Пообщалась

    


Стоило подумать, как давно не видела Валентину, и на тебе. Сажусь в автобус, а она на переднем сиденье.
- Привет.
- Привет -  и сразу двигается - хочешь к окошечку? 
- Конечно хочу, мне далеко, до вокзала. А, я о тебе думала, хотела увидеть, кое о чём спросить.
- Я на следующей, у больницы.
- До, больницы, еще три остановки.
- Да?
- Да.
- А я, из больницы, кровь сдавала.
- А я, тебя расспросить хотела кое о чём, до больницы успею.
- А я, из больницы, вот тут у меня...

Господи, да что же она заладила, так я ничего и не успею узнать.

- Двадцать первого...
- Конституция.
- Когда?
- Двадцать второго апреля.
- Двадцать второго апреля не конституция, а выборы, а я про двадцать первое марта.
- Аааа....
- А, вообще-то, двадцать второго апреля, у нас всегда другой праздник был, а тут выборы затеяли. Но, вот видно, ничего у них не получится, вон какие дела творятся. Хотя, чего их проводить, мы уже выбрали своих представителей, доверили им так сказать, все поправки и дополнения всегда Дума решала, а они выборы.
 - Ну, да! Зачем? А, ты так и пишешь свои стишки и рассказики?
 - Не стишки, а стихи, и не рассказики, а замечательные рассказы. Меня вот так же как-то в библиотеке, с поддёвочкой - читали-читали... Ну я им и почитала сама, не знаю как они их там читали - притихли. Ты меня всё уводишь, а я хотела совсем о другом тебя спросить.
 - Пошла.
 - Ну, вот, приехали, а чего хотела спросить, так и не успела. Видно не судьба.
 - Пока.
 - Пока.

    Вот и поговорили, узнала всё что хотела. Дааааа, странные люди, перебивать-то зачем. А может это и к лучшему, что не успела спросить, что хотела. Только говорят, что у них очень интересно проходят ветеранские клубы, поделилась бы опытом. Может и для себя что-нибудь новенького извлекла. А может она уже и не ходит на ветеранский клуб, вон её как разнесло. Не была худой, но вроде ещё больше стала. И не её одну. Маринка, спортсменка вечная, тоже стала  как колобок.
И Люська Фирсова размахнулась, а ведь бывало худее её вроде никого и не было. А теперь ещё и прихрамывать стала. Говорит, что никуда не ходит, дома сидит, звала в гости. Может от того, что дома сидит сиднем вот и повело во все стороны. Ну, Бог с ними, сама тоже не маленькая, но всё одно меньше их, потому как бегаю ещё, и буду бегать пока бегается.
   
    Автобус медленно поехал дальше. Может в другой раз, у кого нибудь другого спрошу. Не к спеху. А  странно, она хотела поддеть, а у меня такое чувство - что жалко их. Потому как она не одна такая. Что-то вроде того было буквально вчера, только по телефону.
 - Ты ходишь с голой головой.
 - Как это, с голой головой, не поняла?
 - А, так - натянет капюшончик.
 - Ну, вот, а говоришь с голой головой, аж напугала, когда это я ходила с головой головой. А потом, не натянет - а оденет, не капюшончик - а капюшон, потому что так теплее, чем в шапке, шапку продувает насквозь. Где вы её носите? На макушке, всё открыто, и шея и уши. Глядя на вас становится холодно. Каждому своё, кому как удобнее, тот так и ходит, это никого не касается.

   Пообщалась на свою голову, только настроение испортили, лучше мимо проходить, ну может разве головой махнуть, в знак приветствия.