Часть шестая. 1992 год. Поездка в Германию

     1.
     Аэропорт Мюнхен-Рим. Германия.
     В будничной суете доживающего последние деньки аэропорта разобраться сложно. Здесь растеряться может любой человек, а уж впервые прилетевшему, сложно вдвойне, и говорить нечего.
     Анна Петровна взяла дочь под руку.
     – Леночка, а как мы найдём Вернера?
     Елене, также было не комфортно: людей много, все спешат, русской речи не слышно. Да и народ здесь выглядел по иному: одежда разных тонов, преимущественно светлая, на лицах улыбки. Это не Шереметьево с его мрачным людским водоворотом и гомоном.
     – Мама, не переживай. У меня на Таганке в Новый год толкотня куда больше.  Разберёмся.
     Вдруг совсем рядом послышалось.
     – Frau Anna?
     Анна Петровна обернулась в сторону голоса. Быстрым шагом к ним приближался молодой человек. На лице улыбка, в левой руке небольшая табличка с именем, видимо для более удобного поиска гостей.
     – Лена, это Вернер. Узнаю, Гертруда его описала. Не понимаю, как он так быстро нас нашёл?
     Молодой человек остановился, поздоровался и представился.  Анна Петровна, в волнении сцепив руки на груди, молчала. Молчала и улыбалась. Затем на русском языке поздоровалась.
     – Здравствуйте Вернер, здравствуйте. Я Анна, а это моя дочь Елена.
     Вернер понял смысл сказанного, улыбнулся и кивнул головой, затем повернулся к Елене, подал ей  руку. Та, несколько смутившись, попыталась сделать реверанс, не получилось, и она совсем по-детски рассмеялась. Вернер в шутливой манере повторил её попытку присесть, разведя руки, и тоже не получилось. Анна Петровна с улыбкой наблюдала эту сцену.
     – Ладно, молодёжь. Будет, веселиться…
     Дальше Анна Петровна и Вернер изъяснялись на немецком языке. Лена языком так же владела, но куда хуже матери, и иногда просила пояснить, о чём идёт речь.
     Вернер посмотрел на часы.
     – Едем, уважаемые дамы? Ехать не долго, дорога займет, что-то около часа. Позвольте?
     Он, взяв чемодан за ручку, попытался было поставить его на колёсики, но таковых на модели, которую в их военном городке называли не иначе как «мечта оккупанта» , не оказалось. Другого в семье Седовых просто не было. Чемодан был полупустым, не тяжёлым, но очень уж неудобным.
     Анна потянулась к Вернеру, мол, не надо, оставьте.
     Тот улыбнулся, – «минуточку, минуточку», – и растворился  среди пассажиров, а спустя эту самую минуточку появился с тележкой. Загрузил чемодан, и они медленно двинулись к выходу.
     Молодой человека был раскрепощён, улыбаясь, что-то рассказывал,  обращая внимание спутниц на строения, здания аэропортовой зоны. Лена в ответ кивала головой, иногда пожимала плечами, видно было, не всё понимала. Анна Петровна шла чуть сзади, она не всё слышала, собственно и не стремилась услышать то, о чём рассказывал Вернер, всё это сейчас для неё не было важным. Она, вдруг почувствовала, что находится в родных местах, и эта мысль её смутила. Но почему бы и нет? Волей судьбы она рождена и всю свою жизнь прожила там, в России, но какая-то часть её принадлежит и этому миру. И вот она здесь, на земле, откуда возможно идут многовековые корни её рода. Эти мысли не оставляли и в пути.
Вернер машину не гнал, вёл медленно, осторожно, он понимал, дамам надо какое-то время, чтобы прийти в себя после перелёта. Дорога и всё, что было вдоль неё, впечатляли. Асфальт – речная гладь, чистый, ровный, без привычных глазу москвича выбоин и ухабов. Обочина будто подметена, ни снежинки на ней, ни льдинки. Впрочем, это уж не от любви немцев к чистоте и уюту, просто европейская зима, не русская, снег здесь и в январе редкость, больше дожди и туман. Дома вдоль дороги не похожи на их, российские, впрочем, всё, что они видели, домами не назовёшь, это были небольшие уютные усадьбы, с внутренними двориками, чистыми, кое-где ещё и отдающими летней зеленью газончиками, фруктовыми деревьями и аккуратными кустарниками.
     Размышления Анны перебил Вернер.
     – Фрау Анна, подъезжаем. Мама пригласила родственников, мы вас познакомим, наверно это и ваша родня, вы не смущайтесь, мы люди простые, гостеприимные, вы в этом убедитесь.
     Машина остановилась у невысокого заборчика. За ним, в глубине был виден двухэтажный дом светлого кирпича, на площадке перед домом стояли две легковых машины. Вернер посигналил.
     – С приездом вас, можно выходить.
     К машине, в шубке, накинутой по плечи, спешила невысокая худенькая женщина.
     Молодой человек помахал ей рукой.
     –  Мама! Здравствуй! А вот и москвичи! Прошу.
     Фрау Гертруда остановилась, а когда гостьи вышли из машины, подошла и обняла Анну.  Анна спрятала лицо в шубке, горло перехватило, глаза увлажнились. Гертруда вздрогнула всем телом, чувствовалось и она растрогана.
     Вернер перебил неловкую паузу.
     – Что же вы ребёнка бросили, она в растерянности.
     Он обнял Лену за плечи и подтолкнул к женщинам.
     – Знакомьтесь, моя мама, фрау Гертруда. А вот и отец, господин Герхард.
     К гостям вышли ещё несколько человек. Они без смущения обнимали Анну, её дочь, говорили добрые слова приветствия, комплименты. Чувствовалось, их приезду здесь рады.
     Спустя час гости приглашены к обеду. Стол был накрыт в лучших традициях гостеприимства – обилие чрезвычайное. И мясная нарезка, копчёная курица, овощи, всё свежее будто с грядки. Фрукты, напитки, хлеб.
     Гертруда присела рядом с Анной.
     – Попробуйте картофельный салат. В Германии картофель обожают, а уж сколько рецептов салатов с ним, не счесть. У меня с грудинкой и сельдереем. А вот селёдка, это не просто сельдь, её называют «сельдью Бисмарка». Рассказывают  на званых обедах канцлер вслед за крабами и даже сластью, ел такую сельдь. Она вымочена в маринаде из уксуса, растительного масла, горчицы и лавра. А вот ещё…
     Рассказать обо всех изысках кулинарного мастерства Гертруда не успела, Герхард, положив руку на плечо, остановил жену. Он встал, слегка кашлянул, помолчал,  затем поднял рюмку.
     – Господа! Позвольте приветствовать нашу русскую гостью, фрау Анну и её дочь Елену. Из далёкой холодной Москвы, приехали не просто гости. Приехала частичка нашего немецкого духа и рода, некогда покинувшего родные пенаты.
     Начало тоста было трогательным и дамы невольно потянулись к платкам. Все взоры обращены на Анну.
     Хозяин дома продолжил.
     – Почти два столетия назад часть наших предков, в поисках лучшей жизни ушла на восток. Разные причины двигали в те времена людей, кто искал земли, где можно лучше, с большей выгодой применить себя, кто шёл в поисках свободы, в том числе и религиозной, разные причины двигали людьми.  Никто из них не знал, что ждёт на чужбине, но все мечтали о лучшем. У большинства жизнь сложилась. Да, и это так. Наши родные и друзья знают много примеров успешности земляков на новых землях. Но были и те, кто безвинно пострадал  в силу различных обстоятельств. На эти два века  пришлось несколько мировых катастроф, включая самую тяжёлую, я имею в виду вторую мировую войну. Но, тем не менее, люди жили, обустраивались, создавали семьи, рожали и растили детей. И это здорово! Хоть жизнь и разбросала семьи, но они продолжали  жить, искали и себя и своих родных. Приятно принимать сегодня Анну Седову, внучку Петера Штерн, нашу Анну, нового члена нашей семьи. Приятно и радостно видеть вас, Анна, видеть вашу дочь, знать, что у вас есть семья, любящий муж, сын. Знать что у вас там, в России всё складывается удачно. Я пью за вас, ваше здоровья и благополучие. Знайте, вы сейчас среди родных людей, мы вас уважаем и любим.
     Тост был поддержан аплодисментами.
     К Анне и Елене подходили с бокалами улыбающиеся люди. Седовы не со всеми были знакомы, однако, несомненно, здесь были свои люди, их новая семья.  Разговоры и общение продолжались долго и были приятными и трогательными. Встали из-за стола гости почти за полночь. Кто-то уехал домой, кто-то остался ночевать.  В свою комнату отправились и Анна Петровна с дочерью.
     Поутру к ним зашла хозяйка.
     – Не разбудила? Как на новом месте спалось?
     Анна уже встала и сидела, причёсываясь, у трюмо.
     – Спасибо Гертруда. Всё хорошо, мы прекрасно отдохнули.
     Еленка высунула голову из-под одеяла.
     – А я нет! Я спать хочу. Здесь так тихо, никаких тебе МКАДов, покой и благодать.
     И вновь закрылась одеялом.
     Женщины рассмеялись. Гертруда села на кровать к Лене.
     – Лена, а тебя Вернер ждёт, он обещал город показать. Сегодня у него выходной день. Такой возможности больше не будет. Поднимайся.
     Лена мгновенно откинув одеяло чуть ли не на голову хозяйке, вскочила с кровати.
     – Ура! Я уже готова…
     Но спешки не было. Женщины привели себя в порядок и через полчаса семья вместе с гостями завтракала. Герхарда дома не было, он рано утром ушёл по делам.
     После завтрака Вернер с Еленой уехали осматривать город и окрестности.  Сын просил мать не ждать их к обеду.
     – Пообедаем в ресторане.
     Дамы остались вдвоём. Гертруда пригласила Анну в кабинет Герхарта. Осмотревшись, Анна поняла, кабинет главы семьи должен быть именно таким. Частенько они с Антоном мечтали о своём большом доме, где будет всё – и большая гостиная, и спальные комнаты для всех членов семьи, и гостевые спальни, туалеты, дамский будуар с гардеробной и ванной и, конечно, кабинет мужа. В кабинете Герхарда всё было строго. Вдоль стены в глубине комнаты стоял большой книжный шкаф. У окна письменный стол с массивным настольным письменным набором в центре и кресло. Здесь же стоял небольшой бар со спиртным. На стене сразу от входной двери и до окна висели фотографии. Их было много. Анна подошла к ним. Гертруда стала рядом.
     – Интересно, а деда своего ты сможешь здесь найти?
     Анна с удивление посмотрела на неё.
     – Как, он есть на фотографии?
     – Да, есть. Попробуй найти.
     Но как это можно было сделать, Анна не понимала, фотографии старые, большинство не подлинные, копии. Она прошла вдоль стены, внимательно всматриваясь в крохотные фигурки и лица в рамочках. Нет, пожалуй, она его не найдёт. Гертруда поняла, Анна в затруднительном положении.
     – Да, узнать человека здесь можно только интуитивно. Ты ведь не видела фотографии дедушки?
     Анна Петровна попросила Гертруду подождать и прошла в свою комнату. Взяла документы и фотографии, те, что она привезла из Москвы: фото родителей, мужа, детей, извещения, справки и конечно письмо КГБ. Когда она пришла в кабинет, здесь уже был, только что вернувшийся домой Герхарт. Гертруда принесла фрукты, поставила на стол минеральную воду.
     – Герхарт познакомь Анну с нашей семьёй. Только подробнее, особенно с той ветвью, где Петер Штерн.
     Герхарт, взяв на столе небольшую указку, подошёл к стене.
     – Понимаете, Анна, восстановить полностью родовые корни семьи невозможно. Наполеон, межродовые войны, две мировых войны, всё это естественно наложило отпечаток на достоверность того о чём я буду говорить, но тем не менее с помощью архивов, в том числе и других государств, семейных архивов, церковных записей мне многое удалось. Представьте себе – девять поколений, более трёхсот человек, три десятка фамилий. Впечатляет? Итак…
     Рассказывал Герхарт уверенно, чувствовалось, материалом он не просто владел, он его выстрадал.
     Анна слушала с большим интересом. Запомнить то, о чём говорилось, было невозможно, но она словно губка впитывали всё в себя, и особенно внимательна была, когда речь зашла о Штернах-переселенцах.
     – В Причерноморье в 1805 году уехал с семьёй Пауль Штерн, ему было тридцать лет. Это была вторая волна переселения. В семье родились мальчики Петер и Вольфганг. Вольфганг умер ребёнком. У Петера и Гизелы Штерн, родились Вернер и Урсула. Урсула вышла замуж и с семьёй в 1861 году вернулась на родину, в Аугсбург. С этого времени только она имела некоторое представление о судьбе этой ветви родных, поскольку ездила гостить в Причерноморье, позднее туда же ездил её сын. Дальше ветвь Штернов выглядела так. В 1864 году в семье Вернера родился Карл, в 1865 Фридрих. В 1895 Фридрих погиб, обстоятельства мне неизвестны. А в семье Карла родился Петер, Петер Штерн, ваш дедушка. В 1928 году, когда Петер Штерн женился, на его свадьбе был внук Урсулы, оттуда и появилась свадебная фотография семьи вашего деда, Анна.
     Герхарт показал эту  фотографию.
     – Вот она, Анна, смотрите,
     Анна буквально впилась глазами в небольшое фото. Но что оно ей могло рассказать? Дед молодой, симпатичный, рядом жена, её бабушка. Гости. Все празднично одеты, улыбаются, а  значит веселы. Внизу фотографии мелкими буквами подпись: Украина, название колонии и год –1928.
     Герхард словно заправский лектор говорил и говорил. Рассказывал вдохновенно и интересно. И ведь было что рассказать, в семьях были и горе и радости, всё было. Не миновала их клан величайшая трагедия: во вторую мировую войну солдатами погибли девять мужчин. Двое пленены и позднее, оказавшись в Штатах, приняли американское гражданство. В роду были и есть заслуженных людей: врачи, учителя, чиновники. Особо похвастался Герхарт сыном. Вернер, как оказалось учёный, известный невропатолог, заведует солидной клиникой.
     Завершив рассказ, Герхарт присел на стул, налил в стакан минеральную воду, медленно выпил.
     – А теперь вы, Анна, расскажите, о Штернах, российских Штернах, о своём отце, матери, детях. Вы же понимаете, теперь и ваша семья будет включена в нашу замечательную картинку – генеалогическое древо рода.
     Анна, порой сбиваясь, перепрыгивая через какие-то временные рамки, рассказывала о своей семье. Рассказать гладко и стройно, так, как это делал Герхарт, у неё не получалось, да наверно и не могло получиться. Прежде всего, сказалось волнение, а потом, мало примечательного в судьбах её семьи, отца и мамы, Антона, да и о детях, что можно было сказать: родились, учатся и всё. А вот о Петере и Эльзе Штерн она практически ничего не знала. Самым точным и подлинным документом в этом случае оказался ответ КГБ на её запрос о судьбе родных. Анна достала письмо, присланное КГБ, и, стараясь как можно более точно перевести, начала читать.
     «…На Ваше заявление сообщаем, Петер Штерн, родился в 1908 году в колонии…, немец, беспартийный, работал на лесопильном предприятии колхоза…, проживал по месту рождения…»
     Услышав эти строки, Герхарт встрепенулся.
     – Да, именно об этом месте и колонии, рассказывала родным тётушка Урсула, а значит, сомнений в том, что речь идёт о нашем Штерне, Петере Штерн не может быть. Читайте Анна, читайте дальше.
     Анна продолжила.
     «…арестован 23 ноября 1937 года райотделом НКВД города… якобы «за участие в контрреволюционной организации» и постановлением особого совещания при НКВД СССР от 23.11.1937 года приговорён к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 1.12.1937 года. Содержался в тюрьме города... Место захоронения неизвестно и установить его за давностью времени и отсутствием необходимых документов не представляется возможным…»
     Гертруда слушала Анну, закрыв лицо руками, а услышав последние строчки, расплакалась. Муж попытался успокоить. Налил стакан воды, сел рядышком и погладил по  плечу.
     – Успокойся, дорогая, успокойся.
     – Как можно успокоится, услышав такое: «…приговорён, …расстрелян, …похоронен неизвестно где…», как можно быть спокойным? Анна, вам надо немедленно уехать из этой страны. Немедленно.
     Герхарт прервал её.
     – О чём ты говоришь, более полувека прошло, сейчас СССР нет, Анна живёт в другой стране. В России новая, совсем другая жизнь. Анна читайте дальше.
     Анна дочитала документы до конца.
     В кабинете надолго воцарилась тишина.
     Вечером приехали Лена и Вернер. Лена была весела и довольна поездкой.
     – Мамочка, было так здорово! Ты представляешь, оказывается Вернер большой человек, учёный. Он меня в свою клинику привёз, провёл по всем кабинетам, лабораторию показал, абсолютно новую лабораторию, там генетические исследования проводят. В том числе и исследования на происхождение человека и его родственные связи. Представляешь, как интересно. Я попросила и меня посмотреть, как я связана с их родом.
     Анна недовольно поморщилась.
     – А это ещё зачем?
     – Как зачем, мы ведь не уверены что фрау Гертруда наша родственница. А после проведённого анализа всё будет ясно.
     – И что будет ясно? Положим она наша родственница, и что? Что изменится? Они что, нам что-то будут должны, возьмут на обеспечение, к себе поселят? Что? Нет, Леночка, мы не затем приехали. Ты ещё молода и может, не понимаешь, просто человек без корней, что палка в огороде. Стоит, пока воткнута, а тронул её рукой и она упала. Мне лично родство нужно морально. Знать, что дедушка был, а у него в своё время тоже был дед и так далее. Мне сегодня Герхарт рассказал родословную Штернов. Представь, они знают девять предшествующих поколений, и в этой родословной уже есть местечко нашей семьи. Вот это мне важно. А ещё важно просто тепло людей. Смотри, как замечательно они нас приняли, словно всю жизнь знали. Сегодня Гертруда предложила переехать в Германию. Естественно я отказалась, мы в России останемся, мы там рождены, Россия наша родина, однако уже то, что у нас есть родня и не только в Германии, греет. Знаешь, ведь у нас есть родственники и в США и даже в Великобритании. И это согревает.
     Пять дней, что Анна Петровна с дочерью провели в Аугсбурге, были насыщены до предела. Они познакомились с городом, его достопримечательностями, побывали в семье двоюродного брата фрау Гертруды Манфреда. Вернер организовал поездку в Мюнхен. Нашли они время и по магазинам пробежаться, Анна купила Антону и Егорке настоящие кроссовки, спортивные курточки, а Наталье Ивановне хороший кофе.
     Время пролетело быстро. И вот их прощальный ужин. Гостей не было, были Гертруда, Герхарт и приехавшая из Берлина на парочку дней их дочь Катрин, молодая симпатичная девушка. Накануне Герхарт официально предложил Анне переехать в Германию.
     – Вы подумайте хорошенько, фрау Анна. Во-первых ваш переезд в Германию, это не побег из России. Вы корнями своими немка и у вас есть полное право жить на своей исторической родине. Второе. Знаю, в России сейчас нелегко, ваша перестройка и прочие дела, людей богаче не сделали. Обидно когда офицер с мизерной пенсией не может обеспечить семью и идёт ремонтировать автомашины. Учительница, профессиональный педагог, работает проектировщиком земельных участков. Девушка вместо того чтобы учиться, вынуждена подрабатывать цветочницей на улице. Германия богатая страна, это страна возможностей. Вы обратили внимание, как ФРГ поглотила ГДР – никаких забастовок, кризисов, наших ресурсов хватило и восточным немцам. И третье, здесь, в Аугсбурге вас ждут, знайте это. С жильём проблем не будет, с работой тоже, дел здесь всем хватит.   Так что хорошенько подумайте.
     Анна поблагодарила родных, пообещав приехать ещё не раз, и, в свою очередь, пригласила новых родственников в Москву.




     Окончание следует