Хочу жить там, где солнце

   Подсвечник у Вовки получился затейливый, с выдумкой. На деревянной дощечке – хмурое лицо, губы трубочкой. А из губ – железная дуга, увенчанная кругляшом в виде курительной трубки. На этом кругляше – подставка под свечу. Вовка отложил выжигательный прибор и приложил подсвечник к стене – хорошо смотреться будет. Можно было еще по кругляшу узор пустить, но времени мало. Еще нужно съездить в пару мест, а потом вернется с работы Ася, и станет не до выжигания. Ася начнет допытываться, где был, куда звонил, просматривал ли новые вакансии, что сделал по дому. Вовка вторую неделю искал новую работу. И сам понимал, что затягивает, но нормальную работу так быстро не найдешь. Чтобы и зарплата устраивала, и ездить недалеко было. И самое главное – чтобы душа лежала. Первую неделю Ася еще терпела, сдерживалась, а со второго понедельника ее как прорвало. Ей, похоже, все равно было, далеко ли Вовка ездить будет, много ли зарабатывать, ей главное, чтобы дома не сидел. Обидно это было Вовке, но что поделаешь, Ася – она такая. Если она работает, все должны работать. Если она из-за чего переживает, то и все вокруг должны переживать. А чего без толку переживать, спрашивается? Ну, долги, ну, кредиты, везде платить надо, так что теперь – на этом зацикливаться? Так и радости никакой от жизни не успеешь почувствовать, одни переживания.
   С прошлой работы Вовка поэтому и ушел – одна тоска там, на этом складе. Все вокруг унылые, ноют, как тяжело жить, как мало денег и много работы. Но толку ныть – надо учиться радоваться тому, что у тебя есть. Вот у Вовки много чего есть. Есть дом, есть еда, есть, хоть и небольшие, а все же сбережения. Жена есть в конце концов.
   Вовка бережно положил подсвечник на шкаф и сел у окна. Нужно будет завтра с утра отнести поделку в магазин «Сувениры», там работает знакомый парнишка, перепродает Вовкины работы. Копейки, конечно, а все равно – приятно, что кто-то покупает.
   Вовка смотрел в окно и радовался. Начало ноября, лужи уже подморозило, а утро солнечное. Небо синее-синее, солнце – яркое, чистое. Вовка любил, когда окна выходят на солнечную сторону. Ему это всегда напоминало детство. В детстве он с мамой жил в комнате, где окна были с западной стороны, и по вечерам, когда его приводили из детского сада, комнату сверху донизу заливал солнечный свет. В этом свете плавали невесомые пылинки, словно рыбки в глубоком океане. На подоконнике, где стояли цветочные горшки, у маленького Вовочки жили игрушечные человечки – Гурвиник, Дюймовочка, резиновый негритенок Джонни и другие. Вовка помнил их всех до сих пор. Это было самое сладкое воспоминание: солнце, мама, маленькие человечки и твердая уверенность в том, что так будет всегда.

   Ася зашла в квартиру радостная, оживленная. Обычно она возвращалась нервная, и прямо с порога начинала перечислять все плохое, что случилось за день. Потом принималась перечислять, сколько еще проблем им с Вовкой предстоит решить. В этот раз было не так.
- Вовчик! – звонко крикнула она из прихожей, - Я тебе работу нашла!
Вовка настороженно выглянул из комнаты и стал слушать. Оказалось, Ася встретила их соседа-пенсионера, Юрия Михайловича, который работал вахтером в школе недалеко от дома. Тот пожаловался, что его сменщик уехал в деревню на ПМЖ, и теперь Юрию Михайловичу приходится работать без выходных. Ася, конечно, тут же сообщила, что ее муж ищет работу, и обо всем договорилась. Завтра Вовке придется съездить к будущему начальнику со всеми документами и договориться о графике.
- Зарплата, конечно, вдвое меньше, чем была на складе, но зато график – два через два или три через три, как договоришься. Идти до школы пять минут, а еще бесплатно дают обед в столовой. На дорогу и продукты тратиться не нужно! Но самое главное – ты на выходных сможешь еще где-то подрабатывать!
   К тому, что Ася вечно стремилась все решить за него, Вовка давно привык, и чаще всего не спорил, шел у нее на поводу. Но то, что ему придется еще где-то подрабатывать, его расстроило. По своему опыту он знал, что жена не успокоится, пока Вовка не найдет стабильную подработку.
- Что делать-то надо? – спросил он.
- А ничего! Сидишь целый день за стойкой на проходной, следишь по камерам, чтобы везде все спокойно было. Если не дай Бог что-то случится – нажимаешь «тревожную кнопку» и ждешь охрану. И еще ключи от кабинетов выдаешь учителям. А как все уходят – обходишь всю школу, выключаешь свет и закрываешь. Ну, тебе Юрий Михайлович все покажет!

   В школе Вовке понравилось. Во-первых, никто над душой не стоит, не следит, чем он занимается. Не ноет над ухом о своих проблемах, не навязывается. Гардеробщица, Дарья Антоновна, правда, любит поговорить, но это другое дело. Бабуля она смешливая, с юмором. Не ноет, а наоборот, рассказывает веселые истории. Во-вторых, нравилось ему на детей смотреть. Прямо сердцем мягчел, когда на них смотрел. Тоже хотел сына или дочку, уже давно. Но Ася сказала, пока со всеми долгами и проблемами не разберутся, думать о ребенке нечего. Сказала, что и после сорока люди рожают нормально. А сорок им обоим уже скоро, через пять лет – время быстро пролетит.
   Самые чудесные были первоклашки. Еще полностью не разобравшиеся, как и что тут устроено, но уже гордые своим статусом школьника. Портфели носили бережно, как драгоценность. Друг с другом разговаривали важно, почти как взрослые. А когда за ними приходили родители или бабушки-дедушки, тут же неуловимо превращались в беззащитных малышей. Дарья Антоновна их тоже любила, подбадривала, когда родители задерживались, совала конфеты. У нее всегда были полные карманы леденцов, Вовке тоже перепадало.
   Еще он любит обедать в школьной столовой. Выбирал время, когда у старшеклассников урок, а начальная школа идет обедать перед продленкой. Дарья Антоновна его в это время подменяла. Еда в столовой была на удивление точно такая же, как в его школе много лет назад. Может Вовка все это, конечно, себе придумал, но, когда он сидел в столовой, наполненной детским щебетом, у него возникало ощущение, что он вернулся в свои школьные годы. В памяти всплывали моменты, о которых, как он думал, уже давным-давно позабыто. Например, как они с другом Семой в третьем классе вот так же обедали в столовой, и обсуждали, какими вкладышами от жвачек будут меняться. Или, как Вовка со словами «не люблю морковку» метко запустил кусок морковки из супа точно в лоб своей первой любви Алиске. Все смеялись, а Вовке очень долго потом было стыдно, он ведь совсем не хотел в нее попасть. Только на выпускном набрался смелости и объяснил, что случай с морковкой – недоразумение. И они все-таки поцеловались с Алиской, на том же выпускном. Все эти воспоминания были сладкими и в то же время грустными от того, что, то время ушло, ушло безвозвратно. Так же светило солнце в большие окна, так же пахло щами и компотом, а Вовка был уже не тот, что раньше. И никогда больше не станет таким, как раньше.
   Однажды, когда после четвертого урока, в холле у раздевалки как обычно стоял гомон, шум, смех, к Вовке подбежала маленькая девочка и застенчиво протянула ему ученический билет.
- Это что? – приветливо спросил он, - Потерял кто-то?
   Девочка молча кивнула и скрылась в толпе. Вовка раскрыл билет и прочитал: «Кузнецова Марина, 2-ой «Б» класс». С фотографии смотрело курносое веснушчатое лицо, показавшееся ему смутно знакомым.
   После уроков он зашел в учительскую, спросил классного руководителя второго «Б». Ей оказалась молоденькая Екатерина Ивановна.
- Спасибо вам большое! – поблагодарила она, - Завтра же выходной? Их мама до понедельника переживать будет. Надо ей позвонить, успокоить.
- Их? – переспросил Вовка.
- Ну, да, это двойняшки – Света и Марина, они вечно все теряют. То форму, то сменку, то тетрадки.
   И тут Вовка понял, почему лицо на фотографии показалось ему знакомым – девочки-двойняшки жили в его подъезде, двумя этажами выше. Он сообщил об этом Екатерине Ивановне, сказал, что может занести им ученический после работы. Не то, чтобы ему хотелось тащиться вечером к соседям, но школа всегда настраивала его на особенный, добродушный лад. Екатерина тут же позвонила маме девочек и обрадовала ее.
- Они, оказывается, завтра в музей собирались, а там ученический нужен, - сказала она Вовке, - так что вы их очень выручите! Спасибо вам еще раз!

   После семи вечера, когда все ушли, Вовка запер школу и отправился на обход. Первым делом обошел здание снаружи, высматривая незакрытые окна, и запоминая, в каком именно кабинете, на каком этаже. Потом вернулся в школу, заперся изнутри и сложил в сумочку ключи от всех дверей. Дверей в школе было больше пятидесяти, поэтому ключи на обходе он носил в небольшой сумке через плечо. Иногда случалось так, что учитель забывал закрыть класс, а по регламенту все помещения должны были быть заперты. Еще нужно было закрыть все оставленные открытыми окна, а каждый раз спускаться за ключами было тяжеловато, лифта-то в школе не было. Всего в здании было четыре этажа с огромными коридорами, плюс подвальный этаж без окон – кладовки, щитовые. Всю эту территорию Вовка должен был обойти перед уходом. Проверить, все ли закрыто, везде ли выключен свет, не остался ли кто из детей, не дай Бог, в школе. Ходить по вымершей без детей школе было жутковато. Нет, стены не несли угрозы, пугала непривычная, неестественная для детского царства, тишина. Вовка старался закончить обход как можно скорее, потом заносил ключи Дарье Антоновне (она жила во флигеле по соседству), и с легким сердцем шел домой.
   В своем подъезде Вовка поднялся на пятый этаж, поискал глазами нужную квартиру, и остановился перед дверью. За дверью слышалось собачье тявканье и детский смех, что-то пел телевизор. Вовка уже поднял было руку, чтобы позвонить в звонок, но дверь распахнулась сама. На пороге стоял одетый по-уличному мальчик с крохотной собачкой на поводке. Кажется, это шпиц, вспомнил Вовка.
- Вы к кому? – поинтересовался мальчик.
- Привет, я принес ученический Марины Кузнецовой, - сообщил Вовка.
- Мам! – заорал мальчик в глубину квартиры, - тут дядя ученический принес! Я ушел гулять с Риком!
И прошмыгнул мимо Вовки в подъезд. Вовка машинально сдернул с головы шапку. В прихожую выскочила маленькая женщина с грудным ребенком на руках.
- Ох, одну секундочку, подождите, пожалуйста! - затараторила она, - Здравствуйте!
   И унеслась куда-то в сторону кухни. Это Вовка определил, потому что планировка была такая же, как у них с Асей. С кухни слышались детские голоса, лязгала дверца духовки. Пахло тестом, что-то пекли. Вовка хотел положить шапку на тумбу в прихожей, но наткнулся взглядом на огромного черного котищу, который лежал на этой самой тумбе с царственным видом. Котище смерил его надменным взглядом и отвернулся, прикрыв глаза. От нечего делать Вовка стал смотреть по сторонам. Прямо напротив прихожей была распахнута дверь в комнату. Вовке очень понравилось, что весь подоконник был заставлен комнатными растениями. Прямо как в детстве, у мамы. А еще на подоконнике стояла высокая клетка, в которой громко чирикали два волнистых попугайчика, видно вторили включенному телевизору. Наконец, в прихожую вернулась женщина с младенцем.
- Извините, ради Бога, что заставила ждать! – воскликнула она. Младенец с любопытством косился на Вовку, из-за женщины с обеих сторон выглядывали сестры-двойняшки, Света и Марина, как сказала учительница.
- Да, ничего страшного, - успокоил ее Вовка и полез в карман за ученическим.
- Девочки папе сюрприз решили сделать, пока он на работе. Вот, пироги печем, - объяснила она.
- Я уже понял, по запаху, - улыбнулся Вовка.

   Отдав девочке ученический, Вовка медленно спускался по лестнице к своей квартире. В пакете он нес огромный кусок пирога с яблоками. Так же медленно открыл дверь, снял куртку. И вдруг поймал себя на мысли, что нет никакого желания возвращаться домой. Что многое бы отдал, чтобы его тоже дома ждали с пирогами. И дело даже не в пирогах. Дело в родных людях, в той особенной, теплой атмосфере, какая бывает в больших дружных семьях.
- Привет, - буркнул он Асе, заходя в комнату.
- Ты чего так долго? – Ася сидела у окна и красила ногти.
- Девочка ученический потеряла, занес ей домой.
- Тебе хоть заплатили? – невозмутимо осведомилась Ася.
- За что? – поразился Вовка.
- За то, что занес. Ты же не мальчик на побегушках – потерянные вещи разносить.
- Да, это наши соседи с пятого этажа. Многодетная семья. Они меня пирогом угостили, - объяснил Вовка.
- А, эти голодранцы, - протянула Ася, внимательно разглядывая маникюр, - тогда понятно, почему не заплатили. Они и так еле-еле концы с концами сводят. А мамаша-то опять с коляской ходит, зачем столько рожать, не понимаю!
   И так Ася противна стала Вовке после этих слов, что он молча разделся, залез под одеяло и накрылся им с головой. Спрятался.

   В субботу Вовка проснулся рано, он вообще просыпался рано, независимо от того, надо идти на работу или нет. Ася еще спала. Вовка налил себе кофе и сел у окна. День снова был солнечный. Сидел и смотрел, как мальчик из многодетной семьи (теперь он знал, его звали Даня) гуляет со своим шпицем. Позже вышла его мама (вчера познакомились – Аня) с коляской. Рядом шел высокий мужчина с сестрами-двойняшками (ясно, муж и отец семейства). Не хватает только кота и попугаев, мысленно усмехнулся Вовка. Позвал:
- Ася!
- Что?! – Ася недовольно повернулась на другой бок, - Закрой шторы, солнце в глаза!
- Давай заведем собаку!
- Ты с ума сошел! – она сразу проснулась, - ты шутишь?!
- Я сам буду с ней гулять.
- Ты хоть понимаешь, какой это расход! Это же лишний рот! Нам сейчас нужно экономить и копить деньги, ты что забыл?!
- Хорошо, а кот?
- Еще хуже! И все будет в шерсти, все провоняет кошатиной! Это ужасно!
- Ася, почему ты так не любишь животных?
   Ася рывком села на кровати и схватилась за виски.
- Володя, я люблю животных. Просто сейчас для этого не время. Ты можешь взять себя в руки и потерпеть пока мы не встанем на ноги?
- Ася, мы лет пять уже встаем на ноги. Мы не пьем, не курим, не тратимся на излишества, ничего лишнего себе не позволяем. Сколько можно вставать на ноги? Может пора уже начинать жить? У нас уже прилично денег отложено. Давай одним махом покроем все долги и кредиты?
- И останемся без сбережений? – ужаснулась Ася, - Нет, нет и нет!!! Ты знаешь, какие у меня были родители, все пропивали моментально. Я не хочу, чтобы у наших детей было такое же детство!
- А будут ли они, эти дети? – Вовка выпалил самое наболевшее.
   Ася лишь махнула рукой и ушла умываться. Разговор был окончен. Пока Ася была в ванной, Вовка включил компьютер. Он задумал сделать то, чего никогда раньше не делал – залезть в электронную почту жены. Вовка понимал, что на вопрос, сколько им нужно денег, чтобы погасить долг, Ася, скорее всего, не ответит. Он открыл ее почтовый ящик. Супруга знала, что Вовка не любопытен, не станет за ней шпионить, и не скрывала пароли. Но что-то поменялось в нем со вчерашнего вечера, и он твердо решил докопаться до истины. Письмо от банка он нашел сразу. Всего они брали три кредита на разные цели – все три были выплачены, счета закрыты. Полгода, как они ничего не были должны банку.
   Ася вышла из душа с намотанным на голове полотенцем, и сразу увидела открытое письмо. Остановилась.
- Так, значит?! – задохнулась она.
- Почему? – просто спросил Вовка.
   Ася присела на краешек кровати, глубоко вздохнула. Ровным голосом сказала:
- Да, я коплю деньги. Втайне от тебя. У нас есть еще и второй тайник, о котором ты не знаешь. Но это все для нашего будущего.
- Вот и настал этот день, - засмеялся Вовка.
- Какой день? - Ася непонимающе взглянула на него.
- День, когда мы решим, как будем жить дальше.
- Что ты предлагаешь? – спросила жена, - Притащить в дом кучу животных и нарожать детей?
- Ася у нас даже ни одного цветка дома нет.
- Цветы – ладно, на цветы я согласна.
- А на остальное?
   Ася задумалась, долго молчала.
- Не сейчас, - наконец ответила она, - Я не готова. Я не хочу. Может через год… или пару лет. Я хочу накопить побольше на нормальную жизнь.
   Вовка грустно смотрел на нее. Долго смотрел, тоже думал о чем-то. Потом молча начал собирать вещи в дорожную сумку. Ася наблюдала за ним, не пытаясь остановить. Наконец, когда Вовка осторожно достал со шкафа свой подсвечник, который так и не отнес в «Сувениры», не выдержала, спросила:
- Я знаю, ты так не хочешь жить, как я предлагаю. А как ты один будешь жить? Как ты хочешь жить?
   Вовка залюбовался подсвечником. Он был спокоен.
- Я хочу жить… - замолчал, подбирая слова, - Не обижайся, Ася, ты не поймешь. Я хочу жить там, где солнце.