А был ли карлик

Посмотрел я в зеркало и увидел маленького человека. Человек стоял где-то внизу как будто ввинченный в пол. Так выглядят люди в дверном глазке. 
Я еще раз обвел глазами каморку. Полати с матрасом, примус, табурет со стопкой книг и два деревянных ящика с кипой тетрадок. Никакого человека в каморке не было.

Я залез сюда по долгу службы, во время очередного обхода вверенного мне объекта, а именно трибуны ипподрома. За кладовкой, набитой хламом, оказался лаз в этот чулан.

Я еще раз заглянул в зеркало, и не увидел ничего кроме крошечного окна. Видение карлика исчезло. По спине пробежали мурашки, я грохнулся на колени и выполз наружу.

Вскоре, ипподромные алкаши Колян и Петян, притащили в мою сторожку печку-буржуйку. Они сказали, что несут ее для “маленького человека, который живет на чердаке”. Во всяком случае так я перевел с их языка фразу, в которой даже предлоги были нецензурными.

Через две недели я устроил на объекте безобразную студенческую пьянку. Когда все было выпито, я кое-как вытолкал шумных однокурсников за ворота, оставив лишь одну, видимо для повторения домашнего задания. Диван был застелен самыми чистыми телогрейками из имевшихся в наличии. Однокурсница выглядела настолько готовой к взятию интегралов по замкнутому контуру, что меня даже слегка пробирала оторопь. В это время раздался скрежет в дверь.

На пороге стоял карлик. Он смотрел на горящий надо мной фонарь, говорил, что у него холодно и просился пустить его в кассовый зал. Я провел его мимо испуганной однокурсницы, натянувшей фуфайку на подбородок. На втором этаже я показал ему старый топчан. Он поблагодарил, назвался Яковом и вытащил из-за пазухи тетрадь. Из вежливости, я поинтересовался что он пишет. Яков стал бормотать о чем-то связанном с Египтом, в эпоху Древнего царства. Неожиданно для себя я сел и стал слушать.

Яков говорил о Междуречьи, Саргоне, эламитах, Хараппе и открытом им тайном шрифте. Затем он ушел в космос и долго рассуждал о природе отрицательной энергии. Потом вернулся на Землю, но уже, кажется, в Китай и Японию.

Вроде бы к нам поднималась не совсем одетая студентка. Скорее всего ни один из нас не удостоил ее вниманием. Очнулся я утром, попрощался с мусолившим тетрадь гостем и спустился вниз. От однокурсницы остался шарф под диваном и раздражение в виде мигающей лампочки.

Якова я больше не встречал. Вскоре в кладовке начался ремонт и из его комнатушки вынесли весь хлам. Книг и тетрадей среди мусора не было. Несколько недель, если не месяцев, я пытался восстановить хоть что-то из того, что рассказал мне гном. Мучился ужасно и, наконец, прекратил свои попытки, поскольку понял, что он рассказал мне все, а все запомнить невозможно, даже по частям.

Изредка, когда в руки попадала книжка по истории Древнего мира или космологии, я вдруг угадывал, что будет в следующей главе и даже раскрывал загадку какой-нибудь протосинайской письменности до того, как это делал автор. Для меня это служило доказательством существования гнома Якова и той мистической ночи.

Зеркало тоже вынесли вместе с тряпками и картоном. Проходя мимо, я заглянул в него еще раз. Я боялся увидеть в нем карлика, но увидел кота. Большого, серого, бредущего по бесконечным, как вселенная, перилам, ограждающим скаковое поле.