Эмигранты

1

Журавлиный клин

Долгий путь разбитым крыльям,
брошен жребий — отбывать...
Стройным журавлиным клином
время года разменять.

Время года... жизни время!
Судьбы — битое стекло...
Нам, чужим родным пределам —
время покидать пришло

дом. Как покидают в войны,
в гул стихий и чумный мор.
В мирный день — как в страшной бойне:
бросив кров, покинув двор.

Выпало так! — Карты биты! —
судьбы биты! Имена
стёрты. Сброшены с орбиты.
Разбазарила страна

неугодных и несхожих —
правдой расшибавших лбы.
Долог — долог путь тревожный,
но летим, уходим мы

безвозвратно. Ночью синей
стылым шквалом сентябрей.
Оставляя над Россией —
плач летящих журавлей.


2

Мы летим за милей миля
крылья к крыльям
спины к спинам.
Океаны и леса —
тише наши голоса.

Растворяемся в закатах —
грудь в заплатах
перья в злате.
Наши жизни на весах —
тише наши голоса.

Мы уходим повсеместно,
точно в бездну,
в неизвестность.
Горизонта полоса —
тише наши голоса.

Оставляя тех, кто дорог
судеб шорох,
лязг затворов.
Ближе-ближе небеса —
тише наши голоса.

3

              ...Я, знаешь ли, с отчизны выбываю.
                И. Бродский

Убегает шоссе под колёсами.
Покидать вышло город родной.
Разошлось море многоголосое,
с головой накрывает молвой

штормовою. Просторами вольными
захлебнулась, бездушьем широт.
Что ж ты, Родина, лже богомольная!..
Как при матери столько сирот?..

Коль не сыты вы чувствами стадными,
не к душе установленный вкус,
видно поля нездешнего надобно,
знать душою своею — не рус!..

Поднимается племя крещённое
грозно землю копытами бить.
Выше, громче стена возмущённая:
«Не хотит» общепринятой быть!

Я поля провожаю пшеничные,
проливаю слезу над землей.
Проходя полосой пограничною
схороню часть души за межой...

Мы в стране обозначены прочерком.
Как на глади зеркальной заруб.
Выбирает ли мать в сыны/дочери
только тех, кто угоден да люб?

4

Обочина

Унылым плачем белых стай
неизлечимо сердце ранит
в тот миг, когда родимый край
судьбы обочиною станет.

Чужим бульваром наугад
к тому, что называем домом
идём средь каменных громад
гостеприимности фантомной.

Мы разбрелись по городам.
Печать чужбины в наших лицах.
А всё же надобно губам
порою Родиной напиться.

Вскрывая жилы родники
прозрачной кровью души студят.
Мы без Отчизны бедняки,
мы разворованные люди.

Из неразобранных узлов
в груди громаднейшей прорехи
родимый край тревожит вновь,
кого он вынудил уехать.

А вдруг, скорбя в рассветный час
за той железною портьерой,
считает Родина всех нас
непоправимою потерей?