Не пускать немца!

Возвращаюсь с работы, как правило, в «час пик», но, помимо трудностей и неудобств, иногда это и весело, и интересно. Люди, стремясь втиснуться в маршрутку, считают нас, усевшихся с конечной остановки, неким исчадием ада, буйно завидуют  и всячески вредят исподтишка. Задевают сумками, толкают, пристраивают на наши головы клатчи  и рюкзачки. Мы стоически терпим притеснения, иначе скандала не оберёшься. «В тесноте, да не в обиде» и «Продвиньтесь ещё немного, всем нужно ехать!» - два постулата работы нашего общественного транспорта. Водители, помимо основной деятельности, принимают живейшее участие в организации перевозки пассажиров, зычно покрикивая на каждой остановке: «Чего встали? Проходите в салон!»

В салоне нет уже живого места, а всех стоящих разделяют только вдох и выдох, но какое это имеет значение! Всем нужно ехать.

Водители вообще вызывают у меня смешанные чувства робкого уважения с огромным восхищением: делать беспрерывно огромное количество дел - Цезарь отдыхает, а то и горько плачет в сторонке. Наши водители лихо управляют транспортным средством,  обилечивают пассажиров (кондуктор общественного транспорта - пережиток позорного прошлого) и общаются, общаются, общаются! По мобильному телефону ведутся беспрерывные разговоры типа:
- Санёк, семь минут, я проехал рынок «Навашино»!
- Коля, лысому на конечной напомни...
- Привет, ты в каком графике начинал?
- Я «рогатого» сделал, второй раз уже!
В эту минуту мне очень жаль старый добрый троллейбус, которого «делают» пронырливые маршрутки.

Так и едем, слушая рабочий шум и обрывки разговоров болтунов по мобильным телефонам, причём они не стесняются обсуждать любые вопросы,  и так каждый день. Сегодня тоже всё казалось обычным.
Сначала.
 Но уже несколько минут спустя мы переглядываемся и с трудом сдерживаем смех - водитель делает звонки своим коллегам и говорит примерно такие слова:
- Ты где? А, понял... смотри, немца не пускай! Не пускай, говорю! Он сзади Котика едет!
- Миха, ты за кем? А, понял! Немца не пускай! Пусть сзади Котика едет!
- Иваныч, ты на конечной уже? Смотри, немца не пускай! Котику я уже сказал.

В маршрутке установилась подозрительная тишина, в которой водитель самозабвенно то просит, то требует не пускать куда-то несчастного «немца» по неизвестной нам причине.
- Бедный немец, - усмехается высокий мужчина, чей портфельчик благополучно покоится на остатках моей причёски, и мы уже не выдерживаем и начинаем смеяться. Сначала тихонько, но тут раздаётся крик пожилой женщины:
- Водитель! Да что это такое - не пускай да не пускай немца! Пустите его! Не обижайте!

Несколько остряков поддерживают флешмоб в защиту неведомого нам «немца», маршрутка сотрясается от хохота, и от былого недовольства пассажиров не остаётся и следа. Портфельчик с моей головы перемещается пониже, на плечо, но это уже хорошо, тем более мне скоро выходить - я чуть было не проехала свою остановку.
- У третьей совбольницы, пожалуйста! - успеваю крикнуть я водителю, который смеётся вместе с нами. Выбравшись на улицу, медленно иду вдоль высокого забора. Третья Советская больница - так называем её по старой памяти. Заслуженная, старинная больница, хорошо известная в городе. Есть ещё Первая и Вторая, тоже «советские». Впрочем, у них есть и официальные названия, но это не имеет никакого значения.

А на главной площади города у нас стоит памятник Ленину. Ну, стоит и стоит, никому не мешает. Ильич горделиво высится на пьедестале и что-то показывает своей рукой, словно бы говоря:
- Не пускать...! Слышите, товарищи?

              2019 г.

(коллаж автора; справа - памятник Ленину в моём городе, стоит по сей день; слева - мой одноклассник участвует в фотосессии «Все мы немного...». В его городе этого памятника на площади давно нет).