Гадание на кофейной гуще

                Ну, что сказать, ну что сказать,
                Устроены так люди:
                Желают знать, желают знать,
                Желают знать, что будет…

   И куда её несёт в этот снежный Рождественский вечер?
   
   Хорошо хоть недалёк незнакомый город, в котором никто не ждёт, да и шоссе пустынно: все нормальные люди давно уже дома, готовятся к Рождеству.

   И она готовилась.
   Затеяла генеральную уборку: всё перечистила, перестирала, во все уголочки заглянула, а потом в самом дальнем уголке верхней кухонной полки увидела старую чашку и ахнула: это сколько ж она там простояла – немытая, с кофейным осадком на дне?

   И налетели воспоминания, и захлестнула не забытая до сих пор обида: за что?

   ***

   Он не говорил о своей любви, но разве нужны слова, чтобы это понять?
   
   Он был рядом, когда ей хотелось, чтобы кто-то был рядом, говорил то, что хотелось услышать, и всё, что нравилось ей, нравилось и ему.

  «Никуда ты от него не денешься, – сказал их общий друг. – Такие, как он, ставят цель – и прут как танки».

   Сильный, самодостаточный человек, он редко говорил о себе, но однажды, словно припоминая, рассказал, как в детстве догонял сбежавшего из двора утёнка, поймал – и стиснул тонкую мягкую шейку. «Сколько лет прошло, а до сих пор не понимаю: почему я решил, что вправе распорядиться чужой, пусть утиной, жизнью?»

   Она знала, что он её любит.
   Но сомневалась, взаимна ли эта любовь.

***

   В тот Рождественский вечер три года назад она предложила погадать на кофейной гуще. Сварила кофе, дала ему выпить и вышла зачем-то на кухню, а когда вернулась, его уже не было.
 
   Ничего не сказал, не попрощался – просто исчез.

   Она старалась его забыть.
   Три года одна: по ошибкам, словно по кочкам, по разочарованиям – как по сугробам, по болоту слёз и обид.

   Время лечит.

   А утром она нашла эту чашку: старую, с засохшей кофейной гущей в виде  маленькой утки.
   Три года назад от обиды и слёз она не посмотрела: что там в осадке? – но он наверняка посмотрел.

   Она поедет к нему: давно знает от старого друга, где он живёт, и задаст только один вопрос: «Почему ты решил, что вправе распорядиться чужой – моей – жизнью?»

***

   Он открыл дверь и улыбнулся: «Как же ты долго ехала!»

   Она не задала свой вопрос.

   Она просто знала, что сама, и только сама распорядилась теперь своей жизнью.