слоем кирпича. Вода – вот что самое главное после боеприпасов. Если нет воды, есть сухую пищу нельзя вообще. Без еды, нетренированный человек может продержаться десять суток. Без воды – несколько дней. Вот такая арифметика. Этому факту не придали серьезного значения в самом начале. Нужно было выставить охрану, нужно было переместить её в удобное для контроля место, нужно было.. Многое чего, нужно было.  В девятиэтажный дом стекались все. Экипажи подбитых машин, отставшие от своих, прорвавшиеся с боем из окружения. Все эти люди без жесткой руки и управления бродили по этажам, гадили, воровали стремительно уменьшающийся запас воды,  и постепенно превращалось  в деморализованное стадо. Костяк обороны состоял из четвертой роты как раз заступившей на дежурство перед штурмом, и пробившихся с «минутки» солдат с офицерами.  Спецназ можно было вообще не принимать в расчет. Обосновавшись на этаже, они никого к себе не подпускали. Там же лежали их раненые и убитые. Можно сказать, нулевая сила. По какому-то странному стечению обстоятельств, руководство обороной «дома» легло на плечи начальника инженерной службы полка. И все было бы ничего, если бы на «помощь» не прорвались несколько сотен солдат из соседней, девяносто девятой бригады. Как они шли в атаку! Вал людей подгоняемый пинками и автоматными очередями поверх голов! Огромная масса людей беспорядочно стреляя во все стороны пересекла площадь и ворвалась в квартал, где был и «дом». Несколько отставшая БМП, под радостные вопли боевиков получила несколько гранат в корпус и сдетонировавший боеприпас подбросил башню машины аж до пятого этажа!
Началось повальное мародерство и грызня из-за власти. Солдаты полка били и выгоняли соседей из жилых квартир домов, заступались за жителей как могли. Конечно, им тоже приходилось брать еду и воду, но не дочиста, обрекая людей на верную смерть.
Недовольные «девяносто девятые» ушли в соседний дом. В принципе, общее количество солдат было таковым, что они вполне свободно могли вышибить дух из «окружавших» их боевиков. Опять таки, если бы.. боевики просто боялись трогать русских. А штурмовать их, вообще дело гиблое.. В снайперской охоте, разгоревшейся в самом начале штурма, они проиграли. Когда под торжествующее улюлюканье и свист солдат, ротный снайпер четвертой убил на глазах у всех второго боевика, раздосадованные чеченцы под покровом ночи притащили брошенный под мостом бэтээр и безжалостно сожгли его. Мол, со всеми так будет..
Время шло,  силы боевиков были на исходе. И тогда они применили другую тактику. Нечаянные встречи,  еда, вода, курево и сочувственные разговоры на тему – а ради чего вам здесь погибать, ребята? Вы смотрите, если что, подгоним пожарную машину с бензином и сожжем всех как крыс..
Сброд, и не только, стал косо посматривать на командиров. Появляться одному, офицеру, стало опасно. Боевики предложили отпустить всех, с оружием и боеприпасами. Гарантировали неприкосновенность. На раздумья сутки. И тут, ушел спецназ. С ранеными и убитыми. Их и правда никто не тронул, но не потому что обещали боевики, а спецы стали драться с желающими отнять оружие. Озверевшие от лишений и крови солдаты были готовы пустить в ход автоматы. И чеченцы отступили. Ну их.. там еще говорят, русских..
Старший блока с тоской смотрел вслед уходящим. Начались открытые переговоры. Чеченцы ужесточили требования, теперь нужно было отдавать снайперские винтовки, пулеметы и гранатометы. Боеприпасы, тем более. Инженер тянул время ожидая помощи. Но о них, как забыли. В опорном пункте начался разброд. Кто хотел плюнуть на все и уйти, кто хотел остаться. Порядок можно было навести только расстрелом. Расстрелом.. Неизвестно что будет потом, и как оно все повернется? А в самом деле, на хрена вся эта канитель? Надежных солдат становилось все меньше. И тут, чеченский снайпер, устроивший вдалеке лежку и время от времени беспокоивший защитников, попал в командира четвертой, не хотевшего уходить. Солдаты были за него. Двадцать пять вооруженных и организованных людей, это сила! И вот, при полном отсутствии свидетелей в кишащем людьми доме, командир был убит точно в сердце. Все разбирательства зашли в тупик. А что говорить об остальных командирах, не пользовавшихся таким авторитетом?
– Сдаемся.. – сгорбился инженер. Бойцы громили ящики с боеприпасами которых оставалось очень много, прятали в мусор винтовки и пулеметы. Сдача.. Офицеров по одному заводили в комнату и задавали вопросы. Среди солдат шлялись рядовые боевики. Обмен был честный. Вместо взятого у бойца автомата, боевики отдавали своё оружие. Кому достался АК-47, кому со спиленым прикладом, кому с деревянным. Мелкокалиберный автомат ценился больше чем семь шестьдесят два, так как с патронами   легче. – Снимай! – к лейтенанту Богатыреву подошел боевик. – Снимай! – показал пальцем на подствольный гранатомет пристегнутый к автомату.
– А ты отними.. – злобно оскалился здоровенный лейтенант. Чеченец затоптался – Так договаривались же..
 – С кем, со мной? Да не пошел бы ты.. – боевик так и отошел, подыскивая более сговорчивого клиента. Отход из сданного укрепления сквозь живой коридор высыпавших на улицу чеченцев, был унизителен и мучителен. Смех, издевательства, плевки в лицо. Из рук рвали оружие. Сбившись в кучу солдаты шли молча и смотрели только вниз. Лишь бы из строя никого не выхватили..
Вот и КПП части. Но на этом позор не закончился.
Вдоль понурившейся шеренги метался командир – Предатели, мерзавцы! Бросили опорный пункт! Да.. Получить боеприпасы и назад, на штурм! Занять дом обратно!
После нагоняя, Богатырева окружили солдаты – Товарищ лейтенант, а без этого оружие стрелять будет? – в грязных кулаках лежали вытащенные заранее затворы. Вот значит, какое «оружие» похватали чеченцы..
Штурм. Дохлое это было дело. Надо ли говорить каким огнем встречали штурмующих? Началась волынка. Отойдя подальше от части штурмовые группы закреплялись и сидели. – «Аптека»? Обстреляны, с фронта.. Да, отошли назад.  – Всё! Но бои продолжались. Проскользнув через проломы в заборе, группы добровольцев уходили на королевскую охоту, рыскали по городу в поисках добычи. Повесив гранатомет на плечо, набравший спелых ягод в шляпу, боевик беззаботно сплевывая косточки шел по улице. Спасло его только то, что выставленный в засаду сержант усевшись курил и болтал с спрятавшимся в подвал бабами. Оба неподвижно уставились друг на друга. Раз! Боевик бросил шляпу а боец окурок. Два! Боевик развернулся и как кошка прыгнул на забор. Сержант вскочил перехватывая автомат. Три! Спрыгнув, боевик исчез под ругань и беспорядочную стрельбу Мишина. – Раззява! – обругал его Богатырев – На кой хрен тебя поставили!
Но тут послышался звук мотора. Вывернулась машина, от которой полетели клочья. Водитель был убит сразу. Сидевший рядом ранен, двоим в кузове – ни царапины. Пленные – важные шишки с какого-то отряда, как они представились после первого же полевого допроса. А чего делать с раненым, добить? Вовка присмотрелся – А, старый знакомый по «дому»..  Ну давай, тащите своего.
Пленные взялись за носилки. Перемотанный бинтами чеченец был плох. Грудь пробита в нескольких местах. Кровь проступала через белые марлевые повязки. Хрипел, кашлял густой кровью. Кончается.. – Стой. – Носилки опустились на землю. – Ты чего? – наклонился над ним лейтенант – Потерпи, еще маленько, донесем, помощь окажут.
– Не могу больше, все.. Сил нет.. Спаси, друг, помоги.. Все что хочешь отдам.. Только..  Руку, руку дай.. – вцепился в протянутую руку лейтенанта – По.. – захрипев, дернулся и затих. Лейтенант осторожно высвободил ладонь из остывающих пальцев, оглянулся на пленных чеченцев стоявших рядом с непроницаемыми лицами – Куда его теперь?
 – Вон, дом его, давай положим у ворот, приберут – показал пленный напротив. Без раненного, группа быстро отошла назад. В одной такой вылазке,  оставив оружие и исчез Татарин.

* * *

Одним из дальних блоков, среди замерших корпусов Черноречья, властной десницей распоряжался начальник полкового клуба. Место было относительно спокойное. Блокпост практически не трогали, но вовсе не потому что там уж очень крутые ребята, или боевики слишком трусоватые. Все гораздо проще, Прижми их боевики чуть покрепче и запахнет пленом или смертью, любой оставшийся в живых ударит гранатометом  в стоящие почти рядом громадные баки с сжиженным газом и.. Компактная ямка как после ядерного фугаса малой мощности слизнет и победителей и побежденных. Капут короче, всем. Поэтому боевики вокруг блока ходили только на цыпочках и по солдатам стреляли очень аккуратно.
Капитан Коля выглядел очень сурово, можно сказать даже зловеще. На блоке бунт! Кроме того  сдола связь с полком, отсутствие в полной мере воды и самое поганое – мешок сухой ячки, самой противной после перловки, каши. Больше никакой жратвы на блоке не было. Ошалевшие от всего этого солдаты дембеля, не вылазившие из стреляющей Чечни целый год, стали рассуждать следующим образом – Сколько мы уже тут прослужили? Год. А по всем раскладам один тутошний год идет за два. Да еще в части, полгода кантовались до отправки.. Выходит, они все сроки переслужили? Даешь дембель, и точка! Никаких дежурств, никакой войны, хватит, навоевались.. Домой, вашу мать!  Переубедить их не было никакой возможности, бойцы просто свихнулись. Бывает такое, коллективное сумасшествие на почве общей идеи. Ротный офицер, кривя грязное лицо, вода была только для питья, засучивал рукава. Готовился провести собеседование с применением убедительных фактов, дабы образумить вверенных ему неразумных чад.
– Подожди! – начальник клуба в знак своих добрых намерений поднял вверх раскрытую ладонь. Вальяжно развалился на главной ценности блока, мешке с ячневой кашей, служившим одновременно главным местом – Давай этих шалунов сюда. Воинственно настроенные, дембеля задиристой кучкой столпились перед троном. – Значит, домой хотите? – не глядя на них, задумчиво рассуждал начальник клуба.
– Да, а сколько можно.. А почему.. – возмущенно загалдели солдаты ожидая возражений. Капитан согласно кивал головой ожидая когда бойцы  облегчат душу, выплескивая наболевшее.
– Хорошо, я вас увольняю. Идите. Наступила тишина. Рот раскрыл даже ротный командир, но промолчал, полагаясь на старшего товарища. Бойцы тоже хлопали глазами  – Правда?
– Ага. Вы же сами хотели? Вот и идите. Чего встали? Ах да.. Командир, раз уж они уволены, возьми у них казенное имущество, они теперь вольные птицы. Старший лейтенант быстренько  поснимал с растерянных подчиненных подсумки с магазинами, гранатами, взяв в охапку оружие, унес в свой блиндаж. Туда же покидал бронежилеты с касками. – Теперь точно все. Свободны.. – пренебрежительно махнул рукой ротный. Без привычных атрибутов дембеля окончательно оробели – А характеристики? – пискнул самый грамотный.
– Чеченцы вам все напишут..
Но  «деды»  уходить с блока в объятия гостеприимных чеченцев передумали. Сев в кружок жарко обсуждали как поступить с завоеванной свободой. Их и правда никто не беспокоил заставляя идти в окоп на дежурство, ползти за водой, дровами для каши. Сидите, коль нравиться. Наступило время выдачи скудного рациона. Капитан Коля выполнявший функцию водочерпия отвел протянутую посуду в сторону – Какой еще тебе воды? И к каше лапы не тяни.. Ты же уволен, забыл? Катись к чертовой матери! Очередное собрание дембелей было еще более бурным.
– А если правда, уйдут? – поинтересовался ротный у старшего.
– Куда? А пойдут, все подтвердят что они ушли самовольно. Пусть идут, спокойней будет. Кругом война а они вон что удумали.. Службу выполнять отказываются. В боевой обстановке за такое, расстрел. А ночью я их из блиндажа на улицу выпру, пусть в окопах ночуют. Свободные, но голодные «деды», с завистью смотрели как сослуживцы уписывают увеличенные порции каши. Самый авторитетный  старослужащий робко подошел к начальнику клуба – Товарищ капитан, возьмите нас обратно?
– Да на фига вы мне нужны? Гнать вас с блока не буду, а остальное сами добывайте..
– Товарищ капитан, да вы смеетесь, что ли? Товарищ старший лейтенант, ну простите.. – затянули остальные дембеля окружив заколебавшегося старшего.
– Ладно.. – снизошел капитан – Зачисляю обратно. Может, еще раз присягу у вас принять? Смотрите у меня!
Силы сепаратистов были на исходе, уцелевшие блоки крепко держали артерии дорог и въезды – выезды из города. Объездные тропы и дороги конечно существовали, но много ли по ним натаскаешь? Артиллерию и авиацию никто не отменял. Продовольствие, деньги, боеприпасы, все было на исходе. Командир группировки грозил снести руины города артиллерийским огнем. Боевики не на шутку встревожились, на их защиту встал  весь свободолюбивый мир и тут … Это была пощечина, признак разложения правящей клики и её полная неспособность справиться с ситуацией. Тут нечему удивляться, в Кремле до бесстыдства трезво оценили ситуацию – воевать было некому. Можно было поднять национальный флаг, но это был слишком опасный маневр грозивший верной гибелью. Нет уж, лучше очередной позор. …


Глава 44. И как я буду выглядеть!?

Рабочий день подходил к концу, пора было закругляться. Чмокнув именинницу в пухлую щечку, теплая компания постепенно разбредалась из канцелярии. Оживленно щебеча, женщины дружной стайкой перебрались в кабинет временно отсутствовавшего замкомбата, служившего чем-то вроде дамского будуара. Поменять пятнистую форму на гражданскую одежду, навести макияж перед отъездом с работы, в отличие от мужчин ходивших в камуфляже и в пир и в мир.. Отдав последние распоряжения ротный четыре Муса, копался в сейфе. Отдавший все распоряжения еще раньше, Трофимов неторопливо курил дожидаясь соседа. Крик, полный ужаса и боли ударил внезапно как взрыв гранаты. Оба офицера мгновенно вскочили. Кто кричал? Насмерть перепуганный дневальный трясущейся рукой показал на дверь к лестнице – Там..
– Что случилось? – из полуоткрытой двери выглядывали полуодетые женщины. Равнодушных тут не было. Небольшой хмель как-то исчез. Из спального помещения прибежали солдаты. – Не знаю, сейчас посмотрим. – Трофимов открыл дверь. На площадке лестничной клетки сидела перепуганная и зареванная именинница Ольга, решившая улизнуть раньше всех. – Ты чего людей пугаешь? – Муса спустился к неловко сидевшей прямо на полу фельдшерице. – Я не кричала. –  Ольга мило улыбнулась густо покраснев. – Ступила как-то неудачно, нога наверное подвернулась?
– Тебе лучше знать. – капитан присел рядом на корточки, посмотрел на неловко подвернутую ногу.
– Вот.. вот так как спешить! – затараторили поспешно застегиваясь батальонные женщины – Умная какая, побежала вперед всех место в автобусе занимать!
К своему удивлению Трофимов уловил нотки удовлетворения и даже злорадства. Нда, чужая душа потемки. А уж женская..  ведь только что её дружно поздравляли с датой и желали самого хорошего.. – Чего сидеть на бетоне, давай поднимайся. – Подхватив под руки, женщину слегка приподняли. Шарахнувшись от звукового удара,  даму опять бросили на пол. В зоне поражения оказались и несколько солдат не успевших убраться за двери. – Ты чего Ольга так орешь? – Всегда красный Муса побледнел и вытер холодный пот. – Я? Ору? – невинно захлопала накрашенными глазами батальонная «мать Тереза». Но зрачок предательски растекся на всю радужку, соленой влагой набухли красивые глаза. – Не реви. – Присевшая рядом Светка промокнула глаза подруги кончиком платка – А то тушь потечет.
Трофимов только хмыкнул – А то тушь потечет..
Судорожно улыбаясь женщина послушно сдерживала слезы. – А чего с ней говорить, давай носилки и бойцов! – скомандовал Муса. Капитан потрогал напухавшую прямо на глазах лодыжку. Связки или кость?  Здесь больно? А здесь?
– Ой, ой.. – попискивала прапорщица насторожено следя за его руками.  Промедольчику бы ей вколоть что б поспокойнее была, жаль нету. Капитан встал. – Кость повреждена.
Результат командировки. Жирная еда и малоподвижность. Вес увеличивается а связки и мышцы слабеют, да еще каблучок с крутой лестницей, да сто грамм.. Сковырнулась красавица. Спустив пострадавшую вниз, Муса подозвал  бойцов с носилками. Ольга вдруг взъерепенилась – Я? Лежать на носилках?  Что обо мне подумают? А как я буду выглядеть?
– Как полная дура! – хором подсказали толпившиеся рядом женщины утешавшие подругу уже без этих своих, шпилек. – Я не лягу!! – Ольга гневно выпрямилась забыв про свою ногу. Трофимов вздохнул тайком взглянув на часы. Автобусы вот-вот уйдут. – А ты как хочешь? – в своей обычной, ласковой манере спросил Муса раздраженный отказом.
– Боком..
– Боком? Черт с тобой, давай боком! – Усевшись на перекладину Ольга уперлась рукой в другую положив сумочку на брезент. С беспокойством поглядела на подруг – Ну как? – Солдаты пошли, но по заплетающейся походке было понятно, что хватит их не надолго. Солдаты, да разве это бойцы? Сопляки. – Взяли, Муса! – перехватил обрезиненные ручки Трофимов. Виновато улыбаясь встречным, Ольга с неподдельным интересом изучала деревья, крыши, небо.. Офицеры бойко пошли. Из-за неравномерной посадки тяжесть приходилась на одну руку. На нервы действовала  бормотавшая под нос, рысившая рядом Светка с завистью поглядывавшая на Ольгу – Такие мужики несут, такие мужики..
Пройти в дверь санчасти с такой наездницей, нечего было и думать. У штаба сигналили машины давая последний шанс не успевшим освободиться от дел. Капитан протянул руки – Давай Оленька сюда! На руки, это они любят.
– Её еще и на руках! – ахнула Светка.
– Всё? Трофимов встал у кушетки возле которой захлопотали дежурные. Как расшалившиеся мальчишки, солидные капитан рванули к КПП, там еще можно было перехватить уходящие автобусы.   

Глава 45. Сетевой маркетинг.

Лето кончалось. С первыми проблесками желтизны в воздухе разливается какая-то истома и усыпляющая лень. Трофимов не любил глубокую, позднюю осень. Октябрь, как окоченевший человек с бессмысленно замершими глазами в которых уже не тает снег, вызывал ступор. Разом навалились неприятности которые только могут произойти. Упадок сил с непонятной болезнью, глухое безденежье, резко взлетевшая цена за жильё. Квартирная хозяйка по прозвищу Крокодила ничего не желал знать. – Это вгаши пгроблемы.. – недовольно прокартавила в ответ на просьбу скинуть малость. Трофимов сидел в канцелярии и тупо смотрел на телефон внутренней связи. Неприятности на службе окончательно убили желание служить. И без того маленькую зарплату не платили третий месяц. Жилья нет, и не предвидеться.. может, и правда уволиться? Пенсия есть, сорока еще нет. Кому он будет нужен, если с ним что-нибудь случиться? Государственный монстр охотно, как из тюбика выдавит силы и здоровье, потом небрежно выкинет пустую оболочку на нищенскую пенсию..  Чернобыльцы, афганцы, калеки Карабаха и Тбилиси. Из Чечни хлынул поток искалеченных и убитых..
Капитан думал, как четки перебирая невеселые мысли. В полку нарастает расхлябанность и равнодушие. Твердая, уставная почва все более превращалась в кисель по которому можно только ползать на брюхе. Куда податься? Военное образование не в чести, а больше ничего он делать не умеет. НВП в школах отменили, бесполые пацифисты гораздо удобнее. Хочешь не хочешь, а придется нырять...  холодная вода, ни берега ни дна, все начинай сначала..
Но ведь выход есть, должен быть! Должен? Взводный с инженерной роты не ходил на службу вообще. Устроившись перегонять машины, купил квартиру и менял вторую тачку. Понятно, по блату в организацию взяли, но ведь пример? Пример. И на все повестки из судов, кладет с прибором.. Решено. Капитан решительно взял трубку вспоминая код выхода в город. Первый же звонок попал в цель. Выслушав его путанные объяснения вежливый и приятный мужской голос предложил приехать по адресу для собеседования. И обязательно в галстуке.
Положив трубку, обнадеженный капитан опять задумался. Галстук? Да где ж, черт побери он его возьмет? Кроме военных, цвета хаки и на резинке, других у него отродясь не было, как почти не было гражданки которая раньше была не нужна. Где её таскать, на глухой заставе что ли? Или в редких командировках? И в отпуске, где почти всегда ходил в форме. Привык. К тому же отношение к военным тогда было иное. Хотя, кое-что из одежды все же есть..

* * *

Воняющий бензином и теплом из разболтанной печки, рейсовый автобус проскочил мимо остановки части. Первый прогул, первый шаг к новой, совсем не известной жизни по названию «гражданка». Устроившись на заднем продавленном сидении Трофимов дремал, мечтая как подогнав к местному «белому дому» бронетранспортер, он поливал из башенных пулеметов выскакивающих из окон референтов, завов, замов, секретуток и порученцев.. И всех под пулемет, под пулемет!!! …  Пули рвали холеные тела, красили красным белоснежные рубашки и кофточки.. С облегчением вздохнув, капитан улыбнулся и провалился в глубокий сон. Что бы попасть на первый автобус пришлось рано тащиться на автостанцию.
Офис фирмы находился в старинном двухэтажном здании на набережной. Запыленные окна первого этажа надежно скрывали теплившуюся там жизнь. Значит, второй – сделал логический вывод Трофимов разглядывая крутую металлическую лестницу. Небольшая площадка упиралась в металлическую, тяжелую даже на первый взгляд, дверь без ручки. В единственном отверстии блестел стеклянный глазок. – По какому вопросу? – рявкнул упрятанный в металлический кожух динамик, как только он нажал на кнопку звонка.
– По объявлению!  – Щелкнул электрозамок и открытая дверь подалась чуть вперед. В просторном коридоре синего цвета, цвета коммунальной квартиры, встретил подтянутый молодой человек в темном костюме с  аккуратной прической. Под пиджаком угадывалась оперативная кобура с оружием. – Банк, что ли.. – недоумевал Трофимов проходя в указанную дверь. Во всей этой аппаратуре, лестнице, двери, подборе места и охраны, ощущалась опытная рука спецслужбы. Но вместе с тем была какая-то выхолощеность и  надлом. Так бывает когда заходишь в здание с внутренним дефектом, и чувствуешь.. и стены вроде крепкие, и трещин нет, но случись удар покрепче и все разом рухнет погребая под обломками не успевших выбраться. В широкой, щедро освещенной мертвенным «дневным» освещением было шумно. Отражаясь от голых стен со следами неоконечного косметического ремонта, оглушительно гремела иностранная музыка. Вдоль стены стояли сверкающие никелем стулья. Сидело несколько человек. Мужчина, среднего роста с рабоче-крестьянским лицом. Интеллигентного вида полная  дама с жеманно подобранными губами. Спортивного вида молодая,  поджарая особа в ладном джинсовом костюме. Опускающийся интеллигент пенсионного возраста.. У оббитым малиновым дерматином дверей стоял сторожевой пост. Молоденькая секретарша с обгрызенными, травлеными перекисью волосами переплела обнаженные сверх меры тощие мослы ног и безучастно холила коготки. Подняв глаза осмотрела новый предмет, швырнула листок. Интересная анкета.. Трофимов ставил закорючки – Нигде. Не был. Не участвовал. Не состою. Прочерк. Прочерк. Много будет знать, господа хорошие..  Контора не нравилась все больше и больше но раз попал, надо все выяснить до конца.  Дождавшись своей очереди нырнул за малиновую дверь. Здесь было почти тихо. Черная по моде мебель, и худощавый молодой человек в очках с золотой оправой.
– Здравствуйте! – улыбнулся американской улыбкой на тридцать два зуба. Внимательно прочитав анкету вскинул холодные, уставшие от однообразных вопросов и ответов, глаза. – Служите?
– Да.
– Почему решили прийти к нам? – Трудный вопрос. Тем более, когда даже приблизительно не знаешь чем занимается контора. – Проблемы с деньгами.
– Понимаю, понимаю.. – покивал молодой человек на стандартный ответ. – У нас в Киеве, я сам оттуда, многие офицеры подрабатывают таким образом. На Украине, военные, деньги очень редко получают.  А как вы относитесь к сетевому маркетингу? 
 Интересно, как можно относиться к тому, о чем вообще впервые слышишь? Капитан как можно равнодушнее  пожал плечами и ровным голосом ответил штампованной фразой – Ничего,  нормальный способ заработать. – Молодой человек одобрительно кивнул. Кажется, он произвел на него нужное впечатление. Молодой человек, босс, непринужденно называли  его заскакивающие в комнату молодые люди, тоже был чем-то симпатичен. Умный, острый и наблюдательный,  умеющий держать в узде чувства. Неплохие качества. Перебросившись еще парой фраз, Босс подошел к окну и отодвинул жалюзи. Смотрел на величаво катившие серые волны, реку. – Представьте себе, человек копается в куче, скажем э-э.. 
– Навоза – подсказал Трофимов.
– Да, навоза. И знает, что его обязательно повысят и он будет получать хорошие деньги. Скажем, месяцев через шесть.  Как бы к этому отнеслись вы? – Капитан на мгновенье задумался. Задачка.. Может он и понравился Боссу, Трофимова не задевал его возраст, в молодом человеке чувствовался нестандартный ум и гибкость. Работать с таким, одно удовольствие. Но мало ли бродит таких как он, а если он окажется неспособным? Откуда такая категоричность – через шесть месяцев? Может это один из психологических приемов, слова, которые Босс говорит всем, с задачей выжать? 
– Навоза?
– Навоза.
– И надо копаться?
– Старательно.
– Именно шесть?
– Ну-у, время может быть другим, все зависит..
– От усердия? – Босс развернулся и царапнул острым взглядом, усмехнулся. Сел напротив него в кресло и слегка развернулся. – Хорошо сказано, от усердия.
– Конечно согласится.
– Шесть месяцев? – теперь честными глазами глядел Босс.
– Если точно знает что повысят, то согласится.
– Хорошо. – Босс встал и протянул руку – Приходите завтра, к шести утра.   

* * *

Ранний рассвет мутной пеленой разливался по набережной. Холодный ветер морщинил густую, стылую воду в лужах. В контору не пускали. У лестницы, нахохлившись, стояла кучка соискателей прошедших собеседование. Джинсовая девица, еще несколько знакомых лиц. В конторе полыхали светом окна. Раздавшийся внутри крик заглушил густой рёв. Крик – рёв. Крик – рёв. Что там происходит? Люди подобрались нелюбопытные, и стояли не выражая эмоций. Моложавый мужчина за сорок, с недавно подбритой шеей и аккуратной окантовкой прически, достал пачку сигарет и отвернувшись от всех вытащил штуку, прикурил. Холодом и независимостью несло от бесстрастного лица. Тоже что ли закурить? Трофимов вытащил помятую пачку и копался выискивая сигарету поцелее. Перехватил устремленный взгляд, чуть улыбнулся. – Закурить не найдется? – робко попросил владелец взгляда, щуплый паренек в очках. Умник, как тут же окрестил его Трофимов. Вытащив сигарету поднес спичку, у таких вечно ничего не бывает. – Чего они там орут? – негромко поинтересовался неторопливо затягиваясь первой затяжкой первой сигареты. Боязливо покосившись на безучастно стоявших «коллег», Умник подвинулся поближе и чуть удивленно спросил  – А вы разве не знаете?
– Откуда? – Парень посмотрел с нескрываемым любопытством – В сетевом маркетинге никогда не работали?  – Трофимов не стал валять дурака – Откуда? Это вообще, что такое? – Еще раз удивленно покосившись, Умник пододвинулся еще ближе – Это продажа в общем-то залежалого товара, на Западе спроса на него нет. Они такие фирмы у нас организуют и гонят всякую рухлядь. Продают везде, на улицах, на вокзалах, можно по квартирам ходить.. Главное – продать. Четверть от вырученной суммы идет дилеру, остальное он обязан сдать в фирму. Текучка кадров огромная, поэтому идет постоянный набор. Сводят раз-два для показа с опытным дилером, потом дают один или два комплекта. Если несколько раз сходишь в пустую, прощаются. Но если дело пойдет, можно получить повышение, контролером – инструктором, или в другой город зашлют, филиал организовывать. Я уже в нескольких фирмах поработал, знаю.. 
Настроение резко испортилось,  надо же куда попал. Но с другой стороны, если убил столько времени не стоит пороть горячку. Посмотреть надо, может чего путного углядишь..  Уловив перемену паренёк опасливо отодвинулся – Вы только ни кому не говорите что я вам сказал, сразу выгонят.. – Трофимов хмыкнул – Не бойся. А чего они там орут?
– Перед работой накручивают, итоги подводят, самых лучших славят. Если кому-то день рождения, поздравляют. Это все от руководителя зависит, стараются братскую атмосферу создать. Но шпионят друг за другом, будь здоров. – Трофимов сосредоточено молчал. Сказать что заинтересовало, ничего не сказать. Попасть в такую субкультуру! А то замкнулся в своём милитаристском кружке, дальше автоматной мушки ничего не видно. Крики наверху замолкли, пушечным затвором лязгнул засов на массивной двери.
– О-о, вы пришли? – встретили Трофимова удивленные возгласы подтянутой охраны – Вот уж не ожидали вас еще раз здесь увидеть! 
Рева музыки не было, в помещении стояла деловая оживленная  суета. Носились аккуратные подтянутые молодые люди, девушки встречались реже. – Хэлло! О кей!.. – неслось со всех сторон вперемежку с российскими, затрапезными словами.  – Ага, пришли.. – как показалось удовлетворенно заметил Босс, красный и возбужденный. – Сейчас к вам подойдет инструктор, самый лучший! – Сухо сдержанный, подошел смугловатый паренек с темными непроницаемыми глазами. Дорогая замшевая куртка с малиновым пиджаком, белоснежная рубашка и черного бархату бабочка. Из аккуратно поддернутых рукавов, высовывались обшлага рубашки с золотыми запонками, заколка на рубашке тоже была похожа на драгметалл. Обувь начищена до зеркального блеска, об стрелки брюк – порежешься! Суконная теплая кепка в крупную коричневую клетку небрежно надета на аккуратно подстриженную голову.
Мистер Успех, ходячая реклама фирмы! Парень был хорош! Похоже Босс не обманул, инструктор и правда был самый лучший, на первый взгляд. С сомнением поглядев на него, инструктор подбросил на плечо объемистую сумку и протянул руку – Артем. Пошли?  – В напарники стажеров, с Трофимовым был тот самый, с рабоче-крестьянским лицом. Куда он сунулся.. Ему бы у станка стоять да детали тырить, на крайний случай с заправочным пистолетом на бензоколонках, пятаки сшибать.. однако Лохматый, заслуживший имя за длинные, торчащие пряди неаккуратной прически спадающей на белый ворот рубашки с темным галстуком, был о себе другого мнения. Может он и прав, пусть дерзает. Артем о чем-то перебрасываясь с Лохматым широко шагали впереди, Трофимов держался сзади. – Чего отстаешь? – обернулся на ходу Артем.
– Тротуар узок, тесно.
Перед ними был старый квартал. Желтые трех, четырех этажки доходных домов развитого капитализма тринадцатого года, стояли вперемежку с оштукатуренными домами дореволюционных лавочников, купеческих вдов, адвокатов и прочего сословия средних слоев.  Маленькие подслеповатые окошки с разноцветными занавесками и цветочными горшками Как будто, ничего и не менялось. Здесь, дилеру ловить нечего по причине раннего часа. Кроме того, ходить здесь очень рискованно из-за незнания извилистых, темных  коридоров и заколоченных дверей с обитающей в подворотней фауной. С такими-то сумками сразу за разбойников примут.
Вышли на широкие улицы новой постройки. Людей на ранних улицах мало, народ густо клубился  на остановах уныло поджидая автобусы. – Хулиганье не пристает?  – Артем пожал плечами – Вроде нет.. Но иногда в такие дыры приходиться залезать, не знаешь как выкрутиться. И разъяренный муж, и блудливая жена.. Всякое бывало. 
– Не, я про местных мафиози.
– Точно не знаю, но ни милиция ни братва не пристают вообще-то. Ты что думаешь, наша фирма самодеятельность что ли? Видел нашу охрану? Служба безопасности работает..
– А сколько они получают?  – И тут же осекся. Такие вопросы задавать неприлично. Артем холодно глянул и только из вежливости нехотя ответил – Не знаю, говорят, мало. – Свернув с тротуара нырнули в проулок и вышли на небольшой стихийный рынок, пока еще не взятый властью под душное крылышко. Недалеко маячил облупленный железнодорожный вокзал.  В закутке меж ларьками, несмотря на ранний час, крутил «лохотрон» парень в короткой джинсовой курточке. Ловко передвигая пластмассовые кружки отпускал прибаутки. Остановив, показал большой теннисный шарик и снова заскользил по доске переставляя кружки с отпиленными ручками. Остановив еще раз, небрежно пошелестел лохматой пачкой денег. Обступившие плотным кругом лохи с задумчивыми лицами прикидывали все шансы «за» и «против» внимательно вслушиваясь в увещевания не жаться и рискнуть, по маленькой.. За теми же ларьками, два милиционэра  с короткоствольными автоматами, в толстых куртках мышиного цвета шмонали мешок старикана с недельной щетиной. С ревом подкатил древний проржавленный «Икарус». Толпа занесла внутрь. – За тебя платить? – Трофимов показал офицерское удостоверение в замызганной обложке. Громыхая сочленениями, колесница неслась по запруженным улицам. Народ потихоньку сходил, дышать стало значительно легче. Возле задней двери возник шум. Неопределенного возраста кондукторша в затасканном драповом пальто и с затравленным лицом, нападала на здоровенного мужика в черной, кожаной куртке. От бугая несло густым перегаром. Лицо заросло густой черной щетиной. – Да нет у меня билета, нет.. И денег на штраф нет, чего ты пристала? Щас выйду, щас, дай хоть автобус остановится?
– Сходим! – скомандовал Артем занимая позицию у дверей. С жутким грохотом распахнулись облупленные створки. Преодолевая стремину бросившихся внутрь людей, троица продралась на затишье.
Нижегородская Заречка. Спальные кварталы вперемежку с заводами густо выросшими во время Первой Мировой и ударных сталинских пятилеток. Как выросшие лишаи, на зданиях  и развалюхах висели разноцветные вывести фирм, фирмочек. Проспект, с самым распространенным после слова «Мир» именем, застроен сталинскими пятиэтажками с вкраплениями блочных «хрущевок» и кирпичными «брежневками». «Сталинки» были плохи. Лепнина карнизов покрылась трещинами и бурыми потеками. Отпавшая кусками штукатурка открыла мясные пятна кирпичей. Желтый колер домов без ремонта шел пятнами, как больная лишаями кожа. Больны были не только дома, болен был город, болела страна превозмогая заразу, вырабатывая антитела в помощь подорванному хворью иммунитету.  По тому как сбросили темп и не спеша пошли, Трофимов понял, пришли. – Ну, когда начнем? – суетливо рыскал взглядом по сторонам, Лохматый.
– Сейчас.. – Артем рассеяно оглядывался по сторонам настраиваясь на работу. Для разминки остановился перед бабушкой ковылявшей с тощей кошелкой из цветной проволоки. – Здравствуйте! – Широкая, сияющая улыбка с заграждением дороги что бы объект не улизнул. Улыбка нейтрализовала старушкин страх. – Я из фирмы «Ду ю макси», предлагаю вам посмотреть наши товары! – Бабка растеряно встала врубаясь в происходящее. Окинув старушенцию многообещающим взглядом Артем извлек гибрид щетки с всасывающим вентилятором от батарейки. Движением фокусника раскрыл другую ладонь с заранее приготовленными небольшими клочками бумаги. Щелкнул включатель. Зажурчав, щетка всосала бумажки весело запрыгавшие в пылесборнике из прозрачной пластмассы. – А теперь открываем крышку! – возвестил Артем – И выбрасываем мусор! – Мусор эффектно кружась посыпался вниз.
– Но и это еще не все! – В руках, непонятно откуда появилась пестрая коробка из которой мгновенным движением извлечен радиоплеер. Заголосила тут же выключенная кассета, вякнуло мгновенно отключенное радио. – Вы можете слушать вашу любимую кассету и слушать любимую передачу! Но и это еще не все! – Артем продолжал слепить бабку жадно перебегавшую глазами по товару. – Ой сынок, денег-то нету! Нету денег-та.. Я бы купила, дак откуда они! – Артем невозмутимо паковал товары. – До свидания бабуля, что б у вас прибыло!
– Спасибо, спасибо сынок, дай Бог и тебе удачи.. – Бабка все-таки заплатила Артему сама того не подозревая. Уверенность и Удача, ведь бабка сама, от всей души пожелала её доброму пареньку. Лохматый, кажется,  ничего не понял. – Я знаю что у неё денег нет.. – снисходительно пояснял Артем завороженным спектаклем, стажерам – Это так, для разминки. Главное, когда презентуешь товар не смущайся, спичуй! Они все говорят что денег нет, отворачиваются. А ты все равно спичуй! Не обижайся на них, тебе надо продать товар!
Не спеша, хищно оглядываясь, шли по небольшой спокойной улочке. У телефона автомата  с выдранной трубкой, рядом с серенькой «жигули» стоял   полный мужчина в выбившимся из под короткой куртки свитере, плотной домашней вязки.  Неровными толчками курил о чем-то думая. – Смотрите.. – бросил Артем. – Здравствуйте! – подлетел к нему с широкой, дружелюбной улыбкой – Я из фирмы «Ду ю макси».. – Мужчина поспешно отвернулся, с досадой посмотрел на вход больницы, рядом с которым припарковался. Ждет кого-то. На свет тем временем извлечена электрощетка, которая по уверению продавца заняла первое место на Нижегородской Ярмарке. Щетка не заинтересовала. – Денег нет.. – буркнул мужчина демонстративно отворачиваясь в другую сторону. Ничуть не обескураженный, Артем убрал не оправдавшую надежд щетку и извлек плеер. Блуждающий взгляд потенциального покупателя на секунду задержался на черной пластмассовой коробочке. В глазах зажегся интерес. Вещь, в сущности не плохая, но в ней недостаток превращающий её в дрянь – нет гнезда питания от внешнего источника и наушников, первая неудачная модель. Работа только от батареек, которых не напасешься если кассета и в самом деле любимая. Мужчина по прежнему молчал не отрывая глаз от вещи, колеблясь, жевал фильтр сигареты. – Сколько? – наконец задал ключевой вопрос.  – И кроме того.. – заливался  Артем подобрав такт и тембр голоса – В комплект входит набор отверток с разнообразными приспособлениями. – Появилась китайская модель с неудачной компоновкой. Ручка, где хранились съемные жала, раскрывалась вдоль, что несомненно удобно  для производства, но  прочность оставляла желать лучшего. Вдобавок, фигурные отвертки сделаны из сырого незакаленного железа, что тоже очень удобно для производителя. Такой откровенной туфты Трофимов еще никогда не видел. – Сто двадцать тысяч, всего сто двадцать за набор! Но если вам что то понравилось отдельно.. – Артем доверительно понизил голос – Только для вас, за разумную цену! Три полезные, необходимые в быту вещи, неужели вы откажетесь от такой выгоды? Учтите, это последний комплект наборов!
– Дай посмотрю – мужик протянул руку. Попался.. Мужчина увлечено щелкал кнопками гоняя кассету, крутил верньер настройки, гонял из угла в угол сигарету и сунув аппарат под мышку полез за деньгами. – Большое спасибо за покупку, вы не пожалеете что приобрели наш товар!
Но мужчина больше не обращая на них внимания, задумчиво копался  в отвертке раскрывая и закрывая ручку. Он уже начал думать.. а если вот-вот придет озабоченная супруга и увидит куда ухнул денежки муженёк едва она отлучилась на минуту.. Улица Чугунова – прочитал Трофимов название улицы, на которой мужчина обрел своё счастье. Да, настроение у него будет вот-вот чугунное. – Давай скорее! – проворчал Артем не спеша ходившим подопечным. Как только завернули за угол, рванули бегом в проходной двор.
Небольшая пробежка и вот они уже на другой улице, выглядывают  очередного покупателя. Артем непредсказуемо завернул в длинный и мрачный приземистый барак из потемневших от времени бревен. ОВИР. Вот сюда бы даже в голову не пришло заглянуть! Вдоль окрашенных темной краской стен, тихо стояли люди с серыми лицами. Здесь еще хуже чем в части! Несколько человек заполняли многочисленные анкеты у заляпанных чернилами столов и вполголоса брюзжали. Чего тут Артем нашел? Не обращая ни на кого внимания Артем торкался в запертые двери. Неожиданно дверь распахнулась. Скученные канцелярские столы, тусклая лампочка еле раздвигала клубившийся по комнате сумрак. Одетые в серую милицейскую форму женщины подняли белые пятна лиц с любопытством уставившись на ввалившихся. Устрашенная блеском золотых запонок, малиновым пиджаком и белизной рубашки, серая муть скукожилась и метнулась в угол! Сияя, Артем затараторил спич. – Здравствуйте, я из фирмы.. – Луч света в темном царстве! Женщины сначала заулыбались на глазах приобретая индивидуальные черты, а потом и вовсе похорошели. Раздался смех. – Ой, какие гости к нам! – На шум зашло еще несколько сотрудниц. В руках появилась побившая все призы электрощетка.. Отложив все дела женщины слушали с неподдельным интересом и вниманием. – А денег нет.. Нету денег.. Ой как жалко! – раздались восклицания как только Артем закончил свое выступление. Денег у милиции точно не было, это Трофимов знал точно, ведомство-то одно. Улыбаясь, посетители пошли на выход. – Приходите когда деньги будут! – звонко неслось в след. – Ничего.. – бодро топая рассуждал Артем – Надо будет сюда потом заглянуть. Главное, после себя оставили хорошее настроение. 
– Куда теперь?
– А вот.. – И поворот в подвал с зловещей табличкой – «Памятники».
Темная щербатая лестница напоминала спуск в преисподнюю. Бухнув, тяжелая дверь пропустила в черную духоту. – Есть кто? – В распахнувшуюся дверь пролился тусклый свет – Чего надо? – В небольшой каморке, несколько густо заросших щетиной мужиков со специфическими наколками на руках, убивали время.  На столе торчала полупустая поллитра и литровая банка со спитым чаем. Дохлый номер, у мужиков работы нет. Или покойников мало, или конкуренция огромная.
– Вам чего, робяты? – Артем затянул полную лукавства песню. – Ну-у, что ты.. – наконец закряхтел один из мужиков восседавший на самом удобном месте – Заказов нет, почитай третий день без работы сидим.. – Наивные зэка просто не представляли с кем они связались. Артем не унимался и всучил в руки соблазнительно блестевшие игрушки.
– Ай купить? – наконец сунул руки в лохматую поросль на затылке, бугор. Мужики крутили в грубых руках вещи, осторожно передавали друг другу. Артем не уставал их нахваливать периодически напоминая, что это – последнее. – Эх ма! – вывернул карманы бугор. И остальные включились в помощь.
Талант! Трофимов с уважением посмотрел на щупленького паренька. Пользуясь мощным эскортом Артем не пропускал ни одной дыры, в которые будучи одни, вряд ли бы сунулся. Он выжимал все что мог, это был полет экспромта и фантазии! Время от времени дилер набрасывался на явно неспособных купить клиентов, и получив очередную порцию восхищения и уверенности, искал стоящего покупателя. Прошмыгнув мимо отвернувшегося вахтера и поплутав в пустой конторе, наткнулись на пьянку. Директор фирмы, с виснувшей на нем мокренькой от вожделения секретаршей, наживку заглотил с ходу. Под сюсюканье – Ванюсик, мне это нравиться.. – скупил весь комплект. Более трезвые, а потому и острожные сотрудники, от покупки воздержались.
Присмотрев на автостоянке скучающего водителя Артем подтолкнул неуверенно жавшегося Лохматого – Попробуй. – Разогретый наглядным примером Лохматый начал спич, но не хватило словарного запаса и энергичной доброжелательности Артема. Молча закрыв боковое окно водила врубил скорость и уехал. – Ничего – подбодрил обескураженного неудачей ученика, Артем. Трофимов не спешил бросаться с ходу в бой. Выжидал приглядывая подходящего человека. Еще, мучили вопросы. – Артем,  а почему не попробовать поцветистее название фирмы, посолиднее?
– Видишь ли, не желательно.
– Почему?
– Это получится обман.
– Ха, ты и так обманываешь  предлагая некачественный товар.
– Ты ошибаешься. Я говорю чистую правду предъявляя положительные качества товара. О плохих сторонах я не упоминаю. Это не значит что их нет, я их просто не упоминаю. Чувствуешь разницу? А если я назову другую фирму, а мы в самом деле продаем товар от этой фирмы, это тоже будет обман, такой фирмы нет. Это повод для суда. Тем более, если использовать названия известных фирм. – Трофимов задумался – а ведь он прав!
Ноги устали, подошвы горели огнем требуя передышки. Пустая скамейка на автобусной остановке пришлась как нельзя кстати. – Ты служишь? – Неожиданно спросил Артем пристраивая потощавшую сумку рядом с собой. – Ага.
– Кем, если не секрет?
– Ротный, не велика птица.
– Я тоже служил, на Камчатке, два года как уволился.
– Как там? Море, тайга, красная рыба? – Устремившись думами в прошлое, Артем пожал плечами – Как сказать.. Голодали сильно, считай одной рыбой питались. Из армии пришел, туда-сюда, никому не нужен. Работы дома никакой, я же из области. Подался сюда. Думаешь, мне это нравиться? Как бы не так.. Деньги нужны. Квартиру снимаю, сестра вот заболела, помогать надо. Приходиться крутиться. – Ноги отдохнули. Артем встал и потянулся, заметил магазин – Пошли попробуем? – В одноэтажном помещении несколько отделов. Стандартный, выложенный мелкой красной плиткой пол, шум холодильных агрегатов и вечный запах рыбы. Скучающие в отсутствии клиентов две толстые, накрашенные продавщицы откровенно обрадовались услышав первые слова. – Какой мальчик красивый! – пропела одна. На Лохматого и Трофимова ноль внимания,  даже обидно.. Подставив пухлые руки с золотом перстней на пальцах, женщины лукаво улыбались плотоядно наблюдая за споткнувшимся Артемом. – Может телефончик дать? – проворковала другая. – Или свой дашь? – подхватила другая. – Встретимся голубок, там и расскажешь? А я послушаю! – Артем замолчал, женский импульс был значительно мощнее. – Да ну вас..
– Нашел кому впаривать..  – снисходительно усмехнулась та, что помоложе. – Может и вправду, зайдешь вечерком, я бы поглядела твой товар дома? …
В  соседнем «комке», затянутая под стандарт затемненных витрин продавщица, с ходу замахала руками – Нет-нет-нет! Я позавчера такой же купила, а потом плакала. На последние деньги, а оказалась такая дрянь! Прямо как глаза отвели, купить заставили..
– А что купили? Наши приборы? Точно наши.. Что, неужели так плохо? – Элегантная девушка помялась – Да так, но знаете, цена явно завышенная. – Выйдя из магазина Артем оглянулся – Здесь пока делать нечего, район недавно обработали. 
– Много вас здесь работает? – опять задал нескромный вопрос Трофимов.
– Работают.. – уклонился Артем – Таких фирм как наша, много, у нас ведь тоже конкуренция. Бывает, разваливается все, или в другую фирму переманивают. Дилеры одни и те же, все новости разносятся мгновенно. В общем, все от руководителя зависит.
– На районы город не поделен?
– Не, торгуй где хочешь. Можешь на рынке стоять, или по квартирам ходить. У нас всякие ребята есть. Недавно в Дзержинске работали, мы ведь и в другие города группами выезжаем, в хозмаг зашел, стал спичевать. Продавщица, толстая такая тётка,  в слезы. Я удивился, с разговором к ней. В общем, зашел к ней молодой человек, такой же, стал товар предлагать. Говорит денег не было, не купила. – Ну и не будет у вас удачи! И дверью саданул. Чуть стекла не вылетели, а на другой день, отец заболел. Да разве так можно?
– Ваш, с фирмы?
– Ага, я сразу понял кто это, старлей один, бывший замполит. Он частенько этим страдает. Боссу ничего не стал говорить, а тетку утешать пришлось, удачи, счастья желать. Нельзя так с людьми работать – убежденно заявил Артем – Это наши покупатели, не сейчас так потом купят.
– А вы в какие города ездите?
– По всякому бывает, недавно в Свердловск ездили. Там с местной фирмой обмен опытом проводили. У нас всякое бывает..  – Артем не торопил Трофимова, пробовать не предлагал. Трофимов сам выбрал спокойного вида мужчину в неплохой одежде стоявшего у чисто вымытой несмотря на грязь, «девятке».  Мужчина с интересом поглядел на него и с  вниманием выслушал убедительную речь. Улыбнулся – Не надо. – Трофимов почуял что продолжать бесполезно, дело тухлое. И клиент выбран неправильно, слишком серьезный и умный, и убедительности не хватает, того завораживающего блеска, которым так щедро сыпал Артем. Вдобавок ко всему, голодный желудок создавал мощный дискомфорт. С утра есть не хотелось, и кто подозревал что дело обернется таким образом? И внешность, у него не подходящая. Трофимов не раз убеждался, когда люди ловят его взгляд то начинают почему-то нервничать и ускоряют шаг, и как ротный не старался напустить доброты, ни-че-го не получалось. Только гоп-стопом заниматься, а что бы не орали, так те самые комплекты и всучивать.. Нужно время, которого у него нет. Нет времени вжиться в образ и перестроить лицо. Нет, времени..
– Как хотите. – Вежливо улыбнувшись Трофимов отошел от клиента. Артем внимательно и серьезно наблюдал за ним. – Неправильно клиента выбрал, но не тушуешься,  это хорошо. Еще пару раз и получиться. Пойдем перекусим? – кивнул в сторону кафешки в большом универмаге.
– На я улице подожду, перекурю – уклонился Трофимов поднимая воротник демисезонной куртки. С голодухи он мерз.  – Денег нет? Пошли, я заплачу, ты ведь тоже участвовал. – Трофимов промолчал, есть задарма было стыдно. Вдобавок, кормежка обязывала. Если он занимался этим, то только ради для интереса и расширения кругозора, а дело, честно говоря не нравилось. Едва прикрытое жульничество, всучивать как ни крути, залежалый товар.
Что бы не стоять на месте и не замерзнуть еще сильнее, Трофимов брел по жирно блестевшей слякоти, вместе с табаком глотал дымный, замусоренный гарью холодный воздух. Сыто вытирая губы компаньоны вышли из магазина. – Пошли. – Мотаясь между пятиэтажек Артем задвинул еще комплект непривычно трезвой бригаде сантехников. Трофимов уже спокойно наблюдал как движимые глупостью, стадностью и жадностью мужики выворачивали карманы стремясь не упустить «выгодный» обмен. Нет, все-таки не зря он потратил столько времени мотаясь по городу в непривычной компании. Какой урок! Были бы деньги, он сам бы заплатил Артему. Отправив Лохматого тренироваться на гуляющих во дворе бабульках с внуками, они присели на скамейку. – Ты уж извини? – виновато улыбнулся Трофимов.
– Я уже понял, еще рядом с магазином. Может передумаешь? У тебя тогда почему-то уверенности  не хватило, и спешил ты сильно..
Ну как знаешь.. – Артем встал и подбросил сумку на плече. Свистнул Лохматого – Пошли! – И шаркая подошвами, от утренней прыти не осталось и следа, две согнутые усталостью фигуры растворились в людском море, что бы не встретиться больше никогда. И такой вдруг от них повеяло обреченностью, что аж зашатало и Трофимов плюхнулся обратно на скамейку. Нет, у него хоть какая зацепка, а есть. Вот-вот получат свои нищенские оклады. На крайний случай, в солдатской столовой буханку хлеба можно перехватить. Лишний камуфляж, местным прапорам барыгам можно толкнуть. Рота от этого не обедняет, у настоящего командира всегда должен быть резерв всех видов. Теща, благо теперь он служит недалеко от дома, как помощь девять один-один, с сумками носится. Нет, несмотря на внешний блеск, жизнь Артема более тумана и неопределенна. Заболеет, и что? Ладно если простуда, а если что-то более серьезное? Хозяин выкинет как собаку. Как будто в крутящийся водоворот заглянул. Прежняя жизнь уже не казалась такой тяжелой и несправедливой. Пора в стойло, гражданка пока не для него. А Артему может и повезет, такому парню цены нет. Хотя нет, как раз цена есть – зарплата в солидной фирме и хорошая должность. Да только куда.. без прописки и рекомендаций, без протеже.. Нынешние руководители, сколотившие состояния на обманах и подделках, такого таланта просто не поймут. А жаль, великая в парне чувствуется сила.
Трофимов поднялся. Перед тем как уехать домой,  нужно было пройти еще парочку адресов. Что там с охраной?

* * *

Контора по найму располагалась на пятом этаже, и  Трофимов вспотел прыгая как заяц сразу через две ступеньки. Мраморные ступеньки закончились на третьем. На четвертом, вместо матовых плафонов на стенах появились запыленные советские люстры,  густо синие от многолетней краски стены. На пятом, капитан чуть не упал зацепившись за дырявый линолеум. Разбитые двери с расшатанными замками и цветочные горшки с торчащими прутиками. Заглянув  в одну их таких дверей с модной литой табличкой, капитан попал в узкую длинную комнату с продавленными креслами и поцарапанными столами. Во главе восседала дама неопределенного возраста с шиньоном на голове, костлявая и в очках, через коии она и глянула – Вам чего?
– Да я вот..
– Работа?
– Ага.
– Идите ко мне! – За столами вдоль стен сидело несколько мужчин. Трофимова позвал небритый, полный мужчина. Толстые как сосиски пальцы взяли документ. – Служишь? Офицер МВД? – Мужчина как-то нехорошо оживился. Капитан разглядывал работодателя. Бывший спортсмен. Но на пальцах, наколки. Весь какой-то грубый, не опрятный. – Ну что.. Работа есть. На вокзале универмаг, знаешь? Вот там. Ты можешь еще подрабатывать к тому же, у нас договоренность с хозяином есть. Там это, машины охранять нужно. Ну если присмотришь, то заплатят. Ну как?
– На вокзале? – Трофимов поежился. Непривычно начинать с такого. – А в офисе ничего нет, или ночным?
–  Давай сюда.. – вклинился в разговор сидевший за соседним столом чисто выбритый, подтянутый мужчина в джемпере. – Я сам! – рыкнул «спортсмен».  И с какой-то издевательской насмешкой продолжал вертеть в руках удостоверение. – Пойдешь? – Капитан грустно посмотрел. – Сидел наверное, вот и обрадовался. Уж он-то «подберет» ему работенку.. И ничего не поделаешь, сам пришел наниматься к этому господину-товарищу. И даже более того, когда-то давал присягу защищать его и всех остальных не щадя свой крови и жизни. А теперь вот, попал.. Капитан потянулся и взял документ. – Спасибо, как ни будь в другой раз.
– Как хочешь.. – пренебрежительно протянул «спортсмен». – Но учти, другой работы нет. 

* * *

В полутемном зале сидело несколько десятков человек, на ярко освещенном помосте витийствовала молодая девушка. – Извините..  извините.. – бормотал Трофимов пробираясь на свободное место в нескольких рядах от выступающей. По телефону ему объяснили, что ищут «помощника бизнесмена». Чем он будет заниматься, толком не сказали, предложили прийти и посмотреть. Наконец, капитан сел. На доске был нарисован «домик успеха» и девушка толково и грамотно излагала как его достичь. … – тоже как вы, но решила, почему я не могу послать своего отца отдыхать на Канары? Почему не могу обеспечить семью? – Девушка сделала паузу и вопросительно, с дерзким вызовом посмотрела на задумчивые лица людей – Триста долларов, не такие уж большие деньги, и вас они в конце концов не спасут! Зато вы.. – Трофимов  тяжело вздохнул. Жалко было потраченного времени. Элементарный лохотрон, мало чем отличавшийся от базарного каталы. Но в зале было тепло, а он так продрог.. капитан решил посидеть, тем более до автобуса время еще было.  Сидящая рядом соседка увлеченно срисовывала «домик» и строчила конспект. Глаза её воодушевлено горели, она уже прикидывала  сколько заработает и как распорядится вырученной прибылью..
В зале, сидели прилично одетые люди. Перед ДК чулочной фабрики стояло немало дорогих автомобилей. Даунов среди публики точно не было. Но что это с ними, неужели они не понимают что им вешают лапшу?
Трофимов уже согрелся, но уходить просто так было не интересно.
– Простите, сударыня! – вклинился в гладко лившуюся речь, капитан. – А ваш папа уже на Канарах?
– Что?! – Девушка остановилась и нашла его глазами – На каких Канарах?
– Ну, вы же сказали что хотите отправить родителей на Канары. Они уже там? –  Выступавшая залилась резким румянцем, смущенно затеребила длинную, явно не по размеру, золотую цепь. При этом она так путалась в ней разнокалиберными перстнями, что было ясно, это добро не её, разве только висевшие капельками сережки. – Я на глупые вопросы не отвечаю! – наконец нашлась она и начала сбивчего, а  потом все более яростнее начала наращивать речь.
– Ну почему же глупые! Я хочу знать, чем конкретно вы предлагаете заняться? Вы гарантируете доход? Сколько и за счет чего!? – Девушка опять замолчала глядя с растерянностью и злостью. В зале поднялся шум – Не нравится так иди.. чего мешать.. от дела отрывает.. – Трофимов поднялся и приложил руки к груди – Товарищи, так я и хочу выяснить, какое нам дело конкретно предлагают!? – Шум в зале нарастал. В стеклянных дверях показался главный «бизнесмен», небольшого роста толстячок, кучерявый, с поразительно честными глазами. Нервно поправив очечки, толстячек  нетерпеливо помахал рукой приглашая его на выход. – Иду-иду.. – ворчал капитан пробираясь на выход – Собрал тут баранов и стрижет..  –  Бизнесмена чуть не хватил удар.
– Вы сюда попали по ошибке.. – вежливо зашипел показывая рукой на выход.
– А то! Где ты столько дураков нашел?! – самозабвенно орал капитан найдя наконец громоотвод. Двери за ним с грохотом захлопнулись и отчетливо лязгнул запор. – Больно надо.. – проворчал Трофимов закуривая последнюю сигарету. Поднял воротник куртки. Это тоже были граждане, которых он был обязан защищать..


Глава 46. Несостоявшийся царь.

– Ты где шарахаешься? – Комбат налетел, едва хлебнувший вольной жизни капитан переступил порог казармы. – Я это.. того.. – Горюнов отвернулся и бросил через плечо – Быстро списки, а то от твоего заместителя совсем нет никакого толка! Болел, что ли?
– Угу!   
– Давай-давай, списки! И деньги зайди получи.. – В роте творилась неразбериха. Вчерашний прапорщик, с блеском закончив трехмесячные курсы, успешно–досрочно  получил старлея. И вот, он заместитель командира роты по воспитанию личного состава.. Старлей, надо же! Помнится, за такую звездочку лейтенанта Трофимова гоняли в хвост да в гриву, прежде чем присвоить очередное воинское звание. А тут скороспелка.. старший лейтенант Грачев и правда утонул в разлившемся море проблем. Часть поднята по тревоге. Объявлена готовность номер два. Командиры на казарменном положении,  техника к маршу готова, все загружено, боеприпасы на руки не выданы, задачи не поставлены. Вокруг выстроенных в колонну машин бродят вооруженные часовые. Все отлажено и подготовлено, осталась одно, скомандовать – фас!  И тяжелые грузовики набитые пехотой, рыча моторами рванут по шоссе расшугивая гражданскую мелочь.
В Москве было неспокойно. Вспухает опарою смута. Серыми улицами бродит черное недовольство. Уж   неизвестно что не поделили, но взбунтовался генерал, тот самый, что капитуляцию в Чечне подписал. .. – созданы эскадроны смерти! Составлены списки людей предназначенных к уничтожению в первую очередь!! – испуганно верещало телевидение на всех каналах. Вот оно оказывается что.. – радостно удивился Трофимов. Не зря выходит, на службу возвратился. Но для начала нужно разобраться с возникшими проблемами. В дверь робко постучали. – Разрешите? – На пороге стоял молоденький сержантик в замурзаном камуфляже. – По вашему приказанию рота построена..
– Пошли! – распорядился капитан нервно ерзавшему на стуле заместителю. В полутемном коридоре замерли две шеренги солдат. Влажно мерцали настороженные глаза, слышался легкий шум перешептываний мгновенно стихнувший при появлении офицеров. – Смиррна..! – заорал дежурный. И без того ровная линия черных сапог стала идеально прямой. Солдаты замерли. Послушав звенящую тишину, капитан пробежался взглядом по лицам. Все смотрят на него. Это, хорошо. – Вольно!! Последний призыв. Два шага веред, шагом..   арш! – Дружно вздрогнул пол. – Ты, ты и ты.. – тыкал пальцем в слабых и больных солдат – Тоже, выйти из строя! Остальные, в право, со-омкнись! Дежурный.. – его решил не менять, – Из оставшихся сформировать суточный наряд, заменить старослужащих! Остальных в погрузочно-разгрузочные команды. Выйти из строя.. – ткнул пальцем в нештатного писаря, заменявшего уехавшую в командировку писаршу – Переписать боевой состав убывающий в город герой Москву! Поедем бля, порядок наводить.. 
– Я не поеду.. – буркнул стоящий на правом фланге сержант Котов, отказывавшийся от всех командировок. Вот с этого-то мудака и началась в роте буза, с которой не смог справиться заместитель. Боясь подмочить авторитет, с ним не связывались и батальонные командиры делая вид что ничего не произошло, и они ничего не знают. Глядя на него шатались остальные. Что поделать, лучшие люди в Чечне. Здесь осталась откровенная шваль да молодые, которые еще не определились кто есть кто. Сопротивление следовало давить в зародыше. – Что ты сказал, урод? – вежливо поинтересовался капитан в сгустившейся тишине плотно нависшей над ротой. Сержант побледнел решаясь – Я не..
– Ма-алчать!! Ты, недоносок! Ты чего-то перепутал!! Я не спрашиваю кто хочет ехать а кто ссыт!! Это не командировка в Чечню, это совсем рядом. И тебя говнюка никто не спрашивал, и спрашивать не собирается! Если ты боишься за свою драгоценную шкуру, то могу тебя обрадовать, несчастный случай произойдет с тобой прямо сейчас! И никто, ничего не увидит. Ты, сомневаешься? – Сержант молчал глядя перед собой. – А может не стоит об тебя руки марать, под трибунал сунуть, а? Ты, слышал как он отказывался? – ткнул горящим дикой злобой, капитан взглядом в самого слабого солдата, самое слабое звено в образовавшейся  круговой поруке. – Так точно.. – севшим голосом отозвался тот. В соседнем помещении утихли последние звуки, четвертая рота внимательно слушала как расправляются с непокорными. Этаж вымер.
– А ты, слышал?
– Так точно.. Так точно.. – сдавали бунтовщика, солдаты. Сверх осторожный сержант посерел, но еще не сдавался. Это чувствовалось. Трофимов давил – А ты знаешь, что с тобой будет, когда тебе срок припаяют? Особенно когда узнают что ты служил в ВВ? Там ведь народ темный, они знать не знают что вэвэ зэканами теперь не занимается вообще! У нас теперь одна задача – уничтожение сепаратистов! Огнетушители! Знаешь, что с тобой сделают? Защеканку с раздолбанным дуплом! – Капитан сделал неприличный жест. – Трахнут в задницу! – пояснил что б не оставалось никаких сомнений.
Сержант побледнел еще больше, и чем-то неуловимо изменился в лице. Капитан тут же сбросил обороты – Так что будь мужчиной  и  не прячься за спины тех кто моложе тебя и храбрее. А если ты такой трус..., ты трус, сержант? – Капитан подошел ближе и дружески, ласково потрепал по плечу. Котов понурился и не отвечал. Лицо, шея, густо покраснели. – Ну не бойся, скажи всем громко и ясно, что ты трус, и скорее дашь себя трахнуть в задницу чем возьмешь в руки оружие!? Скажи! Так вот, если ты такой трус, не бойся, я тебя оставлю с тыловиками и бабами, будешь картошку чистить, говно на лопатку собирать.. – В соседнем помещении раздались смешки. Пятая заморожено молчала. – Пиши.. – кивнул капитан неуверенно пошевелившемуся писарю – Номер один, сержант Ко-отов, номер два.. – Сержант молчал уставившись прямо перед собой горевшими глазами. Самолюбив, чертенок. Но затор был пробит, бунт подавлен, и дальше все потекло само собой.
Списки – люди, оружие, припасы..  В батальонах тлели осторожные, вполнакала, пьянки. Трофимов шлялся по подразделениям прощупывая почву. Потирая руки перед принесенной поллитрой ляпал пьяную чушь. Пьянь, чего с него взять? Напряжение нарастало. Несомненно, приказ будет выполнен, но.. приказ можно выполнить по разному, да так что не придерешься.  Капитан радостно затягивался сигаретой глядя просветлевшим взглядом. Наконец-то! Плохи дела-то у нынешней-то власти, ох плохи что если на столичный гарнизон никакой надежды нет.. решили, значит,  из глубинки помощь подтянуть? Там, мол, люди тёмные, батюшке-президенту преданные.. 
Вот именно, преданные им много-много раз!
Тщательно протирая каждый патрон, Трофимов вгонял зеленые гильзы в тугие магазины. Мрачно тлели лихорадочные мысли – .. Интересно, где живет та сволочь, что в декабре девяносто четвертого орала про убитых русских ублюдков? Есть шанс исправить ошибку коммунистов.. только бы в Москву «на помощь» попасть, уж он нашел бы способ связаться с эскадронами смерти.. За развал.. – Отложив полный магазин взял другой – За кровавый Грозненский Январь.. – Патроны звонко щелкали насыщая обойму. – За пленных.. За «внезапные» штурмы.. За черную измену!
Господи, дай пожалуйста только добраться до их жирных глоток!!! Давай генерал, не бойся! Жми! Начинай! Всех кто остался нормальным в Вооруженных Силах – за тебя! Слава Богу, нашелся хоть один хоть один решительный, известный человек!! Давай, действуй! Это не вырожденцы коммунисты и не гиеноподобные шакалы – либералы. Эта сволочь захватившая власть, всем надоела! У них нет сил, кучка преданной охраны и подельники. И гэбэшная охранка, расправляющаяся с зародышами неугодных движений. Давай! Вспыхнут факелами, расстрелянные на взлете, удирающие за границу самолеты! Закачаются на танковых орудиях извивающиеся трупы предателей! А на чем вешать, на веревках? Э не, от беглого огня пушки раскалятся. Веревки перегорят.. Тросики нужны. Прицепить на дульный тормоз, пусть мотаются.. С кем там воевать? В Москве чеченцев много, но это не горящая Чечня,  тут им поддержки не будет ниоткуда! Стрелять, стрелять  и стрелять пока не расплавиться стволы!!! Перед обозленными штурмовыми отрядами, никто не устоит! Вычистить Москву, продезинфицировать до самого основания. Это будет самый мощный удар по воюющей Чечне и прочей мрази, а там посмотрим.. Давай генерал, не трусь.. Хочешь быть царём? Будешь, обязательно! Александром Четвертым, Освободителем, от мрази, захвативший руль управления государства Российского!
Капитан вложил магазины в разгрузку и еще раз протирал автомат. – А если неудача? Ну и что. Чего терять? Впереди маячит нищета, бесправие и полное отсутствие каких-либо перспектив. Лучше сдохнуть, но не от пьянства и голода, а в бою. Да так, что б ублюдкам тошно стало.. 
.. – .. стороны пришли к компромиссу,  достигнуто соглашение.. – радостно вещал телеканал.
Подразделения медленно разоружались сдавая полученное имущество на склады. Насыщенная боеприпасами и людьми, напружинившаяся для броска колонна, распрямлялась. Теряла силу и мощь в разъезжавшихся по сторонам машинах. Сметенные уборщиками кучки мусора, масляные пятна, вот и все что осталось от недавней, мощной колонны.
Сжав кулаки, капитан грохнул что было сил в загудевшую столешницу. Хватил стакан водки даже не почувствовав вкуса. .. Генералы, мать вашу.. лампасники чертовы.. Купили сученка. Да что б хоть еще, одному мудаку поверил.. 
– Товарищ капитан.. – в приоткрывшуюся дверь осторожно заглянул кладовщик.
– Вон! – бутылка ударилась в косяк осыпав осколками шарахнувшегося в сторону солдата. – Видеть никого не желаю..

Глава 46. Должностишка.

Хмурый и злой с похмелья, Трофимов стоял перед командиром части. Полковник удивленно вздернул брови и откинувшись в глубину кресла с недоумением разглядывал смутьяна. – Это еще что, почему отказываешься ехать в командировку? И сутки прогулял. Ты где был?
Капитан усмехнулся, «болезнь» не прошла. Начальник штаба батальона постарался, ну да ладно, сам виноват. Кхекнув прочистил горло и собрал в кулак разбегавшиеся как мыши, мысли. – Товарищ полковник, зарплату не дают?
– Аванс вы получили? – капитан презрительно скривился – Триста? А что моя семья через несколько дней есть будет? Почти все я отдал квартирной хозяйке, а в следующий месяц что? Она их со свету сживет! – полковник крутнулся в кресле – Это твои проблемы, капитан.
– Так точно,  вот я и остаюсь их решать.
– Ты чем лучше? У всех проблемы, однако люди едут..
– Вот и пусть едут, а то визжали-визжали.. – Полковник посмотрел с затаенной злостью – Не ожидал от тебя. Что ж, пенсию ты заработал? Тогда понятно..
Трофимов нахмурился, командир мухлевал. Требуется внести ясность в отношения.  – Товарищ полковник, я у вас когда-нибудь денег или жилье, просил? Никогда не надоедал. И ни от какой служебной нагрузки не отказывался. Но теперь другая ситуация, жить не на что, понимаете?
– Понимаю.. – согласно опустил  веки командир покачиваясь из стороны в сторону в кресле. – Придется тебя уволить, сам понимаешь, по несоблюдению..
– Интересно, как вы это сделаете?
Полковник потерял терпение и вежливость – А ты не слишком обнаглел, капитан?
– Никак нет, товарищ полковник. Как вы меня уволите за невыполнение условий контракта если я контракт вообще не подписывал?
Командир лицом владел в совершенстве и не дрогнул ни единым мускулом. Поднял трубку телефона – Кадры? Быстро ко мне с контрактом!
В дверь протиснулся моложавый майор переведенный из округа вместо ушедшего на пенсию старого кадровика оформлявшего Трофимова. А может он обиделся на Папика, и сделал ему ответную гадость? Толково.. – Товарищ полковник, контракта нет!
Командир тяжело задумался, ибо повод был. – Иди.. – расслаблено махнул рукой вытянувшемуся в ожидании команды кадровику. – И ты, иди.. – махнул Трофимову. 

* * *
– Ну что с тобой делать? Горестно спросил кадровик копаясь в личном деле.
– А я почем знаю? – буркнул Трофимов мешая ложечкой чай. В отделе к нему отнеслись на редкость уважительно. – Давай, предлагай что-нибудь, а я подумаю.
– Вот две должности есть, на которые округ лапу не наложил. Одна в оперативном, другая в боевой подготовке. Пойдешь? В деньгах не потеряешь и от личного состава отдохнешь.
– Должности-то хоть какие? – деловито, как на базаре спросил Трофимов.
– Капитанские.
– Нуу..  нашел чем сманивать, я лучше уволюсь.
Кадровик с досадой бросил папку на стол – Да пойми ты дурья голова, кто тебя уволит по не подписанию? Такой статьи просто нет!
– Ничего страшного, появится. – Допив чай капитан подал пустую чашку полненькой делопроизводительнице, слушавшей торг  с непроницаемым выражением лица. – Спасибо. Можно я еще подумаю?
– Подумай..   протянул майор провожая его настороженным взглядом, только не очень долго.. Нет, ну ты прикинь, ты ж ничего делать не будешь! Бумажки перебирать да контролировать, плохо ли? Да на твоём месте любой бы согласился! А самое главное, тебе сколько до пенсии?
– Уже.
– Что? –кадровик опять схватился за папку с личным делом. – А-а, Дальний Восток, ну тогда в самом деле подумай.
Капитан думал не очень долго. Трудно сказать, что повлияло на выбор, недавний крысиный забег по названию «гражданка» или мифический долг перед командиром принявшим его на службу. Мог полковник опрокинуть его? Запросто. Уж больно статья была редкая, дискредитация офицерского звания. Так что кидать командира под танк, не стоило. Удачи тогда точно не будет. Говорят, Папик вот-вот уйдет на повышение, гражданку ли, не суть важно. Новый придет, тому-то он ничем не обязан? Значит, куда стопы направить?
Оперативный отдел и боевой, это две большие разницы. Оперативный решает проблемы возникающие в повседневной жизни. Причем срочно и прямо сейчас, потому что без этого – вилы. Все встанет. Тут и караульная служба, и дежурная, а кроме того по полочкам раскладывают любые проблемы возникающие при получении приказа свыше. Скажут например – В Каракумы товарищи поедете, надоело пескоедам дурные налоги платить. Говорят, что на такие деньги они сами.. Разобраться с ними надо в общем. 
И заработает оперативный отдел на полную катушку – сколько сапог, воды – еды и боеприпасов для выполнения поставленной задачи потребуется. Маршрут, транспорт.. Этот отдел самый многочисленный и шебутной. Куда только черт не заносит офицеров с оперативного! У них вечно аврал, вечно они на пределе и носятся по части с выпученными глазами. И всегда слышен подбадривающий матерок Грозного. Ну их к дьяволу!  Боевой отдел не такой многочисленный и имеет очень узкую и конкретную специализацию, а именно – Боевая Подготовка, основа всех основ, которой, по идее, опять таки по идее, должно быть все подчинено. И этот отдел должен быть первой скрипкой. По идее. Но на деле, об этом отделе мало кто слышал. Занимая небольшую комнату в стоящей на отшибе казарме на последнем этаже, отдел был в подчинении его лучшего «друга» и «доброжелателя», подполковника Кисапова. Собственно говоря, отделом заведовал не он сам а подполковник Мышкин, с которым они вместе когда-то заканчивали училище. Вот и думай, стоит туда соваться или нет? Одурев от раздумий капитан поднял трубку и накрутил диск. – Остаюсь.
– Ну вот и хорошо! – возликовали на той стороне и деловито осведомились – Куда?
– Не знаю, честно ответил капитан, ты как думаешь? – Кадровик на секунду замешкался и подсказал – В боевую.
– Договорились, в боевую.
– Вот и ладненько, давай мухой ко мне, подпишем контрактик!
Если сомнения были, то они разом отпали. Командир желал видеть его в подчинении Кисапова. У командира были давние нелады с ним, и он никак не мог приструнить его. Более того, Кисапов вел себя вызывающе и поговаривали что он знал нечто такое, что позволяло ему третировать командирские распоряжения. А этим назначением, он такой перец заместителю в зад засунет.. он просто не мог не знать о их взаимной неприязни друг к другу. И что бы обуздать подчиненного, Кисапов просто будет вынужден приползти к Папику на коленях. Приползет-приползет, подполковник в коленах слаб. Не бойцовский у него дух, барский.. 
* * *

Городок части здорово изменился. На первый взгляд все вроде бы оставалось по прежнему, но на когда-то аккуратных газонах появились следы, а чисто выметенные асфальтированные дорожки покрылись перхотью окурков, оберток, пустых пачек.  Подразделения захлестнули пьянки, мордобой и дезертирство. Сказывалось отсутствие значительной части офицеров. Треть старая смена, треть новая, её меняет. Оставшаяся треть просто не справляется с обязанностями захлестнутая нарядами, дежурствами, работами.. Предоставленные сами себе солдаты дурели от безделья. Занятия, от которых должны отниматься руки и ноги, проводить некому. Поднявшись на второй этаж штаба, капитан стуканул в дверь и тут же распахнул – Разрешите?
Громкий, возбужденный голос смолк. Бросив гневный взгляд на командира, Кисапов уткнулся в стол. Командир положив руки перед собой как примерный школьник, тонко улыбался. – К новой должности готов?
– Так точно! – с тупым лицом служаки рявкнул Трофимов. – Ну вот, а ты говорил не справится.. – удовлетворенно заключил Папик.
– Но.. но.. – вскинулся Кисапов.
– Иди! – кивнул Папик Трофимову со змеившейся на губах улыбкой. Вылетевший следом Кисапов чуть не бегом рванул вслед – Трофимов, Трофимов, зайди!
Прыгали от волнения руки. С трудом попав ключом в замочную скважину подполковник забежал за стол и плюхнулся в кресло не предложив даже присесть будущему помощнику. Капитан дисциплинировано стоял перед столом начальника держа руки строго по швам. – Ты же ничего не понимаешь, ты подумай, чего ты там будешь делать?! – зачастил Кисапов не переводя дыхания. – Давай лучше на такую же, но в оперативный? Давай, я договорюсь, а!? Согласен? – Подполковник заискивающее глядел в лицо ожидая ответа. Капитан заморожено молчал. Пошевелился. – Не товарищ подполковник, я к вам. Тем более, командир лично порекомендовал..
Посмотрев злющими глазами, подполковник заулыбался – Ну ты все-таки подумай. Там, тебе лучше будет. Это я тебе точно говорю.

* * *

– Вот эти журналы заполни, и эти.. Проверь списки подразделений. – Начальник отдела открыв шкаф вытаскивал пыльные журналы и складывал их возле заскучавшего Трофимова. – Как сделаешь, скажешь.
– Понял. – Выдвинув  ящик стола капитан покопался в груде старых ручек. Застарелая пыль от страниц першила в горле. Чихнув, Трофимов стал входить в курс дела. Работа постепенно пошла. Перелопатив книги и положив их на край стола, новый помощник с независимым видом сделавшего дело человека, достал книгу. В дежурке утром детективчик свеженький перехватил. Что-то писавший Мышкин то и дело впадавший в меланхолию, оживился. – Читать на службе, нельзя!
Капитан нехотя спрятал книгу. Глаза подполковника опять подернулись дымкой. Подперев подбородок кулаком Мышкин уставился в окно. Что он не заснул и не впал в летаргию до конца рабочего дня, свидетельствовала ручка то и дело трепетавшей в руке над раскрытым фолиантом. – Может в нардишки? – опять спугнул сонную одурь, капитан.
– Не вздумай! – внезапно, бодрым и ясным голосом возразил Мышкин. В кабинете опять зазвенела тишина. Трофимов с тоской обвел глазами поклеенные уютными обоями стены, несколько шкафов с литературой и какими-то журналами. Диван-кровать непонятно как очутившийся в боевой подготовке. Ну и попал..
Личный состав отдела боевой подготовки полка, подобрался очень своеобразный. Когда-то, очень давно, на заре своей  юности Мышкин командовал взводом и дослужился до командира конвойной роты. На этой должности он так и застрял как большинство обычных офицеров. Звезд с неба не хватал, и его определили на нейтральную должность  начальника службы собаководства в учебном полку, носившее неофициальное название главпёс. С приходом в часть молоденького майора Кисапова, у них завязалась дружба принявшая своеобразную форму. Молоденький майор стал удивительно много знать и слышать, даже про то, где не бывал и быть его там никак не могло. Правда, там бывал Мышкин и эту особенность офицеры быстро приметили. Еще, Мышкин невзначай поворачивал поросшее белыми волосиками ухо в сторону оживленного разговора и делал вид что его ничего не касается. Шел в гору Кисапов, рос и Мышкин. Став начальником отделения получил соответствующее звание, и теперь перед Кисаповым навытяжку стоял целый подполковник. Несмотря на высокое звание и прошлую учебу с шефом, про субординацию Мышкин не забывал.  Надо отдать должное, подполковник прекрасно понимал что его поезд ушел и страшно не любил перемены желая дослужить оставшиеся до пенсии два года, спокойно. Склоки, скандалы и разбирательства были не для него, и по возможности он старался тушить толчки в своем отделе. Заместителем в отдел Кисапов поставил бывшего замполита из ракетных войск, авантюриста и организатора всех нашумевших в полку безобразий. В любое время дня и ночи, майор Пинчук мог найти вина, женщин, денег.. И если в приезжей комиссии находился «правильный» товарищ, на него натравливался Пинчук. После чего проверяющий откладывал принципы подальше и становился своим в доску. Майор нюхом чуял в человеке слабые места. И несмотря на то что Кисапов его постоянно ругал то за внешний вид, то за опоздания, вешал взыскания, держать зло на него просто было невозможно. К таким всегда тянутся.
Первым помощником Мышкина был тоже майор, и тоже ракетчик, непосредственный и смешливый. Майор Кротов неплохо играл в карты и нарды, был интересным собеседником, и не теряя ума был не дурак выпить. Кротов вечно где-то пропадал проверяя подразделения, безотказно ездил в командировки. Кроме того, у обоих майоров была еще несколько общих черт. Черная, суточная щетина ставшая входить в моду в Москве и бумаги, сидеть за которыми для обоих было сущей мукой. Всю важную отчетность Мышкин вел сам, и зная своих подчиненных доверял им заполнять второстепенные журналы, где их каракули никого не интересовали.
На вассальных правах в отдел входил начальник физподготовки полка, супермускул Иван. Занимавший этот пост майор, «зубр», был наконец спроважен на пенсию и взамен него округ подкинул очередного кукушенка, молодого старлея из лыжников, самого популярного вида спорта в вэвэвшных частях. Старый начфиз был вольной птицей и озадачить его мог только Кисапов, для всех остальных у «зубра»  было всепогодное и убойное выражение и без того каждый день вертевшееся на слуху. Терять авторитет никто не желал, и чем занимался полковой супермускул, никто не ведал. В первый же день, Мышкин наехал на зашуганного  старлея окончательно подавив его волю к сопротивлению и свободе, и поставил Ивана, фамилию ему еще предстояло заслужить,  в безликий строй помощников и заместителей. Теперь он постоянно пропадал в командировках и дежурствах, что посыпались на него как из рога изобилия. Мерцая ввалившимися глазами и без того худой Ваня похудел еще больше. Он еще терпел произвол, но потихоньку, за спиной шефа стал порыкивать мотивируя это тем, что у него мол, своих обязанностей полно.. но начальник давил эти слабые ростки самосознания одним только взглядом и вопросом – Чего!? Испугано пригнув голову Иван замолкал и шел выполнять очередное важное задание. – Через полгодика.. – прикидывал Трофимов – Ваня освоится и начнет задавать умные вопросы. А через год, взбунтуется. И когда вместо Мышкина придет новый начальник, он встретит не салагу, а закаленного в дрязгах железного бойца, которого будет не так просто заслать в командировку не по назначению или засунуть в вакуум внеочередного наряда.
– А мне теперь чего делать? – закручинился Трофимов – Обрадовался, штабная работа.. Может в самом деле, с боевой подготовкой не справится? Он то думал что боевая подготовка это одно, а оказывается.. нудно билась в окно муха. – Поймать что ли? Крылья ей блин, оборвать.. – но двигаться было лень, а уютная дремота обволакивала все гуще. Шеф сидел все так же уставившись в окно. Голова со стуком упала, и испуганно всхрапнув капитан проснулся и сел. Из коридора пробивались запахи пакетного супа и жареной картошки. Женщины из бронетанковой службы готовили обед. Под ногами, в казарме что-то вяло шебаршилось. Шеф переменил позу. На всякий случай капитан тоже поглядел в окно, но кроме кучерявых облаков и синего неба ничего не увидел. Видать в облаках витает. Трофимов поднялся – Пойду занятия проверю. – Шеф даже не пошевелился.
Радостно прыгая через несколько ступенек, капитан помчался навстречу движению и жизни! Выскочив под яркое, но по осеннему не греющее солнышко Трофимов на мгновение задумался – куда? В окаймленной лесом лощине грохнули выстрелы. Что за глупый вопрос, конечно на стрельбище!  Сдерживая прыть капитан двигался не спеша и солидно как и полагается офицеру штаба в его летах.
Стрельбы. Самое ответственное ежемесячное практическое занятие в роте. Все должно быть отработано от и до, несколько учебных мест, на каждом натасканный на это дело сержант. Учебная изготовка, заряжание – разряжение,  однообразие в прицеливании, чистка оружие, и гвоздь программы – практическая стрельба. На деле все выглядит иначе. Огневой рубеж с единственным в роте офицером, старшина на раздаче патронов и несколько смен к колонну по два в ожидании команды. Стрельба ведется только лежа. С колена и стоя не привыкли, так что во избежании возможных неприятностей это не практиковалось.
Занятия.. Самое неприятное, когда на тебя смотрят оловянные глаза. – Ты бы еще матрацы на стрельбище принес – осторожно посоветовал Трофимов ротному. Ротный капитан, прошедший крым, рым и медные трубы насмешливо прищурился – В люди выбились? Панима-аем..
Трофимов достал пачку, щелчком выбил сигарету, прикурил что бы скрыть замешательство, свой ведь брат, ротный. – Ну случай подвернулся, что ж теперь? Ты бы отказался? Вот то-то и оно..
Когда на роту ставят, обещают кисельные берега и молочные реки. Служи и помни, командование наблюдает за твоими успехами! Годик – другой, и в начальники штаба батальона попадешь. А там в академию двинем! Но, чем успешнее лезет из кожи вон командир, тем сильнее блекнут предполагаемые на его замену, кандидатуры. И мудрое начальство говорит - рано, рано еще пока.. Проходит трудноуловимый момент, и из перспективного, офицер переходит в неперспективные. Бывает так, глянешь иной раз в зеркало, а там какой то дядька. И морщины, и седина, и взгляд не тот уже что раньше. Опоздал на повышение, годы уже не те, поздно в академию.. В ответ на упреки начальство пальчики загибать начинает – проверочку последнюю завалил? Завалил. Еле-еле проверяющего на «тройку» уломать довелось. И «чепков» у тебя несколько штук за истекший год. Сажал на «губу»? Сажал. И пьянки, и солдат недавно дезертировал из твоей роты.. Так что работайте товарищ старший лейтенант, или капитан.
Ежу понятно что причину найти проще простого.
В нынешнее время в России матушке все через пень-колоду. И поехал за счастливым будущим кто-то другой, с более существенной поддержкой чем честная служба. Паши  бесперспективный старый конь, паши. Лет через пять к должности привыкаешь, а через десять – пятнадцать становиться все равно. Вот и пашут борозды не портя по старой привычке, но тянут так, лишь бы отвязались. Некоторые умудряются пройти путь от капитана до лейтенанта и вновь к пенсии капитаном стать.

* * *


От полкового стрельбища путь лежит в раскинувшийся рядом густой орешник. Надо полагать, занятия, идут полным ходом. Слышны крики – Нагибай! Держи!! … Еще несколько человек сюда.. 
– Толпа! На поляну, строиться!
С оружием, по одному и группками как из окружения выходили солдаты. – Кто старший? – придерживая набитые орехами карманы вперед вышел сержант второго года службы. – Понятно. А где взводные?
– В командировке.
– А ротный?
– Белье новое получает.
– Писарши что ли нет?
– Есть, на больничном.
– Вы что, одни тут?
– Прапорщик, командир гранатометного взвода, старший.
– Где он? – Опытный сержант не моргнул глазом – Вот только что отошел, товарищ капитан! 
– Ну что, поспели орехи? – Прихватив горсть сунул себе в карман. С хрустом разгрыз тугой орех. – Мм.. правда поспели. А ты вот что, давай дуй в казарму и ротному привет от боевой подготовки передай!
В группе спецназа, куда он стал вхож с перемещением на новую должность, смотрели видик как спроваженный на пенсию старый «супермускул» слегка перепил, падал со стула и нес дикую ахинею. Вежливо посмеявшись капитан поинтересовался
– Это что, ваши занятия? – Майор с пятнадцатилетним стажем лениво посмотрел – Часть в спортзале, остальные на спецпоготовке. Хочешь попробовать?
Спецназовец снисходительно ухмыльнулся. – А что, есть такая возможность? – осторожно поинтересовался капитан.
..По торцу самой высокой казармы до земли змеился трос. Подогнав ремни Трофимов пристегнул карабин и посмотрел вниз. Ух! Казарма хоть и трех, а высота как у пятиэтажного дома. Альпинистский трос такой тоненький.. Снизу задрав головы смотрели солдаты и офицеры. – Ну как? – Сглотнув комок капитан перевел дух. – Да ничего..
Внизу засмеялись. Вцепившись в веревку сделал шаг в пустоту и.. тело плавно закачалось на пружинившей веревке. Как интересно оказывается.. Гуляющий на высоте ветерок сдул липкие капли пота. – Давай, трави потихоньку вниз! – скомандовал снизу инструктор. Отталкиваясь гигантскими прыжками от стены, «боевик» мягко скользил вниз. Мелькают окна, кирпичи.. – Стоп! Стопори трос!
До земли оставалось несколько метров. – Прыжок в лево с переворотом головой вниз, пошел! .. – Команды следовали одна за другой. В голове все перемешалось. Надсадно бил пульс. В поясницу, заколачивали раскаленные гвозди. Возраст, яти его..
– Спину, спину прямо держи! – хлестали команды. А ведь нет бронежилета, автомата, каски. –  Оох.. Спускаюсь! – прохрипел Трофимов. Дрожащие колени едва держали пока с него снимали ремни.
Притащившись в отдел капитан пластом рухнул на диван. В кабинете что-то переменилось. Шеф изменил позу и смотрел на него. – Что? – капитан с кряхтением поднялся и сел. – Уже нажаловались? Сильно скулили?
Колко посмотрев из под кустистых бровей Мышкин еле усмехнулся – Ничего, а то привыкли.. У меня все руки никак до них не дойдут. –  и замолчал, делая закорючки в очередном журнале.
– Скоро вывод.. – бросил невзначай. Замолчал. Замолчал и Трофимов поняв тему предстоящего разговора. Пинчук и Кротов уже были, к тому же Кротов был в отпуске а Пинчук в госпитале, поправлял без дураков, расшатанное  здоровье.  Была очередь Мышкина, тем более на носу был вывод. Делайте выводы, товарищ капитан.. А начальник туда ни за что не хочет, и топыриться как может. Трофимов сгонять туда был вовсе не прочь, тем более в новом качестве, не прочь. Но спешить с инициативой не стоило, пусть шеф как следует оценит его поступок. – Съездить не хочешь? – наконец после долгой паузы поинтересовался Мышкин.
– Я там недавно был.
– Так это от отдела, от отдела ты еще не был! – неожиданно живо возразил шеф. 
– А кто должен ехать? – Шеф надолго замолчал углубившись в увлекательное заполнение журнала. Со всхлипом наслаждения Трофимов распрямил спину и нагло закурил прямо в кабинете – Так чья теперь очередь?
– Моя. Так ты поедешь или нет?         

47. Мы не проиграли..

Лениво покачиваясь, вагон перестукивал на стыках – чеч-ня, чеч-ня..
Капитан включил настенный плафон и раскрыл на заложенной странице книгу. Рядом возилась попутчица, посланная в далекую командировку налаживать питание офицеров главного управления, естественно на базе полка. В части, Татьяна, так звали разбитную прапорщицу, заведовала кафе и опыт по этой части у неё был огромный. В соседних купе сдержано гудели старшие офицеры, тоже смена но из главка.  Как только состав тронулся, началась обычная в таких случаях беготня – спортивный костюм, водка и колбаса. Пить в дороге, Трофимов терпеть не мог. – А ты чего не пьешь с ними? – Татьяна с любопытством посмотрела – Пригодиться ведь потом?
– Не люблю шестерить без надобности. – Хмыкнув, прапорщица слишком резко плеснула ложкой. Посмотрев как на сумасшедшего, вытерла столик – Ну и зря.. 
Горячий кофе распространял изумительный запах. Отрезав дольку лимона пустила в темную жидкость желтый кружок. Трофимов завистливо покосился и покрутил носом, напиток готовился для генерала, старшего в группе. Он водки не пил. – Чего зря напиток портить? – пробурчал устраиваясь поудобнее на полке. – А ты попробуй! – Вкус в самом деле оказался не плохим. Приняв боевые сто грамм и умывшись на ночь, смена дисциплинированно улеглась. Шум в коридоре постепенно затихал и скоро в коридоре раздавался только перестук колес. 
 Утренний Архангельск встретил их шумом, вокзальной суетой и рыбой. Запах рыбы чувствовался везде, он был всюду разносимый резким, пронзительным ветром. – Кто тут у нас самый младший? – Исполняющий обязанности правой руки замкомандующего, полковник, поманил капитана – Бери документы и дуй в кассу.
Несмотря на раннее утро, билетов на Кизляр уже не было. А между прочим, путешествовать с генералом оказалось не так уж плохо. Стоило только произнести несколько магических слов, как тут же происходило чудо. Обнаглевший капитан совался в такие двери, которые он один бы, обходил бы десятой дорогой.. но на всех купе не хватило, и капитану вместе с прапорщицей и еще двумя старшими офицерами пришлось довольствоваться плацкартой. Что ж, тоже не плохо..  времени до отправления оставалось вполне достаточно и Трофимов подошел к невредному в общем то, рослому дядьке. Генерал держался просто, и вызывал уважение. – Товарищ генерал, разрешите до поезда город посмотреть?
– Не потеряйся капитан.

* * *

Есть множество способов познакомится с незнакомым городом, но самый простой, это сесть на какой-нибудь общественный транспорт и ехать до конечной остановки. А потом обратно, смотреть улицы и дома. Слушать обрывки разговоров, мыслей.. Древний город, где когда-то бушевала Разинская вольница потрясшая до основания ржавую от слез и крови государственную машину.. 
Выйдя из троллейбуса, капитан закрываясь от пронзительного ветра шел по широкой улице. Купол Храма возвышался возле вялого рыбного рынка – павильончика. Уже по куполу и краснокирпичным стенам было можно определить какая она древняя. Открыта или нет?  Капитан неуверенно двинулся к потемневшей от времени арке из кирпича. Сидевший на пеньке у входа кряжистый нищий с лопатообразной бородой увидав военного закрестился, протянул широкую ручищу. – Подайте на пропитание.. – смиренно загудел басом. Неприязненно оглядев убогого, капитан обошел протянутую как шлагбаум руку. – Шапку то сними, служива-ай.. – загудел сзади недовольный голос. Отогнав все мысли Трофимов поднимался по широким, стертым временем ступеням. Продав ему свечки служка выскользнула в дверь. Капитан остался один. Взметнувшаяся высь купола, тускло сиявшие образа в невесть как проскользнувшем сквозь обложившие небо тучи, лучике солнца. Огоньки цветных лампад яркими точками сверкали под образами. Полумрак в углах был прозрачный и невесом позволяя рассмотреть каждую черточку. Спокойная тишина действовала умиротворяющее. Хотелось замереть и раствориться в сдержанной прохладе. Затеплив свечку постоял перебирая в памяти скорбный мартиролог знакомых, сослуживцев сложивших свои головы.. Осталась еще одна тоненькая свечка. Подойдя к старинной, темной иконе с пронзительными глазами, затеплил. Задумался. Наверное, надо чего-нибудь попросить у Бога? Что? А что может быть дороже жизни, особенно в дикой, разнузданной Чечне? – Господи.. Господи помоги.. Спаси и сохрани российский солдат, сделай так, что бы не погиб больше ни один воин, в части..  Хватит горя, хватит смерти.. – Неумело, преодолевая стеснение перекрестился. Отойдя в центр храма опустил голову опустошив душу. – Бо-омм.. – ясно и слышимо ударил басовитый колокол как бы отвечая на просьбу к высшим силам.
Хорошо. Тихо. Спокойно. Вместе с этой непоколебимой тишиной вышел из Храма. Нашарив в кармане монету приготовил, но бесподобного нищего нигде не было видно.

* * *

В переполненном плацкарте освещение тлело еле-еле. Дагестанцы, чеченцы, кумыки, корейцы и татары. Кроме военных, в вагоне русских нет. В железном тамбуре было еще темнее, слоями лежал дым, можно было даже не курить а просто заглатывать «свежий» воздух. В этом смоге продолжался начатый еще на полках разговор. Тема все та же, о наболевшем. Вокруг, на корточках и стоя, прислонившись к истекающим влагой стальным стенам стояли еще несколько человек. Только слушают, говорит только юноша. .. – вы же сами начали первые стрелять! Я сам там был, на баррикаде!
– Воевал? – Юноша замялся. – Можешь не отвечать. А стрелять по войскам стали еще задолго до подхода к городу. И в городе тоже.. что оставалось делать когда из окон стали бить гранатометы?
– Это провокации ФСБ!
– Да брось.. Ты похож на честного человека. Ты же не станешь отрицать что стреляли из квартир русских? И людей не выпускали, как в Буденновске.
– А бомбежки?! – тут же перескочил на более удобную тему, паренёк – Зачем? Вы же своих бомбили, и правых и виноватых!
– Да, это была глупость, еще какая. Именно по этому многие взяли в руки оружие..
– Вот! Так кто первый начал стрелять?
– Постой, Чечня получила независимость? Получила. У вас столько нефти, богатой земли. Одни только фрукты чего стоят.. Так на фига стали грабежами заниматься стали? Или этого не было? – Юноша замолчал, потом нехотя выдавил – Было.. Но ведь вы могли все сделать без крови или нет!?
– Наверное могли, но нас никто не спрашивал. Ты думаешь я горел желанием воевать? Как бы не так.. 
– И все таки вы проиграли! Да или нет? – Затянувшись, капитан выдохнул невидимый дым и обвел притихших, одобрительным гулом поддерживавших наиболее каверзные вопросы людей, взглядом. – Во-он ты как вопрос ставишь.. Да. Мы проиграли. –  Извиваться было глупо. Паренёк довольно улыбался, одобрительно переговаривались слушатели. Улыбнулся и капитан. – Да ты никак думаешь что вы выиграли?
– Да, а как иначе?
– Я смотрю, ты по русски хорошо разговариваешь. Наверное учишься где-нибудь?
– Да, учусь.
– В России, а почему не в Чечне? Наверное негде.. С нами был какой-то порядок, а сейчас все рухнет. Сам подумай – больниц нет, школ тоже, про пенсии вообще надо забыть.. ты думаешь ваши шишки на что-то раскошелятся? А на заработки куда поедете если границу перекроют? Так что вопрос о проигрыше – выигрыше, сложный вопрос. – Паренёк молчал подыскивая контр аргументы. Их не было. Он сам загнал себя в ловушку встав на узкие, национальные позиции. – Проиграли не русские, капитан говорил в тишине, и выиграли не чеченцы. Хотя так как ты, думает большинство. Выиграли бандиты и продажные ублюдки, которым очень выгодна война и разделение на русских и чеченцев. Сволочи есть среди всех. Понимаешь о чем я говорю? – Парень кивнул головой. – Независимость.. Ну да, кто вам её даст? Одна только Турция чего стоит. Вас продадут. А мы рано или поздно наведем у себя порядок, перестреляем мерзавцев и предателей. Всё еще только начинается.
– А вы кто по званию?
– Я? – капитан растерялся от резкой смены – Контрактник.. – неопределенно ответил не так уж далеко от истины. По существу, контрактниками являлись все, и солдаты и офицеры.
– Не знал что среди контрактников есть такие.. Теперь буду знать. Я думал вы майор или капитан. – Трофимов только усмехнулся но поправлять не стал, глаз у собеседника был острый.

* * *

Ханкала была уже не та. Взметенный лопастями вертолета закружился мусор которого раньше было значительно меньше. Сверху было видно как опустел военный лагерь. В здании контрразведки несколько солдат жгли бумаги. Копоть валила из здания, дым уныло стлался по земле. Несколько солдат нехотя ковыряли горделивый плакат – «Россия была, есть и будет на Кавказе» Ермолов.
Бетона не пожалели и работа бойцам предстояла долгая. Темная печать поражения лежала на всем. Тяжко..
Городок части подобно лагерю римских легионеров был обнесен глубоким рвом. Земляной вал опутан колючей проволокой, утыкан окопами и пулеметными гнездами с тускло отсвечивающими касками часовых.  Их не встретили. Перегруженный сверх меры сумками, в основном прапорщицы,  неуверенно бормотавшей всю дорогу, так как куда точно идти она не знала, капитан толкнул входную калитку. – Стой, кто такой! – заорал часовой спецназовец.
Периметр городка разделен на несколько секторов. Стоянка для техники и склад боеприпасов. Жилые палатки линейных подразделений и штабные строения. Пищеблок как водится отдельно. Отдельно стоит и палатка санчасти с хирургической машиной. Центральный проход между длинного ряда палаток вымощен крупным булыжником, дорожки засыпаны щебенкой, что было очень ценно учитывая как быстро появляется грязь даже после небольшого дождичка. Это Грозного заслуга. Выведенные из прежнего городка, после позорной капитуляции люди впали в крайность. Пьянки, драки. И первый звонок – убийство старшины своим же сержантом спецназовцем. В своих лучших традициях Грозный орал и матерился но людей растормошил. Строевые смотры, занятия, проверки, и еще вот этот плац.. Болезнь был временно загнана внутрь и существовала хотя бы какая то видимость порядка. В людях ощущался какой-то надлом,  носился гнилой запах разложения.
Освободившись от подхваченной продслужбой попутчицы, Трофимов вошел в полутемную залу штабной палатки. Простуженный, с замотанным каким-то лохматым шарфом Шмелев удивленно вытаращился. – Ты? Тебе чего надо? – капитан уже был в курсе местных проблем. Вместо властного Грозного, державших всех в так необходимых людям ежовых рукавицах, приехал новый замполит полка, какой-то Шибаев. Присланный из учебной части подполковник страдал алкоголизмом и держался только за счет каких то там крупных связей наверху. В редкие минуты протрезвления от которых он нещадно страдал, Шибаев был сдержан и не многословен соглашаясь почти со всеми предложениями жадного до власти Шмелева. В своём же обычном состоянии был нагл, груб и не терпим. Впрочем, на него мало кто обращал внимания, в любом состоянии. Майор надежно узурпировал власть требуя командирских привилегий в том числе и от продслужбы. Практически, все вопросы решал он. Трофимов для него был не опасен, хотя как представитель боевой подготовки, прямой конкурент оперативного отдела. Впрочем, сейчас было не до занятий.. Так по крайней мере, полагал Шмелёв. Равнодушно отвернувшись просипел – Сейчас вечернее совещание будет, дождись, я тебя представлю. Где жить, сам выбирай.

* * *

Вот она судьба, штабного офицера предоставленного собственной судьбе и удаче. Где жить? А в самом деле, где жить? Будь он строевой офицер как раньше, такого вопроса бы не возникло. С подразделением, в указанном месте. В роте все есть, и спальные мешки, и палатки и руки с лопатами. У штабного офицера, в шкуру которого он так неосмотрительно попал, нет ничего. Куда деваться? Если с командирами подразделений есть дружба, то приютят. И накормят и обогреют. В свою роту идти не хотелось, к чему молодого командира смущать своим присутствием? Просится в штабной вагончик, куда набились оставшиеся штабники, тоже не стал. Они друг друга знают, все как одна семья. А он кто такой для них? От одного берега отбился а к другому пока еще не пристал. Растворив скрипучую дверь Трофимов вошел в пустой вагончик. Вдоль стены стояло несколько кроватей с матрасами, от ваты которых забеременеет даже старуха. Засаленные подушки. Огромная дыра в полу и холодная печь. Солдат истопник пока еще не знал что здесь кто-то поселился. Раскатав предусмотрительно захваченный спальник Трофимов скинул бушлат и разбухшие ботинки. Спать хотелось сильнее чем есть. В прошлую ночь они так увлеклись разговорами..
Трофимов проснулся поздно. Полежал вспоминая где, и что он здесь делает. Вылазить из уютного, нагретого гнездышка не хотелось. Предоставленный самому себе капитан недолго изнывал от скуки. В подразделениях, сумрачные солдаты смотрели искоса. Офицер задающий вопросы, это было что-то новенькое. Артиллеристы чистили свои шайтан-трубы, намывали пробитые осколками, помятые «шишиги». Не по теме, но лучше что-то чем ничего. Раздетые по пояс спецназовцы ворочали эвакуированное из прежнего городка железо. Бугрились мышцы, пахло густым потом. Тоже неплохо. Родной второй, вяло шевелился очищая гарь из стволов. Во время боёв оружие подзапустили. Зайдя к Терещенко Трофимов выпил кружку жидкого но горячего чаю. В первом дела были значительно хуже, бойцы бродили как тени слоняясь из угла в угол. Капитан крякнул, без неприятностей не обойтись. В штабной секции палатки, ио командира первого бата капитан Иванников читал замусоленную книгу. – Ты  за комбата? – Нашарив в полумраке табурет Трофимов скромно примостился у двери.
– Ну я, а что? – Капитан опустил книгу и безразлично поглядел.
– Ничего. Почему не проводятся занятия согласно расписанию? Они у тебя есть, почему не выполняется? –  Темноволосый капитан отложил недочитанный манускрипт – Ты кто такой что бы об этом спрашивать?
– Если ты посылаешь вместо себя на совещания другого, так будь добр что бы он тебе докладывал о чем там говорят. Я теперь в боевой подготовке.
– Начальником? – криво усмехнулся батальонный воспитатель.
– Здесь, да. Почему занятия не проводятся? – Исполняющий обязанности закрылся от него книгой – Будут..
– Почему не сейчас? – Капитан снова отложил книгу и зло крикнул – Дежурный! – В командирском отсеке показался дежурный сержант. –  Почему посторонних в палатку пускаете? Что б этого офицера я здесь больше не видел. 
– А ху-ху, не хо-хо?
– Что, что ты сказал? – Иванников подался вперед как будто хотел встать. Трофимов не пошевелился. – Что слышал. Если занятия не начнутся, пеняй на себя.
– Да пошел ты.. – Трофимов фыркнул – За солдат прячешься..  Не дадут ведь командира в обиду тут, а? 
В третьем батальоне обстановка была еще хуже. Предчувствуя скандал Трофимов потоптался перед штабом третьего, построенного из кирпича домика. Толкнул дверь. Внутри хрустели кости. Рослый, как и положено зам по тылу, капитан, одним движением разодрал изжаренную, невесть как попавшую сюда курицу. – Будь.. – чокнулся с ново назначенным комбатом, дефицитными граненными стаканами с водкой. – А-а, Тимка прише-ел! – завопил толстяк вгрызаясь зубами в пухлую куриную ляжку. По подбородку потек обильный жир. – Чего тебе? – брюзгливо спросил сухощавый подполковник занюхивая выпивон корочкой и внимательно рассматривая вошедшего. Неподвижно стоявший у дверей на коврике капитан понимающе усмехнулся – Не переживай, не в гости.
– Ну, и чего же ты тогда хочешь? – со вкусом закурил комбат- три откидываясь на подушки.
– Я не хочу, осторожно поправил Трофимов, а ставлю в известность товарищ подполковник, что в вверенном вам батальоне не проводятся занятия по боевой подготовке. – Толкнув спиной дверь он вышел на улицу не слушая что в два голоса закричали вслед. Главное, он предупредил..
Утреннее совещание подходило к концу и все зашевелились собираясь подняться.
– А теперь, пару минут попросил капитан Трофимов – объявил Шмелев с любопытством глядя сквозь очки. Трофимов ухмыльнулся глядя сверху вниз на насторожившиеся лица.
... – Ну как же так, товарищи офицеры? Непривычно трезвый Шибаев ткнул пальцем в пошедших красными пятнами комбатов. – Исправим, товарищ подполковник.. – кротко, в один голос ответили виноватые. В глазах кипела понятная злость. Ладно бы кто посерьезней, а то.. вчерашний ротный которого и знать то никто не знает, даже как зовут! Позволил себе такое.. Их, старших офицеров! .. 
– Если вопросов нет.. –Шибаев поднялся показывая что никого не задерживает.

* * *

– Что ты там болтал, ты!! – Трофимов стоял наслаждаясь не по осеннему прекрасной и теплой погодой. Золотые крылья раскинулись над истерзанной войной, землей. Мгновенно оценил. Так, первый и третий понятно, но чего взъерепенился артиллерист Соколов? Видать старое никак не забудет, выбрал случай поквитаться.. Капитан сдержано кивнул на голубевший вагончик – Пошли, там никто мешать не будет?
– Пошли-пошли! – грубо схватил его за рукав усатый артиллерист кипевший праведным гневом.
– Руки! – Капитан резко развернулся отведя руку для удара. «Дружеская» поддержка исчезла. Не слушая брань Трофимов шмыгнул вперед них и когда они вошли, он уже стоял в небольшом аппендиксе с прикрытой спиной. Спереди мог подойти только один человек. А эти трое, будут лезть вперед все вместе мешая друг другу и ловить прицельные удары. Гнев лишил их разума, если конечно он у них был.. С перекошенными красными лицами все трое рванулись к нему, запутались в тесноте коридорчика. Короткими и сильными ударами обрубив потянувшиеся к нему руки, Трофимов ногой выкатил перед собой штангу и ждал атаки посущественней. Он уже знал кого и куда будет бить.
Однако, пыл с них слетел довольно быстро.. Рук больше не было. – Ты.. ты кто такой.. – неслось из черных, воняющих табаком и нечищеными зубами, ротовых дыр. Особенно старался Иванников, замполит, не способный грамотно связать двух слов и страшно боявшийся любого начальства.. Капитан напрягся. Страх? Да нет, скорее мощное, веселое возбуждение в предчувствии веселой потасовки напружинило мышцы. Но противник что-то не спешил кидаться в бой.. Сначала капитан огрызался а потом вдруг замолчал обводя их веселыми глазами. Шавки.. шавки возомнившие о себе невесть что! Привыкли тех, кто младше и слабее шугать.. Обгадились, когда бойня была.. Да что там война, Папик вон прикрикнул и побежали наперегонки в самолет, в командировку!
Не выдержав, капитан  расхохотался в растерянные лица. Троица примолкла а потом ругаясь вывалилась прочь. В курилке толпился народ. Ждали чем все закончится. Любопытно, знаете ли, в последнее время так стало скучно.. – Вали по холодку! – вышел вслед капитан, и помахав ладошкой  недовольным, засунул руки в карманы. На место «шестерки» его поставить не удалось, теперь проверка будет по полной программе и спуску не будет! Пусть зарубят это..
Бледный от бешенства комбат-три широкими шагами несся навстречу, в штабную палатку. Капитан дисциплинированно посторонился уступая подполковнику дорогу. Почуяв неладное успел развернуть корпус но даже смазанный, расчетливый  удар в грудь отбросил его прочь. Сказались прошлые тренировки, на ногах он удержался. – Свинья! – и подскочивший комбат хлестко влепил по женски пощечину и  тут же отшатнулся вцепившись глазами в лицо.
Интересно, что он ожидал увидеть? Как он скрючится и заплачет? Или сделает вид что ничего не произошло? В первое мгновение капитан просто оцепенел. Не ожидал такой расчетливой подлости от комбата, подполковника..  И как показала практика, зря.
Мир замер и стал четко черно-белым. Что будет дальше, наплевать! Вцепившись в расширяющие зрачки Трофимов сделал подшаг, нога пошла поднимаясь вверх для удара по коленному суставу, руки поднялись для реверса.. сейчас этот мудак получит урок вежливости, после которого невежа будет эвакуирован в санчасть а то и куда подальше.. Звания, должности и прочие глупости улетели куда-то вдаль..
Внезапный захват за горло сзади перехватил дыхание. По человеку тяжелыми гирями повисли на руках, кто-то схватил за пояс.. Капитан взревел как медведь рванувшись за шарахнувшимся прочь подполковником. – Убью.. – хрипел Трофимов силясь вырваться из плотного захвата. В сопровождении плотного заместителя прикрывающего отход, подполковник стремительно удалялся.  Вот он уже скрылся за палатками. Потаскав сослуживцев, Трофимов обмяк – Отпустите, мужики.. Не трону.
– Точно не тронешь? – осведомились сзади.
– Точно.
– Дай слово офицера.
– Даю..
Захваты ослабли. Трофимов потер горло. – Что-то в вагончик никто из вас не сунулся.
– Так то вагончик, там нет свидетелей. А тут, другое. Ты бы его.. тебя же дурака и спасали.
Боевая подготовка полка резко возросла но это был частный успех. В Вооруженных Силах России что-то лопнуло, и они стали походить на надувной макет оплывающий все больше и больше..

* * *

Дверь с шумом распахнулась. Ворвался лейтенант, командовавший теперь пятой ротой. Закрыв лицо кепкой грубо обматерил дежурного, кинул автомат – Поставить в КХО.. – Зашедший в гости капитан прервал приятную беседу с моложавой писаршей, вопросительно посмотрел на возбужденного офицера – Николай, ты чего? – Худенький, вихрастый лейтенант ему нравился. Собранный и целеустремленный, он, иногда, по мнению Трофимова руководил подразделением уж очень жестко.. Понятно, что куда не целуй солдата, попадешь в задницу, но скидку на глупость нужно делать обязательно. Да еще молодые они. А так как молодой офицер был очень честолюбив, замечания бывший командир роты переводил в шутки и легкое подтрунивание. – Что случилось, Никол? – подался капитан на выход из женского отсека. – А-а.. вы здесь.. – Нагнувшись, лейтенант вошел и сел на кровать. Лицо командира покраснело, в одном месте вздулась безобразная опухоль. В глазах металась злоба и боль. Захлопотав, Людмила побежала мочить компрессы.
– Кто это тебя так..? – ошеломленно спросил Трофимов. Лейтенант оскорблений не сносил и на руку был дерзок. – В сопровождение ездил.. 
Одна из примет наступившего времени – сопровождение военных колонн вместе с боевиками, входивших составной частью в районные комендатуры. Вот и теперь, впереди полковой колонны шедшей за продуктами в Моздок, катил раскрашенный УАЗ. На задних сидениях устроившись лейтенант  и боевик. Беседовали. В салоне висел плотный духан чеснока и пота. Чеченец нес околесицу про религию и джихад. Иногда, запутавшись замолкал, потом вспомнив что ему впихивали инструктора, начинал с самого начала. Лейтенанту наскучили эти бредни. – Ну, и кого ты знаешь из великих чеченских людей? – решил выяснить интеллектуальную подготовленность боевика. Чеченец не понял – Какэх лудэй?
– Великих, чеченских..
– А-а, боевик надолго задумался, потом просиял – Лэонардо Давынчи, Джохар Дудаев!
Раздраженный нестерпимой вонью и неуёмным хвастовством о былых подвигах, Николай не сдержался – Педераст твой Дудаев..  – Боевик засопел – Обыдэл ты мэна.. Лейтенант осатанел – Да и ты тоже, пидар..
– Совсем обыдэл.. – гуще засопел бандит суживая глаза, и саданул лейтенанту в глаз.
УАЗик завилял и остановился перед самым чеченским постом. Боевики и солдаты окружили выпавших из машины бойцов, криками подбадривали своих. Сослуживцы разнимать боялись, а боевики не хотели, ввиду явного весового и силового преимущества чеченца. Лейтенант был слабее, но технически сильнее и опытнее в рукопашной схватке. Офицер бил расчетливо и жестко, вкладывая в удары всю накопленную за совместный путь в машине, ненависть. Лицо боевика подплыло и опухло, заляпано собственной кровью сочившейся из разбитых губ, бровей, носа. Доставалось и офицеру, но удары шли в тело. Белое лицо превратилось в непроницаемую маску по которой невозможно было прочитать, достиг удар цели или нет? Оба тяжело с присвистом дышали. Не выдержав еще один чувствительный удар в старую рану, бандит вильнул в сторону – Я тебя запомнил, я тебя потом убью!
– Попробуй.. – противник разошлись в разные стороны.
Сбившись в кучу, чеченцы ругались, смысл был понятен без перевода – Такой большой и не справился с таким маленьким! Избитый бандит визгливо оправдывался.  Колонна работая моторами стояла перед закрытым шлагбаумом. Зампотех части подошел к угрюмо набычившемуся старшему – Время, нам до темноты успеть надо!
– Ты, никуда не поедешь.. – злорадно оскалившись, сообщил чеченец. – Заворачивай назад! Стой! – крикнул собравшемуся уходить подполковнику.
– Чего еще?
 – А вот.. – вытащив пистолет, приставил к груди офицера,  сорвал с шеи золотую цепочку.
– Да ты.. – опешил от такого подполковник.
– Пшел вон! А то пристрелю! – Чеченцы схватились за оружие. Навели свой трехногий пулемет.
Пьяными шагами зампотех вернулся к головной машине. Сзади, довольные местью, смеялись чеченцы. Лейтенант скрипнул зубами – Лучше бы там все легли.. Никогда не забуду.. Трофимов молча поджал губы. Таких, как этот офицер – единицы.

* * *

Ханкала опустела окончательно. Ушла с последним эшелоном  армейская бригада. Прощальный залп  с железнодорожных платформ из танковых орудий переполошил Грозный. На военной базе осталась малая частичка войск. Десанты и огрызок вэвэшного полка. Тоскливо выли собаки. В черном городе стучали выстрелы. Сводились счеты.
Дожидаясь последней команды, капитан глазел в подключенный к аккумуляторам  машины телевизор. Местная программа. Шел, как он понял, праздничный вечер посвященный победе над оккупационными войсками. Ведущий, молодой и придурковатый, естественно из русских, так как ни один правоверный такого позволить себе не мог, изображал бурную радость. Орал, острил, и сам же ржал над своими шутками. Небольшая сценка из жизни школы. Классическая русская училка среднего возраста, в очках, ведет урок опрашивая учеников. Доходит очередь до разбитного малого взгромоздившегося за задней партой. – Я ничего не слышу! – в развязанном чеченском стиле заявляет тот.
– Вы почему не слышите? – механически, как робот, тусклым голосом  спрашивает училка.
– Гы-гы-гы! А здесь место такое! – кривя рожу орет малый – Попробуйте, сядьте на мое место, а я задам вам вопрос! – деревянно двигаясь, училка проходит по классу и садится. – Марьванна, орет придурок кривляясь всем телом, а чо вы к моему пахану по вечерам ходите?
– Здесь и в самом деле ничего не слышно.. – как по слогам, передает реплику русская учительница.
Нда.. чеченцы очень последовательны в своей, очень далеко зашедшей ненависти к русским. Заставляют  веселить себя в эти трагические для них дни. Армия уходит. И самое интересное, что при всей нелепости, это пожалуй даже к лучшему. Чем, мы занимались здесь? Да ничем. Защиты лояльно настроено местным жителям никакой не было. Вооружали бандитов через местную милицию. Финансировали их. Списывали деньги которые сюда никогда не поступали. Теряли людей и технику. Армия служила кормушкой, местом  добычи жратвы и рабов. За исключением перестрелок по ночам, больше никаких функций не выполняла.
Переключившись на центральные каналы, которые пока еще работали, Трофимов наткнулся на рекламу. Брезгливо выключил. Закурив прошелся вдоль стоявшей на центральном проходе  колонны техники. Стемнело. Наконец прошла команда. Закопошились. Строились и проверяли. Позвякивая металлом оружия, бойцы занимали места в боевых машинах. Из окопов подтянулось охранение. Пошла последняя перекличка. Взгромоздившись на броню родного двести пятидесятого вместе со всем барахлом, капитан больше не слазил. Кому он нужен? Уйдут, блин, и не спохватятся..
Тронулись. На форсаже, подвывая моторами машины выворачивали из непривычно опустевшего городка. Взяв оружие на изготовку неслись среди пустынно – заброшенных полевых городков, в которых как призраки, показались первые тени мародеров.  В холмах, среди отрытых окопов опорного пункта, встретились с колонной десантов. Ночь прошла тревожно, никто не спал. Теперь, ждать помощи было неоткуда. Морозило. Стаям шакалов бродившим в темноте покинутого лагеря было не до них. То и дело вспыхивала шальная перестрелка из-за не поделенной добычи. Несколько раз прогремели взрывы со вспыхивающей как порох стрельбой. Сюрпризы для гостей.. а они что думали, просто так все достанется?  Засевший на высоте последний отряд русских старательно не замечали. В блеклом рассвете показалась серая броня. Пора..
… Холодный ветер врывался в открытые люки бронемашины. На ухабистой дороге мотало. Снежная пороша покрывала налетом каску, бронежилет, оружие. Солдаты, сидящие в десантном отделении тупо мотались в такт движению. Холодно. Радиостанция тихо шипела в карманчике разгрузки. Мерно выл мотор. По бронетранспортеру через распахнутые люки гулял колючий сквозняк. Снежинки почти не таяли на задубевших от холода лицах. Впереди, демонстративно снося шлагбаумы у опустевших чеченских постов, шла колонна десантников. Следом шли полковые бронемашины. Сзади них, ныряя в ухабах, несется еще несколько машин. Пропустив последнюю Российскую колонну, с господствующих высот скатываются бээмпэшки прикрытия и пристраиваются вслед.
Уходим..  вой, вслед уходящим нарастает торжествующий вой и беспорядочная пальба. Российская Армия отступает. Черным покрывалом опускается глухая ночь. Отныне, здесь воцаряется только грубая сила и произвол. Но, зря радуетесь. Это временно, мы еще придем. Придет время и мы спросим дома, тех, продававших нас. А потом, тех, кто стрелял нам в спины.  Это будет, будет обязательно. А пока..  на передней бээмпэшке, прыгает в такт движению бревно с надписью. Не той, мелькавшей на всех экранах и журналах, «пусть она не права, но она твоя родина..»  другая      –
Мы не проиграли, нас предали!